Известия ВОИСК 12 выпуск(4)

      Респондент:
      Александр Алексеевич Дороничев, 1920 г. р. (д. Сысоиха, Пустораменский с/с).
      12. "Коточик"
      Эта игра имела несколько названий: "Михта", "Муха". Она существовала до 60-х - 70-х годов XX века. Слово "коточик" означает "шустрый, непоседливый, прыгающий".
      Реквизит.
      Большой батог длиной 60-70 см (круглая палка, которая с одной стороны заострена, а с другой имеет выдолбленную канавку), "коточик" - небольшая палочка 15 см цилиндрической формы, которая кладется на батог в выдолбленную канавку. Две биты на каждого участника игры (бита - лопатовидная палка).
      Условия игры.
      В эту игру играют ребята среднего и старшего возраста в летний период.
      Ход игры.
      Батог заостренным концом вбивают глубоко в землю. Водящий устанавливает "коточик" сверху батога. Игроки с двумя битами в руках встают за черту на расстоянии 3-6 м от батога. По считалке участники устанавливают очередность игры. Роль ведущего - постоянно устанавливать "коточик", который сбивают игроки, на батог. Первый игрок, стоя за чертой, бросает по очереди обе свои биты, стараясь сбить "коточик" с батога. Если игрок с двух попыток не сбивает "коточик", то сам становится водящим, а водящий - игроком. После того как все игроки бросили свои биты, они бегут за ними, стараясь опередить водящего, который в это время старается как можно быстрее установить «коточик» на место. Если игроки опередили водящего, то ему приходится водить следующий кон. Если какой-либо игрок не успевает забежать за черту со своими битами, то он меняется с водящим ролями.
      Респондент.
      Ефалия Васильевна Корнилова 1926 г. р. (д. Захариха, Катромский с/с).
      13. "Горюн" ("Столбушка")
      Условия игры.
      Очень распространенная посиделочная игра деревенской молодежи. В игре могли участвовать все присутствующие.
      Ход игры.
      С наступлением зимнего периода деревенская молодежь собиралась на посиделки, или беседы, как они назывались в нашей местности. Чтобы скрасить досуг, парни и девки заводили "горюн", или "столбушку". Обычно старший парень со своей любимой девушкой усаживались где-нибудь в заднем углу, в темной кути за печью. Их занавешивали одеялом (либо подстилкой), за которое никто не имел права заглядывать. Пошептавшись для виду, парень выходил и на свой вкус посылал другого, который, побеседовав о том о сем, мог попросить эту девушку, чтобы та послала ему его зазнобушку. Иногда та или иная пара могла задержаться в "горюне" на долгое время, тогда молодые люди заводили другой "горюн" в другом уголке. Так в одной избе одновременно могло существовать до 6-7 "горюнов".
      Таким образом, "горюн" давал возможность познакомиться с тем, с кем хочется, свидеться с любимым человеком или же, наоборот, избавиться от нежелательного партнера.
      Респонденты.
      Николай Полиевктович Огурцов (Пустораменский с/с); Фаина Ивановна Шиликова (д. Злобиха, Катромский с/с); Арсений Александрович Тихомиров, 1929 г. р. (д. Симаниха, Катромский с/с).
      14. "Почта"
      Условия игры.
      Молодежная посиделочная игра. Эта игра была очень популярной и существовала до 1960-1970-х годов. В более поздний период в нее играли на вечерах отдыха и праздниках. В игре могли участвовать все присутствующие.
      Ход игры.
      Всем участникам присваивались порядковые номера. Выбирался один почтальон с какой-либо сумкой, а иногда роль сумки выполняла шапка. Любой игрок мог написать на приготовленных заранее листочках послание любому из присутствующих. Вместо адреса писался номер адресата.
      Эта игра давала возможность даже самым скромным участникам высказать свои мысли или предложения другому.
      Респондент.
      Николай Иванович Рыбаков, 1931 г. р. (Пустораменский с/с).

      Рамиз Канбаров
      ученик 10 класса, фольклорно-этнографическая студия "Матица", дворец детского и юношеского творчества им. А.А. Алексеевой г. Череповца
      Научный руководитель - педагог дополнительного образования Лариса Евгеньевна Розова
      Драки в традиционной культуре (анализ экспедиционнных материалов по Тотемскому району)
      Изучая традиционную культуру русского народа, мы нередко сталкиваемся с интересными, но очень неоднозначными явлениями. К такому явлению можно отнести и драки, которые традиционно устраивались по большим съезжим престольным праздникам на всей территории Вологодской области. Что это? Хулиганские выходки разгоряченной молодежи или отголоски древних обрядов? Целью нашей работы как раз и является поиск ответа на этот вопрос.
      Основным материалом исследования являются экспедиционные записи, сделанные нами в ходе совместной экспедиции в Тотемский район в июле 2000 года. В ней приняли участие Школа традиционной народной культуры города Вологды и фольклорно-этнографическая студия "Матица" города Череповца.
      Драка, как своего рода силовое противоборство среди мужского населения, была важной чертой традиционной культуры, придававшей специфическую окраску многим народным праздникам и гуляньям. Она была причиной возникновения многих своеобразных форм мужского поведения и являлась важным механизмом, регулирующим взаимоотношения молодежных групп.
      Драки обычно проходили по престольным праздникам и являлись кульминацией всего праздничного гулянья. Причем, как нам рассказывали, гулянье переходило в драку нередко естественным образом, как бы само собой.
      Чаще всего в драках участвовали молодые парни, которым могли помогать мужики или девки. Роль девок в драке заключалась в том, что они подносили в переднике камни, наблюдали за дракой и "вытаскивали" из нее своих кавалеров.
      Группу парней обычно возглавлял атаман, которого они сами выбирали. Атаман должен был быть рослым, красивым, задиристым и справедливым. Иногда роль заводилы выполнял гармонист. Сигналом к драке мог служить и жест одного из парней: он поворачивал козырек кепки назад.
      По информации респондентов, драка могла возникнуть по разным причинам:
      - "из-за девок";
      - "на гулянье просили гармониста поиграть, а он отказывал";
      - "пляшут, да рукавом друг дружку заденут";
      - "один пляшет, а другому не дают";
      - "шли рядами, гармонист в центре, ребята рядом. Кто-то пляшет впереди. Навстречу два таких же ряда, и если что-то не нравится, будет драка";
      - "дрались для развлечения";
      - "не из-за чего, а по пьяному делу". Рьяных задир и пьяных (что было редкостью) сажали в амбар.
      В драке могли использовать:
      - колья, которые выламывались из изгороди;
      - гири весом 200, 400, 500 и 800 граммов (гиря была привязана у локтя резинкой или супонью; в таком случае в драке не надо было искать камни, просто гирю выкидывали и били ею);
      - железные бляхи;
      - железные "тростки".
      Парни 1908-1910 годов рождения, когда шли на драку, брали с собой кованые железные "тростки", у которых один конец был загнут, а другой заточен (заострен). Ее втыкали в щель, находящуюся в полу, и вокруг нее плясали.
      Мотив драки находил отражение в текстах частушек, например:
      Атаман, играй под драку, веселее начинать.
      Не такие наши головы - с гулянок убегать.
      Дроля сделаешь измену, не отделаешься вдруг.
      Тросткой медною, витою исхлещу до самых рук.
      Также существовал целый блок приемов и способов защиты в драке. До убийства доходило редко. Хотя существовали приемы, с помощью которых можно было убить соперника.
