В середине XVIII в. появилась легенда о том, что участники исторического плавания Семена Дежнева 1648 г. – первого плавания русских через пролив между Азией и Америкой – будто бы смогли попасть на берега Америки. Поскольку за последние 30 лет было выявлено немало ранее не известных документов об этом плавании, попытаемся здесь выяснить, можно ли доверять этой легенде.

Опыт освоения различных районов Сибири давно уже показал, что наибольшего успеха обычно добивались те землепроходцы, которые первыми приходили в так называемые «новые неясашные земли». Поэтому и на Колыме еще в 40-х гг. XVII в. некоторые торговые и промышленные люди начали готовиться к новым походам на восток с р. Колымы. Их первые попытки, предпринятые еще из Нижнеколымского зимовья в 1646 и 1647 гг., окончились неудачами – в обоих случаях путь на восток русским преградили «непроходные льды». И только в 1648 г. русских колымчан ожидала удача: им первым удалось обогнуть крайнюю северо-восточную оконечность Азии и пройти через пролив между Азией и Америкой на расстояние менее 90 км от Аляски.

В последние десятилетия XX в. в литературе развернулся странный, надуманный спор по вопросу, кто же возглавлял это историческое плавание. Новые документальные находки лишний раз подтвердили, что основными организаторами плавания в 1648 г. были колымские торговые и промышленные люди [См. Полевой Б.П. Новое о начале исторического плавания С.И. Дежнева 1648 г. // Изв. Восточно-Сиб. отдела ГО СССР. – Иркутск, 1965. – Т.63. – С.51-57; Полевой Б.П. Новое о Семене Дежневе... – С.134-135]. Среди них наиболее активным был приказчик купца Алексея Усова Федот Алексеев Попов. И это дало повод некоторым авторам (Д.М. Лебедеву, А.И. Алексееву и др.) объявить его подлинным руководителем плавания 1648 г. [См. Лебедев Д.М., Есаков В.А. Русские географические открытия и исследования с древних времен до 1917 года. – М., 1971. – С.111-114; Алексеев А.И. Береговая черта. – Магадан, 1987. – С.31-34 и многие другие авторы] Но здесь забыто главное: в середине XVII в. возглавить поход в «новые землицы» имел право только служилый человек. Вот почему торговые и промышленные люди вынуждены были обратиться к колымскому приказному Втору Гаврилову с просьбой выделить им для руководства походом какого-нибудь колымского казака [См. Полевой Б.П. В защиту Семена Дежнева // Изв. ВГО. – 1986. – №3. – С.259]. Выбор пал на Семена Ивановича Дежнева. Впоследствии, в 1662 г., сам Дежнев писал в своей челобитной: «И с Колымы реки поднялся я, холоп твой, морем проведывать новых рек и приискать вновь сверх тех прежних рек новую реку Анандырь. И на той новой реке на Анандыре реке, будучи на твоей великого государя службе, зимовье и острог поставил» [ОРЗ. – С.281]. Очевидно, что так мог сообщать только подлинный глава похода. Поэтому нет никаких оснований отказываться от издавна уже вошедшего в литературу названия – «поход Семена Дежнева 1648 г.». Так его именовали все виднейшие историки географии – от Г.Ф. Миллера до Ю.М.Шокальского, Л.С. Берга и А.И. Андреева [См. Изв. Восточно-Сиб. отдела ГО СССР. – Т.63. – С.52-53]. Но вместе с тем находка в архивах ранее не известных документов показала, что С.И. Дежнев стал руководителем нового похода действительно незадолго до его начала [См. Там же. – С.52].

Лишь в 1957 г. удалось обнаружить две ранее не известные челобитные С.И. Дежнева, из текста которых впервые выяснилось, что осенью 1647 г. он принял решение в навигацию 1648 г. возвратиться... на Лену! [См. Там же] Но он не хотел идти туда с пустыми руками, а поэтому решил зиму 1647/48 г. провести на соболином промысле. В челобитной, поданной в ноябре 1647 г. приехавшему в Нижнеколымское зимовье колымскому приказному Втору Гаврилову, Дежнев писал: «Яз, холоп твой, иду вверх по Кувыме для ради великие своея ножа» (т.е. нужды. – Б.П.)10. Он пошел в лесистую часть средней Колымы и в самом начале мая 1648 г. с малоудачного промысла пришел в Среднеколымское зимовье, в тогдашнюю колымскую столицу, где приказной Втор Гаврилов и предложил ему возглавить новый поход на восток с реки Колымы на Анадырь [См. Полевой Б.П. Новое о Семене Дежневе... – С.134 – 135].

Как показало обнаружение сразу двух колымских книг сбора десятинной пошлины 1648 г. [См. Там же], Семен Дежнев далеко не сразу согласился стать приказным нового похода.

