— патриарх константинопольский, занимавший кафедру с 610 по 638 г., происходил из иаковитской (монофизитской) сирийской семьи, но, кажется, учителя его были православные. С 619 г. и до самой смерти он был в самых дружеских отношениях с императором Гераклием, в отсутствие которого вместе с патрицием Бонозом управлял империей. В 626 г. благодаря энергии С. столица, осажденная аварами и персами, была спасена. Веские косвенные данные привели авторитетнейших западных юристов-византологов (Цахариэ фон-Лингенталь, Бинер, Геймбах, Мортрёлль) к мысли, что С. принадлежит первая редакция Номоканона (переработанного и дополненного в 883 г. знаменитым Фотием). Многие западные ученые считают С. автором "греческого Те Deum" — знаменитого акафиста Божией Матери, составленного по поводу избавления столицы в 626 г. Строфа акафиста, ставшая затем шаблоном для этого рода византийской гимнографии, есть совершеннейшее и изящнейшее создание греческой средневековой, так наз. ритмической поэзии и не уступает по красоте лучшим античным лирическим формам; весь гимн дышит патриотическим одушевлением, полон метких эпитетов, превосходных метафор и картин; он высоко ценится всеми беспристрастными учеными (Крист, Крумбахер, Питра, Якоби и др.). Когда в VIII — IX вв. гимны были вытеснены из церковного обихода канонами, акафист удержался и до сих пор поется и читается в православной церкви целиком. Если С. — действительно его автор, то он несомненно один из первых церковных поэтов Востока (мнения, будто акафист составлен Романом Сладкопевцем или Георгием Писидой, не имеют никаких положительных оснований, а первое из них может считаться совершенно опровергнутым с тех пор, как доказано, что Роман жил в 1 половине VI в.). Отдельные строфы и строки из акафиста были, однако, известны задолго до С. Легенда усматривает повод к его составлению в событиях то 626, то 673 и 717 гг. Поэтому правильнее видеть в С. не автора, а лишь главного редактора "акафиста". С. отличался редкой скромностью и осторожностью. Будучи правой рукой императора во всех его начинаниях, он всегда старался оставаться в тени и даже в церковных делах действовал именем императора. О своем религиозном эдикте, "Енфесисе", Гераклий уже по смерти С. писал папе Иоанну IV: "не я диктовал его, а патриарх С. составил его еще за пять лет до моего возвращения с Востока и упросил меня издать его с моим именем и подписью". В истории догмата С. остался как еретик-монофелит, подпавший анафеме VI вселенского собора. Мысль о монофелитстве как способе примирить монофизитов с Халкидонским собором явилась у С. рано, еще в 610 — 617 гг. В 622 г. император Гераклий, т. е. его устами С., побеждает с помощью учения о единоволии предстоятеля армянских монофизитов-акефалов, Павла Одноглазого. Вопрос о двух волях был так труден, что Гонорий римский и Кир фазидский (потом александрийский), к которым обращался С., не нашли в его формуле ничего еретического. Св. Максим Исповедник говорит, что С. оттолкнул его от себя своим "непостоянством" (το παλίμβολον) в догматическом вопросе: но оно в том только и состояло, что С., чувствуя недостаточность своего знакомства со строем православной догматической мысли, шел крайне осторожно, постоянно опрашивал авторитеты обеих сторон, которые хотел примирить, и не раз советовал императору бросить все дело, когда оно грозило привести вместо мира к новому раздору. Как догматист, С. впал в ошибку, и в этом смысле он — еретик. Но он не еретик в смысле непокорства голосу вселенской церкви; ему не довелось услышать этого голоса, которому он, вероятно, не отказал бы в повиновении; он не дожил до разгара деятельности Максима Исповедника и папы Мартина. См. Монофелитство.

Оглавление