      Драка заканчивалась в том случае, если в нее "встревала" девка. После драки все расходились, часа через два "затейники" мирились до следующего праздника. Процесс мирения проходил, когда пили "мировую", которую обычно выставляла слабая сторона.
      Анализируя собранные в экспедиции материалы, мы пришли к выводу, что традицию драк, зафиксированную нами в исследуемой местности, можно отнести к обрядовому элементу, так как:
      - довольно четко прослеживается структура драки (есть зачин, непосредственно само столкновение, бой, развязка - конец драки и "мировая");
      - довольно четко определяется время драки (престольные праздники);
      - драки носят систематический характер (сопровождают каждый большой праздник);
      - явно прослеживается противостояние своих и чужих;
      - драки носят массовый, коллективный характер (сходятся "стенка на стенку", "деревня на деревню");
      - наличие специальных гармонных наигрышей и специальных для такого случая текстов частушек, также подтверждающих версию о драках как о традиционной системе ритуальных боев.
      Приложение:
      Список респондентов
      Середский с/совет
      Деревня Антушева Гора:
      Опалихина Лидия Евлампьевна, 1927 г. р. (род. - д. Петрищева Гора).
      Деревня Концевская:
      Дегунов Владимир Николаевич.
      Деревня Пелевиха:
      Петергин Иван Иванович, 1923 г. р. (род. - д. Большая Великодворская);
      Петергина Нина Васильевна, 1925 г. р. (род. - д. Большая Великодворская).
      Деревня Середская:
      Пахнин Константин Евлампиевич, 1915 г. р.
      Мосеевский с/совет
      Деревня Великий Двор:
      Брагин Василий Васильевич, 1930 г. р.;
      Попов П.Н. 1926, г. р.;
      Попова Людмила Евграфовна, 1928 г. р. (род. - Кировская обл.);
      Фейшина Нина Васильевна, 1927 г. р.
      Деревня Кожинская:
      Сабуров Николай Николаевич, 1932 г. р.
      Деревня Кондратьевская:
      Брагина Галина Петровна, 1933 г. р. (род. - д. Максимиха, Заборский с/с Тарногского р-на)
      Деревня Пустошь:
      Баландин Николай Платонович, 1929 г. р.;
      Баландина Надежда Михайловна, 1928 г. р. (род. - д. Гавшино).
      Деревня Филяково:
      Красавина Павла Ивановна, 1928 г. р.;
      Ярославцев Алексей Иванович, 1936 г. р. (род. - д. Мосеево).
      Заозерский с/совет
      Деревня Данилов Починок:
      Харинский Николай Клавдиевич, 1929 г. р.
      Деревня Никитин Починок:
      Дуров Борис Андреевич, 1933 г. р.;
      Дуров Иван Иванович, 1918 г. р.;
      Дуров Иван Федорович, 1925 г. р.;
      Дурова Еврания Алексеевна, 1938 г. р. (род. - Сибирский с/с Верховажского р-на);
      Дурова Мария Павловна, 1921 г. р.;
      Дурова Юлия Ильинична, 1927 г. р. (род. - с. Кичменский городок, Трофимовский с/с).

      Ольга Смирнова
      ученица 11 класса, дом детского творчества с. Нюксеницы.
      Научный руководитель - педагог дополнительного образования, руководитель фольклорного ансамбля дома детского творчества Елена Николаевна Малафеевская.
      Ряженые на святочных игрищах Нюксенского района
      В период с 7 по 19 января на улицах Нюксеницы можно увидеть развеселых наряженок, отмечающих своим появлением наступление Святок. Традиция "рядиться" на Святки соблюдается сейчас совершенно в иной форме, чем в дореволюционное время. С наступлением святок на деревенских улицах появлялись веселые ватаги молодежи, переодетой в самые необычные наряды. Это означало, что начались святочные обходы ряженых.
      Начало календарного года и "переходный" период от старого к новому - Святки - связывались, по крайней мере, с двумя идеями, которые могли служить в древности объяснением необходимости рядиться в этот период.
      Во-первых, начало года знаменуется пришествием на землю всякой нечисти, злых духов в облике животных и людей. Вторая идея была связана с верой в то, что на Святки души умерших родственников посещают дом. Отсюда такие персонажи ряженья, как старики и нищие.
      Ряженых Нюксенского района можно поделить на две группы: люди (антропоморфные персонажи) и животные (зооморфные персонажи). Группа людей включает в себя старика и старуху, цыгана и цыганку, белую бабу, смерть, нищего, солдата.
      Наиболее популярными зооморфными персонажами были медведь, лошадь, гусь, журавль, курица, петух, коза, бык. У ряженых животных был иногда хозяин - поводырь, вожак, пестун. Конечно, названия масок довольно условны.
      Все ряженые подразделялись на страшных и баских. Наряд страшных наряженок был построен на принципе оборотничества (переодевание в одежду другого пола, использование разных необычных элементов одежды и обуви). И, наконец, к этому можно добавить прямые указания на "звериный облик". Все без исключения зооморфные персонажи относились к страшным наряженкам. Страшные пугали девушек и детей, заглядывая и стуча в окна, врывались в избы и устраивали там шумные пляски. Одним из условий было остаться неопознанным.
      Наряд баских наряженок состоял чаще всего из "прежнего" традиционного костюма. Часто баские наряженки украшали свой костюм полотенцами, которые обычно висели на стенах, иконах, зеркалах. Использовали их баские наряженки по-разному: подпоясывались через плечо и делали из полотенца фартук, два полотенца перебрасывали через оба плеча крест-накрест, третье - на шею, как шарф, а четвертым подпоясывались или забрасывали два полотенца на шею концами вперед и назад, а третьим подпоясывались. Баские наряженки приходили днем. Весь интерес обхода заключался в узнавании хозяевами пришедших и рассматривании нарядов пляшущих наряженок. Плясали под гармошку. "Робята дадут висть, что седни из Сергеевски придут баские наряженки. Дак как идут наряженки, игроки-то уж играют. Наряженок-то много приходило, дак и "Метелицу" и "Восьмерку" пляшут". Лицо ряженых было закрыто. Мария Феодосьевна Марденская рассказывает: "У ково тюль есть, дак тюлью закинутся, кто марлей, а кто тоненьким беленьким платочком закинется. Узнают, дак раскинем и будем плясать так".
      Покойник.
      Смерть и воскрешение - древнейшие мотивы новогоднего ряженья. Поэтому не случайно, что, несмотря на весьма пестрый состав персонажей-ряженых, покойник встречался почти повсеместно. Чаще всего покойника наряжали, как настоящего мертвеца, в домотканое нижнее белье - рубаху и портки. "А у нас дак приносили нагим, совсем нагим. Намажут лицо-то белилами, завертят простыней и несут. В зубы-то покойнику еще и иголку сунут или булавку. Как начнут девки-то прощаться с ним, подойдут, наклонятся, а он возьмет да и уколет их", - рассказывает М.Ф. Марденская.
      Одной из главных задач покойника было запугивание детей и девушек. Кульминационным моментом сценки с покойником было отпевание и прощание с ним. В деревне Хохлово говорили, что обязательным действующим лицом отпевания был поп, одетый в "черный балахон и дрўгую шапку". Поп расхаживал по избе, размахивая "кадилом", которое представляло собой мешочек с песком на веревке, и произносил следующие слова: "Святый божий, святый крепкий, святый бессмертный, помилуй нас!"1. После этого каждую девушку заставляли прощаться с покойником. Девушки убегали, прятались в подполье. Как попрощаются все, покойник вскакивал и гонялся по избе за девушками и детьми, ловил и катал их по полу.
