— Способность сохранять полученные впечатления и воспроизводить их по желанию составляет интегральную часть сознания, и она нарушается прежде всего во всех случаях расстройства или потери сознания. Нередко даже нарушение или потеря П. за известный промежуток времени составляет главнейшее доказательство наличности расстройства или потери сознания. Тесная связь памяти с сознанием между прочим нашла выражение в том, что слова "беспамятство" и "бессознательность" употребляются как синонимы. Из этого, однако, никоим образом не следует заключать, что сознательность исчерпывается сохранностью П., и мы далее увидим, что при целости сознания П. может быть значительно расстроена. Но действительно, есть целый ряд психопатических состояний, в которых наблюдается временное помрачение сознания, обнаруживающееся лишь тем, что субъект не сохраняет ни малейшего воспоминания о том, что произошло с ним за известный промежуток времени. Это наблюдается преимущественно при эпилепсии, а именно при так назыв. малых приступах ее, носящих название "petit mal" или "absence". Здесь преемственность сознания вдруг обрывается на несколько минут, иногда и на более длинный период, и то, что субъект в это время говорил или делал, как бы совершенно вырезано из его П. А между тем он может за это время совершать сложные, иногда даже как будто целесообразные, сознательные поступки; только о сознательности не может быть и речи, ввиду полного "беспамятства", и такое своеобразное изменение сознания называется "автоматизмом". Помимо эпилепсии, к таким состояниям автоматизма могут приводить также некоторые другие психические заболевания, хронический алкоголизм и проч. К этой же категории расстройств П. принадлежит сомнамбулизм как естественный, так и вызываемый искусственно, путем гипнотического усыпления (см. Гипнотизм). Далее, сюда относятся редкие, но крайне важные и интересные наблюдения психического явления, известного под именем "раздвоения сознания" или личности. В этих случаях, преимущественно у истерических больных, чередуются друг за другом два состояния сознания, не имеющие ничего общего между собой. В первом совершенно исчезает П. для впечатлений и поступков, относящихся ко второму, и наоборот; но все отдельные периоды первого и второго состояния связаны друг с другом преемственностью П. Следовательно, субъект как бы разбивается на две личности, из которых каждая проявляется поочередно, и во время ее господства другая совершенно вытесняется из сознания и П. Наконец, надо упомянуть о сравнительно также редкой группе случаев, в которых из П. исчезает временно известный промежуток, предшествующий внезапной потери сознания; это бывает иногда при сотрясении мозга вследствие ушиба. Замечательно, что тогда по возвращении сознания субъект долго не может припомнить многие или даже все обстоятельства, имевшие место за несколько часов или дней до момента потери сознания; впоследствии же П. о них восстанавливается. При помешательстве гораздо чаще полной потери сознания наблюдается лишь омрачение последнего, и тогда обыкновенно и П. за соответственный период времени не бывает вполне утеряна. В таких случаях преобладает "смутное воспоминаниe", причем одни впечатления совершенно бесследно исчезают, другие же оставляют следы в П. отрывочной и неправильной формы. Важно иметь в виду, что между степенью помрачения сознания в припадках помешательства и размером нарушения П. нет строгого параллелизма. Иногда способность воспоминания бывает поразительно сохранена за промежуток времени, в который сознание представляло глубокое помрачение.

Другая, более важная в практич. отношении группа расстройств П. обнимает нарушения последней при целости сознания. Способность сохранять и воспроизводить впечатления и их психические продукты, как вообще все интеллектуальные функции, понижается при естественном ослаблении мозговой деятельности, свойственном старческому возрасту, и при болезненных изменениях мозга, на которых основывается общая психическая слабость, составляющая исход длительных, неизлечимых душевных болезней. При этом ослабление П. совершается в известном закономерном порядке, а именно прежде всего и в большей степени затрудняется способность воспроизводить свежие, недавно воспринятые впечатления, и лишь позже и реже страдает репродукция давно прошедшего. Этот закон, с первого взгляда парадоксальный, объясняется тем, что при старческих или патологических изменениях мозга восприятие совершается плохо; оно не имеет возможности упрочиться надлежащим образом, и потому быстро исчезают соответственные образы воспоминания. Между тем впечатления, полученные мозгом ранее, когда он был крепок и здоров, успели упрочиться, их психические продукты путем ассоциаций приобрели обширные связи, и благодаря этому они сохраняются лучше. Разумеется, что при глубоких разрушительных процессах в мозге, при конечных стадиях неизлечимых душевных расстройств, напр. при так назыв. вторичном слабоумии, при далеко зашедшем прогрессивном параличе помешанных, старческом слабоумии и т. п., со временем теряется также способность воспроизводить давно прошедшее, и вместе с тем забывчивость по отношению к новым впечатлениям доходит до того, что они не оставляют никакого следа. Когда слабость П. доходит до таких размеров, то уже нарушается основное условие сознания, заключающееся в преемственности и связи психических состояний, и тогда потеря П. становится одним из существенных элементов расстройства сознания.

