Огромных успехов добилась наша страна в развитии народного образования. Всеобщее обучение, широкая сеть разнообразных школ и высших учебных заведений для детей и молодежи, университетов культуры, библиотек, клубов, народных домов, театров и других очагов культуры – все это стало привычным и традиционным в жизни советского общества.
Коммунистическая партия и Советское правительство, считая своим святым долгом заботу о всестороннем удовлетворении потребностей советских людей, не жалеют ни средств, ни сил на народное образование. Воспринимая все блага культуры, мы часто не отдаем себе отчета, какой героической борьбой и трудом на рода и его передовых деятелей все это было завоевано,
«Наше молодое поколение, – подчеркивал Н. С. Хрущев на XXI съезде КПСС, – не прошло той большой школы жизни и борьбы, которая выпала на долю старшего поколения. Молодые люди не знают ужа сов и бедствий дореволюционного времени и лишь по книгам могут иметь представление об эксплуатации трудящихся. Весьма важно поэтому, чтобы наше молодое поколение знало историю страны, борьбы трудящихся за свое освобождение, героическую историю Коммунистической партии, воспитывалось на революционных традициях нашей партии, нашего рабочего класса».
История освободительного движения в России имеет огромное значение для понимания действительности. Великий Ленин учил, что для научного решения вопросов самое важное, «это – не забывать основной исторической связи, смотреть на каждый вопрос с точки зрения того, как известное явление в истории возникло, какие главные этапы в своем развитии проходило, и с точки зрения этого развития смотреть, чем данная вещь стала теперь».
Одной из славных страниц титанической борьбы за культурное развитие русского народа была эпоха 60-х годов XIX века.
Сто лет назад борцы за прогрессивную демократическую культуру внесли не малый вклад в дело пробуждения чувства национального достоинства и революционности в широких слоях русского и других народов, населяющих Россию, в дело их освободительной борьбы.
Революционные настроения и общее недовольство крепостническими порядками и политикой царизма со стороны широких слоев народа нашли яркое выражение в могучем общественном движении. Это движение в 60-х годах охватило все стороны жизни русского общества. Его плодотворное влияние сказывалось на развитии философии, литературы, науки, искусства, музыки, а также на развитии народного образования и педагогической мысли в России. Под влиянием общественного движения произошли не только значительные улучшения в школьном деле, но и сложились передовые педагогические взгляды Добролюбова, Чернышевского, Шелгунова, Писарева, Ушинского, Бунакова, Водовозова, Пирогова и многих других замечательных русских педагогов.
Активное участие в общественном движении 60-х годов XIX века приняли широкие слои провинциальной интеллигенции: учителя, врачи, местные журналисты, поэты, писатели, а также учащиеся средних учебных заведений. Эта часть интеллигенции, воодушевленная освободительными демократическими идеями, способствовала пробуждению сознания у широких слоев русского народа и внесла много прогрессивного в культурную жизнь губерний, оказав сильное влияние на развитие народного образования, здравоохранения, местного литературного творчества и научного краеведения в провинциальных городах.
В своем очерке мы ставим задачу показать на примере Вологодской губернии плодотворное влияние общественного движения 60-х годов на развитие русской школы.
Следует заметить, что хотя Вологодская губерния а то время и считалась в царской империи одной из благополучных по крестьянскому движению и по этой причине явилась местом политической ссылки, но по размаху движения, разночинной интеллигенции в основном не отставала от многих других губерний России [Н. Ф. Бунаков, например, в своих мемуарах пишет, что в Воронеже он не увидел того общественного оживления, которое он оставил в Вологде.]. Общественное движение 60-х годов XIX века для Вологды, как и для многих других провинциальных, городов, явилось одним из ярких и значительных событий ее истории. Широкий размах движения разночинной интеллигенции был подготовлен всем ходом развития освободительной мысли в России.
На провинциальную интеллигенцию 30 – 40-х годов исключительно сильное влияние оказал В. Г. Белинский. По утверждению его идейного противника И. С. Аксакова, имя Белинского было «известно каждому сколько-нибудь мыслящему юноше» и что «нет ни одного учителя гимназии, ни одного уездного учителя, который бы не знал наизусть письма Белинского к Гоголю» [Иван Сергеевич Аксаков в его письмах. Т. Ш. М., 1892, стр. 280 – 281, 289 – 292].
По свидетельству Н. Ф. Бунакова и Л. Ф. Пантелеева [Н. Бунаков. Моя жизнь, СПб, 1909. Л. Ф. Пантелеев. Из воспоминаний о гимназии 50-х годов. Ж. «Русское богатство», 1901, № 6], в 40 – 50-х гг. XIX века в Вологде особенно глубоким поклонником Белинского был учитель русской словесности губернской гимназии Николай Петрович Левицкий, под руководством которого гимназисты читали Произведения великого критика. Он же знакомил их с произведениями Герцена, Грановского, давал им читать «Отечественные записки», «Современник» и другие прогрессивные журналы.
Во второй половине 50-х годов и начале 60-х годов провинциальная интеллигенция и учащаяся молодежь сильно увлекались произведениями Чернышевского, Добролюбова и Герцена. К этому времени появился большой интерес к журналам и газетам, на страницах которых обсуждались жгучие вопросы современности» Росла подписка на газеты и журналы. В 1859 году в Вологодской губернии выписывалось 828, а в 1860 году уже 998 экземпляров всех газет и журналов. В Вологде газет и журналов выписывалось в 1859 году 443 экз., в 1860 г. – 465, а в 1863 г. – 573 экз. Из журналов больше всего выписывался «Современник».
Н. Ф. Бунаков в своих записках рассказывает, что за время своей работы в Тотемском уездном училище в 1854 – 1857 годах он читал там журналы «Современник», «Отечественные записки», «Воспитание», «Сын отечества», при этом он отмечает, что особенно в большом ходу среди интеллигенции были номера «Современника». В библиотеке уездного училища Н. Ф. Бунаков нашел и «прочел с увлечением» магистерскую диссертацию Н. Г. Чернышевского «Об эстетическом отношении искусства к действительности», которая произвела на него особенно сильное впечатление и зародила в его голове много дум. Бунаков также вспоминает, что «листки «Колокола» залетали в самые глухие и отдаленные города русского царства», а статьи Добролюбова «были любимым чтением всей тогдашней молодежи», у которой с его именем в душе «рисовался самый светлый идеал человека, отдавшего свою жизнь на служение народу». Большая любовь к Добролюбову и Чернышевскому у Бунакова сохранилась на всю жизнь. Известно, что в Петрограде он давал бесплатные уроки «сыну любимого писателя» – Саше Чернышевскому, а в конце жизни завещал все свои сбережения на учреждение студенческих стипендий имени Н. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова и К. Д. Ушинского. В своем завещании он писал, что «им он обязан всем, что есть у него хорошего» [Л. В. Македонов, Н. Ф. Бунаков, его жизнь и деятельность. СПб, 1907, стр. 9.]
О сильном влиянии произведений Белинского, Герцена, Добролюбова и Чернышевского в 60-е годы XIX века на учащуюся молодежь Вологды много пишут в своих воспоминаниях бывшие семинаристы и гимназисты. В своей книге «Воспоминания причетнического сына» бывший семинарист А. Попов пишет, что его товарищи, к сожалению, «зачитывались передовыми журналами светскими, особенно «Современником» и «Русским словом». Белинского, Добролюбова, Некрасова, Тургенева, Гончарова, Гоголя, Пушкина, Лермонтова, Кольцова, Крылова, Загоскина знали не хуже, чем своих великих учителей, что «находили возможность читать «Колокол» Герцена и сочинения Фейербаха», а иногда произведения «возмутительно политические из числа рукописных». В 1860 году в семинарии была создана нелегальная библиотека, для которой семинаристы прежде всего приобрели полное собрание сочинений В. Г. Белинского.
О многих подобных же фактах сообщают в своих произведениях бывшие гимназисты – известные писатели П. В. Засодимский и А. В. Круглов.
