(Όρφεύς). — Имя О. связано как с ранней историей греческой литературы; в которой он занимает место как мифический поэт фракийского происхождения, так и с историей греческой религии, в которой он является установителем особого вероучения и религиозных обрядов и учредителем секты, названной по его имени сектой орфиков. О. считался сыном фракийского царя Эагра, бога реки, и музы Каллиопы; жил в догомеровскую эпоху. Его лира издавала такие чудные звуки, что дикие звери выходили из своих логовищ и следовали за ним; деревья и скалы сдвигались со своих мест, чтобы послушать его дивную игру. Из мифологических сказаний об О. особенным распространением пользовался миф о спуске певца в подземное царство за женой своей Евридикой ("Κατάβασις είς Αιδου" — стихотворение, приписывавшееся Геродику Перинескому, по другим Продику; в римской литературе прекрасные поэтические изложения этой легенды у Виргилия, "Georgic.", 454—527, и у Овидия, "Metamorph.", X, 1—85). См. Евридика. Окончательно потеряв Евридику, О. влачил жизнь в одиночестве, чуждаясь женщин или, по некоторым сказаниям, перенеся свою любовь на юношей. По сказаниям позднейших мифографов, О. участвовал в экспедиции аргонавтов в Колхиду; при звуках его лиры море не шумело; двигавшиеся симплегады остановились на месте, чтобы пропустить корабль Арго, и с тех пор остались прикованными на своих местах; благодаря его игре был усыплен дракон, стороживший золотое руно в Колхиде, и выполнена трудная задача аргонавтов — достать это руно. По некоторым сказаниям, О. был сыном Аполлона (Pind. Pyth. IV, 176—177), его учеником и учредителем в честь его культа. По одним сказаниям, О. умер от тоски по Евридике; его могилу показывали в Пиерии, возле Пимплейского источника; фракийцы рассказывали, что соловьи, свившие гнезда возле могилы О., пели приятнее и громче прочих соловьев. По другому сказанию, О. был растерзан менадами или за непочтение к культу Вакха, или за ревность к памяти Евридики. Овидий рассказывает (Metam. ХII, 1—66), что менады, убив О. своими тирсами, растерзали его труп, раскидали части его по долине Гебра, а голову и лиру бросили в реку, которая вынесла останки певца в море и принесла к Лесбосу; здесь, в Антиссе, был поставлен в память О. жертвенник. Это сказание аллегорично изображает переход первоначальной фракийской поэзии на Лесбос в острова Эгейского моря. Есть еще предание, вероятно сложенное орфиками, что О. был убит молнией Зевса за то, что открыл людям священные таинства. В этом сказании слышится отклик мифа о Прометее; О. является здесь создателем особой религии и провозвестником учения и мистерий Диониса. Продолжателями орфеевой поэзии во Фракии считались Филаммон, Фамирид, Евмолп и Музей. Как создатель секты орфиков и орфического учения, О. — эпоним мифического певца. Распространившийся в первых десятилетиях VI в. тайный культ Диониса вызвал целую литературу, произведения которой составителями сборников при Писистрате были приписаны Орфею, получившему откровения от Диониса. Вера в действительное существование О., как автора этих произведений, глубоко укоренилась в секте орфиков; трезвое мнение Аристотеля, что О. никогда не существовал, не могло поколебать этой веры. Поэт Ономакрит, живший в Афинах при Писистрате, считался автором орфических стихотворений, напр. τελεταί (религиозные таинства) и τιτανογραφία, вероятно тождественного с θεογονία, и редактором орфического сборника. Одновременно с ним работали Орфей Кротонский и Зопир Гераклейский. Происхождение этих двух поэтов из Южной Италии, а также тот факт, что некоторые орфические стихотворения приписывались южноиталийским и сицилийским авторам (Κέρκωψ, Τιμοκλής, Νικίας, Ορφεύς, Κροτωνιάτης и