* * *
«В полях за Вислой сонной
Лежат в земле сырой...»
Е. Винокуров

Не фраза и не сказка,
Не песня и не стих:
Единственный из класса,
Оставшийся в живых.
...Не встретиться ребятам
Ни в будень трудовой,
Ни в праздничную дату,
За чаркой круговой.
Не вспомнить через годы
Ночей апрельских звень
В субботние походы
От школ до деревень.
Распутица и темень
Не приглушали, нет! – 
Далеких Академий
Подчеркивали свет.
Но время прокричало
Веление свое:
– Всё – после! А сначала,
Сначала – под ружье.
...Свидетель и участник
Боев и похорон,
И в самый мирный праздник
Он слышит крик ворон.
Едва ль тому виною
Рука, что невзначай
На празднике заноет
От кисти до плеча.
И по озерной сини
Почти спокойных глаз
Опять запарусили
Тревоги без прикрас.

...У памяти – запасы,
Хранителем при них – 
Единственный из класса,
Оставшийся в живых.
Но памяти подвалы – 
На то они и есть,
Чтоб жизнь пылала алым
Во веки! Присно! Днесь!
Пускай смахнут ресницы
Тревоги паруса
И пусть она не снится,
Тяжелая гроза.
Высоко и прекрасно
Живи за всех за них,
Единственный из класса,
Оставшийся в живых!

ДЕНЬ ПОБЕДЫ
Опять восходит новая трава
И на деревьях лопаются почки,
И хоть совсем глаза не закрывай – 
Такие дни стоят! Такие ночи!
Точь-в-точь нераспустившийся бутон
Сокрытой до поры крылатой жизни
Скворечник на березе под окном,
Едва рассвет, заздравной песней брызнет.
Еще сильно очарованье сна,
Но разве можно спать под эту песню?!
Бери лопату, грабли, семена,
Сам для себя устраивай воскресник.
Копай да сей, сади да борони,
Ряды морковок будущих и репок,
Покуда сладок сон твоей родни,
Покуда он невозмутимо крепок.
Трудись, не убирая пот со лба,
Усталости совсем не замечая,
Пока не крикнут ласково с крыльца
К уже поспевшим завтраку и чаю.
Подаст умыться ласково жена,
Повиснет внук у дедушки на шее...
Крепись, солдат. Спокойно пожинай
Плоды того, что сеяно в траншеях.
В окопах, в гари, в пламени, в пальбе,
В тоске, в предсмертном холоде ранений
Не это ль счастье грезилось тебе,
Опять даруя силу и терпенье?
Ты все прошел, все вынес, что теперь
И кажется порой невыносимым.
Душой не оскудевший от потерь,
Ты любишь жизнь светло, неотразимо.
И пусть на миг внучонок обомрет
Под блеск наград смутившегося деда, – 
При всех медалях выйди на народ:
Ты победил. И нынче – День Победы.


* * *
Никого из себя мы не строим.
В нашем теле обычная кровь.
Мы пришли из некрасовских троек,
Из некошеных блоковских рвов.
Мы из тех, кто и предан, и продан,
И схоронен был тысячи раз!
Но и все-таки мати-природа
Отстояла и выбрала нас,
Попримеривших стужу и нужу
На свои, не чужие плеча,
Пуще тела жалеющих душу,
Пересиливших в песню печаль
Неизбывную, в песню кручину
Безысходную... С песней живем!
Про лучину, про горьку рябину,
Про «На улице дождик...» поем.
Эти песни оркестров не просят:
Лишь вздохни да, вздохнув, затяни –
Засливаются в хор подголосья
Многотысячной кровной родни.
В нарастающем песенном шквале
Не разъять, не сравнить голоса,
Не услышать себя запевале:
Женской доли – одна полоса.
Пролетали с корнетами тройки,
Поезд с окнами мимо бежал,
А мужик после каждой попойки
Лишний хмель на тебе вымещал.
Что с того? Ты сносила побои...
Прикрывая клеймо синяка,
Ты сама оставалась собою,
Ты жалела его, мужика!
Ты жалела – да тем и держалась,
Ты терпела – да тем и жила,
Ведь от матери жалость досталась,
Ведь и бабка терпёлой слыла.
Что поделаешь, тяжко-не тяжко,
Что попишешь, под дых-не под дых, –
Поднимайся! В одной ведь упряжке:
Не вдвоем – так одной за двоих...
Унижал он, а ты возвышалась!
В землю втаптывал – ты поднялась!
…Только будь она проклята, жалость,
Что любовь заменить собралась!
Нам во все терпеливые годы,
Хоть какой из веков оживи,
Снилась Синяя птица Свободы,
Золотая Жар-птица Любви.
Чем наш век от иных отличится?
– Не во сне, боже мой, наяву
Птица Синяя – тише! – садится –
Не спугните! – к рукам... на траву...