Будущий исповедник Русской Православной Церкви епископ Тихон (в миру – Александр) родился 26 августа 1882 г. в семье известного публициста, историка и общественного деятеля Льва Александровича Тихомирова, который писал в своих воспоминаниях: «Наш род принадлежит к коренным жителям Тульского края, насколько хватает семейных воспоминаний, был всегда духовного звания».
В детстве Саша перенес тяжелейшее заболевание (менингит). Отец пишет об этом в воспоминаниях: «Мы ежедневно ждали смерти Саши, Боже мой, сколько я вынес! Я бы десять раз согласился сам умереть!.. Но не нами выбирается крест». Один из лечащих врачей сказал тогда: «От таких болезней не выздоравливают». Но совершилось чудо – мальчик начал постепенно выздоравливать.
В 1902 г. Александр Тихомиров поступил в Московскую духовную академию, где был пострижен в монашество с именем Тихон и вскоре был рукоположен в сан иеромонаха. Родители благословили сына на монашеский подвиг Иверской иконой Божией Матери. В академии он начал подвижническую жизнь, молился по ночам, почти не давая себе отдыха.
В 1906 г. о. Тихон окончил академию со степенью кандидата богословия и был назначен преподавателем Новгородской семинарии. В 1907 г. его назначили помощником синодального ризничего, а с 1908 до 1913 г. он был преподавателем, а затем инспектором Вифанской духовной семинарии, находившейся неподалеку от Свято-Троицкой Сергиевой лавры.
По отзывам людей, близко знавших его в предреволюционные годы, был он истинным молитвенником, молчальником делателем непрестанной Иисусовой молитвы. Уже в годы московской жизни он нес особый молитвенный подвиг. Спал совсем мало, и только сидя, многие часы молился коленопреклоненно.
В 1913 г. о. Тихона назначили ректором Новгородской семинарии с возведением в сан архимандрита. Подробности его жизни в годы перед революцией нам, к сожалению, неизвестны. Однако совершенно несомненно, что уже к тому времени Господь дал ему благодатные дары прозорливости и старчества. Об этом свидетельствуют те, кто видел его на череповецкой кафедре. Есть сведения, что после революции отец Тихон жил в Сергиевом Посаде или в его окрестностях.
В 1920 г. о. Тихон был хиротонисан во епископа Череповецкого, викария Новгородской епархии, и находился там до 1924 г. Повсюду в церкви наступало обновленчество, поддерживаемое властями. В Череповце владыка Тихон твердо встал на защиту православия. Богослужения владыки проходили при переполненных храмах, он проповедовал, призывал стоять за православие и сам собственным примером являл образец истинно праведной, подвижнической жизни. Множество верующих приходили к владыке за советом и молитвенной помощью, многие узнали о его благостных дарах, тогда разнеслась весть по северной земле, что есть в Череповце прозорливый владыка-старец. После службы часами ожидали люди возможности побеседовать с ним.
Здесь же, в Череповце, на вологодской земле, в 1920 г. владыка написал акафист преподобному Антонию Черноезерскому (память 17/30 января) – свой первый акафист. Видимо, не случайно выбрал владыка этого малоизвестного новгородского подвижника XVI в., основавшего монастырь в честь Рождества Пресвятой Богородицы на Черном озере, неподалеку от Череповца.
В 1924 г. владыку Тихона назначили епископом Кирилловским, викарием Новгородской епархии, на место расстрелянного в 1918 г. епископа Варсонофия.
К приезду в Кириллов владыки Тихона многие храмы были заняты обновленцами. Власти строго следили за тем, поминают ли за богослужением имя патриарха Тихона. Священников, которые поминали патриарха, арестовывали, отправляли в ссылки и лагеря. По указанию властей священство епархии собралось на съезд, чтобы удалить епископа Тихона, как поминающего патриарха и не присоединившегося к обновленческому Высшему церковному управлению. Сам владыка не явился на этот «собор нечестивых». Большинство священников проголосовали за изгнание епископа Тихона. Голосовали в основном из страха попасть в ссылку или под расстрел. Только один на этом съезде – о. Сергий – обратился к собравшимся со словами: «Это великий светильник миру, а вы его изгоняете, каяться потом будете». Он пострадал за эти слова, но многие из священства впоследствии приносили покаяние.