Большим событием в жизни Вологды явилось открытие в 1863 году первой частной публичной библиотеки, основателями которой были прогрессивные учителя уездного училища Ф. А. Арсеньев и А. К. Федосеев. В этой библиотеке имелось 1396 томов книг различных сочинений. Книги давались всем желающим под залог. На 1 января 1864 года в библиотеке было уже 115 подписчиков, из них 17 женщин. Писатель А. В. Круглов, учившийся в середине 60-х годов в гимназии, пишет, что Арсеньев разрешил молодежи брать книги и без залога, а библиотекарем служил самоучка Лахмин, человек феноменальной памяти, большой поклонник Писарева. Лахмин давал молодежи рекомендации читать «только хорошие книги»; по его совету А. В. Круглов познакомился с произведениями Чернышевского [А. Круглов. Накануне. Ж. «Исторический вестник» 1894 г., т. 55, стр. 643 – 655]
Сильное влияние на вологжан оказывали ссыльные, которые появились в Вологодской губернии в начале 60-х годов. Среди них были студенты из Петербурга (М. А. Новоселицкий), из Казани (Золотов), из Киева (Я. Н. Бекман).
Общественное движение в Вологде назревало постепенно и наибольшей силы достигло в 1863 – 1865 годах.
По свидетельству Пантелеева, в конце 50-х годов XIX века «настоящих либералов в Вологде была горсточка: Н. Ф. Бунаков, Н. П. Левицкий и, может быть, еще кто-нибудь из учителей». Через два-три года обстановка резко изменилась: движение охватило широкие слои интеллигенции и учащихся. В начале 60-х годов развернулась острая борьба передовой прогрессивной интеллигенции с реакционерами-помещиками и умеренными либералами. Началось активное обсуждение вопросов о будущем России. Острые столкновения шли во вновь открывшемся клубе, официальное название которому было «благородное собрание», а уличное – «чиновничий клуб». Началась острая критика крепостного строя и местных порядков и местных деятелей в печати. Особое значение для общественного движения имели повести, рассказы и статьи Н. Ф. Бунакова, помещенные в газете «Русский дневник» и в журналах «Русское слово», «Время», «Искра», «Якорь», «Светоч», «Библиотека для чтения» и др., в которых он нарисовал яркие картины тяжелой жизни народа, жестокости и алчности помещиков и кулаков-мироедов. Его «Рассказы из минувшего нашей губернии», рассказ «Село на Юру», повести «Город и деревня» и «Мешалкины» были написаны на местном материале и содержали критику общественного строя того времени. В рассказе «Мистические грезы» Н. Ф. Бунаков выступил против религиозной мистики и с большой силой показал огромный вред ее для молодого поколения. Острый характер имели его «Письма из Вологды», статья «Выбор старшин» и повесть «Бесовское наваждение», в которых он обрушился не только на помещиков-крепостников, а главным образом на помещиков-либералов. Особенно сильное впечатление на вологжан произвела повесть «Бесовское наваждение». В этой повести на конкретных примерах из вологодской жизни он доказывал, что господа-либералы подделываются под народ своими речами и внешним видом только для того, чтобы сохранить свои привилегии и еще крепче сесть ему на шею.
По воспоминаниям А. Круглова, в Вологде не было ни одного грамотного человека, который не прочитал бы повести «Бесовское наваждение». «Эта повесть, – писал он, – из вологодской жизни яркими красками метко очерчивала «либеральное движение» и осмеивала с одной стороны заскорузлых консерваторов, а с другой и «мельхиоровых» прогрессивистов» [А. Круглов. Накануне, стр. 647.]. Статьи и повести Бунакова вызывали озлобление и ненависть к нему со стороны местных властей, помещиков и чиновников, которые стали принимать все меры, чтобы выжить его из города.
Бесспорно, что в это время Н. Ф. Бунаков и его товарищи в отношении к либералам, а также и по многим другим вопросам были очень близки к Добролюбову и Чернышевскому. В марте 1862 года Н. Ф. Бунаков, Н. Я. Соболев (учитель истории и географии губернской гимназии) и Я. Н. Бекмавгбыли завербованы Л. Ф. Пантелеевым в члены тайного революционного общества «Земля и воля» [Л. Пантелеев. Воспоминания, 1958, стр. 304. По сообщению же А. А. Слепцова, Бунаков и Бекман вступили в общество «Земля и воля» еще раньше, незадолго до приезда Л. Ф: Пантелеева в Вологду.].
В 1862 – 1863 годах Бунаков вместе с учителем уездного училища Ф. А. Арсеньевым попытался организовать издание местной газеты под названием «Починок». Они составили программу газеты и подали прошение о разрешении на ее издание и редактирование. О выходе газеты было сделано объявление и открыта подписка, но выпускать ее не разрешили.
Общественное движение захватило учащуюся молодежь Вологды – гимназистов и семинаристов, некоторых сильное влияние оказало студенческое движение развернувшееся в самом начале 60-х годов, в Петербурге и в других городах. Писатель П. В. Засодимский, отражая настроения молодежи того времени писал» что гимназисты хотели походить на студентов, в образе которых «видели как бы олицетворение уверенной духовной мощи... носителей всех благородных помыслов, идеи добра, правды, свободы» [П. Засодимский. Забытый мир, стр. 69.].
Под (влиянием общественного подъема 60-х годов семинаристы и гимназисты стали более свободно себя вести, собираться группами, обмениваться мнениями по вопросам современности, устраивать домашние спектакли. Изменился у них выбор книг для чтения. Большой популярностью стали пользоваться произведения Белинского, Добролюбова, Чернышевского, Герцена, Некрасова, Гончарова, Салтыкова-Щедрина, а также журналы «Современник» и «Русское слово». Именно в 60-е годы среди учащейся молодежи появились свои поэты и писатели, стали создаваться нелегальные кружки и издаваться тайные рукописные журналы и листовки.
В такой обстановке формировалось сознание прогрессивных писателей Засодимского, Круглова, Гиляровского, Савинова, ученого Введенского и многих участников революционного движения 60 – 70-х годов XIX века.
Среди молодых поэтов в то время большой популярностью пользовался семинарист Василий Иванович Сиротин. О влиянии его на молодежь Вологды сохранилось много воспоминаний современников. По сообщению А. Попова, который учился с Сиротиным и относился к нему с осуждением, поэт написал много стихов и был широко известен в городе. Своими стихами Сиротин отзывался на вологодскую жизнь, едко высмеивал семинарские и городские порядки, представителей духовенства и власти. Из его стихов современники отмечают такие: «Друзья, свобода наша пала!», «Колокольчики звенят», «Улица, улица ты, брат, пьяна...», «Вологодский карнавал», «Вечер», «Восток и запад», «Ливонские кедры», «Что так жадно глядишь на питейный», поэмы «На докладе у Сатаны», «Долгоносые». По словам А. Попова, поэма «На докладе у Сатаны», в которой дана едкая сатира на вологодские порядки, была написана талантливо и производила «угнетающее впечатление своею страшною правдою и реальностью». Вполне понятно, что из всех произведений Сиротина было напечатано всего несколько стихотворений (далеко не самых лучших), остальные не нашли места в официальных журналах, сборниках и газетах и могли распространяться только в рукописном виде.
Наиболее ярким эпизодом из истории движения учащейся молодежи г. Вологды было так называемое «семинарское дело». История его такова [ВОГА, ф. 235 (Вологодский уездный суд), д. № 1231, 1232, 1233, 1234 и 1302.]. В 1859 – 186ТГгодах в семинарии была создана нелегальная библиотека и организован кружок учащихся, который выпускал рукописный журнал. В рукописном журнале помещались произведения семинаристов: статья И. Преображенского «Очерк Кадниковского уезда», стихи Я. Соколова и П. Богословского и др. Сатирический отдел журнала вел А. Румянцев. За журналом стали следить, и его издание после нескольких выпусков было прекращено. Собрания кружка проходили на квартире у А. Румянцева, где присутствовало часто до 10 человек. Здесь обсуждались сочинения членов кружка, читались произведения Герцена, Бакунина, Фейербаха, стихотворения Некрасова и другая литература. На собраниях кружка шли разговоры о просвещении народа и об организации земледельческой колонии. По инициативе кружка было написано пространное письмо на имя ректора духовной семинарии (подписало его 35 семинаристов двух старших классов), в котором ярко и гневно обличались недостатки в работе учителей и администрации. В этом письме было отражено глубокое недовольство семинаристов существующей системой образования и был выражен протест против зубрежки, телесных наказаний, системы надзора и шпионажа за жизнью учащихся. Свои требования об изменении порядков в учебном заведении семинаристы подкрепляли ссылками на высказывания Н. И. Пирогова и Н. А. Добролюбова.
