Куломзина А.Н.
Доступность начальной школы в России / А.Н. Куломзина. -
СПб.: Тип. В.Ф.Киршбаум, 1904. - 149 с.

ВВЕДЕНИЕ.
Поднятие уровня народного образования в России — одна из задач, поставленных на очередь непосредственными указаниями Его Императорского Величества, ныне благополучно царствующего Государя Императора Николая Александровича. С самого первого времени вступления Его Императорского Величества на Всероссийский Престол, Государь соизволил обратить свое внимание на все растущие потребности народного образования. Стремление населения в школы настолько усилилось, что, не смотря на быстрое умножение числа школ, ежегодно по всей России множество детей остается без школьного обучения. Его Императорскому Величеству угодно было обратить «Самое серьезное внимание Министра Народного Просвещения на указанную недостаточность числа школ (на отчете Херсонского губернатора за 1893 г.) и тогда же положить резолюцию: «Следует придти на помощь населению в этом насущном для него вопросе (на отчете Астраханского губернатора за 1893 г.).
Другою Высочайшею резолюцией Его Величество, отвергнув идею введения обязательного обучения, как прежде временную, соизволил поставить ближайшею целью создание школы, доступной возможно большему числу детей — а именно на отчете Смоленского губернатора за 1895 г. о том, что местным губернским земством выработан план школьной сети, могущей обеспечить доступность школьного обучения возможно большему числу детей школьного возраста, Государь пометил: «И это совершенно достаточно».
Одновременно с этим Его Величеству благоугодно было указать на правительственную начальную школу на окраинах, как на могущественное единственно верное орудие объединения разноплеменного и разноверного населения; мысль эта, много раз одобренная Государем Императором, признанная Его Величеством «неоспоримой» по отчету Волынского губернатора за 1895 год, категорически подтверждена Высочайшею резолюциею на отчете Ковенского губернатора за 1898 г. «о необходимости увеличения числа школ в губернии, как орудия постепенного объединения этнографических разновидностей населения»: «Повторяю: не следует жалеть средств для достижения столь важных политических целей».
Наконец, драгоценные указания даны Высочайшими отметками на всеподданнейших отчетах губернаторов в смысле распространения путем народной школы ремесленного образования; сельскохозяйственного знания и умения: «Побольше ремесленного образования» помечено Государем на отчете Нижегородского губернатора за 1901 год; когда С.-Петербургский губернатор в отчете за 1895 год высказывал, что практической пользы от увеличения числа начальных училищ можно ожидать лишь при обучении детей ремеслам и мастерствам, приноровленным к местным нуждам, Государь против этих слов написал: «Это вполне и Мой взгляд». Тифлисский губернатор в отчете за 1894 г. свидетельствовал, что при многих начальных школах губернии введено обучение садоводству, огородничеству, пчеловодству и некоторым ремеслам; Государь отметил: «Отлично; именно в этом направлении следует продолжать». По донесению Пензенского губернатора в отчете за 1900 г. о том, что с воспитанниками Пензенской учительской семинарии ведутся занятия садоводством и огородничеством, — Высочайшая резолюция: «Надеюсь и в других также». Наконец, заявление Курского губернатора (в отчете за 1896 г.), что незнание ремесел вызывает в крестьянах желание, чтобы дети выносили из начальных школ знание нужных в крестьянском быту ремесл, вызвало замечание Его Императорского Величества: «Сколько раз Я уже настаивал на этом». Многочисленные Высочайшие резолюции поощряют открытие низших профессиональных школ.
Ко времени вступления Его Императорского Величества, ныне благополучно царствующего Государя, на Престол, общая картина положения начального образования в России представлялась крайне пестрою: в среднем, в селениях на 100 человек детей школьного возраста училось 24—25 чел., но в 19 уездах не было ни одной организованной школы; в 129 уездах, в том числе в 19 уездах Европейской России, училось меньше 10%; между тем, в 6 уездах училось тогда уже более 90% школьного возраста, в 69 уездах — более 45%.
В соответствии с приведенными выше Высочайшими указаниями, с первых же годов царствования ассигнования на начальное образование стали быстро возрастать: с одной стороны, ежегодные ассигнования земств возвысились с 7648140 р. (в 1895 г.) до 14696800 р. (в 1902 г.); с другой — ежегодные же расходы казны увеличились с 1895 по 1903 год на 15700386 р. по двум ведомствам — Министерству Народного Просвещения и Духовному ведомству.
Такой приток денежных средств на дело начального образования имел своим последствием увеличение, в первые же 8 лет нового царствования (с 1894 по 1902 г.г.), числа начальных училищ Министерства Народного Просвещения и Св. Синода с 61076 до 91129, т. е. на 49%, а числа учащихся с 2918152 до 4996381, т. е. на 2078129 ч. или на 71%.
Несмотря на такой чрезвычайный успех в деле народ ной школы, нельзя не отметить в указанном приросте числа школ и учеников отсутствие должной планомерности. Так в 1894 году % учащихся по 47 губерниям Европ. России колебался от 9% до 53%, в 1900 г. по тем же губерниям наблюдались колебания от 15%—62% школьного возраста. На окраинах повышение замечалось очень слабое: для Сибири в 1894 г. средний %—9,9; в 1900—10%. Поуездные данные для различных земских губернии за 1898 г. колеблются от 10% до 100%. В пределах одной и той же губернии в разных уздах учится детей то 35%, то 75% (в Херсонской губ. — Елисаветградский и Одесский у.); то 36, то 87% (Тверской губ. — Осташковский и Тверской уезды); то 24%, то 99% (Саратовской губ. — Кузнецкий и Камышинский уезды).
Если сравнивать по числу школ соседние волости, то получатся еще более резкие колебания. Из числа, напр., 560 волостей Юго-Западного края 120 совершенно лишены школ ведомства Министерства Народного Просвещения (21,5%), между тем как есть волости, имеющие «5 и более» школ. В Киевской губернии почти половина волостей (90 из 204) не имеет народных школ Министерства Народного Просвещения, и опять-таки есть волости с 5 и боле школами. С 1899 по 1900 г. Министерство Народного Просвещения от крыло в IO.-3. крае 58 новых школ, но из них только 9 — в волостях, не имевших ранее ни одной школы.
По губерниям доля же участия земства в содержании начальных школ всех ведомств колеблется в пределах от 4,1% (Бессарабская губерния) до 69,1% (Вятская губерния). Доля участия казны в содержании начальных школ колеблется по губерниям в пределах от 1,5% до 100%. Если перевести расход казны в копейках на 1 душу населения каждой губернии, то minimum расхода казны относится к maximum'y, как 1:280.
Дважды за последние 40 лет, при Министрах Народного Просвещения Е. П. Ковалевском и гр. Д. А. Толстом, Правительство поднимало вопрос о выработке общедоступной сети школ и оба раза отступало перед трудностями задачи. Чисто практические соображения заслоняли все остальные; трудности были, или казались, так велики, расходы представлялись такими громадными, что за препятствиями забывалась, бледнела необходимость так или иначе, хотя бы постепенно и с ограничениями, но все же приступить к планомерному осуществлению великой задачи.
В статье г. Фармаковского, помещенной в журнале М-ва Нар. Просв. за 1903 г., предложено помочь сначала губерниям более просвещенным, принять все расходы по введении всеобщего обучения на счет казны и вводить всеобщее обучение постепенно, переходя от одной местности к другой: в течение первых 10 лет обеспечить доступность начального обучения в 11 губерниях Московского учебного округа, где почва уже вполне подготовлена, а затем поочередно переходить к другим округам. Такой план совершенно не может быть принят: во-1-х, если даже предположить, что и в других учебных округах, где почва менее подготовлена, Министерство будет действовать с тою же быстротою, как и в Московском округе, то достижение доступности начального обучения по всей России растянется на 90 лет. Во-2-х, на общегосударственные средства, собранные со всего населения, едва ли справедливо обогащать школами исключительно один Московский округ, и без того сравнительно обеспеченный школами. Это значило бы усиливать существующую неравно мерность. В-3-х, хотя предпочтение, отданное центру, оправдывается в журнале М-ва Нар. Пр. политическими соображениями, но те же соображения, казалось бы, приводят к заключению, что именно в правительственных школах нуждаются окраины. Неужели на десятки лет откладывать осуществление ясных и мудрых указаний Монарха о скреплении окраин с центром Империи путем русской школы?
Считая совершенно излишним распространяться здесь о пользе грамотности, не могу не сказать, что в неграмотной темной среде, недоверчиво относящейся ко всякому знанию, трудно привить технику ремесленную и сельскохозяйственную. Важно в детские восприимчивые годы дать толчок уму крестьянина, разбудить в нем пытливость и желание жить лучше, бороться с бедностью, пьянством и неудачами. Не даром везде и у нас платят на фабриках грамотному рабочему от 20% и до 65% дороже, чем неграмотному. Раз такой толчок дан, успешнее привьются и ремесленные, и сельскохозяйственные знания; грамотность послужит необходимою подготовительною к ним ступенью. Когда по поводу любого насущного практического вопроса поднимаются толки о народном образовании, невольно напрашивается мысль, что школы — слишком общее, слишком слабое и далекое средство для улучшений. Но, бесспорно далекое и слабое в каждом отдельном случае, народное образование с общегосударственной точки зрения, — существенный и важный рычаг, без которого поднять хозяйственный строй деревни едва ли возможно. Разумеется, нельзя ради народного образования забывать о других, более близких и практических мерах, но не надо забывать также и народного образования, следует и его понемногу двигать, помня, что в нем залог большей производительности народного труда. На этом скромном требовании можно, кажется, всем примириться. «Заколдованный круг» бедности и невежества следует пробивать и с той, и с другой стороны — мерами и экономическими и просветительными. «Экономическая оценка» народного образования громко требует большей доступности школы. Если грамотность перестанет быть привилегией и если, с другой стороны, начальная школа будет завершаться техническим обучением, — прекратятся сами собой жалобы и на то, что «грамотные бегут из деревни».
Кроме экономической стороны вопроса, следует оценить и политическое его значение. Если спорно, — грамотность или невежество народа опаснее в политическом отношении, то не может быть никакого спора о том, что, — раз народ получает грамотность, — то лучше, если он получает ее в правильно поставленной правительственной школе, а не где-нибудь случайно, на стороне. Между тем, именно в этом отношении у нас нарастает крупная политическая опасность; она заключается в том, что грамотность растет у нас быстрее, чем число школ.
В губерниях Привислинских % учащихся мальчиков с 1885 по 1898 г. уменьшился, а % грамотных новобранцев в 1,5 раза увеличился. Подворными переписями по отдельным местностям, например, в Муромском уезде Владимирской губ., выяснено, что на 100 грамотных мужчин более половины — 55 — получили домашнее образование и лишь 45 обучались в школах; даже на 100 грамотных женщин в школе обучалось лишь 48 чел. Учатся у местных грамотеев, у добрых людей, в лавочке, в вольных школах, у родственников; встречаются и самоучки. Указания на «тайное» обучение имеются как в некоторых губернаторских отчетах, так и в трудах местных Комитетов (напр., Лохвицкий Уездный Комитет Полтавской губ., стр. 482). При опросе грамотных рабочих на отдельных фабриках выяснилось, что 67% получило грамотность в школе и 33% вне школы («Экономическая оценка» народн. образ, сбор. Янжула, стр. 152). Таковы результаты тесноты школ и отказов в приеме.
Не говоря уже о достоинстве полученного «случайно» образования, за приобретением знаний в школе может быть установлен правильный контроль; преподавание соединяется здесь с религиознонравственным воспитанием, с изучением догматов веры, в которой родился обучаемый, дает ему зачатки известной дисциплины ума и характера. Ничего подобного нельзя сказать о грамотности, проникающей помимо школы.
Школа должна быть правительственная, такая она у нас и есть. Необходимо сделать ее доступной, это будет великою милостью; народ, стремящийся к школе, оценит такую милость и надолго сохранит благодарную память о школе, давшей ему лучшее существование. На окраинах начальная школа облегчит сверх того слияние разноплеменного и разноязычного населения с русским; здесь еще менее оснований предоставлять школу всем возможным посторонним влияниям.
Настаивая на экономической и политической важности народного образования, следует, однако, предостеречь от мысли сделать начальное образование обязательным. Прежде всего, пока не обеспечена доступность школы желающим, нельзя вводить обязательности обучения: нельзя принуждать ходить в школу, которой нет. Самый строгий из европейских законов об обязательном обучении, — французский (28 Марта 1882 г.) делает оговорку: обязательность обучения не распространяется на те общины, где в школах не достает места для всех детей школьного возраста, от 6 до 13 лет.
Опыт других западно-европейских стран достаточно ясно показывает, что между всеобщностью обучения и его обязательностью не существует никакой причинной зависимости. В Турции, Испании, Италии, Греции изданы законы об обязательном обучении; в Нидерландах и Бельгии — нет; но число учащихся в последних двух странах вдвое и втрое более, нежели в первых. В большинстве западно-европейских стран обязательность обучения введена сравнительно очень недавно, там обязательность обучения явилась скорее результатом фактической всеобщности обучения, а не причиной этой всеобщности: ко времени издания школьных законов самое незначительное число детей оставалось еще вне школы; им-то и нужно было помочь найти доступ к учению. У нас, при малочисленности школ, тесноте их для желающих, при громадных школьных районах, при бездорожье странно говорить о введении обязательного обучения.
Переходя к вопросу о ремесленном образовании, нельзя не указать на то, что в этом отношении определенно выраженная Высочайшая воля быстро подвинула вперед дело технического обучения в начальных школах.
В 1898 г. в ведомстве Министерства Народного Просвещения профессиональные занятая в том или другом виде велись уже в 14246 начальных школах, или в 38,5% общего их числа (А именно: при 7247 училищах существовали школьные сады и огороды; при 951 училище изучалось пчеловодство, при 322 — шелководство; при 865 училищах преподавались ремесла; при 305 — ручной труд по шведской системе; в 4556 училищах девочек обучали рукоделию). Велись такие же занятия и при школах церковно-приходских: в 1898 г. — при 6259 школах, или 15,7% общего их числа. Разумеется, этого еще весьма недостаточно, и профессиональные занятия, в особенности ремесленные, с наибольшею охотой встречаемы населением, должны получить еще большее развитие. В них важный залог экономического подъема деревни.
Во исполнение тех же Высочайших указании, вопрос о распространении сельскохозяйственного знания и поставлен во главе всех вопросов программы Высочайше учрежденного Особого Совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности. Увеличить народное богатство можно только при условии увеличения производительности народного труда. Поднять качество работника, повысить его сметливость и энергию, снабдить необходимыми, сподручными знаниями, дать ему возможность производительно использовать пропадающий даром зимний досуг, — все это важнейшие коренные меры, какими только и можно вызвать действительный, прочный подъем любой отрасли хозяйственной деятельности. Не малую роль могут сыграть, в частности, общеобразовательные начальные школы. Необходимо только, чтобы преподавание ремесел и сельскохозяйственной техники было отделено от обучения грамоте и составило особый дополнительный курс начальной школы, наподобие учрежденных в июле прошлого 1903 г. «ремесленных отделений при городских школах». Тогда не будет уже оснований опасаться, что обучение мастерству только отнимет время у занятий общеобразовательных и само по себе окажется призрачным (Такие опасения высказаны некоторыми из местных Комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности.). Пермское губернское земство, устроившее при сельских школах дополнительные «четвертые отделения», посвященные специально занятиям в школьных садах, огородах и в особых ремесленных «мастерских», вступило, как кажется, на правильный путь. Пройдя начальную школу, дети, и по развитию, и по возрасту своему, вполне уже подготовлены к обучению ремеслам и правильным приемам сельского хозяйства. Специальные знания сообщаются им не в обрывках и не мало подготовленными к тому учителями и учительницами грамоты, а приглашенными за особую плату опытными мастерами и агрономами; занятия ведутся практическим, опытным путем, — «показом, а не рассказом», в течение двух зим и одного лета. Для того, чтобы избежать искусственного насаждения в одной какой-либо деревне исключительно одного только ремесла, одной какой-либо сельскохозяйственной культуры, учителя-специалисты поочередно назначаются то в одну, то в другую школу; школьные сады и огороды поручаются, под надзором земских агрономов, присмотру учителей и учительниц. Из таких ремесленных и сельскохозяйственных отделений при начальных школах должны развиться в будущем действительно нужные для деревни «вторые классы» народных школ. Начальная школа должна сохранять деревне ее детей, но делать их нравственно-стойкими, обогащенными знанием, пробуждать в них предприимчивость и уменье немедленно приложить руки к какому-либо делу. Три года обучения Закону Божьему, грамоте и счету и два года обучения сельскому хозяйству или ремеслу — вот желательный тип двухклассной народной школы, отчасти уже осуществленный.
Большинство местных Комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности высказалось за присоединение «технических» классов к общеобразовательной школе, за школьные хозяйства, сады, огороды и пасеки; за снабжение школьных библиотек соответствующими сочинениями, а также за сельскохозяйственную подготовку учителей и учительниц народных школ в учительских семинариях, а равно на дополнительных летних курсах при специальных сельскохозяйственных школах и образцовых хозяйствах. По поводу последнего пожелания следует заметить, что подготовка учителей к занятиям сельским хозяйством, садом, огородом, пчелами могла бы сделать их людьми более нужными и более «своими» в деревне, сблизила бы их с учениками, иногда, при умелом ведении школьных хозяйств, могла бы служить даже к улучшению материального положения учащих. Но едва ли возможно каждого сельского учителя, а тем более каждую учительницу, обязать к занятиям сельским хозяйством: такое дело требует любви, доброй воли и знания.
Для специального же обучения детей сельскому хозяйству, а тем более ремеслу, нужны, во всяком случае, особые классы, особые учителя; для ремесел — и особые помещения. Рассчитывать, как некоторые Комитеты, на преподавание сельского хозяйства и ремесел мимоходом, при помощи арифметических задачников, в которых задачам дано «сельскохозяйственное» содержание, или на уроках объяснительного чтения, подбирая тексты, рисующие «картины жизни крестьянской семьи, рационально ведущей свое хозяйство», вряд ли возможно. Серьезному практическому делу и учить надо серьезно и практически, — в специальной школе или в хорошо поставленных дополнительных классах общей начальной школы. Если специальная школа имеет преимущества в смысле большей прочности профессионального обучения, то специальные классы при начальных школах стоят дешевле и доступны несравненно большему числу детей.
Голоса местных Комитетов разделились почти поровну между особыми низшими профессиональными школами и техническими классами при общеобразовательной школе; но сторонники того и другого взгляда равно исходили из предположения, что профессиональному обучению предшествует обучение счету и грамоте в начальной школе. Начальная школа остается тем базисом, без которого все непрочно. Техническая выучка должна ее завершать, но не может ее заменить. Общедоступность начальной школы остается первым и неизбежным шагом. И если в выбора тех или других профессиональных занятий, заканчивающих обучение, должны играть роль главным образом «местные» соображения, то обучить Закону Божьему, грамоте и счету следует одинаково все население, по установившемуся учебному плану начальной (одноклассной) школы, следя лишь за тем, чтобы блага образования распределялись по возможности планомерно и справедливо между всеми подданными одного и того же Царя, несущими одни и те же повинности.
В таком положении важнейшего у нас государственного дела невольно напрашивается вопрос, не наступило ли время внести в дело развития у нас начального образования необходимую во всяком крупном государственном мероприятии планомерность и возможно ли без большого напряжения финансовых сил страны достигнуть такого расширения школьной сети, чтобы начальное образование сделалось доступным большему числу детей школьного возраста, при условии равномерного развития этой сети в разных местностях нашего обширного отечества и, в случае утвердительного ответа — сколько на это потребуется лет при поступательном, хотя и постепенном, но неуклонном движении к определенной, заранее начертанной цели.
Дать посильный ответ на этот вопрос и составляет задачу настоящего труда. При этом следует оговориться, что в основание всех расчетов принят 1898 год потому, что к этому году относятся собранные Министерством Народного Просвещения подробные сведения о положении у нас начального образования; позднейшие же сведения разрознены и основывать на них какие-либо расчеты невозможно.