      Белая баба.
      Широко были распространены и покойники, бегающие по деревне, что приближало их к маске белой бабы. Белая баба, смерть, была очень близка к покойнику. Чаще всего она обходила дома в одиночку. Характерными ее признаками были: белая портяная исподка, фатка, "щеть" в руке, валенки на ногах. "Белая баба со щетью, дак она ходит тычет" (д. Хохлово). Мужики держали девок в избе, чтобы баба сумела тыкнуть каждую. В деревне Слободка Нюксенского района один из парней, нарядившийся белой бабой, входил в избу, топал перед кем-нибудь ногой, тот должен был встать и наклониться, а смерть хлестала его плеткой. Чаще всего такой экзекуции подвергались девушки. В этнографической литературе отмечается явное сходство между маской белой бабы и журавля, которое подтверждается и на материалах русских говоров, где длинноногая птица называется бабой.
      Журавль.
      "Наряд журавля состоял из балахона, через рукава которого пропихивалась вороба (часть приспособления для перематывания ниток), в конец ее втыкалось веретешко. Лицо ряженого закрывалось. Примечательно, что журавлем рядились только мужчины" (записано от Надежды Ивановны Андриановской).
      Коза ("ч?каўка").
      Для козы изготавливали голову из дерева, пытаясь придать устрашающую внешность: "Роги деревянные, вместо зубов - гвозди, челюсть стучит". В Бережнослободской волости в конце XIX века коза ходила так: "Накрывают одного парня подстилкой, привязывают деревянную голову с большими рогами, парень тычет рогами без бережи кого попало, поднимается визг, рев, поводыри хохочут". Коза блеяла, скакала по избе, шевелила рогами, трясла бородой, щелкала челюстью. Вот одна из характерных сценок с участием козы. В ней козу изображал мужчина в вывернутом полушубке. В руке, которая была засунута в рукав, он держал палку с козьей головой - "ч?каўку". Нижняя челюсть козы открывалась при дерганье за веревочку. "Я ч?каўки боялась шибко. Прибежит, да как подсадит под бок... Я уж шибко боялась, дак он и скакау надо мной", - вспоминает Анна Васильевна Суровцева.
      Медведь.
      Существует по крайней мере две версий происхождения этого персонажа ряженья. Одна из них связана с фактором бытования в прошлом веке культа медведя у многих народов Сибири и Русского Севера. Сторонники другой версии ставят под сомнение необходимость поиска столь глубоких корней святочного медведя, указывая на его родство с дрессированным медведем бродячего цирка. Рядились медведем довольно просто: выворачивали шубу или тулуп шерстью наружу, надевали сверху и на ноги, а на лоб и на лицо опускали шапку или поднимали воротник. Иногда лицо мазали сажей или завязывали воротник, придавая ему форму морды зверя. Часто у ряженого медведя был хозяин. "Пестун взади-то идет и держит пояс-от, а он ползет", - говорили в деревне Хохлово. Придя в избу, медведь сволакивал с лавки девок и катал их по полу. "Пока всех девок не перекатает, дак не уходит с игрища" (д. Хохлово).
      Конь ("конек").
      Этот персонаж был известен повсеместно. В некоторых сельских советах нашего района лошадь изображали от двух до четырех человек. В Брусенце ездили на дугах. Ряженый привязывал к одному концу дуги веник-хвост, к другому - колоколец. Иногда веник смачивался водой с сажей. Прыгая по избе, конек обрызгивал присутствующих. "Раньше на игришшах смочат да и сажой ишо намажут. Дак вот и заивкаём, побежим", - рассказывает М.Ф. Марденская.
      Рядились в кожи.
      По информации, полученной в деревне Хохлово, для ряженья использовались также кожи. "Мужики наряжалися в кожи. И коровьи, и телячьи, и овчины. Обвернутся эдак кожам-то, да и придут".
      Обязательным атрибутом святочных игрищ, в которых непосредственно участвовали наряженки, были забавы: просека, мельница, валенки шить. М.Ф. Марденская так рассказывает о "подшивании валенок: "Придут, у девки-то закинут ногу-то, так ткнут ногу шилом-то, сзывкают".
      Просека.
      Становились в два ряда парни со жгутами. Между рядами делался промежуток, по которому должна была пробежать девка туда и обратно. При этом ее хлестали с той и другой стороны. Н.И. Андриановская рассказывает: "Сдернут девку с лавки да и направят по просеке. Жгут-от совьют из соломы, в воде намочат, да и заморозят. Дак эдаким дай-ко! Другой тихонько заденет, а другой так даст!".
      На протяжении тех лет, что я занимаюсь фольклором, мне неоднократно приходилось сталкиваться с информацией об обряде ряженья (через экспедиционные материалы) и непосредственно участвовать в этом действе. Изученный мною обряд ряженья в Брусенском сельсовете стал источником интересной и поистине уникальной информации как о самих ряженых (их поведении, внешнем виде), так и об общем смысле и значении обряда в народной жизни. Радует, что традиция ряженья сохранилась.
      Приложение:
      Список респондентов:
      Брусенский с/совет
      Деревня Брусенец:
      Андриановская Надежда Ивановна, 1931 г. р.;
      Пушникова Анна Николаевна, 1918 г. р.
      Деревня Монастыриха:
      Буркова Анна Михайловна, 1924 г. р.;
      Мальцев Сергей Иванович, 1931 г. р.
      Деревня Парки:
      Мальцева Анна Васильевна, 1924 г. р.
      Деревня Хохлово:
      Бурков Николай Васильевич, 1930, г. р.;
      Куковерова Галина Ивановна, 1926 г. р.;
      Максимовская Анна Гавриловна, 1927 г. р.;
      Марденская Мария Феодосьевна, 1931 г. р.;
      Суровцева Анна Васильевна, 1915 г.р.

      Елена Проворова
      ученица 11 класса Харовской средней общеобразовательной школы.
      Научный руководитель - директор Харовского историко-художественного музея Александра Владимировна Нефедова.
      Письма с фронта
      Летом 2000 года я была участницей нескольких краеведческих экспедиций по Харовскому району, встречалась с людьми, чьи судьбы так или иначе затронула Великая Отечественная война. Эти люди до сих пор хранят не только вещи своих родных и близких, участвовавших в войне, но и их письма. Прочитала некоторые и поняла, что эти фронтовые весточки являются своего рода святыней для их обладателей. В Харовском музее узнала, что этой темой в нашем районе никто специально не занимается. Решение пришло само - буду работать над темой "Письма с фронта".
      А письма
      В треугольниках солдатских!
      Они для нас
      До сей поры полны
      И мужества, и доброты, и ласки.
      И грозного дыхания войны.
      Г. Серебряков
      Письмо. Почтовый ящик. Почтовый вагон...
      Вещи настолько привычные, что кажется, нет ничего проще, чем написать и отправить письмо. Однако так было не всегда.
      22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война, и с этого момента обычное письмо превратилось в письмо с фронта. Оно стало живой историей боевых событий, происходивших на фронтах, свидетельством мыслей и чаяний человека, вставшего на защиту родной земли.
      Во время экспедиции по Слободскому сельсовету мне довелось услышать незабываемую историю, рассказанную 84-летней Фаустой Павловной Савиновой. Оказалось, что она все еще хранит письма своего первого мужа Николая.
