(Προμηθεύς, Prometheus) — в греческой мифологии сын титана Иапета и Климены (по друг., Азии, Фемиды), или Урана и Климены, или Эвримедонта и Геры, брат Атланта, Менойтия, Эпиметея, супруг Гесионы (по друг. Аксиофеи, Пандоры), отец Девкалиона, Геллена, Лика, Химерея. П. в первоначальных представлениях — космическое божество огня, родственное Гефесту (Πυρφόρος θεός); так, в Афинах он почитался совместно с Гефестом и Афиной в академии (между Колоном и столицей), где в честь него стоял алтарь и статуя рядом со статуей Гефеста; тут же, возле статуй, находился их общий жертвенник. Уже рано в мифах и сказаниях на первый план выступает этическое значение П.; оценив важность огня как необходимого фактора культуры, древние греки приписали появление его на Земле "промыслителю" своему — П., который с этого времени сделался гением человечества, духовным его просветителем и учителем. Некоторые (Kuhn, Baudry, De c harme, Wecklein) считают мифологическое имя П. не специально греческим, а индогерманским, сближая слово Προμηθεύς с санскритским pr â mathyus (= тот, кто трет, — подразумевается дерево о дерево для добывания огня) и pramantha (= палка, которую вращали в ступице диска для извлечения огня). По такому представлению, П. первоначально был виновником появления огня на Земле посредством pramantha — атрибут, которому в греческом мифе соответствует νάρθηξ (= ferula, шпильник), в стволе которого П. перенес огонь с неба. На это сопоставление указывает, между прочим, прозвище индийского бога Агни-Прамати и название Турийского Зевса — Προμαθεύς. Как бы то ни было, греческий П. Гесиодовских и позднейших сказаний — благодетель человечества, олицетворение человека во всеоружии его духовных даров — человека, ищущего совершенства, истины, бессмертия и дерзающего поравняться в своем духовном совершенстве с богами. Он — тип человека в борьбе с природой, противопоставляющего ее титаническим, слепым силам ум, хитрость, изобретательность. Гесиодовские сказания о П. сводятся к следующему. Когда боги условливались с людьми в Меконе (у Сикиона) о том, какие почести должны воздаваться им, богам, П., как посредник между обеими сторонами и промыслитель человеческого рода, разделил жертвенное животное на две половины: мясные части и съедобные внутренности завернул в шкуру, а кости и худшие остатки покрыл жиром, полагая, что боги выберут ту часть, которая с виду пожирнее. Зевс, однако, заметил хитрость, но, желая иметь предлог для наказания ненавистного человечества, выбрал худшую часть в жертву и за это лишил людей огня. Возникло, таким образом, сказание из попытки объяснить обычай сжигания в жертву богам худших частей животного: последующее поколение увидело в этом обычае оскорбление божества и приписало его мятежнику П., с именем которого вообще связывается установление жертв. Когда люди остались без огня, заступник их П. похитил его с очага Зевса (по друг., с солнечной колесницы или из лемносского горна Гефеста) и перенес к людям в стволе νάρθηξ. За это Зевс решил отомстить людям созданием женщины (Пандоры; см.), которая вместе с Эпиметеем, недальновидным братом П., была виновницей всех человеческих бед и напастей, а П. приковал к столбу (Гесиод, "Θεογονια" и "Έργα και Ήμέραι"). Однако позднее суждено было П. примириться с Зевсом через Геракла, который убил орла, прилетавшего днем клевать печень П., и освободил страдальца. В Афинах в честь его был установлен праздник — Προμήθεια с факельным бегом (λαμπαδηφορία, λαμπαδηδρομία), символизировавшим собой распространение священного огня среди людей. Священный огонь возжигался на жертвеннике в академии и должен был быть как можно скорее (отсюда факельный бег) донесен до города, чтобы заменить собой оскверненный употреблением старый огонь. В литературе миф о П. был излюбленным сюжетом древнего и нового времени, начиная с Эсхила, который первый увековечил идею П. мифа в своей трилогии (быть может, тетралогии — "Προμηθεύς"), состоявшей из трех драм: "Προμηθεύς Δεσμώτης" (Прикованный П.), " Π. λύοενος" (Освобожденный П.), "Π. πυρφόρος" (П. огненосец) и, быть может, сатирической драмы ("Π. πυρκαεύς"?). До нас дошла одна из упомянутых драм — "Π. Δεσμώτης". Содержанием ее является наказание П. за похищение огня и самоотверженная борьба его с неумолимо суровым Зевсом, который, олицетворяя собой мировой порядок, только что водворенный с низвержением титанов, жестоко наказывает ослушника