I.
Общие основания плана.
Школьный возраст.

Обычный срок начального обучения в западно-европейских и американских школах — 8 лет (Левассер: Начальное образование в современных цивилизованных странах. — Ковалевский. Народное образование в Америке (на выставке в Чикаго)). Народные школы Соединенных Штатов удерживают учеников в течение 12 лет, но последние 4 года отдаются там уже собственно среднему образованию. Начальная школа доступна и, в большинстве государств, обязательна для всех детей в возрасте от 7—14 лет (Германия и Австрия), от 6 до 13 лет (Франция), от 5 до 15 лет (Англия). В зависимости от продолжительности начального обучения, а также от числа школ и степени их посещаемости, в современных государствах следующий % населения находится в школах:
в Соед. Штат. Америки 23 на 100 душ насел, обоего пола.
» Саксонии..... 21 »» » » » »
» Германии..... 19 » » » » » »
» Англии...... 16 » » » » » »
» Франции..... 15 »» » » » »
» Нидерландах... 14 » » » » » »
Высота этого процента называется показателем образования. Для России показатель образования — 3,3 на 100 душ населения обоего пола.
До какой высоты показатель этот должен быть увеличен для того, чтобы начальное обучение могло считаться доступным? Другими словами, какие рамки школьного возраста следует признать нормальными для России?
В проекте, составленном при Министре Народного Просвещения гр. Д. А. Толстом, школьный возраст принимался, по западно-европейским образцам, от 7 до 14 лет. Разумеется, интересы образования при таком счете выигрывали; при восьмилетнем обучении невозможны стали бы нередкие в настоящее время «рецидивы безграмотности»; обучение детей велось бы шире, глубже, прочнее; приобретенная в школе грамотность не утрачивалась бы так быстро. Но при этом упущены были из виду все другие условия, кроме педагогических: финансовые, экономические, бытовые. По расчетам, произведенным в 1880 г., оказывалось, что для нужд общего обучения в 11 уездах одной только Харьковской губернии необходимо затратить до 10000000 руб.; в трех губерниях Юго-Западного края свыше 22600000 руб., — такое множество детей оказывалось «подлежащими обучению» («Материалы по введению в России обязательного обучения», т. I. 1880.). По самым скромным расчетам Центрального Статистического Комитета, в 1876 г. для Европейской России требовалось 82000000 р. ежегодного расхода. Разумеется, такие суммы не были и не могли быть даны, и вопрос о всеобщем обучении был отклонен. Между тем, громадные, запугивающие цифры расходов основывались не только на преувеличении, но на очевидной ошибке в расчетах. Предполагалось, что все дети 7—14 лет будут проходить начальную школу, оставаясь в ней каждый по 8 лет. Но такой школы в России не существовало. Было небольшое количество школ двухклассных (с пятилетним курсом), а преобладали одноклассные школы (с курсом трехлетним). Растягивать обучение в этих школах на 8 лет не было ни смысла, ни основания. Увеличивать же программы — значило создавать новую школу, для которой не нашлось бы ни пригодных учителей, ни достаточного контингента учеников. Обучение детей долее 3 или 4 лет фактически непосильно для крестьянских хозяйств; потребность их в детском рабочем труде слишком настоятельна, и 3/4 учащихся ограничиваются хождением в школу в течение «одной - двух зим»; курс оканчивают немногие. Более чем вероятно, что, при восьмилетнем курсе начального обучения, в «школу учеников пришлось бы набирать силой и силой же держать там до окончания курса.
Все эти условия сохраняют значение до настоящего времени. Русская жизнь осталась при выработанном типе одноклассной начальной школы с трехлетним курсом, при 1 учителе на 50 чел. детей. Изменять этот тип, расширяя программы, удлиняя курсы, требуя новых, более подготовленных учителей, значило бы ставить на очередь новые опыты в области начального обучения, отодвигая на задний план вопрос о доступности населению той школы, какую Россия может сейчас иметь. Существующую одноклассную школу до сих пор оканчивает всего 10% учащихся (а не 33,3%, как следовало бы при трехлетнем сроке обучения); более 20% выбывает до окончания курса (См. отчет Мин. Н. П. за 1900 г., ведомость № 24). Крестьяне тяготятся продолжительностью обучения. Что же было бы при 8-летнем курсе? Не по силам государству содержать школы для всех детей восьми возрастных групп, не по силам и отдельным крестьянским дворам отпускать в школу детей на 8 лет каждого. Школьный возраст 7—14 лет не в меру велик для России. Если в настоящее время встречаются в школах учащиеся всех возрастов: и 6 лет, и 15—16 лет, то это объясняется недостатком числа школ, случайностью их возникновения, а также условиями жизни отдельных семейств; кто не попал в школу в 8—9 лет, поступить в нее 14-ти; но, если бы все дети проходили школу в возрасте 8—11 лет, то им незачем было бы оставаться в школе до 16; точно также, если бы 8-летний возраст был определен, как наименьший для приема в школу, перестали бы посылать в школу малолеток (как посылают теперь, не столько для обучения ребят, сколько для того, чтобы избавиться от присмотра за ними).
Итак, не только во избежание непосильных расходов, но и во избежание неприноровленных к крестьянской жизни опытов, следует отказаться от 8-летнего обучения; нет основания рассчитывать школы на 18% населения и требовать для них 243600000 руб. ежегодно (вместо существующего расхода в 40600000 руб.). В настоящее время школу приходят, главным образом, дети 8, 9, 10 и 11 лет; для этих четырех возрастных групп и следует сделать школу доступною. Впоследствии, когда для всей России равномерно будет обеспечена сеть одноклассных начальных школ, можно будет совершенствовать и удлинять курс школ, переходя к двухклассным и трехклассным школам, но в настоящее время следует ограничить школьный возраст четырьмя годами, нужными для успешного прохождения полного курса одноклассной школы, заканчивая ее технической выучкой.
С другой стороны, суживать рамки школьного возраста (до 3 и 2 лет) нет основании. Опыт показывает, что трехлетнее пребывание в школе не обеспечивает полного усвоения курса; выдержавшие экзамен учатся в школе, обычно, более 3 лет, около 4-х; отсюда повсеместный ходатайства земств и сельскохозяйственных Комитетов «о продлении курса начальной школы до 4 лет». План, рассчитанный на 15 лет вперед, должен считаться с этим неизбежным расширением школы. Правда, с другой стороны, до сих пор большинство учащихся не выдерживает и трехлетнего обучения, но явление это по существу следует признать временным. А именно, в значительной степени выбытие из школы до окончания курса обусловлено трудностями посещения школы; с увеличением же числа училищ и с сокращением расстояний, трудности эти уменьшатся; с увеличением же числа грамотных, разовьется и потребность оканчивать курс. Притом, само по себе, значительное число выбывающих из школы может облегчить доступ желающим только в низшие отделения, и едва ли «доступность начального обучения» будет достигнута тем, что число школ будет сокращено в расчете на многочисленных недоучек. Чем меньше откроется школ, тем более школы эти окажутся переполненными, тем меньше внимания учитель будет в состоянии уделять каждому отдельному ученику и тем чаще будут повторяться случаи ухода из школы; замечено, что уходят ученики преимущественно из средних отделений, наиболее заброшенных учителями. Необходимо приноравливать расчеты к существующему типу школы, но нельзя урезывать далее этих расчетов и, во всяком случае, нужно высчитывать полностью все время, нужное для полного окончания курса школы, то есть считать не 2 или 3, но 4 года. Доступность начального обучения должна быть обеспечена возможно большему числу детей четырех возрастов: 8, 9, 10 и 11 лет. Первое время «выбывание» из школ будет продолжаться, но убыль эта будет пополняться поступлением детей других, старших возрастов.
Обучение девочек.
Отвергнуть следует и другой способ урезывания расчетов. Ссылаясь на равнодушие крестьян к образованно девочек, составители школьных сетей рассчитывают нередко на образование одних только мальчиков или — всех мальчиков и 1/6 девочек, или же — 1/2 девочек, наконец — мальчиков 4-х и девочек 3-х возрастных групп. Все эти ограничения следует, однако, отвергнуть. Именно, девочек и следует как можно старательнее обучать, ибо нельзя сделать грамотным и сколько-нибудь культурным народ, не имеющий грамотных матерей. «Грамотная мать — грамотная семья». Необходимо обеспечить в будущем внесение грамотности в семью; тогда школе могут открыться более высокие и ценные задачи сообщения положительных знаний детям, приносящим уже с собой в школу зачатки грамотности. Замечательный пример в этом отношении дают скандинавские страны, в особенности Исландия, где все грамотны, но не существует начальных школ: грамотность передается в семье, а школа принимает своих питомцев уже грамотными и может сообщать им необходимые знания. И в России начинает уже сказываться, хотя редко и слабо, влияние грамотных матерей; на помощь школе приходят ее бывшая ученицы, и некоторый, хотя малый пока, % учащихся приносит с собой в школу грамотность, полученную иногда на стороне, а иногда, все чаще и чаще, дома (Цифры см. в Сборнике сведений по Владимирской губ., Начальное образование, выпуск III, стр. 89; Статистический ежегодник Московской губ. 1899; Начальное образование, стр. 8—9: Народное образование в Курской губ., 1896—1901 г.; Земские сборники но Вологодской губ. и др.). Не теоретическая это мысль, а великое жизненное указание: «На грамотности девочек, будущих матерей, покоится все образование, вся культурность народа»; замечание это, высказанное в одном из всеподданнейших отчетов Тульского губернатора (за 1893 г.), вызвало всем памятные слова ныне благополучно царствующего Государя Императора Николая Александровича: «совершенно согласен с этим. Вопрос этот чрезвычайной важности».
Ссылка на равнодушие крестьян к образованию девочек не может перевесить приведенных соображений. Ссылка эта к тому же не вполне правильна. Неоспоримые цифры показывают, что женское образование растет у нас быстрее мужского, т. е. догоняет его. В особенности явление это заметно в последние годы. С 1885 г. по 1898 г. число учащихся мальчиков возросло на 58%, девочек — на 60%, т. е. сравнительно немногим более; по отдельным же губерниям (Подольской, Полтавской, Смоленской, Тульской) число учащихся девочек в селениях возросло за 13 лет в 5 и в 7 раз (на 376%—592%), тогда как прирост учащихся мальчиков составлял по тем же губерниям в селениях 97%— 233%. Если взять для сопоставления годы нынешнего благополучного царствования, 1894-й и 1900-й, то окажется, что число учащихся мальчиков возросло за этот период по всей России на 37%, между тем как число учащихся девочек — на 70%, Наконец, в самое последнее время и абсолютный прирост числа учащихся девочек начинает превышать прирост учащихся мальчиков. Так, из отчета г. Обер-Прокурора Св. Синода за 1899 г. видно, что прирост числа учащихся девочек в церковно-приходских школах был в том году на 3000 чел. более прироста числа мальчиков. В школах Министерства Народного Просвещения за 1900 г. общее число учащихся девочек составляло 703731 учащихся (29,1% общего числа), при чем нужно иметь в виду тесноту школ и предпочтение, отдаваемое при приеме мальчикам. В С.-Петербургской губернии в 1880 г. девочки составляли 31,9% общего числа учащихся, в 1896 г. — уже 38%, а из числа вновь поступивших в следующем году девочки составили 43%.
План, рассчитанный на 15 лет вперед, не может не считаться с этим явлением. Первое время открывающихся школ едва будет хватать на остающихся теперь без обучения мальчиков; лишь незначительное число мест останется для желающих учиться девочек; число это, с уверенностью можно сказать, не удовлетворит всего спроса на женское образование. Мальчики, как и теперь, будут вытеснять девочек из смешанных школ. Впоследствии же и на специально-женские школы состав учениц будет набираться с избытком, в особенности, если усилено будет преподавание рукоделий. Доказано, что школьные расстояния сильнее отзываются на девочках, чем на мальчиках; поэтому уже одно увеличение числа школ и сокращение расстояний вызовет усиленный прилив в школы девочек. Все, что можно допустить, как ограничение для девочек, — это более широкий прием на первое время в открываемые вновь школы мальчиков, но и такое ограничение едва ли следует вводить искусственно: так определится положение само собой, под влиянием большей потребности в образовании мальчиков.
Только в губерниях с преобладающим мусульманским населением нет возможности рассчитывать на добровольное обучение в русских школах значительного числа девочек школьного возраста. В настоящее время в областях и губерниях, обитаемых мусульманами, в школах вовсе нет девочек. Поэтому, даже заглядывая на 20—25 лет вперед, нельзя рассчитывать на обучение более чем 1/3 девочек в магометанских селениях. Это ограничение и должно остаться единственным.
Дети 8 — 11 лет, мальчики и девочки, составляют в России, в среднем, 9% населения. Процент этот определялся ранее на основании возрастных таблиц, составленных для православного населения России академиком Буняковским, позднее г. Борткевичем, а с 1897 г. — изданными Императорской Академией Наук таблицами гг. Бессер и Баллод. Данные всеобщей переписи 1897 г. подтвердили этот вывод, ограничив его, однако, селениями (9%); в городах дети 8—11 лет составляют, как оказывается, лишь 8% населения, в крупных городах — 7%, в столицах — даже 4,5%. Эти данные и приняты в основание дальнейших исчислений. По этим расчетам. в настоящее время (1898 г.) остающихся без обучения детей школьного возраста в России 6563373 чел., школ для них потребовалось бы (считая по 50 чел. на школу в селениях и по 60 чел. в городах) 129711 школ. Ежегодный прирост населения дает сверх того ежегодное увеличение числа детей школьного возраста на 143232 чел. и требует дополнительно 2860 школ.
Расчет этот требует, однако, оговорок.
Школьный район.
Недостаточно, чтобы одна школа приходилась всего на 50 чел. детей; надо, чтобы эти дети жили на таком расстоянии от школы, чтобы они могли ежедневно ходить в нее в зимнее время. Это называется вопросом о школьном радиусе или школьном районе Рядом земских исследований, произведенных в центральных губерниях, установлен трех верстный радиус, как нормальный, и двухверстный — как желательный. Нормы эти не имеют решающего значения. В разных местностях устанавливаются и различные «радиусы» влияния школы. Теперь, случается, отдают в школу и за 20 верст (в Вятской губ); для этого нанимают «квартиры», т. е. ребенка помещают, за плату, в знакомой семье в деревне, поближе к школе (B Вятской губ. ¾ учащихся живет «на квартирах».), при школах устраиваются ночлежные приюты, даже общежития (В 1896 г. при 3,4% общего числа школ Министерства Народного Просвещения.), готовится детям горячая пища; земство или сами сельские общества устанавливают очередные подводы, отвозящие в школу детей из дальних селений. Вcе эти меры, весьма полезные и много раз одобренные Государем, проводятся весьма недостаточно, и лучшее средство борьбы с расстояниями — это, разумеется, увеличение числа школ.
Если нельзя иметь школу в каждом селении, следует иметь ее на каждый район. «Три» версты расстояния до школы дают нормальный школьный район в 28,3 кв. вер. Но район этот лишь приблизительный. Школа должна обслуживать каждые 28 кв. верст, но при этом предполагается, что пространство этих 28 верст населено сообразно средней плотности населения центральной России. Между тем, отдельные губернии (напр., Вологодская) представляют из себя громадные незаселенные или слабо населенные пространства.
Выделить эти пространства в теоретических исчислениях слишком сложно и трудно. Задача эта посильна только местным органам попечительства о школьном развитии. Только на месте можно определить и величину школьного радиуса; 2—3-верстный радиус установлен местными исследованиями для средне-промышленных губернии; в северных лесистых губерниях ходят ежедневно и за 5 верст; в южных степных губерниях, с открытыми для вьюг, незащищенными пространствами между селами, опять-таки иной климат, иные условия расселения, иные пути сообщения: в школу ходят почти исключительно дети прилегающего к школе селения, но самые селения занимают большие площади. Bсе эти условия должны быть приняты во внимание, и каждая губерния, даже каждый уезд должны установить свои нормы для школьных районов (Богомолов. К вопросу о составлении проектов нормальной сети училищ, стр. ,45-49. Сборник кн. Д. Шаховского «Всеобщее образование в России»; Москва, 1902 г.). — Еще менее возможно указать определенное место для школы, — в центре кружка, обозначающего на карте школьный район; удачный выбор места для школы крайне важен, но сделать его могут только местные люди. В общем проекте важно только установить, что далекая или неудобно помещенная школа — не есть доступная школа. Еще очевиднее невозможность определить «a priori» школьный радиус и школьный район в Азиатской России.
Для того же, чтобы необходимость считаться с расстояниями не опрокинула всего плана доступности обучения, приноровленного к числу детей школьного возраста, а не к площади территории в кв. верстах, следует вообще признать желательность различных типов школ. Там, где правильно организованная нормальная школа на 50 чел. детей оказалась бы непригодною (в местностях с мелкими, разбросанными поселками), ее следует заменять двумя—тремя школами более мелкого типа, на 15—20 чел. детей, по типу существующих школ грамоты или, если и они окажутся слишком крупными, то — филиальных отделений или передвижных школ (одна не более, чем на 3 селения). Такие передвижные школы принято называть «шведскими»; но и у нас в России были свои «ходячие грамотеи» (ср. Пругавин. «Вольные крестьянские школы», стр. 68 и сл.). При этом учебный год делится на столько периодов, сколько в районе учителя отделений (2 или 3), и, проведя в одной школе первый период, учитель переезжает затем в соседнюю школу, оставляя в первой помощника из старших учеников нормальной школы (Ср. — Вахтеров «Всеобщее обучение» стр. 200—216; доклад Устюженской Земской Управы, 1897 г. — По-видимому, необходимо, чтобы учителя передвижных школ имели помощников, которым могли бы поручать преподавание на время своего отсутствия; иначе передвижные школы дают плохой результат. См. труды «Совещания представителей земства и сведущих лиц по вопросам нар. образ. в г. Одессе» 1903 г. (стр. 9—10; журн. 30 марта, с. 11)). Школы грамоты и передвижные могут помещаться в избах, в виду малочисленности учеников; к учителям можно предъявлять пониженные требования: так, ими могут быть лучшие ученики ближайшей большой школы, привычные к местным условиям и нетребовательные. При таком упрощении типа школы, раздробление одной большой школы на 2 — 3 небольших не вызовет увеличения расходов; напротив, содержание школ грамоты, несмотря на малый состав учеников (в среднем 26 чел.), обходится теперь крайне дешево (В Владимирской губ. школы грамоты стоять от 5 руб. в год; в среднем — 50 руб. (Сборник статистических и справочных сведений по нар. образованию в Владим. губ., вып. III). В Полтавской губ. школа грамоты стоит, в среднем, менее 20 руб. Общих данных для всей России нет, ибо в отчетах Обер-Прокурора Св. Синода сведения о средствах содержания школ грамоты даются слитно со школами церковно-приходскими.), стоимость обучения каждого ученика в школах грамоты вдвое и втрое ниже, чем в школах училищного совета и даже в церковных (ср. данные в земских сборниках и в книге г. Вахтерова, стр. 206—207).
Во всяком случае, несколько школ упрощенного типа обойдутся не дороже одной нормальной, вмещающей то же количество учеников. А так как ниже все расчеты приноровлены не только к стоимости одной школы, но и к стоимости 1 обучающегося, то распределение учащихся между школами (поскольку оно не изменяете средней стоимости обучения) должно почитаться вопросом второстепенным. Также местным и побочным вопросом следует признать определение школьного радиуса (нормальной) школы. Основной расчет — расчет на число детей школьного возраста; соображения о расстояниях должны быть лишь дополнительным коррективом. Раз эти соображения о расстояниях будут взвешиваться местным училищным начальством, как необходимое каждый раз дополнение к соображениям о числе детей школьного возраста, то нет уже поводов опасаться, что основной расчет числа школ по числу детей школьного возраста окажется в целом неправильным и недостаточным.
Тип начальной школы.
В России в основание проекта доступности начального обучения могут быть положены, очевидно, только четыре наиболее общих типа школы: 1) министерские образцовые (двухклассные) школы, 2) одноклассные училища Министерства Народного Просвещения, находящиеся в заведывании училищных советов и дирекций народных училищ (неправильно называемые земскими), 3) церковно-приходские училища и 4) школы грамотности.
Школы грамотности — наиболее простой и дешевый тип школ. Своей незатейливости и близости к крестьянскому обиходу обязаны они широким распространением. Это — не сколько преобразованные и находящаяся в заведывании духовенства «вольные крестьянские школы», с учителями — крестьянами, солдатами, черничками, дьячками (в последнее время — учениками второклассных церковных школ), без правильных программ, без удобно приспособленного помещения, очень скудно оборудованные даже учебниками. В 1899 году таких школ было по всей России 21900 с 593787 учениками.
К школам грамотности окончательное отношение еще не установилось: одни предлагают строить на школах грамоты весь план общедоступности обучения («Начальная школа», — брошюра, изд. в 1886 г. канцелярией Святейшего Синода и разосланная Училищным Советам; указания на др. сторонников той же идеи см. в книге Вахтерова «Всеобщее обучение», 1897 г.); другие (большинство земских проектов) совершенно не принимают в расчет школы грамоты, как «школы не организованные», и все множество детей, находящихся в этих школах, причисляют к «остающимся без обучения». Громадное большинство местных Комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности (в том числе много приглашенных в Комитеты крестьян) высказалось против распространения школ грамотности, ставя им в вину размножение недоучек и «рецидивистов безграмотности». Убогая обстановка школ грамотности действительно умаляет их значение; по свидетельству г. Обер-Прокурора Святейшего Синода, в 1899 г. более половины школ грамотности (13088) имели помещения «неудобные»; объем преподавания определялся обыкновенно «познаниями самого учителя»; ученики не всегда выучивались писать; как успех, отмечено, что благодаря некоторым преподавателям с средним образованием, а также учителям, окончившим курс второклассных школ, в 1899 г. 15902 ученика школ грамоты выдержали экзамен на льготу наравне с учениками одноклассных школ; но по отношению к общей массе учащихся в школах грамотности эти окончившие составляли всего 2,6%.
Едва ли вообще маленькая, случайная и упрощенная школа грамоты может быть основанием, ячейкой всего школьного уклада в России; она, как и прежние «вольные» школы, лишь временно заполняет пробелы в школьной сети, является «подсобной»,временной и в этом отношении может оказать неоценимые услуги; но всецело опираться на нее нельзя. Увлекаются «дешевизной» школ грамоты, но дешевизна эта объясняется множеством положенного в нее бесплатного или плохо оплачиваемого труда, плохим составом учителей, неудобствами помещений (Подробно см. в отчетах Обер-Прокурора Св. Синода за 1894—1899 гг.); всякое же улучшение школ грамоты неминуемо влечет за собой их удорожание. Следует притом заметить, что школы грамоты в значительной степени живут платой за обучение, взимаемой с учеников, и довольно высокой (например, в Полтавской губернии, до 1 руб. 40 коп. с ученика в зиму, по 25 коп. в месяц и т. д.). Таким образом, собственно крестьянскому населению школы грамотности (как и «домашнее обучение») обходятся едва ли не дороже нормальных школ.
Назначение школ грамотности, как было уже сказано, — служит филиальными отделениями нормальных школ в местностях малонаселенных, где содержание правильно-организованных школ для 10—20 человек детей было бы чересчур дорого. Но при этом следует улучшить постановку учебного дела в школах грамоты, сохранив для них лишь наемные помещения и несколько пониженный (но все-таки обязательный) образовательный ценз учителей. Если теперь обучение 1 ученика в школах грамоты обходится в 3—4 рубля, то на будущее время следует принять общую для всех школ норму — 10 руб. на ученика; при этом условии можно надеяться, что школы грамотности, поставленные в связь с ближайшей организованной школой, с успехом будут выполнять задачи филиальных отделений нормальной школы. Насколько важна может быть роль подобных улучшенных школ грамотности, видно из того, что обыкновенно при составлении проектов школьных сетей весьма много мелких селении оказывается «за бортом» вне районов правильных школ. Так, например, в Черниговской губ., при составлении плана школьной сети, проектировано было дополнительных школ 1565 (к существующим 659), и все же в графе «селений, не вошедших ни в какие районы», осталась цифра 1347, с ничтожным числом детей школьного возраста. Что же должно быть, например, в Псковской губернии, где на пространстве 30 квадр. верст находится до 43 селений?