      - Замуж я вышла по любви, - нежно прижимая письма к груди, вспоминает Фауста Павловна. - Но не долго длилось наше счастье - мужа моего, Колю, отправили воевать. С войны он мне писал часто. Я с нетерпением ждала его писем. И сама писала, но не всегда письма доходили до моего любимого. Письма его я храню до сих пор. Их у меня десять. Коленька мой погиб...
      Передо мной пожелтевший от времени солдатский треугольник - весточка с фронта. Исписан чернилами, простым и химическим карандашом. Стоит штамп "Просмотрено военной цензурой" - свидетельство о том, что письмо не содержит никаких сведений о реальном положении дел на фронте. А потому эти письма - лишь разговор родственных душ. Они сообщают о том, что могло интересовать только близких людей: ранен или здоров, сыт или голоден...
      Кроме этого треугольника, еще 31 письмо. Их присылал с фронта Иван Аполлинарьевич Копосов, уроженец нашего города. Письма бережно хранит его сын Борис Иванович. Даже по прошествии стольких лет они не оставляют равнодушным прикоснувшегося к ним человека.
      Особенно поражает одно, адресованное дорогой супруге. От начала до конца оно написано стихами. В нем и любовь, и надежда на встречу, и вера в лучшее будущее:
      "... Сижу в глубокой думе
      И не знаю, с чего начать,
      Вот взял я листок бумаги
      Начинаю письмо я писать.
      Я очень редко с Вами вижусь,
      Совсем я редко говорю.
      И только сердце мое знает,
      Я очень Вас люблю!...".
      И если вдуматься, в каких условиях писались эти строки, как было тяжело этому солдату, то можно понять, как велика была его любовь.
      Беру другое письмо. Того же человека, но стиль и содержание совершенно иные: "... Скоро пойдем гнать врага - проклятого немца, у нас под Ленинградом успехи на фронте хорошие. Гитлера отогнали далеко...".
      Иван Копосов был ранен, лечился в госпитале в Вологде. Он был так близко от родного дома! Но навестить семью не удалось. Позднее Иван Аполлинарьевич писал: "Я был в госпитале, в Вологде. Очень хотелось домой, но никак. Был два месяца. Был ранен, а теперь опять на фронте".
      Как хотелось ему в свой родной Харовск! Но война любое расстояние делает огромным. Оттого письма становятся особенно ценными для близких людей.
      По этим небольшим весточкам, написанным в минуты отдыха, можно судить, какими были настроение и дух солдата, каким временем он располагал, в каких условиях жил защитник Отечества.
      "... Я пока живу ничего, все благополучно, бывает тяжеловато, но что поделаешь. Но скучно в том, что от вас писем не получаю и не знаю, как вы живете...".
      А письма шли очень долго. Почтовая корреспонденция, идущая на фронт, подвергалась многократной перегрузке в пути. В одних пунктах - для проверки органами военной цензуры, а для сортировки и распределения по фронтам и соединениям - в других. Недостаточность развернутой сети военно-почтовых сортировочных пунктов приводила к образованию больших завалов корреспонденции на этих пунктах. А так как армия постоянно находилась в движении, солдат перебрасывали с места на место, то и адрес полевой почты постоянно менялся. Письма Ивана Копосова приходили из полевых почт: 1571 ч. 124, 57841, 86607, 37591, 51426-Ф, 15636-У, 18566-И, 37571, 51411-Ф. Вот какая широкая география!
      Павел Васильевич Лычешков - уроженец Низовского сельсовета Харовского района. Его письма хранила дочь, Нина Павловна. Они шли из блокадного Ленинграда. Когда письма приходили к жене, собиралась вся деревня и с замиранием сердца читали. Односельчане вместе радовались успехам своего земляка и огорчались поражениям. Это были их успехи и их поражения.
      24 июля 1943 года он с гордостью написал: "... Меня наградили медалью "За оборону Ленинграда". Ношу ее на своей груди".
      Строчки другого письма полны отваги и беспредельного героизма: "... Оттого я сейчас редко пишу письма, потому что нет времени, все время находимся в движении. Гоним и бьем фашистов с нашей священной Родины. Немец бежит от нас, как сумасшедший".
      В то же время были у солдат и свои, простые житейские проблемы: "... Со мной сейчас знакомых, близких никого нет. До боя был из Сямжи, но его убило. Но в армии можно скоро поймать знакомых. Все свои станут и даже лучше бывают, чем свои".
      Чувство ответственности за свою семью рождало опасения за жизнь: "... Я пока жив и здоров. Теперь даю знать, мои родные, что скоро, наверное, поедем на передовую, но вы, Надя, не расстраивайтесь. Если я останусь в этом подразделении, то не так опасно для жизни...".
      Эти письма - живое свидетельство борьбы за Ленинград. Их переправляли по Ладожской дороге. Их история - это часть истории Ладоги. Бомбили дорогу - бомбили и письма, тонули машины - тонули и письма. Их вылавливали из ледяной воды, и они продолжали путь к своим адресатам.
      Прорыв блокады! Радостью такого великого события невозможно не поделиться с семьей: "«... Вам, наверно, известно стало, что блокаду Ленинграда прорвали, кольцо, проще говоря, теперь будем ожидать лучшей жизни, улучшения питания...".
      В письмах часто речь идет о проблемах в снабжении продуктами, но, несмотря на постоянное недоедание, солдат заботится прежде всего о своих близких: постоянно высылает жене деньги.
      22 ноября 1943 года Павел пишет: "... Надя, здесь растет много грибов и ягод. Ягоды носил на рынок продавать. Выручил как будто порядочно, но купил хлеба. Посылаю тебе денег...".
      Письмо от 25 ноября 1943 года трогает читателя тоскливой заботой о родных: "...Сами плохо не ходите, одевайтесь лучше и теплее. Сохраняйте свою жизнь...".
      Павел Васильевич даже издалека печется о детях, об их воспитании без отца: "... Обо мне не скучайте. Что будет, тому не миновать. Бог спасет мою жизнь, то будем жить по-старому. Берегите свое здоровье, и детей, и крестной, и воспитывай детей в хорошем отношении...".
      Три военных жизни. Три жизненных трагедии. Павел Лычешков, Иван Копосов, Николай Савинов. Они погибли на войне. И родным и близким этих людей пришлось получить письмо со страшным названием - извещение о смерти. Сколько горя от невосполнимой утраты приносила в семьи погибших эта казенная бумага... Таких извещений, а попросту "похоронок", пришло в наш район более 5 тысяч.
      В семью Копосовых 2 июня 1944 года пришло, как выяснилось позднее, последнее письмо от Ивана: "... Да хорошо бы эту жизнь пережить, но не знаю, трудно. Мы готовимся к наступлению. Какая будет доля и счастье?..".
      А через 10 дней, 12 июня 1944 года, принесли "похоронку". Это было последнее для этой семьи фронтовое письмо. Письмо, давшее горький ответ на последний вопрос Ивана.
      Пришла "похоронка" и в семью Павла Лычешкова. Его сын, будучи тогда десятилетним мальчиком, хорошо запомнил, что мать с горя спрятала ее. Эту "похоронку" никто больше не видел.
      Со слезами на глазах беру в руки еще один конверт. Он адресован Шаровой Евфалии Николаевне. В нем сообщение о смерти ее сына Николая. Пришло и письмо от работников инфекционного госпиталя № 544, куда Николай поступил с тяжелыми ранениями и где умер. Они пишут: "Смерть вырвала из наших рядов Вашего сына. Но мы отомстим за эту смерть, мы - медработники - усилим лечебную работу, а его друзья на фронте также мстят за смерть погибших".
