Абсолютный слух (вместо предисловия)
Не так давно разговорился с одной знакомой о церковной жизни, о том, как много среди людей церковных талантливых, ярких личностей. Вспомнил я, конечно, об отце Сергии Колчееве: москвич, получивший во ВГИКе специальность «художник кино», он с успехом начал работу на «Мосфильме» – и вдруг уехал в Никольск восстанавливать храм.
На Вологодчине принял священный сан и почти 14 лет прослужил в этом глухом районе. Жду от собеседницы каких-то своих воспоминаний – и вдруг слышу:
«А я ведь его не видела никогда».
А мне-то казалось, что отца Сергия знает каждый вологжанин! К сожалению, я не так уж часто с ним виделся – ну, был в Никольске несколько раз по журналистским надобностям, ну, встречался еще и в Вологде, но почти всегда – на бегу, на ходу... Все казалось, что мы с ним еще поговорим подробно, многое обсудим – не получилось. Правда, я всегда знал – есть в Никольске такой чудный батюшка, и это очень многое для меня значило.
И значит до сих пор.
И не только для меня. Нынче в январе исполнилось четыре года со дня кончины протоиерея Сергия Колчеева, который не дожил даже до 49 – тяжкая болезнь, с которой не смогли справиться врачи ни в Вологде, ни в Москве. Однако людей, узнающих о нем, становится все больше – появляются публикации в журналах, вышел фильм о Никольском священнике «Мой отец Сергий». И не в том дело, что отец Сергий был необыкновенно талантливым человеком – и как художник, и как музыкант, и как фотограф, рассказчик, писатель... Наталья Михайловна Колчеева, мама о. Сергия, рассказывала, что у сына с детства был абсолютный слух. И захоти он заниматься музыкой, достиг бы, наверное, многого. А он дальше юношеского увлечения гитарой не пошел, и не потому, что не получалось – не надо это ему было.
Фото Архиепископа Максимилиана
Мне кажется, что абсолютный слух был у Сергея Колчеева не только в музыке, но и – в жизни. Он не только четко чувствовал фальшь, но и всей душой не принимал ее, не пускал в душу. Многие ли могут так? Именно обостренное нравственное чувство не позволило ему благополучно получить диплом факультета журналистики МГУ (а ведь учился на отделении международной журналистики – уж куда, казалось бы, престижнее!). Но когда до диплома осталось совсем немного, твердо заявил – не хочу врать. И ушел в армию. Именно абсолютный нравственный слух привел молодого художника к вере, а потом – и в ограду Церкви.
Любили его, мне казалось, все, кто с ним сталкивался – ученые и крестьяне, школьники и пенсионеры, москвичи и жители Никольской глубинки... Он был необыкновенно светлым человеком, именно это и привлекало к нему.
Материал, который я предлагаю читателям, был прислан о. Сергием в ответ на мое предложение написать что-нибудь для журнала «Лад» – предшественника «Вологодского ЛАДА». Он издавался в начале 90-х, был гораздо скромнее нынешнего по объему и полиграфии, но в главном, конечно, был очень к нему близок – оба создавались для того, чтобы помочь нашим современникам понять всю глубину исторического, географического, общественного, религиозного феномена, обозначаемого двумя словами: «Русский Север». И здесь заметки священника из Никольска могут рассказать о многом.
Андрей Сальников
Из дневника священника
В феврале сего года здесь, в Никольске, где-то под шкафом вдруг обнаружились 2 папки с бумагами. Оказались они документами о иерофеевском расколе 1926-1931 гг. из канцелярии Сретенского собора: переписка, отчеты протоколы обысков и собраний счета, личные письма, повестки в милицию. Клад для историка. Этот клад приносят мне, мол, что-то, вроде бы, церковное. Одну папку я разобрал сгоряча, сидя ночами с лупой, – не мог оторваться. Составил список всех бумаг с именами и датами. Для меня многое прояснилось в той ситуации Но чтобы дальше работать с документами... Тут, как в басне «Журавль и лисица», довольно поводов для того, чтобы назвать действительность баснословной…
К слову, в последнее время, кажется, снова входит в моду делать вид, что любишь бессмысленность жизни. Такая артистическая позиция. Но, говорят, «не мудрено жить издеваючись – мудрено жить изживаючись». Игры, игрища – все повторяется.
Но смысл, логос – вот где наша любовь. Помните? «Я понять тебя хочу, смысла я в тебе ищу». Знакомая тоска по Богу.
Очевидно, смысл работы историка в создании некоего достоверного образа исторической действительности. Цель священника – призывать к Жизни Вечной Это история, которая совершается здесь и сейчас, а истории, которая прошла, – нет. Нет истории, которая прошла.
Хотелось бы знать действительность точно, достоверно, из разных источников, много отдельных правд, которых много-много, а Истина одна – Христос. Думаю, в этом случае получится «качественное изображение действительности», а в свете истины всякая правда ясна.
