(в этнологическом отношении). — Деньгами в обширном смысле могут быть названы всякие знаки ценности, служащие для размена, для приобретения других предметов, для покупки или найма человеческого труда. Не все народы додумались до Д. далее в этом смысле; некоторые не пошли далее простого обмена, как, например, первобытные обитатели Австралии. Весьма обширное распространение имели с отдаленной древности и имеют еще местами и теперь в качестве Д. некоторые раковины. Особенной известностью пользуются так называемые каури (cowry) или Cypraea moneta (змеиная головка, ужовка) — беловатая раковинка 2—3 сант. длиной, добываемая в Индийском океане, особенно около Маледивских и Лакедивских островов, и вывозимая оттуда с давних пор в Индию, Цейлон, Сиам, в Африку, а также в Англию, для африканской торговли. Несколько десятков лет тому назад в Индии на шиллинг давали около 4000 каури. На западном берегу Африки каури нанизывались на нитки, и 40 каури составляли "снурок", 50 "снурков", или 2000 каури = "голова каури"; 10 "голов", или 20000 каури = "мешок"; 3 "головы" (или 6000 каури) = доллар. За молодую женщину платилось от 60 до 100 тыс. каури, за более старую — 20000 каури. В других местах — 1000 каури считались = 1 шил. 3 пенс. В Судане в прежнее время 2000 каури, 7 фунтов весом = 1 доллару; на Цейлоне в 60-х годах 1 тонна продавалась за 70 фунт. стерл. Раковинка эта вывозилась иногда в громадном количестве в 1848 г. в Ливерпуль было доставлено ее 60 тонн, в 1849 г. — почти 300 тонн. Гамбургская фирма Годефруа лет 20 тому назад посылала ежегодно несколько судов в Занзибар за грузом каури и выменивала потом на них на зап. берегу Африки пальмовое масло. В 1868-70 г. в зап.-афр. порт Лагос было ввезено до 8600 тонн каури. За последнее время данные о сбыте этой раковины неизвестны и составляют вообще коммерческую тайну. Значение каури как монеты теперь все более и более падает. В древности она расходилась далеко; ее и сродную ей Cypraea annulus Лейард нашел в развалинах Ниневии; нередко находили ее также в русских курганах, в погребальных урнах Сев. Германии, в Англии, в Швеции (вместе с арабскими диргемами IX в.). Как в Индии, так и у наших мордовок и чувашинок она употребляется еще и теперь для украшения костюма, в Индии также для убора сбруи лошадей и слонов; в Саксонии еще не очень давно ею украшались уздечки гусарских коней; у нас и в Германии ее можно встретить на поясах мясников и т. д. Еще недавно каури была в большом ходу по верхнему Нилу, по окраинам Сахары, на зап. берегу Африки, но теперь ее почти вытеснили куски бумажной ткани, талеры Марии Терезии, а местами — стеклянные и другие бусы, вывозимые теперь в большом числе из Англии, ежегодно разной формы, причем новомодные имеют, конечно, большую ценность. Обширное распространение в качестве денег имели также раковины иных видов у североамериканских индейцев; но они чаще употреблялись не в натуральном виде, а в обделанном, как искусно вырезанные из раковины маленькие, черные, красные или белые полированные цилиндрики, нанизывавшиеся на нитки. Наиболее употребительное название для таких ниток было вампум (wampum, wampon), хотя это же название прилагалось и к особым кожаным широким поясам, на которых были нашиты раковины таким образом, что получались разноцветные узоры, изображения птиц, зверей. Эти пояса составляли национальные сокровища, знаки власти вождей и употреблялись иногда при переговорах между племенами как символы мира или объявления войны. В тесном смысле вампум как деньги были в ходу главным образом в Новой Англии, Виргинии, Каролине, местами на рынках Нью-Йорка и Бостона, с ними соперничали квахог (quahog), раковины Venus mercenaria; в Массачусетсе у так называемых пяти индейских наций употреблялись раковины вида Buccinum, а по берегам Тихого океана, на острове Ванкувера, Аляске и т. д. — раковины Dentalium (хайква), белые и имеющие вид миниатюрного слонового клыка, самое большее — 8 см. длиной. 40 таких раковинок, нанизанных на нитку в сажень длиной, равнялись по ценности бобровой шкуре; если же на нитку такой же длины приходилось только 39 раковин, то она стоила уже двух бобровых шкурок. Мелкие раковинки, коп-коп, имели значительно меньшую ценность; 40 штук = одной хайкве. В Калифорнии употреблялись вырезанные из раковины и продырявленные в середине круглые или четырехугольные пластинки (хавок), или мелкие раковинки Olivella (коль-коль), или полоски, вырезанные из больших, красивых раковин Haliotis. Теперь раковинные деньги имеют еще сбыт только у индейцев Аляски; в других местах западного побережья место их заняли шерстяные одеяла, а индейцы в более восточных штатах и территориях усвоили уже себе доллары. Раковинные деньги были в употреблении еще кое-где в Полинезии, а на островах Пелевских место денег занимали бусы (анду) круглой, цилиндрической или многоугольной формы из стекла, эмали, камня различных цветов; на о-вах Фиджи были в ходу зубы акул, а в некоторых частях Китая в старину — пластинки из черепахи.

У многих народов роль денег играют продукты охоты, особенно ценные шкурки, имеющие хороший сбыт. В Сев.-Америке, в области Гудзон-Байской компании, единицу ценности составляет еще и до сих пор шкура бобра, в Аляске ее называют просто "шкурой"; там она стоит 2 шиллинга; брюки, напр., стоят "шесть шкур". У северных инородцев Сибири единицей ценности до последнего времени был соболь. Ибн-Даста рассказывает про волжских болгар, что место монет у них заменяли шкуры куниц (соболя); каждая шкурка стоила 2½ диргема (45 коп.). Шкурки имели значение Д. и в древней России (см. Белки). У скандинавов шкурками уплачивалась пеня, напр. за оскорбление словами — лисья шкура, за пощечину — куница, за более тяжкое оскорбление — соболь. Следы употребления шкур вместо денег сохранились еще и теперь у вогулов, у которых белка значит копейка, а "сто белок" — рубль. Еще в XVIII в. на Фарерских о-вах счет денег велся на "skins", т. е. бараньи шкурки, причем 1 шкурка считалась равной 4 датским или 2 любекским шиллингам, хотя в действительности шкурки уже не употреблялись для обмена. В Исландии единицей ценности была рыба, треска, весом около 2 фун.; 48 рыб считались = 1 талеру, 15 — 1 кроне. С течением времени шкурки заменяются частями или символами их; таковы были, по-видимому, "куньи мордки" в древней России; кожаные деньги употреблялись в Скандинавии и в Карфагене. Подобное же символическое значение имеют черепа буйволов, оленей, тигров, обезьян у племен мишми в Ассаме; у начальников можно видеть их сотнями, и по числу "голов" измеряется богатство; на них можно приобрести ножи, украшения, рабов. Подобную же роль играли головки одного вида красноперого дятла в Калифорнии; одна такая головка имела ценность около 5 долларов.