      Последние слова являются поддержкой для родных. Они наполнены верой в будущее. Кажется, всего лишь несколько слов, но как точно они раскрывают русскую душу.
      Работа с письмами захватила меня. И сколько бы я их ни читала, каждый раз удивлялась сдержанно-спокойному тону. Ежедневно глядя в лицо смерти, солдаты старались в письмах не волновать своих близких.
      Эти люди - гордость Родины. Наша гордость. Их письма - бесценные реликвии более чем полувековой давности.
      Письма прочитаны. Кажется, вместе с харовчанами, которые были немного старше меня, прожита долгая жизнь... И в памяти пробуждаются проницательные строки Сергея Орлова:
      Солдаты спят - они за день устали.
      Храпит прокуренный насквозь блиндаж.
      Под потолком коптилка замирает,
      Трещат в печурке мокрые дрова...
      Когда-нибудь потомок прочитает
      Корявые, но жаркие слова...
      Давайте помнить о героях войны, простых солдатах, защитивших нашу Родину, уважать их подвиг. Без этого нет настоящего, нет и будущего. Будем черствы и безрассудны к героическому прошлому наших отцов и дедов мы, будут черствы и наши потомки.
      Помнить и уважать - значит быть сильнее, нравственнее, чище и благороднее.

      Сергей Муничев
      ученик 11 класса Высоковской средней общеобразовательной школы Вологодского района.
      Научный руководитель - заместитель директора по воспитательной работе, руководитель клуба "Подвиг" Владимир Александрович Гущин
      Былая краса и гордость Верх-Вологды (страницы истории Леонтьевской Верхвологодской церкви)
      Клуб "Подвиг" Высоковской средней школы уже 12 лет исследует историю Леонтьевской Верхвологодской церкви. Основным источником, позволяющим создать какое-то представление о храме и приходе, являются архивные материалы, в числе которых клировые ведомости. Первая запись в клировой ведомости за 1852 год гласит: "Сначала от сясуществование не известно1". Из воспоминаний старожилов следует, что церковь стояла в другом месте; как раз там, где сейчас размещается кладбище. Была она деревянной, и в давние времена именовалась по-другому. Одни говорят - во имя Флора и Лавра, другие - во имя Бориса и Глеба.
      Продолжая поиск, удалось выяснить следующее. В прибавлениях № 24 "Вологодских епархиальных ведомостей" за 1916 год читаем: "По сказке 1795 года, вторым священником при Леонтьевской поверх реки Вологды церкви служил 73-летний старец Василий Иванов, определенный в 1787 году для исправления священнослужения до возрасту назначенного к той церкви во священники тоя ж церкви священникова сына Степана Андреева, которому во время кончины его родителя было только 12 лет"2.
      Эта запись подтверждает тот факт, что в 1787 году храм был освящен во имя святителя Леонтия, епископа Ростовского, а также о вероятности преемственности в передаче священнического места.
      В "Вологодских епархиальных ведомостях" за 1865 год печатались росписи церквей Вологодской епархии по окладным книгам 1691 года, в которых отмечалось, что в Верх-Вологде расположена церковь Бориса и Глеба3.
      В 1916 году известный вологодский краевед И.Н. Суворов опубликовал список церквей Вологодской епархии за 1678-1679 гг. Под № 80 значится запись: "Свв. мучч. Бориса и Глеба Вверх-Вологда..."4.
      Что можно сказать об этом? Историческим центром Верх-Вологды было село Борисоглебское. Уже сам тип населенного пункта, "село", указывает на то, что здесь находился храм. В названии церкви и населенного пункта видится определенная взаимосвязь. Таким образом, все выявленные нами обстоятельства позволяют предположить, что церковь Бориса и Глеба стала началом Леонтьевской Верхвологодской церкви. Первое же упоминание о ней относится к 1678 году.
      В своем первоначальном виде церковь была деревянной, поэтому неоднократно горела от ударов молний. Наиболее беспощадным был пожар 1810 года. Новую церковь решили поставить в другом месте, непосредственно в селе Борисоглебском. На сходе прихожан было решено построить ее каменной, величавой, в два этажа, с большой колокольней, пятиглавой.
      Для строительства были организованы три кирпичных завода в деревнях Высоково и Кривое. Глину брали в местечке Ямки. Под всей площадью будущей церкви был выкопан котлован глубиной в пять метров и полностью заполнен камнем. Вот на такой "подушке" и был возведен храм.
      Нижний храм был устроен в 1818 году и освящен в 1820 году. Для полного завершения строительства потребовался еще 21 год. Верхний храм был освящен в 1839 году. В церкви было три престола. Два находились в нижнем, теплом храме: главный - во имя Леонтия, епископа Ростовского - чудотворца, а в правом приделе - Модеста, архиепископа Иерусалимского. В верхнем, холодном этаже располагался престол иконы Тихвинской Божией Матери. Кроме этого, предполагалось устроить еще два придела: на южной стороне во имя святых Бориса и Глеба, на северной - во имя мучеников Флора и Лавра.
      Увы, об убранстве церкви, ее красоте судить не нам. На сей счет нет никаких письменных, фотографических, изобразительных источников. Но оно сохранилось в памяти людей.
      Образы храмовых святых располагались на стенах. На белоснежно-голубых сводах были изображены ангелы. Если судить по описи имущества, проведенной в 1918 году, в церкви имелось: 19 иконостасных икон, 2 иконы у царских дверей, 2 запрестольные иконы, 5 аналойных икон, 11 киотных икон5.
      В верхнем храме с потолка свисало паникадило - необычайно красивое, с пятью рядами свечей. Нижний храм освещался тремя светильниками, каждый примерно в 20 свечей. Паперть церкви была покрыта цветным навесом с ажурными металлическими поддержками.
      Из притвора в довольно обширную трапезную на второй этаж вели две лестницы: с левой и с правой сторон. Здесь, рядом с основным входом в храм, имелась еще одна дверь. Войдя в нее, можно было попасть на темную лестницу, которая вела на первую площадку колокольни. С этой площадки так называемая "светлая", довольно крутая лестница в несколько поворотов выводила непосредственно на площадку звонницы, которая находилась на более чем 30-метровой высоте. В этом плане интересно воспоминание Николая Николаевича Изюмова. "Память у меня просто фотографическая. Прочная очень. До сих пор помню все эти лесенки на колокольню, ступенек было много. Они были винтовые, я на вологодской колокольне был множество раз и прекрасно помню, что я видел с колокольни нашей церкви и с колокольни Вологодского собора. Наша церковь была намного выше". Не будем оспаривать справедливость данного утверждения. Возможно, когда-нибудь мы сможем пролить свет и на этот вопрос, найдя соответствующие подтверждения.
      В своем первоначальном виде колокольню венчал деревянный шпиль в 12 саженей. Однажды во время сильной грозы в него ударила молния, и он загорелся. Начавшийся пожар грозил большими неприятностями. На выручку пришли житель деревни Поповское Михаил Голяшов с приезжим мастером из Вологды. Буквально в считанные минуты на огромной высоте им удалось во время пожара спилить шпиль. Уже впоследствии на месте деревянного шпиля была надстроена квадратная колонна, увенчанная золоченым куполом с крестом.
      Около века церковь простояла без большого колокола. И все же колокол - красавец и великан - был отлит, весил он 310 пудов 12 фунтов. Для того, чтобы его доставить на место, были изготовлены специальные дроги с дубовыми колесами. Однако три пары лошадей смогли довести колокол только до Кубенского. Далее, ввиду бездорожья, специально оборудованные дровни тащили вручную.