Члены кружка Румянцева были связаны с некоторыми гимназистами, со студентами Петербургского университета и других учебных заведений, которые приезжали в Вологду на каникулы и специально для революционной пропаганды.
В начале 60-х годов в Вологде находилось много студентов, которые вернулись на родину, после исключения их из учебных заведений за участие в студенческих беспорядках. Так, например, вологжанин Л. Пантелеев в 1861 году за участие в студенческом движении был исключен из Петербургского университета, сидел в Петропавловской крепости, вступил в тайную организацию «Земля и воля» и по ее заданию в марте 1862 года приезжал в Вологду. В Вологду Пантелеев привез десятка два экземпляров брошюр «Что нужно русскому народу?» Здесь он встречался с учителями гимназии Н. Ф. Бунаковым и Н. Я. Соболевым, с ссыльным Я. Н. Бекманом и всех их приобщил к тайной организации. У Пантелеева было много знакомых среди гимназистов и семинаристов.
В, марте 1862 года из Петербурга в Вологду полицией был отправлен за участие в студенческих беспорядках бывший гимназист А. Фрязиновский. Он приехал в Вологду вместе с московским рабочим Нечаевым и привез с собой много нелегальной литературы, для распространения которой установил связь с бывшими товарищами по гимназии и с некоторыми членами кружка Румянцева. В частности, он познакомился с семинаристом Иваном Благовещенским и вместе с ним поехал на родину последнего в Никольский уезд. Приезжали в Вологду и другие революционно настроенные петербургские студенты, которые вели пропаганду среди учащихся, снабжали их литературой, знакомили с революционными песнями и стихами.
Можно предполагать также, что кружок А. Румянцева имел некоторую связь с деятельностью Н. Ф. Бунакова и И. Я. Соболева. Примечательно, что Н. Ф. Бунаков стал поручителем А. Румянцева при освобождении последнего из тюрьмы, хотя в своих мемуарах об этом факте, как и о своей принадлежности к тайной организации, он не сообщает.
Существование кружка Румянцева в семинарии было обнаружено полицией в связи с арестом семинариста Ивана Благовещенского, который, приехав на каникулы к родителям в Никольский уезд, повел политическую пропаганду среди крестьян [ВОГА. ф. 235, д. 1232]. Благовещенский получил от А. Фрязиновского брошюру «Что нужно народу?» и дал ее прочитать крестьянам. Один из крестьян донес о брошюре исправнику. Благовещенский и Фрязиновский были арестованы, при обыске, у них обнаружили противоправительственную литературу. Обыски были проведены у ряда других семинаристов, проживавших в Никольском уезде. У семинаристов из Никольского уезда полицией было отобрано много нелегальных статей и стихов: «Что нужно народу?», «Права русского народа», «Исполин просыпается», «Свобода», «Борьба» и др., воззвание за подписью М. Михайлова «К молодому поколению», стихи «Грустно матушке России», «Эпитафия на смерть Николая I», много стихотворений Некрасова, две песни крымских солдат, описок студентов Петербургского университета, заключенных за беспорядки в тюрьму с 17 октября по 6 декабря 1861 года (в списке 242 фамилии), песня этих студентов, сочинение Благовещенского «Карьера семинариста» и много др. [ВОГА, ф. 235 (ВОЛОГОДСКИЙ уездный суд), д. 1232. 304]. У Благовещенского также были обнаружены письма Румянцева, в которых упоминалось о существовании тайного кружка в семинарии, и текст письма учащихся на имя ректора семинарии.
Характерно, что местные власти, довольно примирительно относившиеся к просветительской деятельности прогрессивной интеллигенции, были крайне встревожены пропагандой семинаристов среди крестьян. В этой деятельности членов кружка Румянцева они увидели реальную угрозу существующему строю и приняли самые энергичные меры для ее пресечения. Был дан приказ о срочном расследовании деятельности кружка Румянцева и о производстве обысков у семинаристов в целях изъятия у них нелегальной литературы. Тревога местных властей была вполне понятна. После 19 февраля 1861 года вологодские крестьяне сделались еще более зависимыми и бедными, чем были прежде, недовольство и возмущение их росло, а по стране катилась мощная волна крестьянского движения. В этих условиях соединение движения разночинной интеллигенции с крестьянским движением представляло главную опасность для царизма.
Румянцев, узнав об аресте Блaговещенского попытался уничтожить все компрометирующие членов кружка материалы. В это время начались каникулы, и остальные члены кружка из Вологды разъехались по местожительству родителей. В ночь на 15 июня 1862 года полицией был арестован Румянцев, позднее были арестованы Кедровский, братья Соколовы и несколько других семинаристов. У Румянцева при обыске в особой шкатулке были найдены следующие нелегальные произведения: «Что нужно народу?», «Великорусь», «О династии», «На смерть помещика Оленина, убитого в 1854 году своими крестьянами за жестокое обращение с ними», «Взгляд на тайные общества», «Падение свободы и явление самодержавия на Руси», «Ископаемый епископ», много «беззаконных» стихотворений, личный дневник. В дневнике Румянцева имелись записи, в которых, по словам полиции, он «поносил разными ругательскими словами ректора семинарии за полицейскую жестокость и многих наставников семинарии за то, что они не по достоинству своих познаний занимают должности». Румянцев в своих записях осуждал духовенство за бездеятельную жизнь и пьянство, заявлял, что он не верит в церковь, отвергает ее догматы, презирает монахов и попов и что ни за что не станет священником[ВОГА ф. 235, д. 1232.] На квартире у Соколовых в Вологде (сами они уехали на каникулы в Череповецкий уезд) среди книг полицией была найдена тетрадь с нелегальными стихотворениями и статьей А. И. Герцена «О развитии революционных идей в России», а также сочинение местного автора под заглавием «Взгляд на наши секретные сборы» [ВОГА, ф. 235, д. 1231.]. Обыскам было подвергнуто и много других семинаристов, которых осматривали как по дороге домой, так и в доме родителей. У некоторых из них также были найдены «запрещенные книги и возмутительные рукописи». 16 июня был проведен обыск в здании духовной семинарии и на квартире ректора духовного училища Попова, у которого искали сочинения Фейербаха [По показаниям некоторых семинаристов, Попов давал им читать Фейербаха «Лекции о сущности религии».]
Арестами и допросами руководил жандармский полковник Зарин, который хотел на «семинарском деле» сделать себе карьеру. На многочисленных допросах семинаристам задавали вопросы о наличии у них заговора и тайной организации, о революционной агитации среди крестьян, о подготовке бунта в семинарии, о связях с гимназистами, студентами, ссыльными, об их отношении к сочинениям Герцена, Фейербаха, а также к религии и церкви.
Следствие по делу семинаристов шло несколько месяцев, а все дело разбиралось более года. Полиции хотелось «открыть» противоправительственный заговор и обнаружить связь семинаристов с политическими ссыльными. Однако в конечном счете было установлено, что семинаристы старших классов образовали только кружок, в котором собирались, читали и обсуждали запрещенные произведения, преимущественно Герцена, мечтали основать земледельческую коммуну, : соединяли с ней замыслы о просвещении народа. К судебной ответственности за распространение запрещенной литературы были привлечены семинаристы: А. Румянцев, А. Благовещенский, Петр и Яков Соколовы, А. Колосов, И. Вознесенский, Славин и др., гимназист Невенский и бывший студент А. Фрязиновский. А. Румянцев, А. Благовещенский, А. Фрязиновский и П. Соколов были арестованы и несколько месяцев сидели в Вологодской тюрьме. Освободили их из тюрьмы на поруки 14 января 1863 года, после окончания следствия и настойчивых хлопот передовой интеллигенции. Поручителем А. Румянцева был Н. Ф. Бунаков, а А. Благовещенского и П. Соколова учителя семинарии Н. А. Одинцов и Н. И. Суворов.
Дело вологодских семинаристов рассматривалось в Правительственном Сенате, о решении которого было сообщено 9 января 1864 года в Вологодский уездный суд. Этим решением предписывалось: А. Фрязиновского по назначению Министра внутренних дел вы-; слать в отдаленный город под строгий надзор полиции, А. Румянцева – отдать под надзор полиции на два года, А. Благовещенского – на l 1/2 года, П. Соколова и А. Колосова – на один год каждого. Все возмутительные сочинения их уничтожить. Этим же решением предлагалось сделать внушение крестьянину Никольского уезда С. Мальгину и пономарю Ф. Колосову за недонесение о переданных им Благовещенским «возмутительных сочинений» [ВОГА, ф. 235, д. 1302, Л. 1-111].