В некоторых странах Д. служили и служат продукты, получаемые от возделываемых растений. Так, в древней Мексике в качестве мелких Д. были в употреблении бобы какао, 24000 штуки которых составляли мешок; они ходили также в Никарагуа и в Гондурасе. В некоторых местностях Перу и Боливии ту же роль играл один вид перца, в других частях Америки — листья табаку, на Филиппинских о-вах — рис, а в Монголии Д. служит кирпичный чай. Пржевальский платил за барана 12-15 кирпичей, за верблюда 120-150, за китайскую трубку 2-5. Более крупную единицу ценности составляет в Монголии рогатый скот. Вся русская торговля с монголами (и бурятами) ведется на скот, который приходится потом (из Монголии) гнать в ближайшие китайские города и обменивать на серебро. Такое же значение имеет скот (коровы) и у других народов, напр. у кафров южной Африки, кавказских осетин и у всех вообще кочевников. Местами, напр. у киргизов, корова заменяется лошадью и верблюдом, а в Кукуноре и Цайдаме — овцами. Значение скота (быков) как единиц ценности мы видим еще в Илиаде, где рабыня оценивается в 4 быка, а жертвенный треножник — в 12 быков. Латинское название денег — pecunia, происходит от реcus — скот, как и русское "товар" от тюркского слова, означающего "скот". Употребление вместо денег фабричных изделий или мануфактур мы встречаем теперь в Африке, где куски миткаля или ситца составляют во многих местностях необходимую принадлежность путешественника для расплаты с носильщиками и для получения провианта. В разных местностях предпочитаются различные сорта материи или принята различная ширина и длина кусков; местами большую ценность имеют готовые рубашки или ситец известной окраски, напр. синего цвета, причем в некоторых местностях Сев. Африки предпочитается даже маркий ситец, который скоро линяет и тем дает красноречивое свидетельство, что он приобретен владельцем его недавно, новым. В Австралии в некоторых местностях единицей ценности еще недавно служила бутылка рома, а в северной Сибири и теперь еще местами водка является самым выгодным и употребительным предметом обмена с инородцами на меха и оленей.

Из предметов минерального царства, кроме металлов, значение Д. имеет местами соль в плитках или брусках весом ½—1 фн. Марко Поло упоминает о существовании такой разменной монеты в его время (ХIII в.) в одной провинции Китая, Ибн-Батута в XIV в. — в Сахаре, к Ю от Марокко. Теперь такие Д. в ходу, главным образом как мелкая монета, в Абиссинии (амоле), где 100 штук их равны по ценности одному талеру Марии Терезии, а в более отдаленных от приморской полосы местностях на талер дают уже только 60, 40 и 30 брусков. Единицей ценности признавался у некоторых народов и человек — раб. Как на Нигере и в других местностях тропической Африки, так и в Новой Гвинее и на других о-вах Малазии крупный счет еще недавно производился на рабов; стоимость одного предмета, напр., определялась в три человека, а стоимость другого в полчеловека, т. е. плохого раба или мальчика. Металлами многие народы пользовались и пользуются не в форме монеты, а в виде брусков, полос, пластин, колец известного веса, иногда также порошка (золото). Железные пластины были в употреблении в Спарте и у древних бриттов; в настоящее время они в ходу еще местами в Африке. В области Сенегала в конце прошлого века единицей ценности была полоса железа, так что говорили, напр., "полоса табаку", "полоса рому", разумея под этим соответственное по ценности полосе железа количество этих веществ. При устье Нигера, в Бонни, ходили железные полукружки вроде подковы; у племени мпонгве в Габоне их связывали иногда по 8—10 штук вместе. Подобные же железные Д. в ходу еще и теперь у некоторых племен верхнего Нила, где они имеют форму наконечника копья, или округленной лопатки, или плоской тарелки, с небольшой ручкой и с якореобразным придатком на противоположном конце. Железные пластины ромбоидальной формы, весом около 200 граммов играли роль мелких Д. также в некоторых местностях Камбоджи; местами там ходят медные брусочки толщиной с большой палец и вершка 1½—2 длиной, так называемый "лапс". В древней Мексике, где железо было неизвестно, монетой служили пластинки меди в форме Т, шириной в 3-4 пальца; там же были в ходу и оловянные пластинки, хлопчатобумажные полоски и золотой порошок, в стволах гусиных перьев. Олово употреблялось в виде небольших колец в Дарфуре. У других негритянских племен, напр., у ням-ням, роль монеты играют кольца разной величины, вырезываемые из английской полосовой меди. Употребление колец здесь, может быть, осталось как культурный пережиток от древнего Египта, где были в ходу золотые и серебряные кольца, стоимость которых проверялась взвешиванием на весах. Из надписей известно, что фараоны брали подать с сирийских народов серебряными кольцами и железными "кирпичами", вес которых, однако, не соответствовал египетским единицам веса, а. совпадал с известным числом частей вавилонской мины. Вавилонянам принадлежит честь изобретения точных мер и весов и разделение их на дюжины и шестидесятые части (см.) От вавилонян употребление металлов как весовых ценностей было усвоено египтянами, финикиянами, евреями; есть основание думать, что и египетские серебряные кольца изготовлялись по вавилонским весам финикийскими мастерами. С Востока вели свое происхождение и древнейшие железные полосы греков, и медные четырехугольные плитки римлян, в 5 фн. весом и с клеймами на обеих сторонах. Финикияне были древнейшими посредниками в деле обмена металлов; они добывали серебро в Испании, железо — на острове Эльбе, медь — на Кипре и Фазосе, олово — из Англии. Употребление металлов в серебряных полосах или плитаах, с ценностью, определяемой по весу, распространилось по всей Средней и Вост. Азии. Оно существует и теперь еще в Китае, Тибете (ямбы), Сиаме (тикаль), Кохинхине. В Китае, впрочем, есть и литые деньги. В древности подобные "рубленые" Д. были и в России, как на то указывает название рубль (см.). Возможно, что роль Д. играли отчасти и шейные гривны (серебряные), а может быть, местами (как, например, в Германии) и кольца. Было высказано мнение, что и бронзовые изделия (мечи, кельты и др.), распространившиеся в Средней и Сев. Европе в доисторическую эпоху из Этрурии и Греции, могли иногда иметь значение обменных знаков ценности. Впоследствии, с распространением в культурных государствах монет, последние усваивались и соседними варварскими народами, не имевшими собственных Д. Так расходились, напр., греческие и греко-бактрийские монеты, позже римские времен империи, клады которых находили в Скандинавии, Сев. Германии, Польше, Южной России, затем византийские солиды и арабские диргемы (особенно в IX в.), наконец — в России — монеты западных государств: талеры, ефимки, флорины и т. д. Иногда подобные монеты продырявливались для ношения, иногда рубились на части для получения более мелких единиц. Одно из самых любопытных явлений в истории распространения монет — австрийский талер Марии Терезии 1780 г. с грудным изображением на нем королевы в короне и в открытом платье. Уже в 1793 г. монета эта появилась в Египте и скоро стала там одним из любимых украшений, а затем начала ходить как денежный знак. Отсюда она распространилась по всей области Нила, в Абиссинию, Сенааре и далее к Ю, примерно до 10° ю. ш., а также в Аравию. По приблизительному расчету Андрэ, монета эта ходит на пространстве около 180000 кв. геогр. миль и известна многим десяткам миллионов людей различных народностей. Хотя в Европе она давно уже вышла из употребления, но ввиду спроса на нее в Африке (где, местами, кроме нее, не берут никакой другой монеты) ее продолжают чеканить и теперь, с прежним годом.

