— учение, созданное Галлем и доказывавшее связь между известными душевными функциями и психическими особенностями животных и человека, с одной стороны, и наружной формой их черепа, с другой. Ф. основывалась на следующих априорных положениях: головной мозг есть исключительный орган всех духовных, психических функций животных и человека; он не представляет единого аппарата, но состоит из ряда отдельных нервных механизмов, заведующих отдельными душевными функциями и душевными влечениями. Головной мозг таким образом разбивается на отдельные участки, коим отвечают определенные способности и влечения — и степень развития последних стоит в прямом отношении к величине соответствующих им частей мозга. Усиленное развитие тех или других частей мозга, долей его, извилин его и т. д. выражается, по мнению Галля, и на форме черепной крышки, повторяющей со своей стороны и выпуклости, и впадины лежащего под нею мозга. Отсюда уже прямо вытекало, что по буграм или впадинам, ощупываемым на черепе, можно судить о характере, способностях, влечениях животных и человека. Чтобы установить психическую ценность этих черепных бугров, стоило, по мнению Галля, только точно определить, с одной стороны, характеристику личности, наиболее выдающиеся черты его характера или влечений, а равно и наиболее выдающиеся его способности или талант, а с другой — наиболее выдающиеся выпуклости черепа. Накопляя ряд подобных точных наблюдений, легко, по мнению Галля, составить френологическую карту, устанавливающую связь между известными способностями человека и его черепными буграми; таким образом на черепе обрисовались бы бугры или шишки, например, скупости, храбрости, честолюбия, поэзии, материнской любви, таланта к живописи, музыке и т. д. По буграм этим Галль и думал судить о преобладании или ослаблении тех или других умственных или нравственных стремлений данного человека; мало того, френологи по буграм этим предсказывали будущую жизнь ребенка и тем старались влиять на все воспитание. Знаменитый Иоганнес Мюллер уже в свое время указывал на сплетение произвольных заключений, не имеющих никакого действительного основания, коими так изобиловали все доводы френологов; так, они пользовались для своих целей, между прочим, и бюстами Гомера, портретами св. Антония, Моисея, не заботясь вовсе о том, были ли эти портреты и бюсты верны, вследствие чего, конечно, история Ф. полна самых грубых ошибок. Гениальность Рафаэля, например, была изучаема ошибочно по черепу одного каноника. И подобными ошибками изобиловали исследования френологов, которые под конец и сами потеряли веру в свое учение. По крайней мере много случаев из жизни Галля заставляют думать, что сам он не особенно верил в свою теорию. Оно и не могло быть иначе, если вспомнить, сверх всего, неосновательность главного утверждения Ф., что череп будто бы рабски повторяет формы мозга; напротив того, вскрытия показывают, что такого соответствия вовсе не существует. Ф., к сожалению, дискредитировала в глазах ученых на долгое время и принцип локализации мозговых функций в различных частях мозговых полушарий, принцип сам по себе верный и отстранявшийся физиологами вплоть до 1870 г., когда Фритчу и Гитцигу удалось доказать в различных извилинах мозговых полушарий существование психомоторных центров для различных членов тела. После того учение о локализации функций в сфере мозговых полушарий достигло широкого развития, и ныне, кроме моторных площадей, стали известны нам и сенсорные площади различных сознательных ощущений, и даже намечены уже видимые связи между целостью известных долей мозговых полушарий и характером животных (см. Головной мозг). Но между всеми этими фактами, коими так быстро и прочно обогащается наука, и френологической теорией черепных шишек, конечно, не может быть ничего общего.

Оглавление