Семинарская история, по воспоминаниям Н. Ф. Бунакова, «наделала в Вологде много шуму и даже навела панику на многих солидных людей, опасливо и враждебно смотревших на современное движение молодежи». Передовая же часть интеллигенции приветствовала движение учащейся молодежи. Подъем общественного движения в Вологде продолжался до 1866 года. Н. Ф. Бунаков, посетивший Вологду в 1865 году, перед отъездом в Воронеж, писал: «Я застал еще много моих приятелей и то общественное оживление, которое я оставил, выезжая из нее» [Н. Бунаков. Моя жизнь.] Он также отмечал, что к этому времени общественное движение стало иметь более демократический характер. В середине 60-х годов в Вологде читались публичные лекции, ставились спектакли в пользу вологжан-студентов. Сам Бунаков за время своего трехмесячного пребывания в Вологде прочитал несколько лекций о Фребеле и по женскому вопросу.
В 1865 году в Вологде проходил гласный суд над солдатом, который поднял руку на офицера. Солдата осудили и расстреляли. Многие вологжане открыто выражали симпатии солдату, довольно многочисленная группа молодых людей отслужила панихиду на могиле солдата за городом, нисколько не маскируя своего негодования по поводу приговора. Общественное движение интеллигенции и учащейся молодежи в 60-х годах XIX века в Вологде в основном не вышло за рамки просветительства, так как не было связано ни с борьбой крестьян, ни с движением рабочего класса. Характеристика общественного движения 60-х годов была дана В. И. Лениным в работах: «От какого наследства мы отказываемся?» и «Крестьянская реформа» и пролетарско-крестьянская революция». В. И. Ленин отметил три характерные черты просветителей 60-х годов XIX века: 1) «горячая вражда к крепостному праву и всем его порождениям в экономической, социальной и юридической области», 2) «горячая защита просвещения, самоуправления, свободы, европейских форм жизни» и 3) «отстаивание интересов народных масс, главным образом крестьян, искренняя вера в то, что отмена крепостного права и его остатков принесет с собой общее благосостояние» [В. И. Ленин. Соч., т. 2, стр. 472.]. В. И. Ленин писал, что просветители в период от 40 до 60-х годов «совершенно искренне верили в общее благоденствие и искренне желали его, искренне не видели (отчасти не могли еще видеть) противоречий в том строе, который вырастал из крепостного» [В. И. Ленин. Соч., т, 2, стр. 473].
В ходе общественного движения 60-х годов началось размежевание среди участников его на либералов и революционеров-демократов, во главе последних, крайне тогда немногочисленных, стоял Н. Г. Чернышевский.
С 1866 года общественное движение в Вологде пошло на убыль. Наиболее видные его представители были к этому времени переведены в другие города. Одна часть участников общественного движения, напуганная волнением масс и частично удовлетворенная реформами, пошла на сближение с царизмом, составляя лагерь либерально-монархической буржуазии, другая, следуя традиции Чернышевского, влилась в ряды участников революционного движения 60 – 70-х годов XIX века.
Особенно много встало на путь революционной борьбы бывших семинаристов. B 1875, году за революционную пропаганду среди солдат и петербургских рабочих (в Выборгском районе) были осуждены на каторжные работы бывшие вологодские семинаристы В. М. Дьяков и А. И. Сиряков.
В связи с делом кружка Дьякова Министерство народного просвещения запретило принимать выпускников Вологодской семинарии в светские высшие учебные заведения. Этот запрет действовал с 1875 по 1879 год [Научный архив общества по изучению Северного края № 24, стр. 8]. В 70-х годах XIX века за революционную деятельность были подвергнуты репрессиям [Деятели революционного движения в России, Био-библиографический словарь, т.т 1, 2 (вып. 1 – 4). М., 1928 – 1932 гг.] А. А. Малиновский, М. В. Куприянов, А. К. Левашев, К. И. Сиряков, А. П. Фадеев, А. И. Нуромский, Д. А. Попов, И. II. Попов, К. П. Прядильщиков, И. М. Романов, А. Д. Рохлецов, А. Я. Юшина, М. Я. Юшина и многие другие из числа бывших семинаристов, гимназистов и гимназисток г. Вологды.
Следует отметить, что крестьянское движение в Вологодской губернии в первой половине 60-х годов XIX века было слабее, чем в других губерниях, а рабочее движение находилось в зачаточном состоянии. Лишь в конце 60-х годов мы видим первые попытки организации революционной пропаганды среди рабочих. В частности, такую работу вел в дорожных мастерских ссыльный поляк под кличкой «Конфедерат», который заведовал слесарным отделением этих мастерских. У «Конфедерата» учился слесарному мастерству, после окончания Вологодского уездного училища, организатор «Северного союза русских рабочих» Виктор Павлович Обнорский. На квартире «Конфедерата» иногда сходились рабочие, бывали здесь и гимназисты. Собравшиеся вели разговоры о политике, о жизни народа. Виктор Обнорский был любимцем «Конфедерата». В 1869 году «Конфедерат» был арестован, а семнадцатилетний Обнорский скрылся в Петербург [Деятели революционного движения в России, т. 2, вып. III, «Красный север», 1959, 4 января].
Общественное движение оставило глубокий след в сознании интеллигенции и учащейся молодежи Вологодской губернии. Об этом много писали в своих воспоминаниях как писатели-вологжане П. В. Засодимский и А. В. Круглов [П. Засодимский. Страничка из литературных воспоминаний. Ж. «Исторический вестник», 1904. А. Круглов. Накануне. Ж. «Исторический вестник», 1894, т. 55.], так и политические ссыльные М. П. Сажин и Н. А. Иваницкий [Записки Николая Александровича Иваницкого. Ж. «Север», Вологда, 1923, кн. 2, 3 – 4. М. П. Сажин. Воспоминания. 1860 – 1880 гг. М., 1925.], которые находились в Вологодской губернии в конце 60-х годов XIX века.
В своих записках о вологодской ссылке М. П. Сажин и Н. А. Иваницкий особенно отмечают, что в Вологде и Тотьме политические ссыльные [В конце 60-х годов в Вологодской губернии жили в ссылке Н. В. Шелгунов. П. Л. Лавров, М. П. Сажин (участник Парижской коммуны и Герцеговинского восстания), А. П. Чаплицкая, В. В. Берви-Флеровский (автор книг «Положение рабочего класса в России» и «Азбуки социальных наук»), А. Л. Линев, Н. А. Иваницкий (известный ботаник и этнограф), Н. А. Гернет, Д. К. Гире и др.] имели много единомышленников и пользовались сочувствием довольно широких слоев провинциальной интеллигенции. П. В. Засодимский также сообщает, что у ссыльных в Вологде завязывались прочные дружеские связи, а «Н. В. Шелгунов, например, нашел в Вологде много искренних друзей и самых горячих почитателей и почитательниц...» Н. А. Иваницкий и П. В. Засодимский рассказывают, что П. Л. Лавров и его жена А. П. Чаплицкая бежали за границу (первый – в 1870 г. из Кадникова, вторая – в 1869 г. из Тотьмы) при содействии бывшего члена кружка Румянцева – Н. В. Кедровского. При его же содействии в 1869 году бежал из Вологды в Америку и М. П. Сажин. Последний, называя Кедровского ярым последователем Н. Г. Чернышевского, писал, что он «был самым преданным другом ссыльных». Примечательно, что Сажин причислял себя к компании Кедровского и считал, что они по своим убеждениям были более крайними, чем остальные ссыльные. Более демократическим из ссыльных и близким для себя человеком они считали лишь Н. В. Шелгунова.
Для настроений провинциальной интеллигенции характерен такой факт. В 1868 году в Тотьме в проводах П. Л. Лаврова, в связи с переводом его на поселение в Вологду, участвовало 18 человек, в их числе учителя уездного училища. Известно, что это событие особенно встревожило местные власти и для расследования его была создана целая следственная комиссия, которая работала в Тотьме около месяца. Все участники проводов были взяты на подозрение, и им были объявлены выговора. Получил выговор и смотритель училищ Левицкий за то, что он плохо смотрел за своими подчиненными.
