Юрьев-Польской основал и назвал в свою честь в 1152 году князь Юрий Долгорукий. Город был центром небольшого удела, с 1212 года принадлежавшего князю Святославу Всеволодовичу, внуку Юрия Долгорукого. "Провинциальный" по меркам Владимиро-Суздальской Руси Юрьев не мог, конечно, сравниться по художественным богатствам с главными залесскими городами. Город обладает единственной жемчужиной древнерусского зодчества, до этот памятник оставляет далеко позади многие другие постройки. Речь идет о знаменитом Георгиевском соборе. Это, по словам Н.Н. Воронина, "странное и прекрасное, удивительное и наивное" сооружение является единственным в своем роде.
В 1152 году в своем новом городе Юрий Долгорукий выстроил небольшую белокаменную церковь, посвятив ее своему небесному покровителю - Георгию Победоносцу. В 1230 году Святослав Всеволодовичем приказал разрушить дедовскую постройку, так как она "обветшала и поломалася", и на ее месте в 1230-1234 годах был построен Георгиевский собор, ставший вершиной владимиро-суздальского зодчества и его последней белокаменной постройкой перед татарским нашествием.
Вершина - она и есть вершина. Ни до, не после превзойти этот неслыханный по красоте шедевр ни удавалось никому, хотя попытки повторить его были. Так, первый московский Успенский собор, построенный в Кремле в 1326 году, являлся подражанием собору в Юрьеве-Польском. Но выстроить похожий храм было мало, дело в другом - не находилось мастеров, способных хотя бы частично повторить тот белокаменный узор, который сплошным ковром покрывал стены Георгиевского храма сверху донизу!
О резьбе Георгиевского собора написано и сказано много. Достаточно сказать только, что ее художественные мотивы до XIX-XX веков вдохновляли мастеров деревянной "глухой" резьбы, украшавшей и продолжающей украшать наличники и карнизы деревянных домов.
Белокаменная резьба оплетает сплошным узором не только плоскости стен, но и все архитектурные детали - колонки, капители, аркатурный пояс, порталы. Рельефные фигуры людей, зверей и мифических чудовищ перемежаются причудливым растительным орнаментом, в результате покрытый каменным кружевом собор превращается в высеченный из цельного камня затейливый фигурный блок. Все здание выглядит пышно и торжественно.
К сожалению, в своем первозданном виде собор до наших дней не сохранился и увидеть его изначальную красоту невозможно: в 1460-х годах верх собора обрушился. Больше всего пострадал южный фасад храма - он был разрушен почти целиком. Меньше досталось северному фасаду, он оказался почти нетронутым. В 1471 году для восстановления собора из Москвы в Юрьев был направлен архитектор Василий Ермолин, первый русский мастер-реставратор, восстанавливавший, в частности, церкви во Владимире. Перед Ермолиным лежала чрезвычайно трудная задача: ему надо было не просто воссоздать храм, но воссоздать его так, чтобы фигурные резные блоки снова образовали сплошной каменный узор, объединенный единым замыслом. И это с учетом того, что никаких рисунков и чертежей храма не было, а многие блоки в результате обвала были уничтожены!
Фактически Ермолину предстояло разгадать "каменный кроссворд". Надо отдать должное мастеру - он сделал все, что мог. Он собрал и восстановил крупные фрагменты здания, в частности, северный портал. Но, конечно, "собрать" собор в прежнем виде он не смог. В результате Ермолин облицевал фасады резными камнями в полном беспорядке, а часть резных блоков пустил на новую кладку стен.
Василий Ермолин заново сложил своды храма, но добиться прежней горделивой торжественности собора ему не удалось. В своем нынешнем виде Георгиевский собор кажется массивным и грузным, как бы врастающим в землю. Существующая сейчас огромная луковичная глава и широкий тяжелый барабан давят на и без того приземистый кубический объем храма. Несмотря на кажущуюся массивность, храм очень невелик и полностью сохраняет размеры первоначальной постройки 1152 года - времен Юрия Долгорукого.
Внутри храм очень просторен. Этот простор достигнут за счет того, что столбы, на которые опираются своды собора, широко расставлены и придвинуты к стенам. С пространством храма сливается помещение алтаря, отделенное невысокой алтарной преградой с каменным резным Деисусом. В соборе сохранилась усыпальница строителя храма - князя Святослава Всеволодовича, пережившего татарское нашествие и умершего в 1352 году.
