Комната Николая Михайловича Рубцова

ВОСПОМИНАНИЯ, ДОКУМЕНТЫ, ИССЛЕДОВАНИЯ

«Благодаря Вологодской писательской организации, и в первую очередь. Романову, Коротаеву и Белову, наконец-то Рубцов получил просторную комнату в сталинском доме с высокими потолками. Одно досаждало, что в этом кирпичном с пятью этажами доме, выходившем окнами на реку, жить предстояло Рубцову в соседстве с семьей партийного человека, где общими были у них и ванная с туалетом, и кухня, и коридор. Рубцов, как и всякий нетребовательный человек, к тому же стеснительный в вопросах квартирного быта, рассчитывал жить с соседями мирно. Однако соседи, имевшие виды на комнату, в которую въехал Рубцов, всячески донимали его через претензии, жалобы и придирки. Короче, они создавали условия, которые стали бы Николаю невыносимы. В конце концов, они одержали верх».
Багров, С. П. Дороги / С. П. Багров // Россия, Родина, Рубцов : [документальное повествование] / С. Багров ; [предисловие: М. Рябков]. – Вологда : Вологодская писательская организация, 2005. – С. 237–242.
Читать полный текст

«На Красноармейскую набережную Рубцов перебрался осенью 1968 года. В переезде ему помогал молодой поэт Герман Александров. Впрочем, перевозить его было легко. В те дни в комнате Николая можно было увидеть лишь старенький чемодан, балетку, стул и только что купленные в магазине каштаново-темные шторы. Николай был по радостному взволнован. Наконец-то после стольких лет бездомно-скитальческой жизни стать обладателем собственного угла! Правда, смущали его соседи, чуждые как по образу жизни, так и по духу люди, жившие с ним в одной и той же квартире, где общими были кухня и ванная с туалетом. Но Рубцов полагал, что меж ними ссор не возникнет. Главным была для него – отдельная комната, где он мог найти для себя отдых, покой и энергию на работу. Из окна открывалась пестрая панорама: плес реки, мозаика лодок, трехпролетный, на толстых опорах мост, церковь Спаса за тополями. Не случайно здесь у Рубцова написано несколько сильных стихотворений. Среди них «Вологодский пейзаж».
<…>
Живу вблизи пустого храма,
На крутизне береговой,
И городская панорама
Открыта вся передо мной.
Пейзаж, меняющий обличье,
Мне виден весь со стороны
Во всем таинственном величье
Своей глубокой старины
Там, за рекою, свалка бревен,
Подъемный кран, гора песка,
И торопливо - час не ровен! –
Полощут женщины с мостка
Свое белье; полны до края
Корзины этого добра,
А мимо, волны нагоняя,
Летят и воют катера.
Сады. Желтеющие зданья
Меж зеленеющих садов
И темный, будто из преданья,
Квартал дряхлеющих дворов,
Архитектурный чей-то опус
Среди квартала... Дым густой
И третий, кажется, автобус
Бежит по линии шестой.
Где строят мост, где роют яму,
Везде при этом крик ворон,
И обрывает панораму
Невозмутимый небосклон.
Кончаясь лишь на этом склоне,
Видны повсюду тополя,
И там, светясь, в тумане тонет
Глава безмолвного кремля».
Багров, С. П. Обладатель угла / С. П. Багров // Россия, Родина, Рубцов : [документальное повествование] / С. Багров ; [предисловие: М. Рябков]. – Вологда : Вологодская писательская организация, 2005. – С. 213–215.
Читать полный текст

