В ту вечернюю смену Алла, как сама потом рассказывала, «была вроде как не в себе». Улучив момент, она вышла из пекарни, развела костерок и подождала, когда загорится угол здания, после чего опять вернулась выпекать хлеб. Когда пожар охватил всю пекарню, работники повыскакивали на улицу, и со всего села сбежался разбуженный набатом народ, Алла смешалась с толпой.

Фермер и хозяин пекарни Александр Мызин пытался понять, что же толкнуло женщину, с которой у него и конфликтов-то не было, на столь дикий поступок. Ведь пламя не просто сожрало имущество «богатея» - огонь оставил многих людей, в том числе и саму поджигательницу, без стабильной зарплаты. На все вопросы фермера Алла Негодяева тупо твердила: «Зла на вас не держу, бес попутал...». То же повторяла и в ходе расследования, а на суде в райцентре Верховажье вообще отказалась от показаний. Ей определили условную меру наказания, учитывая, что у женщины трое детей.
В лесном селе Сметанино фермерская пекарня была единственной. Свои кровные на строительство Мызин копил с дальним прицелом, ведь хлеб - это и уважение, благодарность односельчан, и, само собой, постоянный доход. И вот в одночасье все пошло прахом. Как быть? Без хлеба, как ни крути, деревне не прожить. Скрепя сердце через неделю погорелец затеял возводить новую пекарню. Не знаю, много ли найдется хозяев, которые не сломались бы, смогли выдержать такой удар. Но хорошо известно, что выручило Мызина - это был лен.
Бывший главный агроном местного колхоза Мызин в числе первых вышел из коллективной «упряжки», образовал крестьянское хозяйство. С самого начала он решил на своей земле выращивать лен. Условия природные способствуют - легкие песчаные почвы. Да и помнил Александр Васильевич с дедовских времен, что если у здешнего крестьянина урожай на лен, то все остальное как бы прикладывалось к этому само собой. Начали со 100 гектаров посевов, нынче уже замахнулись на 500. «А вот когда засеем тысячу, - всерьез заявил Мызин на недавней льняной выставке-ярмарке в Вологде, - то мы будем самыми богатыми из всех крестьян, на Вологодчине. И тогда нам никаких дотаций не нужно». Крестьянин и он же миллионер? А почему бы нет?
Кстати, по выставке можно судить о состоянии льноводства. Медленно, с трудом, но традиционная российская отрасль поднимается с колен. Нижняя точка падения пришлась на 98-й год, когда выработали всего 37 тысяч тонн волокна - вдвое меньше, чем в 1995-м. Но спад стал и моментом отрезвления, толчком к началу структурной перестройки. В мировой практике львиная доля льна используется в медицине, много идет на бытовые потребности - из льна чего только не делают - от лекарств до обоев.
Вообще лен - та культура, с которой «дружит» наш организм. Скажем, одежда из него «ограждает» наше энергетическое поле от вредных воздействий, защищает от радиации, от болезненных микробов. В Кимрах Тверской области и в Вологде освоены прекрасные модели одежды изо льна, в том числе трикотажа. А знаете ли вы, что льняную нить, используемую во время операции вместо шелковой, не надо потом вытаскивать, поскольку она вживляется в ткань организма? А уж льняное масло - поистине божественно. Не случайно на выставке этот продукт, привезенный из крестьянского хозяйства «Вера» Тверской области, раскупили буквально на глазах.
Собственно, желание иметь свое такое же масло двигало и Александром Мызиным. В первый год ему удалось получить немного семян, установить маслобойку. Отвезли готовый продукт в лабораторию, зарегистрировали, получили патент - все путем. Но то был первый и пока единственный опыт выпуска пищевого льняного масла на Вологодчине. Дальше, увы, дело не пошло, потому как суров русский Север - семена не успевали созреть, как в Смоленской или Тверской областях. Прошлым летом в. обще можно было взвыть от сюрпризов погоды - дожди шли месяца два, не переставая. Кое-как удалось вытеребить лен, расстелить, а как собрать, если снова хмарь повисла? Пошел Александр Васильевич, как встарь, к местным, деревенским, на поклон - выручайте. В общем, собрали все-таки тресту и уже в предзимье отвезли на Верховажский, Тотемский, Грязовецкий заводы. В итоге фермер получил по 1 центнеров волокна с гектара, а каждого вложенного рубля - 30 копеек прибыли. Даже в критических погодных условиях заниматься льном оказалось выгодным.
Само собой, многое зависит от личности, и этот пример не единственный. Скажем, в Алтайском крае живет глава Бийского льнокомбината Лев Каленов. Он сумел собрать в одних руках весь цикл, от посевной до уборки и переработки. В итоге рентабельность производства - 60 процентов, невиданный в пору экономического кризиса результат. Тем не менее, в большинстве своем льноводы сетуют на отсутствие финансовой поддержки государства, на отсутствие сбыта. Кто же прав - «маяки» или те, кто без дотаций в рынок не вписался? Попробуем внести какую-то ясность.
В странах, где выращивают лен, - от Финляндии и Китая до Италии и Франции - существуют государственные программы поддержки отрасли. Ее получают фермеры и те, кто перерабатывает лен, в виде дотаций, субсидий, льготных кредитов. У нас по форме задумано нечто подобное, но на деле - наоборот. По распоряжениям президента и правительства под федеральную программу развития льноводства в 1997 году предусматривали 100 миллиардов рублей, в 1998-м - 92 миллиона «новыми». Министерство финансов «блокировало» эти распоряжения, не дало практически ничего. А если свое правительство не поддерживает собственного производителя, то и западные инвесторы не станут рисковать своими деньгами, вкладывая их в отрасль. Такие крестьяне, как Мызин, получают дотации на лен только из местного бюджета. Спасибо и на том. Но ведь тот, кто живет не одним днем, должен постоянно инвестировать в производство. Скажем, упомянутой программой предусмотрены полтора десятка перспективных проектов реструктуризации, но денег нет - и все заморожено.
...Тот пожар сильно подорвал фермерский бюджет, у Александра Мызина денег не было даже на семена. Но районные власти с кредитом помогли, а фермер, в свою очередь, твердо пообещал, что отведет под лен не меньше пятисот гектаров - половину районного клина.
К слову, этой весной пришел указ о награждении А Мызина орденом «За заслуги перед Отечеством». Фермер удивился, поскольку за собой особых заслуг не числит. Но, может, это тот случай, когда «сверху» виднее?