Послезавтра, 15 сентября, в первый раз будет совершаться общецерковное почитание новомучеников, расстрелянных в этот день в 1918 г., на горе Золотухе близ Кириллова. Юбилейный Архиерейский Собор включил их имена в Собор новомучеников и исповедников Российских XX века.
2 сентября (по старому стилю, по новому – 15 сентября) 1918 года, около 5 часов утра, отряд карателей из 20 человек повел на расстрел епископа Варсонофия (Лебедева), игумению Ферапонтова монастыря Серафиму (Сулимову), Николая Игнатьевича Бурлакова, бывшего гласного Кирилловской городской Думы, Анатолия Андреевича Барашкова, крестьянина деревни Гридино Ферапонтовской волости, Михаила Дормидонтовича Трубникова, капитана 2-го ранга, возглавлявшего до большевистского переворота Кирилловское земство и занимавшего должность мирового судьи, и Филиппа Кирилловича Марышева из села Малино Кирилловской волости, названного в документе купцом. Они находились в кирилловской тюрьме в качестве заложников, и когда был объявлен «красный террор», то их повели на расстрел вместе с владыкой Варсонофием и матушкой Серафимой.
Епископ Кирилловский Варсонофий
Игумения Ферапонтова монастыря Серафима
Когда арестованные прошли Обшару и дошли до верстового столба, каратели приказали остановиться и свернуть с дороги направо. Место это называли солдатскими огородами. Там было учебное стрельбище. Горка Золотуха со стороны озера имела крутой склон, почти отвесный.
– Вот и наша Голгофа, – сказал святитель Варсонофий, приблизившись к месту казни.
Один из приговоренных стал резко говорить по поводу палачей, но владыка остановил его:
– По примеру Спасителя нам нужно всем все простить: в иную жизнь мы должны перейти в мире со всеми.
Арестованных поставили лицом к горе Золотухе, спиной к Кирилло-Белозерскому монастырю. Стрелять собирались в спину.
– Простите меня, окаянную, – сказала матушка, обернувшись. Так она говорила каждый вечер, обращаясь к сестрам в своем монастыре.
Карателям послышалось, что она их назвала окаянными. Грянул первый выстрел, матушке попали в лицо. Затем раздались еще пять выстрелов один за другим. Упали четверо, владыка остался стоять. Он молился с воздетыми к небу руками, читал отходные молитвы. Когда закончил, сказал «аминь» и услышал окрик:
– Да опусти ты руки!
– Я кончил, кончайте и вы, – произнес святитель, повернувшись к обители лицом и благословив ее.
Выстрелом в упор епископ Варсонофий был убит. Могилу заставили копать стоявших неподалеку купцов, новых заложников. Всех убитых положили в одну могилу, без гробов, без отпевания.
Шли годы. За первой волной репрессий 1918 года последовали гонения под предлогом изъятия церковных ценностей в 1922 году, затем изгнали монахов из монастырей и закрыли все церкви в уезде. Верующих лишали избирательных прав, что не давало им возможности работать, учиться, жить в своих домах и служило поводом к аресту. С 1930 года начались массовые расстрелы духовенства. За ними последовал страшный 1937 год. К началу войны в бывшем Кирилловском уезде не осталось ни священства, ни монашествующих.
Золотуха поначалу была местом скорбного напоминания о совершенном злодеянии под видом революционной «законности». Кто-то потихоньку приходил на гору, приносил цветы. От почитания место огородили и постарались уничтожить признаки могилы. Потом память прервалась. Затем там построили свинарник и устроили карьер. Теперь Золотуха, когда-то красивейшее место, представляет унылую картину запустения, свалки костей забитого скота и всякого непотребства.
Два года назад на возвышении, оставшемся от горы, на восточной кромке, был установлен Поклонный крест в память о погибших. Крест освятил преосвященнейший Максимилиан, епископ Вологодский и Великоустюжский. Но еще до этого несколько лет 15 сентября здесь собирались прихожане четырех приходов Белозерского благочиния, чтобы почтить память мучеников. Совершали панихиды по убиенным, шел от монастыря крестный ход с иконами. Год назад во время такого крестного хода и возникла идея попытаться разыскать могилу расстрелянных. Но где искать? Сведения о произошедшем скудны и противоречивы. Свидетелей в живых не осталось. Те, кто когда-то слышал об этом событии от других, тоже умерли. Слухи ходили приблизительные и передавались шепотом – все боялись. Нет и следственных дел в архиве Федеральной службы безопасности, потому что никакого суда над заключенными не было. Был произвол, не оставивший документов.