Признавая за школами грамотности лишь «подсобное», хотя и важное значение, следует, напротив, признать двухклассные министерские училища слишком громоздкими и дорогими для того, чтобы можно было положить их в основание плана доступности начального обучения. Двухклассное сельское училище обходилось в 1898 г., в среднем, 2040 р. в год, почти столько же, сколько двухклассное городское (2068 р.), и почти вчетверо дороже одноклассного сельского (553 р.). Если перевести эти цифры расхода на одного ученика, что гораздо правильнее, то выходит, что стоимость 1 учащегося в двухклассной сельской школе равна 14 руб. 75 коп., в одноклассной 8 руб. 27 коп. Уже одна эта разница в средствах содержания объясняет, отчего так мало, сравнительно, в селениях двухклассных училищ, — всего 2% (1477 из 69117).
Преобладающее значение имеют в настоящее время и будут иметь в будущем одноклассные школы: церковно-приходская и так называемая земская, точнее одноклассная школа Министерства Народного Просвещения, состоящая в заведывании училищных советов и дирекций народных училищ. Та и другая школа — правительственная; в той и другой преподавание ведется «на одной общей основе православия и преданности Царю и Отечеству»: свидетельство об этом Полтавского губернатора в отчете за 1896 год вызвало памятную Высочайшую резолюцию: «в сохранении этих начал, присущих каждому русскому сердцу, зиждется залог настоящего развития у нас народных масс».
Высоко ценя заслуги церковно-приходской школы, Государь несколько раз указывал, что рука об руку с ней может и должна развиваться школа народная (училищных советов). „Антагонизма в этом деле не должно быть" — таковы знаменательные слова Государя, начертанные на отчете Кутаисского губернатора за 1898 г.; но отчету Акмолинского военного губернатора за 1898г. Его Императорскому Величеству благоугодно было указать, что «несомненно нужны обе» школы.
Самым существованием своим и развитием наша народная школа обязана двум Монаршим починам. Первый — это Высочайший рескрипт в Бозе почивающего Императора Александра II на имя бывшего Министра Народного Просвещения Графа Д. А. Толстого от 25 Декабря 1873 года, призвавший Дворянство стать на страже народного у нас образования: «Дело народного образования в духе религии и нравственности», значится в этом многознаменательном акте, «есть дело столь великое и священное, что поддержании и упрочении его в сем истинно-благом направлении должны служить не одно только духовенство, но и все просвещеннейшие люди страны. Российскому Дворянству, всегда служившему примером доблести и преданности гражданскому долгу, по преимуществу предлежит о сем попечение. Я призываю верное Мое дворянство стать на страже народной школы. Да поможет оно Правительству бдительным наблюдением на месте, к ограждению оной от тлетворных и пагубных влияний. Возлагая на него и в сем деле Мое доверие, Я повелеваю Вам, по соглашении с Министром Внутренних Дел, обратиться к местным предводителям дворянства, дабы они, в звании попечителей начальных училищ в их губерниях и уездах и на основании прав, которые им будут предоставлены особыми о том постановлениями, способствовали, ближайшим своим участием, к обеспечению нравственного направления этих школ, а также к их благоустройству и размножению». Вслед за сим и были учреждены Уездные и Губернские Училищные Советы под председательством Уездных и Губернских Предводителей Дворянства; Губернаторам же предоставлено общее наблюдение за ходом и направлением первоначального обучения в губернии. С этого момента и начинаются постоянно увеличивающиеся ассигнования земства на размножение народных школ.
Другой Акт Монаршего попечения о народном образовании — это Высочайше утвержденные 13-го 1 июня 1884 года Правила о церковно-приходских школах, коими возложено на духовенство открытие сих школ и наблюдение за домашними крестьянскими школами грамоты.
Этими двумя параллельными, и не только не противоположными, но логически друг с другом тесно связанными путями, развивается наша начальная народная школа. И действительно — в первые 6 лет царствования Его Императорского Величества прирост учащихся в школах ведомства Св. Синода и Министерства Народного Просвещения происходил почти равномерно: в школах Министерства Народного Просвещения училось в 1894 г. — 1937000 человек, в 1900 г. — 2592000 (на 655000 человек более); в школах церковно-приходских в 1894 г. училось — 981000 человек, в 1900 г. — 1633000 человек (на 652000 более).
Школам церковно-приходским придают иногда исключительное значение не только потому, что видят в них единственно возможный и лучший у нас тип действительно народной школы, построенной на твердых религиозно-нравственных основаниях, но и потому, что школы эти «дешевле» земских и министерских. Между тем именно дешевизной, т. е. меньшей обеспеченностью церковной школы объяснялись те ее недостатки, которые создали ей столько недоброжелателей. Многочисленные не вполне благоприятные отзывы местных Комитетов о церковно-приходских школах сводятся к указаниям на неподготовленность и недостаточность преподавательских сил церковной школы, и именно светских учащих — (37179 человек в 1899 году). Недостатки эти заботливо устраняются; последние ассигнования на церковные школы целиком почти шли на увеличение жалованья учащим, т. е. на удорожание школы. Высочайше утвержденным 24 мая 1899 года мнением Государственного Совета постановлено отпускать ежегодно на церковные школы дополнительное денежное пособие в размере 1859605 рублей, из коих, по заявлению г. Обер-Прокурора Св. Синода, «большая часть (1659605 рублей) предназначалась на жалованье учителям и учительницам церковных школ» (отчет, стр. 230). Но и до этого ассигнования средства содержания церковно-приходских школ увеличивались из года в год быстрее числа учащихся, и в 1899 г. средняя стоимость обучения 1 учащегося в церковных школах и в школах грамоты равнялась 8 руб. 16 коп. Таким образом, для церковных школ эта стоимость приближается к стоимости обучения в школах ведомства Министерства Народного Просвещения. Иначе и быть не может. Церковно-приходская и светская школы в настоящее время почти не рознятся одна от другой ни программами, ни общим характером, ни средней продолжительностью обучения. Взаимовлияя одна на другую, обе школы настолько сблизились между собою, приближаясь к одному общему типу, очевидно вырабатываемому самою жизнью, что для полного слияния их остается сделать весьма немногое. В частности, необходимо обратить внимание на возможно большее развитее в школах Министерства Народного Просвещения хорового и именно церковного пения, столь важного в деле религиозного развитая детей.
Предполагая, согласно Высочайшим предначертаниям, полную однородность тех и других школ, можно считать вопрос о ведомстве, к которому будет принадлежать в отдельных случаях единая по существу правительственная школа — уже вопросом второстепенным. Надлежит лишь твердо установить в виде правила следующие положения, выработанные опытом.
1) Церковь без школы — половина дома; поэтому, при всех церковных приходах, еще не имеющих школ, следует открывать школы в первую очередь.
2) В тех случаях, когда церковно-приходская школа открывается в селении, где есть уже школа училищного совета, воздействие церковной школы должно быть направлено преимущественно на обучение девочек — будущих матерей.
3) На окраинах, в местностях с более сплоченным иноверческим и иноплеменным населением, церковно-приходская школа, рассчитанная по существу своему на православный приход, едва ли может перетянуть к себе всех детей иноверцев; поэтому здесь яснее обозначаются задачи школ Министерства Народного Просвещения; те же по существу, что и церковные школы, они менее заметным, но тем более действительным образом служат великому делу обрусения и объединения наших окраин. Это равно относится к западно-европейским и к азиатским окраинам; везде, миссионерские задачи должны быть отделены от просветительных. Правительственная школа должна вытеснить все тайные школы и перетянуть к себе весь контингент детей, обучающихся в подобных школах. Этой цели русская правительственная школа скорее достигнет, действуя на окраинах под именем министерской, а не церковно-приходской школы.
Для дружного и равномерного развития церковно-приходских и министерских школ следовало бы установить, что кредиты, вновь отпускаемые из государственного казначейства на усиление средств начального образования, должны поровну распределяться между обоими ведомствами. Но здесь возникает следующее соображение.
Число приходских церквей ограничено, и значительная часть их использована уже для школьной сети. В 1899 г. число церквей, «приходских, придельных и ружных», равнялось 36626, включая городские; церковно-приходских школ было 39842; вычитая 21501 школы грамотности — 18341. Приходских церквей, доныне не имеющих школ, можно считать, таким образом, самое большее — 18285. Если при каждой из них открыть школу, это составит менее 1/7 всего нужного для доступности обучения числа 129711 школ. За сим число церквей возрастает; в среднем за последние 6 лет ежегодно прибавлялось церквей, каменных и деревянных (Кроме соборных, монастырских, кладбищенских, приписных, единоверческих и упраздненных церквей.), — 433.
Таким образом, будущие кредиты на начальное образование должны распределяться поровну между ведомством Святейшего Синода и Министерством Народного Просвещения, пока не будут использованы для школьного дела все церкви, не имеющие еще своих школ, а равно все вновь выстроенные (Наконец, в высшей степени желательно усилить церковное строительство. В 1898 г. одна церковь приходилась в России на 2213 человек жителей православного вероисповедания (всего 81049000 чел.)).
Впоследствии это распределение следует производить на каждый год, сообразуясь с фактическим положением дела и с возможностью открытия того или иного числа церковно-приходских школ.
Программы.
О дополнительных технических классах при начальной школе было уже сказано. Но общеобразовательная программа начальных школ может быть оставлена без изменений. Не потому, чтобы она была совершенна: можно ее расширять, и сделанный выше расчет на 4 года обучения (вместо 3—3,5) оставляет известный простор для такого расширения. Но это — уже другая задача. Плана введения доступности обучения не следует связывать с какими бы то ни было изменениями в общем строе учебного дела. Улучшение школы может идти своим порядком, равно как и упрощение надзора и заведывания школами, введение коллегиальных школьных попечительств и проч. Выделить следует, равным образом вопросы о внешкольном образовании, о библиотеках, школах для взрослых и т. п. Задача в том, чтобы существующую, хотя бы и несовершенную, школу сделать доступною; этого вопроса не следует осложнять и запутывать изменениями, чтобы не поставить основного и бесспорно необходимого дела в зависимость от тех или иных спорных подробностей.
Каких-либо изменений в начальной школе не предлагается, во-1-х, потому, что задача доступности начальной школы может быть решена только в том случае, если отправляться от уже данного типа школ. Во-2-х, увеличение количества школ в настоящее время составляет более насущную нужду, нежели усовершенствование их качества. И в том виде, как она выработалась, школа нужна и полезна; необходимо обеспечить ее всем, и затем уже повышать к ней требования. Дать сразу всей России повышенную школу было бы невозможно; выиграли бы опять немногие местности, получившие усовершенствованную школу, — за счет всех остальных, не имеющих никакой школы. И притом, предала улучшениям, а тем более требованиям от школы нет, ведь, никакого...
Учащие.
Программа начальной школы (с 1897 года достаточно широкая) и не может, по существу, подвергнуться особым изменениям. Важнее мелочной перетасовки предметов — обеспечение школе хороших учителей. Учитель, несомненно, «душа» начальной школы. От него зависит оживить материал школьного обучения, соединить обучение грамоте с общим расширением кругозора детей или оставить ученика неразвитым, обучение — скучным и мертвым.
Между тем, учащие — одно из самых больных мест нашей начальной школы. Когда Олонецкий губернатор, в отчей за 1898 г., заявил, что «все местные силы объединились в практической разработке подробного плана введения в губернии всеобщего обучения», Его Императорскому Величеству угодно было начертать на отчете: «Это Меня радует. Лишь бы нашлось потребное число честных и добросовестных учителей народной школы». — Опыт показывает, что в сельские школы «желательнее привлекать учительниц, как элемент более нравственный, более добросовестный и сердечнее относящейся к своим обязанностям и к ученикам»; донесение об этом Новгородского губернатора (за 1901 г.) вызвало Высочайшую отметку: «необходимо»; Псковский губернатор, в отчете за 1900—1901 г., указывал на оторванность от деревенской среды современных полуинтеллигентных школьных учителей, извлеченных из мещанского и крестьянского сословия, но вкусивших плодов городской жизни за время пребывания в учительской семинарии и неудовлетворяющихся более скромными условиями жизни сельского учителя; Государь отметил: «Желал бы видеть побольше учительниц в народных» школах». На отчете Приамурского Генерал-Губернатора за 1901—1902 г., — о необходимости открытая, в первую очередь, учительской семинарии в Приморской области, — Его Величеством дано было категорическое указание: «не мужскую учительскую семинарию, а женскую. Полезно было бы и в Европейской России часть мужских учительских семинарий преобразовать в женские. Принять это указание к исполнению».
До последнего времени более обеспеченными являлись учителя школ ведомства Министерства Народного Просвещения, но и в Министерстве Народного Просвещения среднее содержание учащих в 1900 г. не превышало 200— 250 р. в год; 45,6% учащих получали менее 200 р.; 29,6% — менее 100 р. Немудрено, если многие из учителей бросали, свою профессию при первой возможности. «Двадцать слишком лет тому назад», говорит отчет Министра Народного Просвещения за 1900 г., «когда вводился институт полицейских урядников, многие училища должны были временно приостановить свою деятельность, за поступлением учителей в состав нового учреждения (урядников). Ныне то же явление повторяется в местностях, где вводится казенная продажа питей, так как учителя массами переходят в акцизное ведомство» (стр. 552—553). Народный учитель, — по отзывам многих местных Комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности, — это «совершенно неопределенная собирательная единица; все они имеют между собой только одно общее: стремление поскорей оставить школу и устроиться как-нибудь иначе». — Из светских учащих церковных школ, по отчету Обер-Прокурора Святейшего Синода за 1899 г., лишь 5% прослужили более 10 лет; 22,7% — менее одного года; 62,4% — менее 3 лет; 80% — менее 5 лет. Эти угрожающие цифры свидетельствуют о настоятельной необходимости поднять содержание учащих, хотя бы до нормы в 300—360 р. Но одним увеличением содержания и даже общим улучшением быта учителей многого достигнуть еще нельзя. Условия жизни сельского учителя поневоле надолго еще останутся скромными; всегда найдутся профессии более выгодные. Поэтому особенно дороги те элементы среди учащих, которые, мирясь с незатейливостью окружающей жизненной обстановки, умеют и при трудных условиях вносить в свое дело много любви, настойчивости и внимания. Опыт свидетельствует, что таким элементом являются чаще всего учительницы, — как это указано Его Величеством.
В 1894 г. % учительниц среди учащих составлял для всей Империи 36,4%; в селениях — 32,8%; в селениях Европейской России — 33,1%. С тех пор % женщин среди учащих значительно поднялся. В школах ведомства Министерства Народного Просвещения, в 1898 г., учительницы составляли 44%; в 1900 г. — уже 45,3%. В 50 губерниях Европейской России учительницы составляли (в 1898 г.) 47% учащих, местами до 76% (Вятская губ.).
По ведомству Св. Синода учительницы составляли в 1898 г. все еще лишь 27,7%; но в следующем году уже 29,4%; из прибавившихся за этот год 2549 учащих большинство (58,5%) были учительницы.
Предначертанное Его Императорским Величеством преобразование части мужских учительских семинарий в женские должно еще усилить рост процента женщин-учительниц. До настоящего времени (в 1900 г.) все правительственные учительские семинарии и школы были мужские. На средства земства и частных лиц содержалось в 1900 г. 5 женских учительских школ и 1 школа мужская с женским при ней отделением, но во всех этих школах вместе числилось 737 человек учащихся.
Следует, однако, заметить, что число педагогических заведении, подготовляющих начальных учителей, вообще в России невелико: для сельских учителей учреждено 64 учительских семинарии и школы; в 1900 г. в них числилось 5928 учащихся; 1243 чел. окончило курс, 503 — выбыло до окончания. Присоединяя к окончившим (1243 чел.) еще 257 чел. окончивших в том же году курс учительских институтов (подготовляющих учителей для городских училищ), получаем выпуск всего 1500 чел. Поэтому наибольшее число открывающихся учительских вакансий замещается, по свидетельству Министерства Народного Просвещения, воспитанницами женских гимназий, епархиальных женских училищ и девичьих институтов. Это, можно смело сказать, самые лучшие, преданные делу учительницы.
При доведении школьной сети до нормы потребуется не менее 130 тыс. новых учителей (не принимая в расчет школ для прироста и ежегодной убыли учителей). Нет ни какой возможности рассчитывать на то, чтобы все они были из числа лиц, получивших специальное педагогическое образование, тем более, что каждый окончивший курс ученик учительской семинарии стоит казне 1310 рублей; следовательно, для подготовки всего числа кандидатов на учительские места казне пришлось бы затратить на учительские семинарии не менее 170 миллионов рублей. Нечего и говорить, что подобный расход невозможен. Но едва ли в нем есть и необходимость. Прежде всего, нельзя рассчитывать, чтобы все молодые люди, окончившие курс учительской семинарии, пошли в народную школу; многих не удовлетворило бы существование на 300 рублей. Специальные учительские школы безусловно необходимы на азиатских окраинах, для подготовления учителей в школы инородческие из среды самих инородцев; но всем учащим давать подготовку в правительственных учительских семинариях едва ли есть надобность. Важнее институт «помощников учителей» и весьма полезный обычай епархиального ведомства, а равно многих земств назначать начинающих учителей для практики помощниками в хорошо поставленные школы. Крайне важно, затем, чтобы учащие сами долее оставались на своих местах и «срастались», так сказать, с деревней и со своей школой. Что пользы от дипломированного учителя, которого готовили три года к преподаванию, если сам он и двух лет не останется учителем? Несравненно полезнее учитель или учительница без специального образования (лишь сдавший экзамен), если он (или она) отдается преподаванию, как главному делу всей своей жизни. Пробелы в педагогическим знаниях учащих могут быть восполнены краткосрочными летними курсами для учителей, уже преподающих в школах; курсы эти устраиваются в последнее время почти повсеместно, с очень большим успехом; да это и понятно: слушатели являются на них с назревшими уже вопросами, ищут разрешения встретившихся на практике и потому живо ощущаемых ими затруднений; взаимное общение учителей также облегчает им лучшее уяснение вопросов преподавания. Весьма полезными являются учительские курсы при церковных школах; в 1899 году их посетило свыше 4600 чел. учителей церковно-приходских школ и 2720 учителей школ грамоты, всего свыше 7320 чел. Высоч. утв. Мн. Госуд. Сов. 24 Мая 1899 г. на эти курсы ассигновано по 200 тыс. руб. ежегодно.
За сим следует принять во внимание, что в 1900 г. выпущено:
1) из женских гимназий и прогимназий. 10583 чел.
2) из епархиальных училищ 1932 »
3) из второклассных церковных школ (подготовляющих помощников учителей в школы грамоты) 1583 »
___________________
14098 чел.
Наконец, следовало бы ежегодно открывать по одной новой учительской семинарии.
При такой постановке дела, вполне отвечающей существующему положению вещей, нет уже, казалось бы, оснований опасаться, что учителей или учительниц «не хватит» для доведения школьной сети до нормы.
Расчет общего размера затрат на содержание полной школьной сети
Число остающихся без обучения детей школьного возраста определяется для всей России в 6563373 чел. (из них 444941 чел. детей городских); для обучения их, считая по 50 чел. на школу в селениях и по 60 чел. в городах, требуется открыть 122363 школы в селениях и 7348 школ в городах. Для обучения ежегодного прироста детей-школьников (127750 чел. в селениях и 15882 чел. в городах) требуется сверх того ежегодно открывать 2555 школ в селениях и 265 школ в городах. Но, так как у нас нельзя еще надеяться, чтобы все дети попадали в школу, то вместо открытая школ на прирост населения можно было бы на соответствующие средства открывать дополнительные классы ремесленных и сельскохозяйственных знаний при существующих школах.
Средняя стоимость одноклассной сельской школы ведомства Мин. Нар. Просв. — 553 р., школы ведомства Св. Синода (грамоты и церковно-приходских) — 307 р. Но если перевести эти цифры на стоимость обучения 1 учащегося, то окажется, что стоимость эта равняется 8 р. 27 к. для светской школы и 8 р. 16 к. для школы церковной.
Стоимость городского одноклассного училища — 1378 р., двухклассного — 2068 руб.; 1 учащий в городском одноклассном училище обходится 18 р. 19 к., в двухклассном — 17 р. 69 к.
При расчетах стоимости обучения на 10—15 лет вперед необходимо несколько повысить эти нормы, округляя стоимость 1 ученика сельской школы до 10 р., 1 ученика городской школы — до 20 р. в год. Делается это не для удобства расчетов, а в виду неминуемого удорожания жизни и, в частности, школы в будущем. Кроме того, нельзя упускать из виду того обстоятельства, что наличный для 1898 г. расход в «8 р. 27 к.» на ученика составляет арифметически выведенную «среднюю»; на окраинах (в особенности азиатских) средний расход на ученика значительно выше; между тем именно на окраинах и остается наибольшее число детей «без обучения». Здесь необходимо принять повышенные нормы расходов.
Особая комиссия из специалистов, работавшая при секции общих вопросов II съезда русских деятелей по техническому и профессиональному образованию, выработала следующие минимальные (по требованиям педагогики и гигиены) нормы расходов на одну школу для 40—60 учащихся: от 375 до 520 р. в год.
I.
Расчеты съезда (на 40—60 чел. учащихся).
Жалованье законоучителю 30 — 60 руб.
» учащему 240 — 300 руб. (и квартиру)
Учебные книги 14 руб.
» пособия 15 руб.
Библиотека 10 — 20 руб.
Отопление 30 50 руб.
Жалованье сторожу 36 — 60 руб.
__________________________
375 – 519 руб.
II. Рассчитывая школу на 50 человек.
Жалованье законоучителю 60 руб.
» учащему 300 руб. (и квартиру)
Учебные книги 14 руб.
» пособия 15 руб.
Библиотека 6 руб.
Отопление, освещение и ремонт 60 руб.
Жалованье сторожу 45 руб.
____________________________
500 руб.
Стоимость сельской школы на 50 учеников, и по этим нормам составит, следовательно, около 500 р. (т. е. по 10 р. на ученика).
При наличности 60 учащихся в сельской школе можно определить ее стоимость в 600 р. (60 X 10 р.), и прежде всего поднять содержание учительнице до 360 р., законоучителю до 70 и 30 р. отнести на учебно-хозяйственные нужды. Вообще, для большей гибкости плана необходимо исходить при вычислениях не от стоимости 1 школы, а от стоимости 1 ученика.
Сказанное относится и к городам. Здесь также лучше исходить не от расхода на 1 школу, а от расхода на 1 ученика, считаясь с различной вместимостью школы, и, в частности, с большею в городах потребностью в двухклассных школах (см. ниже). Средняя стоимость одного учащегося в городских школах = 20 р.; стоимость одноклассной школы на 60 чел. можно определить в 1200 р. (по расчету: 450 р. учительнице, 100 р. законоучителю, 250 р. на учебные и хозяйственный нужды и 400 р. на наем помещения).