др.), свидетельствуют о том, что орфическое учение было известно в конце VI в. в Южной Италии, где в это время господствовал пифагореизм. Взаимное влииние пифагореизма и орфизма несомненно, особенно в вопросе о переселении душ. Вероятно Ономакрит воспользовался готовым учением секты, сложившимся в Италии, и перенес его в Афины (см.E. Rohde, "Psyche", стр. 400). Учение орфиков проводило обряды Дионисова культа в практическую жизнь, в связи с идеями душевного очищения, аскезы и освобождения от земной греховности. Оно представляло собой практическую мораль, с целым катехизисом правил и установлений. Нравственному учению предшествует космогония и феогония, созданная по Гезиоду и несколько видоизмененная в деталях, причем утрачена вся целостность образов греческой религии: орфические боги — скорее отвлеченные понятия. В орфической теогонии господствует тенденция привести политеизм к монотеизму или так назыв. теокразии; орфики признают лишь Зевса, Персефону и Диониса Загрея. Это учение было выражено в орфической поэме Θεογονία, которую отождествляют с поэмой ίεροι λόγοι, в 24 рапсодиях. Содержание орфической космогонии и феогонии вкратце следующее. Праначало мира (χρόνος, Αίών) породило из себя хаос и эфир, от которых произошло миpoвoe серебряное яйцо. Когда яйцо это лопнуло, из него появился перворожденный (πρωτογόνος) бог Φάνης, называвшийся еще Μήτις, Έρις, Ήρικαπατος, и заключавший в себе семя всех богов. Из половинок яйца образовались земля и небо. Φάνης был гермафродитом и имел головы и атрибуты различных животных. От него произошла Ехидна или Ночь, а от нее — Уран и Гея. Дальнейшая феогония идет по Гезиоду вплоть до Зевса. Когда Зевс овладел престолом, он поглотил Фанета, после чего, заключив в себе семена всех вещей, произвел всех богов последнего поколения и мир. От Персефоны и Зевса родился Дионис Загрей, которому Зевс доверил управление миром. Титаны, враги Зевса, растерзали Загрея, принявшего, во время преследования ими, форму быка. Афина спасла сердце Загрея и принесла его к Зевсу, который поглотил его и вновь произвел на свет Диониса от Семелы, возродив в нем Загрея. Этиологически это сказание, признанное всеми орфиками, связано с обрядом растерзания быка в дионисовых ночных оргиях, существовавших во Фракии и перенесенных в Афины. В этом сказании выразилась идея, что единое, благодаря злому началу (титаны), раздроблено на множество вещей, но снова приведено к единому. Когда Дионис Загрей был возрожден к жизни, титаны были уничтожены и из праха их произведен человеческий род. С этих пор начинается мировой период. Так как человек создан из злого начала, то, чтобы вернуться к богу, часть которого в нем все же живет, он должен очиститься и пройти целый ряд подвигов воздержания и очищения. Об обязанностях, целях и судьбе человека, ищущего очищения, и говорит, главным образом, орфическое учение. Душа человека, находясь в теле, испытывает рабство; она пребывает в темнице, и чтобы выйти из нее, должна пройти длинный путь освобождения. Естественная смерть, перенося на время душу из царства жизни в подземное царство, освобождает ее лишь на время. Душе предстоит пройти еще долгий "круг необходимости", путем переселения в другие тела, чтобы, наконец, "освободиться от круга и вздохнуть от зла". Это освобождение приносит О. и его вакхические посвящения; средством освобождения является орфическая жизнь, полная аскетизма и воздержания от всего, что ведет к смерти и похоти тела. Временное существование по смерти проходит для посвященных (δσιοι) в обществе богов, за вечными пирами (συμπόσια όσίων, μεθη αίώνιος), между тем как непосвященные пребывают в грязи (βόρβορος), а презрители культа испытывают несказанные ужасы. Для