История. 1) Возникновение П. Английский П. прошел интересную и поучительную историю: будучи в настоящее время главным органом политической жизни Англии и образцом для конституционных учреждений Европы, он в прошедшем постепенно развился из условий, которые имели мало общего с порядками современной политической свободы. В начале устройство Англии имело скорее черты сходства со строем соседних варварских государств, но мало-помалу общие западноевропейские учреждения получают на острове своеобразную постановку, среди которой и слагаются зародыши парламентского устройства. Уже в англосаксонский период можно указать кое-какие подготовительные факты. По описанию германских племен у Тацита, верховная власть принадлежит не королю, а народу, и это народное верховенство осуществляется в деятельности двух учреждений — веча (см.) и совета племенных начальников. У англосаксов, в эпоху разделения их на мелкие королевства, имеются оба указанные учреждения: племенное собрание — фолькмот — и совет мудрейших — витенагемот (см.). Когда мелкие королевства слились в одно, племенные собрания обратились в областные, по графствам; общего веча англов не образовалось, но на витенагемот при короле перешли отчасти права прежнего веча. Витенагемот стал как бы двухсторонним учреждением: с одной стороны он действовал как государева дума и пополнялся в значительной степени по воле короля, из его дружинников и чиновников; с другой стороны, он ограничивал власть короля. В точности отношение между обеими властями определено не было. Норманны, завоевав Англию в 1066 г., сохранили древние областные учреждения, а также и витенагемот. Первые норманские короли созывали обыкновенно три торжественных сессии совета, для отправления важнейших дел. Одним из внешних признаков таких торжественных заседаний было то, что король надевал корону. Норманское завоевание было, однако, для Англии началом нового, феодального периода, и под влиянием феодализма формы и сущность совещаний изменились. Вместо слабо организованного "племени" и более или менее подчиненных советников, короли очутились лицом к лицу с могущественной феодальной аристократией, которая признавала их лишь первыми между равными. Вследствие разделения феодальных государств на множество почти самостоятельных сеньёрий и церковных владений, проведение какого-либо постановления, обязательного для всех этих частей, требовало и участия их всех. Везде в Зап. Европе этого времени возникают сеймы или съезды феодалов, которые решают вопросы о международных отношениях, о мерах внутренней администрации, о законодательных постановлениях, об обложении. Съезды эти составляются, по аналогии сеньериальных курий, из вассалов короля. К таким съездам обращаются и английские короли для утверждения общих постановлений и получения субсидий; но авторитет английских съездов усиливается тем обстоятельством, что они являются как бы продолжением древнего витенагемота. Когда феодалы смыкаются в сословие и вступают в систематическую борьбу с королями, одно из их главных требований касается созвания съездов для разрешения чрезвычайных субсидий [Законными поводами ко взысканию субсидий с вассалов считались 4 случая: когда сеньор выдавал дочь замуж, когда он делал сына рыцарем, когда его приходилось выкупать из плена, когда он отправлялся в крестовый поход.]. В Великую хартию вольностей, данную в 1215 г. Иоанном Безземельным, был внесен параграф, по которому в таких случаях созывается Commune consilium королевства (см. Великая хартия). При утверждении Великой хартии Генрихом III статья эта была опущена, но общий взгляд, что феодалов нельзя облагать чрезвычайными субсидиями без их согласия, коренился в самих основах феодального строя, и королю приходилось волей-неволей с ним считаться. Нельзя сказать, чтобы короли охотно подчинялись феодальным теориям или принимали бы их всецело. При дворе сложились воззрения, находившиеся в резком противоречии с феодализмом — воззрения, по которым король являлся источником всякой власти в стране и не обязан был сообразоваться с желаниями и советами подданных. Во все время царствования Генриха III (см.) идет борьба между указанными взглядами и представляющими их общественными силами (см. Оксфордские постановления). В 1264 г. бароны нанесли королю поражение при Льюисе и главный их вождь, Симон де Монфор, организовал совет из 9 членов, который фактически взял короля под опеку и присвоил себе высшее руководство государственными делами. В подспорье этому совету Монфор в начале 1265 г. созвал П., который по своему составу отличался от прежних феодальных съездов: вызваны были бароны, епископы и аббаты, поддерживавшие партию Монфора, и кроме того по два рыцаря от каждого графства и по 2 депутата от важнейших городов. Бывали и прежде случаи, что короли обращались с просьбой о деньгах к депутатам рыцарства или городов, но Монфор впервые соединил все перечисленные группы в общий совет королевства или парламент. Противник и победитель Монфора, Эдуард I, постоянно занятый войнами во Франции, Шотландии и Валлисе, принужден был вернуться к той же системе, чтобы обеспечить себе достаточные субсидии. Начиная с 1295 г. он стал созывать П. по образцу 1265 г.