Д. А.

Деньги (с политико-экономической точки зрения). — На более высоких ступенях развития роль денег повсеместно выполняют драгоценные металлы. Относительно высокая ценность, прочность, пригодность для посредничества как при крупных, так и при мелких сделках — вот необходимые свойства для всякого товара, который становится Д. В этом отношении драгоценные металлы — и в особенности золото — превосходят все до сих пор известные предметы хозяйственного оборота. Физические свойства драгоценных металлов — их однородность, неизменяемость или слабая изменяемость от обыкновенного воздействия окружающей среды, привлекательность для глаза, годность как пластический материал для украшения — придают драгоценным металлам высокие качества потребительной ценности. Рядом с этим редкость месторождений драгоценных металлов, несмотря на легкость и дешевизну их получения, и дешевизна транспорта обусловливают высокую меновую их ценность и малое различие в определении относительной ценности их в самых отдаленных странах. Золото и серебро во всякое данное время в пределах всего цивилизованного мира имеют приблизительно одинаковую ценность, как в странах, обладающих богатыми месторождениями драгоценных металлов, так и в тех государствах, которые удовлетворяют свои потребности чужим золотом и серебром. Вследствие пригодности золота служить материалом для украшений и т. д. даже в самых ничтожных количествах (золочение мелких серебряных и медных украшений) потребительный рынок золота не ограничивается одними богатыми, но может обнимать и самые недостаточные слои населения. Количество золота, добытого из недр земли и находящегося в распоряжении человека, далеко не покрывает поэтому потребности в нем. Это обеспечивает за ним высокую ценность и легкую повсеместную обращаемость. А тот факт, что количество золота, которое поступает вновь из месторождений на рынок, составляет обыкновенно ничтожный % во всей сумме обращающегося на международном рынке золота, обеспечивает за ним наименее колеблющуюся ценность сравнительно со всеми другими предметами товарного обращения. Если к этому прибавить еще экономическую дробимость, т. е. строгую пропорциональность ценности количеству или весу металла, будет ли он в одном куске или в нескольких, а также относительную легкость отличать драгоценный металл по цвету, звуку и удельному весу от неблагородных металлов — то мы получим все свойства золота и серебра, которые обеспечивают за ними наивысшую обращаемость на товарном рынке и тем самым закрепляют за ними функцию Д. С той поры, когда обычным фактором меновых отношений становятся Д., натуральная мена, выражающаяся формулой: Т — Т (товар одного рода за товар другого рода), заменяется куплей-продажей по формуле Т — Д — Т, и система так называемого натурального хозяйства сменяется системой денежного хозяйства.

Д. в народном хозяйстве служат посредником или орудием мены, мерилом ценности, платежным средством и средством накопления частных капиталов. К этому присоединяется в развитом денежно-кредитном хозяйстве функция Д. как наиболее удобной формы займов. Заем или ссуда капиталов в денежной форме, будет ли то для потребления или производства, обеспечивает наибольший простор и свободу в осуществлении целей, для которых делается заем. Драгоценные металлы в своем естественном виде и в виде произвольных слитков представляют некоторые неудобства при выполнении означенных функций Д., а потому условное количество их в чистом виде обыкновенно принимается за денежную единицу, которой усваивают определенную пробу, определ. внешний вид и проч. Таким образом получается монета (см.). Настоящими Д. может служить только полноценная монета. Она представляет слитки определенной формы (чекана), за вес и пробу которых ручается государственная власть; этой же власти обыкновенно и принадлежит прерогатива чеканки монеты. Наблюдая этот всеобщий факт в истории Д., необходимо, однако, помнить, что денежные функции какого бы то ни было товара, а на более высоких ступенях экономического развития — денежные функции золота и серебра, вытекают не из санкции правительства, а из экономических свойств самих товаров. По одной только воле государственной власти ни одного товара нельзя превратить в Д., если по его физической и экономической природе ему не присущи денежные свойства, от государственной власти зависит только принятие той или другой монетной системы, выбор удачной денежной единицы, улучшение чеканки монеты и т. п.

От Д. в тесном смысле, или металлических Д., которые сами по себе представляют самостоятельную ценность или товар, имеющий значение и по выходе из сферы обращения, необходимо отличать денежные знаки. Сюда относятся главным образом разменные монеты (см.), банкноты (см. Банковые билеты) в бумажные Д. в тесном смысле.

