— в широком смысле: уступка прав вообще. В более тесном, техническом словоупотреблении под Ц. разумеют передачу обязательственных отношений или, проще, передачу обязательств. Будучи личной связью двух контрагентов, отношением, установившимся с взаимного согласия, обязательство в гражданско-правовой жизни служит не только средством обмена имущественных благ, но и само является имущественной ценностью. Обещание должника уплатить определенную сумму или доставить определенное количество вещей в известный срок, если оно гарантировано его имущественной состоятельностью и судебной защитой, по своему значению в обороте равно реальной ценности обещанных предметов исполнения. Это обещание, в виде выражающего его документа, может, поэтому, вращаться в обороте, имея самостоятельную ценность, служа средством платежей и значительно облегчая их. Обладатель права на исполнение со стороны данного должника может быть сам должником другого лица и, не имея денег в момент платежа, может покрыть свой долг передачей своего права. На начале передачи обязательств основан весь современный оборот с ценными бумагами (см.) и целый ряд иных отношений обмена. Само собою разумеется, однако, что Ц. в указанном смысле возможна лишь при таком состоянии оборота, когда он сложился в организованную систему отношений, когда для установления кредито- и платежеспособности должника существуют подходящие средства, и вообще реализация требования не представляет затруднений. В древнем праве, поэтому, не может быть развитой Ц., хотя возможны ее отдельные случаи, когда предметом обязательства является несомненная ценность (напр., кабальный холоп, передававшийся в древней Руси по так наз. "верчей кабале"). Отсюда видно, что развитие Ц. обусловливается не свойствами юридического мышления, а состоянием оборота. Между тем, научная теория Ц. долгое время выходила из представления о несоответствии ее самому существу обязательства в том его виде, как оно установлено классическим римским правом. Обязательство — отношение личное, основанное на воле сторон; между тем, при Ц. обязательство переходит без согласия должника от одного кредитора к другому, и должник, таким образом, обязывается к уплате такому лицу, которому он никогда не обещал платить. В римском праве Ц. без согласия должника в действительности долго не имела места. Постепенно развивавшейся потребности в ней удовлетворяли обходными средствами: кредитор, желавший передать свое требование другому лицу, мог лишь сделать это лицо своим поверенным в процессе по взысканию долга с должника (так наз. mandatum actionis). Такой поверенный, действовавший в своем интересе, носил название procurator in rem suam и был подчинен всем последствиям поручения, важнейшее из которых состояло в том, что оно могло быть взято назад до момента litis contestatio (см.), в который право переходило окончательно к новому кредитору. Позднее права на результаты иска были признаны римским правом с того момента, когда должник получал извещение (denuntiatio) от сторон о состоявшемся переходе права. Претор пошел дальше и признал переход прав к поверенному с момента заключения сделки, оказывая ему защиту путем actio utilis suo nomine, в которой права, принадлежавшие старому кредитору, уже в intentio обозначались правами нового кредитора. На основании этого римского юридического развития в Германии в течение XIX стол. господствовала теория, в принципу не допускавшая Ц. прав и признававшая лишь Ц. исков (Мюленбрук, Савиньи, Пухта, Кунце, Шмид и др.). Лишь некоторые юристы, в согласия с германской и развитой в период рецепции римской догмой, доказывали возможность прямой Ц. обязательств (Дельбрюк, Виндшейд, Бэр). Последняя точка зрения во 2-й половине XIX ст. все более и более делается господствующей и, наконец, находит себе полное признание в германском уложении (§§ 398 — 413). Оспаривание допустимости Ц. выходило из неправильной, хотя и до сих пор господствующей конструкции обязательства, как связи воль двух лиц, некоторого психологического единства между ними, разрушение которого возможно лишь путем соглашения, а не односторонней передачи полномочия другому лицу. Более правильная конструкция обязательств устраняет совершенно все теоретические затруднения для Ц. (см. Право обязательственное). Французское право (§§ 1689 — 1701) допустило Ц. обязательств, наравне с передачей вещных прав, путем продажи. Сущность Ц. состоит в так назыв. сингулярном преемстве (см.), т. е. в переходе от одного кредитора к другому всех правомочий и исков, связанных с данным обязательственным правоотношением, так что новый кредитор совершенно заступает место старого. Поэтому не допускается Ц. там, где целостный перевод невозможен, где вместе с передачей должно быть изменено и содержание обязательства, а также там, где обязательство не может быть реализовано путем принудительного осуществления (взыскания), т. е. где сила его заключается лишь в нравственной связи должника с первоначальным кредитором. Сюда принадлежат все обязательства чисто личного характера (напр., договоры личного найма), имеющие свое основание только в данной личности (алиментационные права, права из правонарушений). Односторонность и двусторонность обязательства не влияет на допустимость Ц., так как