(Надежда Степановна) — талантливая писательница, известная под псевдонимом Кохановская (1825 — 1884). Род. в дворянской семье Харьковской губернии. Отец её — кавалерийский ротмистр — рано умер и оставил жену и трех детей в очень стесненных обстоятельствах. 9-ти лет С. была отдана в Харьковский институт, где небогатой девочке жилось очень трудно и невесело, но курс она, однако, кончила с шифром. Еще более невеселая жизнь ждала ее по окончании института в родовом степном хуторе, Макаровке (Изюмского уезда), где ей суждено было прожить до самой смерти. Небольшие средства всецело шли на воспитание и баловство двух братьев видимо некрасивой и не блестящей девушки. Кругом царили ничтожнейшие интересы, и духовные запросы молодой институтки, до самозабвения любившей чтение и книги и рано порывавшейся писать, встречали тупое непонимание и удивление. Даже чистой бумаги для писания ей трудно было достать и первые произведения сочинялись на оборотной стороне старых ротных донесений покойного отца. Тем не менее, С. уже в 1846 г. "отправила к Плетневу, издававшему тогда "Современник", повесть "Графиня Д***". Плетнев не взял повести, потому что ему показалось, что она написана в несимпатичном ему стиле французской беллетристики, но он сразу заметил в С. крупный талант, вступил с ней в оживленную переписку и просил ее рассказать свою жизнь. С. прислала обширную автобиографию. Это блестящее литературное произведение, одновременно ярко рисующее институтский и помещичий быт и психологию одиночества. По интимности своего содержания, превосходная автобиография С. могла увидеть свет только пятьдесят лет спустя ("Русское Обозрение", 1896, №№ 6—12). Плетнева автобиография привела в совершенный восторг, он находил ее прямо "гениальной", давал читать Жуковскому и императрице Марии Александровне. Плетнев всю жизнь вел с С. деятельную переписку, но свиделись они только в 1862 г., когда С. удалось, наконец, преодолеть финансовые препятствия и выбраться в Петербург. Она встретила здесь очень почетный прием, была представлена императрице и получила от неё ценный подарок. Литературную известность С. (до того напечатавшая в "Отечественных Записках" 1848 г., № 12, повесть "Графиня Д***", в "Современнике" 1850 г., № 12, повесть "Соседи", несколько корреспонденций в "С.-Петербургских Ведомостях", 1854—55 гг.) приобретает, когда в "Пантеоне" 1856 г. была напечатана первая часть рассказа "Гайка", а в "Русском Вестнике" 1858 г., лучшая ее вещь — "После обеда в гостях". Позднее появились в печати: "Любила" ("Библиотека для Чтения", 1858, № 7), "Из провинциальной галереи портретов" ("Русский Вестник", 1859, № 5), "Гайка", в полном виде ("Русское Слово", 1860, № 4), "Кирилла Петров и Настасья Дмитрова" ("День", 1862), "Старина" ("Отечественные Записки", 1861, №№ 3 и 4), "Давняя встреча" ("День", 1862); "Рой-Феодосий Саввич на спокое" ("День, 1864), "Слава Богу, что мужик лапотку сплел", народная комедия ("Заря", 1871, № 1) и небольшие газетные заметки в "Дне", "Руси" и "Гражданине". После смерти, кроме автобиографии, напечатаны: "Степная барышня сороковых годов" и "Сумеречные рассказы", в "Руси", 1885 г., и обширная переписка ее с Аксаковыми в "Русском Обозрении" и "Русском Архиве", 1897 г. Отдельным изданием вышли: "Повести", в 2 частях (М., 1863); " После обеда в гостях" (СПб., 1885) и "Кирилла Петров и Настасья Дмитрова" (СПб., 1886). Все удивительно колоритно и красиво написанные произведения С. посвящены мелко-городской и народной жизни и старине. В связи с тем, что через все эти произведения проходит теория "смирения", которое славянофилы считали основным свойством русского народного характера и старорусского быта, за С. установилась кличка "писательницы славянофилки". "Смирение", действительно, занимает чрезвычайно странное место в творческих замыслах С. Рисуя весьма часто семейный деспотизм, самодурство, обиду сильного и т. д., писательница не только на все это не негодует, а всегда сводит дело к тому, что обиженный не только впоследствии примирился со своей обидой, но еще сам себя считал виноватым в непокорстве и непочтительности. Теперь, когда обнародованы интимные подробности личной жизни С. ясно, что тут нет ничего теоретически навеянного и что у нее была внутренняя потребность скрашивать нерадостное прозябание верой в необходимость страдания и уничтожения своей личности. Рядом с этим, безвыездная жизнь в глухом захолустье до того ее ассимилировала с собой, что она перестала замечать ее мелкий пошиб. В этом и сила и слабость С. Сила в том, что в тине мелкой жизни уездного города ("После обеда в гостях"), которая до того давала материал только для сатирических очерков, в психологии какого-нибудь разжившегося практика — захолустного помещика ("Гайка"), какого-нибудь ловкача-приказчика ("Кирилла Петров и Настасья Дмитриевна") и т. д. С. сумела отыскать элементы истинной поэзии и высоких настроений. Но в этом же и слабость произведений С., парализовавшая ее блестящий реалистический талант, ее умение придавать жизнь и интерес самым обыденным вещам. Она бросает слишком яркий, чисто-эпический свет на своих героев, которые превращаются у нее в каких-то богатырей былин и праведников религиозных легенд, и говорящих неспроста, и чувствующих как по писанному.

Ср. статью С. И. Пономарева в "Русском Обозрении", 1898 г., № 1, где указана литература о С. и дан список всех сочинений ее (разбросанных по разным журналам и многочисленных, оставшихся в рукописи), ждущих еще хорошего издания.

Оглавление