Соболев А. Вепсские имена Вытегры / А. Соболев // Красное знамя. – Вытегра, 2004. – 13 ноября. – С. 2 ; 16 ноября. – С. 3 ; 18 ноября. – С. 3.

Из земель семнадцати Заонежских погостов Обонежской пятины – крупных территориальных округов, с древности включавших относительно крупные по площади территории вокруг самого Онежского озера и в бассейнах рек – его притоков, в современный Вытегорский район входят земли четырех погостов – Рождественского Мегорского, Покровского Вытегорского, Никольского Андомского и Никольского Оштинского. Причем территории двух последних в настоящее время разобщены административно и находятся в пределах различных субъектов Российской Федерации: историческая территория Андомского погоста – частью в Вологодской области, частью – в Республике Карелия (с. Гакугса – Пудожский район), а земли Оштинского погоста попали в Вытегорский и Бабаевский районы Вологодской области, Подпорожский район Ленинградской области и Вепсскую национальную волость Карелии.

О ранней истории населенных пунктов, входящих в состав погостов-округов, мы можем узнать из наиболее ранних сохранившихся письменных источников – писцовых книг 1496 г. (сохранилась из перечисленных выше погостов лишь по Вытегорскому и Оштинскому), 1563 г. и 1583 г. Автором этой статьи в процессе изучения данных описаний было обращено особое внимание на вепсские имена, прозвища и названия деревень, от них производные, результатом чего стала данная статья.

Следует заметить, что вопрос о времени перехода на русский язык местного неславянского населения юго-восточного Прионежья (современной территории Вытегорского района) не только еще не решен, но и не решался в полной мере. В ряде публикаций время ассимиляции прибалтийско-финского населения в условиях южного Прионежья относят к XVI в. или даже к первому веку II тысячелетия новой эры, основываясь или на том, что переводные вепсско-русские названия в писцовых книгах 1496 и 1563 гг. почти не встречаются, либо делая выводы на основе анализа гидронимов и смене их формантов. Но по моему мнению, время ассимиляции вепсского этноса в Прионежье нельзя определить по времени замены в писцовых книгах вепсских формантов «-jarv» и «-jogi» на соответствующие им русские «-озеро» и «-река». Так, многие из употреблявшихся местным вепсским населением названий не имели отражения в официальных письменных источниках. Русифицированные официальные названия, писавшиеся в документах, или вообще не употреблялись населением, либо употреблялись параллельно с соответствующими вепсскими. Яркий пример – упоминаемые в писцовых книгах 1496 г. озера Шимозеро, Линжозеро и Полозеро (на юго-западе современного Вытегорского района), которые до наших дней носят и вепсские названия – Simjarv, Irinzar и Pollar. Следует также помнить, что на территории современного Вытегорского района вепсский язык используется и в наши дни, а в уже упоминавшемся шимозерском крае до середины XX в. большинство населения владело вепсским языком. Учитывая письменные источники, данные топонимии, особенности диалекта, архитектуру построек, обряды и обычаи, можно прийти к выводу, что процесс утраты вепсского языка населением части вытегорского Прионежья был осуществлен в период с XVII в. и до начала XIX в., а на части территории язык используется и по сей день. В свете этих данных будут интересны сведения писцовых книг о местностях, традиционно не считавшихся (или лишь предположительно) районами распространения этого прибалтийско-финского языка.

Покровский Вытегорский погост, лежащий в бассейне р. Вытегра и ее притоков, соседствовал с территориями Мегорского и Андомского погостов и ограничивался Белозерским рубежом с юго-востока. В течение долгого времени Вытегорский погост был одним из самых малых по занимаемой территории среди всех Заонежских погостов. Население его по сравнению с соседними погостами-округами также было достаточно малым: в 1563 г. в Вытегорском погосте насчитывалось 122 деревни с 224 дворами (в Андоме на тот же период времени – 187 деревень с 404 дворами, в Оште – 324 с 518, в Мегре – 193 с 352 соответственно), а в 1583 г. в состав Вытегорского погоста входило 88 деревень со 138 дворами (в Андоме – 197 деревень с 538 дворами, в Оште – 161 с 428, в Мегре – 167 с 298).