Состав парламента в средние века, Парламент в XIV веке можно рассматривать как собрание государственных штатов или чинов: вместо курии вассалов, созванных сеньором, он является собранием сословий королевства. Крепостные в его состав не допускаются; не все свободное городское и сельское население в нем представлено. Первым чином считалось духовенство. Епископам, аббатам и приорам важнейших монастырей посылались личные приглашения, и эти иерархи довольно аккуратно посещали собрания чинов, но не в качестве правителей церкви, а в качестве баронов. Мелкое духовенство приглашалось прислать депутатов, но оно предпочитало не являться в П. и настаивало на своем праве обсуждать предложения короля относительно налогов на своих соборах или конвокациях. Духовенству действительно удалось выделиться, до некоторой степени, из совокупности государственных чинов; оно добилось права платить особые подати и обсуждать их отдельно от других сословий. Тем самым оно отказалось от права участвовать в общем законодательстве и, за исключением прелатов, т. е. крупной духовной аристократии, выступило из П. Второй чин составляли бароны, т. е. светская титулованная аристократия, в ее подразделениях (герцоги, маркизы, графы, виконты, бароны). Члены этой аристократии получали личное приглашение прибыть в королевский совет в П. De facto роль этой группы в средние века была очень велика, потому что она представляла внушительную боевую силу, всегда готовую отстаивать свои интересы, а также и интересы остальных сословий, поскольку они не противоречили ее собственным. De jure разграничение между баронами и простыми рыцарями в течение долгого времени было проведено не резко и подвергалось колебаниям. Мало-помалу, однако, порядок вызова в П. привел к тому, что за известными домами утвердились титулы и привилегия "пэрии". Число пэров было очень ограниченное (около 50 в XV в.). Случалось, что король созывал их вместе с прелатами на особый "великий совет", в котором, в отличие от П., не принимали участия другие сословия. На этих великих советах обсуждались многие вопросы внешней и внутренней политики, но, как только заходила речь о денежных средствах и субсидиях, приходилось обращаться к П. А так как финансовый вопрос играет важную роль при осуществлении каких бы то ни было крупных мероприятий, то силой вещей "великие советы" светских и духовных магнатов стали выходить из употребления и аристократия стала проводить свое влияние главным образом в П. и через П. Третьим чином являлись общины (communitates, li comuns, the commons). Этим общим названием уже в XIII в. стали обозначать две группы лиц, вызывавшихся в П. — представителей графств и представителей городов. В феодальную эпоху рыцари тесно примыкают к баронам: это — мелкие вассалы короля, которые, ввиду многочисленности и сравнительно второстепенного положения, не получали личного приглашения явиться в П., а вызывались по графствам общими приглашениями, переданными через шерифов. Когда Монфор и Эдуард III стали вызывать в П. депутатов от графств (рыцарей графства — Knights of the shire), последние представляют уже не одних мелких вассалов короля, даже не одно рыцарское сословие разных степеней вассальной зависимости, а всех свободных собственников графства (фригольдеров). Переход к этой новой системе обусловливался тем, что в Англии не исчез класс свободных, хотя и незнатных землевладельцев, и сохранили жизненность областные самоуправляющиеся деления графства. Землевладельцы графства привыкли собираться для общих дел раз в месяц, а иногда и чаще: естественно было обращаться к этим организациям и при созвании П. Группа рыцарей графств, по 2 от каждого (всего 74 человека), особенно характерна и важна в истории английского П., потому что она опирается на начало земского всесословного представительства, предполагает солидарность между различными классами, населяющими графство, и тем самым выступает из тесных рамок системы государственных чинов. Городское население также посылало депутатов, но депутаты эти представляли не все классы этого населения и не все города. Избирались они так называемыми бургами (boroughs), т. е. городами, получившими корпоративные права, в силу королевской грамоты. И такие "бурги" далеко не все посылали депутатов во все П. Список "бургов" составлялся в королевской канцелярии; в одних случаях вызывалось больше, в других — меньше депутатов. Сами города мало интересовались включением в парламентский список и, напротив, старались отделаться от тягостной обязанности снаряжать и содержать депутатов. В царствование Эдуарда I вызывались депутаты приблизительно от 166 городов. Кроме перечисленных чинов иногда приглашались короной к участию в П. юристы, преимущественно судьи, и купечество. В последнем случае привлекались отчасти те же лица, которые фигурировали и при избрании депутатов от городов, но только отчасти, потому что купцы вызывались как владельцы торговых предприятий, а не как именитые граждане муниципальных организаций. Представительство юридического класса и купечества не привело, однако, к образованию в П. постоянных категорий, соответствующих названным сословным группам. Самой существенной стороной в истории парламентского состава в XIV в. является постепенный переход от системы чинов или штатов к системе национального представительства. Переход этот намечается уже в том, что в состав П., начиная с 1265 года, вступает характерная группа рыцарей графств, опирающаяся на всесословную область — графство, и что группа эта рассматривается как часть "общин", отделяясь, тем самым, от своих сословных братьев — магнатов — и примыкая к городам. Около половины XIV в., в царствование Эдуарда III, течениe, сближающее депутатов графств и городов, приводит к образованию палаты общин, которая объединяется как национальное представительное учреждение в противоположность палаты лордов, т. е. светских и духовных магнатов, заседающих в П. в силу своего личного достоинства, а не в качестве представителей местных подразделений нации. Самоустранение низшего духовенства из П. облегчило этот процесс размежевания между двумя палатами. По завершении этого процесса не может уже быть речи о том, чтобы парламент представлял собрание нескольких раздельных чинов, из которых каждый отдельно совещается с короной. П. приобретает присущую ему доныне действенную форму: он является комбинацией совета магнатов и представительства местных организаций.

