О. Фокина
«Пишу для того, чтобы освободить душу»
 

Почти полвека живет на Вологодчине Ольга Александровна Фокина. Здесь она написала свои лучшие произведения и обрела всенародное признание. Здесь выросли ее дети, а теперь подрастают и внуки...
В начале сентября Ольга Александровна отметила свой юбилей: 70-летие. Правда, первый творческий вечер поэтессы состоялся на ее малой родине – в Архангельской области, в Верхнетоемском районе. А уже в октябре юбилейные торжества прошли в Вологде и в Москве...

– Писать стихи я начала еще в школе, в возрасте восьми-десяти лет, – рассказывает Ольга Александровна. – В самодельных альбомчиках (разрезанных поперек школьных тетрадях) вместе с братом мы заполняли странички своими рисунками и стихами. В то время серьезного значения своему увлечению я не придавала. А мама – семья была многодетная, отец погиб на фронте и она одна поднимала ребятишек, – вообще считала, что я не делом занимаюсь...
Поэтому учиться я пошла в Архангельское медицинское училище. Закончила его с отличием и получила направление на работу, а в свободное время писала стихи. Это занятие для меня стало просто душевной необходимостью. Тоска по дому, маме, братьям, первая любовь, красота северного края – все это находило отражение в стихах.
А однажды перечитала их, отобрала с десяток и на авось отправила в Литературный институт. Ответ пришел очень скоро. В письме интересовались, читала ли я Марину Цветаеву? А почерк у автора был размашистый, непонятный.., Так что вместо Цветаевой я прочитала фамилию «Увераева». О такой поэтессе я никогда не слышала, да и о Цветаевой, честно говоря, тоже. В те годы она была запрещенным автором.
Я понимала: поступить в институт шансов нет. Требовалось знание иностранного языка, а времени учить его не было, Но я решила; «Не поступлю, тогда хоть Москву посмотрю». Рассчиталась на работе и поехала в столицу. Экзамены сдала на отлично, а от иностранного освободили. Так что вместо заочного я поступила на дневное отделение,
Годы учебы оказались настоящей сказкой – нам преподавали Лев Ошанин, Евгений Долматовский, Михаил Светлов. Училась я у Николая Николаевича Сидоренко. Он звезд с неба не хватал, но и никого из нас не ломал, не навязывал свою точку зрения. Потом у него и Коля Рубцов учился...
После окончания института Архангельский Союз писателей принял прохладно: работы нет, жилья – тоже. В издательстве свои писатели в очереди стоят... Вот тогда-то я и написала в Вологду Полуянову. А он передал мое письмо Сергею Викулову, который создавал местную писательскую организацию.
Сергей Васильевич пригласил меня в Вологду. С ним же мы пошли на прием к первому секретарю обкома Анатолию Семеновичу Дрыгину. И буквально через пять минут Сергей Васильевич вышел из его кабинета с направлениями в общежитие и на работу литсотрудником в областную молодежную газету «Вологодский комсомолец».
А весной я уже получила отдельную квартиру.

– Первая книга трудно далась?
– Нет. Я очень хотела, чтобы книжку редактировал Александр Яшин. Яшин очень удивился, спросил: «А почему именно я?». «Потому что приехала с Севера, Вы – тоже, –ответила я, – Лучше вас никто моих стихов не поймет». «Ну ладно, – согласился Яшин, – привозите. Хотя имейте в виду: мне все равно не дадут работать с вашим сборником. Я – в опале,..» Так оно и вышло. Редактором стал мой руководитель семинара Николай Николаевич Сидоренко.
После окончания института меня послали на IV Всесоюзное совещание молодых писателей. Свою первую книгу я даже сама на съезде молодых писателей покупала из-под прилавка – тираж был небольшим и быстро разошелся. А через некоторое время мне рассказали, что в фильме «Застава Ильича» есть эпизод, герой которого бегает по городу в поисках книжки стихов Ольги Фокиной.
И по одной книжке меня приняли в Союз писателей, хотя положено было по трем...

– С тех пор прошло больше сорока лет. Не подсчитывали: сколько за это время вышло книг?
– Если считать и тоненькие сборники, – больше 25... На днях в Вологде вышло юбилейное издание «Стихи. Поэмы. Венок сонетов».