Мне очень нравится название православного раздела в «Ладе» «И ныне, и присно» – очень точное название для истории: она происходит сейчас и все время повторяется. Для такого раздела писать надо серьезно. Если браться за такое дело, то надо работать с документами. Печатать этот материал в том виде, как он есть, – несерьезно. Что можно предложить? У меня в дневнике есть всякие записи: короткие заметки, истории, случаи, словечки и т. д. Все это записано «с натуры» со слов моих собеседников. Я не умею проповедовать словами, лучше уж показать, чем рассказать. Поэтому, думаю, лучше показать самих людей, дать им слово. А «история Казанской церкви» – Бог дает – составится в свое время трудами пишущей братии.
У нас в Никольских краях очень яркий говор, обычаи, образ мысли. Кое-что веселого, забавного, причудливого, небывалого; за этим видна жизнь тяжелая скорбная часто, но все же просвещенная светом Христовым и, быть может, светлой памятью о юных годах рассказчиков, поскольку в основном это люди пожилые, простые русские крестьяне.
Кроме того, короткие заметочки легче читать и меньше времени на запись.
Посеял кошке Дуське овса от Царских врат (у нас в церкви снопы хлеба на солее как украшение). На крыльце возится плотник дядя Женя, и греет солнышко. Денек уж полувесенний. Вчера на Крещение еще был морозный зимний день. Когда многолюдный храм опустел, остались гореть свечи в тишине, и солнце следило за ними сотнями лучей и отблесков. В Крещенскую ночь – полный храм молодежи, в полночь пошли крестным ходом на воды Юга, потом купались в проруби. Было минус 17°.
– А вот здесь мы посадим елку, – сказал я детям, когда мы проходили возле домика Воскресной школы.
– Нет, отец Сергий, давайте лучше посадим здесь дерево!
Настоятель Казанской церкви в Никольске протоиерей Анатолий Шипунов-Княжев и священник Дуниловской церкви о. Владимир Сумароков запрещены в священнослужении 27 июня 1928 года митрополитом Сергием «за упорное сопротивление Высшей Церковной власти».
Никольск. Казанский храм. Фото из архива прихода Казанского храма г. Никольска
Арендаторы взяли коров, да, видно, плохо за ними ходили, и те ушли от них за реку и стали дичать. Объедали соседний колхоз, 25 голов, отелились, людей избегают. Бригадир Галина пришла к о. Е. и сказала, что это «бабка пошептала на воду» и коровы «перешли след». На следующий день Михаил повез нас на вездеходе за реку в месте, где ходило стадо. На лесной поляне поставили столик, стали служить молебен священномученикам Власию и Модесту, обошли лес с «Неопалимой Купиной», кропили святой водой вовнутрь. Возвращаемся к стойлу и видим: свечка горит, а вокруг – коровушки. Все собрались тут и больше никуда не уходили. А над поляной в пасмурном небе – просвет синий-синий был. Вернулись 23 коровы, потом еще 2. Было это 30 октября 1989 года.
Никольские старухи иные думают, что «нонешние попы – коммунисты».
Пелагея говорит: «В Дунилово пришли на кладбище за церковью молиться, дак я говорю, бабы, голубочки-ти радуются, что мы молиться-то пришли. Церква-та порушена...»
Милиция искала (в 20-30-е гг.) чудотворную явленную Дуниловскую икону Божией Матери. Люди молились пред Ней в поле, во ржи. Когда сообщали о милиции, девки заворачивали ее в тряпки и уносили в лес. Если приходили в дом, икону клали в зыбку, на нее ребенка.
Умер Саша, внук Алевтины, шести лет. Скончался в больнице в Вологде, его возили туда на уколы. Незадолго до смерти его покрестили и причастили Св. Таин. У мальчика болел все время живот, он спрашивал у мамы:
– Мама, а грех может в животе жить?
Женщина из Козловки говорит, снится ей сон. Шла по полю и видит золотую деревню. Заходит в дом, там в избе живут кто погиб на фронте: муж встает, садится, пишет, свекровка на стол накрывает... Ей падает на шею крест тяжелый, крест гнетет – за грехи...
Техничка спустилась на тот свет (Клавдия говорит). По обеим сторонам дорожки – снег, на дорожке снег разгребен, слева и справа – гробы, в них люди лежат, переговариваются. Она ищет мужа, видит, один человек «ротом вешатся» – ртом подвешен к березе – за матюки. Видит котлован. У котлована – стон, а на дне баба в черном лежит, раскинув ноги. В котловане – жар, уголья; другая баба с разгону бросается в котлован крестясь – заслужила. Подходит соседка, дает топор – рубить людей. Тупой топор – больно, жалко рубить, ударит тупым топором – не до смерти...
Фото из архива прихода Казанского храма г. Никольска
«Сестренка людей не носила» (т.е. была бесплодна).