Права П. в средние века. Влияние П. на законодательство и управление было в XIV веке весьма значительно. Его расширению содействовали, главным образом, обширные предприятия внешней политики, особенно войны с Францией, отвлекавшие внимание энергичных королей и принуждавшие их постоянно обращаться к П. за субсидиями. В царствования слабых и непопулярных королей — Эдуарда II и Ричарда II — парламентская организация давала общественным классам возможность ограничивать корону и присваивать себе руководящую роль в государстве. В 1297 г. Эдуард I, на походе во Фландрию, подтвердил великую хартию и в особенности обещал не взимать налогов без согласия П. В 1322 г., при Эдуарде II, был издан статут, формально устанавливавший, что "дела, касающиеся положения короля и его наследников, а также состояния королевства и народа, должны быть обсуждены, договорены и установлены в П., королем, с согласия прелатов, графов и баронов, а также общин королевства, по старине". В 1327 г. Эдуард II был свергнут, причем П. было предоставлено объявить его низложенным и возвести на престол сына его, Эдуарда III. В конце царствования последнего образовалась в П. могущественная оппозиция против дряхлевшего короля и его любимцев, и во главе этой оппозиции мы видим в первый раз не баронов, а палату общин, с ее спикером. Общины требуют, чтобы П. был представлен обстоятельный отчет о расходовании денежных средств государства и чтобы личный состав администрации был преобразован согласно указаниям П. В малолетство Ричарда II П. удается приобрести влияние на замещение высших должностей, а в конце царствования этого короля, после ряда смут, повторяется случившееся в 1327 г. — низложение короля парламентом и возведение им же на престол нового монарха, в лице Генриха IV (1399). Несмотря на выдающуюся политическую роль, которую, таким образом, пришлось играть П. в XIV в., его отношение к законодательной деятельности было облечено в такие формы, в силу которых источником законодательства признавался король, а П. была отведена роль советника и просителя. Статуты издавались коронными судьями от лица короля, а парламент лишь подготовлял их "челобитными" (petitions). Вследствие этого, в статуте могли быть отклонения от того, что было решено в парламенте. В устранение этого неудобства в царствование Генриха VI, около половины XV в., вырабатывается законодательная процедура "билля" (см.); предложения о законодательных мерах обсуждаются, при троекратном чтении, сначала в одной из палат, затем подобным же порядком в другой, и наконец, в окончательно установленной П. редакции, передаются на утверждение короны, которая дает это утверждение или отказывает в нем, до закрытия сессии. Сами формулы утверждения и отказа ["Soit fait comme il est d ésiré l" "Le roi avisera"] напоминают до сих пор о том, что законодательство развилось из обычая представлять челобитные.

Преобладание монархии. Переход от средних веков к новому времени характеризуется ослаблением аристократии и усилением королевской власти. Высшая аристократия, сосредоточившаяся около палаты лордов, понесла особенный ущерб вследствие долголетней междоусобной борьбы "Роз", в которой могущественные феодальные фамилии истребляли друг друга всеми возможными способами. С другой стороны выдвигался средний помещичий класс, сильно представленный в палате общин. Результаты этого процесса обнаружились с полной силой, когда Тюдоры воцарились в замиренной стране: Генрих VIII пользуется такой властью и ведет себя так самовольно, как ни один из его предшественников со времени Вильгельма Завоевателя. Проведение реформации дало ему возможность секуляризировать громадные массы монастырской собственности, которая частью попала прямо в руки короля, частью употреблена была им на усиление класса зависимых от него средних и мелких помещиков. Само проведение колоссальной и в общем популярной церковной реформы увеличило авторитет короля. Из верхней палаты исчезло около 27 аббатов и приоров; оставшиеся в ней епископы привыкли послушно следовать за своим новым светским главой. При Елизавете к этому присоединилось влияние успешной национальной политики в борьбе с Испанией и католической реакцией. В течение всего XVI в. П. играют роль ревностных исполнителей королевских предначертаний. В религиозных делах они утверждали друг за другом умеренную реформу Генриха VIII, кальвинистическую реформу Эдуарда VI, католическую реставрацию Марии и протестантскую реставрацию Елизаветы. От них исходили акты, положившие основание англиканской государственной церкви; к ним же обращался Генрих VIII при проведении своих законов об опале против министров и фаворитов, Елизавета — в своей борьбе с Марией Стюарт. Хотя, таким образом, фактически П. подпал влиянию королевской власти, но юридически Тюдоры не изменили ни в чем устройства и положения П., не отняли у него приобретенных в средние века прав. Правда, Генрих VIII провел статут (31 Henry VIII), по которому за королевскими указами признавалась сила законов, но постановление это было отменено при Эдуарде VI. Опаснее было то, что Тайный совет (Privy Council) и выделившаяся из него Звездная палата чрезвычайно расширили в это время область непосредственного вмешательства короны в дела администрации и суда. По делам церковным присоединена была к Звёздной палате еще "Высокая Комиссия" (при Елизавете). Духовное брожение реформационного периода вызвало эти учреждения на целый ряд полицейских и карательных мер, которые находили себе оправдание не в законах и не в практике общих судов, а в благоусмотрении и прерогативе короны. Но во всяком случае Тюдоры не думали об устранении или преобразовании П.; в некоторых второстепенных случаях они даже отказывались от своих проектов, ввиду его возражений (Генрих VIII — в 1532 г., Елизавета — в вопросе о монополиях). Как раз в это время устанавливается основное правило парламентской привилегии — неподсудность членов П. общим судам во время сессии (дело Строда, при Генрихе VIII), и, соответственно этому, вырабатывается карательная юрисдикция самого П. по отношению к его членам. Елизавета не задумывалась, однако, подвергать аресту депутатов, но это были отдельные акты насилия, а не применение признанного правила. В общем деятельная королевская власть Тюдоров уживалась с самостоятельной организацией и значительными правами подчиненного ей парламента. В государственном праве противоречия разрешались благодаря понятию "королевской прерогативы", возвышающейся над обычным правовым порядком.