должник при Ц. сохраняет против нового кредитора все возражения, которые он имел бы против прежнего. В связи с этим стоит распределение прав и обязанностей, возникающих из Ц. между уступающим (цедентом), новым кредитором (цессионарием) и должником. Цедент обязывается дать цессионарию все сведения, необходимые для осуществления требования, передать удостоверяющие его документы и выдать, по требованию цессионария, акт, удостоверяющий совершившуюся Ц. Обыкновенно говорят, что за подлинность обязательства (veritas nominis) цедент ответственен перед цессионарием, но за осуществимость требования (bonitas nominis) он не отвечает. Такого общего правила выставить, однако, нельзя; характер ответственности определяется свойством передаваемого обязательства. Вместе с главным обязательством к цессионарию переходят все обеспечивающие его побочные права (ипотеки, залоговые, поручительства, преимущественное удовлетворение в конкурсе и т. д.). Должник сохраняет свое право предъявлять цессионарию все возражения, которые он мог бы сделать против цедента, в момент Ц. Если, однако, должником был выдан долговой документ, то против него невозможны возражения, состоящие в указании пороков воли, делающих его недействительным; такие возражения могут быть сделаны лишь по отношению к первоначальному кредитору. Что касается отношений должника и прежнего кредитора после передачи последним требования, то римское и французское право, во избежание возможности уплаты и других способов погашения по отношению к старому кредитору после передачи обязательства, требуют извещения (denuntiatio) должника о состоявшейся Ц. (французское — формального извещения через судебного пристава). Германское уложение признает Ц. имеющей силу без извещения должника, считая действительным погашение долга по отношению к старому кредитору и для нового, если должник не знал об уступке прав. В положение старого кредитора становится и новый, раз он передал свое право третьему лицу и т. д. Должник обязан платить цессионарию лишь по предъявлении последним акта об уступке, чем заменяется прежняя денунциация. В новом праве Ц., по своей форме — абстрактный договор отчуждения движимого имущества, облекаемый, поэтому, обязательно в письменный документ, но не нуждающийся в указании основания передачи. Лишь Ц. прав, совершаемая не в силу договора сторон, а по предписанию закона или постановлению суда, должна опираться на определенное законное основание. По общему правилу, Ц. совершается путем так наз. передаточной надписи на документе или особого акта передачи с поименованием имен кредиторов; бланковая передаточная надпись при Ц. гражданско-правовых требований не допускается, хотя абсолютного значения это правило не имеет. Возможна бланковая цессия на предъявителя, совершаемая по правилам о бумагах на предъявителя (см. прибалт. право §§ 3473). Русское право дает прямые предписания о Ц. только по отношению к заемным письмам (ст. 2058), но из общих постановлений о движимых имуществах, к которым причислены и обязательства, легко вывести, как это и сделал сенат, заключение о том, что у нас допускается и Ц. других обязательств (стт. 402, 418, 541). Общей нормой у нас является, поэтому, такое правило: "всякие требования по приобретенным из долговых отношений правам, поскольку таковые по роду своему не принадлежат к исключительно личным правам, могут, невзирая на начало их и без различия, суть ли они условные или просроченные, быть уступаемы другим лицам, посредством особой сделки передачи, и без согласия должника, за исключением случаев, когда законом положительно такая уступка запрещена" (реш. сен.). К числу запрещенных законом Ц. относится Ц. долговых документов, обеспеченных залогом. Недействительные вследствие пороков воли обязательства, в противоположность германскому праву, делают недействительной и Ц. Извещения о Ц. не требуется, но должнику при уплате старому кредитору рекомендуется убедиться, не передано ли обязательство иному лицу; не сделавший этого должник обязывается уплатить и новому кредитору. Ц. совершается исключительно по именной передаточной надписи, подлежащей засвидетельствованию нотариальным порядком в семидневный срок, неисполнение чего влияет на положение долга в конкурсе (2060 — 63). Абстрактного характера русская Ц. не имеет; можно доказывать безденежности передачи. Новый проект русского гражданского уложения повторяет германские нормы о Ц., но делает обязательным извещение должника о состоявшейся Ц. От Ц. права следует отличать перевод долга, допускаемый лишь с согласия кредитора и ведущий к новации обязательства. При таком переводе место одного должника заступает другой, с согласия кредитора; след., образуется новое отношение между старым кредитором и новым должником. Возражения старого должника имеют место и в руках нового, но гарантирующие обязательство отношения (поручительство, залог, заклад и т.п.) прекращаются, если не последовало согласия заинтересованных лиц. См., кроме общих курсов, Schmid, "Die Grundlehren der Cession" (1863 — 6); Huc, "De la cession et de la transmission des créances" (П. 1891); "Motive zu dem Entwurfe eines BGB. f ü r das Deutsche Reich" (II); "Проект русского гражд. уложения с объяснениями" (кн. V, т. II, 300 след.).

Оглавление