При таких нормах содержание полной сети начальных школ для всей Империи обошлось бы, сверх существующего расхода, в 78899542 р. дополнительного расхода (69573732 р. для селений и 9325810 р. для городов); открытие числа школ, потребного для обучения прироста детей-школьников, стоило бы сверх того ежегодно по 1737667 р. в год, а именно 1409667 р. для селений и 328000 р. в городах, а всего за все время 26607540 р., причем сумму, рассчитанную на обучение прироста, можно было бы обращать, смотря по местностям, на открытие дополнительных ремесленных или иных отделений.
Школьные помещения.
Прежде, чем перейти к вопросу о сроке осуществления школьной сети и о способе удовлетворения потребных на это расходов, следует коснуться еще одного коренного вопроса всего школьного дела: о помещениях школ и об единовременных затратах на их устройство и оборудование. По нормам, принятым II съездом деятелей по техническому образованию (1500 р. на сельскую школу), затраты эти равнялись бы 184 мил. р. + 4 мил. р. ежегодно. Из боязни столь грандиозных затрат предлагают иногда ограничиться наемными помещениями; но такое предложение не может быть принято.
В городах, правда, сравнительно легче подыскать подходящее помещение под школу, и, во всяком случае, постройка специального школьного здания потребовала бы в большинстве городов таких непосильных расходов, что с неудобствами наемных помещений приходится мириться. В расчет стоимости городской школы выше введена поэтому наемная плата за помещение (400 р. в год).
Но в селениях школы необходимо должны иметь собственные, более или менее приспособленные, помещения; школы в избах допустимы лишь при малом числе учащихся и в виде самых нежелательных исключены. Между тем, в проекте г. Фармаковского (Журн. М. Н. П.) предложено помещать сельские школы в избах, по общему правилу; причем на каждую школу сосчитано все-таки по 50 чел. детей полностью. В оправдание такой ненормальности автор ссылается на пример Вятской губернии, где 3/4 сельских училищ (каждое, средним числом, на 60 учащихся) помещаются в наемных домах. Однако, в среднем, по России 78% школ М. Н. П. имели в 1900 г. собственные дома.
Уже для того, чтобы доказать физическую возможность помещения 50 чел. детей в обыкновенной избе, автору проекта приходится рассчитывать на то, что 10% детей школьного возраста «вовсе не поступить в школу по разным причинам» и еще 10% каждый день будет отсутствовать, так что состав класса ограничится 40 учениками. Едва ли, однако, такие соображения уместны в плане нормальной школьной сети.
Каковы были бы, затем, последствия скопления 40—50 человек в течение нескольких часов в избе? Как бы отразилось это на здоровье детей? И без того рядом земских исследований установлено, что наши школы, изобилующие «всеми недостатками, какие только возможны в жилом помещении», лишенные приспособленной к росту учеников школьной мебели, нередко прямо-таки вредно влияют на физическое развитие крестьянских детей: «у не учащихся детей развитие груди в общем идет значительно быстрее, чем у посещающих школы»; у посещающих школы замечено «искривление позвоночника» и т. д. (См. множество данных в статье г. Шингарева (сборник кн. Д. Шаховского). Статья эта представляет свод земско-врачебных исследований по отдельным губерниям. Последняя работа в этой области издана в 1903 г. Серпуховским уездным земством (труд врача г. Соснина).).
С другой стороны, столь же наглядные цифры специальных исследований свидетельствуют, что каждые лишний кубический аршин воздуха и квадр. аршин пола, приходящиеся на 1 учащегося, значительно повышают «производительность сельской школы» (внешней маркой производительности принять % окончивших). В этом отношении установлены известные наименьшие требования — 2 квадр. аршина пола и 8—9 кубич. аршин воздуха на 1 ученика, — нормы и без того сильно пониженные, отступления от которых требуют особого каждый раз оправдания (Для сравнения можно взять «Handbuch der Schulhygiene», v. d-r Leo Burge stein u. Xatalinski, 1902; s. 275; «Общедоступную гигиену» проф. Эрисмана и проч.).
Другой способ избежать расходов на сооружение зданий предложен так называемой системой «двухсменного» обучения (подробно разработанной в Харьковском Уездном Комитете о нуждах сельскохозяйственной промышленности; та же система с недавнего времени применялась в виде опыта в некоторых уездах Херсонской губернии). Сущность ее состоит в следующем. При одной школе имеется два учителя; один из них занимается утром с одной сменой школьников, другой — вечером, в том же здании, с другой сменой; 1 час полагается в виде промежутка на проветривание классных комнат.
Безусловно, отвергнуть эту систему нельзя. Но она применима лишь в редких случаях, и именно там, где «вторая смена» школьников живет в том же селении, как и первая смена, т. е. в том случай, если школа одна на большое село, а не обслуживает нисколько селении. Иначе, — даже при двух - трехверстном радиусе, — детям пришлось бы зимой ночью возвращаться из школы, подвергаясь опасности заблудиться и замерзнуть (Taкие случаи бывали в жизни русской школы (прим. в Вологодской губ.)). Ночевать всем в школе нельзя, неудобно: утром явится другая смена. Притом, занятая в сельской школе обыкновенно затягиваются; их нельзя подчинить строгой регламентами, подобно урокам по звонку в средней школе; здесь учитель один по всем предметам на 3 отделения; между тем система двухсменного обучения строго и точно рассчитана чуть ли не по минутам (см. труды Харьковского у. комитета, стр. 434—440). Вредное влияние вечерних занятий на зрение и вообще на здоровье школьников признается и сторонниками двухсменного обучения. Неудивительно, что опыты применения этой системы в Херсонской губернии дали скудные и неудовлетворительные результаты (см. труды Совещания сведущих лиц в г. Одессе в 1903 г., стр. 150 и др.).
От необходимости строить школьные здания уйти некуда. Не следует, как было до сих пор, и оставлять эту постройку почти исключительно на обязанности сельских обществ (строительные капиталы губернских земств и казны были до сих пор слишком ничтожны). Сельским обществам и без того приходилось и придется нести при постройке и содержании школ много трудно уловимых расходов «натурой»: на перевозку материалов, доставку топлива, на работы по ремонту и проч. Между тем, при доступной сети школ придется иметь дело с более мелкими, глухими и бедными селениями, нежели ранее. На постройку школ не обходимо отпускать средства и от казны, и от земства. Но есть один простой и уже не новый прием, с помощью которого легче выйти из финансовых затруднений, вызываемых сооружением школ. Прием этот следующий.
Наименьшая стоимость постройки деревянного школьного здания, отвечающего требованиям гигиены, определяется в 1200—1500 р.; если принять во внимание необходимость первоначального обзаведения школ мебелью и пособиями, следует остановиться на норме в 1500 р., даже имея в виду даровой отпуск казенного леса (где таковой есть поблизости).
Ежегодное содержание школы обходится в 500 р. Если первые три года суммы, отпускаемые на содержание школы (по 500 р.), откладывать и употреблять на постройку, школа будет выстроена (500 р. X 3 = 1.500 р.); особых единовременных затрат на сооружение школы высчитывать уже не придется; и лишь достижение всего плана доступности начального обучения отодвинется на 3 года, а если принять стоимость сооружения школы в 2000 руб. — то на 4 года. Выигрыш в финансовом отношении столь значительный, что с потерей некоторого времени можно, казалось бы, примириться. Но эти три, четыре года и не будут всецело потеряны.
Прежде всего: 1) постройка школы все равно потребовала бы около 2-х лет. Если производить ее не торопясь, можно дешевле, исподволь приобретать материалы и установить более тщательный надзор за постройкой. Потеряны будут, след., всего 2 года.
2) Весьма много значит удачный выбор места для школы. Необходимо на месте выработать приблизительный план школьной сети и сообразоваться с ним при постройке школы. Иначе школа будет выстроена не там и не в таких размерах, как бы следовало; впоследствии ее придется перестраивать, расширять или даже переносить в другое место. Во Владимирской губ., например, при составлении проекта школьной сети в 1902 г. оказалось нужным открыть 801 новую школу, а 882 «расширить или перенести в другие селения».
При бессистемной постройке, школы откроются не в той очереди, в какой они являются необходимыми для населения, и потребуется значительно большее их число. Два свободных года можно было бы использовать с тем, чтобы осмотрительнее начать затем постройку.
3) Хотя план введения доступности обучения рассчитан ниже на 15 лет, но в основание его положены данные 1898 года. Протекшие с тех пор 5 лет подвинули не сколько дело начального образования, и можно думать, что не только денежные средства, исчисленные в настоящем проекте, но и сроки, в нем принятые, удастся нисколько сократить.
Школы открываются не на один год, нужда в них постоянная, и лучше год-два потерять на постройке, чем тратиться из году в год на неудобные и вредные для дела «наемные помещения».
Затруднения могут быть только технические, — при разнесении кредитов на школы по различным сметным параграфам. Но технические затруднения могут быть и побеждены техническими же приемами; важно воспользоваться мыслью о постройке школ исподволь и дать ей окончательное преобладание над ложной мыслью помещать все школы в избах (Последние представления г. Мин. Народн. Просвещения ставят вопрос уже на правильную почву; в отзыве г. Мин. Финансов не встречено препятствий к тому, чтобы подразделение кредитов «на расходы по содержанию училищ и строительные предоставлено было усмотрению Министерства Народн. Просв.»).
Таким образом, расходы на начальные школы могут быть ограничены стоимостью ежегодного содержания школ (78899542 руб. на полную сеть школ + 26607540 руб. на прирост).
Кроме того, следует иметь в виду дополнительные расходы: на увеличение инспекции (по 1 добавочному инспектору на уезд) — 1506000 руб.; на открытие новых учительских семинарий, по одной в год, и на преобразование старых — 677000 руб.; на педагогические курсы — 1503000 руб.; и вычет 6% в пенсионную кассу учащих — 1298231 руб.; всего 4984231 руб., а при постепенном их ассигновании в течение 15—20 лет по 250000 рублей ежегодного увеличения расходов.
Большее обеспечение учащих может быть достигнуто (помимо участия в пенсионной кассе) неюридическими прибавками к жалованию. Держась установленной нормы в 300—360 руб., можно начинать с меньшей суммы — 200—240 руб., платя их начинающим «помощникам и помощницам учителей»; затем постепенно повышать жалованье, соответственно срокам службы, до 400 руб. и выше.