      Чтобы поднять колокол на звонницу, потребовалось установить специальные блоки, с перекинутыми через них веревками. Когда колокол подняли на уровень звонницы, оказалось, что имеющиеся проемы малы. Пришлось колокол опустить и расширять один из проемов. Лишь со второй попытки колокол был поднят на площадку и установлен на перекладину.
      Не зря говорят, русский народ удалой и гордый, любитель веселых шуток и розыгрышей, в полной мере это проявилось тогда, когда нужно было поднять на колокольню язык колокола весом в 16 пудов. Ради шутки мужички предложили на спор за четвертную самогона это сделать местному силачу Мишке Тряхову по прозвищу "Корова". "Снесу!" - сказал. И ведь, говорят, снес на удивление всем.
      В памяти многих старожилов сохранился гул большого колокола, малиновые перезвоны меньших его сородичей. С особой гордостью и сейчас говорят о том, что под звуки нашего колокола шли к службе в своем храме и жители села Воскресенского, что в 15 верстах от Борисоглебского. Всего на звоннице было установлено 10 колоколов разного размера. Известен вес еще двух колоколов - 125 и 55 пудов6.
      Внешне Леонтьевская Верхвологодская церковь выглядела великолепно и внушительно. Купола, крыша, карнизы были покрашены в зеленый цвет. Купол и крест на колокольне были вызолочены. Кресты на самой церкви были светлые, и их металлический блеск в лучах солнца резал глаза.
      В архитектурном плане сооружение было строго и величественно. Никаких "художественных излишеств". Красоту здания подчеркивали выступающие на полкирпича пилястры второго этажа, изогнутые линии, завершающие округлость верхних частей окон и проемов. С восточной стороны здание завершала хорошо обозначенная апсида с небольшой золоченой главкой.
      Располагалась церковь на вершине довольно высокого холма. Поэтому 50-метровая колокольня была видна со всей округи. Территория вокруг церкви была обнесена оградой. Ажурные столбы, выполненные из кирпича, соединялись между собой кирпичной стеной, высотою до пояса, пространство между ними заполняла металлическая решетка. О ее красоте можно судить по фотографии, выполненной еще в 1899 году. Именно по ней можно воспроизвести динамичные завитки, круто закрученные спирали, многолучевые звезды, в каждой детали, их повторении и чередовании поистине были заключены недюжинная сила и мощь мастерства, одухотворившего холодный черный металл. По углам ограды стояли полукруглые башни высотой около четырех метров, с небольшими главками в завершении.
      Сохранилась опись церковного имущества Леонтьевской Верхвологодской церкви по состоянию на 1863 год. "Риз лучших - три, среднего сорта - пять, повседневных пять. Стихарей дьяконовских лучших - три, среднего сорта - четыре и повседневных - пять. Причетнических стихарей праздничных - два и повседневных - два. Для хранения святых даров ковчегов два: лучший, серебряно-золоченый с финифтями, в нем весу два фунта сорок девять и три четверти золотников (серебро 84-й пробы). Другой медный, посеребренный с финифтями. Дароносиц - две, и обе посеребренные. Евангелий - пять. Большое - в лист, в медной посеребренной отделке с финифтями. Среднее - в пол-листа, в такой же медной посеребренной отделке с финифтями и три малые. Одно из них в медном посеребренном окладе с финифтями и два, обложенные алым бархатом с присутствующими на верхней обложке медным посеребренным изображением. Крест серебряно-позолоченный под чернью - один, в нем весу - один фунт с четвертью (серебро 84-й пробы) и четыре креста медные посеребренные. Сосудов серебряных - два, из них лучший чеканной работы с финифтяными на них изображениями, в нем весу три фунта. Другой также вызолоченный с чернью, в нем весу - два фунта с половиною. Серебро в обоих 84-й пробы. Кадил медных, посеребренных - четыре. Свит дьяконовских посеребренных - два. Купель для крещения младенцев медная, внутри отбеленная. Венцы для обручающихся медные, посеребренные, с финифтяными на них изображениями. Сосуды для благословения медные. Чаша для водоосвящения медная, отбеленная. Подсвечники, паникадила и лампады все медные, посеребренные. Аналои и столы имеются довольно исправными..."7.
      В разное время, в зависимости от количества прихожан, менялся и штат церкви, получавший жалованье из государственной казны. В 1852 году был двойной причт и дьякон. По состоянию на 1917 год "по штату в ней положены: дьякон, два священника и два псаломщика". Им выплачивалось следующее жалованье в год: священнику - 300 рублей, дьякону - 150 рублей, псаломщику - 100 рублей8.
      Собственных домов священники не имели и временно пользовались зданиями, принадлежавшими церкви. В деревянном двухэтажном доме, устроенном в 1879 году, помещалась сторожка. Здесь жили семьи дьякона и псаломщиков. Один из священников жил в одноэтажном доме церковно-приходской школы. Второй священник жил в деревянном доме, пожертвованном церкви.
      В начале XX века отмечается рост населения в приходе. Если в начале XIX века прихожан было менее 2000 человек, то в 1917 году - уже 3433 человека9. Приход состоял из 30 деревень (658 дворов) и для удобства обслуживания был поделен между двумя священниками. Каждый из них обслуживал определенные населенные пункты, с учетом расстояния и количества хозяйств. Так в приходской зоне священника Белоруссова числилось 293 хозяйства с 1630 душами, священника Цветкова - 365 хозяйств и 1803 души10. Во второй половине XIX века к церкви было приписано три часовни в деревнях Бабик, Виктово и Усово11.
      Интересен факт, связанный с часовенным приходом в деревне Виктово. Несколько раз жители деревни Виктово пытались построить часовню на горе, что возвышалась над деревней (в настоящее время здесь находится песчано-гравийный карьер), но одна из икон все время непонятным образом исчезала. Ее всегда находили на роднике, что бьет из земли в районе реки Вотчи. Это была икона мученицы Параскевы. Тогда и решили поставить часовню непосредственно на ключе. Освятили часовню, а вместе с ней и воду родника. С тех пор родник считается святым, и с ним связано немало событий в жизни всего края. Служба в часовне проводилась три раза в год:
      - 28 октября совершался молебен в день мученицы Параскевы;
      - в девятую пятницу от Пасхи молились о дожде;
      - 12 июля, в Петров день, освящали скот.
      В 1931 году часовня сгорела. Причиной пожара стала подожженная трава.
      Жители края любили свой храм и представить себе не могли жизни без церкви. Об этом может свидетельствовать "Ведомость о бывших и не бывших на исповеди и у святого причастия" за 1917 год. Лишь 12 прихожан из 3433 позволили себе этого не сделать12.
      Свою любовь к церкви прихожане выражали по-разному. Ежегодно в пользу храма и причтов жертвовались земельные угодья, зерно, хлеб и так далее. Интересна информация следующего содержания. В 1887 году прихожанами Леонтьевской Верхвологодской церкви устроено пять золоченых киотов стоимостью 600 рублей13. В 1880 году, видимо, теми же мастерами, устроены к местным иконам киоты изящной работы на сумму в 650 рублей14.
      В 1861 году при Леонтьевской Верхвологодской церкви открывается церковно-приходская школа15.
      ... Злой рок судьбы прошел по стране после революции 1917 года. Были осквернены, разграблены, уничтожены десятки тысяч храмов. Погибли бесценные произведения искусства, насильственными методами людей отлучали от церкви.
