Он был истинно русским человеком 

16 декабря 2010 года после продолжительной болезни отошел ко Господу клирик Вологодской епархии, почетный настоятель храма апостола Андрея Первозванного в Вологде, митрофорный протоиерей Георгий Иванов. Почившего пастыря любили и уважали не только в Вологодской епархии, но и далеко за её пределами.

Родился он в крестьянской семье в деревне Гаврилово Бежаницкого района на древней Псковской земле. Неподалеку от его родных мест – Святогорский и Псково-Печерский монастыри, другие православные святыни. Батюшка всегда с любовью рассказывал о жизни насельников знаменитой Псково-Печерской обители, куда он нередко приходил на богомолье. С любовью всегда вспоминал свою бабушку, которая была очень верующим человеком, а её брат был старостой в храме. Впервые Георгий попал на службу в храм на праздник Преображения Господня. Все тогда понравилось молодому человеку в церкви – и благолепие церковной службы, и батюшка в белоснежной ризе...

После первого посещения церковной службы Георгий мечтал быть священником. Правда, в то время молодым людям запрещалось ходить в храм, и немало унижений и насмешек претерпел будущий пастырь, когда начал помогать в алтаре, читать на клиросе. Но ничто не смогло сломить душу молодого человека, стремящегося к служению Святой Церкви. После окончания школы он уехал учиться в Ленинград, где познакомился с игуменом Да- маскиным (Быстрым), и эта встреча во многом определила дальнейший жизненный путь юноши. Он стал духовным сыном отца Дамаскина, и когда его назначили епископом Тамбовским, Георгий Иванов переехал вслед за ним. До призыва в армию он служил алтарником Косьмодамиановского храма близ Тамбова, где служили предки ныне покойного митрополита Волоколамского Питирима.

Протоиерей Георгий Иванов в родном Андреевском храме 

Армейские годы Георгия Иванова прошли под Ленинградом, в свободное время он ходил молиться в храм Ленинградской Духовной академии, побывал на богослужениях, совершаемых митрополитом Ленинградским Никодимом (Ротовым), уважение и почитание к которому отец Георгий пронёс через всю жизнь. После службы Георгий вернулся в Тамбов. К этому времени владыка Дамаскин был уже переведён в Вологду, и будущий пастырь поехал к своему духовному наставнику. Это было в 1975 году. Духовные отношения отца и сына сохранялись между отцом Георгием и владыкой Дамаскиным до самой смерти архиерея. И ныне Господь призвал о. Георгия в мир иной накануне дня ангела владыки Дамаскина, разве это случайность?..

В Вологде владыка Дамаскин благословил своего духовного сына на алтарничество в Рождество-Богородицком кафедральном соборе. Желание Георгия посвятить себя служению у престола Божия крепло. После женитьбы в 1976 году Георгий Иванов стал диаконом, а вскоре и священником, получил назначение настоятелем Покровского храма близ Кириллова. Батюшке шёл тогда 21-й год, ему предстояли сложнейшие богослужения Страстной седмицы и Святой Пасхи. Молодой батюшка очень волновался, тщательно готовился, но с Божией помощью все службы прошли, как он вспоминал потом, на едином дыхании. Помогали, конечно, и пожилой батюшка Алексий Анхимов, и певчие, которыми были уцелевшие монахини разорённых монастырей Белозерья – Горицкого, Ферапонтова... Они хранили на приходе традиции своих обителей, и отец Георгий поддерживал это стремление, учился у них.

Позднее о. Георгий говорил: «Я счастлив тем, что Господь дал мне пообщаться с остатком прежней, ушедшей от нас Руси. В начале своего служения я узнал церковные традиции, познакомился с настоящими церковными людьми». Именно здесь отец Георгий впервые услышал имена тех, кто сейчас прославлен в лике новомучеников Российских. Батюшка был активным настоятелем, он сумел капитально отремонтировать храм, обновить ризницу, возродить колокольный звон – и это в советское время!

Затем его служение проходило в Ильинском храме г. Кадникова и Рождество-Богородицком кафедральном соборе г. Вологды. В это время отец Георгий заочно закончил Московскую духовную семинарию.