Раскладка необходимых затрат.
Принять предстоящий расход (83883783 р. + 1737667 ежегодно вновь для прироста) полностью на средства казны было бы слишком трудно; в таком случае пришлось бы ждать достижения намеченной цели несколько десятков лет. Существующая система сочетания средств, притекающих на дело начального образования из самых разнообразных источников, имеет свои неудобства, но в интересах быстрого движения дела, безусловно, заслуживает сохранения. Необходимо помнить, что создавать дополнительную сеть школ исключительно на средства государственного казначейства значило бы вызвать неизбежные ходатайства о принятии всецело на счет казны и всей ранее созданной сети. Иначе выходило бы, что одни местности сами, собственными усилиями, устроили у себя часть школьной сети, а другие получат ее даром. Между тем, принимать на средства казны все школы, содержимые ныне на местные средства, значило бы обременить государственное казначейство, сверх 85 мил. руб. предстоящего расхода, еще новым 30—40-миллионным расходом на старые школы.
Идя навстречу желаниям населения, Правительство может рассчитывать, что население принесет и от себя посильные денежные жертвы на открытие школ. Где выражается готовность принести эти жертвы, там и следует, прежде всего, открывать школы.
Соединяя общегосударственные и местные средства, необходимо исправить некоторые недочеты, существующие у нас теперь в распределении издержек на начальные школы между различными источниками. Так, прежде всего, следует выделить расходы на городские начальные школы. Ниже подробно, анализом цифр, доказываются следующие четыре, на первый взгляд, парадоксальные положения:
а) в деле начального образования города постепенно отстают от деревни;
б) из начальных городских школ содержится на городские средства менее половины:
в) недостаточность ассигнований городских обществ на начальные школы не может быть объясняема одною бедностью городов;
г) города без большого напряжения могли бы самостоятельно в течение 10 лет достигнуть доступности начального обучения без поддержки казны и с небольшой лишь поддержкой из частных пожертвований (3,35% ежегодно).
Bсе рассуждения о городских школах и о расходах городов на начальное образование следует таким образом выделить.
Расходы городов покрывали в 1898 году 13,4% общего бюджета начальных школ. Остальные 86,6% распределялись следующим образом:
21,4% — из государственного казначейства.
20,7% — от земств 34 губерний.
1,3% — из земских сборов прочих губерний.
17,9 % — от сельских обществ.
12,5% — пожертвования частных лиц и обществ.
6,8% — плата за учение.
6 % — из прочих источников.
Приведенные цифры показывают:
1) что ничтожно мала доля земских сборов в не земских губерниях Европейской и Азиатской России;
2) что доля казны, казалось бы, менее чем бы она должна быть, почему едва ли могут встретиться препятствия к увеличению участия казны в этом деле;
3) что сравнительно высока доля сельских обществ. Показанная в 17,9%, доля эта фактически выше; сельские общества несут много ускользающих от учета жертв «натурой»; затем, на их же долю приходится, вероятно, значительная часть сумм невыясненных, отнесенных в графу «прочих источников» — местами до 43% всей сметы.
Между тем, источник этот сам по себе не всегда желателен: мирские расходы на школу нередко ведут к невольной и крайне тягостной зависимости учителей и учительниц от сельских заправил. Затем, на источник этот нельзя возлагать слишком много надежд и потому, что средства сельских обществ, вообще небольшие, с введением винной монополии значительно оскудели: исчезли так называемые «кабацкие деньги», т. е. деньги, получавшиеся ранее от кабатчиков за право открытия винной торговли.
Не следует забывать, далее, того обстоятельства, что в прежнее время школы открывались преимущественно в больших и богатых селах, а теперь предстоит иметь дело с бедными и глухими селениями.
В силу всех этих соображении долю сельских обществ следует для будущего времени принять в уменьшенном размере. Но отказываться от нее совершенно было бы уже увлечением; это противоречило бы общему началу: делать школу доступною преимущественно для тех, кто сознает ее пользу и готов ради нее на посильные жертвы. Притом все, доставшееся даром, ценится обыкновенно гораздо меньше, чем достигнутое ценою личных усилий. Нельзя забывать и того, что в глуши, например, на азиатских окраинах, при отсутствии земства и доброхотных жертвователей, отказ от участия сельских обществ равнялся бы принятию почти всего расхода целиком на средства казны;
4) что платой за обучение, покрывающей ныне 6,8% расходов на начальные школы, можно в будущем пренебречь; по общему правилу, начальное обучение в селениях надо сделать бесплатным;
5) что следует удовольствоваться тем, если ассигнования земства на это дело будут расти в той же прогрессии, в какой земские расходы на народную школу увеличивались в настоящее благополучное Царствование;
6) что гадательный размер частных пожертвований следует вычислить в прежней доле 12,5% или даже из осторожности понизить его до 8%. Нужно полагать, что действительный прилив пожертвований будет гораздо значительнее. Опыт показал, что с возрастанием и развитием школьного дела интерес к нему частных лиц и приток частных пожертвований усиливаются; % пожертвований выше всего в губерниях, где школьное дело близится к своему завершению: пожертвования покрывают 14,1% всего расхода в земских губерниях (25% в Тульской; 26,4% в Московской; 34,1% во Владимирской губ.) и падают до 3,8% в Средней Азии, до 2,8% в привислинских губерниях. Не подлежит ни малейшему сомнению, что — когда будет фактически приступлено к осуществлению сплошной школьной сети и когда видно будет, что дело действительно близится к завершению и требует еще хоть немногих добавочных жертв и усилий — тогда можно вполне надеяться, что за деньгами дело не станет.
Такие добровольные пожертвования лиц, более обеспеченных, гораздо лучше и справедливее решают вопрос, чем предложенные в некоторых местных комитетах «внутренние займы на всеобщее обучение» или даже «подушный школьный налог». Мысль о специальном налоге на школьное дело была предложена у нас и ранее, в 70 годах (см. «Материалы по введению обязательного обучения», Воронежская губ.) и пользуется некоторой популярностью. Но «подушное» взимание такого налога легло бы главной тягостью на крестьян, равнодушных к тому, на какие цели пойдут взимаемые с них казенные сборы, и часто плохо о том осведомленных. Всякие же попытки организации «подоходного» школьного налога были бы слишком сложны; противореча основным правилам общности бюджетных средств, введение школьного налога покоилось бы, в существе своем, на недоверии к доброй воле и сочувствии общества.
Сводя итоги плана, можно предложить следующее распределение всего необходимого расхода на обеспечение доступности школы в городах и селениях Российской Империи. Предстоит расходовать на содержание дополнительной сети школ 78899542 р.; на школы, ежегодно открываемые для прироста или на дополнительные ремесленные классы, всего, считая все время постепенного осуществления плана — 26607540 р.; на инспекцию и учащих — 4984231 р.; итого 110491313 руб. Предполагается, что расход этот будет покрыт следующим образом:
Из гос. казначейства (по двум ведомствам: М. Н. П. и Св. Синода.) 41048813 руб. (37,2%).
От земств 34 губерний 20325000 руб. (18,4%).
Из земских сборов в прочих губерниях 11878686 руб. (10,7%).
От сельских обществ 18783805 руб. (17%).
Частных пожертвований 9129199 руб. (8,3%).
От городских обществ 9325810 руб. (8,4%).
________________________
Из всех источников 110491313 руб. (100%).
При этом расчете значительно уменьшена сумма частных пожертвований. Она принята в размере около 6 коп. с души общего населения Империи, причем и эти 6 коп. предположено разложить на сроки от 10 до 25 лет, т. е. ежегодно по 1/3 копейки. Между тем, если сохранить существующий % частных пожертвований в школьном бюджете (12,5%), то следует ожидать не 9, а 14 мил. рублей пожертвований; на 4—5 мил. соответственно могла бы уменьшиться доля сельских обществ и земств 34 губерний. Дальнейший (свыше 14 мил.) приток пожертвований мог бы быть обращен уже на введение ремесленного образования.
В какой срок следует завершить дело.
На дополнение нашей школьной сети до нормальной величины в какой-либо сокращенный срок, очевидно, не хватило бы не только денег, но и учителей, а, может быть, и учеников на все вновь открытые школы. Также ошибочной представляется мысль искусственно приурочить завершение школьной сети к какой-либо великой исторической годовщине (напр., к 1913 или к 1911 году). Неуклонно следуя Высочайшим предначертаниям, надлежит с одинаковою осторожностью избегать как предвзятых преувеличенных требований, только вредящих делу народного образования, так и чрезмерной медленности в осуществлении плана: в деле столь важном, следует помнить, что постепенность — еще не есть медленность.
На основании анализа школьных смет, произведенного ниже в таблицах и в тексте второй части проекта, можно принять следующие, естественно вытекающие из рассмотрения материалов, сроки:
для городов повсеместно 10 лет
» селений:
по всем губерниям Европейской России 15 лет
» » губерн. и областям Сибири и Кавказа 20 лет
» » Средне-Азиатских владений 25 лет
Течение сроков должно начаться для всех районов одновременно, напр., с 1 января 1905 года, а не так, чтобы в 15 лет осуществить общедоступность школы в Европейской России, затем перейти к Кавказу и проч. Двигать дело следует повсеместно и одновременно, не стягивая всех сил к одному - двум округам, и без того более обеспеченным. Задача не в том, чтобы блеснуть быстротой действий в одном - двух районах — ценою забвения остальных; такой план следует признать «показным», нецелесообразным и несправедливым!
Одновременное поступательное движение по всей России можно постепенно усиливать, т. е. разложить общую сумму расхода на 10—25 лет не поровну на каждый год, а возрастание кредитов сделать прогрессивным, начав с малого, причем усиливать новые ассигнования примерно на 230000 рублей. Наглядно это выразится в следующей таблице:
Ежегодный новый расход (в городах и в селениях).