В 1563 г. в центре Вытегорского погоста стояли две церкви с семью дворами церковных причетников, у церкви жили 9 старцев и 12 стариц, рядом находились 6 лавок («торгуют того же погоста крестьяне всяким мягким товаром»), а «вниз Вытегры на Селюгине поле» – 13 анбаров («в них сыплют соль и хлеб торговые люди»). При небольших размерах погост играл важную экономическую роль. Еще в писцовой книге 1496 г. говорится о Гостин Немецком Волоке – оживленном водном пути, соединяющем верховья р. Вытегры и р. Ковжи (бассейны Атлантики и Каспийского моря). Вытегоры пользовались исключительным правом провоза соли и «иного товара» по нему – «а опричь Вытегрен на том волоце не вести никому».

Упоминаемые в Вытегорском погосте в письменных источниках 1496, 1563 и 1583 г.г. вепсские имена и их производные можно условно разбить на две группы. Первую из них составляют древние вепсские имена, в том числе встречающиеся в различных вариациях и у других прибалтийско-финских народов – эстонцев, карел, финнов. Вторую группу вставляют вепсские варианты канонических, даваемых при крещении православных имен или русских прозвищ.

Именно к первой группе в Вытегорском погосте относится имя Ребуй (Reboi, вепсское «Лиса»), послужившее основой для названия деревни Ребуевской (1563 г.) и острова Ребуев. По прошествии времени эти два старых названия превратились в современные – деревня стала Ребово, остров – Леб-островом. Интересно, что деревня с аналогичным названием – Ребуево в 1563 г. была и в Андоме, но к настоящему времени она также стала называться деревней Ребово. Ныне не существующие вытегорские деревни Лебостров Дальний и Ближний (общее старое название – Ребостров) стояли от современного г. Вытегры в километрах девяти вниз по течению одноименной реки. В начале XX в. они принадлежали Палтогскому обществу Кондушской волости. В каждой из деревень (по документам – Малый и Большой Лебостров) было по 5 домов с общим населением в 50 человек, в 1873 г. так же в каждой по 3 двора (при этом в Ближнем жило 24 человека, а во втором ровно вдвое меньше – двенадцать). Дальним предшественником этих поселений можно считать упоминаемый в 1563 г. «Починок на Ребуеве острову Мелешкин след Александрова... пуст, поля и пожни лесом поросли», располагавшийся на землях, до 1470-х годов принадлежавших Марфе-посаднице, небезызвестной вдове посадника Великого Новгорода Исаака Борецкого.

Деревня Ребова, ранее располагавшаяся при Мариинской водной системе, а ныне затопленная водами Волго-Балта, была довольно крупной – в начале прошлого века здесь насчитывалось 23 дома с населением 139 человек, в 1873 г. 15 дворов и 84 человека. Эта деревня так же принадлежала к владениям Марфы Борецкой и существовала еще в 15 в., но так как листы писцовой книги 1496 г. по «Марфинской» волостке не сохранились – приходится ограничиться сведениями о деревне за 1563 г.: «Дер. на реки же на Выреке Килкина словет Ребуевская». На тот период времени она включала три двора, дворохозяевами которых были Осипка Григорьев, Михалко Григорьев и Демешка Михайлов.

