Владимир Аринин
Женщина или революция, а также некоторые мысли об общности женщин на Марсе

Философ, ученый и писатель А. Богданов, создавая в начале века первый русский фантастический роман «Красная звезда», как известно, вложил в него свои впечатления о жизни и работе в Кувшиновской психиатрической больнице под Вологдой. Но действие романа происходит большей частью на Марсе, где, по описанию А. Богданова, уже установлено коммунистическое общество, которое еще предстоит, следуя революционной мечте, установить на Земле. И вот что любопытно: в этом славном коммунистическом обществе, оказывается, существует в некотором роде... общность жен. Здесь нет «единолюбия», а любят «трио», «квартетами» и «массово».

Участник революционного движения А. А. Богданов искренне считал, что революция произведет переворот в отношениях между мужчиной и женщиной.

Почти одновременно с А. Богдановым находился в Вологде ставший затем известным писателем А. Ремизов. Он к проблеме «революция и женщина» подходил совсем иначе.

...Идет осужденный за «политику» студент Алексей Ремизов по этапу в колонне арестантов, скован он одной парой наручников с пятидесятилетней проституткой Любой, и невдомек конвоирам, чтоэтот «очкарик», студент-политик, которого гонят вместе с другими арестантами в ссылку, в душе исполнен особого ликования. Сбылась мечта – теперь он пострадает за весь мир! «И с моей высоты я увидел серым покрытую всю человеческую жизнь... Я считал каждый шаг и берег каждую минуту, – но эта боль была совсем другая, совсем не та, когда за себя и за свое, это была боль за весь миря. Надо добавить, что Ремизов был осужден невинно, он не являлся «политиком». Просто в Петербурге пошел посмотреть политическую демонстрацию, возмутился, что полиция бьет демонстрантов, вступился за избиваемых девушек и попал под горячую руку в «зачинщики». И не пытался оправдаться. Пошел в ссылку, испытывая необычайный душевный подъем.

Сегодня нам трудно представить себе чувства этих русских людей, этих странных идеалистов, которые существовали не только в романах, они в своих эмоциях, в своих высоких целях повлияли на весь ход российской истории. Они добровольно приносили себя в жертву на алтарь революции во имя будущего человеческого счастья. И гибли сами в восторге ослепления, и губили страну...

К счастью, с Ремизовым этого не случилось. Слишком он был странен для революционеров и уже ощутил в себе дар писательстве, отторгающий душу от политической суеты. Он был в ссылке в Пензе, в затем – в Вологодской губернии, в Усть-Сысольске и Вологде (1902–1903 годах). Ссыльные за странность егохарактера дали ему кличку «Декадент». «В Вологде меня приняли и добродушно, и приветливо: Н. А. Бердяев, А. В, Луначарский, П. Е. Щеголев, Б. В. Савинков. «Декадентом» говорилось, что для революции я не гожусь, но вреда от меня никакого».

Как это ни парадоксально, Ремизов подружился с будущим знаменитым террористом, который прольет впоследствии много крови – Савинковым и его другом, будущим убийцей Великого князя Сергея Романова Иваном Каляевым. Все они были литературно одарены. И при содействии Каляева состоялся в Вологде литературный дебют и Ремизова, и Савинкова. Они напечатали первые свои литературные опыты вярославской газете «Kyрс»(1902 г.). Но для Савинкова и Каляева главным в жизни была революция, и напрасно Валерий Брюсов уговаривал Каляева бросить политику и заняться поэзией. Каляев мог стать поэтом, но закончив впоследствии свой трагически путь на виселице.

А вот Ремизов всё более и более уходил в литературу, писал в Вологде свой первый роман «Пруд» и другие произведения. И всё далее решительно отходил от всякой политики. И на то была еще одна важнейшая причина – встреча с женщиной–Серафимой Павловной Довгелло.

Она была тоже политссыльной и являлась любимицей знаменитой «бабушки русской резолюции», одной из основательниц партии эсеров Е. Брешко-Брешковской. О ней сам Ремизов записал так: «Прошла путь русской интеллигенции, традиция Герцена – Чернышевского – Хомякова».«Святая вера в православную Правду» (Хомякова) через революцию, которая «спасет мир и осуществит истинное царство Христово» (Чернышевский) жертвенностью и мученичеством. И тогда в мире не будет «душно и тесно сердцу»(Чернышевский) и «совестно жить» (Л. Толстой). С. П. была любимая «внучка бабушки Брешковской».

Но, к своему ужасу, Брешко-Брешковская однажды получила тревожное известие: еелюбимая «внучка», будучи в ссылке в Вологде, влюбилась, собирается замуж и отходит от политики, предает великое революционное дело. Брешко-Брешковская немедленно выехала в Вологду, чтобы принять меры и отвратить Довгелло от такого предательства.

И на самом деле в судьбах Ремизова и Довгелло происходил перелом. «В каждой случайности, – пишет исследователь В. Чалмаев, – видимо, есть «что-то по судьбе», естьвмешательство чьей-то воли. Встрече А. М. Ремизова с С. П. Довгелло (ей посвящены многие книги писателя, о ее судьбе и смерти в Париже – роман «В розовом блеске») –одна из таких случайностей –по судьбе. Оба начали, как героиня тургеневского стихотворения в прозе «Порог», с гимна русскому идеализму, с самоотречения, оба – нет, не испугались трудностей, лишений–поняли внутреннюю необходимость иной реализации себя, своих «души прекрасных порывов».

Любовь помогла Серафиме Довгелло отчетливо понять ложность своих революционных увлечений. Она признавалась: «Почему я была революционеркой? Вот потому, что хотела я «мученического венца». Мне было стыдно, что другие страдают, и я хотела пострадать».

Любовь изменила все. И напрасно Брешко-Брешковская приезжала в Вологду и пыталась уговаривать «внучку» вернуться в революцию. Серафима Довгелло, порывая с революционерами, хотела нормального человеческого счастья.

Замечательный вологодский краевед В. К. Панов рассказывал мне об этой свадьбе (Ремизов и Довгелло жили в их доме). К сожалению, я не записал его рассказа...

Снова вернусь к роману А. Богданова «Красная звезда» и его идее общности жен. Герой романа, размышляя о коммунистическом марсианском обществе и своей марсианской возлюбленной Нэтти, думает: «Нэтти была женой двух своих товарищей одновременно? Но я всегда считал, что единобрачие в нашей среде вытекает только из наших экономических условий, ограничивающих и опутывающих человека на каждом шагу, здесь же этих условий не было, а были иные, не создающие никаких стеснений для личного чувства и личных связей».

Такие «прогрессивные» мысли имели место и среди вологодских политссыльных начала века.

А вот Ремизов и Довгелло своей любовью естественно опровергли их. Они уже никогда не расставались.

Судьба их складывалась непросто, они эмигрировали, переживали многие материальные трудности. Но он стал крупным, очень своеобразным писателем, а она – известным ученым, преподавателем. «Хочу верить: имя мое сохранится», – писал Ремизов. Рядом с ним сохранилось и имя Серафимы Довгелло.