— представляют собой одно из проявлений древнего культа мертвых и состоят в особом торжественном столовании, имевшем некогда значение жертвоприношения умершему, которое и теперь еще сохраняется у так наз. диких племен. С течением времени П. утратили всякий реальный смысл и обратились в простое переживание древнего обряда. Переживание это встречается среди всех почти культурных народов. П. бывают двух родов: частные, имеющие в виду одного какого-нибудь умершего, и общие, устраиваемые для всех покойников. В основе тех и других лежит, с одной стороны, представление о бессмертии человеческой души, с другой — представление о продолжении земных отношений за гробом. Загробное существование конструировалось в первобытные времена по типу земного. Смерть изменяла только форму жизни, но не касалась большинства ее функций. Этим объясняются отдельные черты культа мертвых (см. Погребение). Отношения родственные поддерживались и с мертвыми. Усопший находился в непосредственных сношениях со своими родичами; он покровительствовал им, если они, в свою очередь, почитали его. Душа усопшего пребывала главным образом в могиле или же в своем прежнем земном жилище. Обязанностью живых было поддерживать существование умерших, кормить их. Первобытный человек старался быть в этих случаях возможно более точным, так как иначе умерший мог оскорбиться невниманием к нему и отомстить виновному. К культу мертвых родичей присоединился и культ душ умерших вообще, которые также имели большую власть над живущими. Этот новый момент в развитии религиозного культа отвечал известному расширению бытовых реальных отношений, развитию социальных элементов жизни. П. имеют в виду уже и последнюю черту. Усопшие принимают как бы действительное участие в П.; иногда их прямо приглашают на погребальное пиршество. Частные П. у славян совершались в известные дни после смерти (см. Поминальные дни), затем периодически — в день смерти усопшего. Весной или около времени жатвы (время возвращения душ на землю) повсюду совершаются общие П.; так, напр., персы в последние дни года призывали своих fravashi и приносили им жертвы. Часть пищи после П. оставляют иногда на могиле или, если П. совершаются в доме, ставят на стол перед местами, оставленными нарочно для умерших, которые, по общему верованию, приходят на такие поминальные трапезы. Культ мертвых в широком смысле (не одних родичей) отражается при этом в том, что остатки пищи бросают либо под стол, либо за окно; этим кормятся души сирот, о которых некому заботиться.

Со славянскими П. не следует смешивать тризну (см.), которая представляла Собой военный обряд прощания с умершим (= греч. αγών) и существовала, кроме славян, у германцев, у гуннов и др. Факты, относящиеся к П., собраны и освещены у Тэйлора, Спенсера, Липперта, Фюстель де Куланжа ("Гражданская община древнего мира"), Вейнгольда ("Das altnordische Leben"), Афанасьева ("Поэтические воззрения славян на природу"), А. Котляревского ("О погребальных обычаях у древних славян"). Библиографию, кроме указанных работ, см. у Chantepie de la Saussaye, в его "Lehrbuch der Religionsgeschichte" (Фрейбург, 1887; печатается новое издание).

Оглавление