Борьба с королями из-за прерогативы. Стюарты, заменившие Тюдоров в XVII в., не только усвоили себе высокое понятие своих предшественников о значении королевской власти, но еще преувеличили его, отчасти под влиянием усиления монархии на континенте Европы — в Испании и во Франции. Кроме того, англиканская церковь, возникшая в тесной связи с королевской властью и видевшая в короле своего главу и защитника, стала развивать взгляд на монархию, как на богоустановленное самодержавие, чтобы, при помощи светской власти монархов, утвердить свое положение как против католицизма, так и против более крайних протестантских направлений. Как резко формулировались взгляды монархистов, можно видеть, например, из следующего постановления собора англиканской церкви 1640 г.: "Признается государственной изменой проповедывать и учить, что рядом с королевской властью существует какая-либо другая принудительная власть, исходящая от папы или от народа; уплата податей есть обязанность подданных по Божественному, естественному и международному праву". С другой стороны, заслуги королей не отвечали их претензиям: внешняя политика велась не особенно удачно, внутри страны приходилось постоянно прибегать к насилию и произволу. Общество вышло из того униженного состояния, в котором оно находилось в течение XVI в. Самосознание всех его классов окрепло; в частности, средний помещичий класс не находился уже более под подавляющим впечатлением раздачи короной монастырских земель. Наконец, наперекор монархическим тенденциям англиканства и его вероисповедным преследованиям, все сильнее выступали требования полной свободы религиозного убеждения и республиканские тенденции крайних сект. Среди пуритан (см.) были широко распространены взгляды, диаметрально противоположные канонам 1640 г.: характеризовать их можно, между прочим, текстом, который часто приводили англиканские сектанты того времени (и до сих пор приводят иные из русских сектантов): "Бог сотворил нас царями и иереями" (Апокалипсис, I, 6 и V, 10). Карл I, в начале своего царствования, принужден был, под давлением денежных затруднений, признать основные требования П., изложенные в петиции о правах (см.). Петиция была направлена главным образом против административного произвола, но она запрещала; между прочим, и денежные вымогательства правительства, с помощью которых оно старалось обойти правило, что назначение налогов зависит от П. Король тотчас же нарушил свое обещание, но, после попытки управлять без П., он был принужден созвать в 1640 г. так называемый "Долгий П." (см.), который вступил с ним в ожесточенную борьбу. С конституционной точки зрения особенно важны первые меры Долгого П., на которые король дал вынужденное согласие: так наз. "корабельный сбор" (см. Гампден), имевший целью открыть короне путь к установлению налогов помимо П., был объявлен незаконным; административная юстиция Тайного совета и чрезвычайные трибуналы Звездной палаты и Высокой комиссии были уничтожены; во избежание попыток обойтись без П. издан был акт об обязательном созыве П. по крайней мере раз в три года. Не ограничиваясь этим, Долгий П. перешел в наступление, захватил власть в свои руки и предпринял радикальные реформы в церковной и политической области. Монархия пала, но организация республики и протектората не дала прочных результатов и не составила постоянного вклада в историю развития П. После роспуска Долгого П. Кромвелем была произведена попытка преобразовать само учреждение П., для нового республиканского строя. Созванный в 165 4 г. П состоял из одной палаты [Палата лордов была уничтожена Долгим П. в 1649 г.] депутатов, а состав этой палаты был существенно изменен сравнительно с прежней практикой. Прежняя избирательная система была признана негодной, так как она предоставляла много мест депутатам от мелких городов, часто находившимся в зависимости от крупных землевладельцев, между тем как города новые совсем не имели представителей. Чтобы устранить этот недостаток, места были распределены заново, сообразно количеству населения. Особенно затруднительным оказался вопрос об отношениях между властями законодательной и исполнительной. Конфликт этих властей, приведший к падению Карла I, возобновился в новой форме между П. республики и протектором. Спор коснулся, между прочим, назначения членов государственного совета, как высшего административного учреждения. П. желал сохранить за собой по крайней мере утверждение этих должностных лиц, но протектор не согласен был допустить какое-либо вмешательство П. в этой области. Кончилось тем, что Кромвель распустил собрание. В 1656 г. он созвал новый П, из которого, однако, с самого начала силой устранил 93 законно избранных депутатов. В деятельности этого П. интересна главным образом попытка создать вновь верхнюю или вторую палату, но уже не как Палату наследственных пэров, а как сенат, состоящий из пожизненных, назначенных протектором членов. Попытка эта опять привела к конфликту с протектором и к роспуску П. Она, во всяком случае, показывала, что начинают поднимать голову приверженцы традиционных порядков. Недовольство господством сектантов и армии привело, после смерти короля, к реставрации Стюартов. Плодотворные идеи времен республики — необходимость избирательной реформы, преобразование верхней палаты, более тесное общение между законодательной и исполнительной властями — были отброшены Реставрацией. Государственное право Англии было вновь приведено к тому состоянию, в котором оно находилось в 1640 г., после первых, утвержденных королем актов Долгого П. Но перемещение политического центра тяжести в направлении, выгодном для монархии, побудило королей возобновить, в несколько измененной форме, притязания на особую власть, на королевскую прерогативу, выступающую из утвержденного законами порядка и потому могущую, при случае, идти наперекор закону. Направление это формулировалось юридически и привело к открытому столкновению между королем и нацией при Иакове II. В это время была выдвинута теория, что хотя король не может издавать законов без согласия П., но ему принадлежит право освобождать от действия изданных законов. Ближайшей целью Иакова II было устранить ограничения, лежавшие на католиках, и возвратить католической церкви, к которой он принадлежал, преобладание в государстве. Помимо всевозможных проявлений административного произвола и давления на судебные установления, Иаков стал систематически освобождать (диспенсировать) католиков от действия направленных против католической церкви законов и, наконец, общим указом (декларация о веротерпимости) приостановил применение этих законов. Разрыв короля с англиканской церковью лишил его, однако, поддержки самых ревностных сторонников монархического принципа. Консерваторы (тори) соединились с прогрессистами (вигами), чтобы положить конец господству произвола. На помощь был призван ближайший родственник короля из протестантов, Вильгельм Оранский, и Иаков принужден был оставить Англию (см. Революция 1688 г.). Протестантская династия, вступившая на престол с Вильгельмом III и Марией, формально отказалась, в декларации о правах и в билле о правах, от теории королевской прерогативы и от права приостанавливать или ограничивать действие законов или освобождать, а также от всех злоупотреблений, прямо или косвенно связанных с попытками провести начало прерогативы, как то: от взимания денег без разрешения П., от учреждения независимой от парламентских ассигнований постоянной армии, от произвольных арестов и т. п. Революция 1688 г. имела своим результатом действительное и окончательное признание принципа верховенства П.