      В 1935 году деятельность Леонтьевской Верхвологодской религиозной общины была прекращена, а здание церкви полностью передано в ведение Высоковского сельского совета. После закрытия церковь начинают активно разрушать. Сбрасывают колокола. От удара большого колокола о меньший возникла настолько сильная звуковая волна, что в близлежащих домах вылетели стекла окон. Воистину - предсмертный крик умирающего. Разрушается колокольня. В здании церкви организуется клуб. Каким цинизмом нужно было обладать, чтобы из иконы "Страшный суд" размером 3x4 метра изготовить скамейки для зрительного зала!
      В годы Великой Отечественной войны в помещении церкви оборудуется сушилка для зерна и картофеля. В 1944 году случился пожар. Огнем были уничтожены остатки внутреннего убранства, росписи, все покрылось копотью. Постепенно все строение разрушилось до основания. Сегодня на том месте, где некогда стоял величавый прекрасный храм, стоит мертвый памятник нашего времени - танцплощадка.

      Вячеслав Кузнецов
      ученик 11 класса средней общеобразовательной школы № 16 г. Вологды.
      Научные руководители - методист областного центра детского и юношеского туризма и экскурсий Сергей Анатольевич Румянцев; учитель истории Ольга Борисовна Карпова
      История Спасо-Нуромской церкви (по материалам экспедиционных изысканий)
      Известно, что в XIV столетии Вологодский край представлял собой огромное пространство, занятое глухими лесами. В этой северной глуши скрывались тогда "подвижники", такие, например, как преподобные Димитрий Прилуцкий, Павел Обнорский и множество других "угодников Господних", к числу которых относился и преподобный Сергий Нуромский - основатель Спасо-Нуромского монастыря. "Этот постриженник Святой горы Афонской, пришед в Русскую землю, первоначально сопребывал святому Сергию Радонежскому, у которого довольно научившись иноческим подвигам, возревновал, наконец, удалиться на пустынножительство, и таким образом, руководимый Богом, пришел в нынешний Грязовецкий уезд Вологодской губернии..."1.
      Сергий Нуромский очень любил безмолвие. С благословения радонежского наставника поселился он на утесистом берегу реки Нурмы, поставил часовню с кельею и водрузил крест. Со временем к нему стали приходить люди, которые жаждали душевного спасения. Одни приходили, чтобы получить наставление для жизни, обуреваемые земными заботами, другие же оставались при нем. Через некоторое время собралось около прп. Сергия около 40 человек. Тогда были построены храм Происхождения честных древ Животворящего Креста и обитель общежития.
      Интересным фактом из биографии преподобного Сергия Нуромского является знакомство с преподобным Павлом Обнорским, жившим неподалеку. Часто они ходили друг к другу для беседы. Преподобный Павел Обнорский так уважал Сергия, что провожал его "более, нежели чем на две трети расстояния от своей обители. Место, до которого обыкновенно доходили Павел с Сергием, ознаменовано впоследствии часовней"2.
      Дожив до глубокой старости, преподобный Сергий Нуромский преставился 7 октября 1412 года, по другим сведениям - годом позже3.
      "Несколько лет спустя после смерти явился Сергий одному из иноков его обители во сне и велел сказать игумену и братии, чтобы открыли гроб его. Испуганный инок спросил: "Кто ты?" - "Я грешный Сергий, начальник сего места", - отвечал явившийся и указал на место гроба своего. От того, что это явление повторялось несколько раз, инок, видевший его, сильно заболел. Только после этого решился он рассказать о видении настоятелю. По решению настоятеля гроб с телом Сергия Нуромского был открыт под церковной папертью. И здесь случилось чудо: болящий инок получил исцеление от своей болезни. Когда была поставлена над мощами рака с иконою преподобного, потекли сюда жаждущие исцеления богомольцы"4.
      Молва об этих чудесных исцелениях, а также и о житии преподобного Сергия Нуромского передавалась из уст в уста сначала в обители, затем была письменно изложена - сначала Павло-Обнорским игуменом Протасием в 1556 году, затем игуменом Глушицкого монастыря Ионою в 1584 году.
      Основанный преподобным Сергием деревянный храм во имя Происхождения честных древ, с устроенным в нем впоследствии над могилою угодника приделом во имя Введения во храм пресвятой Богородицы, был до 1580 года, то есть в продолжение более 170 лет, единственным храмом обители. С 1585 года состояние монастыря стало улучшаться. Это было связано с тем, что, во-первых, волею царя была увеличена монастырская вотчина, во-вторых, к новоявленному Нуромскому чудотворцу стали стекаться множественные его почитатели. Тогда была построена в монастыре другая церковь - во имя Рождества Христова с приделом во имя Николая Чудотворца. Церковь была тоже деревянная, но в ней имелись теплая трапезная и келарская. Из сохранившейся описи Спасо-Нуромского монастыря 1616 года известно, что обе церкви были каждая "о двух верхах", при них была деревянная колокольня и на ней три колокола: два больших и один зазвонный. Церкви были достаточно обеспечены всякими церковными принадлежностями и утварью, хотя и небогатыми.
      Другая монастырская опись 1678 года дополняет приведенные сведения тем, что в то время в церкви Происхождения честных древ вместо Введенского престола был престол во имя преподобного Сергия Нуромского. Кроме того, сообщается, что на колокольне было 7 колоколов, монастырь был обнесен деревянною оградой, крытой тесом. При монастыре, кроме обычных хозяйственных построек, было сто торговых лавок и при них "изба и сарай на приезд торговым людем". Это подтверждает, что в старину существовал при монастыре значительный торговый ряд - Торжок. В описях тех лет упоминается принадлежащая монастырю водяная мукомольная мельница, расположенная на реке Нурме.
      Как сообщают "Вологодские епархиальные ведомости", в 1700 году монастырская Христорождественская церковь сгорела от молнии. Огнем было уничтожено все имущество церкви. А в 1764 году при упразднении монастыря в нем были две ветхие деревянные церкви, на месте которых в 1795 году была построена каменная Спасо-Нуромская приходская церковь5.
      По более поздним описаниям, этот храм "построен в византийско-русском стиле и имеет размер в вышину от подошвы до кровли 7 сажень, а до оконечности креста - 13 сажень; в длину - 15 сажень, в ширину - 6 сажень. Верх церкви увенчан пятью средней величины деревянными круглыми главами, которые обиты белым листовым железом. Храм состоит из четырех частей: алтаря, храма, трапезы и паперти, из коих каждая часть одна от другой отделяются каменными толстыми стенами, имеющими: алтарная - пролеты для дверей царских, северных и южных, а трапезная и храмовая - по одному пролету, из коих первый образован в виде обширной арки, а в последнем помещаются створчатые деревянные двери с двумя внутренними замками. Внутренность храма образует почти правильный квадрат"6.
      Спасо-Нуромская каменная церковь к 1848 году имела 2 этажа и "в них четыре престола: в верхнем этаже - главный престол во имя Происхождения честных древ; другой - во имя святителя Николая Чудотворца. В нижнем этаже - главный престол во имя преподобного Сергия Нуромского; здесь же и мощи преподобного, над ними рака столярной работы, покрытая сусальным серебром и украшенная золоченою резьбою; на раке образ преподобного Сергия, написанный на доске, обложенной медной посеребренною ризой"7.
      Из древних принадлежностей Спасо-Нуромского монастыря сохранились примерно до 1848 года следующие предметы:
      1) посох преподобного Сергия, выкрашенный черной краскою, длиной в два аршина.
      2) четыре иконы:
      а) происхождения честных древ Животворящего Креста Господня, написанная в 1682 году;
      б) преподобного Сергия Нуромского, написанная в 1696 году;
      в) Божией Матери, написанная в 1692 году;
      г) преподобного Сергия Нуромского с изображением древнего монастыря.
