(греч. όφοροι, от предлога έπί и глагола όράω = "надзиратели") — правительственная коллегия в древней Спарте. Появление эфората большинство ученых относит к VIII веку, ко времени царя Феопомпа, согласно с показаниями нескольких древних писателей (Платона, Аристотеля, Плутарха). Другая древняя традиция об учреждении эфоров Ликургом недостоверна, ввиду сомнений в самом существовании Ликурга (см.). Необходимость в создании новой должности была, вероятно, следствием продолжительного отсутствия царей, особенно во время борьбы с Мессенией. Таково объяснение Плутарха, которое он влагает в уста царю Клеомену (в биографии Клеомена). Затем новая должность вызывалась и усложнением государственных функций, и увеличением количества дел. Эфорат был учрежден первоначально, вероятно, для гражданского суда и для полицейского надзора. Сначала Э. назначались, по-видимому, царями, как об этом свидетельствует Плутарх (в биографиях Клеомена и Ликурга); позднее они стали избираться народом. В так называемой ретре Ликурга упоминания об эфорате еще нет; это значит, что во время ее составления эфорат еще не достиг большого значения в системе спартанских учреждений. Когда в Спарте поднялась борьба между царями и народом, значение эфоров увеличилось. Они являлись представителями народа и в этом качестве приносили впоследствии присягу в том, что если цари будут соблюдать законы, то Э. будут охранять их права. Когда был установлен этот договор, Э., несомненно, были уже выборными. Избирались они в числе пяти (может быть, по числу ком), на один год, народным собранием, из числа всех полноправных спартиатов, без различия состоятельности, в возрасте не менее тридцати лет. Способ избрания эфоров неизвестен: Аристотель называет его "детским", но не описывает. Один из Э. был эпонимом, т. е. его именем обозначался год. Проследить последовательно развитие эфората невозможно вследствие недостатка данных в источниках. Особая роль в развитии эфората приписывается эфорам Астеропу и Хилону, но время их деятельности и ее значение в истории эфората установить определенно мы не можем, и мнение по этому предмету некоторых новых историков (например, Дункера) не опирается на факты. Можно указать лишь на исходный пункт и конечный результат развития эфората и выяснить причины его. Уже в конце V века Э. стали безусловно первыми по значению в Спарте должностными лицами. Это сказывалось внешним образом в том, что при входе эфоров цари должны были вставать, тогда как Э. не были обязаны к тому при входе царей. Затем, Э. получили право временно устранять царей от власти: каждый девятый год Э. наблюдали ночью небо и, если замечали на нем падающую звезду, то могли устранить царей от власти, пока не приходил оракул из Дельф или из Олимпии с требованием возвратить царю власть. Они могли обвинять царей, арестовывать их, требовать их наказания, отзывать их от войска, вмешиваться в разрешение вопроса о праве наследования престола и о законности рождения царей (см. Демарат). Часть Э. (двое) сопровождала царя в походе и наблюдала за его действиями. Хотя военное командование оставалось в руках царя, но если он не слушал в походе советов Э. и вследствие этого терпел неудачу, то по возвращении из похода Э. привлекали его к суду (судили герусия и Э.). По отношению к другим должностным лицам и к народу Э. имели еще большие права: они налагали штрафы, могли требовать от магистратов отчета даже среди года и отстранять их от должности, принимали от них отчет по истечении срока, заключали в тюрьму, вчиняли уголовное преследование. Периэков и илотов Э. могли даже казнить без судебного разбирательства. Они судили безапелляционно во всех гражданских делах. По-видимому, очень рано к Э. перешел надзор за воспитанием детей спартиатов и за соблюдением всеми спартиатами установленного для них порядка жизни, что давало возможность постоянно вмешиваться во все мелочи повседневной жизни каждого гражданина (цензура нравов). Они избирали руководителей детских "стад", следили, чтобы вредные со спартанской точки зрения иностранные влияния и новшества не проникали в Спарту, и поэтому особенно наблюдали над иностранцами, которых могли высылать из пределов государства. Они руководили общественными играми. В период полного развития эфората Э. взяли в свои руки внешние сношения: они принимали послов, давали им инструкции, вырабатывали условия мира. Они созывали народное собрание и герусию, собирали голоса, принимали иностранных послов, производили военные наборы, ведали финансами. Таким образом, они получили характер не только контрольной, но вообще высшей правительственной коллегии. Наконец, они имели и некоторые религиозные, жреческие функции: они производили гадание по звездам, приносили жертвы. Главной причиной такого роста эфората было повсеместное в Греции ослабление царской власти. В Спарте двойственность царской власти создавала необходимость в учреждении, которое действовало бы в случаях столкновений царей друг с другом, парализовавших их деятельность. Собирать при каждом столкновении народное собрание было невозможно; избираемые народным собранием Э. являлись в таких случаях представителями спартиатской общины. Спартиатская община "равных" όμοτοι, организовавшаяся в VIII, VII и VI вв. демократически, не была склонна передавать власть, в случае столкновений между царями, герусии, как учреждению, на которое община не могла оказывать влияние. Э. стали представителями интересов общины "равных", и в этом была их сила: опираясь на поддержку общины, эфоры могли узурпировать все новые и новые права, а народное собрание, избиравшее Э. на короткий срок, должно было считать захват Э. царских прав выгодным для себя. Расширение прав Э. происходило посредством накопления прецедентов. Таким образом, в усилении эфората за счет царской власти в первый период можно видеть своеобразное выражение демократического движения среди военно-организованной и приученной к военной дисциплине общины "равных". Этим военным характером спартиатской общины, привычной к повиновению и авторитету, объясняется то, что отнятые у царей права доставались не народному собранию, а магистратуре Э. Как орган спартиатской общины, эфорат отражал на себе ее судьбы. Уже в V веке стало сказываться разложение этой общины "равных" и образование среди нее значительных экономических неравенств, достигшее полного развития в IV в. и приведшее в III в. к олигархии богачей. Из того, что мы знаем о деятельности Э. в эту эпоху, ясно, что эфорат был тогда уже органом всесильной олигархии. Если даже в Э. и попадали люди бедные, то олигархия, при помощи подкупа, делала их своим орудием. Поэтому-то Э. и противились попыткам реформы, исходившим от царей Агиса III и Клеомена III. Они произвели жестокую расправу над Агисом, его матерью и бабкой. По той же причине в политической программе реформаторов на первом месте стояло уничтожение эфората как самостоятельного фактора: начиная реформу, Агис сменил прежних Э. и сам назначил новых; Клеомен III прямо уничтожил эфорат, перебив Э., и велел унести с площади кресла Э. Когда дело Клеомена кончилось крушением, эфорат был восстановлен Антигоном, и Э. стали единственными правителями Спарты. Они противились некоторое время восстановлению царской власти, а затем они же назначали царей. Восстановленный эфорат существовал и во времена римского владычества, но, по-видимому, делил власть с новой коллегией патрономов, один из которых и стал эпонимом. Литературу см. Спарта.

Д. К.

Оглавление