Как мы уже отмечали, в общественном движении 60-х годов XIX века принимали участие довольно многие учителя г. Вологды. Среди учителей большой популярностью в это время стали пользоваться педагогические журналы: «Журнал для воспитания», «Русский педагогический вестник», «Журнал Министерства народного просвещения», «Учитель» и «Ясная поляна». Н. Ф. Бунаков, вспоминая о большом впечатлении, которое произвели эти журналы на учителей, писал, что они «расшевелили дремлющую педагогическую среду». По воспоминаниям Н. Ф. Бунакова, в 60-х годах IXIX века в педагогическом мире Вологды было чрезвычайное волнение и возбуждение. Среди учителей на первый план выдвинулись заботы о народном образовании, о распространении грамотности в народе, о правильной организации народной начальной школы и др.) В период общественного движения появилось много серьезных статей о состоянии народного образования в Вологодской губернии. В них в той или иной форме выражалась критика политики царизма и недовольство существующим положением дела народного образования. Такие статьи были написаны директором гимназии А. В. Латышевым [Памятная книжка для Вологодской губернии на 1860 г.], учителем гимназии Н. К. Отто [Журн. МНП, 1866, ч. 132, отд. 5.]. Несколько крупных и наиболее острых статей написал Н. Ф. Бунаков [Журн. МНП, 1864, отд. 6. Памятные книжки для Вологодской губ. на 1861 и 1864 гг.]. В своем обстоятельном «Очерке народного образования в Вологодской губернии» Н. Ф. Бунаков ярко показал культурную отсталость губернии и России в целом. Он писал, что число учащихся в Вологодской губернии относится к массе жителей как 1 : 125 и составляет 1/12 общего числа юношества, находящегося в возрасте, требующего обучения.
В своем очерке Н. Ф. Бунаков дал критическую оценку существующим в то время учебным заведениям. По его мнению «сельские училища государственных имуществ и удельного ведомства вообще едва ли удовлетворяют своему назначению, чем объясняется непопулярность и нераспространяемость их», а уездные училища «представляют неудачное сокращение гимназического курса и не дают ученикам ни оконченного развития для самообразования, ни реальных знаний». Отмечая крайне низкий уровень учебной работы в начальных школах, Бунаков писал, что «причина такого явления – ничтожность средств и трудность нахождения порядочных учителей». Анализируя данные о грамотности населения Вологодской губернии и отмечая большое стремление народа к знаниям, он сделал вывод, что «потребность в грамотности и образовании здесь больше развита, нежели способы для ее удовлетворения».
В 1858 – 1866 годах в «Вологодских губернских ведомостях», которые выходили тогда в количестве 1117 экз., были помещены статьи по различным вопросам народного образования: замечания по проекту «Положения о народных училищах», о распространении грамотности, о воскресных школах, о женском образовании и др. В этих статьях высказывались требования об улучшении содержания образования, об изгнании из школ телесных наказаний, а также делались робкие критические замечания по адресу местной администрации и духовенства. Так, например, А. Конисский в своей статье «Мысли о распространении грамотности» [ВГВ, 1863 г., № 13.], отмечая, что «к глубокому сожалению всех честных ревнителей народного образования воскресные школы закончились печальною катастрофою», высказал предложение о привлечении духовенства к организации школ на селе. Конисскому ответил своей статьей Т. В. [ВГВ, 1863 г., № 15.]. Решительно отвергая мысль Конисского об организации школьного дела с помощью церкви, Т. В. писал: «Известно ли Вам, г. Конисский, каково большинство нашего духовенства, особенно по отношению чистоты нравственности». Т. В. утверждал, что духовенство не берется за школу «потому, что не хочет учить. Не будет учить даже и тогда, когда прочтет «Мысли о распространении грамотности в Вологде», потому что это дело требует серьезного труда, больших пожертвований и траты времени...»
Н. Ф. Бунаков на страницах «Вологодских губернских ведомостей» горячо выступал с защитой идеи воскресных школ, которые он называл «важными для народного образования». Пропагандируя опыт Вологодской воскресной школы, он писал, что успехи ее «превосходят все наши ожидания» [ВГВ, 1861 г., №№ 38, 43.].
Со статьями о женском образовании в «Вологодских губернских ведомостях» выступил директор гимназии А. Латышев.
В 1860 – 1863 годах в Вологде было открыто несколько частных бесплатных народных школ и воскресная школа, в которых применялись прогрессивные методы занятий с учащимися.
Первые частные бесплатные школы были открыты в Петрограде. В 1859 году в Петербурге инженер-офицер Косинский открыл Таврическое ежедневное бесплатное начальное народное училище, в котором работали такие талантливые педагоги, как М. Семеновский и Д. Семенов. В 1860 году, по примеру Таврического, было открыто Василиеостровское бесплатное народное училище, главным деятелем которого был Ф. Ф. Резенер, а его помощниками – молодые преподаватели, в дальнейшем широко известные методисты А. Я. Герд, В. Острогорский, Л. Модзалевский и др. В этих школах учились дети трудящихся, самым бедным оказывалась помощь одеждой, обувью и деньгами.
В 1859 году на подобных же началах была открыта школа Л. Н. Толстым в «Ясной Поляне».
Следуя примеру Косинского, Резенера и Толстого, священник В. Ретровский в 1860 году открыл в Вологде первую бесплатную- народную школу в своем доме на 20 человек. Открывая школу, Ретровский объявил, что учиться в ней могут дети обоего пола от 6 до 12 лет и что «телесные наказания не будут иметь места». Учил сам Ретровский чтению, письму, арифметике и закону божию. Среди родителей школа пользовалась большим уважением и, по заявлению Ретровского, «желание учиться со стороны бедного класса превзошло все предположения» [ВГВ, 1863 г., № 5.]. В 1861 году в школе учились 31 девочка и 7 мальчиков и было создано два отделения, в 1862 году – 25 девочек и 6 мальчиков, из них детей духовенства 1, чиновников – 2, мещан – 26 и солдат – 2 [Памятная книжка для Вологодской губернии на 1863 г..]. Н. Ф. Бунаков и другие местные педагоги очень хорошо отзывались о школе Ретровского. Бунаков писал, что Ретровский «вел свою школу толково, усердно и бескорыстно». Просуществовала эта школа до 1875 года.
Вторую частную бесплатную народную школу в Вологде открыла в 1861 году жена штатного смотрителя уездного училища К. Н. Протопопова. Школа помещалась в ее доме, она учила чтению, письму, арифметике и рукоделию. Училось в этой школе более 40 девочек. Родители были особенно довольны тем, что девочки, кроме обучения чтению, письму и арифметике, много занимались рукодельем.
В 1860 году была открыта частная бесплатная школа для девочек в с. Турундаеве крестьянином Сорокиным, а в 1861 году – в Лосте Рукиным. Обе эти школы так же, как и первые две, получили положительные отзывы со стороны представителей общественного движения Вологды.
Знаменательным событием для Вологды было открытие обществом ремесленников воскресной школы. Хлопоты об открытии этой школы начались с 1859 года, но разрешение от местных властей и от попечителя учебного округа последовало только в 1861 году. На содержание школы общество ремесленников постановило собирать ежегодно по 25 коп. с человека, а учащиеся старшего класса гимназии изъявили желание безвозмездно вести в школе уроки. На открытие школы собрались члены общества ремесленников, представители общественности и свыше 40 учеников. Занятия проходили в одном из классов уездного училища, преподавали чтение, письмо, арифметику и закон божий. Школа пользовалась большим авторитетом в городе и уже через несколько месяцев количество учащихся в ней возвысилось до 80.
Однако воскресная школа просуществовала недолго. Уже в 1861 году в «Вологодских губернских ведомостях» был напечатан «Список с отношения попечителя Петербургского учебного округа начальнику Вологодской губернии от 8 февраля 1861 года», в котором предлагалось директору училищ установить «неослабное наблюдение за воскресными школами», а епархиальному начальнику назначить «в каждую воскресную школу священника, который, сверх преподавания закона божия, наблюдал бы вместе с училищным начальством и при его содействии, чтобы в школе не допускалось ничего противного правилам православной веры и началам нравственности».
