(Dativus). — Общее основное значение его — идея физического или духовного
приближения (или близости вообще) одного предмета (понятия) к другому. Первичные
формы общеиндоевропейского Д. не всегда сохраняются отдельными индоевропейскими
языками. В силу формального и синтаксического смешения Д. с близкими по значению
или по форме падежами (местным, творительным и отложительным) в этих языках
нередко встречаются формы других падежей на месте первичного Д. Особенно часты
такие ненастоящие Д. в греческом (местный падеж), латинском, кельтских и
германских языках. Суффиксом настоящего Д. ед. числа служил в индоевропейском
праязыке дифтонг ai (из коего в санскрите получается е, греч. αί,
λат. ае, слав.
и т. д.);
всего яснее это образование сохранилось у основ на согласные звуки, а у основ на
гласные оно затемнено вторичными фонетическими процессами (следствием слияния
последнего гласного именной основы с гласным a падежного суффикса ai).
Д. множественного по своему окончанию находится в тесной связи с отложительным
(Ablativus) того же числа; в индоевропейском праязыке он имел, по всему
вероятию, два образования: 1) с суффиксом, в состав которого входила губная
аспирата (придыхательная) bh: санскр. -bhyas, лат. -bös, -bus, и 2) с
суффиксом, в состав которого входил губной носовой w: древнелитов. -mus (теперь
-ms), прусск. -mans, -mas, старослав.
. Прежние
ученые (Бопп, Шлейхер) считали оба образования родственными и выводили
литвославянское m из
bh; но в настоящее время это объяснение оставлено ввиду фонетической его
невозможности. Приблизительно такие же отношения представляет и Д. двойств. ч.
(в современных индоевроп. языках он исчез, как и прочие формы двойств. ч.):
санскр. -bhyâm, древнеирланд. -bn представляют суффикс с
bh, старослав.
, литовск. m —
суффикс с m. Ср. Delbrück, "Uber den
indogerm., speciell den vedischen Dativ" ("Kuhn's Zeitschr." XVIII, 81);
Brugmann, "Grundriss d. vergleichend. Grammatik d. indogerm. Sprachen" (т. II,
1890; здесь см. и остальную литературу вопроса, стр. 596, 638, 708). В древнем
русском и старославянском, а также и в современном церковно-славянском
встречается так называемый Д. самостоятельный, или независимый, тождественный с
латинским оборотом ablativus absolutus:
недоставъшоу вину мати к немоу (Остромирово
Евангелие); (половцы) придоша в монастырь Печерьской, нам сущим по кельям
почивающими по зaympeни (Летопись Нестора). Этот оборот был нередок в
"славяно-русском" стиле русских писателей прошлого века, но у новых почти не
встречается (изредка у Жуковского в переводе "Одиссеи").
и т. д.);
всего яснее это образование сохранилось у основ на согласные звуки, а у основ на
гласные оно затемнено вторичными фонетическими процессами (следствием слияния
последнего гласного именной основы с гласным a падежного суффикса ai).
Д. множественного по своему окончанию находится в тесной связи с отложительным
(Ablativus) того же числа; в индоевропейском праязыке он имел, по всему
вероятию, два образования: 1) с суффиксом, в состав которого входила губная
аспирата (придыхательная) bh: санскр. -bhyas, лат. -bös, -bus, и 2) с
суффиксом, в состав которого входил губной носовой w: древнелитов. -mus (теперь
-ms), прусск. -mans, -mas, старослав.
. Прежние
ученые (Бопп, Шлейхер) считали оба образования родственными и выводили
литвославянское m из
bh; но в настоящее время это объяснение оставлено ввиду фонетической его
невозможности. Приблизительно такие же отношения представляет и Д. двойств. ч.
(в современных индоевроп. языках он исчез, как и прочие формы двойств. ч.):
санскр. -bhyâm, древнеирланд. -bn представляют суффикс с
bh, старослав.
, литовск. m —
суффикс с m. Ср. Delbrück, "Uber den
indogerm., speciell den vedischen Dativ" ("Kuhn's Zeitschr." XVIII, 81);
Brugmann, "Grundriss d. vergleichend. Grammatik d. indogerm. Sprachen" (т. II,
1890; здесь см. и остальную литературу вопроса, стр. 596, 638, 708). В древнем
русском и старославянском, а также и в современном церковно-славянском
встречается так называемый Д. самостоятельный, или независимый, тождественный с
латинским оборотом ablativus absolutus:
недоставъшоу вину
мати
к немоу (Остромирово
Евангелие); (половцы) придоша в монастырь Печерьской, нам сущим по кельям
почивающими по зaympeни (Летопись Нестора). Этот оборот был нередок в
"славяно-русском" стиле русских писателей прошлого века, но у новых почти не
встречается (изредка у Жуковского в переводе "Одиссеи").