– А были ли среди Ваших стихов такие, что вызывали неодобрительную оценку у власти?
Почему-то больше всего доставалось стихотворению о том, как мать приехала в Москву, В первый год работы в Вологде бюро пропаганды Союза писателей пригласило меня в Москву. Первое выступление проходило в концертном зале Чайковского. Вместе со мной должны были выступать Павел Антокольский, Белла Ахмадулина и другие поэты.
Я прочитала это стихотворение. Его встретили овацией. Дважды выходила на бис.
На следующий день выступать должна была вместе с Ахмадулиной в МГУ, Я приехала, Белла – нет. И мне пришлось одной держать аудиторию. Но до тех пор, пока не прочитала это стихотворение, аплодисментов было немного. Правда, после выступления в концертном зале Чайковского меня попросили больше это стихотворение не читать. Но когда вышла на сцену Колонного зала Дома Союзов, уже сама не могла остановиться. А через неделю мы выезжали в Ленинград. Группа была солидная: Булат Окуджава, Роберт Рождественский, Римма Казакова, и поэты пообещали разделить ответственность за это стихотворение. Тем не менее, в правлении СП мне сказали: «Да-да-да... В Москве-то вы наследили...»

– В те годы Ахмадулина была невероятно красивой женщиной...
– Да, но мне она всегда казалась какой-то неискренней. Не шла, а парила, стараясь обратить на себя внимание... Неслучайно Виктор Боков заметил: «Оля, ты – черный хлеб. Она – пирожное». А Наум Коржавин добавил: «Ты с ней не соревнуйся. У тебя – особая стезя. Какая есть, такая и есть».

– Большинство читателей знают Вас как лирического поэта. Но в последние годы у Вас появилось очень много публицистических стихотворений. Почему?
– Я всегда была человеком с активной жизненной позицией, никогда не отсиживалась в стороне. Было больно смотреть на те потоки грязи, которые вылились на страну, на ее историю. Вот и стала выражать себя в стихах, не предполагая, что кто-то это услышит. Пять лет назад мне позвонили из Архангельска, из областного комитета женщин и предложили издать неопубликованные стихи. Я собрала все, что у меня накопилось и отослала рукопись. А в результате появилась книга «Разнобережье».

– На Ваши стихи написано много песен...
– Я очень хотела, чтобы песни появились. Думала, если это случится, то можно и умирать счастливой. Поэт, которого не поют, на мой взгляд, не полноценный.
Я очень благодарна и композиторам, и исполнителям, что они не забывают мою «Звездочку». В фильме «Старые песни о главном» ее исполнил Валерий Меладзе, затем Дима Билан. А недавно песню я услышала в исполнении Алеши Гомона из Мурманска. Но я не теряю надежды, что и другие мои стихотворения обретут песенное звучание.
Недавно мой брат прочитал новый сборник и сказал: «У тебя столько песенных стихов, Даже музыку писать не надо. Они сами поются». Наверное, потому, что лирические стихи я всегда сочиняю напевая...

– Ольга Александровна, а когда Вам легче писалось: в молодости или сейчас?
– Конечно же, в молодости. Были темы, желание сказать что-то свое. Гонорары в журналах платили. Был стимул для творчества. Сейчас с этим сложнее. Пошлешь подборку в какой-нибудь журнал, в лучшем случае пришлют несколько экземпляров издания. Журналы, как и писатели, переживают не лучшие времена... Да и печататься я сейчас особенно не стремлюсь. В основном, пишу для себя, для того, чтобы освободить душу от накопившихся эмоций.

– Мне кажется, чтобы писать стихи, надо быть или очень счастливым человеком или глубоко несчастным. Вы – какая?
– Рядом с большим счастьем всегда большое несчастье ходит. Если маятник раскачивается, то делает это и в одну, и в другую сторону.
У меня был любимый муж, тоже выпускник Литературного института, Саша Чурбанов. Любимые дети. Сейчас они совсем взрослые. И я нисколько не жалею, что в свое время с Сашей встретилась, а потом рассталась...
Кстати, Виктор Боков, увидев меня с мужем, сказал: «Не выходи счастливо замуж, иначе засохнет ручеек стихов,..»
Счастливая, несчастливая у меня судьба – даже не знаю. Как пожилось, так и пожилось...

Источник: «Пишу для того, чтобы освободить душу» / О. Фокина ; [беседу вела] Н. Авдюшкина // Бизнес и власть. – 2007. – № 7 (10). – С. 32–33 : фот. – (Персона).т.