В канун весеннего женского праздника в гостях у читателей «Вологодских новостей» Ольга Александровна ФОКИНА. С ней беседует наш корреспондент О. КРУТИКОВА.

Фото В. Мителькова.

– Ольга Александровна, прекрасно понимаю, что рынок, бизнес, коммерция от возвышенного мира поэзии очень далеки. Но в наше время эти понятия коснулись таких областей жизни, которые в недавнем прошлом не имели с ними ничего общего. Поэтому вполне допускаю, что и поэзии волна коммерциализации в какой-то мере коснулась.

– Не просто коснулась, а и пытается захлестнуть. Сегодня, когда все должно окупаться, поэзия оказалась в невыгодном положении. Посмотрите, в книжных магазинах Москвы отделы поэзии уже закрываются. Издательства, не желая терпеть убытки, отказываются от издания поэтических сборников. Людям стало не до красивого, не до возвышенного, поэтому, скорее всего, и поэзией не интересуются. Ныне в чести сексуальные брошюрки, детективы, на издание которых и идет та самая дефицитная бумага, которой у нас постоянно не хватает.

– Поэты всегда оценивали окружающий мир наиболее цельно и осмысленно, умея придавать красивую поэтическую форму даже внешнему безобразию. Как смотрите на окружающий мир вы?

– Мне иногда кажется, что мы сейчас похожи на диких зверей, которых с малых лет держали в зоопарке. Обеспечивали всем необходимым, каждый день давали по куску. И вдруг ни с того ни с сего клетку открыли, и все очутились на свободе. Но что с этой свободой делать, мы не знаем. Кто был посноровистей, пробивней – приспособился. А слабые в такой борьбе погибают. Так что наше время сулит еще очень много человеческих трагедий.

Вообще-то я оптимистка по натуре и обычно в любой сложной для меня ситуации пытаюсь не унывать. Но сейчас не моя личная трагедия, а трагедия государства, и для меня она вдвойне тяжелей. Как раз, кстати, мне в руки попались «Окаянные дни» Бунина, и в них так много созвучного нашим сегодняшним дням. Время хаоса, революции. Дисгармония общественных отношений, а, следовательно, дисгармония душ.

– И это отразилось на тематике ваших стихов?

– Я как женщина не приемлю хаоса, беспорядка. И дома стараюсь постоянно поддерживать порядок. Сейчас же происходящее в стране вызывает у меня в первую очередь раздражение. Оно превалирует и в стихах. Но поэзия не должна вызывать озлобления, она должна нести мир и покой, гармонию и духовность. Оттого я и не все появляющиеся у меня стихи могу отнести к настоящей поэзии. Это нечто риторическое, скептическое, где главенствует политическое содержание. Слишком далекое от лирики.
Поэты остались в стороне, не до нас. А может быть, это и лучше. Есть время поразмыслить, вплотную заняться творчеством, без спешки, без лишней суеты.

– Кошелки, бесконечные очереди с их частыми перебранками – к сожалению, вот он, удел современных женщин. С возвышенным миром поэзии наши суетные проблемы совсем не вяжутся. Вам удается их избегать?

– Что вы! Вот уже месяц живем без сахара – не могу отоварить талоны. Впрочем, очереди меня не гнетут. Иногда даже устаю сидеть в своих четырех стенах среди книг. Где же пообщаться, как не в очереди. Я выросла в деревне. Нас у мамы было пятеро. Я привыкла к постоянному общению, и сидеть одной перед белым листом скучно.

Я вообще не стараюсь придавать большого значения тому, что какие-то продукты не могу купить в магазине. Неприхотлива. Вполне могу жить на картошке и хлебе. И детей своих старалась не заразить роскошной жизнью. Чтобы они умели дорожить малым. Есть у меня даже такие строки:
Хорошо-то наживешься,
Ты, брат, худо поживи.

– Но сейчас далеко не все живут плохо. Вы пытались как-то изменить свою жизнь?

– В принципе, меня все устраивает. Конечно, многие пробиваются, удачно устраивают свои дела. И живут безбедно. Но я не такой по натуре человек. Я пробиваться не буду. Пока не будет такой погоды, когда позволят цветам цвести, пусть растет трава.
Наше общество сейчас удовлетворяют полуфабрикаты. Тот чертополох в саду, у которого корни сильнее, пробивается, губя благоухающий сад, но он не сможет заменить красоту. Когда-нибудь люди поймут, что они вырастили. Но пока радуются чертополоху.

Я думаю, нас, поэтов, уже сделавших себе имя, нынешние времена не так больно заденут, как молодых. За них страшно. Не погибли бы в этой суматохе настоящие таланты.

– Были времена, когда называли женщин: «сударыня», «чаровница», «прелестница», «гений чистой красоты»... Нас, растворившихся в житейских проблемах, так вряд ли кто- то назовет. А жаль...

– Сейчас тоска по дворянскому типу женщины. Но в России был и другой идеал – той, которая «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». Конечно, «гений чистой красоты» – это красиво. И кому же не хочется такой быть? Но кому-то нужно и на земле работать. Помните, у Наума Коржавина:
Ей жить бы хотелось иначе,
Носить драгоценный наряд.
Но кони все скачут и скачут,
А избы горят и горят.

– Судьба многих поэтесс трагична. И не у всех, как правило, складывается личная жизнь. Вас можно назвать исключением?

– Я не считаю свою жизнь очень счастливой, но и трагичной ее не назовешь.

– В вашей жизни много праздников?

– Для меня праздник – хорошая погода. Это не обязательно, чтобы светило солнце и было ясное небо. Мы, например, всей семьей очень любим грозу. Особенно в деревне. Когда так и кажется, что молния, точно живая, ищет свою жертву. Праздник – общение с талантливым человеком. Если мне дают на прочтение рукопись молодого автора, я откладываю все свои дела. Походы в лес за грибами, банька по-черному – все это вспоминается мне как лучшие из праздников. В лесу, в поле я воскресаю, оживаю, молодею. Что может быть более радостным для человека?!

Что же касается официальных праздников, так называемых «красных» дней, мне они кажутся какими-то искусственными, надуманными. Мы их редко отмечаем. Лучший из них для меня – Новый год.

– А 8 Марта?

– Если рядом с женщиной есть настоящий мужчина, то для нее не только 8 Марта, а каждый день – женский праздник. А если нет, то и 8 Марта не спасет.

Поэтому не только к празднику, а вообще я хочу пожелать нашим вологжанкам иметь крепкое мужское плечо рядом и, что не менее важно, крепкое сознание собственной значимости и силы. Как издавна говорили на Руси: «На Бога надейся, а сам не плошай».