Paзвumиe начала парламентского верховенства. В виду необходимости для правительства сообразоваться со взглядами и указаниями господствующих в П. партий и особенно с политикой большинства палаты общин, за которой обычаем утвердилось право рассматривать в частностях финансовые билли, неизбежно должен был сложиться порядок, в силу которого члены правительства назначались бы на должности согласно с желаниями господствующей в то или иное время партии. Вильгельм III, королева Анна, Георг III назначали иногда министрами угодных им лиц независимо от положения партий, но примеры такого рода личного воздействия королей становились все реже и реже и приводили, большей частью, к недоразумениям и столкновениям. Мало-помалу в течение XVIII в. установился принцип так называемого кабинетского правления, по которому все отдельные министры и приравненные к ним члены правительства составляют одну коллегию, солидарны в ответственности за главные меры политики и получают направление от преобладающей в парламенте партии. Решающий голос при определении вопроса о преобладании в П. имеет большинство палаты общин. Если кабинет остается в меньшинстве в этой палате по какому-либо существенному вопросу, то он выходит в отставку в полном составе, и новое правительство составляется из рядов получившей большинство оппозиции. Таким образом двойственность властей законодательной и исполнительной была фактически устранена; последняя была подчинена первой и поставлена в необходимость искать в П. опоры и направления для своей деятельности. Бесспорное верховенство П. облегчило разрешение некоторых трудных вопросов общей политики, между прочим государственное объединение Англии с Шотландией и Ирландией. Подчиненные законодательные собрания последних двух стран были, так сказать, притянуты к английскому П. В 1707 г. совершилась уния с Шотландией, по которой 45 шотландских депутатов получили место в палате общин в Вестминстере, а из числа шотландских пэров 16 были призваны заседать, от лица шотландской аристократии, в палате лордов. В 1801 г. подобная мера была принята и относительно Ирландии: в великобританский П. были допущены 28 светских лордов, 4 епископа и 100 членов палаты общин. Во избежание слишком частой смены партийных правительств виги провели в 1717 г. акт, определивший срок для каждого отдельного П. в 7 лет, вместо 3. Слабой стороной правления партий в П. являлись средства, которыми пользовались партии, чтобы достигнуть власти и удержать ее за собой. Выборы подавали повод к всевозможным злоупотреблениям: избирателей подкупали и застращивали, избирательная система поддерживалась в негодном виде, чтобы можно было удобнее производить давление на выборщиков; в самом П. министры подкупали депутатов раздачей денег и должностей. В XVIII в. были приняты кое-какие меры для устранения некоторых особенно вопиющих злоупотреблений. Акт об утверждении престолонаследия за Ганноверской династий (Act of Settlement 1701 г.) постановил, чтобы ни одно лицо, получившее должность от короны, не имело права заседать в палате общин. Это постановление било дальше цели и грозило порвать живую связь между законодательными собраниями и администрацией. В 1706 г. было, поэтому, решено, что министры и некоторые другие высшие должностные лица имеют право быть членами палаты общин, но под условием временного выхода из палаты, вслед за назначением на должность, и нового избрания в депутаты. Второстепенным чиновникам короны и лицам, получающим от нее пенсии, доступ в палату был закрыт законами 1706 и 1743 гг. Несмотря на эти частные меры, оставалась нетронутой главная язва парламентская того времени — избирательная система. Она имела за себя лишь два условия — архаичность и пригодность для избирательных интриг. На том основании, что то или другое местечко посылало депутатов в П. Эдуарда III или Генриха VI, оно продолжало посылать их и при Георге III, хотя с тех пор оно успело "сгнить", потеряло всякое общественное значение и обратилось в кружок каких-нибудь 5—10 избирателей. А так как Лидс или Манчестер были лишь деревушками при Генрихе VI, то от них не посылалось депутатов и при Георге III, хотя промышленное движение XVII и XVIII вв. сделало их великими центрами населения, труда и богатства (см. Билль о реформе). Билли о реформе, вносившиеся Чатамом, Питтом младшим и др. не имели успеха, потому что уничтожение гнилых местечек лишило бы вожаков партий лучшего средства наполнять палату депутатов своими клевретами. Вообще в течение XVIII в. все резче и резче начинает обозначаться раскол между классами, захватившими в свои руки П., и обществом в широком смысле слова. Состав общества подвергается глубокому изменению вследствие промышленного переворота XVIII в. Англия с каждым годом становится более и более страной индустриальной и торговой; колониальные предприятия, развитие машинного производства, успехи капиталистического хозяйства придают ей совершенно новую физиономию. А между тем в политическом отношении над ней тяготеет господство крупных землевладельцев, которое проводится даже более через продажные "гнилые местечки", чем через графства. Просвещение общества и его интерес к государственной жизни также растут не по дням, а по часам; между тем большинство общества удерживается за оградой политического строя, которым заправляет настоящая парламентская олигархия. Характерно столкнулись обе тенденции по вопросу об обнародовании прений, происходивших в П. Приверженцы олигархии держались старинного взгляда, по которому прения должны были оставаться секретными; в течение первой половины XVIII в. несколько раз делались попытки привлечь к ответственности лиц, печатавших сообщения о ходе прений. Но общественное мнение одержало верх и мало-помалу, без формального признания права реферировать прения, установился обычай это делать — обычай, который, по выражению одного из историков английской конституции, открыл доступ струе свежeгo воздуха в душную атмосферу парламентской олигархии. В других отношениях, однако, она ревниво оберегала свое положение, и борьба против французской революции и империи укрепила за ней это положение, отодвинув все вопросы о внутренних реформах на задний план. Первые десятилетия нашего века застают Англию в странном положении: в обществе преобладают торгово-промышленные классы, которые, в то же время, находятся в политическом плену у крупных землевладельцев. Последние сумели даже навязать обществу хлебные законы, имевшие целью поднять цены хлеба к выгоде землевладельцев и в ущерб всем остальным классам.