«Сохранилось описание рубцовского новоселья на улице VI Армии, в доме 295 (номер дома указан неправильно. – Прим. ред).
«Квартирой оказалась комнатка, – пишет А. Рачков. – И была она совершенно пуста, если не считать небольшого чемодана и трех порожних бутылок, стоящих в переднем углу на обрывке газеты... Рубцов сидел на газете, как на пышном ковре, скрестив ноги по-турецки. И настроение его было поистине султанское: радость за четыре «собственные» стены и постоянный потолок над головой возвышала в собственном мнении».
Отношение Николая Рубцова к своей жилплощади было действительно чрезвычайно трогательным.
Об этом свидетельствуют и воспоминания Германа Александрова, который работал в то время в газете «Маяк» Вологодского района, куда Николай Рубцов частенько заносил свои стихи.
«Как-то он пришел возбужденный, радостный и сообщил:
– Получаю квартиру, может, поможешь мне въехать?
– Какой разговор, – говорю, – конечно, помогу!
Каково же было мое удивление, когда мы пришли в пустую длинную комнату, в которой кроме старенького чемодана ничего не было.
– И это все? – спросил я.
– Все, – ответил Николай.
В тот вечер мы вымыли окно, пол и отпраздновали Колино новоселье. Купили курицу, попросили у соседей кастрюлю и сварили в ней куриный бульон. Николай был жизнерадостен, много шутил, стал показывать мне свои фотографии».
О трогательной ответственности Рубцова – владельца жилплощади свидетельствует и телеграмма, которую он отправил по дороге в Константиново, из Подмосковья, Нинель Старчиковой: «Извини пожалуйста – будешь свободна закрой форточку комнате забыл – приветом – Николай».
Мы приводим эти подробности потому, что с жилплощадью на улице VI Армии Николая Михайловича Рубцова надули... Комната, которую Рубцов торжественно именовал квартирой, оказалась общежитием, и вскоре Рубцова начали уплотнять».
Коняев, Н. М. Николай Рубцов / Николай Коняев. – Москва : Молодая гвардия, 2001. – С. 232.
Читать полный текст

«Точно так же обстоят дела и с комнатой на улице VI Армии в Вологде, полученной Рубцовым по ходатайству секретаря Вологодского обкома КПСС В. И. Другова. Совершенно определенно известно, что Рубцов перебирается в свою комнату, и прописка у него на улице VI Армии тоже постоянная, и комната, как и положено новоселовской жилплощади, пустая. Но проходит несколько месяцев, и комната как-то сама собою трансформируется в общежитие, в котором проживают уже четыре человека, и она перестает быть своей для Рубцова».
Коняев, Н. М. Николай Рубцов / Николай Коняев. – Москва : Молодая гвардия, 2001. – С. 317.
Читать полный текст

«Недавно мне довелось быть в бывшей коммунальной рубцовской квартире по Набережной 6-й Армии, в доме 209, что вблизи от храма Андрея Первозванного, где поэт проживал в соседстве с партийным работником А. В. Сидоренковым.
Живущие ныне в этой квартире супруги Заболоцкие приветливо встретили меня, показали светлую продолговатую комнату, в которой в 1968/1969 гг. жил Николай Рубцов, окном выходящую на реку Вологду.
– Однажды, – рассказывали мне Заболоцкие, – А. В. Сидоренков спросил у Рубцова в квартире: «Коля, ты пишешь стихи, а написал ли ты что-нибудь о нашем доме, о наших местах?»
Рубцов тут же экспромтом выдал:

«Живу вблизи пустого храма,
На крутизне береговой,
И городская панорама
Открыта вся передо мной».

Так появился зачин стихотворения Рубцова «Вологодский пейзаж».
Подойдя к окну, я взглянул на другую сторону реки, чтобы самому увидеть все то, что видел поэт из своей комнаты.
Немного вправо за рекой виднелось ветхое темное деревянное одноэтажное здание Вологодского деревообрабатывающего завода, около которого, говорят, был раньше лесосклад. Был подъемный кран. Еще правее, ближе к мосту 800-летия Вологды, в летний период лежит гора речного песка, что было и при Рубцове. Левее, ближе к Вологодской обойной фабрике, есть мостки, с которых летом и осенью женщины полощут белье, а мимо них по реке проносятся катера. Читаем у Рубцова:

Там за рекою свалка бревен,
Подъемный кран, гора песка,
И торопливо – час не ровен! –
Полощут женщины с мостка

Свое белье, – полны до края
Корзины этого добра,
А мимо, волны догоняя,
Летят и воют катера.