Д. бумажные. Под бумажными Д. в тесном смысле (некоторые распространяют термин бумажный Д. на всякого рода бумажные денежные знаки, что нельзя считать правильным) разумеются денежные знаки (обыкновенно беспроцентные), выпускаемые как платежное средство. Бумажные Д. представляют обыкновенно один из видов платежных средств для государственного казначейства. Но история бумажноденежного обращения знает и частные бумажные Д. Не говоря уже о тех случаях, когда крупные предприниматели вопреки закону производят расчет с рабочими своими платежными знаками, которые находят обращение в узком местном районе, — иногда ограниченный выпуск бумажных денежных знаков разрешается и правительством. Самый любопытный примр в этом отношении представляет Германия, где общество Лейпцигско-дрезденской жел. дор. имело привилегию выпускать на полмиллиона талеров бумажных Д., обеспечиваемых лишь обязательным приемом в кассы общества. К частным бумажным Д. относятся и те бумажные Д., которые выпускаются местными общественными союзами, как это нередко имеет место в С.-А. С. Шт.

Государственные бумажные Д. распадаются на две группы: 1) бумажные Д. без принудительного курса, т. е. такие, которые не обязательны для приема при платежных расчетах частных лиц между собой, и 2) бумажные Д. с принудительным курсом, т. е. такие, прием которых по номинальному курсу обязателен во всех денежных расчетах внутреннего обращения. Первая группа заключает в себе следующие виды бумажных Д.: а) разменные и сполна покрытые металлическим фондом (американские серебряные сертификаты 1878 г.); б) разменные с частичным покрытием или без специального покрытия (германские билеты казначейства 1874 г.); в) неразменные по предъявлению, но подлежащие изъятию и покрытые особыми обязательствами (прусские билеты ссудных касс); г) неразменные или разменные только в определенный срок и не имеющие особенного покрытия (австрийские Münzscheine 1849 и 1860 г.).

К группе бумажных Д. с принудительным курсом относятся: а) разменные сертификаты с полным металлическим покрытием (американские билеты казначейства по закону 14 июля 1890 г.); б) разменные бумажные Д. с неполным покрытием или вовсе без покрытия (американские greenbacks с 1879 г., итальянские госуд. билеты по закону 1881 г.); в) неразменные процентные бумажные Д. с принудительным курсом (Америка и Австрия); г) неразменные и беспроцентные бумажные Д. с принудительным курсом.

Последняя категория бумажных Д. является самой типичной; все прочие виды бумажных Д. могут рассматриваться как переходные формы, через которые правильное денежное хозяйство превращается в бумажно-денежное и обратно. Самое существенное отличие типичных бумажных Д. от всех прочих видов состоят в том, что они, выполняя функцию платежного средства, вместе с тем становятся и мерилом ценности. С водворением их в стране денежное хозяйство превращается поэтому в бумажно-денежное. Таким образом, когда речь идет о специфических особенностях бумажно-денежного хозяйства, о его влиянии на народное хозяйство и в частности на государственные финансы, то при этом имеется в виду господство в стране неразменных бумажных Д. с принудительным курсом.

Бумажные Д. в новейшее время являются почти неизбежным чрезвычайным ресурсом для удовлетворения платежной потребности государств в эпохи кризисов, связанных с крайне дорогими в наше время войнами. Ввиду громадного расстройства, какое происходит в народном хозяйстве с упрочением в нем бумажно-денежной валюты, заботы государства, вынужденного прибегнуть к выпуску бумажных Д., направлены к тому, чтобы как можно скорее освободить страну от этого гнета путем более нормальных форм государственного кредита. Этого требуют даже чисто эгоистические финансовые соображения. Восстановление нормального денежного обращения опять освобождает для государства на случай крайности этот чрезвычайный ресурс; в стране с металлической валютой на кратковременное обращение к бумажным Д. правительство может опереться в случае нужды, не производя глубокого экономического расстройства. Это видно на примерах Англии, С.-А. Соед. Штат., Франции.

Принудительный курс устанавливается государством с целью искусственно удержать излишек бумажных Д. в обращении и тем поддержать их ценность. Но эти меры приводят обыкновенно к совершенно иным последствиям. Принудительный курс бумажных Д. прежде всего ведет к тому, что золото и серебро исчезают из внутреннего обращения, делаются обыкновенным товаром и обмениваются на бумажные Д. с более или менее значительным лажем (приплатой). Таким образом, если принудительный курс и удерживает излишек бумажных Д. в обращении, искусственно усиливая потребность в них для населения, то он во всяком случае не в состоянии удержать их ценность на какой-нибудь определенной высоте. Колебание курса хотя и находится в связи с количеством бумажных Д., выпущенных в обращение, но испытывает вместе с тем влияние многих других причин, которые нередко перекрещиваются между собой и дают неожиданные для поверхностного наблюдателя результаты. Относительно большая или меньшая избыточность бумажных Д. обусловливается, прежде всего, потребностями торгово-промышленного оборота в стране. При застое экономического оборота то же количество выпускаемых бумажных Д. может вести к большему падению их курса, чем при более благоприятных условиях народного хозяйства. Это можно выразить еще иначе: в стране с бумажно-денежным обращением всегда большая часть бумажных Д. находится в связанном состоянии (т. е. по карманам и текущим кассам населения), а меньшая — в свободном состоянии. Последняя сокращается в бойкое время и увеличивается в период застоя. Колебание курса зависит главным образом от перемены в величине свободной части бумажных Д. Если мы представим себе, что из миллиарда бумажных Д. в обыкновенное время 800 млн. связаны, а 200 млн. свободны, то выпуск новых 200 млн. увеличит свободные бумажные Д. вдвое; если же выпуск совпадет с временным обращением 200 млн. свободных Д. в связанные, то за выпуском не последует немедленного заметного понижения курса, пока оборот не придет в норму 800 млн. связанных Д., и свободных окажется не 200 млн., как прежде, а 400 млрд., которые, конечно, будут давить на курс. Далее, курс бумажных Д. зависит от колебаний спроса на денежный металл для иноземных платежей, т. е. от состояния платежного баланса данной страны относительно других государств. Наконец, элемент доверия к прочности экономического и политического положения страны с бумажной валютой всегда играет большую роль в колебании курса бумажных Д. Указывают еще нередко на спекуляции иностранных бирж как на причину колебания курса бумажных Д. Но в общем биржи, в сущности, лишь стараются учесть те причины колебания курса, которые перечислены выше. Биржевое влияние должно быть отнесено к числу производных причин, а не основных, а потому и борьбу с неблагоприятным воздействием бирж целесообразнее вести на почве улучшения главных условий, колеблющих курс, а отнюдь не на почве биржевых же оборотов. Вообще бумажные Д. подвержены весьма сильным колебаниям в своем действительном курсе, т. е. по оценке их на золотую или серебряную монету. Падение ценных бумажных денег ведет за собой повышение цен на все товары, или, что то же, — уменьшение покупательной силы бумажных Д. От обесценения бумажных Д. и вздорожания товаров прежде всего страдают те, кто получает определенное содержание в бумажных Д., так как оно не меняется с каждым новым падением их курса. Далее, постоянное понижение ценности бумажных Д. крайне невыгодно отражается на всех тех, кому приходится получать срочные платежи. Изменения ценности бумажных Д. влияют также на все внутреннее обращение. Дело в том, что цены на товар внутреннего производства хотя и повышаются с течением времени вследствие обесценения бумажной единицы, но вовсе не следуют немедленно за изменением курса; покупательная сила бумажных Д. внутри страны хотя и понижается вследствие падения их курса, но не тотчас; в своем приспособлении к изменениям курса она отстает от него и притом неравномерно по местностям и различным отраслям промышленности и торговли. При этом выигрывают лишь некоторые торговцы и предприниматели, в особенности те, которые ведут обширные обороты, так как им легче применяться к колебаниям курса. Но случайная выгодность их оборотов почти всегда связана с потерями для остального населения. В сфере международных торговых отношений потери несет страна с бумажным денежным оборотом, к выгоде иностранных государств. Иностранный покупатель, обменивая золото и серебро по биржевому курсу на бумажные Д. для расплаты ими за вывозимые товары, в действительности покупает последние дешевле, чем если бы в данной стране счет велся на металлическую валюту, а не на бумажную. При закупке же иностранных товаров стране с бумажными Д. приходится дороже платить при каждом падении курса, так как иностранцам легко следить за этим и ставить на счет всякое малейшее изменение в курсе. Постоянное колебание курса бумажных Д. вносит элемент неопределенности и азарта во все срочные сделки. При заказах на срок исполнитель должен рассчитывать на худшие условия в момент будущего платежа, а потому стоимость таких заказов за границей всегда будет выше при господстве бумажной валюты, чем при металлическом обращении в стране.