Но, конечно, интерьер собора не идет ни в какое сравнение с убранством его фасадов. На серебристо-желтых белокаменных стенах можно бесконечно любоваться причудливым хаосом каменной резьбы и скульптур. Многолетние исследования специалистов - искусствоведов и реставраторов - сегодня позволили практически полностью раскрыть первоначальный замысел строителей собора и восстановить первоначальную систему резьбы Георгиевского собора. Главными композициями, украшавшими фасады собора, были "Преображение", "Троица" и "Семь отроков эфесских" - на западном фасаде, "Распятие", "Три отрока в пещи огненной" и "Даниил во рву львином" - на северном, "Вознесение", "Богоматерь Оранта" и "Вознесение Александра Македонского" - на южном фасаде. В пролетах аркатурного пояса находилась целая вереница фигур святых - этот прием напоминает готические соборы Европы. На северном фасаде изображены святые воины-покровители князей владимирской династии (характерно, что среди них нет патрона князя Константина Ростовского, сына Всеволода Большое Гнездо - родичи не простили, что Константин в битве на реке Липице выступал против своих братьев). Здесь же находится большой рельеф Георгия Победоносца, небесного патрона князя Юрия Долгорукого - основателя Юрьева. Святой Георгий изображен в воинских доспехах, с копьем и миндалевидным щитом. На щите - эмблема владимирской княжеской династии: вздыбленный барс.
На фоне причудливого и пышного растительного узора на стенах Георгиевского собора можно видеть маски воинов и дев, фигуры львов и кентавров, грифонов и сиринов. Среди каменных рельефов Георгиевского собора нашлось место и для портрета юрьевского князя Святослава Всеволодовича, в правление которого был сооружен собор. А на одном из камней обнаружена надпись "Ба-ку(н)". Как полагают, Бакун (Аввакум) - имя мастера, главного скульптора собора, возглавлявшего бригаду резчиков.
Георгиевский собор - типично "княжеский" храм, и его белокаменные узоры только усиливают его "мирской" облик. Здесь нет той бесплотности, которая отличает храм Покрова на Нерли. Смысл резного убора Георгиевского собора перерастает границы религиозной и династической идеологии и распространяется на всю Владимирскую землю. Недаром в образах воинов многие исследователи видят портреты дружинников князя Святослава, в фольклорных фигурах сказочных чудищ - мироощущение полуязыческой народной массы, а пышный растительно-звериный узор, вероятно, призван символизировать богатство Руси Залесской. Образы Георгиевского собора в полной мере служат иллюстрацией к созданному приблизительно в те же годы "Слову о погибели Русской земли: "О светло-светлая и красно украшенная земля Русская..."
Уже древнерусских летописцев интересовал вопрос о том, кто создал Георгиевский собор. Один из них высказал мнение, что автором и строителем собора был сам князь Святослав Всеволодович.
Современные исследователи склонны считать, что князь, действительно, принял большое участие в разработке замысла этого архитектурного шедевра. Имеются сведения и о том, что к строительству храма "приложил руку" и мастер из Волжской Булгарии, хотя сам собор построен в полном соответствии с традициями владимиро-суздальского зодчества. Характерно, что подобный храм никак не мог возникнуть ранее - для этого у мастеров еще просто не хватало опыта. И только стремительный творческий рост русских зодчих и резчиков по камню, впитавших в себя опыт предшественников, лучшие образцы русского и зарубежного искусства позволил создать каменную сказку Георгиевского собора в Юрьеве.
Тщательное изучение творческого почерка мастеров - резчиков по камню позволило установить, что в создании белокаменной резьбы Георгиевского собора принимали участие две артели мастеров: одна, числом в 12 человек, вырезала фигуры-горельефы, а вторая, человек 18- 24, выполнила растительный орнамент.
Георгиевский собор называют лебединой песней владимиро-суздальского .зодчества. Через два года на Русь обрушились полчища Батыя, и эта песня оборвалась навсегда. И кто может сказать, к каким бы еще вершинам пришли владимирские мастера, если бы не пришла в те годы "беда от поганых"...