28 мая 1648 г. с Семена Дежнева в Среднеколымском зимовье-острожке было «с промыслу с сорока соболей десятой пошлины взято четыре соболя с пупки и с хвосты». 29 мая новая запись: «Промышленной человек Борис Григорьевич Сысолетин продал служивому человеку Семену Иванову сыну Дежневу тринатцать соболей, взято тринатцать алтын». А это означает, что еще в самом конце мая 1648 г. Дежнев собирался уйти на Лену. И только 15 июня 1648 г., всего за пять дней до начала похода, Дежнев начал продавать собранных им соболей: «Гришке Михайлову Устюжанину... продал ленской служилой человек Семен Иванов сын Дежнев десять соболей...»[ Там же.].

Долгое время историки считали, что плавание Дежнева началось из Нижнеколымского зимовья 20 июня 1648 г. [См. Белов М.И. Подвиг Семена Дежнева. – С.103; Сыны отважные России. – Магадан, 1970. – С.11 и авторы, за исключением этнографа Б.О. Долгих] и, следовательно, кочи, участвовавшие в этом плавании, вышли в Ледовитый океан необычайно рано. Но новые данные показали, что на самом деле это плавание началось из Среднеколымского острожка, причем несколько позже обычного: не 14-16 июня, а лишь 20. Была, конечно, небольшая остановка в Нижнеколымском зимовье, а это означает, что в Ледовитый океан участники этого плавания вышли в обычное время – в начале июля 1648 г. [См. Полевой Б.П. Новое о Семене Дежневе... – С.135]

В 1648 г. условия плавания были явно благоприятными. Южными ветрами льды были отогнаны к северу. Без особых трудностей дежневцы смогли обойти «первый Святой нос» – Шелагский мыс и уже в августе-сентябре достигли «Большого Каменного носа».

Со времен Третьей Тихоокеанской экспедиции Дж.Кука (1778-1779) вплоть до наших дней многие историки считали, что под «Большим Каменным носом» будто бы подразумевался мыс Восточный (с 1898 г. – мыс Дежнева) [См. Полевой Б.П. Сообщение С.И. Дежнева о «Большом Каменном носе» и происхождение его ложного толкования // Изв. АН СССР. Сер. геогр. – 1970. – №6. – С.150-157]. Еще в 1954 г. я обратил внимание М.И. Белова на весьма сомнительное толкование Л.С. Бергом дежневского сообщения: «А лежит тот Нос промеж сивер на полуношник». Берг писал: «До мыса Дежнева судно, идущее с Колымы в Берингово море, держит курс на юго-восток, а от мыса Дежнева поворачивает на юго-запад. Это именно и имеет в виду Дежнев, когда говорит, что «нос» «лежит промеж сивер на полуношник» [Берг Л.С. Семен Дежнев. – М., 1955. – С.78, 80.]. Поэтому уже в 1955 г. М.И. Белов выдвинул новое истолкование дежневского понятия «Большого Каменного носа». Он стал утверждать, что «Большим Каменным носом» С.И. Дежнев будто бы называл всю восточную часть Чукотского п-ова – «двуединый нос»: мыс Дежнева и Чукотский мыс [См. Там же]. Но и с этим толкованием согласиться нельзя.

Анадырские казаки во второй половине XVII в. делили восточных чукчей на две группы: 1) «решных», то есть речных, которые появлялись в низовьях Анадыря, и 2) на «носовых», живших на Чукотском п-ове [См. История Дальнего Востока СССР. – М., 1991. – С.35.]. Там их было «добре много» [Подлинные документы о плавании С.И. Дежнева//РАЭ. – С.138]. В начале XVIII в. весь Чукотский полуостров русские называли Чукотским (или Анадырским) носом. И поэтому, естественно, возникало недоумение: почему «Большой Каменный нос» мы должны относить лишь к восточной оконечности Чукотского п-ова, а «Чукотский нос» начала XVIII в. принять за весь Чукотский п-ов?