Таким образом, бумажные Д. с принудительным курсом представляют крайне ненормальное и вредное явление в народном хозяйстве — а все, что вредит народному хозяйству, не может быть выгодно для финансов. Вследствие обесценения бумажных денег казна несет потери не только по причине общего экономического расстройства страны, но и оттого, что валовая сумма дохода государства не стоит в той непосредственной связи с курсом бумажных Д., в какой находится значительная часть расходов, в особенности всякого рода заграничные платежи. Это сознается или, по крайней мере, чувствуется всеми правительствами, которые под давлением обстоятельств прибегают к выпуску бумажных Д. Отсюда меры к поднятию курса, которые в конечном результате сводятся к тому, чтобы уничтожить принудительный курс бумажных Д. или, доведя их до al pari с металлическими Д., открыть свободный размен на звонкую монету, т. е. придать им характер обыкновенных банковых билетов.

Предварительные меры, к которым прибегают для осуществления такой задачи, обыкновенно состоят в изъятии из обращения части бумажных Д. и в накоплении достаточного металлического фонда для свободного размена остающихся в обращении бумажных Д. В крайнем случае решаются на девальвацию, т. е. на узаконение пониженного курса бумажных Д. в связи с заменой прежних, упавших в цене, денежных знаков другими, соответствующими по своей номинальной цене полноценной монете и беспрепятственно обмениваемыми на нее. Так например, если курс бумажных Д. упал на 33½%, т. е. если за бумажный рубль дают только 66⅔ коп. металлических или 3 руб. бумажных приравниваются 2 руб. звонкой монетой, то при девальвации вместо каждых 3 бумажных руб. выдается по 2 руб. бумажками нового образца, соответствующими 2 руб. металлическим и разменными на полноценную монету. Девальвация не без основания считается крайней финансовой мерой. Многие смотрят на нее как бы на объявление государственного банкротства (см.). Так как во внутреннем обращении курс бумажных Д. обыкновенно стоит несколько выше биржевого или международного и масса населения не в состоянии сразу приспособиться к изменению денежной единицы, то девальвация не может не вести к более или менее значительным потрясениям в сфере обращения ценностей. В стране, где бумажные Д. пустили глубокие корни, восстановление металлического обращения каким бы то ни было способом — задача крайне сложная и трудная. Единственный способ ее решения, который не может оставить каких-либо вредных следов в государственном организме, состоит в упорядочении налоговой системы и в сокращении количества бумажных Д. в связи с накоплением металлического фонда на счет превышения доходов государства над расходами. Это вовсе не невозможно, как доказывает наглядно история, например, бумажных Д. в Америке.

Бумажные деньги в иностранных государствах. Первообраз бумажных денег можно видеть в кожаных деньгах, бывших в употреблении карфагенян. Подобные же кожанные Д. появляются в Англии еще до прихода туда англосаксов, в Италии — в XII столетии, во Франции — при Людовике IX, и т. д. Они представляли как бы обязательство на будущий платеж. Настоящие бумажные Д., как полагают, впервые появляются в Китае уже с начала IX в. С этого времени и до конца XV в. здесь неоднократно прибегают к выпуску бумажных Д., которые приходят в конце концов к их полному обесцениванию, вследствие чего при маньчжурской династии бумажные Д. запрещаются. В Европе в средние века при слабом развитии государственного кредита государи не могли в значительных размерах прибегать к выпуску бумажных Д. и довольствовались вместо того порчей монеты. Впервые с бумажно-денежным хозяйством Европу познакомила Франция благодаря системе Джона Ло (1716—1720), которая была связана с выпуском банкнот, имевших характер настоящих бумажных Д. Сперва это были разменные бумажные Д. с принудительным курсом (в Париже и в городах, где были отделения банка, даже воспрещалось при платежах принимать серебра более, чем на 600 ливров); но в 1720 г., перед катастрофой, сначала размен был ограничен законом, а затем вышло запрещение частным лицам иметь у себя золотом или серебром денег на сумму свыше 500 ливров. Опыт Ло надолго отбил во Франции охоту прибегать к бумажным Д. Тем не менее, во время революции правительству пришлось обратиться к этой крайней мере. Выпуск ассигнаций был сделан в ужасающем размере и вызвал совершенное обесценивание бумажных Д. (см. Банки, Ассигнации, Государственное банкротство). Еще ранее, чем в Европе, к бумажным Д. стали прибегать различные штаты С. Америки. Первый выпуск был сделан Массачусетсом в 1690 г., сначала в весьма умеренном размере и без дурных последствий; но затем, с повторением выпусков, пошло обесценивание бумажных Д. По вексельному курсу на Лондон в 1702 г. лаж на золото составлял уже 33%, в 1717 г. — 125%, в 1730 г. — 280%, 1741 г. — 450% и в 1749 г. — 1000%. Общая сумма бумажных Д., выпущенная в обращение, составляла в этом году 2200000 фн. ст., которые и были обменены на серебр. доллары в одну одиннадцатую часть их номинальной стоимости. Аналогичные явления наблюдались в XVIII ст. и в других штатах. Во время войны за независимость были выпущены "континентальные Д." (приблизительно на 360 млн. дол. номинально). Ценность их в конце 1777 г., выражалась отношением как 1:4, в конце 1778 г. — 1:6, в конце 1780 г. — как 1:45 и в мае 1781 г., как 1:500. Бумажно-денежное обращение прекращено было в мае 1781 г., причем только часть бумажных Д. была обменена на новые процентные сертификаты, в отношении 1:20.