Следует отметить, что имена и прозвища, родственные вепсскому имени Reboi, от которого происходят названия д. Ребово и Ребострова, в средние века были достаточно распространены среди прибалтийско-финского населения. От данного антропонима происходит название вепсской деревни Ребовичи (Reboil) на р. Капше в Ленинградской области, «уличная» фамилия прионежских вепсов – Reboihine (Лисицын). На реке Куржексе в Андомском погосте в начале 1500-х годов проживал Фетко Ребуев, в Пиркиничах на Свири, по данным писцовых книг – Данилко Ребуев. Кроме того, крестьянин Кончезерского завода, открывший в начале 18 в. лечебный источник на болоте Раудусуо, – будущий первый российский курорт Марциальные Воды (Республика Карелия) носил прозвище (отчество) Рябоев. В Республике Карелия от уже карельского имени Reboi происходит название поселка Реболы в Муезерском районе, расположенного на берегах Лексозера, в прошлом – одноименная деревня – центр Ребольской волости, названия олонецких деревень – Reboirandu (Лисий Берег) – в Видлицкой волости, д. Ребойла (Reboila) при оз. Туломозере (ныне территория Пряжинского района Карелии). Среди эстонских фамилий встречаются производные от того же имени – Rebbanne, Rebben, у финнов же фамилии в форме Reponen, Repo. Имя Ребой могло быть отражением древних тотемистических представлений, родо-племенными пережитками, когда каждый род имел своего покровителя или духа-предка в лице животных. В представлении древних лиса являлась воплощением огня, в более позднее время это прозвище мог получить человек, своим внешним видом или нравом, как считалось, похожий на лису – всем по сказкам известна ее хитрость и способность к обману.

Стоящая и ныне на правом берегу р. Кудомы и смотрящая на просторы Вытегорского водохранилища деревня Рахкова Гора упоминается в 1563 г. как починок (недавно основанное поселение) на Рахкуеве горе, где жил Степанко Семенов. В 1583 г. основанный починок превратился в пустошь, поля и пожни его зарастали лесом. К сожалению, пока мы не имеем возможности проследить, когда деревня снова возродилась, очевидно, это произошло уже в 18 в. В начале XX в. ее вторым названием было Сидорово, тогда в ней было 11 дворов с населением 61 человек. Деревня бурно росла – ведь только в 1873 г. в. ней было 3 двора с населением 23 человека. В то время в деревне уже была часовня, а Новожилы было вторым ее названием, что говорит об относительно недавнем ее заселении. Однако, название горы, происходящее от имени владельца или поселенца, не было забыто с 16 века. Прибалтийско-финское имя Рахкуй (Rahkoi) происходит от вепсского обозначения домового, духа, селящегося в бане, овине, избе. Одними из характерных особенностей этого духа, по мнению вепсского народа, являлась его крайняя лень и неряшливость, о чем говорилось в поговорках и сравнениях. Например: Kukoi pule – rahkoi radole (петух на дерево – Рахкой на работу); redukaz, kutna rihenrahkoi (грязный, как дух риги). Дух Rahko также был известен финнам и карелам. Он упоминается еще Микаэлем Агриколой (1510-1557 гг.), главой Реформации в Финляндии, в предисловие к «Псалтыри», как дух, имеющий отношение к фазам Луны: «Рахкой поделил луну на черное [и белое]». Кроме того, по финским поверьям, Рахко – дух зерна, заключенный в последнем снопе, домовой. Его именем называли человека, наносящего последний удар при молотьбе или человека крупного телосложения, а вепсское Рахкой было шутливым прозвищем ленивого человека.

