(Φειδίας, Phidias) — древнегреческий скульптор, признаваемый величайшим из всех когда-либо существовавших художников одной с ним специальности, сын афинянина Хармида и родился, вероятно, между 490 и 485 гг. до Р. Х. Вначале он занимался живописью, но вскоре предпочел ей ваяние и стал учиться ему у Гигея (или Гигесия), от которого перешел потом в Аргос, в школу Агелада, довершившего его художественное образование. Самостоятельная деятельность Ф. по возвращении его в Афины началась при Кимоне (в 470—463 гг.), приступившем к сооружению заново и с большой роскошью святилищ, разрушенных персами. В это время были исполнены Ф.: бронзовая группа 13-ти фигур, изображающая Мильтиада в сонме Афины, Феба и первых героев Аттики, — приношение афинян Дельфийскому храму в знак благодарности за победу при Марафоне, составленная из дерева, мрамора и золота статуя Афины для Платеи и колоссальная бронзовая статуя той же богини, как Передовой Воительницы (Πρόμαχος), воздвигнутая на самом видном месте в афинском акрополе. Эта статуя, вышиной около 21 метра, изображала Афину стоящею со шлемом на голове, копьем в руке и щитом, находящимся или в другой руке, или же у ног — с достоверностью неизвестно, так же как и то, какова была ее поза. Она выдавалась над всеми зданиями акрополя, так что гребень ее шлема и конец копья были видны издалека, за несколько миль от города, с кораблей, огибавших мыс Сунион. Когда в Афинах по изгнании Кимона власть перешла в руки Перикла, Ф. сделался его другом, советником в художественных делах и распорядителем и исполнителем его великих предприятий по восстановлению города. По идее и под руководством Ф. возведены в Афинах многие здания, и сам он при участии своих учеников трудился над скульптурным убранством главного акропольского святилища, Парфенона. Распространяться об изготовленной Ф. для целлы этого храма огромной хрисэлефантинной статуе Афины Градозащитницы (Πολιάς) и о его других скульптурных украшениях, исполненных по эскизам и под руководством великого художника или лично им самим, было бы здесь излишне, так как сведения о них можно найти в настоящем Словаре (в статье Парфенон). Окончив эти работы, Ф. отправился в Элиду, куда был приглашен для украшения храма Зевса в Олимпии. Толпа учеников сопровождала его туда. Жители Элиды приняли знаменитого ваятеля с великими почестями и построили для него вблизи храма мастерскую, которая даже в позднейшее время заботливо сохранялась и показывалась приезжим чужестранцам как предмет общего почитания. Здесь было создано лучшее из всех произведений Ф. — хрисэлефантинная статуя Зевса, считавшаяся потом одним из семи чудес света. Гениальный художник изваял на деревянной основе из слоновой кости и золота колоссальное, имевшее больше 70 фут. высоты, олицетворение верховного бога, сидящего на троне.

Увенчанный ветвями оливы, владыка Олимпа держал шуйце длинный скипетр с орлом на верхнем конце, а на ладони десницы, протянутой вперед, крылатую фигуру Победы; золотая одежда, украшенная изображениями лилий и разных фигур, покрывала его мощные формы ниже торса. Драгоценнее самой статуи был трон, в котором богатство материалов — золота, слоновой кости, черного дерева и самоцветных камней — спорило с изяществом и тонкостью работы. Все это убранство придавало фигуре Зевса чрезвычайную торжественность. С особенным вдохновением была исполнена голова: высокий, выступающий вперед лоб, чреватый мудростью, и твердо очерченный нос выражали нравственную силу; полные, полуоткрытые уста дышали благоволением; смелый изгиб бровей, нависших над глазами, и очертание этих последних превосходно передавали орлиный взгляд, устремленный вдаль на всю вселенную. Лицо, не будучи молодым, свидетельствовало о неувядаемой свежести и мужественной красоте отца богов. Но самыми характерными особенностями головы были обильные волосы, гордо поднимавшиеся над челом и ниспадавшие по бокам густыми прядями, и густая борода, вьющаяся крупными пуклями. Весь древний мир дивился Фидиевскому Зевсу, и каждый грек стремился увидеть его и поклониться ему. Бесподобная статуя пережила сам культ греческих богов: она погибла только в V в. по Р. Х. при пожаре, истребившем храм, в котором она стояла. Изображения ее сохранились для нас на древних олимпийских монетах; за ее копии или за вольные подражания ей признаются статуи и бюсты, в большом количестве рассеянные по разным музеям. Такое обилие воспроизведений этой статуи доказывает, что она сделалась в античном мире излюбленным типом олицетворений Зевса, получившим, так сказать, сакраментальное значение. Окончив свою задачу в Олимпии около 432 г., Ф. возвратился в Афины. Там в эту пору началось движение партий, хотевших низвергнуть Перикла; великий скульптор, его друг и сторонник, был первой жертвой, которую оппозиция избрала для испытания своей силы. Возникло обвинение Ф. в присвоении части золота, отпущенного для изготовления одежды на парфенонской статуе Афины; но художник предвидел возможность этого обвинения и потому нарочно сделал так, что одежда снималась. Когда ее взяли и свесили, все количество золота оказалось налицо и Ф. был оправдан. Но вскоре выставлено было против него другое, более тяжкое обвинение — в оскорблении божества тем, что на щите Афины в той же статуе он поместил среди других изображений портреты самого себя и Перикла. Оправдаться было трудно. Знаменитого художника заключили в темницу, где, как гласит предание, он и умер от лишений всякого рода или от яда. Во всяком случае его не стало вскоре после 432 г. Кроме указанных выше произведений, Ф. были исполнены статуя Афины для остр. Лемноса, по свидетельству древних писателей, превосходившая красотой богиню воительницу, стоявшую в афинском акрополе, несколько статуй Афродиты, из которых особенно славилась изваянная для Элиды фигура амазонки для эфесского храма Артемиды, изготовленная в состязании со скульпторами Поликлетом, Крезилом и Фрадмоном, и немало других мастерских работ. В истории древней скульптуры Ф. занимает самое видное место, как гениальнейший из представителей аттического направления, т. е. того возвышенного стиля, который на основании наблюдения над природой создавал идеально прекрасные образы, отличавшиеся чистотой форм и божественным величием. Другие художники Эллады еще раньше Ф. возвели ваяние до высокого внешнего совершенства; но для них оно было целью, для Ф. же только средством для выражения высоких идей; в материальную оболочку своих безукоризненно благородных фигур он вселял человеческую душу, вносил настоящую жизнь, влагал характер, наиболее соответствующий тому, кого хотел изобразить. Следовавшие за ним скульпторы древних и новых времен ушли дальше него в передаче индивидуальностей и волнующих человека чувств, но никто ни до него, ни после него не достигал до такой божественной, спокойно-выразительной величественности. Олимпийский Зевс и парфенонская Афина Ф. до конца античной культуры оставались для искусства образцами олицетворения этих божеств; мало того, чертами первой из этих статуй, сохранившимися в ее копиях, пользовалось христианское искусство в эпоху Возрождения и позже для олицетворения Вседержителя.

Литература. К. О. M ü ller, "De Phidiae vita et operibus" (1827); J. A. Overbeck, "Geschichte der griechischen Plastik" (3 изд., 1879—80); E. Petersen, "Die Kunst des Phidias аm Parthenon und zu Olymp ia" (1873); A. Quatremè re de Quicy, "Le Jupiter Olympien" (1814) и пр.

Оглавление