Демократизация П. История приучила английский народ упорно и последовательно стремиться к достижению намеченных политических целей. Неудачи первых попыток добиться парламентской реформы не обескуражили прогрессистов: они чувствовали за собой силу вполне определившегося общественного мнения. В 1832 г. удалось, наконец, не только собрать в пользу проекта реформы большинство в палате общин, но также подавить сопротивление палаты лордов. Избирательная реформа 1832 г. устранила самые вопиющие недостатки системы выборов. В Англии 515 мст. совершенно потеряли право посылать депутатов; у 32-х число депутатов было уменьшено. Зато 42 городских округа, в том числе некоторые кварталы Лондона, получили право посылать по два или по одному депутату. Число депутатов графств было увеличено с 94 до 159. Самые основания избирательного права были пересмотрены. Вместо многоразличных квалификаций, существовавших в городах; была введена главным образом одна — занятие (собственником или съемщиком) дома или лавки, арендная цена которых определялась в 10 фун. в год. В графствах к старинным избирателям (фригольдерам), имеющим не менее 40 шиллингов дохода с собственной земли, были присоединены копигольдеры (см.), наследственные арендаторы, получавшие не менее 1 0 фунтов дохода, и арендаторы на срок, получавшие не менее 50 фунтов дохода. Последствием реформы английских округов было то, что число избирателей возросло с 400 тыс. до 800 тыс. В Шотландии и Ирландии произведены были аналогичные преобразования, и в связи с ними число шотландских депутатов палаты общин доведено до 53, ирландских — до 105. Общее число членов палаты осталось, как и прежде — 658. Расширение избирательного права сломило силу землевладельческой аристократии, руководившей дореформенными П.; господство перешло к средним классам, избирательная агитация обратилась на то, чтобы уловить их благорасположение. Но позади средних классов стояли миллионные массы рабочего класса, также пробудившегося к сознанию своего значения и своих интересов. Партиям П., непосредственно представлявшего 800000 чел., также точнее приходилось считаться с агитацией рабочего класса и силой общественного мнения, как прежде П., выставленному 400000 избирателей, приходилось принимать во внимание желания средних классов и поддержку, оказанную этим желаниям общественным мнением. Уступки не заставили себя ждать. В 1867 г. консервативное министерство лорда Дерби провело избирательную реформу, подсказанную проектами, которые в предшествовавшие годы вносили либералы. Существеннейшей стороной преобразования было распространение избирательного права в городах на всех владельцев и съемщиков домов, обязанных платить налог в пользу бедных, и на квартирантов, занимающих помещения без мебели за 10 фн. в год и выше. В графствах ценз копигольдеров и наследственных арендаторов был понижен с 10 фн. на 5, а ценз арендаторов на срок — с 50 фн. на 12. Подобные же преобразования были произведены в Шотландии и Ирландии в 1868 г. Наиболее важной стороной актов 1867 г. 1868 гг. является введение избирательного права квартирантов (lodgers), благодаря которому в городах получили доступ к выборам наиболее состоятельные из рабочих. В 1884 г., при министерстве Гладстона, эта форма ценза была распространена и на графства, причем и в применении к ним была сохранена высокая цифра ценза в 10 фунт. В связи с этой мерой произведены были многие второстепенные изменения и перераспределены, сообразно населению, избирательные округа. В основу перераспределения было положено соображение, что должно приходиться приблизительно по одному депутату на 54000 избирателей. Исключение составляют университеты, также посылающие депутатов в П.: избирателями здесь являются лица, получившие ученые степени. Общее число членов палаты возвышено с 658 на 670. Еще в 1872 г. для выборов в П. введена закрытая баллотировка. Благодаря перечисленным мерам, политический строй Англии в значительной степени демократизировался, и не подлежит сомнению, что начавшееся в этом направлении движение будет продолжаться. Одним из последствий этой демократизации является, между прочим, неудовольствие современным составом палаты лордов и стремление преобразовать эту палату. В XIX в. лорды всегда находились в оппозиции либеральным кабинетам и оказывали упорное сопротивление проводимым ими реформам. Раздражение против верхней палаты, поэтому, периодически обостряется в те моменты, когда она останавливает или задерживает действия большинства палаты общин. Как и когда произойдет неизбежная реформа этого учреждения — покажет будущее. В последние годы так сказать деловым путем, вне всякой связи с политической агитацией, в устройстве палаты произведено любопытное изменение. Актом 1876 г. постановлено, что при рассмотрении судебных дел восходящих до палаты лордов, корона назначает присутствовать в этой палате двух так назыв. "Lords of Appeal in Ordinary" (ординарных апелляционных лордов). Эти судебные лорды принимают участие в заседаниях и имеют право голоса в палате, до тех пор, пока сохраняют свои судебные функции. Звание их по наследству не передается. Указанное законоположение, вводя в палату лордов двух членов по должности, является первым серьезным отступлением от наследственности пэрии.

Литература. Stubbs, "Constitutional history of England"; Hallam, "Constitutional history of England"; Erskine May, "Constitutional hi story of England"; Gneist, "Englische Verfassungsgeschichte"; его же, "Das Englische Parlament"; Anson, "The law and custom of the English Constitution"; Pike, "History of the House of Lords"; "The (Old) Parliamentary History"; Hansard, "Parliamentary His t ory"; "The Rolls of Parliament"; Maitland, "Memoranda de parlamento 1305" (Rolls'Series). По-русски имеются перевод сочинения Гнейста ("История английской конституции"), популярные очерки Фримана и Стёббса ("Опыты по истории английской конституции") и Бутми ("Развитие английской конституции").