неуспевших очиститься на земле, однако, есть еще возможность достигнуть очищения впоследствии, благодаря подвигам потомков, которые могут искупить грехи предков. По окончании этого временного заточения в подземном царстве душа поднимается к свету и входит в новое тело, чтобы продолжать путь освобождения: в этих бесконечных переходах — наказание грешника. Если, наконец, душа очистилась, то она выходит из цепи земного бытия — а это, по учению орфиков, цель всей человеческой жизни. Бессмертная душа, очистившись от греха, должна победить смерть, а так как на земле — царство смерти, то чистой душе суждено переселиться в царство богов; на луну и звезды. Таково, в общих чертах, учение орфиков, заимствованное у фракийцев, среди которых, насколько позволяют судить отрывочные сведения, был распространен аскетизм. Посвященным возбранялось употреблять в пищу мясо, бобы, носить иные одежды кроме белых; умерших обертывали в льняные покровы. Кровавые жертвы были исключены из культа. Литература орфиков получила особое распространение в III—IV вв. по Р. Х., когда язычество, борясь с христианством, черпало в ней для себя вдохновение и доказательства своей силы. До нас дошел сборник орфических поэм: Όρφικά или Τα είς Όρφέα άναφερόμενα. Сюда вошли, между прочим 1) мифолог. эпопея Αργοναυτικά, в 1384 гексаметра, относящаяся к позднейшему времени греческой литературы, 2) Λιθικά — теургический эпос в 768 стих., в котором О. рассказывает Приамиду Феиодаму об удивительной силе камней, 3) Ύμνοι (числом 88) — литургические стихотворения, обращенные к различным божествам и олицетворенным силам природы. Остальные сочинения орфиков дошли до нас только в отрывках. Заглавия некоторых из них имеют особое значение; так, напр., стихотворение κρατήρ (чаша) озаглавлено так для проведения мысли, что разнообразие вещей в единстве мира подобно смеси в чаше, куда наливается вода и вино. В аллегорическом смысле даны также заглавия Πέπλος (одежда), δίκτυον (сеть). Орфические поэмы читались публично на рапсодических состязаниях, рядом с произведениями Гомера и Гезиода; некоторые стихотворения употреблялись в качестве молитв на мистериях во Флиунте и Элевзине. Много занимались их исследованием и собиранием александрийские ученые.

Литература. Hermann, "Orphica" (Лпц., 1805); Tyrwhitt, "Lithica" (Л., 1781); Mullach, "Fragm. Philos. Graec." (П., Didot, 1860, т. 1, 166); Abel, "Orphika et Procli hymn." (Прага, 1885); его же, "Orphei Lithica" (1881); Lobeck, "Aglaophamus sive de theologiae mysticae Graecorum Causis" (Кенигсб., 1829; капитальное сочинение); Schuster, "De veteris Orphicae theogoniae indole atque origine" (Лпц., 1869); Bь chsenschü tz, "De hymnis Orphicis" (дисс. 1851); Cron, "De Orpheo" (1839); Goettling, "De Ericapaeo Orphicorum numine" (Иенa, 1862); Kern, "De Orphei, Epimeinidis, Pherecydis theogoniis quaestiones criticae" (Б., 1888); Luebbert, "De Pindaro theologiae Orphi cae censore" (1888); Susemihl, "De Theogoniae Orphicae forma antiquissima" (1890); Riese, "Orpheus etc." ("Neue Jahrhucher fü r Philologie", 4 вып., т. CXV); Zeller, "Die Philosophie der Griechen" (1892, т. I); Rohde, "Psyche, Seelencult und Unsterblichkeitsglaube der Griechen" (Фрейбург, 1890—94, стр. 395—428); Christ, "Geschichte der Griechischen litieratur" (Мюнхен, 1890); Croiset, "Histoire de la litt é rature Grecque" (т. II, стр. 446—454); Kuhnert, "Orpheus in der Unterwelt" ("Philol." LIV, 2 р., 193—204); Maass, "Orpheus, Untersuchungen zur Griechischen, Rö mischen, Altchristlichen Jenseitsdichtung u. Religion" (Мюнх., 1895); Holwerda, "De theogonia Orphica" ("Mnemosyne", XXII); Martigny, "La presentation d'Orph ée sur le monuments chré tiens" (П., 1875).

Оглавление