      3. В библиотеке Спасо-Нуромской церкви находились древние рукописи и книги (среди них - рукописное житие преподобного Сергия Нуромского).
      Объединением "Родники" была организована экспедиция на место древнего монастыря. В результате поиска были определены места нахождения часовен, а также записаны воспоминания старосты 3.П. Исправниковой о восстановлении монастыря и А.А. Смирновой о закрытии церкви.
      Зинаида Петровна Исправникова рассказала о последних днях деятельности церкви. В частности, она поведала о том, что в 1933 году церковь была закрыта. Последний священник был арестован и отправлен в ссылку. Как сложилась его дальнейшая судьба, она не знает. Последний пономарь Анатолий Жуков также был отправлен в ссылку. Все эти события происходили во времена сталинского правления. Храм был разграблен. Уносили иконы, ограды, рушили постройки. На церковное кладбище приходили мародеры. Церковь после разрушения была переделана в склад для хранения зерна и часто горела.
      Жителям близлежащих деревень особенно запомнился момент снятия колокола. Колокол весил около 200 пудов. Для снятия его с колокольни были поставлены железные балки, по которым предполагалось спустить колокол вниз. К ужасу разрушителей, колокол упал не на приготовленные внизу балки, а на крышу одной из монастырских построек и своей тяжестью проломил оба этажа. По храму пошла трещина.
      Староста также поведала нам таинственную историю о свете, который шел из алтаря. Свет исходил прямо из икон и освещал все вокруг. Такое излучение происходило дважды. Было удивительным то, что свет, исходящий из алтаря, не был похож ни на солнечный, ни на свет, излучаемый электрическими приборами. Чтобы зафиксировать этот факт, туда был приглашен прокурор из города.
      Зинаида Петровна рассказала нам также о том, что в 1993 году они со своей знакомой начали работу по восстановлению храма, и познакомила нас с Анной Алексеевной Смирновой. Ей сейчас 86 лет, но она еще помнит события тех давних лет. Анна Алексеевна дополнила рассказ старосты. Она вспомнила, что фамилия последнего священника была Цивилев, а звонарем был в то время Николай Михайлович Романов, по прозвищу "Карпуша". Николай Михайлович умер во время войны. Постоянным же звонарем был сторож Алексей.
      Анна Алексеевна уточнила и сведения, полученные нами от Зинаиды Петровны в отношении колокола. Вес колокола, по ее мнению, был равен 120 пудам.
      Еще старушка сообщила, что в церкви было две раки, по одной на каждом этаже, с левой стороны у окна. Вспоминала Анна Алексеевна и о крестных ходах из Павлова и из Спасо-Нуромской церкви. Это были запоминающиеся события.
      Анна Алексеевна поведала нам еще одну историю. Однажды несколько ночей подряд ей снился один и тот же сон о том, что под ее окном плачут женщина и ребенок. Она не знала, что обозначает этот сон, и очень переживала, пока подруга не посоветовала ей сходить за святой водой и окропить вокруг это место. Анна Алексеевна так и сделала, а потом решила разобрать доски, находящиеся под окном. Только она сдвинула доски, как увидела, что в траве лежит икона. Это была икона Богородицы. Таким образом Богородица как бы разговаривала с ней во сне. После того, как Анна Алексеевна подняла икону, та разломилась пополам. Впоследствии икона была передана в церковь на хранение.
      Анна Алексеевна показала нам место, где, по ее словам, находилась часовенка, построенная на месте встреч Павла Обнорского и Сергия Нуромского. Это место имеет округлую форму, напоминающую форму часовенки, - шестиугольник.
      В декабре 1998 года нам удалось найти архивное подтверждение расположению раки преподобного Сергия Нуромского. Она находилась в 57 сантиметрах от солеи с левой стороны алтаря8.
      Это только малая часть тайн о прошлом монастыря. Существует еще много загадок, которые нужно раскрыть.

      Вадим Абакшин
      ученик 11 класса средней общеобразовательной школы № 2 пос. Чагоды.
      Научный руководитель - директор краеведческого музея Центра истории и культуры Чагодощенского района Наталья Михайловна Ситникова.
      Из истории почитания преподобного Ефросина Синозерского и паломничества в Синозерскую пустынь
      К числу многочисленных монастырей Северной Руси, затерявшихся среди лесов и болот, являвшихся значительными и почитаемыми центрами паломничества, прославленных духовными и гражданскими подвигами святых их основателей, бесспорно может быть отнесена и Троице-Благовещенская Синозерская пустынь. Начало ей положил около 1592 года преподобный Евфросин Синозерский1. Его уединенная пустынь принадлежала к монастырям особого рода, так как была построена не на средства знатных людей Российского государства, а трудами и подвигами самого пустынника.
      Житие преподобного Евфросина, составленное в 1650 году иеромонахом Ионою Суровицыным, называет преподобного "старцем". Под эти словом в православии понимается человек, обладающий своим собственным опытом духовной жизни, проводящий ее благочестиво, принимающий людей, приходящих к нему, и дающий им духовные советы: как строить свою жизнь. Преподобный Евфросин был человеком именно такою рода. Два года он прожил в пустыни, занимаясь духовным и физическим трудом по обычаю древних пустынников. Но такие люди не могли долго оставаться неузнанными. Как было открыто его уединение, нам не известно. В условиях наступающего "смутного времени", в условиях династического кризиса православные стремились найти себе душевное успокоение и спасение около подвижников.
      Первые паломники появились около пустынной кельи Евфросина скорее всего около 1595 года, Многие из них искали не только духовных советов, но и монашеской жизни. Слава о синозерском пустыннике, как великом подвижнике, разнеслась по всей Руси. Еще при жизни подвижника число желавших приобщиться к его святости постоянно возрастало. Однако расцвет Синозерской пустыни был прерван польско-литовской интервенцией. Второго апреля 1612 года пустынь была превращена захватчиками в пепел, а преподобный Евфросин, предвидевший свою мученическую смерть, был убит.
      Казалось бы, и место подвигов, и память о преподобном будут забыты. Но в православном народном сознании это место уже оказалось окруженным сиянием святости2. В 1619 году на пепелище Синозерской пустыни поселяются два монаха, Михаил и Иосиф, которые "по своему обещанию на прежнем церковном месте воздвигли храм Благовещения Пречистые Богородицы и освятили"3.
      С этого времени начинается строительство монастыря, а к святым мощам основателя - паломничество. Паломники шли отовсюду, преодолевая пешком большие расстояния по Долоцкой и старой Синозерской дорогам, дабы потрудиться в пустыни во исполнение данного ими обета, по вере в молитвы святого получить исцеление от болезней, испросить помощи угодника в своих делах и начинаниях, почтить память преподобного.
      С середины XVII столетия и до упразднения пустыни духовная жизнь округи была очень насыщенной. Вера в святость преподобного Евфросина и нетленность его мощей привлекали в Синозерскую пустынь множество паломников. Об этом свидетельствует длинный список совершившихся в то время чудес, опубликованный позднее в "Новгородских епархиальных ведомостях"4.
      В 1765 году Синозерская пустынь была упразднена согласно монастырским штатам 1764 года. Она стала приходом раскинувшейся рядом деревни из 38 дворов5. Прекращение монашеской жизни неблагоприятно сказалось на паломничестве. Вместе с этим забывалось и прежнее церковное почитание преподобного Евфросина как прославленного святого.