Дальше в стихотворении дано расширение панорамы Вологды:

Сады, желтеющие зданья
Меж зеленеющих садов
И темный, будто из преданья,
Квартал дряхлеющих дворов…

Здесь дана обобщенная панорама части города. «Желтеющие зданья меж зеленеющих садов» поэт видел на стороне, где он жил, и одно из них хорошо виднелось за рекой, двухэтажная желтая руина, которая до сих пор стоит на Пречистенской набережной недалеко от деревоперерабатывающего завода. Не это ли желтое старое кирпичное здание Рубцов назвал в «Вологодском пейзаже» «архитектурным опусом»?

Архитектурный
чей-то опус
Среди квартала…
Дым густой…

«Дым густой» шел из труб завода «Северный коммунар», в квартале, где жил Рубцов. Осенью поэт мог видеть не такие уж густые дымки труб жилых домов. А здесь угадывается летняя пора, о чем свидетельствуют «зеленеющие сады», «летящие катера», подчеркивающие недолговечность «квартала дряхлеющих дворов» Вологды.
О наступлении цивилизации на провинциальный патриархальный деревянный город вещает первая строка замыкающего восьмистишия «Вологодского пейзажа».

Где строят мост,
Где роют яму.

Из окна своей комнаты Рубцов видел правобережную часть строящегося моста 800-летия Вологды. За рекой, напротив его дома, экскаваторами копали котлован для поныне непостроенной гостиницы «Интурист», которая хорошо видна из его комнаты.
Пейзаж в стихотворении дополняют не только «летящие и воющие катера», но и трудяги-автобусы, которые в час пик один за другим идут по шестому маршруту. Дополняют пейзаж и каркающие вороны:

Везде при этом крик ворон.

«Обрывающий панораму невозмутимый небосклон» в «Вологодском пейзаже», так же, как и в «Войне и мире» Л. Толстого, «голубое небо» подчеркивает безграничность, вечность мироздания и бренность бытия».
Кунов, В. «Живу вблизи пустого храма…»: (о «Вологодском пейзаже» Н. Рубцова) / В. Кунов // «И храм старины…» / В. Кунов. – Вологда, 1995. – С. 51–52 : ил.
Читать полный текст