Современный парламент великобританский, не связанный никакой конституцией, обладает полнотой власти, незнакомой другим европейским парламентом; он — или, точнее, "король в П." — может не только изменять обыкновенные законы государства, но, по словам Блэкстона, "может изменить все государственное устройство и создать новое, даже пересоздать самого себя; он может все сделать, что не выходит из пределов возможного, и что сделано П., того не может уничтожить никакая власть на земле". По известному афоризму, он не может только "из женщины сделать мужчину и обратно". Рядом с важнейшими вопросами конституционного права П. входит в мельчайшие местные интересы; так, до недавних реформ (1887—1894), расширивших местное самоуправление и соответственно этому несколько сузивших сферу деятельности П., он занимался рассмотрением извозщичьей таксы в Лондоне и способов фильтрации воды из Темзы. До сих пор, при обсуждении управления Индией, П. регулирует все мелочи. В теории П. принадлежит верховная судебная власть, хотя на практике палата общин ею не пользуется и только палата лордов сохраняет за собой некоторую ее часть. Законодательная власть принадлежит П. не иначе, как во всем его объеме; другими словами, только при согласии всех трех его элементов возможно легальное проведение какого-либо закона. Распоряжение какой-либо одной палаты может быть признано судом противозаконным; так, в деле Стокдэля, усмотревшего пасквиль в одном из документов, опубликованных по распоряжению нижней палаты, и привлекшего к суду типографа палаты, Гансарда, вестминстерский суд признал последнего виновным, исходя из принципа, что "закон выше нижней палаты и даже короля; если кто из них нарушает закон, то хотя сами они не подлежат ответственности на правильном основании, но закон допускает ответственность каждого должностного лица, которое привело в исполнение их противозаконное требование". Нижней палате пришлось облечь свое постановление (о ее праве печатать безнаказанно все документы) в законодательную форму, провести через палату лордов и добиться королевской санкции (1836—40). Прежде корона иногда отказывала в утверждении законам, получившим одобрение двух палат (см. Вето); но теперь согласие монарха является простой формальностью. Из двух палат преобладающее значение имеет палата общин: финансовые проекты должны вноситься непременно в нижнюю палату, а палата лордов имеет право их либо принять, либо отвергнуть en bloc, не делая в них каких-либо изменений. Таким образом фактически вся финансовая власть находится в руках палаты общин. Контроль над исполнительной властью находится целиком в ее руках. Выражение недоверия, внесенное палатой лордов, не производит на министерство ни малейшего впечатления; но такое же постановление палаты общин заставляет его немедленно подать в отставку (см. Ответственность министров). Так как король не может управлять вовсе без министерства или через посредство министерства, не пользующегося доверием палаты общин, то королевская власть в весьма значительных размерах есть орган нижней палаты. Палата всегда может произвести давление на короля, чтобы он в свою очередь воздействовал на палату лордов и принудил ее подчиниться решению палаты общин. Король может сделать это посредством возведения в лордское достоинство неопределенно большего количества членов. Фактически, однако, достаточно бывает одной угрозы поступить так, чтобы палата лордов уступила: так было в 1832 г., при проведении реформы избирательного права. Воздействие со стороны палаты общин на палату лордов через посредство короны возможно, однако, только при наличности в первой очень значительного большинства и при основательной уверенности в поддержке избирателей; так, в 1893 г., когда палата лордов отвергла гомруль для Ирландии, принятый ничтожным большинством в палате общин, министерство не отважилось ни на какую решительную меру против лордов.

Процедура. Королю принадлежит право созыва П., роспуска его и пророгации, т. е. временного закрытия сессии, хотя и здесь, как во всем остальном, монарх нуждается в согласии министерства. Когда П. созывается в первый раз после новых выборов, то в назначенный день и час в залу палаты общин является носитель черного жезла (Black Rod) и приглашает ее членов в палату лордов. Там лорд-канцлер (см.) от имени монарха сообщает им, что как только они принесут присягу, король объявит им, "по какой причине их созвали" и затем предлагает им вернуться к себе и выбрать спикера. Возвратясь в свою залу, общины, под председательством клерка (секретаря) палаты (должностного лица, назначаемого короной), избирают спикера (см.) на все время существования данного состава палаты. На следующий день спикер в палате лордов получает королевское утверждение в своем достоинстве; с 1679 г., когда в последний раз спикер (Сеймур) не был утвержден королем, это является простой формальностью. Затем спикер выражает от лица палаты общин требование признания "древних и неоспоримых прав и привилегий общин и особенно свободы от ареста и насилия, свободы слова во время дебатов и свободного доступа к Его (Ее) Величеству, когда в том окажется надобность, а также, чтобы всем их действиям давалось наиболее благоприятное толкование". По возвращении в палату общин спикер докладывает, что Его (Ее) Величество одобрил выбор палаты, и что он от имени палаты "униженно просил у Его (Ее) Величества их древних прав и привилегий, которые Ее Величество и подтвердило". Затем приносится присяга членами палаты, причем для неверующих она заменяется честным словом. После этого палата общин приглашается в палату лордов, где стоя выслушивает тронную речь; лордам предоставляется сидеть. Тронную речь, которой открывается законодательная сессия, читает иногда сам монарх, но гораздо чаще, от его имени, лорд-канцлер. В тронной речи лордам и достопочтенным джентльменам сообщается об отношениях к иностранным державам, о состоянии страны и о тех законопроектах, которые будут предложены на их рассмотрение; затем следует обращенная только к джентльменам палаты общин просьба утвердить предлагаемые на их рассмотрение финансовые проекты и бюджет. Затем общины уходят к себе и с тех пор в течение всей сессии обе палаты совещаются отдельно. Первое дело обеих палат — это ответный адрес на тронную речь; впрочем, в палате общин, для формы, чтобы подтвердить ее право заниматься собственными делами раньше, чем