Обратились к специалистам.
Вологодское епархиальное управление направило письмо в отдел криминалистики Генеральной прокуратуры с просьбой помочь в поиске останков расстрелянных в 1918 году. Прокуратура не отказала в просьбе, хотя таких специалистов единицы, и они нарасхват. Ведь, к сожалению, злодеяний не убавилось в последние годы, напротив, все изощреннее действуют преступники, пытаясь укрыть следы преступлений. Прибавилось дел и в Чечне. И все же наше дело привлекло интерес криминалистов. И не только тем, что оно сложное. Не в первый раз они помогают церкви. На их счету участие в поисковых работах в Екатеринбурге, в предполагаемом месте уничтожения тел расстрелянных царственных мучеников.
Поиск на горе Золотухе проводился несколькими методами. Основная проверка производилась локаторами, которые показывают места смещения первоначального грунта и предметы, находящиеся на глубине.
В арсенале была богатая разнообразием сложная аппаратура, описание которой мы не будем приводить по вполне понятным причинам секретности. Те трудники монастыря, которые помогали в раскопках, могли видеть, как работают современные криминалисты. Но наш случай был особый.
Во-первых, прошло 80 лет. Во-вторых, на предполагаемом месте расстрела и захоронения был выгон, а навоз свиней особенно агрессивен для почвы. В-третьих, во время строительства свинарника грунт был смещен, произошла перепланировка ландшафта. Вокруг свинарника вырыта довольно глубокая дренажная траншея, рядом угольная яма и выгребная яма для стока навоза. Если бы в этом месте и было погребение, то кости могли раствориться под сильным воздействием агрессивной среды. Ведь хоронили без гробов, наспех и, возможно, на малой глубине.
Металлоискатели повсюду подавали сигналы, поскольку остатки сгнившего забора изобиловали гвоздями. Разбросанные ржавые банки и прочий хлам также размывали картину поиска. Для работы локаторов в продуктивном режиме нужна ровная поверхность земли. Поэтому работы начались с расчистки территории. Выкашивали заросли бурьяна, снимали дерн. Сделали первый раскоп неподалеку от креста вдоль картофельного поля. Грунт оказался наносной, толщиной в 1,5 метра. Надо было и его снимать, чтобы добраться до первоначального уровня земли. Вызвали бульдозер, он разровнял верхнюю часть отвала от свинарника. На этом месте следов погребения приборы не показали. Зато стала видна кромка основания горы, она подходила близко к линии современной электропередачи. Спустились ниже.
Новые изыскания показали множество ям, притом опять под глубоким отвалом. Экскаватор опять снимал отвальный грунт. Следом за ним копали вручную, осторожно, осматривая каждый ком земли на лопате. Нашли два фрагмента пористой кости, похожей на кость человека. Требуется экспертиза. Но на той же глубине, в 1,5 метра от поверхности, соседствовали кости животного. Как они могли туда попасть?
Работе очень мешали дожди, после них должен грунт просыхать. Много времени заняли подготовительные работы. Несмотря на препятствия, исследован большой участок примерными движениями локатора через каждые 10 сантиметров.
Все ближе к свинарнику сдвигается предполагаемое место. Возможно, и сама постройка укрыла могилу. Фундамент не так глубок. Не исключено, что захоронение не сохранилось. Однако поиск следует продолжать. Теперь некоторые опыт приобретен известно, какую подготовительную работу надо провести для повторного вызова криминалистов. Хотя свинарник и не используется, у него есть свой владелец, и что будет с этим местом, зависит от него и еще от многих обстоятельств. Надо всем миром решать, что делать с Золотухой дальше.
...Судьба горы Золотухи не может оставить нас равнодушными. Даже отрицательный ответ в поисках захоронения убиенных – тоже ответ, притом очень важный. То пространство, которое уже проверено, может быть аллеей, дорожкой ко кресту. Мы будем знать, что не ходим по костям святых.
И еще один важный момент. Можем ли мы считать себя непричастными к расстрелу 1918 года, то есть к тем событиям, которые произошли задолго до нашего рождения. Если останемся безучастными, то, как бы соглашаемся с той вопиющей несправедливостью, которую сотворили каратели.