Иначе представляется расстройство П. в случаях врожденной слабости психики, с постепенным переходом к тупоумию и идиотизму. Здесь уже нет заметного различия между П. прошлого и П. по отношению к недавним впечатлениям, а вообще способность сохранять и воспроизводить образы воспоминания понижена. При этом, однако, нет постоянного соотношения между уровнем развития умственных способностей и качеством П. Нередко последняя бывает не особенно хороша при высоком интеллекте, и наоборот, при врожденном слабоумии, иногда П. поразительно развита; разумеется, что здесь речь идет исключительно о механической П. Затем встречаются уклонения П. от нормы при различных психопатических состояниях. Напр., при истерии, когда она развивается на почве вырождения, и когда также психическая сфера поражена, точное воспроизведение испытанных впечатлений, хотя бы самых свежих, встречает затруднения, и в рассказах таких лиц о пережитом ими часто замечается обусловленное этим уклонение от истины; склонность ко лжи, свойственная истерическим больным, несомненно в известной доле зависит от такой дефектности их психической организации. То же относится к другому своеобразному проявлению вырождения, обнаруживающемуся в форме так наз. нравственного помешательства (см.). Кроме того, при различных душевных болезнях, преимущественно при разных видах паранойи (см. ниже), один из источников бреда и фантастических представлений сводится на обманы воспоминания, которые, в свою очередь, обусловлены потерей способности точно локализировать образы воспоминания во времени и воспроизводить их соответственно их действительной преемственности. Наконец, слабость П. может составлять последствие различных физических болезней, преимущественно лихорадочных, в роде тифа, в зависимости от поражения мозговой ткани или нарушения мозгового кровообращения. Во всех упомянутых до сих пор случаях мы имеем дело с расстройством П. вообще, распространяющимся более или менее равномерно на все образы воспоминания. Кроме этих проявлений общего ослабления П. встречаются также частичные расстройства этой способности. Как известно, в нормальном состоянии у различных индивидуумов замечается неодинаковое развитие зрительной, слуховой, музыкальной П.; точно также у одних бывает особенно развита П. на местности, у других на лица, у третьих на имена и т. д. Эти индивидуальные особенности стоят в связи с тем, что способность внешних впечатлений к упрочению в общем запасе психических приобретений зависит, помимо общей организации мозга, от свойств того или другого органа чувств, через которые внешние впечатления воспринимаются мозгом; а эти свойства, благоприятствующие упрочению или, наоборот, изглажению образов воспоминания, неодинаковы в различных органах чувств у одного и того же индивидуума. Точно также при патологических условиях наблюдается иногда исключительное или преобладающее поражение какого-нибудь одного из указанных видов П., и тогда получается "частичное" расстройство П. К этой группе принадлежит также потеря П. слов и письменных знаков, лежащая в основе так наз. афазии и аграфии. В таких случаях субъект вследствие поражения определенного участка головного мозга, лишается способности говорить и писать, потому что он забывает звуковые и зрительные образы слов, хотя мышление его совершается правильно; такой больной, будучи лишен речи, может взамен того объясняться жестами, и кроме того в некоторых случаях он может говорить, если ему подскажут верное слово, только он его сейчас же опять забывает. Этот вид расстройства речи выделяется из всех прочих, именно как результат потери П. речевых знаков, под названием "амнезии" или "амнестической афазии" (см. ст. Расстройство речи), и очевидно, что мы здесь имеем дело с частичным расстройством П. Очевиден также громадный интерес амнестической афазии для психологии, поскольку здесь обнаруживается связь П. слов с ограниченным участком мозговой ткани, а именно с центром речи в коре третьей лобной извилины левого полушария. При поражении этого участка амнестическая афазия появляется с постоянством. В противоположность рассмотренным до сих пор расстройствам П., сводящимся на потерю или ослабление ее, встречаются также случаи ненормального обострения или усиления П. (гипермнезии, hypermn é sie). Такое поразительное явление описывается субъектами, находившимися в опасности для жизни, напр. утопающими: они иногда в продолжение нескольких минут переживают длиннейший ряд ярких воспоминаний, притом о таких событиях, какие им при обыкновенных условиях никогда не приходили в голову и казались давно забытыми. Подобное же обострение П. с необычным облегчением воспроизведения образов воспоминания наблюдается при некоторых формах душевного расстройства, преимущественно при мании; далее, в известных стадиях опьянения наркотическими ядами, как опий, гашиш, алкоголь, ила лихорадочного возбуждения. При всех этих условиях, по-видимому, происходит временное чрезмерное раздражение серого вещества мозговой коры, составляющего субстрат психической деятельности и хранилище образов воспоминания. В более редких случаях при патолотических условиях наблюдается воспроизведение таких образов воспоминания, которые в нормальном состоянии совершенно не удается воскресить, или, другими словами, обнаруживается наличность таких следов восприятия, которые никогда не сознавались субъектом. Сюда относятся такие поразительные случаи, когда субъект напр. в бреду говорит на чужом языке, которого он совершенно не знает при ясном сознании; очевидно, что когда-то он слышал этот язык, что образы воспоминания о нем сохранились в бессознательной сфере, под влиянием своеобразного, частичного раздражения мозга оживились, а по исчезании этого раздражения опять скрываются. Этим выплыванием образов воспоминания из бессознательной сферы объясняются также различные "вещие" сновидения или изречения в моменты экстаза, предсмертной агонии и при других исключительных условиях мозговой деятельности, окруженные в глазах профанов ореолом мистицизма и сверхъестественности. Возможность такого непонятного обнаружения бессознательных психических продуктов обусловлена тем, что сознательная П. далеко не обнимает всего запаса психических следов, оставляемых в мозгу внешними впечатлениями. Ср. Ribot, "Les maladies de la memoire" (8 изд., П., 1893; русский перевод д-ра Черемшанского, 1882); Forel, "Das Ged ächtniss u. seine Abnormitä ten", Цюрих, 1885); Winslow, "On the obscure diseases of the brain and disorders of the mind" (Лонд., 1860; есть русский перев.).

Оглавление