Невдалеке от Рахковой горы стояла деревня Горморучей (в 1873 г. ее второе название Шажина, 7 дворов, в 1905 г. – Ерошкина, 11 домов). «Починок на речке же на Кудоме у Горма ручья» – вот первое упоминание о предшественнике этой будущей деревни Анхимовского общества. В том же году в единственном дворе этой деревни жил Ортемко Самуилов. В 1583 г. починок у Горма ручья как и соседняя Рахкова гора пустеет. Название Горм-ручей происходит от слова horm – вепсского названия кипрея (иван-чая), который, очевидно, в обилии произрастал по его берегам. От данной основы происходит и название правого притока реки Водлицы – Горнручья, вытекающего из Горнозера и давшего свое имя лесному поселку, стоящему на другом водлицком берегу. Слово горма для обозначения не только кипрея, но так же и вязолистной таволги сохранилось в обиходе вытегорских жителей. Неоднократно его приходилось слышать и автору данной статьи. Слово горма указано у Куликовского в словаре олонецкого наречия в тех же значениях. Если говорить о других прибалтийско-финских языках и наречиях, то можно увидеть, что и здесь для обозначения кипрея существуют слова той же основы: собственно-карельское horma, ливвиковское hormu, финское horsma. В вепсском языке словом horm называют также человека с тяжелой походкой. От данного прозвища, очевидно, происходит название починка на Питручью – Гормино (1873г., в 1905 – Гармино), слившегося с Кондушским погостом. Интересно так же отметить, что в тверских диалектах карельского языка слово horma имеет еще одно значение – «русский». В пределах почти всей территории современного Вытегорского района жили не только вепсы и русские, но и поселялись карельские семьи, наибольшая часть которых уходила с Карельского перешейка и территорий, переданных Швеции по Столбовскому мирному договору 1617 г. Возможно, что у названия этой кондушской деревни именно карельские корни.

Но вернемся к Вытегорскому погосту. По ссылке писцовой книги 1563 г. на «письмо» Наумова указано, что на Гом-ручье (очевидно, следовало бы – Гормручье) имелось 4 починка. С точки зрения темы статьи нас интересует название одного из них – Пянишевский. Название это происходит от вепсского имени основателя починка – Janis («Заяц»). Это имя было довольно распространенное в вепсской среде, так же как и его русское соответствие: в Вытегорском районе и ныне существует населенный пункт, название которого происходит от того же имени – поселок Янишево. Современный поселок назван по деревне, входившей в состав Андоморецкого сельсовета и ранее стоявшей на его месте (в 18 в. и ранее – д. Янишево в составе Белозерского уезда), Янишево поле располагается в районе с. Замошье (Андома), в Карелии (Кондопожский район) есть населенный пункт Янишполе, так же происходящий от этого древнего имени.

Передвинемся вниз но Вытегре-реке далее на север, где в непосредственной близости от г. Вытегра (на версту ближе, чем Шестова), но еще не слившись с ним, располагались восемь деревень, в их числе интересующие нас д. Воршева, д. Брусова и д. Мелова. Эти деревни можно назвать своего рода предшественниками самого города Вытегры, вернее, его восточной части. В писцовой книге 1496 г. в бывшей волостке новгородского боярина Федора Морозова указана «д. на низу Воршеевское: Ондрон Демеянов да сусед его Минка», в волостке Бориса Зубарева: «Да в вопчей же деревне Федоровской Морозова на низу в Аршеевскые на Борисовской половине Зубарева: в. Селиверстик Андрейков да брат его Максимка». Таким образом, единая когда-то деревня была разделена между двумя боярами (раздел произошел не позднее 1478 г.), что было не так уж и редко среди вытегорских и андомских боярских владений. В 1583 г. первая из них отмечена как «д. на низу Поршевская», вторая как «деревня на низу на Воршеве горе», где жил Богданко Якимов. В 1905 г. – это д. Воршево с пятью домами и 31 жителем. Имя, от которого деревня получила название, (очевидно Баржей или Аршей), сильно искажено и лишь в качестве предположения может происходить от вепсского varz – «запас» (карельское варжи), varz – «жеребенок» (карельское варжа – в том же значении), либо восходить к варианту крестильного имени Арсений через ряд Аршей – Арша (Арся) – Арсений.

В располагавшейся неподалеку д. Брусовской (Брусова) (5 дворов в 1905 г.) в 1563 г. жил Васюк Кярзин, чье отчество происходит от вепсского прозвища Каrz (карельское Karza) – «безобразное лицо, морда животного». Данное прозвище могло отражать как объективную действительность, так иметь и оберегающее значение для его носителя. Названия деревень, происходящие от того же имени, ветречаются в начале века в Оштинской волости – д. Кярзина Косельгского общества и в Фоймогубском обществе Петрозаводского уезда при озере Путкозере – Погост-Кярзино.