При просмотре многочисленных якутских актов выяснилось, что на северо-востоке Азии определение местоположения «носа» часто давалось со стороны того или иного устья реки. Так, даже Г.Ф. Миллер, заинтересовавшись местоположением «Святого носа» восточнее Яны, в письме к приказному Усть-Янского острожка просил сообщить ему «под которым ветром оный Святой нос от Янского устья лежит» [Полевой Б.П. О точном тексте двух отписок Семена Дежнева 1655 г. //Изв. АН СССР. Сер. геогр. – 1965. – №2. – С.103. Сноска: ПФА РАН. – Ф.21. – Оп.4. – Кн.31. – Л.387]. Поскольку в отписке С.И. Дежнева 1655 г. характеристика «Большого Каменного носа» давалась сразу после подробного описания всего Анадыря, то и возникла догадка, что фраза Дежнева «А лежит тот нос промеж сивер на полуношник» давалась тоже от устья Анадыря и тут шла речь о всем Чукотском п-ове [См. Там же]. Действительно, самая западная часть каменного Чукотского п-ова в районе горы Матачингай лежит на север от устья Анадыря, а другая – восточная – расположена от устья Анадыря на «полуношник», то есть на северо-востоке от устья Анадыря или у юго-западной части Чукотского п-ова, у косы Меечкен, или даже у восточной оконечности Чукотского п-ова [См. Там же. – С.108]. И эта догадка получила полное подтверждение благодаря еще одной ценнейшей архивной находке. В 1957 г. в ЦГАДА удалось разыскать давно искомый подлинник отписки С.И. Дежнева 1655 г. [См. Полевой Б.П. Находка подлинных документов С.И. Дежнева о его историческом походе 1648 г. (далее Находка подлинных документов...) – Вестник ЛГУ. – 1962. – №6. – С.145-162]. Сравнение ее текста с часто цитированной миллеровской копией неожиданно показало, что исследователи очень долго пользовались неточным текстом. Во всех прежних публикациях утверждалось, что в отписке Дежнева будто бы имеется фраза «Нос поворотил кругом к Онандыре реке подлегло» (выделено мной. – Б.П.) [См. ДАИ. – Т.IV. – С.26; Русские мореходы в Ледовитом и Тихом океанах. Сб. документов. – М.-Л., 1952. – С. 132; Белов М.И. Семен Дежнев. – С.76]. Оказалось, что в дежневском подлиннике эта фраза читается иначе: «Нос поворотит круто к Онандыре реке под лето» (выделено мной. – Б.П.) [Полевой Б.П. Находка подлинных документов... – С.149; РАЭ. – С.132]. Действительно, если самая западная часть Чукотского п-ова, по представлениям Дежнева, была расположена на «сивер», то в обратном направлении от западной части Чукотского п-ова устье Анадыря находилось «под лето», то есть на юг.

Уже это толкование ясно показывает, что понятие «Чукотский нос» (полуостров) и в XVII в., и в XVIII в. было одним и тем же. Следовательно, Дежнев под названием «Большой Каменный нос» имел в виду весь Чукотский п-ов – «нос» в целом. На нем действительно проживало «добре много» чукчей, которые все назывались «носовыми», и от устья Анадыря этот «нос» – полуостров – действительно находился «промеж» двух направлений: на «сивер» и «полуношник» (северо-восток).

Новое толкование позволило впервые весьма просто объяснить один весьма странный парадокс: почему в одном случае Дежнев заявлял, что «а доброва побегу от носа до Анандиры реки трои суток, а боле нет» [РАЭ. – С.132], а в другом утверждал: «Нос вышел в море далеко» [Там же. – С.131]. Теперь стало вполне очевидным: в первом случае речь шла о расстоянии между устьем Анадыря и ближайшей частью «носа» (Чукотского п-ова) у юго-восточного берега зал. Св. Креста, а в другом – о расстоянии между устьем Анадыря и крайней восточной точкой полуострова – у современного мыса Дежнева.

Пояснение Дежнева о том, что на этом «носе» живет «добре много» чукчей, вполне объясняет, как возникло его современное название – «Чукотский полуостров». Так, стало вполне очевидно, что дежневское понятие «Большой Каменный нос» никак не отличается от позже принятого «Чукотский или Анадырский нос». И именно поэтому еще в середине XVII в. район Анадыря и стал называться «Заносьем», поскольку он был расположен «за носом», южнее Чукотки.

Это новое толкование дежневского сообщения о «Большом Каменном носе» энергично поддержали многие отечественные знатоки истории русских географических открытий, а известный американский биограф Семена Дежнева Реймонд Фишер в своей монографии о Дежневе посвятил проблеме правильного истолкования дежневского сообщения о «Большом Каменном носе» более 40 страниц [См. Fisher R.H. Dezhnev's Voyage of 1648 in the Light of Soviet Scholarship // Terrae Incognitae. – 1973. – Vol. V. – P.19-22; Fisher R.H. The Voyage of Semen Dezhnev in 1648: Bering's Precursor. With selected Documents. The Hakluyt Society. – London, 1981. – P. 197-239].