Предложенное увеличение расходов казны, ежегодно на 2 с небольшим миллиона рублей, не составляет чего-либо необыкновенного. В нынешнее благополучное царствование расходы казны на начальные школы возрастали в следующем размере:

В виду столь значительного роста ассигнованы за последние годы предположения настоящего проекта могут показаться преувеличенно-скромными; но следует принять во внимание, что по предлагаемой мною схеме расходы на ремесленные и сельскохозяйственные дополнительные отделения при сельских школах поставлены в условной форме взамен открытая школ на приросте населения, предполагая, что на местах виднее, в чем чувствуется более настоятельная надобность. Следует, поэтому, соблюдать известную экономию при исчислении расходов на общеобразовательные начальные школы, имея в виду предстоящие расходы на техническое при них обучение. В деле этого обучения придется идти первое время крайне осторожно, опираясь на расчеты и представления местных училищных начальств. Пермские ремесленные классы обходятся по 1500 р. в год; стоимость их, однако, постепенно понижается. Если исходить из этой цифры, то взамен 3-х начальных школ можно открывать одно ремесленное или сельскохозяйственное отделение.
Что касается средств, ожидаемых от земств, то данные таблицы № 43, казалось бы, приводят к заключению, что ожидаемые от земских учреждений кредиты не могут считаться для них непосильными, так как за первые после 1898 г. четыре года многие земства в действительности ассигновали на первоначальное образование — одни не менее того, что ожидается от них в ближайшие будущие года, а другие значительно более.
Другое возражение, какое может быть направлено против предлагаемых расчетов, заключается в естественном указании на их запоздалость. В основание проекта положены данные 1898 года. С тех пор число школ увеличилось на 14215, число учащихся увеличилось на 881180 чел.; ассигнования казны возросли по обоим ведомствам Св. Синода и М-ства Нар. Проев, на 10265787 р. Все это верно, но в главной массе своей новейшие ассигнования шли не на открытие новых училищ, а на покрытие различных недочетов в старых школах, а также на преобразование существующих народных школ в высший тип. Не следует ли положить предел последней упомянутой тенденции ведомств? На будущее время России не так нужна образцовая, как доступная школа.
Для достижения большей равномерности в распределении новых кредитов на начальные школы по различным районам, ниже предлагается примерный, по районам (губерниям и уездам) рассчитанный план. В основание плана положены данные 1898 г. С тех пор распределение школ по территории государства несколько изменилось; оно осталось неравномерным, но неравномерность эта постоянно перемещается. По этому, предложенные расчеты имеют лишь приблизительное, схематическое значение и могут быть, разумеется, изменены. Недостатки официальной статистики также ослабляют значение составленного на основании статистических данных плана; но без такого плана обойтись все же нельзя. Необходимо только каждые 5 лет производить пересмотр плана и, для этой цели, однодневную школьную перепись.

II.
Примерный порайонный расчет.
А. Города.

В городах правильно устроенные народные школы существуют непрерывно в течение ста лет; средства городов больше; учителей найти легче; бороться с дальностью расстояний и бедностью учеников приходится несравненно меньше, чем в селениях; наконец, грамотность городскому населению еще нужнее, нежели сельскому, и практическая польза образования обычно в городах сознается яснее. Казалось бы, этих причин достаточно, чтобы обеспечить городу в образовательном отношении преимущество перед деревней. В действительности, однако, это не совсем так: начальными школами города обставлены нередко беднее, нежели деревин. Явление это, замеченное и в Западной Европе, напр., во Франции (Levasseur, Bulletin de l'institut international de statistique. Rome. 1892.), вполне отчетливо обрисовывается данными официального издания Министерства Народного Просвещения: «Статистические сведения по начальному народному образованию в Российской Империи» (вып. 2 и 3). По этим данным, у нас в 1898 году только 1/10 общего числа школ действо вала в городах (7797 школ) и 9/10 в селениях (69117 школ). Между тем, городское население составляет 1/8 общего населения Империи; следовательно, города на 20% беднее училищами, чем селения. А именно: в городах одна начальная школа (всех типов и ведомств) приходится, в среднем по Империи, на 2117 чел. жителей, а в селениях одна на 1588.
По губерниям Европейской России данные еще боле неблагоприятны для городов:
в городах. в селениях.
В 34 земских губерниях
одна школа на 1899 чел. » на 1370 чел.
16 не-земских 2039 » » на 1275 чел.
10 привислинских 3243 » на 2457 чел.
Наоборот, в Сибири, на Кавказе, в Средне-Азиатских владениях начальные школы приурочены в большей степени к городским поселениям.
Если сравнивать города и селения не по числу начальных школ, а по числу учащихся в этих школах, то окажется, что городские училища многолюднее, и, в общем, в городах училось в 1898 г. 42% детей школьного возраста, а в селениях — 35%. Но этот перевес в пользу городов всецело падает на долю женского образования. В городах обучалось 50% всех мальчиков школьного возраста и 32% девочек(В С.-Петербурге в 1903 г. училось в начальных школах почти поровну мальчиков (12460) и девочек (11945)); в селениях же обучалось 55% мальчиков и 16% девочек. Таким образом, девочек в городах учится в начальных школах сравнительно вдвое больше, чем в селениях, мальчиков же — несколько меньше.
Для отдельных губерний данные Министерства Народного Просвещения рисуют картину поразительной отсталости городов. В 19 губерниях уже теперь сельское население опередило городское не только по числу учащихся мальчиков, но и по числу учащихся детей обоего пола; в 9 губерниях даже обучение девочек в селениях поставлено лучше, нежели в городах. Притом оказывается, что крупные городские центры, повышая уровень образования в тяготеющих к ним деревнях, сами отстают в деле начального обучения и от этих деревень, и от других городов меньшей величины. Для 10 губерний, с городским населением свыше 300000 чел. в каждой, это выражается особенно резко (см. таблицы 9 и 10).
Следует заметить, однако, что в издании Министерства Народного Просвещения, откуда почерпнуты эти данные, не приняты в расчет два условия: во-1-х, меньший % детей школьного возраста в городах, сравнительно с селениями (в городах дети 8—11 лет составляют не 9% населения как в селениях, а 7% и 8%, в столицах даже 4,5%); во-2-х, в городах 10% детей школьного возраста получают образование в приготовительных и низших классах средних и специальных учебных заведений (см. таб. 12). Вводя эти поправки и соответственно увеличивая % обучающихся детей в городах на 20% а в столицах даже на 60%, следует все-таки признать, что положение школьного дела в городах, хотя и не столь мрачное, как его рисуют официальные данные, все-таки оставляет желать лучшего. С особливой яркостью бросается в глаза факт, что отсталость городов, пока еще спорная, с несомненностью увеличивается с каждым годом. Сравнивая статистические сведения по начальному образованию за 1885 и 1898 г.г., видно, что вообще по Империи: число учащихся возросло с 2184033 чел. до 4114201 чел., т. е. на 93%; в городах же % учащихся детей возрос за рассматриваемый период с 429489 до 616500 чел., т. е. на 41%.
Такой вывод заслуживает подробного и внимательного обсуждения.
Одни из причин странной, на первый взгляд, отсталости городов лежат в самых условиях городской жизни. Во-1-х, в городах труд детей, особенно мальчиков, широко эксплуатируется зимой, в учебное время, что реже случается в деревнях; во-2-х, в городах легче научиться грамоте помимо школы; если школьников здесь и меньше, то грамотных оказывается впоследствии больше. Влияния этих причин не следует, однако, преувеличивать; если бы они имели решающее значение, городские школы не были бы так переполнены, как это замечается в настоящее время. Уступая селениям по числу школ, города превосходят их по числу учащихся в каждой отдельной школе; на каждую городскую школу приходится в иных городах средним числом до 180 учащихся; там, где ведутся записи отказов в приеме, выяснено, что в городах приходится отказывать сравнительно вдвое большему числу желающих, чем в селениях, и отказывать исключительно вследствие тесноты помещений, тогда как в селениях бывают и другие причины отказов (Ср., напр., издание Ярославского губ. земства: «Начальные народные училища», стр. 14. — Ярославль, 1899). Поэтому, выясняя причины школьной отсталости городов, приходится спрашивать не о том, почему дети мало учатся в городах, где грамота как орудие в борьбе за кусок хлеба стала насущною потребностью, а о том, почему мало открывается в городах школ. Ответ на это может быть только один: потому, что городские общественным управления уделяют начальными школам слишком мало средств и внимания.
Прежде всего: даже из существующего малого числа городских школ едва ли половина содержится на городские средства. По данным Министерства Народного Просвещения, в 1898 г. одни только городские школы этого ведомства (3/4 общего числа) обошлись в 10820996 рублей, причем из этой суммы города внесли лишь 4900755 руб. (45,28%). Участие городов в содержании городских школ др. ведомств, может быть, и значительнее, но школы Министерства Народного Просвещения имеют в городах преобладающее значение. Из 7797 городских школ с 616500 учащимися, Министерство Народного Просвещения заведывало 5768 школами (74%) с 513091 учащимся (83%). Во всяком случае, если цифры сводного издания Министерства Народного Просвещения правильны, то города несут никак не более половины издержек на городские школы (46,49%, см. таб. № 6 и 7). Остальные средства составляют, главным образом, субсидии от казны и от земства, затем сбор платы за учение и пожертвования частных лиц. Таким образом, значительная часть городских школ содержится на средства, косвенно получаемые из деревни (Точных подробных цифр установить нельзя, потому что в изданиях М. Народ. Пр. и Св. Синода данные об источниках содержания приводятся слитно, а не по двум отдельным группам: а) городские и б) сельские школы. Для отдельных губерний см. земские сборники: Владимирской, Псковской, Калужской губ.).
Если взять данные погубернские, то участие городов в содержании городских школ окажется иногда совершенно ничтожным — от 0,7% (см. таблицы № 6 и 7).
Такое положение дел могло бы считаться терпимым, если бы оно обусловлено было крайнею бедностью городов. Но это на самом деле не вполне верно. Из своего стомиллионного бюджета (в 1900 г. — 102,5 мил. руб.) города расходуют на учебную часть всего 10,8 мил. р., т. е. 10%, тогда как земства 34 губерний из меньшего бюджета (в том же году — 88 мил. р.) тратят на народное образование гораздо больше, а именно 15,3 мил. руб., то есть 17,5% бюджета. Притом, из общего расхода на образование, города отдают собственно начальному обучении немногим боле ½, а земства — боле 4/5.
Можно положительно утверждать, что, по крайней мере, 1/3 городов русских не имеет у себя хотя бы одной школы, всецело содержимой на свои, городские средства. На всякое образование вообще (не только начальное) известное число городов русских не отпускало ни одной копейки (по «Отчетам о денежных оборотах гор. касс», изд. Мин. Внутр. Дел):
в 1895 г. из 709 городов......80 (11,3%)
в 1900 г. из 755 » ......47 (6,2%)
в среднем, за 6 лет...........9,4%,
т. е. почти 1/10 общего числа городов.
Присоединяя сюда города, отпустившие на образование менее 100 р. (от 7 рублей), и города, отпустившие менее 1000 р. (ибо и на 1000 р. нельзя содержать хотя бы одной городской школы), получаем общее число городов, не имевших ни одной своей школы:
в 1895 г...........259 (36,5%)
в 1900 г...........216 (28,6%)
в среднем, за 6 лет......32,95%,
т. е. 1/3 общего числа городов. Между тем, городских поселений, не имеющих ни одной школы, еще в 1894 г. насчитывалось по России всего 27 (перепись Имп. В. Экон. Общ.); следовательно, если многие города имеют школы, то исключительно благодаря сторонней поддержке. Между тем, в числе городов, не отпускавших ничего на народное образование, встречаются города с бюджетами в 20, 30 и 40 тысяч рублей (См. таблицу № 4). Процент ассигнований на образование к общей смете расходов составлял в среднем 10,25% в 1898 г. и 10,47% в 1900 г.; отдельные колебания (в 1900 г.) встречаются от 0,135% (г. Телав, Тифлисской губ., давший из бюджета в 10368 р., всего 14 рублей, т. е. 1/700 часть, на народное образование) и до 27% (г. Благовещенск, давший на образование 56054 р. из бюджета в 207504 р.). Если сравнивать города приблизительно одинаковой величины и с одинаковыми бюджетами, расход на образование колеблется между крайне разнородными величинами. Для губернских и областных городов пределы колебаний от 1,77% (г. Витебск) до 27% (Благовещенск); для уездных городов колебания от 0 до 25%. В одной губерний уездные города значительно превосходят по своим затратам губернский, в другой — безмерно отстают от него. Подобные колебания не только в абсолютных цифрах кредита на образование, но в процентном отношении этого расхода к общему бюджету данного города, прямо указывают, что центр тяжести лежит не столько в богатстве или бедности городов, сколько в отношении городских управлений к делу народного образования. Приложенные таблицы (№№ 1, 2 и 3), если только верны цифры, взятые из изданий Мин. Вн. Дел, подробно поясняют этот невольный вывод. Где городские общественные управления сочувствуют делу образования, там для него находятся и люди, и средства.
Еще в большей степени, нежели размер расходов на образование, зависит от доброй воли городских управлений распределение этого расхода между различными отраслями образования. В этом отношении следует прежде всего заметить, что во многих случаях даже наличного расхода городов было бы достаточно для осуществления доступности обучения, если бы города уделяли не так много внимания среднему, специальному и высшему образованию и не так мало — начальному, нужному для 9/10 их населения.
Расходы городов на образование, пока еще незначительные, растут очень быстро. За 5 лет, с 1896 г. по 1900 г., общий итог городских расходов увеличился на 37,5% (с 74541206 р. до 102527297 р.); расходы же на образование росли вдвое быстрее общего бюджета и увеличились на 79,5% (с 5904191 р. до 10797265 р.) (См. таблицу № 8). Ежегодное увеличение расходов на образование выражается для этого пятилетия средней цифрой 1223268 р., т. е. на 16% в год. Но на долю начального обучения обращалась лишь незначительная часть всего расхода на образование (Таблица № 5), а именно в 1898 году 58,46%, а в 1900 году еще менее — 49,9%.
Таким образом, города уделяют начальному обучению все меньше и меньше внимания, увлекаясь более высокими видами образования и предоставляя начальные школы участие других сил: казны, земства и частных лиц. Обязанность, возложенная еще Императором Петром I на городские магистраты: «иметь старание о заведении малых школ» (Регл. Маг., гл. XXI) остается невыполненною. Объясняется это в значительной степени составом городских общественных управлений: редкий из гласных думы отдаст своего ребенка в начальное городское училище; между тем, именно начальные училища нужны для беднейших, наиболее многочисленных слоев городского населения. Разумеется, интересы среднего, специального и высшего образования также требуют жертв и внимания; но при существующем положении дела всякая справедливость нарушена, Из ежегодных прибавок на образование — 1220000 руб. почти 90% идет на высшие виды образования, благами которого пользуются лишь 10% детей городских обывателей, и лишь 125000 р. на начальное обучение.
Между тем, забытое начальное обучение — необходимое основание всей государственной жизни. Пока это основание не заложено, все остальные стремления в области просвещения, законные и прекрасные сами по себе, являются все-таки до известной степени роскошью; во всяком случае, они не должны заслонять насущно необходимого. Нельзя, разумеется, требовать, чтобы все 100% новых ассигнований шли на начальные школы; нельзя также, увлекаясь арифметической справедливостью, распределять эти ассигнования сообразно % нуждающихся в том или ином роде образования и 90% расхода отдавать низшим школам. Но можно, кажется, пожелать, чтобы все виды образования развивались равномерно, и чтобы начальное обучение, на которое ныне расходуется от 50—60% образовательной сметы, получало и 50% всех новых увеличений по этой смете. А при таком скромном требовании есть все основания полагать, что города, в течение 10 лет, своими силами, без большого труда осуществили бы у себя доступное обучение.
Это показывает следующий расчет.
По данным переписи 1897 года, городское население России составляло 16503996 чел. Из них дети школьного возраста составляли 4,5% населения в столицах, и 7% и 8% в остальных городах; это дает общий контингент школьников — 1194136 чел.
Из них 616.500 чел. в 1898 г. уже учились в начальных школах. Кроме того, в возрасте 8—11 лет часть детей обучается в низших классах средних учебных заведений. Таких детей на всю Россию (в низших классах средне-учебных заведений) можно насчитать приблизительно 132695 (см. таблицу № 12 и к ней прим. 3). Таким образом, подлежит обучению в начальных школах 444941 чел. городских детей.
Ежегодный прирост населения (1,33%) должен давать со ответственное увеличение числа детей школьного возраста в городах. На 1194136 чел. это увеличение составит 15882 чел. детей ежегодно. Таким образом, обучению подлежать 444941 чел. детей и, сверх того, ежегодно 15882 чел. Часть этих детей попадет, вероятно, в открываемые вновь средне-учебные заведения; часть — вовсе лишена будет возможности учиться. Но, за невозможностью точно определить % таких детей, план доступности обучения должен быть рассчитан на все число детей, подлежащих обучению. Опыт покажет, когда можно будет остановиться; в проекте же следует только оговориться, что сделанные расчеты, вероятно, выше действительных (Уменьшать расчеты тем менее оснований, что значительная часть городских школ будет двухклассными, с пятилетним курсом и, следовательно, для 5 возрастных групп. Впрочем, с другой стороны, в одноклассных городских школах (при меньшем числе манкировок) легче выдержать трехлетний курс (вместо четырехлетнего)).
Обучение одного учащегося в городской школе стоит теперь в одноклассном училище 18 р. 17 к., в двухклассном 17 р. 69 к. За норму для будущего времени лучше, однако, принять 20 р., как в виду того, что учащихся лучше размещать не такт тесно, так и в виду вероятного вздорожания помещений и учительского труда в будущем. Притом, на окраинах, а именно: на Кавказе и в средне-азиатских областях обучение стоит дороже (23—24 р.; за норму для будущего надлежит принять 25 руб.); между тем, на окраинах остается сравнительно большее число детей без обучения. При норме в 20 р. на ученика для городов Евр. России и Сибири и в 25 р. для городов Кавказа и Ср. Азии, обучение ежегодного прироста городских детей должно обойтись в 328000 руб. ежегодно. С 1898 года число детей, остающихся в городах без обучения, вероятно, не уменьшилось значительно, так как новые начальные школы открывались в числе, едва покрывающем прирост (см. таблицу № 8).
Для достижения доступности обучения в городах, нужно затратить всего 9325810 р. (см. таблицу № 13). Если положить на это дело 10 лет, то придется увеличивать ассигнования ежегодно на 1 мил. руб.; если же увеличивать ассигнования прогрессивно, то можно начать с 559245 р. (менее 50% существующего увеличения), во второй год увеличить расходы уже на 652605 р., в третий на 745965 р., и т. д.; ежегодно надбавка будет на 93360 р. превышать прошлогоднюю (см. таблицу № 14).
Такие расходы, может быть, еще и преувеличенные, будут вполне посильны для городов (см. таблицу №15). Среднее увеличение расходов на образование (за пятилетие 1896—1900 гг.) превышало 1220000 р. в год, а в эту сумму не включены еще расходы городов губерний Привислинских и городов, где не введено Гор. пол. 1892 г.( Включить их оказалось невозможным, ибо нельзя выделить расходы названных городов из общей рубрики: «расходы на благотворительный, учебные и другие общеполезные заведения» (больницы и пр.)). В последний год рассматриваемого пятилетия увеличение достигло 1450000 р., и на этом, конечно, не остановится. Расход на образование все еще составлял только 10,5% общей городской сметы, следовательно, расходы городов на образование могут, и должны, еще вырасти не только абсолютно, но и относительно. Но и сам по себе рост городского бюджета, очевидно, доставить образовательной смете городов, не изменяя даже ее доли, новые миллионы. Существенно только, чтобы эти миллионы, хотя бы в половинной доле, пошли на начальное обучение, а не прошли мимо него, как это бывало доселе.
Затем, те 328000 р., которые потребуются для обучения ежегодного школьного прироста в городах, можно собрать путем частных пожертвовании и, в самых крайних случаях, с помощью платы за обучение. Неизвестно, какая доля из поступивших в 1898 г. 5062692 р. частных пожертвований и 2764564 р. платы за обучение (всего 7,8 мил. руб.) приходится на городские школы (Плата за обучение взимается преимущественно в городах; напротив, пожертвования чаще направляются в сельские школы, составляя в бюджете их для Калужской губ., напр., 14%; тогда как в бюджете городских школ пожертвования покрывали (там же) 1,5—2%.); но, рядом с такими цифрами, требующаяся сумма 328000 руб. в год на все города России кажется ничтожной (по 1—2 коп. с души городского населения) и, без сомнения, собрать ее будет легко; не следует забывать, что серьезный приступ к делу осуществления нормальной школьной сети со стороны городских общественных управлений не замедлил бы вызвать усиленный приток частных пожертвований. На деньги, собранные путем пожертвований, можно открывать школы при церквах; богатые городские приходы в таком случае, без большого обременения для себя могли бы собрать деньги на устройство школы.
При исчислении необходимого расхода на организацию доступности обучения в городах, выше был принять расчет стоимости на 1 учащегося, а не на 1 школу, — по следующим соображениям. Обучение одного учащегося в одноклассном или двухклассном городском училище стоит приблизительно одинаково, в двухклассном даже дешевле, в виду его многолюдства (17 р. 69 к. вместо 18 р. 17 к.). Принимая за норму 20 руб., можно не предрешать ничем выбора между одноклассным или двухклассным училищем. Выбор же этот сделать трудно. Главная масса существующих городских школ — одноклассные (по Министерству Народного Просвещения одноклассных школ — 4,418 с 335235 учащихся, двухклассных — 526 с 61485 учащихся, школ высших типов — 824 с 116341 учащихся). Из ассигнований самих городов на начальное обучение 80% идет на одноклассные школы.
С другой стороны, одноклассная школа, достаточная для деревни, нередко является слишком элементарною для городского населения; поэтому, при условии наличности в городе числа школьников, обеспечивающего полный состав двух классной школы (100—120 чел.), следует открывать двуклассную школу. Содержание каждого ученика обойдется в таком случае не дороже, чем в одноклассной. Если же двухклассная школа окажется слишком большой и, следовательно, непосильной для данного города, придется довольствоваться одноклассной. Выбор можно предоставить усмотрению городских обществ.
На всю Сибирь имелось в 1898 г. 2 двухклассных городских училища, на все Средне-Азиатские владения — 4; стоимость обучения каждого учащегося в двухклассной школе здесь сильно повышена (на 30% против одноклассной), а потому в этих районах, очевидно, будут открываться преимущественно одноклассные городские училища. Наибольший % двухклассных школ (23%) имеют города губерний Привислинских, затем города Кавказа (12%) и Европейской России (11%); в этих районах уравнивается и стоимость обучения в двухклассной и одноклассной школе (см. таблицы), а потому здесь желательнее двухклассная школа, кроме городов малонаселенных.
Средняя стоимость одноклассного городского училища по России — 1378 р., двухклассного — 2068 р. Среднее число учащихся в одноклассной школе — 67 чел., в двухклассной — 117. Отсюда нормы:
для одноклассных училищ:
при 60 учениках стоимость школы 1200 р.
» 70 » » » 1400 »
для двухклассных училищ:
при 100 учениках стоимость школы 2000 р.
» 120 » » » 2400 »
По этому расчету:
для городов Европейской России потребовалось бы 5198820 р.
» » губ. Привислинских » 1680840 »
» » Кавказа » 767700 »
» Сибири и Ср.-Азиатских обл. » 1678450 »
Итого 9325810 р.
328000 р. пожертвований на школы для прироста составят в 10 лет 3280000 руб. Таким образом, в общей сложности, на доступность школы в городах придется затратить (9325810 руб. + 3280000 руб.) 12605810 руб.; из них 9325810 руб. (74%) следует ожидать от городских обществ, а 3280000 р. (26%) от частных лиц.
Стоимость обучения каждого учащегося включает плату за наем помещения. Более половины (56%) городских училищ и в настоящее время помещаются в наемных квартирах. С этим обстоятельством, как оно ни невыгодно, приходится мириться. Лишь в более мелких уездных городах, где нетрудно найти даровую землю, можно придерживаться системы, предложенной выше для селений: откладывая первые три года суммы, ассигнованные на содержание школы, употреблять их на постройку школьного здания.
Разумеется, не все города окажутся в одинаковом положении в случае применения предлагаемого плана. В одних городах, где начальное образование уже развито, срок достижения общедоступности обучения (10 лет) может быть сокращен; другим придется идти несколько ускоренным шагом, расплачиваясь за прежнюю отсталость. Возможно, что отдельным беднейшим городам и не удастся своими силами осуществить поставленную задачу. Это выяснится при первой ревизии плана, через 5 лет, и тогда в отдельных случаях придется ожидать осуществления полной школьной сети до 15-летнего предельного срока. Такие частные поправки, конечно, неизбежны, но в основание их должны лечь данные, выработанный на месте самими городскими управлениями, на которых следует возложить обязанность составить планы и расчеты для введения доступности обучения. В общем же, сделанный выше общий подсчет скорее преувеличен. Представляется только одна опасность: трудно, даже на 10 лет вперед, предвидеть, как изменится соотношение между сельским и городским населением. Возможно, что города неудержимо будут разрастаться за счет сельского населения; следовательно, может увеличиться (хотя в более слабой степени) и детское население городов. Тогда часть детей, засчитанных ныне в уезде, окажется в городе; там их и придется учить; между тем городские школы вдвое дороже сельских и станут, вероятно, еще дороже. В 1881 г. из числа учащихся в городских школах гор. Москвы дети крестьянского населения составляли 32%, в 1894 г. — уже 42%. Но, с другой стороны, устройство полной сети школ в деревнях, несомненно, должно отвлечь крестьянских детей от городских школ, в которых откроется больше мест для детей коренных городских жителей: на это также имеются указания. Таким образом, отмеченные влияния будут, вероятно, парализовать друг друга и едва ли вызовут крупные изменения в плане.