«Мой рассказ сам собой остановился на моем решительном поступке не видеться с Колей Рубцовым, и никого не спрашивать о нем. Так прошло довольно много времени. О себе он напомнил сам – радостным телефонным звонком в январе 1968 года.
– Неля, мне комнату дали на одного. Но там пока будет ремонт. Я сейчас приду к тебе, сходим в магазин, выберем обои. Я не хочу, как они. Может, там розовые, я не хочу такие.
«Откуда он звонил? Конечно от друзей, у кого есть телефон. Видимо, «обмывали» новое жилье».
Но Коля так и не пришел, и не звонил мне больше. Зато через несколько дней позвонили из нашего отделения Союза писателей. Говорила Лиза – секретарь-машинистка.
– Неля, Коля Рубцов заболел. Сходи к нему. Это недалеко, Набережная VI армии. 209, квартира 43.
«Заболел? Что же с ним? И почему в трубке веселый голос?»
Спрашиваю: «Что с ним случилось?» В телефонной трубке заминка, а затем тот же веселый голос: «У него грипп».
Без колебаний собралась навестить Колю. Может, думаю, температура высокая, врача надо вызвать. На всякий случай беру лекарство – тетрациклин (этот антибиотик тогда свободно продавался в аптеке, беру со стола из вазы шоколадку, где на обертке алый кораблик, с такими же мачтами и парусами (образ Колиной юности). Иду почти бегом, не по мосту, а по реке, чтобы сократить расстояние. Перед выходом на другую сторон реки останавливаюсь: «Куда это меня занесло?» Высокий берег, казался еще выше из-за севшего изломами речного льда. И тропа потерялась. Не назад же идти. Карабкаюсь по «крутизне береговой», как потом в стихах Рубцов это назовет.
Вылезла наверх напротив дома, поднялась на 5-й этаж, позвонила. Через дверь женский голос спросил: «Кто? Кого нужно?» Пришлось назваться, объяснить ситуацию и дверь открылась. Передо мной стояла миловидная женщина. Она оглядела меня с ног до головы, потом показала в сторону двери: «Он там», – и ушла на свою половину. Это была соседка Коли Рубцова, с которой впоследствии Коля не раз конфликтовал.
Осторожно постучала в дверь и, не услышав ответа, тихонько приоткрыла ее, предвидя увидеть лежащего Колю, чуть ли не в бреду. Но... (я даже замерла в дверях от растерянности). Коля сидел, на раскладушке, одетый в пальто, нахохлившийся, обхватив голову руками. Видимо, услышав шорох, повернулся в мою сторону, сердито сверкнул глазами: «Ну чего стоишь, проходи! Приходишь ко мне как репортерка». И резко, грубо: «Написать, что ли обо мне хочешь? Так напиши».
Встал, прошел к окну комнаты, оглянулся. Увидев, что я по-прежнему стою, пришибленная, готовая разреветься, смягчился, и уже другим тоном с глубоким вздохом сказал: «Неля, я серьезно. Напиши обо мне». Недоумевая, вопросительно смотрю на него. А он опять повторяет: «Да, да, напиши, обязательно напиши. Все напиши».
Его уже спокойная рассудительность вернула мне равновесие, у я начинаю рассказывать о телефонном звонке, о цели моего визита. Подаю ему лекарство с шоколадкой. Он берет в руки, словно не зная, что с этим делать. Потом произносит: «А это зачем?» «Как зачем? Это же мечты, мечты твоей юности. Пусть принесут тебе удачу!» Говорю и в шутку, и всерьез. Я хочу очень, чтобы у него все сложилось в жизни хорошо. Но каким-то внутренним чутьем понимаю, что навряд ли это будет. Вот и комнату получил, а не рад. В подселении к семье партийного работника А. В. Сидоренкова он не получил полной свободы. Для семьи эта комната была бы не лишней, но, видимо, распоряжение свыше принудило взять в соседство такого беспокойного жильца, как поэт Николай Рубцов. Комната узкая стиснута с боков, почти пенальная. Оклеена розовым обоями (чего так не хотел Коля). Единственное «окно в мир» – окно с видом на реку. Единственный стул, раскладушка, без матраца, подушки (не говоря о постельном белье), чемодан да десяток пустых бутылок из-под вина – это внутренний «мир» этой комнаты. Главное же в комнате – чемодан, где сложены его нехитрые пожитки – книги, рукописи, переписка. Туда же он бережно кладет принесенную мной шоколадку и лекарство, достает мыльницу, быстро сует ее в карман пальто: «Мне надо в баню». Так без мочалки, без чистого белья с одной мыльницей в кармане он собрался в баню. Идем быстро и молча, мимо храма Андрея Первозванного, в то время недействующего. Он увековечил этот храм в стихотворении «Вологодский пейзаж»…