В 1990 году батюшка был назначен настоятелем первого на Вологодчине отданного властями древнего храма апостола Андрея Первозванного г. Вологды. Старинная древнейшая церковь была принята им в аварийном состоянии. «Ни окон, ни дверей не было, – вспоминал батюшка, – внешне храм-памятник, а внутри склад, грязь, хлам, безобразие кругом. Надо еще учесть, что храм отдавать не хотели, тут пришлось повоевать. Всего за три месяца, благодаря помощи Божией и добрых людей, храм был подготовлен к службе. Убрали всю грязь, провели отопление и 9 декабря освятили престол в честь апостола Андрея Первозванного. Как потом выяснилось, этот день – день памяти священномученика Николая Замараева, последнего настоятеля перед закрытием нашего храма. Совпадение? Чудо!»

Немало труда, энергии, а главное – души вложено отцом Георгием в его любимое детище. Главной заботой батюшки всегда были люди, которых он наставлял на путь истинный, привлекал к церковному служению. Не зря в народе храм называли «Андреевской академией». За годы своего служения батюшка воспитал более 20 священнослужителей, которые служат не только в Вологодской епархии. Отец Георгий не жалел сил на возрождение церковной жизни в епархии. В трудные 90-е годы он временно управлял Спасо-Прилуцким монастырем. Несколько лет преподавал практическое руководство для пастырей в Вологодском православном духовном училище. Долгое время являлся благочинным Центрального округа, заботился о сельских священниках, щедро передавал им свой духовный опыт, поддерживал и в радости, и в горе.

За свое многолетнее и безупречное служение был удостоен множества церковных наград, включая митру и орден князя Даниила Московского 3 степени. Отец Георгий являл собой образ истинного служителя Церкви Христовой. Главнейшей частью его жизни было богослужение. Для него чтение акафистов, канонов было не простым исполнением правила, а пищей духа.

Отец Георгий знал и помнил многие церковные традиции, которые теперь почти утрачены, и старался передать своим ученикам. Он был истинно русским человеком – хлебосольный, искренний в гневе и в милости, замечательно владел словом, знал множество пословиц и поговорок.

С истинным смирением батюшка воспринял ниспосланную ему Господом болезнь. Последнюю свою Божественную литургию протоиерей Георгий Иванов совершил в день Святой Пасхи 2010 года. Когда позволяли силы, старался приехать в храм помолиться, приступить к церковным Таинствам. Последние полгода своей жизни он причащался и соборовался на дому. Те, кто навещал батюшку дома в последние месяцы, могут засвидетельствовать, что он был в ясном уме и смиренно ожидал своей участи. Скончался отец Георгий, когда началась служба, посвященная великомученице Варваре и преподобному Иоанну Дамаскину. 18 декабря собором духовенства епархии при большом стечении верующих было совершено отпевание, которое возглавил архиепископ Вологодский и Великоустюжский Максимилиан. Погребён батюшка у алтаря родного Андреевского храма, где прослужил ровно 20 лет.

В интервью одному из вологодских изданий отец Георгий говорил: «И тогда я вологодский край полюбил, когда в Кириллов приехал. Его нельзя не полюбить, эта земля святая. Никуда не поеду, тут останусь умирать…». Богоспасаемый Вологодский край ответил любовью на любовь. Отца Георгия многие любили и уважали, люди хранят о нём благодарную память.

Димитрий Лодыгин,
чтец вологодского храма Покрова Пресвятой Богородицы «на Козлёне»

Он не представлял себя без церкви  

Каждый человек оставляет после себя память, и в зависимости от того, как прожита жизнь, такими бывают и воспоминания. Говоря об отце Георгии, всегда вспоминаешь его как пастыря, как служителя Церкви Христовой, а потом уже как просто человека. И как священник, и как человек он был удивительным.