Во второй половине 1862 года воскресная школа в Вологде была закрыта до особого распоряжения. Осуждая упразднение правительством воскресной школы, Бунаков писал: «Тем не менее, несмотря на кратковременность существования, она дала весьма хорошие результаты, которые объясняются тем обстоятельством, что в обращении с учениками и при обучении их школа придерживалась рациональных приемов, выработанных педагогической практикой, но мало распространенных в наших первоначальных училищах» [Журнал МНП, 1864 г., отд. 6, стр. 117 – 132.].
Значительные успехи в период общественного движения 60-х годов XIX века были сделаны в развитии женского образования. Первые женские школы в Вологодской губернии были открыты в 30 – 40-х годах XIX века в Кадникове, Грязовце, В. Устюге, Вологде и Яренске. Это были начальные приходские школы с одногодичным сроком обучения, в которых работали бесплатно или за крайне низкую плату учителя уездных училищ. В конце 50-х годов по организации женских училищ вновь развернулась оживленная деятельность, видную роль в которой играл директор училищ А. В. Латышев – «настоящий педагог, по уму, сердцу и характеру», как его характеризовал Н. Ф. Бунаков. Благодаря неутомимой энергии А. В. Латышева, в гор. Вологде 14 июня 1858 года было открыто училище для девиц, подобное гимназии, с шестилетним сроком обучения. Сначала оно помещалось в доме Александровского приюта (сейчас общежитие пединститута), а с апреля 1860 г. было размещено в собственном двухэтажном каменном доме, в котором до этого находилось управление удельного ведомства (сейчас педучилище). С 1860 года женское училище стало называться перворазрядным, а через несколько лет – Мариинской женской гимназией. На 1 января 1860 года в перворазрядном училище работало шесть учителей и училось 97 человек. В 1863 году в училище было 113 человек. В том же 1863 году был сделан первый выпуск – 6 человек, из них трое успешно выдержали специальный экзамен на звание учительниц и были назначены на педагогическую работу. В 1864/65 учебном году в Мариинской женской гимназии работало 11 учителей и 9 учительниц, училось 113 человек, окончило гимназию 9 человек. Следует подчеркнуть, что женская гимназия в Вологде была открыта одной из первых в провинции и по отзыву Постельса была из числа лучших в Петербургском учебном округе. По количеству учащихся в 1863 году она превосходила подобные ей женские учебные заведения в Петрозаводске, Вятке, Архангельске [Постель с. Отчет по обозрению учебных заведений, 1863 г.]
Вслед за перворазрядным училищем в Вологде стали открываться второразрядные женские училища в уездных городах. В 1858 году в Тотьме была открыта двухклассная женская школа с четырехгодичным сроком обучения. В ее собственность городские власти передали деревянный дом.
Подобно Тотемской в этом же году была открыта женская школа в Усть-Сысольске.
В 1859 году одногодичная женская школа в Яренске была преобразована в двухклассное женское училище с трехгодичным сроком обучения. С 1860 года все три училища стали называться второразрядными женскими училищами.
В начале 60-х годов во второразрядные женские училища были преобразованы женские школы в В. Устюге и Грязовце.
Таким образом, к 1865 году в Вологодской губернии была одна женская гимназия, пять второразрядных женских училищ и одно женское приходское училище в Кадникове.
В 1860 году в 7 женских училищах губернии обучалось 320 человек, а в 1864/65 учебном году – 342 человека.
По количеству учебных заведений для женщин Вологодская губерния в начале 60-х годов XIX века шла впереди соседних губерний: в 1863 году в Олонецкой и. Архангельской губерниях было всего по одному училищу в губернских городах, а в Вятской губернии – четыре училища. В Вытегре женское училище второго разряда было открыто в 1865 году. Это было первое училище такого типа в уездных городах Олонецкой губернии. В 1866 году в нем училось 76 девочек.
Женские училища долгое время не имели твердой материальной базы, существовали они на средства, оставшиеся от содержания других учебных заведений, выделенные городскими обществами, и на пожертвования. В пользу женских учебных заведений проводились оборы, устраивались концерты. В Вологде в 1859 году с большим успехом прошли два концерта, устроенные в пользу женского училища. Преподавали в женских училищах учителя губернской гимназии и уездных (училищ за весьма скромное вознаграждение – по 20 – 30 коп. за урок. Обучались в женских училищах преимущественно дети дворян. В 1863 году из 114 учениц Мариинской женской гимназии 89 были дети дворян, 8 – духовенства, остальные – купцов и мещан.
В начале 60-х годов XIX века стали открываться новые частные женские школы, женские приходские школы и женские отделения при приходских училищах в сельской местности, увеличилось общее число девочек в школах.
По сообщению «Вологодских губернских ведомостей», в 1860 году по удельному ведомству Вологодской и Архангельской губерний было открыто в сельской местности 41 одноклассное училище для девиц, в которые поступило 356 крестьянских девочек.
Общее число девочек в школах Вологодской губернии в 1860 году было 906, в 1862 – 1282, а в 1864/65 учебном году – 1498 человек.
В первой половине 60-х годов XIX века произошли некоторые сдвиги в развитии профессионального образования. В 1861 году при гимназии были открыты двухгодичные землемерно-таксаторские классы. Первый выпуск из них был сделан в 1863 году, в количестве 15 человек. В землемерно-таксаторские классы могли поступать юноши не моложе 15 лет, гимназистов после окончания четвертого класса принимали без экзаменов, а всех остальных после сдачи экзаменов по русской грамматике, математике, географии и рисованию. За два года обучения в землемерно-таксаторских классах учащиеся изучали математику, естественные науки, топографию, таксацию, черчение и межевые законы. Эти классы были началом среднего профессионального образования в Вологодской губернии.
В середине 60-х годов была сделана попытка соединить образование в школах с изучением ремесел. В некоторых женских школах стали вводить рукоделие.
В начале 1868 года после длительных хлопот по инициативе общественности в Вологде было открыто ремесленное училище. Цель этого училища была обучать детей ремеслам, не отрывая их от занятий в учебных заведениях. Поступило в это училище свыше 500 человек – гимназистов семинаристов, учащихся уездных и приходских училищ. Они изучали столярное, переплетное, сапожное и другие ремесла. Писатель А. Круглов рассказывает, что за время обучения в гимназии в свободное от занятий время он с большой охотой посещал ремесленное училище, где овладел переплетным делом и столярным ремеслом. Содержалось ремесленное училище за счет пожертвований и добровольных отчислений из жалования чиновников присутственных мест и других учреждений Вологды.
К 1866 – 1868 годам относятся первые попытки организации педагогических курсов при Вологодском и Тотемском уездных училищах. В 1868 году на педагогических курсах в Вологде училось 30 человек, окончило их в этом году 10 человек. Все они стали учителями начальных народных училищ.
В начале 60-х годов XIX века было открыто довольно много новых сельских школ. Некоторые из них открывались по инициативе самого населения и оказались настолько прочными, что продолжали развиваться и стали лучшими школами из числа земских. К ним относятся: Кубенская, Высоковская, Янгосорская, Михайло-Архангельская, Мартьяновская (Вологодский уезд), Рословская, Шиленгская, Велошиигарская, Черношингарская, Святогорская, Старосельская, Подболотская (Грязовецкий уезд), Юковская, Заднесельская, Ратинская, Бережновская, Сидоровская, Устьянская, Чирковская, Корбанская, Петряевская, Сямженская, Уетрецкая, Пустораменская, Новосельская, Вожегодекая, Замошская (Кадниковский уезд), Старототемская, Мольская, Илезская, Вотчинская, Кочковская, Фролово-Кославская, Воскресенская-Шейбуходская, Паршенгская, Шевдеяицкая, Авнегская, Шебенская, Верх-Кокшеньгская (Тотемский уезд), Пакуловская, Андреевская, Котланская, Орловская, Васильевская, Шадренская, Уфтюгская, Городищенская (В.-Устюгский уезд), Енанская, Кичменгская, Кобыльская, Утмановская, Подосиновская, Шомская, Нижне-Кемская, Вохомская (Никольский уезд), Талицкая, Вашкинская (Кирилловский уезд), Никифоровская (Устюженский уезд), Мегринская, Заболоцкая, Бичевинская, Шольская, Антушевская (Белозерский уезд), Андомская, Девятинская, Аннинская, Ковжинская, Семеновская (Вытегорский уезд).