В Германии бумажные Д. появляются в начале нынешнего столетия: так, в Пруссии впервые под именем билетов казначейства (Tresorscheine) по закону 4 апреля 1806 г. К выпуску бумажных Д. прибегала Пруссия и позже (1824, 1848, 1866 и 1867 гг.: Darlehenskassenscheine и Kassenanweisungen); но при относительно умеренных выпусках и открытии впоследствии размена бумажного денежного хозяйства в тесном смысле в Пруссии не было. Выпускали бумажные Д. и др. германские государства.

Австро-Венгрия. Эпоха революционных и наполеоновских войн положила основание для бумажно-денежного хозяйства Австрии. По окончании наполеоновских войн сумма выпущенных австрийским правительством бумажных Д. (Wiener Währungsgeld) составляла 675 млн. гульд. (при 1350 млн. гульд. процентных долгов). С наступлением мирного времени тотчас стали думать о поправке дела. С этой целью учрежден был Привилегированный австрийский национальный банк (1816 г.), в надежде, что при посредстве его как частного учреждения легче будет возбудить доверие к выпускаемым им банкнотам и восстановить правильное денежное обращение. Акционерный капитал национального банка подлежал оплате на ¹/₁₁ серебром, а на ¹⁰/₁₁ бумажными деньгами, причем изъятые таким образом бумажные Д. заменены были для банка 2½%-ными облигациями, которые постепенно должны были быть выкуплены правительством серебряной монетой, считая 200 гульд. бумажных в облигациях за 100 сер. гульд. Банку предоставлено было выпускать разменные на металл банкноты и таким образом устранять из обращения неразменные бумажные Д. Определенного покрытия банкнот металлическим фондом установлено не было. Прием их частными лицами не был обязателен, но они принимались во все казенные кассы наравне с наличными Д. и должны были по требованию беспрепятственно размениваться банком на серебро. В период с 1818 по 1848 г. банк строго выполнял обязательство размена, хотя в некоторые неблагоприятные моменты его металлический фонд понижался очень сильно. До конца 1848 г. баланс банка хранился в тайне от публики. В 1848 году политические затруднения привели к увеличению долга правительства банку, к уменьшению металлического фонда и, наконец, к приостановлению размена банкнот. Вместе с этим банкнотам национального банка был придан обязательный курс (22 мая 1848 г.), т. е. они превратились в настоящие бумажные Д. В том же 1848 г. австрийское правительство выпустило от себя процентные австрийские государственные бумажные Д. (сперва 5%, а позднее 3%: Kassenanweisungen и Anweisungen auf die ungarischen Landeseinkünfte). Сначала они были обязательны к приему только в казенные кассы, а затем им также был придан принудительный курс. В Венгрии также начались непокрытые выпуски бумажных Д. на основании постановления венгерского парламента, без санкций императора (42 млн. гульд.), а затем во время революции временное правительство еще выпустило на 63 млн. гульд. бумажных Д. (названные впоследствии Kossuthnoten). Последствием наводнения Австрийской монархии бумажными деньгами было исчезновение металлических денег, даже разменной монеты. В конце 1848 г. революционному правительству пришлось выпускать государственные билеты по 30 и 15 крейцеров; банкноты австрийского национального банка в 1 гульден нередко просто разрезывались на четыре части и считались по ¼ гульд. каждая. Все это вызвало страшное расстройство денежного обращения. В 1849 г. бумажные Д., выпущенные в Венгрии в смутное время, были объявлены не имеющими значения; выпуск частных бумажных денежных знаков и разрезывание банкнот запрещены. По закону 15 мая 1851 г. предельная сумма государственных бумажных Д., находящихся в обращении, пока они будут иметь принудительный курс, была устаноновлена в 200 млн. гульд., причем было предположено постепенное изъятие их из обращения. Размен банкнот (в австрийской валюте) был открыт в сентябре 1858 г., но в конце апреля 1859 г. вновь приостановлен, вследствие итальянской войны. Увеличение бумажных денег в обращении и быстрый рост лажа на серебро вновь вытеснили звонкую монету, даже разменную, из обращения, и правительство вынуждено было в 1860 г. выпустить на 12 млн. гульд. мелких бумажн. денег (Münzscheine, по 10 крейцеров). К началу 1866 г. положение дела значительно улучшилось. Лаж на серебро не превышал 5%, и все было, по-видимому, готово для открытия размена. Австро-прусская война уничтожила все эти результаты. Несмотря на торжественные протесты банка, которому одному было предоставлено право выпускать банкноты, правительство само начало выпускать бумажные Д. Государственные имущества, служившие обеспечением банкнот, были возвращены в казну. Банкноты с банковым покрытием стали ходить вследствие этого по тому же курсу, как и непокрытые государственные бумажные Д. В 1878 г. Австрийский национальный банк был преобразован в Австрийско-венгерский банк, получивший исключительную привилегию выпуска банкнот для всей Австро-Венгрии. В 1887 г. было установлено, что из всей суммы выпущенных в обращение банкнот 40% (²/₅) должны быть покрыты золотом или серебром, а остальные — иметь банковое покрытие. С 1879 г. бумажные Д. стояли наравне с серебром и даже поднимались выше их номинальной стоимости. В настоящее время в Австро-Венгрии приняты решительные меры к восстановлению металлического обращения в связи с переходом к золотой валюте и изменением денежной единицы. В 1892 г. австрийскому и венгерскому парламентам с этой целью был представлен целый ряд проектов, которые и были приняты с некоторыми изменениями. Сущность реформы денежного обращения состоит, однако, пока не в фактическом восстановлении размена, а в переходе к золотой валюте и к установлению новой, вдвое меньшей денежной единицы (вместо прежнего гульдена — крона) и в допущении расчетов на золото. При этом для бумажного гульдена принят узаконенный курс в 170 пф. применительно к среднему курсу, установившемуся за последние годы. Новый порядок служит подготовительной мерой для восстановления металлического обращения, которое предполагается осуществить в 1895 году.

