Посторонний
В доме возле самой дороги
С шумом постоянным сживусь,
Буду мыть крыльцо и пороги,
Словно ждать кого... и – дождусь:
С ревом остановишь машину,
На росе оставишь следы
И, как посторонний мужчина,
Спросишь под окошком воды.
Полный зачерпну тебе ковшик
Самой ледяной, ключевой.
Что-нибудь скажу, а быть может,
Даже не скажу ничего.
Глянешь на меня посторонне,
Принимая ковш из руки,
Глянешь вновь – и чуть не уронишь:
Я тебя звала дорогим.
Все напластования – мимо,
Схлынут, как румянец с лица...
Называл меня ты любимой,
Терпеливо ждал у крыльца.
Как я торопилась на встречи!
Как позабывала о том,
Что уже прохладно под вечер
В ситцевом платьишке одном,
Что уже пора б и прически
Делать повзрослей, помудрей...
Прыгали девчоночьи коски,
Били по спине: поскорей!
Радостный, смущенный, веселый
Вспыхивал огонь – и не гас.
И глядел за нами поселок
Сотнями окошек и глаз.
Я-то никого не боялась,
Ведь от бабок до детворы
Были люди – так мне казалось –
С нами бесконечно добры.
Я не замечала окошек
И других не видела глаз,
Кроме ненаглядных, хороших,
Кроме вот таких, как сейчас...
Только ты обмолвился как-то,
Черный тайничок приоткрыв,
Что уже имеются факты
Зависти и прочей муры.
Злые языки ладят пули,
Ждут от нас размолвок и ссор,
А тебя давно караулят,
Зазывают через забор.
Надо кое-чем запасаться,
Чтобы наш огонь заслонить,
Надо кой-кого опасаться...
– Шутишь!
– Нет охоты шутить. –
Как я над тобою смеялась!
Зазывают? Струсил? Не трусь!
Сбегай, подожду тебя малость!
Как я над тобою смеюсь!
Малость обернулась годами
Многими, но я дождалась:
Молишь о продленье свиданья,
Хочешь увезти и украсть.
Что же – у тебя ль не машина!
Скорости, рули, тормоза.
Что же, или ты – не мужчина?
Иль у нас леса – не леса?
Мне ведь собираться недолго,
Старая привычка – летим!
Иль заблаговременно в щелку
За чужой забор поглядим?
Может, засмеют и осудят
За грабеж средь белого дня?
Может, зазовут и остудят?
Думаешь, не звали меня?
Думаешь, остуд не хватает?
Только ведь морозь не морозь,
Если что внутри согревает,
Не прозябнешь, милый, насквозь.
Вижу по глазам оробелым,
Думающим, быть иль не быть,
Вижу по губам твоим белым –
Незачем о том говорить.
Знаю, что на месте поселка
Нашего – пустырь и разор.
Только одинокая елка
Не упала там до сих пор.
Старое и мудрое древо
Стонет, чуть покачиваясь,
На людскую сетуя скверность
Жить не оборачиваясь.
Безрассудно, что под руками,
Вырубать, корежить, валить,
Вековыми семенниками
Утлые лежневки стелить.
Лишняя кубов тысячонка,
Следом ряд простых мелочей:
Где-то обмелела речонка,
Где-то задохнулся ручей.
Где-то лес покинули птицы,
Ягоды ушли и грибы,
Где-то век ничто не родится,
Кроме одичалой травы…
Велика земля и богата!
Но другого нет уголка,
Кроме откровенно распятого,
Помнящего наши закаты...
И не будет – наверняка.
Зря теперь искать его, милый.
Поезжай без лишних затей,
Чтобы все, что было, – уплыло
Срубленной сосной по воде.

* * *
Незаметно зима миновала,
Зажигает в душе костерки
Торжествующий дух сеновала,
Сенокоса, нагретой реки.
Ничего, что березы безлисты,
И не спится, а видится, как
Выпускает стрекоз серебристых
Серебристый прибрежный ивняк.
Ничего, что за окнами город
И земля после стужи гола, –
С каждым днем ощутимее голод
У земли – по зеленым делам.
По зеленым она – мастерица!
(Голубые уже позади:
Расшивают красивые птицы
Русским крестиком глубь высоты.
Переливчатой гладью – озера,
Частой строчечкой – росчерки рек...)
Изумруда нехваток в узорах,
Изумруд залежался в коре.
А кора – не коробочка, ясно!
Просто так не откроешь ее,
Вон и солнышко с этим согласно,
Вон и тученька дождики шлет.
В миллионы серебряных ушек
Продевайся, зеленая нить!
Корневое узолье, потуже
Закрепляйся за твердь и за сыть!
Оглянись на знакомый пригорок –
В трепетанье лучей по-над ним –
Золотое мельканье иголок...
Что-то выйдет? Пойдем последим!

* * *
Что же теперь?
Как же теперь?
Нет у меня
Веры тебе.
Раньше была
Выше молвы!
Нынче – хотя б
Ниже травы...
Ох, нелегко
С экой горы!
...А говорил:
Наговоры!
А убеждал:
С зависти, мол,
Наговоры!
Милый ты мой!
Знаю я все.
Выведала.
Веру свою
Выжгла дотла.
Что же теперь?
Как же теперь?
Нет у меня
Веры тебе...


* * *
Мне опять в дорогу скоро,
Мне опять прощаться с вами,
Земляничные угоры
Над речонкой с пескарями.
И от близости разлуки
На душе такая жалость,
Будто было – счастье в руки,
А рука (во сне?) разжалась...
Шарю, спорю, протестую,
Без родного – что я стою?
Уезжать – ладонь пустую
Подавать, махать – пустою.
По большой земле скитаться
В долгих поисках напрасных
И счастливой – притворяться,
Ибо всюду быть – несчастной.
...Я не много земляничин
С вас, мои угоры, съела,
Не пугала хоры птичьи,
Пескарей ловить – жалела.
Все мое – в траве алеет
Да под солнцем распевает,
Все мое при мне – смелее –
В голубой воде гуляет...
Задержу в руке травинку,
Приглашу речонку взглядом,
Колокольчик запрокину –
Посоветоваться надо.
Я теперь уже большая,
Ни в каком кусту не спрячусь,
Если спрячусь – замешаю,
Как-нибудь да обозначусь.
Не найдете ли какое
Мне неведомое средство,
Чтобы стать в реке – рекою,
В птичьем хоре – птичьей песней?
Чтобы мне – ни слез, ни сборов,
Чтобы мне – навеки с вами,
Земляничные угоры
Над речонкой с пескарями.