Житие Александра Куштского – памятник русской агиографии XVI в. (датировка В. О. Ключевского). Судя по знанию ряда мелочей, Ж. написано монахом основанного Александром Куштского монастыря. Как ясно из Ж., Александр (17 марта 1371 г. – 9 июня 1439 г.) был уроженцем Вологды, звался Алексей, юношей явился в Спасо-Каменный монастырь на острове на Кубенском озере, тамошний игумен Дионисий постриг его и отдал в послушание старцу. Спустя много лет Александр, ища уединения, вышел из монастыря и поселился в лесном и болотистом месте Сянжема. По причине близости мирских поселений он ушел и оттуда – за восемьдесят «поприщ» на север в труднодоступные места на реке Кушта, в двух «поприщах» к востоку от Кубенского озера, где, как он слышал, подвизался другой отшельник, Евфимий. Тот уступил ему свою келью, а сам отправился на покинутую Александром Сянжему и воздвиг там церковь Покрова Богородицы и монастырь.
Александр какое-то время жил один, копая мотыгой землю и сея яровой хлеб, потом пять лет прожил с пришедшим к нему старцем, после чего появился и третий. Сходив в Ростов к епископу Дионисию, бывшему игумену Спасо-Каменного монастыря, некогда его постригшему, Александр возвратился с благословением и всем потребным «на устроение пустынное» и воздвиг – неподалеку от первоначальной кельи Евфимия – церковь Успения Богородицы. Князь Дмитрий Ярославский, владелец тамошних мест, дал ему средства «на созидание обители», а княгиня Мария стала посылать в нее продовольствие. Во время татарского набега на тамошние села пять татар явились в монастырь, но осененные рукой игумена крестом пали на землю как мертвые. Через несколько часов игумен «возбуди» их, и они «поидоша путем своим, славяще и хваляще милости святаго». Оставшаяся вдовой княгиня Мария, посетив однажды монастырь, нечаянно увидела Александра читающего псалмы обнаженным «до персей», причем «ядаху святаго комары и угре». Заметив ее, «преподобный озлобися на ню, занеже бо бе пресече ему молитву». В другой раз Александр предсказал княгине смерть через двадцать дней.
Есть в Ж. эпизод, характеризующий отношение Александра к ворам. В тот год урожай был хорошим, «делатели», сгребя на гумне пшеницу в кучу, ушли «почивати», и на гумно явился вор-поселянин. Он набил пшеницей мешок, но не смог его поднять. Тут он услышал вопрос игумена: «Почто, чадо, не по силе взял еси?» Игумен посоветовал ему отсыпать. Испуганный вор, и отсыпав, не смог поднять мешок. Игумен «еще усыпати повеле», так что «мало остася», но и тогда тот «невозможе подняти». Лишь когда Александр Куштский простил его и велел больше так не делать, тот легко поднял мешок и, пообещав впредь не воровать и поблагодарив Александра, ушел «в дом свой».
Перед смертью Александр повелел своей братии, Савватию и Симеону, воздвигнуть церковь во имя Николая Чудотворца и указал место, где ее построить.
Ж. описывает внешность Александра – человека среднего роста, «излише» сухого, круглолицего, со спокойными («тихими») глазами, круглой бородой по грудь, с темно-русыми, наполовину седыми волосами.
Погребен он был на указанном им месте южнее алтаря церкви Успения. Из его могилы выросла рябина. В один из праздников Успения оставленный без надзора некий «детищ» соседей-поселян отломал у этой рябины ветку, после чего рука его отекла и стала сильно болеть. Лишь когда его родители, через несколько дней явившись вновь в монастырь, помолились и приложились к гробу игумена-основателя, рука мальчика выздоровела. Это было первое чудо преподобного Александра Куштского. Оно побудило с благоговением относиться к надгробной рябине и брать ее «ягодичие» «на исцеление недугов». После рассказа об этом первом чуде в Ж. говорится о ночном пожаре 7027 (1519) г., когда сгорели оба храма.
Большинство посмертных чудес Александра – это исцеление приводимых к нему из окрестных деревень больных, преимущественно (в 13 случаях из 20) бесноватых. При этом называются имена больных или их родных, указываются «веси», их расстояние от обители. В одном из этих случаев Александр опять предстает нетерпимым к воровству хозяином: он явился во сне беснующемуся Мануилу и сказал: «…есть у тебе в дому седло монастырское, и ты его отдай в дом мой, понеже то седло украдено бысть в пустыни».
Бывшее прежде последним девятнадцатое чудо в отличие от остальных датировано, причем не только указан год – 7027 (1519), – но и сказано, что это было «при державе в православии изрядно сиятельного царя нашего и великого князя Иоанна Васильевича Московскаго и всея России, и при благоверных сынех его царевичах князе Иоанне Иоанновиче и князе Феодоре Иоанновиче». Очевидно, на этом основании В. О. Ключевский считал, что Ж. написано во времена царя Иоанна. В некоторых списках к этим чудесам приписано последнее, двадцатое, датированное 7181 (1673) г.
Списки Ж. не часты (XVII – XIX вв.). Под 9 июня оно включено в Тулуповские и Милютинские Четии Минеи. В Тулуповских Минеях и некоторых других списках сопровождается Похвальным словом Александру Куштскому. Существует также (см., например, список ГБЛ, собр. Тр.-Серг. лавры, № 624 (156), Трефолой русским святым, конец XVI – начало XVII в., л. 467). Служба Александру, примечательная тем, что тропари ее канона начинаются теми же словами, что и их ирмосы. Весь этот комплекс памятников не издан.
Лит.: Ключевский. Древнерусские жития, с. 300; Барсуков. Источники агиографии, стб. 16-17; Муравьев А. Н. Русская Фиваида на Севере. СПб, 1894, с. 353-365.