О расширении народного образования в Вологодской губернии за время общественного движения 60-х годов XIX века дают представление официальные данные, опубликованные в Памятных книжках Вологодской губернии на 1861 г. и на 1866 и 1867 гг. Согласно этим данным, число школ с 1860 по 1865 гг. увеличилось в три раза (со 152 до 456), а число учащихся почти в два раза (с 6664 до 11988). Количество учащихся в сельских школах за эти годы возросло с 3390 до 8569 человек.
В Вытегорском уезде до 1860 года имелось четыре сельские школы (Рубежская, Чуриловская, Кондушская и Сурминская), а в 1860 – 1865 годах было открыто еще 23. Во всех 27 сельских школах этого уезда обучалось 549 мальчиков и 194 девочки. В Белозерском уезде в 1865 году значилось 30 школ. Из них только одна – Куностьская была открыта до 1860 года. Сельские школы в первой половине 60-х годов возникали различными путями. Много школ было создано самим населением. Так, например, крестьяне деревень Ежино и Кюршево, Вытегорского уезда, договорились между собой об устройстве у себя подвижной школы, для чего наняли вытегорского мещанина А. П. Богашева, окончившего в 1835 году Вытегорское уездное училище, обязались платить ему по 20 коп. в месяц за каждого ученика и давать стол и квартиру по очереди у тех, чьи дети у него будут обучаться. Согласно договоренности школа помещалась в избах крестьян понедельно.
Очень много открылось частных школ, в которых обучали владельцы этих школ – крестьяне,- семинаристу, жены и вдовы духовенства, солдаты, пономари, причетчики, жены чиновников и т. д. В Белозерском уезде из 30 сельских школ, основанных к 1865 году 15 школ были частными, их открыли причетники (4)г помещики (4), бывшие дворовые (3), крестьяне (2) и мещане. В одной из помещичьих школ детей обучал отставной солдат, в другой – бывший дворовый, а в двух остальных – сами помещики. Плата за обучение была обычно 2 рубля в год с ученика.
Основное же число школ было открыто при церквях – в сторожках, домах священников и т. п. В них обучали детей за плату и бесплатно сами священники» пономари, дьяконы, семинаристы, жены священников и т. п. Так, например, в Кадниковском уезде в 1866 году имелось 9 училищ и 66 церковных школ, а учителями в них работали: 16 крестьян, 2 отставных солдата, 15 семинаристов, в остальных – служащие церквей.
Сельские школы духовного ведомства часто значились только на бумаге, фактически они или совсем не работали или работали очень короткое время. Так, по сведениям за 1863 год в Вологодской губернии имелись 642 сельские школы (в том числе по духовному ведомству – 448, по удельному ведомству – 117, по министерству государственных крестьян – 64), учащихся в них было 13718 человек. Следовательно, только за время с 1863 по 1865 год число школ и учащихся в сельской местности уменьшилось почти вдвое. Сокращение числа учащихся в сельских школах продолжалось и в последующие годы. В 1870 году в них обучалось всего 7588 человек, т. е. на одну тысячу меньше, чем в 1865 году. Подобное положение с сельскими школами духовного ведомства во второй половине 60-х годов XIX века наблюдалось в Череповецком, Устюженском, Кирилловском, Белозерском и Вытегорском уездах.
Большинство сельских школ не имело никакой материальной базы и постоянных учителей, которым обычно платили жалование от 1 до 3 рублей за ученика или до 50 руб. в год. Поэтому школы эти влачили самое жалкое существование и авторитетом среди населения не пользовались. Так, например, в Белозерском уезде в 1865 году только одна Куностьская школа помещалась в казенном доме, а остальные – в церковных сторожках и частных домах. Число учащихся лишь в Куностьской, Бичевинской, Заболоцкой, Шольской, Антушевской и еще в некоторых других школах было больше 10 человек. Священник Михайло-Архангельского прихода, сообщая, что в его школе учится всего один мальчик, писал: «Прихожане по бедности отказываются содержать детей в школе» [Новгородский сборник, вып. 1, 1865 г., стр. 231.] Подобные явления можно было наблюдать в большинстве школ и других уездов.
О тяжелом положении сельских училищ свидетельствуют многочисленные донесения с мест, которые поступали во второй половине 60-х годов в связи с началом деятельности земств в области народного образования. Тотемская управа в своем докладе губернскому училищному совету писала: «Желания учиться в народе весьма много. Но это справедливое желание крестьяне не имели возможности удовлетворить, так как даже те училища, которые только что сейчас были образованы, часто существуют только на бумаге» [Новгородский сборник, вып. 1, 1865 г., стр. 231.] В.-Устюгская управа в том же году докладывала: «Церковноприходские школы принесли так мало пользы, что крестьяне избегают отдавать в них своих детей. Одно крестьянское общество составило даже приговор обучать своих детей у себя в домах, а не посылать их в церковноприходскую школу» [Там же.].
Если рост среднего и женского образования в 60-е годы XIX века осуществлялся за счет дворян и чиновников, то расширение начального образования происходило, главным образом, за счет зажиточной части городского и сельского населения. Положение основной массы народа за эти годы мало в чем изменилось. Это можно объяснить тем, что «революционное движение в России было тогда слабо до ничтожества, а революционного класса среди угнетенных масс вовсе еще не было». «Вся вообще «эпоха реформ» 60-х годов оставила крестьянина нищим, забитым, темным, подчиненным помещикам-крепостникам и в суде, и в управлении, и в школе, и в земстве» [В. И. Ленин. Соч., т. 17, стр. 94 – 95.].
В результате общественного движения 60-х годов произошли значительные улучшения в жизни учебных заведений, в частности в содержании и методике учебно-воспитательной работы.
Изменения в работе Вологодской губернской гимназии начались с 1858 года и связаны были с деятельностью нового директора гимназии А. В. Латышева, а также прогрессивных учителей – М. Г. Николенко, Н, П. Левицкого, Н. Ф. Бунакова, В. Н. Елецкого, Н. Я. Соболева, В. М. Пржибыльского, К. К. Маак и др.
А. В. Латышев работал директором гимназии с 1857 по 1861 гг. и, по отзывам Н. Ф. Бунакова, «внес много жизни в педагогическое дело Вологды и Вологодской губернии». К учителям он относился «деликатно, сердечно». Л. Пантелеев сообщает, что только при Латышеве в Вологодской гимназии стали выводиться наказания, унижающие достоинство учащихся, их перестали ставить в угол, на колени, не оставляли без обеда, вышли из употребления и розги. Латышев требовал от учителей делать уроки жизненными, интересными для учащихся, добиваться того, чтобы дети учились с удовольствием, больше в классе, со слов учителя, нежели дома по книжкам.
В 1858 году в гимназии вместо маршировок стали изучать танцы, а для желающих было введено преподавание музыки. 19 ноября 1859 года в гимназии был проведен большой музыкальный вечер, на котором выступали хор, оркестр, было также много и индивидуальных номеров. По отзывам Вологодских губернских ведомостей, музыкальный вечер в гимназии «превзошел ожидания» и был «новинкой в здешней гимназии, прекрасной новинкой». В последующие годы музыкальные вечера стали традицией. Кроме музыкальных вечеров, стали часто проводиться спектакли и домашние вечера, на которые приглашались учителя и гимназистки.
Значительно улучшилась учебная работа, появилось много нового в содержании и методах преподавания. К этому времени относится расцвет педагогической деятельности Н. П. Левицкого. Писатель П. В. Засодимский работу Н. П. Левицкого в 60-е годы характеризует так: «Левицкому мы обязаны хорошим знанием истории русской литературы и знакомством с выдающимися русскими писателями XIX века. На сочинениях, часто задаваемых им, мы тоже успели выработать довольно порядочный слог. Мы под его руководством читали Белинского и самым добросовестным образом штудировали Пушкина, Гоголя и Лермонтова. Для учеников 6 и 7-x классов Левицкий устраивал по вечерам в классе в известные дни собрания – «беседы». На этих беседах читались и обсуждались произведения русских авторов – старых и новых. Иногда специально для бесед писались нами сочинения (преимущественно критические разборы) и по поводу их шли горячие дебаты» [П. Засодимский. Забытый мир, стр. 69. 322]
Особенно много хороших отзывов сохранилось у современников об учителе истории Н. Я. Соболеве (1859 – 1870 гг.). По словам П. В. Засодимского, Соболев не походил на чиновника, был близок к гимназистам и считался у них общим любимцем.