Будучи с ним в храме, я приобщался к вере, к богослужению, церковности, он учил меня быть христианином, причём во всём этом поучении не звучало безличное: «Это так надо делать, а не иначе; это так положено, это так принято». Его наука любить Церковь основывалась на богатом опыте духовных людей, с которыми судил ему встретиться Бог. Воспоминаниями об этих встречах он щедро приправлял пищу для души и ума, которую предлагал слушателю – очередному ученику «Андреевской академии».

Батюшке довелось в годы юности приобщиться к духовной жизни Псково-Печерского монастыря, традиции которого он почитал до конца жизни. Трогательны его воспоминания о простых сельских батюшках псковской земли. С какой любовью и вниманием он говорил о них! Это были воспоминания любящего сердца. Пожалуй, каждый штрих богослужения был для о. Георгия наполнен каким-нибудь экскурсом в прошлое. Вот один из примеров. Мы готовимся к выносу Плащаницы. И батюшка вспоминает:

– Да! Помню свой первый чин выноса Плащаницы. Только назначил меня Владыка (епископ Дамаскин (Бодрый) – и. А.И.) настоятелем к Покрову (церковь под г. Кирилловом – и. А.П.), через два дня – вынос. Я к Владыченьке бегу: «Как же мне Плащаницу выносить, я же ничего не знаю?!» – «А вперёд стопами! – отвечает Владыка – Не захочешь опозориться, сделаешь всё как надо». Я с псаломщицей за книгами сижу, всё у неё выпытываю, она мне: «Батюшко, сама ничего не помню, кажись, отец Павел эдак делал». Слава Богу, всё прошло хорошо.

Когда мы сами, уже под мудрым руководством отца Георгия совершаем чин выноса Плащаницы, живо представляешь себе молодого священника, который с величайшим трепетом, в окружении бывших монахинь и послушниц Горицкого монастыря, совершает этот трогательный чин Страстной Седмицы. Да, батюшка застал в живых некоторых представительниц «уходящей Руси», насельниц Воскресенского Горицкого монастыря. Долгое время у него хранились книги из этой обители.

Отец Георгий был трудолюбивым человеком, боявшимся праздности и лени, – это было видно всем, и этим качеством он заражал других. Наше поколение поражено праздностью, мы знаем, что это такое и как получить от неё удовольствие. Он же получал удовольствие от труда. К труду он приучал и всех нас. И, опять же, не указуя перстом «от сих и до сих», а рассказывая о том, как сам красил крышу с матушкой на церкви Покрова, как не ленился залезать к художникам, поновлявшим стенную роспись в этом храме, на леса, делал замечания. «Вот вредный! – говорили они. – Везде нос сунет!»

В мирской жизни отец Георгий был также незаменимым учителем. Внешность его была безукоризненна. Он умел показать, что он священник, хотя мог быть и в мирском костюме. Я уже не говорю о поведении – хлопни дверью, войдя в подъезд или магазин, и услышишь в свой адрес много запоминающегося, а заодно на всю жизнь затвердишь, что «это бескультурье». Скромность и застенчивость батюшки меня порой поражала. Он буквально контролировал каждый свой шаг, бывали случаи, что его как ребёнка приходилось водить за собой, настолько он не хотел кого-то обременить своим присутствием или кого-то стеснить, «оторвав от более важных дел», как он говорил. Приходилось уговаривать. Я понимаю сейчас, что батюшка в миру боялся каким-нибудь, на его взгляд, вольным действием опозорить сан священника, представителя Церкви, служителя Бога. Он был очень внимателен к себе, и это было заметно.