Б. Селения.
34 земских губернии.
Наибольшею сложностью отличаются расчеты по 34 земским губерниям. Общее число детей, остающихся без обучения в этих губерниях, определяется в 2941880 чел.; для обучения их необходимо открыть 58838 новых школ и затрачивать ежегодно (при полной сети) — 29418800 р. Прирост населения дает ежегодно сверх того по 68700 чел. детей школьного возраста и требует по 1384 школ и 692370 р. ежегодного дополнительного расхода, каковой расход может быть в той или другой местности направлен на устройство дополнительных ремесленных или сельскохозяйственных классов; всего за 15 лет на обучение прироста детей, или на технические классы, потребуется 10425000 р.
Общий дополнительный расход на начальное обучение в 34 земских губ. составит таким образом около 40 мил. р. (29418800 р. + 10425000 р. = 39843800 р.).
Для большей ясности дальнейших соображений следует, прежде всего, выделить этот дополнительный расход на школы для прироста детей и отнести его всецело на средства государственного казначейства. В оправдание такого приема, кроме технического удобства расчетов, можно привести следующие основания. Земские губернии стоят далеко впереди прочих (кроме прибалтийских) в деле начального обучения; поэтому Правительство заинтересовано прежде всего в сохранении за этими губерниями «statu quo», в поддержании созданной уже здесь довольно густой школьной сети, т. е. в открытии числа школ, необходимого для прироста, или же в устройстве взамен того дополнительных ремесленных или сельскохозяйственных классов. Дальнейший же рост школьного дела можно предоставить уже по преимуществу местным силам. Правительство должно приберегать свои средства для местностей более глухих и отсталых, где его некому было бы уже заменить. Притом, открытие полностью на средства государственного казначейства в земских губерниях ежегодно 1384 школ для прироста или дополнительных отделений к существующим школам — не малая жертва: она потребует (соответственно освобождая местные средства) в течение 15 лет — 10425000 р.
В отдельных губерниях Правительство могло бы сверх того выдавать пособия, в дополнение к местным средствам, на достижение доступной сети школ.
Для того, чтобы определить размер этого пособия, необходимо предварительно выяснить: что могут дать земские кассы?
Взятые в совокупности, земства 34 губерний увеличивали в течение 1896 — 1900 гг. (в среднем за пятилетие) свою смету на народное образование ежегодно на 1206000 р. На нужды начального обучения обращалась, однако, не вся эта сумма, а лишь 82,3%, т. е. 993000 р. Округляя эту сумму до 995000 р. и приняв для будущего времени ежегодную надбавку к этому увеличению в размере 45000 р., получаем на второй год предполагаемое увеличение земских смет на 1040000 р. (995000 р. + 45000 р. = 1040000 р.) и т. д.; а всего в течение 15 лег ассигнование от земства в размере 20325000 р. Что такой расход не явится непосильным, доказывает помещенная ниже таблица № 43; в первые 4 года действия плана ожидалось бы от земства 4250008 р.; фактически же, в течение 4-х лет после 1898 г., земства дали, как оказывается, 4529823 р. на начальные школы.
Доля сельских обществ в содержании всех ныне существующих школ в земских губерниях составляет 13% (если бы можно было выделить городские школы, доля сельских обществ в содержании сельских школ оказалась бы выше); доля частных пожертвовании — 14,1%. Осторожнее, однако, понизить при расчетах на будущее время ту и другую долю до 10%, ибо возрастание земских сборов будет происходить отчасти за счет средств сельских обществ, а частные пожертвования — источник хотя и желанный, но все-таки не вполне верный. При таком условии оба эти источника дадут до 5418800 руб. и на долю казны останется 3675000 р. — по 245000 р. ежегодно, а вместе с исчисленными выше ассигнованиями на прирост или дополнительные классы по 940000 р. ежегодно.
Столь приблизительным и общим подсчетом удовлетвориться, конечно, нельзя. Необходимо произвести точное ,исследование по губерниям; тогда необходимость, в отдельных случаях, небольшого правительственного участия в учреждении школ станет еще яснее. Земские ассигнования на начальные школы доведены в различных губерниях до весьма неодинаковой степени напряжения. Одни земства увеличивают свои ассигнования на школы столь энергично, что им обеспечено достижение доступности обучения в 15 лет и даже скорее; в других губерниях— земские расходы на начальное образование сравнительно невысоки. Поэтому, если общий рост земских ассигнований и не уменьшится в будущем, то распределение между губерниями новых прибавок из земских сумм на школы должно быть уже иное.
В связи с этим вопросом находится и другой: как распределить правительственную помощь между губерниями? Открытие школ на казенные средства для обучения прироста детей, т. е. на поддержание школьной сети в ее нынешнем виде, может распределяться соответственно простым цифровым данным о движении населения. Но правительственная помощь дальнейшему развитию школьного дела может предпочтительно направляться в те или иные губернии сообразно различным исходным точкам: можно помогать или губерниям с более высоким уровнем земских расходов, или, наоборот, губерниям отстающим.
Первое начало может показаться более справедливым; при нем в большей степени поощряется энергия местных деятелей: чем больше дает губерния на школы из местных средств, ем более имеет она и прав на помощь. Но таким образом может оказаться, что Правительство будет открывать свои школы в наиболее богатых местностях, а бедные губерния будут отставать.
Правильнее поэтому второе начало: помогать не сильным, а слабым. Но и здесь может явиться опасность: низший уровень земских расходов на образование не всегда объясняется «бедностью» населения. Помощь со стороны должна приходить уже после того, как местные средства использованы. Не будет ли наиболее правильным поступить следующим образом: сперва выяснить как необходимое для каждой губернии дополнительное число школ, так и то напряжение финансовых средств, которое потребовалось бы при этом от каждой губернии. Если предполагаемые расходы оказываются посильными для губернии и не требуют чрезмерного повышения земского обложения, то губерния предоставляется собственным силам. Прочим губерниям надлежит оказывать помощь устройством школ на казенный счет, но при условии, что они сначала доведут у себя расходы на начальное образование до известного уровня, т. е. до среднего по земским губерниям и местного земского обложения, при условии среднего же отчисления на содержание народных школ из общего по губернии бюджета земских расходов. По достижении на местах этого уровня, данной губернии оказывается воспособление от казны. Между тем губернии, так сказать, передовые в деле устройства нормальной школьной сети самостоятельно подвинуть дело.
Произведя, согласно этой схеме, необходимый выкладки для каждой из 34 губерний (см. таблицы 35 и след.), можно придти к такому примерному выводу: 14 земских губерний могли бы самостоятельно осуществить у себя всеобщее школьное обучение в 15 лет или даже скорее. Прочим губерниям следовало бы оказывать пособие от Государственного Казначейства, ассигнуя на открытие казенных школ ежегодно от 1000 до 27000 р. на губернию, всего по 245000 р., а в 15 лет — 3675000 р.
Присоединяя к этой сумме ассигнование казны на открытие школ для прироста детей (или на технические классы), следует определить предстоящий расход казны для 34 земских губерний в 14100000 р.; другими словами, казна дает более 1/3 всего расхода (40 мил. р.), а местные источники, вместе взятые, около 2/3.
Прилив средств от сельских обществ и частных пожертвований более предположенного может значительно облегчить работу земства в отдельных губерниях и, отчасти, служить показателем, насколько та или другая губерния действительно нуждается в доступности начального обучения.
Правительственное пособие, равно как и ежегодные отпуска на школы для прироста должны идти на открытие одноклассных школ Министерством Народного Просвещения или духовным ведомством.
На средства государственного казначейства следовало бы, таким образом, ежегодно открывать в 34 земских губерниях 489 школ + 1384 школы для прироста (или, взамен их, ремесленные отделенья), — всего 1873 школы, считая 1 школу на 50 чел. детей; в зависимости от различных типов школ число это может, разумеется, колебаться.