О бумажных деньгах в Италии см. ст. Банки.

В Северо-Американских Соединенных Штатах в начале междоусобной войны (июль 1861) выпущены были правительством Союза беспроцентные разменные во всякое время билеты казначейства на 50 млн. долл. В 1862 г. количество выпущенных билетов возросло до 150 млн. долл., и фактически разменность их прекратилась, хотя на них печаталось "payable to bearer"; но суммы свыше 50 долл. можно было обменивать на 6% госуд. облигации. Чрезвычайные воен. потребности заставили в июле того же года выпустить еще билетов на 150 млн. долл., а в январе 1863 г. — на 100 млн. долл. Тогда же впервые выпущены билеты в один доллар, и им придан вполне характер бумажных денег с принудительным обращением (legal-tender-notes). Падение ценности этих бумажных денег обнаружилось уже в 1862 г., а в 1864 г. лаж на золото равнялся 185%. Всего к 1 августа 1865 находилось в обращении бумажных денег на 432 млн. долл. (на золото 144 млн.), в 1875 г. — 382 млн. долл. (зол. 112 млн.), в 1878 г. 349 млн. (зол. 102 млн.). Уже с 1865 г. правительство союза было озабочено восстановлением металлического обращения. Попытка воспретить сделки на срок и на разницу и иностранные векселя в золотой валюте ни к чему не привела. Законом 1866 с постановлено исключать из обращения не менее 4 млн. долл. бум. денег ежемесячно; но в 1868 г. противодействовавшая введению металл. валюты партия приостановила до 1874 г. дальнейшее изъятие из обращения бумажных денег. Законом 1875 г. был назначен крайний срок (1 января 1879 г.) для полного восстановления разменности бумажных денег, причем максимальная сумма их обращения установлена в 300 млн. долл., а билеты мелких купюров заменены серебряной монетой. С 1878 г. дальнейшее изъятие из обращения бумажных денег приостановлено, и количество их — 346681016 долл. — остается постоянным, причем курс их еще до начала 1879 г., когда восстановлена их разменность, стал ал-пари, хотя фонд их покрытия равен всего 100 млн. долларов.

Бумажные деньги в России. Бумажно-денежное обращение в России ведет свое начало с царствования императрицы Екатерины II, с учреждения в 1768 г. ассигнационных банков (см. Ассигнации). Однако с выпуском малоценных денежных знаков как ресурсом казны Россия была знакома и раньше, в форме чеканки и выпуска медных монет вместо серебряных (см. Русские монеты). Падение курса бумажных Д., начавшееся вследствие усиленного их выпуска уже в эпоху Екатерины II, особенно резко выразилось к концу наполеоновских войн. Некоторые государственные люди уже в начале нынешнего столетия ясно сознавали гибельные последствия для России от бумажно-денежного обращения. Так, в своих рассуждениях и предположениях по этому поводу дпт. государственной экономии, признав, что финансы наши приведены в расстройство "наипаче от безмерного умножения ассигнаций", предлагал (в 1810 г.) остановить выпуск ассигнаций, рассрочить их платеж и произвести действительную уплату (см. Гурьев). Первая мера нашла свое приложение в манифесте 2 февраля 1810 г., которым приостановлены на будущее время дальнейшие выпуски ассигнаций. Под "рассрочкой ассигнаций" дпт. экономии разумел восстановление их курса путем постепенного изъятия их из обращения до той суммы, которая соответствовала бы нуждам оборота. Как на средствах для осуществления этой мысли, дпт. остановился на постепенной продаже части казенных имуществ и "займе тех самых ассигнаций, коих количество уменьшить предполагается". "Займы сего рода, — пояснял департамент, — весьма различны от тех, кои устанавливаются в пособие ежегодным доходам". А именно: "когда заем открывается не металлическими капиталами, но теми же самыми ассигнациями, кои уменьшить предполагается, и открывается для того, чтобы их истребить, тогда заем не составляет нового долга, но устанавливает только рассрочку в прежнем долге". Признавая тесную связь между увеличением количества вкладов в казенных кредитных учреждениях и количеством ассигнаций, выпущенных в обращение, департамент экономии признавал необходимым прекратить прием бессрочных вкладов в эти учреждения, чтобы не ставить их в затруднительное положение при усиленном требовании вкладчиками своих денег обратно. Все рассуждения департамента экономии в 1810 г. по вопросу о бумажных Д. отличаются глубоким пониманием дела и далеко оставляют позади себя современные теории некоторых русских экономистов-финансистов. К сожалению, внешние события помешали выполнению намеченного департаментом экономии плана, и вместо 286 млн. ассигнаций, которые он считал нужным изъять из обращения и уничтожить, в том же 1810 г. необходимость принудила выпустить вновь около 45 млрд. руб., а затем, с 1812 г. до конца борьбы с Наполеоном, выпущено было новых ассигнаций на сумму около 250 млн. руб. По окончании наполеоновских войн министерство финансов возвратилось к планам 1810 г., но при условиях гораздо менее благоприятных. В видах повышения курса ассигнаций в 1817 и 1818 гг. были заключены два 6% займа, в ассигнациях и на металлические рубли, а в 1820 и 1822 г. — два 5% металлич. займа. Займы при реализации их доставили госуд. казначейству около 322 млн. руб., из которых 236,3 млрд. пошло на изъятие и уничтожение ассигнаций. С прибавлением к этой сумме 3917210 р., не предъявленных к обмену при произведенной в 1820 г. замене прежних ассигнаций ассигнациями нового образца, в 1817-1822 г. количество ассигнаций уменьшилось на 240223690 р., а в обращении осталось 895776310 р. — сумма, которая не изменялась затем вплоть до обмена ассигнаций на кредитные билеты, т. е. до реформы (1838-1843) графа Канкрина, представлявшей девальвацию обесцененных ассигнаций (см. Ассигнации). С конца 50-х годов, когда вследствие Крымской войны правительство вынуждено было прибегнуть к чрезвычайным выпускам кредитных билетов, размен их был прекращен и они, по существу, превратились в такие же бумажные деньги, какими были прежние ассигнации (см. Кредитные билеты).