своей воли, низвергая его в конце пьесы в преисподнюю вместе со скалой, к которой он был прикован. По Эсхилу, П. — сын Фемиды, титан, первоначально враг Зевса. Однако, заметив, что хитростью и умом легче обеспечить себе победу, чем грубой силой, он, не будучи в состоянии убедить в этом братьев-титанов, перешел на сторону Зевса. Когда в борьбе с Кроносом Зевс вышел победителем, он захотел ознаменовать начало своей власти созданием нового человеческого рода. Тогда П., гений существовавшего человеческого рода, вступился за его судьбу и передал ему с огнем ум, изобретательность, хитрость — для борьбы с природой. Оскорбленный этим, Зевс решается наказать ослушника своей воли и приказывает своим слугам — Мощи и Силе (Κράτος и Βία) — с помощью Гефеста приковать мятежника к скале в Скифии близ моря. Прикованный П. жалуется на жестокость и неблагодарность своего мучителя — Зевса, который, забыв оказанные им, П., услуги во время борьбы с титанами, теперь обрек своего прежнего союзника на долгие муки, и при этом за содеянное людям добро. Дочери Океана (хор) приходят утешать страдальца и вместе с ним жалуются на жестокость Зевса. Но у П есть средство отомстить Зевсу: он знает от матери Фемиды тайну, от которой зависит судьба олимпийского владыки, и в сохранении этой тайны от Зевса видит средство заставить его смириться. Появление скиталицы Ио и рассказ ее о своих страданиях, виновником которых был тот же Зевс, еще более возбуждают против него П. Когда приходит вестник Зевса Гермес с требованием открыть умалчиваемую тайну, П. решительно и надменно отказывается сделать это. Тогда Зевс посылает гром и землетрясение, и П. вместе со скалой, к которой был прикован, проваливается в бездну. Сюжетом следующей, не дошедшей до нас, драмы "Π. λύοενος" было примирение Зевса и П. После долгих мучений под землей П. вместе со скалой опять очутился на земле, среди Кавказских гор. Продолжительные страдания измучили его: он ждет только одной смерти. Не довольствуясь этими страданиями узника, Зевс придумал новую пытку: он послал коршуна (орла), который прилетал через день клевать печень П., как вместилище дурных страстей и желаний и давал на день отдых страдальцу лишь для того, чтобы исклеванная печень могла снова вырасти. Но вот является Геракл-освободитель и убивает коршуна. Тогда же приходят к П. получившие свободу и примирившиеся с Зевсом титаны и убеждают П. смириться и открыть тайну Зевса. Так закончилась долгая борьба человечества с богами. П. был освобожден от оков и вознесен на Олимп, в сонм бессмертных, получив дар бессмертия от Хирона, который мучился от отравленной раны и жаждал смерти. Верховный владыка неба укрепил свою власть и, обеспечив ей бесконечное существование, становится из жестокого и неумолимого — милостивым богом — тем Зевсом, каким представляли его набожные греки начала V в. и каким он является в драмах Эсхила. Время жестокого режима и борьбы сменилось безоблачным периодом примирения неба с землей, и человечество, искупленное страданиями П., вкусило наконец дары мирной и культурной жизни. Идея Эсхиловой трилогии в том, что всякий прогресс должен искупляться страданием (Вейль), а весь трагизм П. — в его близорукости, в непонимании высших мудрых целей мироправителя: вмешавшись со своей человеческой волей в высокие божественные планы Олимпийца, он падает жертвой этой борьбы. Новейшая литературная критика неодинаково поняла и объясняла пьесу Эсхила и, главным образом, потому, что рассматривали ее одну, без связи с остальными пьесами трилогии, как самостоятельное художественное произведение. Так, в Зевсе видели отвратительный образ тирана, а в П. — поборника свободы, друга людей (Sch ü tz), или истолковывали П., как идеального человека в борьбе с природой, противопоставляющего ее слепым силам свою непоколебимую волю и духовную мощь (A. W. Schlegel). Bl ü mner находил идею драмы в возвеличении судьбы, которая осиливает произвол тирана, и борьбы, которая, сокрушая человека, возвеличивает его. Hermann полагал, что Эсхил в драме П. изобразил Зевса народных сказаний в противоположность тому великому Зевсу, образ которого носился в религиозных представлениях лучших художников первой половины V века. Welcker, Sch ömann, Weil, Weckle in объясняли эту драму в связи с остальными пьесами трилогии: по их мнению, Эсхил выразил в своем П. глубоко религиозную идею вечной, всемогущей, справедливой и премудрой