После изгнания обновленцами владыка Тихон жил в Нило-Сорской пустыни, братия с радостью приняла его. Он постоянно служил в монастырском храме, в храмах и обителях вокруг Кириллова; особенно любил служить в Горицком монастыре, Ферапонтовой монастыре, в Ильинском храме на Цыпиной горе.
В 1924 году Нило-Сорский монастырь был закрыт властями. Большая часть братии с игуменом Иннокентием переселились в Предтеченский скит, однако небольшая часть монахов осталась в монастыре. Какое-то время продолжал жить в обители после ее закрытия и владыка Тихон.
Поводом для закрытия монастыря послужил отказ епископа Тихона и братии признать власть обновленческого синода и поминание за богослужением Святейшего Патриарха Тихона, что было расценено властями как «контрреволюционное выступление».
Владыку постоянно вызывали в ГПУ, однако ход делу дали не сразу, поначалу ему лишь запретили служить в Нило-Сорской пустыни, и он служил в местечке Сорове, в храме святых бессребреников Космы и Дамиана. Жил в доме священника, богослужение совершалось ежедневно, а молитвенная жизнь не прекращалась ни днем, ни ночью. По воспоминаниям бывших с ним в Сорове, служил он там как-то особенно пламенно, ярко. То было время огненной молитвы о России, о спасении ее от погружения во тьму и ужас безбожия. В Сорове его не видели спящим или отдыхающим.
В 1927 г. владыку арестовали и сослали на три года. В лагере он работал на лесоразработках – таскал бревна по колени, а то и по пояс в воде – и подорвал здоровье, стал совершенно неспособным к работам. Добрые люди помогли владыке выжить в лагере, но вышел он оттуда инвалидом. Ноги у него после лагеря всю жизнь болели, конечно, еще и от долгих стояний и коленопреклоненных молений. На ногах у него кожи почти не было – сплошная рана. Как он стоял на службах, молился днями и ночами – трудно уразуметь, это была постоянная мучительная боль. На службах владыка иногда садился на табуретку.
После освобождения из лагеря владыка вместе с матерью Ермогеной (инокиней Горицкого монастыря под Кирилловом) скрывался у сестер и матери в Сергиевом Посаде, а затем уехал в Ярославль, к своим духовным чадам. Здесь он жил буквально в подполье, в замаскированной комнатке. Матушка Ермогена тайно собирала милостыню, чтобы владыка не умер с голоду. Несмотря на тяжелейшие условия жизни, он много писал, составлял акафисты, постоянно был сосредоточенным и радостным.
Последние годы жизни владыка провел почти в затворе, в бедности, в крошечной келье, почти не разговаривая с окружающими, окормляя немногих духовных чад. В Ярославле почти никто не знал, что здесь живет архиерей – слух был, что какой-то старец есть в городе, к которому народ ездит. Это был великий молитвенник за Церковь, Отчизну и народ. Долгие часы молился он в своей келье, стоя на коленях.
Перед кончиной владыка долго болел, не мог вставать с постели. Господь открыл ему день кончины. Когда в этот день вызвали врача и хотели сделать укол, владыка сказал: «Не надо больше уколов, я отойду сегодня». Благословил всех, каждому сказал слово, сложил руки на груди, попросил дать ему зажженную свечу и отошел ко Господу. Произошло это 26 марта 1955 г. – тот день была суббота перед Прощеным воскресеньем.
После того как владыку облачили и внесли в храм, все явно почувствовали благоухание, которое сохранилось и на пути к кладбищу. Когда владыку хоронили, даже транспорт остановился – собралось множество верующих, гроб на руках несли на кладбище с пением. В этот же день многие узнали, что рядом с ними жил архиерей и великий старец, плакали и сокрушались, предлагали помощь. Погребли владыку Тихона на Туговой горе в Ярославле. При погребении местный архиерей сказал огромной толпе собравшихся: «Вот все мы жили в этом городе и не знали, какой светильник скрывается у нас под спудом».
Земля с могилки владыки Тихона исцеляет, приходится подсыпать, так как люди разбирают. От многих недугов и скорбей помогает, если обратишься к нему, – великий он молитвенник пред Богом.