Деньги — в области гражданского права имеют значение, во-первых, как самостоятельная ценность, служащая предметом оборота, и во-вторых, как общее мерило ценности других вещей. В первом случае Д. — обыкновенная движимость (см.), которой владеют и которую передают из рук в руки по общим правилам, касающимся этого рода имуществ. По отношению к ним особенности обладания движимостями являются выраженными только в еще более яркой степени, чем по отношению к другим движимым имуществам. Д. — вещи генерические, нераспознаваемые индивидуально; поэтому собственником их считается владелец или простой держатель, независимо от титула. Ограничение ст. 534 т. X, ч. I ("движимые вещи считаются собственностью того, кто ими владеет, пока противное не будет доказано") к ним совершенно не применимо, так как "доказать противное" здесь невозможно; в руках обладателя денег невозможно отличить, как он ими владеет и распоряжается — по праву собственника, или пользователя, или как-нибудь иначе. Поэтому при ссуде Д. даются в собственность (см. Заем), при их залоге кредитор получает право на самоудовлетворение; поклажа или отдача их на хранение ничем не отличаются от займа, раз деньги не индивидуализированы запечатанием в пакет или названием №№ кредитных билетов (ст. 2111). Другие договоры относительно Д. возможны, особенно купля-продажа, но и последняя трудно различима от мены и по большей части не имеет реального характера, обращаясь в сделку на разницу (см.), за исключением особых случаев покупки, напр., кредитных билетов за золото не по размену, а для удобства отправки, и т. п. Различие титулов выступает лишь в том случае, когда о Д. идет речь как об объектах специальной ценности и интереса, напр., о старинных монетах как предмете редкости; но в этих случаях Д. уже теряют свой специфический характер и получают значение простого товара. Роль Д. как общего мерила ценности для гражданского права определяется тем, что исковая охрана всех гражданских прав, не говоря уже о массе специальных отношений чисто денежного характера, возможна только при оценке их на Д., во взыскании которых выражается обыкновенно и принудительное воздействие суда, когда нельзя взять вещь натурой или принудить ответчика к совершению известных действий в пользу истца, а также и там, где дело идет о защате "неимущественного интереса" (см). Постоянство ценности Д. прямым образом отражается поэтому на устойчивости гражданских прав, и, наоборот, перемены в ценности Д. влекут за собой перемены в распределении гражданских прав. А так как изменение в ценности Д. часто происходит в зависимости от изменения курса Д., способов чеканки монет и т. п., то является и в области гражданского права потребность в нормах, определяющих характер оценки гражд. прав при таком изменении. В теории и законодательствах существуют три точки зрения на решение связанных с этим вопросов, различие которых обусловливается различием взглядов на самую природу Д. Согласно одной, признающей истинной ценой Д. лишь их курсовую цену в данный момент, всякое изменение в этой цене отражается и на оценке гражданских прав: обязательство на 100 руб., заключенное при курсе высшем, чем тот, при действии которого обязательство оплачивается, ведет к уплате не 100 руб. номинальных (бумажн. Д.), а 100 руб. плюс разница в курсе. Уплатить меньше значило бы заставить кредитора потерпеть ущерб, так как в момент выдачи 100 рублей имели большую ценность, чем в момент уплаты. Это, между прочим, точка зрения Савиньи. Противоположную крайность представляет постановление французского кодекса (art. 1895), по которому никакие изменения в ценности Д., курсовые или зависящие от перемены чекана или монетной единицы, не влекут за собой перемены оценки. Кредитор, давший номинально 100, должен и получить номинально 100, хотя бы монета, которой отсчитываются эти сто, была уменьшена в весе или качестве. Ценность Д. создается, по этому воззрению, государством и выражается в определяемой им номинальной цене их. Частные лица обязываются подчиниться решению государства в интересах прочности оборота, гарантируемой этим последним. Наконец, третья точка зрения различает курсовую перемену ценности Д. и перемену, связанную с изменением чекана или монетной единицы. Курсовой перемене, по крайней мере для внутренних отношений в государстве, она не придает значения, признавая верным то положение, что цена Д. создается государством в силу принудительности курса. Подчинять этот принудительный курс биржевому значило бы вносить постоянные колебания в гражданское правосудие и оборот. Но было бы несправедливо, с другой стороны, при перемене качеств монеты заставлять одних терпеть ущерб в пользу других. Поэтому в таких случаях признается более правильным перевод старых Д. на новые по их действительной ценности. Чтобы избежать колебаний, рекомендуется издание правительственного тарифа, указывающего отношение старых Д. к новым и обязательного для суда и для частных расчетов. Такое отношение к изменению цены Д. было установлено прусским земским правом; с ним в принципе совершенно согласен и германский монетный закон 1874 гг., введший золотую единицу в Германии и установивший определенный тариф для перевода старой серебряной единицы в новую. Русское право знает принудительный курс на серебряный и кредитный рубль. Поэтому курсовые изменения в ценности этих рублей не влияют на оценку гражданских прав во внутренних отношениях. На золото, наоборот, принудительного курса нет, хотя и существуют золотые монеты с определенной ценностью. Расчеты на золото делаются у нас поэтому по курсу. Относительно изменений, связанных с переменой способов чеканки монеты, у нас постановлений не имеется ввиду того, что главным представителем Д. у нас остается в действительности кредитный рубль, не имеющий самостоятельной ценности, а изменения в чеканке так назыв. бидонной монеты не имеют влияния на оценку гражданских прав, так как эта монета по своей цели имеет только номинальную, а не металлическую цену. Ср. Савиньи, "Обязат. право" (§§ 40—48, классич. исследование); Hartmann, "Ueber den rechtlichen Begriff des Geldes" (1868); Цитович, "Д. в области гражданского права" (Харьков, 1873); Dernburg, "Pandecten" (II, §26); Windscheid, "Pandecten" (II, §§ 256 — краткое, но ценное изложение).

Оглавление