власти Зевса, перед которой должны смириться даже такие сильные волей и умом полубоги-полулюди, как П.: стремления П., несмотря на их симпатичность и возвышенность, односторонни, и все величие его жертвы ничто перед высшей волей Зевса. Schneider истолковывал идею Эсхила в том смысле, что Зевс хотел сделать добро людям, не дав им огня как средства для распространения культуры, так как видел в ней залог гибели человечества: так что, по Schneider'y, Эсхил был провозвестником идей Руссо. Миф о Прометее обратил на себя внимание ряда великих поэтов — Гёте, Байрона, Шелли. Прометей Гёте (1773 или 1774 гг.) — бог, равный Зевсу, презирающий Зевса, потому что тот, несмотря на всю свою державную силу — подчинен, как и все, судьбе. Гордость и богоподобная сила П. — не в праздном и бесцельном могуществе, а в творческой энергии, в живой деятельности, в способности переживать страдания и радости. Драматическая поэма Шелли "Prometheus unbound" (1821) — "этот увлекательный гимн к свободе в драматической форме" (Шерр) — изображает Прометея, как носителя духовного начала и разумной свободы, в противоположность Зевсу, который олицетворяет собой физический закон мира. П., по словам самого Шелли (Preface), — тип высшего совершенства нравственной и интеллектуальной природы, приводимой к лучшим и благороднейшим целям самыми чистыми и истинными побуждениями. Демогоргон, свергающий в конце концов Зевса с его мирового трона, приводит за собой век свободы, любви, мягкости (gentleness), добродетели, мудрости, терпения: так благодаря могучему протесту П. миновало время деспотизма и порабощения духа. Байроновский П. (лирич. стих. "Prometheus", 1816) — также воплощение высоких стремлений человека к свободе, гордый и непримиримый враг тирании, преступление которого было в том, что он старался уменьшать сумму человеческих несчастий и возвышать человека. Из других поэтических произведений на эту тему можно упомянуть еще трилогию "Prometh é e" Эдгара Кине (1837) и драму де Сеневиля Минара (1843) "Prometh ée Delivré ". Кине и Минар изобразили в П. обновителя духовной жизии человечества (предшественника Христа).

Литература. A. W. Schlegel, "Vorlesungen ü ber dramatische Kunst." (I т.); Bl ü mner, "Die Idee des Schicksals in den Trag. des Aeschylus" (Лейпциг, 1814); Welcker, "Die Aeschyleische Trilogie Prometheus" (Дармштадт, 1824); G. Hermann, "De Aeschyli Prometheo Soluto" (1828); Toepelmann, "De Aeschyl. Prometheo" (Лейпциг, 1829); J. H. Schmidt, "De Pr. vincto" (Аугсбург, 1831); Неffter, "Prometheus" ("Zeitschrift f. d. Alterw.", 1836, № 53); Weiske, "Prometheus und Sein Mysthenkreis" (Лейпциг, 1842); E. V. Lausaulx, "Prom e theus. Der Mythus und seine Bedeutung" (Вюрцбург, 1843); G. Hermann, "De Prometheo Aeschyleo" (Лейпциг, 1845); Sch ö mann, "Ueber den Prometheus des Aeschylus" ("Zeitschr. f. Alterw.", 1846, № 111); M. Carriere, "Prometheus" ("Deutsches Museum", 1855, № 14); Welcker, "Griechische Gö tterlehre" (II, 246—278, Геттинген, 1859); Vischer, " Über die Prometheustragö dien des Aesch." (Базель, 1859); Caesar, "Der Prometheus des Aeschylus" (Марбург, 1859); Baudry, "Les Mythes du feu et du breuvage c éleste" ("Revue Germ anique", 1861, p. 358); Teuffel, "Ueber des Aesch. Prometheus und Orestie" (Тюбинген, 1861); Markowitz, "De Aesch. Prometheo" (Дюссельдорф, 1865); Linzow, "Die Prometheussage" ("P ädag. Arch.", 1866, 641—683); Westphal, "Prolegomena zu Aeschylus Tragödien " (1869, p. 207, слл.); Th. Henry Martin, "La Prom éthé ide" (Париж, 1875); Seelmann, "De Prometheo Aeschyl." (Дессау, 1876), Patin, "Etudes sur les tragiques Grecs" (I, 250—305, 1877); Herwig, "Das ethisch-religi öse Fundament der Aesch. Tragö die" (Констанц, 1877); Holle, "Die Prometheussage" (Берлин, 1879); Eichhof, "Die Sage und Dichtung von P." (1879, "Jahrb. f. Klass. Philol. u. P ä dag.", 2 отд.); Flach, "Zur Prometheussage" (1881, "Jahrb. f. Klass. Philol.", s. 817, слл.); Konitzer, "De fabulae Prometheae in arte litterisque usu" (Галле, 1885); Decharme, "Mythologie de la Gr èce antique" (1886, pp. 257—266); Kuhn, "Die Herabkunft des Feuers und des Gö ttertranks" (1886); Schneider, "Der Prometheus des Aeschylos" (Дуйсбург, 1889); Wecklein, "Aeschylus, Prometheus" (1893, Лейпциг; введение); Preller, "Griechische Mythologie" (Б., 1894, pp. 91—102); Weil, "La fable de Prom éthé e", в его "Etudes sur le drame Grec." (Париж, 1897).

Оглавление