Третья из упомянутых выше вытегорских деревень – Мелова (6 дворов, 35 человек в начале XX в.) называлась еще и Марковской и, как и Брусовская, в более далеком прошлом принадлежала Марфе Борецкой. В 16 в. на Вытегре была еще одна деревня Марковская, существующая и ныне. Во избежание путаницы в названиях деревень первую из них стали именовать по имени ее жителя, которого звали Мелойко Конратов. Имя Мелойко является уменьшительным от полного имени Meloi (вепсск. mе1а – весло). Нельзя не учитывать возможность образования этого варианта имени и от крестильных имен Мелентий, Емельян. В топонимии Карелии и близлежащих территорий встречаются названия с той же основой, назовем лишь некоторые из них: дер. Мелой-губа существовала в Кондопожской волости Петрозаводского уезда при Онежском озере и насчитывала в 1905 г. 10 домов, деревня Мелосельга при Мело-ламбе в Мяндусельской волости Повенецкого уезда, ручей Мелоручей, левый приток Лемы (Вытегорский район).

Как уже упоминалось, в Покровском Вытегорском погосте имелись деревни, которыми до 1470-х годов владели несколько бояр. Это особо показательно на примере деревень в Ракульской, в Пипуево, Рупуево и Аргуево. В Ракулской одна из двух деревень была разделенная на участки Захарьи Морозова, Ивана Офоносава Патракеева, Григория Ногаткина и Хутынского монастыря. В Пипуево одна деревня была разделена на участок боярина Григория Ногаткина и участок Захарии Морозова, другая деревня принадлежала тому же новгородскому боярину Ногаткину и Федору Морозову. Схожие ситуации были в Рупуево и Аргуево.

Название группы деревень Пипиево, Пипуево восходит к вепсскому прозвищу Pipui (вепсское pipu – «gynaiktios organon»). Названия подобного рода так же имели место в ареале распространения прибалтайско-финских языков. Например, куст селений Пижевичи (вепсское pinz в том же значении), карельская деревня Пряккиля (prakko). Кроме того отмечу, что в Пипоево в 1563 г. проживал Степанка Пячоев, прозвище отца которого – Pacoi восходит к вепсскому рас – «печь». Название деревни и местности Рупеево, Рупуево происходит от прозвища Ropoi, Rupoi. Вепсские слова с той же основой – ropak, ropaz, rupos имеют следующие значения: оспенный рубец; большой, тучный (о человеке); неровный, каждое из которых могло послужить основой для данного прозвища.

Другой куст деревень – Аргуево получил название от прозвища его жителя или хозяина Argoi (arg – робкий, пугливый). С 1563 г. находящаяся здесь деревня называется Варгуевской (очевидно, ошибка писца – деревня в Аргуево – Варгуева). Кроме того, сходное отчество жившего в Пиниево в 1496 г. Панфилки Варгуева (от его имени возникло название другой д. Варгоевской) можно реконструировать от прозвища Vargoui (ср. вепсское vargaz – вор, глагол vargastada – воровать).

Отчество жившего в Аргуево в 1496 г. Самсонки Тошуева, так же как и название деревни на Тудозере в Никольском Андомском погосте трудно этимологизировать с помощью современного вепсского языкового материала – приходится прибегнуть к помощи близкородственных языков: в карельском tohmaccu – «деревянная колотушка, кувалда»; tuhma – «некрасивый, дурной; неважный, плохой»; tuhmaccu – «уродливый»; в эстонском tohmak – «глупый, простофиля». Очевидно, сходные значения имелись и у вепсского прозвища Tohmoi, распространенного, как видим, не на одной Вытегре.

