Отныне каждый январь каждого года можно называть рубцовским месяцем, на начало первой половины которого (3 января) приходится день рождения, а на начало второй – день гибели (19 января) выдающегося русского поэта, певца вологодской земли. Возможно, в наши дни его поэзия воспринимается совсем не так, как 23 года назад, когда замечательный лирик находился в полном расцвете творческих сил. И то сказать – за годы после его кончины успело повзрослеть целое поколение двадцатилетиях молодых людей. Но жизнь убеждает, что литературное наследие поэта находило и продолжает находить самый широкий читательский спрос. Несмотря ни на что число книг поэта увеличивается с каждым годом.
Николай Михайлович ушел из жизни рано. Так уж повелось у нас на Руси, что великие поэты не умирают своей смертью. У Пушкина был Дантес, у Лермонтова – Мартынов, у Рубцова – женщина... имени которой не хочется называть из-за глубочайшего к ней презрения. Суд над убийцей поэта состоялся в Вологде 6 апреля 1971 года, когда он покоился на городском кладбище уже два с половиной месяца. Виктор Коротаев вспоминает: «Она защищалась обдуманно и хладнокровно. И странно: даже одного доброго слова не нашла для человека, рядом с которым прожила полтора года, даже тени раскаяния не высказала, доказывая, что не было у нее времени одуматься, разжать пальцы, а после устыдиться своего бесовского порыва, не было времени сорвать с вешалки пальто, выбежать на мороз, остынуть, прийти в себя... Суд доказал – было время».
Я уже рассказывал читателям нашей газеты, что был лично знаком с Николаем Михайловичем, который несколько раз приезжал в Бабаево и некоторые деревни района. Сегодня хочу дополнить опубликованную ранее информацию об одной из встреч с поэтом. Весной 1967 года Рубцов неожиданно появился v меня на квартире. Разумеется, я был рад его приезду и ему. Зная рубцовскую привычку – приходить без оповещения и так же быстро уходить, я сразу же спросил Николая Михайловича, нет ли у него книжки стихов, которую он мог бы подарить мне вместе с автографом. Я объяснил ему, что мне не удалось достать его сборник местных магазинах.
– К сожалению, с собой ничего нет, – сказал Рубцов. – У меня в Москве только что вышла «Звезда полей», скоро будет распространяться. Возможно, какие-то экземпляры придут и сюда.
– Но ведь ты можешь уехать, и я опять останусь без автографа!
Но мне несказанно повезло; доставили почтовую корреспонденцию. Мы оба набросились на областные газеты. Развернув «Вологодский комсомолец» за 2 апреля, я сразу же увидел крупный заголовок: «Новые стихи Николая Рубцова». Не говоря ни слова, испытывая радостную внутреннюю дрожь, я прочитал все три стихотворения подборки – «Старая дорога», «В минуты музыки», «В горной долине». После этого протянул развернутую молодежную газету Рубцову.
– Теперь уж не откажешь в автографе!?..
Он взглянул, посветлел лицом и заулыбался. Надо сказать, что поэт воспринимал любую свою публикацию восторженно – даже в самом малотиражном издании. Взяв авторучку, Рубцов на чистой газетной полоске над подборкой своих стихов написал: «Дорогому талантливому Вилиору на память о встрече. Н. Рубцов 4/IV–67 г.».