В Кожаеве построили баню-сауну и берут рубль за вход и продают пиво с наценкой (1990). Мужики все-там. Баба Клаша зовет это место коротко и ясно – фауна.
Четверо ребятишек стояли под окнами нашего дома, где служили обедницу. Стоят и крестятся.
– Вы что?
– Пришли помолиться за Женю.
Их друг Женя, сын Нади-продавщицы, заболел, и его увезли в Вологде в больницу. Вот они и пришли просить, чтобы выздоровел.
Скоро Женя выздоровел, его выписали, и он вернулся.
Когда в Никольск прислали священника (1989), прошел слух, что райком выделил для него черную «Волгу» и что он ищет шофера. И вот за два месяца у нас перебывала, наверное, половина местных водителей.
– Ну кому тут шоферы нужны?
– Да кто тебе сказал-то?
– Да ведь все говорят! А я ведь, смотри, некурящий и шибко так не пью...
Причем ставки все время росли и дошли аж до 800 рублей в месяц. Легендарный край!
Эй, ты, как тебя там, поп-батюшка! А Иисус Христос еврей был?
– Иисус Христос был по плоти иудей.
– А вот и врешь! Не еврей он был!
А этот... га... галилеянИн! Понял?
Вчера, 1 января 1990 г., ездили в Никольск, по дороге заехали в аэропорт и видели небесное знамение: два радужных столпа по сторонам от солнца – зимняя радуга. Столпы стояли до заката и сумерки были зеленые.
Храм1 отдают нам! Слава в вышних Богу! Господи, слава Тебе.
«Батюшко, приворачивай в Высокинский лесопункт-от робят обокстить!»
Когда стаскивали трактором крест с Дуниловской церкви, маленький мальчик лет трех сказал: «Суки-ти, что делают!» Мальчика не тронули.
Александр Степанович Слепухин говорил: «Семен «Ревун» – Никольский юродивый – был великий молитвенник, все молился и плакал. На Крещение раздевался совсем и прыгал в прорубь после водосвятия. Бабы голосили: «Ой, как бы нам до Семена-то воды взять!» Вокруг пояса носил 4 белые дощечки: «Вера, Надежда, Любовь и София». На службе в церкви бил себя с силой руками».
Клавдия говорит, у нее был перелом бедра и ноги, она лежала в больнице в Павловске. Перед операцией ее смотрел терапевт, пожилой лысый человек, и увидел у нее на шее крестик. Он погладил ее по голове и сказал:
– У меня тут пятьсот человек лежат, – ты одна с крестиком. Бог тебя, милая, спасет, какая ты у меня молодец... И сам заплакал.
После операции она не могла двигаться, т.к. от груди до пят была в гипсе. Сестра сняла с нее крестик, «чтобы не удушилась», и положила в тумбочку. Клавдия рыдала всю ночь. Наутро идет осмотр, а она все ревет. Доктор спрашивает: «Клавдия, что ты плачешь?» – «С меня крестик сняли». – «Кто снял?!» Врач своими руками повесил крестик на шею Клавдии.
В ее палате была еще одна женщина верующая. Они пели лежа акафисты, а все больные радовались и говорили, что, может быть, через них двоих и другие спасутся. Эта женщина научила Клавдию молитве: «Святой небесный исцелитель Пантелеймоне, пособи и помоги земным врачам поставить меня на ноги!
Фото из архива прихода Казанского храма г. Никольска
В Кожаеве перед едой после «Отче наш» произносят: «Радуйся, Матерь Божия Мария, Спорительница хлебом; пропитай нас малыми хлебами, Царица Небесная!»
У Михаила Теплякова отец и мать «сильно веровали». Был еще мальчонкой, когда с дедушкой ходил в церковь. Помнит хорошо Вербное Воскресенье перед Пасхой, когда все ходили святить веточки вербы. Он отдал свои святить, а батюшка вернул ему чужие. Миша заплакал, и тогда ему дали его веточки.
Когда в 1941 году ломали церковь на кладбище, дед говорил: «Это, Миша, не люди ломают – нечистая сила ворочает, не люди...»
Тогда Михаилу Николаевичу было 12 лет. С 12 лет он пошел работать и всю жизнь проработал, был слесарем в гараже, а теперь на пенсии и все равно не сидит без дела. Его пятьдесят рублей – самые первые деньги, которые пришли на счет Казанской церкви 2 декабря 1989 года.
Иной раз останусь одна, стану молиться, раздумаюсь... Думаю, господи, да какой де я человек, если в церкви-то не была, пения не слыхала?.. Пожила я жизнь...
Продолжение следует.
Будьте здоровы!
Ваш священник Сергий КОЛЧЕЕВ
От редакции. К сожалению, продолжения не последовало... – по разным причинам напечатать тогда ничего не удалось, а потом и «Лад» прекратил свое существование. И вот сейчас, наконец-то, появилась возможность донести все-таки до читателей хоть малую часть наследия отца Сергия.
