— В древних духовных завещаниях употребительно было выражение: "приказываю душу" такому-то. Тот, кому приказывалась душа, назывался Д. Из наших юристов одни производят этот термин от приказа души умершего попечениям другого лица (Неволин, Калачев), другие — от приказа всего оставляемого в этом мире душе исполнителя (Лешков). В древнем русском праве существовали следующие виды душеприказчичества: а) Д. в религиозно-нравственном смысле; б) Д. в соединении с опекой и печальничеством, в) Д. в соединении с другими поручениями юридического характера — напр., уплатою долгов, передачею имущества наследникам и т. п. В первом, тесном смысле душеприказчичество понималось весьма редко. Институт Д. возникал и развивался у многих народов вполне самостоятельно и встречается почти во всех современных законодательствах. Происхождение его объясняют недоверием завещателя к добросовестности и заботливости наследников (Мурлон, Лоран). Римское право различает Д., назначаемых по завещанию (executores testamentarii), по соглашению между наследниками и легатариями (conventionales) и определяемых самим государством (dativi, legales). Из них только первые имеют своеобразный характер, так как вторые — обыкновенные поверенные, а третьи — опекуны. В нашем праве и в большинстве иностранных кодексов существует только один вид Д., назначаемых по завещанию (éxé cuteurs testamentaires, Testaments-Executoren, Vollzieher des letzten Willens). По своему характеру Д. составляет своеобразный вид представительства. Свои полномочия Д. получает от воли и выбора завещателя (подобно тому, как завещанием может быть назначен и опекун); он исполняет поручение завещателя. От обыкновенного уполномоченного или поверенного Д. отличается тем, что поверенный действует только при жизни и притом в пользу и в интересах своего доверителя, деятельность же Д. открывается лишь после смерти завещателя и направлена к пользе других лиц — наследников, легатариев, кредиторов завещателя и пр. Ввиду такой двойственности положения одни юристы утверждают, что Д. является представителем не завещателя, а наследников (Унгер, Ферстер), другие признают Д. поверенным завещателя (Лоран, Блунчли). К числу этих последних принадлежат и русские юристы (Победоносцев, Гольмстен, Гордон). Прусское земское право прямо признает Д. уполномоченным наследодателя. Такой же взгляд на Д. сказывается, хотя и не прямо, в кодексах австрийском (§ 816), остзейском (ст. 2457 и 2459), саксонск. (2237, 2238 и 2240) и Code civil (1032, 1033). В нашем Своде, содержащем лишь весьма немногие постановления о Д., нет указания на существо этого института; но кассационная практика создала учение о Д., во многом сходное с западноевропейскою доктриною и законодательствами. Сенат называет Д. уполномоченным исполнителем воли умершего завещателя и вообще считает деятельность Д. зависящею единственно от воли и распоряжения завещателя (ст. 1084 Х т., 1 ч., кас. реш. ⁷⁸/₆₈, ⁹¹⁷/₇₀, ⁵⁷⁸/₇₃, ¹³²/₈₅ и др.). Согласие Д. исполнить волю завещателя может быть выражено как при жизни последнего, так и после его смерти, письменно или словесно, прямо или безмолвно; но осуществление этой воли начинается лишь с момента смерти завещателя.