По-новому теперь решен вопрос и о том, где Дежнев закончил свое историческое плавание 1648 т. Всем известно, что в октябре 1648 г. все кочи, участвующие в плавании, были разбиты во время сильной бури. Сам С.ИДежнев сообщал: «Носило меня, Семейку, по морю после Покрова (1 октября. – Б.П.) неволею и выбросило на берег в передний конец за Онандырь реку близь моря» [РАЭ. – C.130.]. По мнению многих, Дежнев оказался около Олюторского мыса[См. Миллер Г.Ф. Известия о северном морском ходе из устья Лены реки ради обретения восточных стран // Бфимов А.В. Из истории русских экспедиций на Тихом океане. – М., 1948. С.221; Белов М.И. Подвиг Семена Дежнева. – С.123]

, по мнению других – у Угольного [См. Кусков В.П. Был ли Федот Попов на Камчатке?//Вопросы географии Камчатки. – 1966. – Вып.4. – С. 94-100]. Но и с этими утверждениями согласиться тоже нельзя.

У русских северян в XVII в. существовало понятие «концегубье», то есть конец лимана реки. Из неопубликованных отписок анадырских приказных выяснилось, что казаки знали два «передних конца»: южный – «корякский» и северный – «русский» [См. Полевой Б.П. Новое о Семене Дежневе... – С.137].

Южный кончался современной Землей Гека, которая в XVII в., с 1652 г., называлась анадырской дежневской моржовой коргой [Первыми Землю Гека приняли за дежневскую анадырскую моржовую коргу В.Г. Тан-Богораз и И.С.Вдовин (см. Богораз В.Г. Чукчи. – Ч.1. – Л., 1934. – С.44; Вдовин И.С. Очерки истории и этнографии чукчей. – М. – Л., 1965. – С.107).], а северный – Большой Русской кошкой. Так, выяснилось, что дежневский коч разбился на южном берегу Анадырского лимана. Недалеко от этого места, тоже на южном «корякском берегу» Анадырского лимана, выкинуло и коч торгового человека Федота Алексеева Попова. Подтверждают этот вывод и сообщения Михаила Стадухина.

Летом 1649 г. М.В. Стадухин и его спутники отправились с устья Колымы на восток. Они «бежали семеро сутки паруса не отпушаючи» и на берегу обнаружили «коряк» и именно от них услышали о печальной судьбе участников морского похода Семена Дежнева и Герасима Анкудинова: «А которые служилые и торговые люди Ерасимко Анкидинов, Семейко Дежнев, а с ними девяносто человек в прошлом в 156 [1648] году с Колымы реки пошли на ту же реку на семи кочах, и про них те ж языки сказывали: два коча де на море розбило, и наши де люди их побили, а достальные жили де край моря, и про них де мы не знаем, живы ли оне или нет» [русские мореходы... – С.116].

Именно это сообщение дало повод некоторым историкам еще в XVII в. решить, что якобы в Ледовитом океане Дежнев потерял кочи и через пролив между Азией и Америкой прошли только три-четыре коча. Однако сообщение Стадухина правильнее толковать иначе. Летом 1649 г. Стадухин вблизи Чаунской губы встретился с коряками, которые пришли туда с юга, с Анадыря, из района, где незадолго до этого действительно были побиты некоторые спутники Дежнева. Вторая же часть сообщения явно относилась к группе торгового человека Федота Алексеева Попова и казака Герасима Анкудинова, поселившихся «край моря», на южном берегу Анадырского лимана [См. Полевой Б.П. Новое о Семене Дежневе... – С.137-138]. До выхода к устью лимана у русских разбился только один коч – седьмой, принадлежавший Г.Анкудинову, из которого пострадавшие перешли на коч Федота Алексеева. Сам же Семен Дежнев в 1662 г. в своей челобитной, обнаруженной лишь в конце XIX в., писал: «И я, холоп твой, с ними торговыми и с промышленными людьми, шли морем на шти кочах 90 человек, и прошед Анадырское устье, судом божиим те наши все кочи море розбило и тех торговых и промышленных людей от морского разбою на море пот[он]уло и на тундре от иноземцов побитых, а иные голодною смертью померли, итого всех изгибло 64 человека» [ОРЗ. – С.277–278; Русские мореходы... – С.149. Впервые опубликовано Н.Н.Оглоблиным в Журнале Министерства Народного Просвещения. – 1890. – Декабрь. – Ч.272. – №2. – Приложение (а).].

Этот документ доказывает, что до Анадырского лимана через пролив между Азией и Америкой смогли на самом деле пройти благополучно ШЕСТЬ кочей. А коряки в районе Чаунской губы сообщили стадухинцам уже о дальнейшей судьбе участников похода 1648 г. Как известно, так называемое «оленное радио» (по-местному «пынгыл», т.е. слух) всегда помогало аборигенам получать важные сведения с очень далеких расстояний, а неожиданный приход русских на Анадырь был весьма большим событием, для них.

Таким образом, с середины XX в. удалось весьма существенно уточнить подлинную историю первого плавания россиян через пролив между Азией и Америкой.