В быту у него всё было просто, он не окружал себя изысканными вещами, всё было скромно. Он очень любил чистоту, порядок, как в храме, так и дома и требовал этого от других. И ты понимал – это требование человека, который требователен к другим и к себе в равной степени. Я упомянул, что батюшка приучал к труду на земле. Навсегда запомнятся поездки в Кадников, в Большое село, где мы весной сажали картошку, а осенью убирали. До обеда работа шла превосходно, да и участок был небольшой. Но вот наступал обед – всё! Конец! Во-первых, то, что я называю обедом, на самом деле было пиром. Удивительные щи предлагались нашим дорогим поваром – батюшка сам кашеварил в деревенской печи. Порции давались угрожающих размеров, причем мольбы уполовинить не воспринимались «Лопай, давай, не вылюжайся!», – слышалось в ответ, и батюшка накладывал щи в огромные тарелки. Вкус этих щей я не забуду, наверное, никогда. Добавка не заставляла себя ждать. Батюшка радовался тому, как мы ели приготовленный им обед, следил, у кого тарелка освободится, и подкладывал ещё – размеры второй порции или соответствовали первой, или превышали её. Обед заканчивался, и начиналась трагедия. Земледельцы с трудом выбирались из-за стола. На лопаты смотрели как на орудия пыток. Участок почему-то увеличивался в размерах. Неутомимый батюшка, вымыв посуду, шёл топить баню. Всё это перемежалось шутками, замечаниями по поводу уменьшения энтузиазма в труде... Наступал новый этап эпопеи – выпечка пирогов. Они всегда были с палтусом. У батюшки всегда получалось вкусное тесто, про начинку я и не говорю. Пироги нас ждали после бани, причем, как и щи, они не кончались. Трудно было определить, отчего ты устал в конце дня: от работы или от угощения. Только батюшка никогда не уставал, хотя у печи труд не легкий...

Отец Георгий был любим своими прихожанами, духовными чадами. Это был человек с открытой душой и большим сердцем, куда вмещалось всё – и радости и горести многих людей. Батюшка внимательно относился к каждому, кто к нему обращался, особенно если это была трудная минута в жизни человека. Отец Георгий старался помочь всем, чем мог. Его стремление поддержать в беде, принять участие в каком-либо деле, а не отсиживаться в стороне со словами: «А! Без меня как-нибудь разберутся» всегда ободряло, всегда притягивала к нему. Видно было по его лицу, настроению, словам, как он внимательно обдумывал каждый вопрос, каждую проблемную ситуацию. Кажется, желание помочь другому было его врождённым качеством души. Он внимательно следил за жизнью своих духовных чад, вразумляя нерадивых, подбадривая унылых: где шуткой, а где и грозным словом, которое всегда отрезвляло.

Многое о чём думал, чего желал батюшка, сбылось: храм святого апостола Андрея Первозванного стал под его пастырским руководством прекрасным приходом, духовным домом для многих вологжан, наконец, украшением нашего города. Много священников удалось здесь воспитать. Сотни людей обратились к Богу. Ещё батюшка желал, чтобы митрополит Кирилл – воспитанник горячо им любимого митрополита Никодима (Ротова) – стал бы Патриархом. И это сбылось. Двум его желаниям сбыться не удалось: он не стал монахом и не дожил до старости. О своей старости он мне так говорил:

– Буду старый, седой, с палкой. Приду, ты, конечно, нос задерёшь, скажешь: «Во! Старбень приплелась. Дайте там ему поесть, чего не выкинули». Да ... Как Чугунов говорил, знаешь?

«Старость – это когда у тебя всё болит, и ты ни-и-икому не нужен!»

Тяжёлая болезнь не дала дожить батюшке до старости. Постепенно угасая, он пытался сопротивляться недугу. Оценивая своё состояние, о. Георгий понимал, что смерть близка и встречал её как христианин. Ему было тяжело от мысли, что он сляжет, не сможет служить. Нетрудно догадаться, что для такого энергичного человека, как батюшка Георгий, лежание на одре болезни было уже равнозначно смерти, он чувствовал себя как заживо погребённый, не имея возможности действовать. И это, конечно, большое испытание. До последнего дня батюшка причащался Святых Таин и это было для него наградой. И ещё одно заветное желание батюшки сбылось – он был погребён у алтаря своего любимого Андреевского храма.

В конце моего краткого воспоминания об отце Георгии хочется вспомнить его слова: «Я никогда не пожалел, что выбрал священство. Не представляю себя без Церкви – это просто ад какой-то!» Сколько людей он вывел из этого ада! Вечная ему память.

Иерей Андрей Исаев,
настоятель вологодского храма Святителя Николая во Владычной слободе