Некоторые законодательства признают, что душеприказчичество может быть установлено посредством договора с завещателем (Сакс. 2230 и Остз. 2453). По мнению французских юристов, назначение Д. как распоряжение завещательное может быть сделано только в завещании. Такое же положение может быть выведено из общего смысла наших законов (ст. 991 и 1084 Зак. Гр., 25 Уст. гр. суд.). Вопрос о том, может ли лицо, принявшее на себя звание Д., отказаться от него без уважительных причин, некоторыми законодательствами разрешается отрицательно (Австр. 816; Сакс. 2233, 2235; Остз. 2455). Сенат склоняется к утвердительному ответу (кас. ⁸⁷³/₇₁, ²⁷/₇₅; по мнению Победоносцева, Д. не свободен в этом случае от ответственности за последствия своего отказа). В силу аналогии с представительством по доверенности, Д. может быть только тот, кто в праве вступать в договоры и обязательства вообще. В наших законах специально указан один только случай неспособности лица быть Д.: никто из служащих в карантинных учреждениях не имеет права быть Д. лиц, выдерживающих карантин (1085 гр. зак.). В большинстве западноевропейских государств завещатель пользуется полною свободою при определении круга деятельности Д., насколько это не противно закону. То же начало проглядывает и в нашем законодательстве и развивается кассационною практикою. "Духовные завещания исполняются Д. по воле завещателя" (ст. 1084 зак. гр.); Д. имеет право производить иски по всем тем предметам, по которым это оказывается необходимым для исполнения возложенных на него завещателем распоряжений (ст. 25 У. гр. судопр.; кас. ⁸⁶³/₇₁, ⁵⁰/₇₅, ³²²/₇₅, ¹¹⁶/₈₁). Если в завещании нет точного определения деятельности Д., то она определяется свойством и целью поручения. Д. приводит в известность и собирает все наследственное имущество; он имеет право производить и получать платежи, производить взыскание долгов и входить в соответствующие соглашения, защищать на суде, в случае спора, действительность завещания, отчуждать часть наследственного имущества для удовлетворения отказов и распределять остальное имущество между наследниками. На управление имуществом Д. имеет право лишь тогда, когда оно предоставлено ему по завещанию. Разногласия в толковании завещания разрешаются судом. Почти все вышеуказанные права признаются за Д. и сенатом (¹⁰⁵⁹/₇₀, ¹²⁵⁸/₇₁, ⁵⁰/₇₅, ⁸¹/₈₂, ¹³²/₈₅ и др.). На Д. возлагается также обязанность представить завещание в суд для утверждения к исполнению, заявить о составе наследственного имущества и о цене его, а также внести причитающуюся с наследства пошлину; он может просить об отсрочке или рассрочке взноса этой пошлины и обжаловать определение о взыскании ее. Положение Д. — зависимое, служебное; отсюда вытекает обязанность Д. ответствовать и давать в своих действиях отчет лицам, заинтересованным в наследственном имущества. Завещатель не может назначить безответственных, безотчетных Д. (Сакс. 2239; Code civil 1031, 1033; кас. ⁷⁸/₆₈, ⁹¹⁷/₇₀, ⁵⁷⁸/₇₃, ⁶/₇₉, ¹³⁴/₇₉, ¹¹⁶/₈₁). Д. не может быть уполномочен завещателем на выбор наследника или на назначение указанным в завещании лицам долей наследства; это было бы равносильно предоставлению Д. завещательного права (1026 зак. гр.; кас. ⁹¹⁷/₇₀, ⁸⁶³/₇₁, ⁵⁰/₇₅).

Завещатель может назначить нескольких Д. Они действуют отдельно или сообща, смотря по тому, определена ли в завещании деятельность каждого из Д. отдельно или нет. Во втором случае они ответствуют солидарно. Если один из нескольких Д. откажется или почему-либо не может исполнить возложенную на него обязанность, то остальные вправе действовать без него. Сенат признал, что в случае смерти одного из Д. волю завещателя вправе исполнить другой, оставшийся в живых (³⁰⁸/₆₈, ²⁷/₇₅). Деятельность Д. по существу своему безвозмездная, однако она не исключает возможности вознаграждения: завещатель может определить Д. вознаграждение или сделать в чью-либо пользу назначение (легат) с тем условием, чтоб он принял на себя обязанность Д. В последнем случае, отказываясь от этих обязанностей, он лишается права и на отказанное имущество. Издержки, понесенные Д. по исполнению завещательных распоряжений, падают на счет наследственного имущества. Деятельность Д. прекращается: исполнением данного ему поручения, истечением срока, на который оно дано, смертью его или потерею правоспособности, признанием завещания недействительным, объявлением завещателя несостоятельным и отстранением Д. по распоряжению суда.

Ср. Windscheid, "Lehrbuch d. Pandekten" (ч. III, § 567); Mourlon, "R épétitions é crites" и пр. (т. II, №№ 865—875); Неволин, "История росс. гр. зак." (т. 5, стр. 295, 315—316, 331—332); Победоносцев, "Курс гр. пр." (ч. 2, §§ 54, 70 и 71); Гольмстен, "О Д." (1874); Гордон, "Представительство в гр. пр." (1879, стр. 241—279).

Оглавление