9 губерний западных.

В 9 западных губерниях остается ныне без обучения 1047927 детей школьного возраста. Для них необходимо открыть 20958 школ. Ежегодный прирост населения дает сверх того по 21076 детей шк. возр. и требует 422 школ в год. Одною из важнейших причин слабого, сравнительно, развития образования в Юго-Западных и Северо-3ападных губерниях (Киевской, Подольской и Волынской, Виленской, Ковенской, Гродненской, Витебской, Минской и Могилевской) было до сих пор отсутствие ассигнований на начальные школы из сумм земских сборов. В 1898 году, например, отпусков из земских сборов на школы в 8 губерниях не было вовсе, и только по одной Киевской губернии показан отпуск в 24 рубля.
С введением в Западных губерниях земских учреждений этот ненормальный порядок вещей должен, без сомнения, измениться. До настоящего времени главная тягость содержания школ лежала на государственном казначействе (от 28 до 48%) и на сельских обществах (от 20 до 40%); от 5 до 17% расходов покрывалось платой за обучение; пожертвований притекало сравнительно немного (5%; от 1 до 14%). На будущее время представлялось бы правильным распределить все дополнительные расходы поровну, по 1/3 между казной, земскими сборами и сельскими обществами, причем доля последних может еще быть уменьшена за счет частных пожертвований (таблицы №№ 45 — 50).
Желательно развивать именно земские сборы; на этот источник предположено отнести и открытие школ для прироста детей-школьников.
В настоящее время стоимость обучения одного учащегося в губерниях Западных значительно (на 40%) ниже нормальной, но объясняется это переполненностью школ (стоимость одного училища — около 500 р.), и вообще на будущее время едва ли было бы правильно удерживать для Западного края пониженные нормы расходов.
Сводя итоги расчетов, показанных в таблицах, получаем для 9 Западных губерний, при общем сроке для Европейской России — 15 лет, общий предстоящий расход в 13640670 р., из коих на долю казны приходится 3493090 р.
Раскладывая поступление этой суммы на 15 лет, можно начать со 100000 р., и в первый год открыть на средства государственного казначейства в Юго- и Северо-Западном крае 200 школ (100000 р. : 500 р.), второй год — 234 школы, третий год 268 школ и т. д., ежегодно увеличивая число новых школ на 34.

4 неземских губернии Европейской России.

В губерниях Архангельской, Астраханской, Оренбургской и в области Войска Донского остается без обучения 283522 детей; требуется открыть 5671 школ. Ежегодный прирост детей шк. возр. составляет 5880 и требует по 118 новых школ в год. В этих губерниях обращает на себя внимание лишь высокая, сравнительно, стоимость обучения (от 7 руб. 69 коп. до 22 руб. 58 коп. на ученика в 1898 г.); отчасти объясняется это, вероятно, дальностью расстояний и необходимостью устройства ночлежных приютов при школах; но, хотя обстоятельство это и сгладится с дальнейшими, развитием школьной сети, однако осторожнее было бы принять здесь несколько повышенную норму — 12 руб. на ученика (600 руб. на школу с 50 чел. учеников). Нормальным для данных (весьма разнородных, впрочем) трех губерний и Донской области распределением было бы, по-видимому, следующее (см. таблицы №№ 53—54): 40% издержек — казна, 40% — сельские общества, 10% — земские сборы, 10% — пожертвования. Определены эти отношения на основании следующих соображений: 1) взяты существующие ныне доли каждого из местных источников; 2) для каждого из них наличный расход переведен на 1 душу местного населения (в копейках); 3) если этот расход на 1 душу населения оказывался менее среднего по России, то доля данного источника соответственно увеличивалась и округлялась; 4) доля частных пожертвований из предосторожности понижалась; 5) после того, как определились таким путем возможные доли местных источников, весь остальной расход был отнесен на средства казны. Тем же порядком велись вычисления и по другим районам.
На средства государственного казначейства в данном районе следовало бы открыть первый год не менее 178 школ (в том числе 47 школ для прироста, взамен коих могут открываться технические отделения) второй год открыт 185 школ, третий — 192 школы и т.д., ежегодно увеличивая число новых школ на 7.

Губернии Прибалтийские.

В губерниях Прибалтийских начальное обучение, по закону, обязательно для всех детей школьного возраста и в проекте доступности обучения можно было бы не упоминать об этих губерниях, если бы не замечалось в последнее время понижения % учащихся и показателя образования по всем трем губерниям. В 1885 г. на 1000 чел. общего населения училось в школах от 61 до 100 чел., в 1903 г. — от 59 до 67. Упоминается и об «отказах в приеме» (гор. Рига — 1200 отказов) (Странно, при обязательности обучения!). Во всяком случае, губернии Прибалтийские сохраняют пока за собою первое место в Империи по высоте начального образования (Однако, уже не вполне: по обучению мальчиков, а в городах и по обучению девочек, некоторые русские губернии (С.-Петербургская, Олонецкая, Тульская) стояли в 1898 г. выше Прибалтийских), и на обучение всего количества детей, остающихся вне школы, 45313 чел., потребовалось бы в этих губерниях открыть 906 школ и затратить лишь 453130 р. + 319800 р. (по 21320 р. ежегодно) на обучение прироста, а всего 772930 р. Особенных забот со стороны Правительства Прибалтийские губернии поэтому не требуют, и существующая доля участия казны в расходах на имеющиеся школы (15%) может быть оставлена без изменения при расчетах стоимости дополнительной сети. При таком взгляде на дело, ежегодное увеличение кредитов Министерства Народного Просвещения по Рижскому учебному округу может не превышать 7729 р., если даже не принимать в расчет пониженной в Рижском округе стоимости обучения (6 — 7 р. на ученика), и если не прибегать к прогрессивному возрастанию сметы. Новых школ на средства государственного казначейства следует, таким образом, открывать по 15 —16 в год (в том числе 6 школ для прироста, взамен коих можно открывать технические классы).
Губернии Привислинские.
10 Привислинских губерний настоятельно требуют особых попечений Правительства для поднятия здесь уровня начального обучения, весьма еще низкого и крайне медленно поднимающегося.
Из 1000 человек общего населения в губерниях Привислинских училось в 1885 г. — 26 чел., в 1898 г. — 25, в 1903 г. — 28. Ниже губерний Варшавского учебного округа стоят в настоящее время только 2 губернии Европейской России: Уфимская и Ковенская; 72% детей школьного возраста остается в селениях Варшавского округа без обучения. Между тем, соображения политические заставляют настойчиво желать развития в губерниях Ц. Польского начального обучения и обучения именно школьного, а не «внешкольного» (см. выше, введение). В настоящее время большую часть расходов на сельские школы (50%) несут в губерниях Привислинских сельские общества, что, конечно, не может не затруднять дальнейшего развития школьной сети. Довольно высока доля платы за обучение (8,6%); это также заслуживает сожаления. Обращает на себя внимание крайне слабое участие в школьном бюджете частных пожертвований: 2,8%; в 1 1/3 раза менее, чем даже в Средне-Азиатских владениях! Очевидно, здесь открывается широкое поле деятельности для Министерства Народного Просвещения, и трудно понять, почему именно Варшавский учебный округ совершенно обходится при распределении последних крупных ассигнований на начальные школы (е 1900 по 1904 г.). В Привислинских губерниях необходимо принять по крайней мере 2/3 стоимости новых сельских училищ на средства государственного казначейства, предоставив содержание остальной трети — сельским обществам, и совершенно отказаться от платы за обучение и от расчетов на пожертвования частных лиц и обществ. Также следует отказаться от прогрессивного возрастания ассигнований: потеряно так много времени, что необходимо начать «наверстывание» не мелкими, а крупными шагами. Без обучения остается ныне в губерниях Привислинских детей школьного возраста — 479460 человек; школ требуется открыть 9590, ежегодный прирост дает вновь 8784 человек и требует 174 школы в год. Сводя итоги таблиц (№№ 63—68), получаем следующий примерный расчет средств, требующихся для начальных школ в селениях Привислинских губерний:
Требуется затратить 4794600 р. на доступную школьную сеть и 1317600 р. на обучение прироста детей, — всего 6112200р., из них 4074800 р. из казны.
Ежегодно на средства казны следует открывать в Привислинских губерниях не менее 544 школ (в том числе 116 школ для прироста или, взамен их, технические отделения), увеличивая смету Министерства Народного Просвещения ежегодно на 271655 р.

Кавказ.

Губернии и области Кавказа (в общем, подвигающегося весьма быстро в развитии начального обучения) резко распадаются на 2 группы: в одну входят области Дагестанская и Карсская, губернии Бакинская, Елисаветпольская и Эриванская, с показателем образования для селений 0,7—0,8 (на тысячу); здесь из 100 человек детей школьного возраста учится в селениях менее одного (0,8) и не более 9; из 100 девочек школьного возраста учится не более двух, а в Дагестанской области учится одна на тысячу. Для этих губернии и областей с темным мусульманским населением трудно рассчитывать даже на 20 лет вперед, на обучение всех детей школьного возраста, особенно девочек. Следует рассчитывать на обучение лишь 1/3 девочек.
Совершенно отличную группу составляют губернии и области Сев. Кавказа (Терская, Кубанская, Ставропольская) и, в Закавказье, губернии Черноморская, Тифлисская и Кутаисская. Здесь учится на 100 детей школьного возраста от 15 до 51; на 100 девочек от 8 до 43; словом, здесь имеются уже условия, близкие к обычным для Европейской России, и никаких ограничений вводить не приходится (кроме удлиненного предельного срока) — 20 лет.
Стоимость обучения 1 учащегося в губерниях первой группы колеблется от 17 до 103 рублей на ученика; в губерниях второй группы колебания от 3 руб. 42 к. до 15 р. (лишь в Черноморской губернии — 28 руб.); верный признак, что с развитием школьного дела местные особенности сглаживаются и стоимость обучения приближается к общей, нормальной. При расчетах необходимо, однако, считаться и с большею бедностью мусульманского населения («детей приходится кормить и даже одевать для того, чтобы учение было возможно») и с необходимостью заметно повышать жалованье учащим; поэтому норму 10 рублей на ученика следует повысить до 15 р. на ученика (750 р. на школу для 50 чел.). При таких основаниях стоимость полной сети школ для Кавказского края определится в 7905315 рублей; число необходимых новых школ — 10539; стоимость школ, ежегодно открываемых для прироста, или содержание дополнительных отделений — 130110 р. в год; в 20 лет — 2602200; общий предстоящий расход — 10507515 р. (таблица № 73). Распределение этого расхода, указываемое таблицами №№ 72 — 73, таково:
40% казна,
40% сельские общества,
10% земские сборы,
10% частные пожертвования. Желательно усиление двух последних источников за счет средств сельских обществ. — Для ассигнований казны, разложенных на 20 лет, также как и для поступлений из всех прочих источников, возможно установить, в широких размерах, прогрессивное увеличение, смягчая переход к крупным затратам.
Таким образом, на средства государственного казначейства следует на Кавказе открыть в 1-й год 126 школ + 70 школ для прироста (или технических отделений) всего 196 школ, 2-й год — 204, и т. д., ежегодно увеличивая число новых школ на 8.

Сибирь.

Число детей, остающихся без школьного обучения, определялось в 1898 г. для Сибири в 391861 чел.; требуется открыть для них 7836 школ; ежегодный прирост детей школьного возраста составляет 6289 человек и требует 128 новых школ в год. Как изменятся эти соотношения с дальнейшим ростом переселений, — судить трудно. Это покажет первая же ревизия плана; тогда соответственно могут быть увеличены и кредиты на школьное дело в Сибири — за счет соответственного уменьшения доли тех местностей, откуда идет выселение; пока необходимо держаться прежних цифр.
Стоимость обучения 1 учащегося колеблется по Сибири от 5 руб. 59 кои. (Тобольская губ.) до 56 руб. 79 к. (Якутская обл.); средняя стоимость 13 руб. Стоимость школы на 50 человек — 650 рублей.
В распределении расходов обращает на себя внимание высокий % частных пожертвовании (в 1898 году — до 15%). Общий расчет средств на введение в Сибири, в течение 20 лет доступного обучения, можно представить в следующем виде (см. таблицы №№ 75—80). Расходов предстоит 5094193 р. на школьную сеть + 1635140 р. на обучение при роста, итого 6729333 р. Из них Государственному Казначейству придется покрыть половину, — 50,8% (см. таблицы №№ 34. 78 и 79). Таким образом, на средства казны, в Сибири следует открыть — в 1-й год 206 школ (из них 128 школ для прироста, взамен коих могут открываться технические классы); 2-й год открыть 212 школ и т. д., ежегодно увеличивая число новых школ на 5 — 6.

Средне-Азиатские владения.

В селениях Средне-Азиатских областей учится из 10000 чел. детей школьного возраста трое, из 10000 чел. девочек одна. Из 100 мальчиков школьного возраста в одной только Уральской области учится 13 чел., — это высший предел; средняя норма — 5 учащихся на 100 мальчиков школьного возраста.
В соответствии этими данными находятся цифры стоимости обучения: на 1 ученика сельской одноклассной школы приходится в Самаркандской области 142 руб. 50 к. расхода (всех учащихся на область 20, училищ — 3). Средний расход на учащегося в Cp.-Aзии — 27 руб. 44 к., наименьший — 7 руб. 83 к. (в Акмолинской области).
Опираться на такие данные трудно. С развитием школьного дела все такие фантастические цифры исчезнут. Удлиняя для Средне-Азиатских владений сроки до 25 лет, рассчитывая из 590552 чел. детей школьного возраста, остающихся без обучения, лишь на обучение 401308 чел. детей, умаляя среднюю цифру расхода на 1 ученика с 27 до 20 руб. (на 1 школу — 1000 руб.), можно все-таки установить приблизительную сумму 8026160 руб. необходимого расхода на начальные школы в Ср.-Азии (всего 8026 школ) и 2808000 руб. расхода на обучение прироста детей-школьников или на дополнительный отделения (ежегодно по 111 школ).
Расходы на школы, по установившемуся масштабу для Ср.-Азиатских областей, следует делить поровну между казной и частными жертвователями — с одной стороны, и земскими сборами и сельскими обществами — с другой. Отрадное явление представляет сравнительная высота здесь отпусков из земских сборов (25% в бюджете всех наличных школ Ср.-Азии, считая городские); эту драгоценную черту следует сохранять и в будущем.
На средства казны следовало бы, таким образом, открыть в Ср.-Азии в 1-й год 137 школ, в том числе 50 школ для прироста (взамен коих могут открываться технические отделения), 2-й год — 142, 3-й — 146 и т. д., ежегодно увеличивая число новых школ на 4—5 (см. таблицы №№ 81—86).
Здесь представляется лишь примерная схема, которая, очевидно, может подвергнуться существенным изменениям согласно разработки на местах при последующих через каждые 5 лет пересмотрах. В иных местностях (уездах, губерниях) уже теперь окажется более школ, чем показано по таблицам согласно сведениям 1898 года; поэтому число необходимых дополнительных школ будет меньше и, соответственно сему, или пополнение сети может быть ускорено, или же напряжение местных дополнительных ассигнований может быть ослаблено. В других местностях финансовые силы окажутся настолько напряженными, что надлежало бы на первое время усилить открытие новых школ на казенные средства распоряжением Министерства Народного Просвещения и Духовного Ведомства, с тем, чтобы в конце 15-летнего периода обратить средства на другие местности.