Е.Петрова
Рабфаковцы
// Красный Север. – 1982. – 12 июня. – (Далекое – близкое).

Ничто так не согревает жизнь пожилого человека, как воспоминания. У меня же недавно случился день, который целиком посвящался только им – дорогим сердцу воспоминаниям. Это был день встречи вологодских рабфаковцев. Мы забыли о наших годах, сединах и болезнях и смеялись, шутили, радовались, как в юности. А юными мы были в далекие тридцатые...
Наши жизни – моя и моих друзей – были очень схожа. Я выросла в большой крестьянской семье. С десяти лет выполняла почти все сельскохозяйственные работы – косила, жала, молотила. Зимой плела кружева. Отец и мать умели немного читать и писать, научили и меня. Когда мне исполнилось 15 лет, я стала проситься в школу, которая находилась от нас за полтора километра. Отец упорно не хотел отпускать, я плакала и умоляла. Наконец он согласился. Меня приняли сразу в третий класс.
Я уже знала, что есть такие учебные заведения – рабфаки. Отец меня снова не хотел отпускать, но на этот раз его упросила моя мать. В 1932 году я поехала в Вологду, сдала вступительные экзамены и была принята.
Вспоминаю замечательных учителей рабфака – Сергея Николаевича Селецкого, его дочь Наталью Сергеевну, Александра Николаевича Плактонова, мы их очень тогда любили.
После рабфака я закончила учительский институт и поехала в Усть-Алексеевскую школу (это в 35 километрах от Великого Устюга), преподавала физику и математику. Через три года работы меня наградили путевкой в Дом отдыха, который находился в Старом Петергофе. Срок путевки был с 9 по 20 июня 1941 года.
До Усть-Алексеева я добиралась 13 суток. Вспоминаю, как на пароходе, который вез меня в Великий Устюг, умерла эвакуированная женщина...
Я подала заявление в партию, и в конце 1941 года меня приняли кандидатом в члены КПСС. Директор нашей школы Данилов ушел на фронт, на его место поставили меня.
Было очень трудно. Не хватало учителей, и школа работала в три смены. Почти каждое воскресенье мы занимались разделкой дров, а весной ходили на сплав.
В 1943 году меня приняли в партию и назначили заведующей роно. Работать стало еще труднее, но с фронта стали приходить добрые вести, и это нас очень согревало и подбадривало.
В конце войны я попросила облоно отпустить меня на жительство поближе к родителям, в Вологду. Мою просьбу удовлетворили и даже направили на учебу в педагогический институт, так как учительский институт, который я закончила, не был высшим учебным заведением. Но учиться мне не пришлось. На фронте погибли два моих брата, потом умерла жена одного из них, остались пять сирот. Надо было их поднимать.
Иногда меня спрашивают, могу ли я свою жизнь назвать счастливой, раз было в ней столько горестей и потерь. Конечно же, могу. Я получила право учиться и учить, я никогда не была одна, всегда рядом с близкими людьми и единомышленниками. У меня были любимые ученики, которые до сих пор приходят ко мне и называют меня своим другом.
А начиналось все тогда – в 1932-м, на рабфаке.