тронной речью, наскоро прочитывается в первый раз какой-либо билль; затем спикер заявляет, что "для большей точности он достал копию с тронной речи" и читает ее вновь; кто-либо из правительственной партии предлагает проект благодарственного ответного адреса, и затем начинаются прения. В палате лордов ответный адрес принимается обыкновенно весьма быстро; в палате общин он вызывает продолжительное обсуждение и иногда служит поводом для оппозиции выразить недоверие министерству и принудить его к отставке. После принятия ответных адресов палаты приступают к текущим занятиям. Большую часть времени палаты посвящают публичным биллям; но до их обсуждения начало каждого заседания посвящается частным биллям, петициям, запросам, разным мелким делам. К частным биллям относятся те, которые дают муниципалитетам, железнодорожным и другим компаниям, разрешение на действия, нуждающиеся в санкции П. Эти билли проходят те же три чтения, как и билли правительственные. Петиции от частных лиц или корпораций адресуются почти исключительно в палату общин, через кого-либо из ее членов; последний представляет их в палату, которая передает их в специальную комиссию, и затем уже обсуждает, тоже в трех чтениях. Весьма редко, впрочем, они доходят до последнего чтения. Запросы министрам делаются депутатами и лордами по поводу разных государственных дел; иногда они ведут за собой оживленные прения и выражение недоверия. Только по окончании всех этих дел палата приступает к "порядку дня". В порядке дня, установленном заранее спикером по соглашению с вождями партий (лидерами; см. Партия), стоят билли правительственные или билли отдельных членов П.; последние в палате общин могут быть внесены только с разрешения палаты, в палате лордов — без него; и там, и тут, впрочем, они весьма редко достигают третьего чтения. Билли вносятся одинаково как в палату общин, так и в палату лордов, за исключением биллей, имеющих финансовый характер (см. выше). Лицо, вносящее билль, мотивирует его в речи и затем передает клерку копию с билля. Обыкновенно без дебатов пускается на голоса вопрос о первом чтении, и затем уже билль, в случае утвердительного решения палаты, прочитывается в первый раз. Если он длинен, то фактически чтение его не производится. Судьба билля решается вторым чтением. Один из обычных приемов оппозиции для отклонения билля — это предложение отсрочить второе чтение на 3 или на 6 месяцев (т. е. до времени парламентских каникул). Иногда предлагаются к биллю поправки, хотя обыкновенно на этой стадии прения носят характер общий. После дебатов билль прочитывается во второй раз. Перед третьим чтением палата делает постановление об обсуждении билля в комитете и в полном составе обращается в комитет: либо Committee of Supply, когда дело идет о билле, утверждающем какой-либо государственный расход, либо Соmmitee o f Ways and Means, когда билль имеет другой характер. Вместо спикера председательствует особое лицо—Chairman of Committees, который избирается также на все время существования данной палаты, в первый же раз, когда палата обращается в комитет. Отличие комитетского обсуждения от обычного состоит в несколько менее формальном характере прений. При дебатах в палате каждый член может по данному вопросу говорить только один раз, при дебатах в комитете — сколько угодно раз. По окончании прений в комитете, в котором каждая статья билля обсуждается и вотируется отдельно, комитет закрывается; его президент делает доклад палате о результатах дебатов, и затем в общем заседании палаты под председательством спикера ставится вопрос о третьем чтении. Иногда палата постановляет вернуть билль в комитет для нового обсуждения, но обыкновенно вотирует третье чтение. После этого билль из палаты общин переходит в палату лордов. Если лорды примут его без изменений, он отсылается на утверждение монарха; в противном случае он возвращается в палату общин, которая обсуждает его сызнова и вновь передает палате лордов. Если билль возник в палате лордов, то второй инстанцией для него является палата общин. Порядок обсуждения в обеих палатах приблизительно одинаков, отличаясь лишь в частностях. Против обструкции (см.) в 1882, потом в 1888 г. принято предложение, в силу которого дебаты во всякий данный момент могут быть прекращены и вопрос пущен на голоса, если за эту меру выскажется большинство в 100 голосов. Голосования в палате общин производится посредством устных заявлений членов "да" или "нет" (aye, naye); спикер определяет большинство. В случае сомнения происходит именное голосование следующим образом: двери палаты закрываются; наличные члены выходят, голосующие утвердительно — в комнату (lobby) направо, голосующие отрицательно — в lobby налево, и потом возвращаются один за другим; для счета их спикер назначает по два члена, из партий правительственной и оппозиционной. Сам спикер голосует только в случае разделения голосов поровну. Заседание считается состоявшимся при наличности в палате общин 40 членов, в палате лордов 3 членов; но для постановки решения в этой последней необходимо участиe в голосовании 30 членов. Заседания обеих палат давно уже стали фактически публичными; в последний раз удаление публики из палаты общин, вызвавшее всеобщее негодование, было в 1875 г. произведено по требованию ирландского депутата Биггара, воспользовавшегося, в целях обструкции, старинным законом, которым никто не пользовался с 1842 г., когда к нему прибегал О'Коннель. В 1770 г. П. арестовал нескольких лиц за опубликование отчетов о прениях в нем, но с тех пор парламентские прения печатаются беспрепятственно. Регламент палаты общин был напечатан в первый раз по ее повелению в 1854 г. и с тех пор выдержал много изданий ("A manual of rules, orders and form of proceeding of the House of Commons relating to public business"). О составе палат и о продолжительности избирательных периодов см. Верхняя и Нижняя Палата, Выборное право, Представительство. О правах президента см. Канцлер-лорд, Президент, Спикер. См. Дайси, "Основы государственного права в Англии" (СПб., 1891); Фишель, "Государственный строй в Англии" (СПб., 1862); Поррит, "Современная Англия" (М., 1897); May, "Treatise upon the law, privileges proceeding s and usage of Parliament" (10 изд., Лондон, 1893); Todd, "Parliamentary Governement in England" (Лондон, 1893), его же, "Palamentary governement in the Brit. colonies" (1894).

Оглавление