Местность Ракульская, очевидно, обязана своим именем одному из древних карельских родов – Рокульские, Ракула (Rovkola, финское – Roukkulan suku), крупных землевладельцев Карельского уезда (известен, например, Григорий Иванов сын Рокульский). Не исключено, что когда-то (очевидно, ранее середины 15 в.) этот карельский род мог владеть частью вытегорских земель. Да и упоминание двух деревень над общим указанием – «в Ракулской» заставляет видеть своего рода остаток старого «микровладения». Точно так же деревни в местностях Рупуево, Аргуево и Пипуево представляли владения местной, на этот раз вытегорской, знати. С приходам бояр Великого Новгорода на вытегорские земли первыми попали в боярскую собственность свободные деревни. Боярская колонизации проходила таким образом, что владения бояр шли чересполосно, часто беспорядочно и мозаично. Мы можем предполагать, что одновременно с этим в Вытегорском погосте располагались владения местной знати, и так же рода Ракула, которые являлись для бояр нежелательными конкурентами. Каким-то путем, возможно, на основе договора, бояре все же смогли взять у данных землевладельцев угодья и разделили семь деревень на шестнадцать частей между собой. Кроме того, еще порядка 13 деревень (в Сидоровской, в Карповском, у Мостку и пр.) были разделены между боярами на 26 частей.

Но где же находились и существуют ли сейчас упоминаемые выше деревни? Попытаемся это установить. С помощью писцовой книги мы видим, что в 1563 г. в одной из частей деревни Пипуево была поставлена часовня, и деревня с 1583 г. стала называться Пипуево Аншинская, вторая получила название у Пипуева Прокинская, третья – Пипуево Варгуевская (по именам прошлых жителей), четвертая стала Пипуева Максимовская. Все четыре деревни, в прошлом представляющие одно владение, стали развиваться раздельно. Просматривая списки деревень Девятинской волости начала XX века, можно найти одну из этих деревень, которая к тому времени еще сохранила свое название – Прокинская. Она располагалась при Мариинской водной системе, в ней было 6 домов с населением 35 человек, которые владели тринадцатью лошадьми и десятью коровами. Это название, очевидно, ничего не говорит современному жителю, но по списку 1873 г. указано и второе название этой деревни – Яласарь, несомненно, известное название современной деревни Девятинской сельской администрации. Кроме того, как и можно было ожидать, около Прокинской в непосредственной близости стояли и другие пипуевские деревни – Угольная (Яласарь), 5 дворов; Яласарь, 17 дворов, где стояла часовня и мельница. Таким образом, можно заключить, что корни современного Ялосаря уходят в седую древность и поселения – его предшественники, упоминаемые еще в 1496 г., были основаны не позднее 1470-х гг.

Название же самой деревни Ялосарь производится так же из вепсского языка. Первая из частей топонима происходит от слова е1о – жизнь, имущество; вторая от слова sar, имеет значение «остров», но нужно учесть и тот факт, что данным словом называют также отдельно стоящий лес, а также небольшой ручей, приток реки (в географических названиях). Таким образом, Ялосарь – «обжитый ручей». О близлежащих ручьях хотелось бы отметить, что вблизи Ялосаря стояла в начале XX в. деревня Корборучей (6 домов), название которого происходит от korb – «глухой лес», а ручей Сулайма, впадающий в Волго-Балт ниже д. Ялосарь так же легко находит свою этимологию: вепсское sulaima –«полынья».

Продолжим разговор о современном местоположении деревень и остановимся на Рупуево. Два из трех участков (деревень) в Рупуево в 1563 г. становятся пустошами, что продолжается и в 1583 г. Лишь одна, чьими старыми владельцами были Борис Зубарев и Григорий Ногаткин, продолжала существовать и стала называться так же Лонской («словет Лонская»). Лонская деревня при Мариинском канале – в 1905 г. в составе с. Девятин, в ней было 27 домов, где жили 22 семьи с населением 140 человек крестьян и 3 дома с не крестьянским населением – 13 человек. В деревне имелась часовня, а у жителей было 52 лошади и 36 коров. Таким образом, часть Девятин представляет собой урочище Рупуево.