<…>
Через короткое время Коля явился ко мне с серьезным деловым видом и сразу же с порога, начал говорить:
– Я уезжаю, может быть, ненадолго. Вот тебе ключ от моей комнаты. Будет время, прибери там немножко. Только бумажки проверь, прежде чем вынести. В этой квартире все просматривается и сжигается в колонке. Чтобы лишнего рукописного ничего. Поняла?
Не откладывая в долгий ящик, решила в выходной день сходить на Колину новую квартиру.
По дороге отломила веточку от бордюрного кустика у своего дома. Мечтаю: «Приду, поставлю в воду, к приезду Коли пусть распустится на счастье».
Дверь (после расспросов, кто и зачем) открыла хозяйка квартиры и стала жаловаться на Колю:
– Очень шумно у него, всегда что-то кричат, спорят, постоянные звонки. Приходят, уходят, опять приходят. А у нас дети... Я за дочку свою боюсь, когда он пьян. Он всегда так на нее смотрит...
Открыла дверь в Колину комнату и ужаснулась: побоище что-ли было? Обрывки грязных газет, окурки. На свежевыкрашенном полу наслежено, словно человек десять топталось, не меньше. В воздухе стоял алкогольный запах, а также от малярных работ и табачного дыма.
Катя (так представилась мне Колина соседка) заглянула вслед за мной в полуоткрытую комнату.
– Ой, что тут делается, а вы в хорошем платье. Я вам сейчас что-нибудь принесу. Она принесла мне передник, таз, тряпку.
«Ну вот, я уже и уборщица», – думаю я про себя. Несколько раз сменив воду, наконец привожу комнату в порядок. Теперь можно уходить. Ветку в стакане с водой ставлю на подоконник. Отъезд Коли был недолгим. Примерно через неделю он вернулся.
Помню: он пришел в середине дня. Выглядел очень утомленным. Я подаю ему ключ, отрапортовала, что выполнила его поручение. Мне показалось, что он не торопится уходить, его не тянет в пустую квартиру. Ему хорошо здесь, но у него теперь есть свой угол. И наконец он решается:
– Пойдем ко мне, вместе... Пойдем?
– Ну ладно, – согласилась, – пойдем.
Горько усмехнулась про себя: «Была уборщицей, а сейчас, наверное, в телохранители определил».
<…>
Это было первое, но не последнее мое посещение дома на Армейской набережной. Примерно через неделю после следующего Колиного отъезда (на этот раз устных наказов не было) получила телеграмму из Балашихи такого содержания:
«Извини пожалуйста будешь свободна закрой форточку комнате забыл приветом Николай».
Пошла закрывать форточку. Как и в прошлый раз, позвонила и объяснила причину моего нового появления (у Коли ключа от общей входной двери не было). На этот раз беспорядка в комнате не оказалось, я уже хотела уходить, но хозяин квартиры был дома и у него возникло желание поговорить со мной об особенностях жизни своего соседа.
Мы разговаривали с ним на крохотной кухне, которая считалась общей, но судя по тому, как обставлена, принадлежала одной семье. Тут были и шкафчики, и полочки с кухонной посудой, горшочки с комнатными цветами, Коле Рубцову места там просто не оставалось. Он «не вписывался» в эту кухоньку, ни вообще в квартиру. Не потому ли опять уехал? И сказал, что надолго...
<…>
Встречаю, к моей радости, Нину Груздеву. Уж она-то, наверняка, все знает о Коле.
И, действительно, она сразу же сообщает: «Коля в Вологду не приедет, он не собирается здесь жить».
– Как это? – удивляюсь я. – У него теперь есть комната...
– Что ему эта комната! – продолжает Нина, – Он не хочет в ней жить...».
Старичкова, Н. А. Наедине с Рубцовым : (воспоминания) / Нинель Старичкова. – Вологда : [Малоземов], 2001. – С. 68–70.
Читать полный текст

Из стихов Николая Рубцова

БЕССОННИЦА

Окно, светящееся чуть.
И редкий звук с ночного омута.
Вот есть возможность отдохнуть.
Но как пустынна эта комната!
Мне странно кажется, что я
Среди отжившего, минувшего,
Как бы в каюте корабля,
Бог весть когда и затонувшего.
Что не под этим ли окном,
Под запылённою картиною
Меня навек затянет сном,
Как будто илом или тиною.
За мыслью мысль – какой-то бред,
За тенью тень – воспоминания,
Реальный звук, реальный свет
С трудом доходят до сознания.
И так раздумаешься вдруг,
И так всему придашь значение,
Что вместо радости – испуг,
А вместо отдыха – мучение...

<1969>