Своими передовыми взглядами и прекрасным преподаванием выделялся В. М. Пржибыльский, учитель естествознания (он же преподавал минералогию). По отзывам Засодимского, он увлек гимназистов естественными науками, и в один год они «узнали от него более, более развились и пристрастились к серьезному чтению, нежели в несколько прежних лет» [П. Засодимский. Забытый мир. Журнал «Русская школа», 1891 г., №№ 5, 6, стр. 68.]. К учащимся он всегда был внимателен, добр, любезен, приглашал их к себе на квартиру. Пржибыльский выступал в городе с лекциями по естествознанию, средства от сбора на которые шли в пользу бедных. Исчез Пржибыльский осенью 1862 года для гимназистов неожиданно и таинственно [По сообщению Л. Ф. Пантелеева, М. Пржибыльский вскоре после этого уехал в Польшу, был активным участником восстания 1863 г. После поражения восстания эмигрировал в Западную Европу.].
К. К. Маак и О. К. Маак преподавали немецкий язык. О К. К. Маак Засодимский пишет, что «только при нем мы научились по-немецки и стали понимать язык Шиллера и Гете».
Хорошие отзывы имеются также о работе учителя географии В. Н. Елецкого (1859 – 1863 гг), математики и физики П. А. Протопопова (1858 – 1866 гг.), латинского языка С. Г. Окунькова (1862 – 1864 гг.).
В период общественного движения 60-х годах XIX века немало хороших учителей было в уездных и приходских училищах. В Кадникове выделялись Дьячков, преподаватель математики в уездном училище, по словам Бунакова, «очень талантливый человек, мастер своего дела» и учитель приходского училища Разухин. В Вологодском уездном училище смотрителем работал энергичный и способный А. Д. Протопопов, хорошо вали преподавание Ф. А. Арсеньев (русский язык), П. П. Попов (историю и географию), А. К. Федосеев (математику) и многие другие.
В В. Устюге выделялся своим педагогическим мастерством учитель приходского училища Кайданов.
Передовые учителя уездных и приходских училищ вели борьбу с телесными наказаниями, с зубрежкой, широко использовали советы К. Д. Ушинского и Н. А. Добролюбова. В начале 60-х годов в некоторых уездных училищах и в младших. классах гимназии был введен учебник Ушинского «Детский мир».
Прогрессивные учителя вели также большую общественную работу: они читали лекции, ставили спектакли, занимались краеведением, открывали новые школы, библиотеки, сотрудничали в газетах и журналах. В целом роль учительства в общественной жизни губернии резко поднялась.
В период 60-х годов XIX века из прогрессивных учителей сформировалось немало способных организаторов педагогического дела. А. В. Латышев в 1862 году был назначен помощником попечителя учебного округа, Н. П. Левицкий стал инспектором гимназии и директором училищ Вологодской губернии, П. А. Протопопов – директором училищ Архангельской губернии, В. Н. Елецкий – директором Олонецкой гимназии, Н. Я. Соболев – директором первой в губернии Тотемской учительской семинарии, О. К. Маак – первым директором Вологодского реального училища, С. Г. Окуньков – директором прогимназии в Устюжне и т. д. Часть из них продолжала развивать прогрессивную деятельность и на новой работе.
В ходе общественного движения оформился как замечательный учитель и выдающийся общественный деятель Н. Ф. Бунаков. В Вологодской губернии Н. Ф. Бунаков прошел большую школу практической работы в различных учебных заведениях [О вологодском периоде учительской деятельности Н. Ф. Бунакова имеются сведения в книге Л. В. Македонова (Н. Ф. Бунаков, его жизнь и деятельность, СПб, 1907), в вводной статье проф. В. З. Смирнова к избранным педагогическим сочинениям Н. Ф. Бунакова (АПН, 1953, стр. 5 – 44); а также в статьях К. А. Асеевой (ж. «Советская педагогика», 1954, № 6, стр. 109 – 122) и А. М. Гольдиной (Вологодский край, вып. 1-й, Вологда, 1959, стр. 142 – 153).]
В 60-е годы XIX века Н. Ф. Бунаков был в центре общественного движения Вологды. За смелые выступления против местных властей и помещиков-либералов его стали выживать из Вологды. Все усилия реакции были направлены на то, чтобы убрать Бунакова и этим ослабить движение в городе. В 1864 году ему предложили переехать в Полоцк, но он поехал не туда, а в Петербург.
Большое значение для последующей деятельности Бунакова имели встречи с К. Д. Ушинским и Ф. Ф. Резенером. «Беседы с Ушинским, – писал Бунаков, – затронули в моей душе ту педагогическую жилку, которая заговорила еще в Вологде». В учении же Резенера Бунаков «нашел смелое и широкое развитие тех начал, которые робко пытался применить в Вологодской гимназии». Кратковременная деятельность в школе Ф. Ф. Резенера окончательно определила его призвание. Бунаков едет в г. Воронеж, а затем в с. Петино, где со всей силой раскрылся его педагогический талант.
Подводя итоги сказанному, можно сделать следующие выводы. Общественное движение, охватившее Россию в 60-х годах XIX века, ярко проявилось в Вологде и явилось одной из самых интересных и значительных страниц в ее истории.
Общественное движение в Вологде проходило под глубоким идейным влиянием революционных демократов В. Г. Белинского, А. И. Герцена, Н. А. Добролюбова и Н. Г. Чернышевского и революционных событий, которые имели место в Петербурге.
Проводниками прогрессивных и демократических идей была значительная группа провинциальной разночинной интеллигенции, главным образом из среды учителей. Прогрессивные учителя оказали сильное влияние на учащуюся молодежь, особенно через преподавание родного языка и литературы, истории и естествознания. В период общественного движения 60-х годов XIX века резко повысилась роль учительства в общественной жизни провинции. Часть учителей активно включилась в общественную деятельность и стала связываться с более широкими слоями народа.
Учащаяся молодежь Вологды приняла живое участие в общественном движении 60-х годов XIX века. Усилилась тяга ее к знаниям, к поступлению в университеты и в технические учебные заведения. Было положено начало революционному движению учащейся молодежи в учебных заведениях Вологды. У части молодых людей сформировались революционно-демократические убеждения.
Из вологодских учителей и учащихся средних учебных заведений, под влиянием общественного движения 60-х годов XIX века, стали выходить активные общественные деятели, которые своей целью в жизни считали служение народу. Одни из них ярко проявили себя в революционной борьбе в 70 – 80-х годах XIX века, другие – в литературе, науке и в просветительной и краеведческой деятельности.
Сильное положительное влияние общественное движение 60-х годов XIX века оказало на развитие просвещения и школы. В Вологодской губернии значительно увеличилось, по сравнению с 50-ми годами XIX века, количество начальных школ, было положено начало среднему женскому и профессиональному образованию. Усилилась тяга к знаниям среди простого народа. Произошли значительные улучшения в содержании и методах учебно-воспитательной работы школ.
Под влиянием общественного движения 60-х годов XIX века оформились прогрессивная педагогическая теория Н. Ф. Бунакова и прогрессивные педагогические взгляды у целой группы вологодских педагогов, что оказало сильное влияние на развитие всего школьного дела в Вологодской губернии во второй половине XIX века.
В целом в 60-х годах XIX века в развитии общественного сознания, культуры и просвещения произошли такие сдвиги, какие не смогли произойти за все время существования крепостного строя в России.
Однако, несмотря на всю значительность происшедших перемен в культурном развитии Вологодской губернии, основная масса народа – крестьяне и рабочие и после 60-х годов продолжали оставаться в нищете, темноте и невежестве.
Последующие 50 лет развития России по капиталистическому пути также не внесли ничего существенного в положение широких слоев народа. К моменту Великой Октябрьской социалистической революций около 4/5 детей по-прежнему было лишено народного образования, а основным типом народной школы была начальная школа с трехлетним сроком обучения. Среднее и высшее образование оставалось привилегией богатых.
Только Октябрьская революция, изменив коренным образом политическое и материальное положение трудящихся масс, внесла решающие перемены в просвещение народа. Всеобщее и всестороннее образование в объеме восьмилетней школы и доступность всех типов средних и высших школ стали реальным правом каждого советского человека. Советские люди, испытывая чувство законной гордости великими переменами, происшедшими за 43 года жизни Советского государства, отдают должное той деятельности, которую вели в интересах всего народа и будущего России представители прогрессивной культуры в период общественного движения 60-х годов XIX века.