Каждый этап нашей истории важен по-своему. Однако есть периоды, которые вызывают постоянный интерес не только профессиональных историков, но и писателей, публицистов, политологов. Как правило, это переломные моменты в жизни страны, характеризующиеся наличием альтернатив, острой борьбой различных социально-политических сил, выбором того или иного варианта общественного развития. В полной мере это относится к двадцатым годам. Окончание гражданской войны, разгром белого движения и иностранной интервенции укрепили позиции молодой Советской республики. Тем неожиданней для новой власти явились массовые выступления крестьян, недовольство рабочих, волнения в армии и на флоте. Банкротство политики "военного коммунизма" стало очевидным и заставило руководство большевистской партии резко изменить правительственный курс.
В марте 1921 года Х съезд РКП (б) принял решение о замене продразверстки продовольственным налогом, ставшее первым шагом на пути новой экономической политики. Вскоре появилась целая серия декретов, установившая новые условия хозяйствования [1]. Государственные предприятия переводились на ограниченный хозрасчет. Легализованные частные и кооперативные предприятия получили права юридических лиц, могли использовать наемный труд, освобождались от контроля со стороны наркомата рабоче-крестьянской инспекции. Была разрешена свободная торговля, стала восстанавливаться система налогообложения, пошлин и платежей за использование транспорта, средств связи, государственных фондов. В августе 1921 года Совнарком принял решение о восстановлении реального госбюджета и сокращении его дефицита. Проект бюджета на 1922 год предусматривал дефицит, равный 40 процентам планируемых расходов, тогда как в 1920 и 1921 годах он составлял соответственно 86 и 84 процента [2]. Одновременно осуществлялись другие меры по оздоровлению финансовой системы и введению твердой валюты.
В исторической литературе довольно подробно рассмотрены различные аспекты нэпа в масштабах всей страны [3]. Менее изученным остается вопрос о том, как проявлялся новый экономический порядок на региональном и местном уровне, какие новые проблемы принес он с собой. Публикуемый документ, предоставленный архивом управления Министерства безопасности Российской Федерации по Вологодской области, в определенной мере восполняет этот пробел. Письмо руководителей Грязовецкого уезда в адрес ВЦИК раскрывает сложную и противоречивую ситуацию, сложившуюся на местах при переходе к нэпу. Возрождение рыночных отношений в силу многих объективных и субъективных причин шло нелегко. В центре внимания местных властей стояли задачи борьбы с разрухой, голодом, эпидемиями, безработицей, нехваткой топлива. В крайне тяжелом положении находилась основная масса рабочих и служащих, доходы которых были гораздо ниже прожиточного минимума. Решение этих проблем затруднялось сохранением централизованной системы управления с мощным бюрократическим аппаратом, который держал под контролем и жестко регламентировал деятельность губернских и уездных органов власти. В силу этого они не могли оперативно реагировать на изменение обстановки, были лишены возможности самостоятельно решать возникающие проблемы.
Однако документ интересен не только тем, что достаточно ярко передает атмосферу событий тех лет через восприятие современников. Читатель найдет в нем немало аналогий нашей действительности, и это закономерно. История не повторяется дважды, но сегодня Россия находится на переломном этапе развития, как и в 20-е годы. Правильно оценить исторический опыт - значит найти ключ к решению сегодняшних проблем.
Орфография и пунктуация документы претерпели частичные изменения.
С. Г. Карпов
Письмо руководителей Грязовецкого уезда Вологодской губернии
в адрес Всероссийского центрального исполнительного комитета
о состоянии дел в уезде в условиях новой экономической политики.
27 июня 1922 г.
Уважаемые товарищи
Тяжелые или почти безвыходные условия работы местных советских органов заставляют нас обратиться к Вам с настоящим письмом, так как мы считаем своей революционной обязанностью, не закрывая глаз на действительное положение вещей, во-первых, откровенно выявить перед Вами имеющиеся налицо результаты последних распоряжений центральных советских органов в области культурного, хозяйственного и административного строительства на местах и, во-вторых, хотя бы кратко поделиться с Вами теми опытами практической работы на местах, которые нами применяются вот уже около полугода в новых экономических условиях как меры отчаянной борьбы за сохранение хотя бы минимума хозяйственных и культурных завоеваний последних лет, являющихся насущнейшей потребностью самой жизни уезда и его населения.
Посылая это письмо, мы позволяем себе выразить твердую надежду, что опыт местной работы, как и всегда это делалось, будет учтен Вами надлежащим образом и, таким образом, общими дружными усилиями Центра с местами Республика будет выведена из тяжелого экономического кризиса. Уже в конце ноября 1921 года, перед созывом XI уездного съезда Советов местным работникам стало ясно (хозяйственным нюхом почувствовали), что огромная часть расходов по содержанию советских органов будет отнесена Центром на местные средства, хотя декрет об этом был издан в декабре (см. декрет Совнаркома от 10 и 18 декабря 21 года, Известия ВЦИК за №№ 282, 283 и 285 о перечне расходов на местные средства), а посему были составлены сметы по отделам уисполкома в общей сумме на 33 1/2 млрд. рублей из расчета один золотой рубль равен 60 тыс. бумажных рублей, которую предполагалось покрыть местным подворным налогом. Проект этот XI уездным съездом Советов был несколько видоизменен - решено было собрать до 22 млрд. рублей в форме: трудом 10%, продуктами 25% (для устойчивости бюджета) и дензнаками 65%, объектами обложения должны были служить общая совокупная мощь данного хозяйства, были установлены и сроки платежей.
В декабре месяце после губернского съезда Советов, который реально ни слова не сказал о местных налогах, уездное экономическое совещание поставило вопрос о практическом проведении этого налога в жизнь, при этом несколько видоизменило его форму, то есть исчисление было произведено в едином виде - дензнаках со взиманием их по существующему курсу Наркомфина в момент платежа. Как раз в этот момент был издан декрет о местных налогах и перечне расходов на местные средства, по этому декрету у мест отнималось всякое право на проведение самостоятельных налогов на местные нужды, несмотря на то, что декретированными налогами по нашему уезду можно было покрыть лишь 4% потребностей, декретированных перечнем расходов, губфинотдел и губернское экономическое совещание встали определенно против проведения исчисленных нами и санкционированных XI уездным съездом Советов местных налогов. Только после длинной переписки, где мы доказывали, что проводимые нами налоги являются местным самообложением, и когда сама жизнь стала выдвигать все новые и новые требования в связи с сокращением отпуска кредитов Центром, указанные органы нас наконец оставили в покое, чем и дали возможность поддерживать в состоянии пригодности к дальнейшей работе местные учреждения и даже оказывать посильную помощь целому ряду учреждений, находящихся на госснабжении (как, например: милиции, юстиции, военкому через шефство над красноармейскими частями и т. д.). Здесь нужно сказать, что Наркомфин до самых последних дней категорически воспрещал всякие местные налоги помимо декретированных 10 декабря 21 года. Совершенно не считаясь с тем, могут ли эти налоги покрыть расходы по перечню от 16 декабря 21 года и согласованы ли они с потребностями местных отделов других комиссариатов, а эта несогласованность сквозила на каждом шагу: комиссариаты один за другим снимались или частично или полностью с госснабжения, закон же о местных налогах оставался без изменения и в конечном результате реальное значение его сводилось к нулю.
В поисках выхода из положения Губисполкомом по ходатайствам разных отделов, а нередко и самими комиссариатами принимались разные меры к изысканию средств: то предлагалось проводить целевой налог на дело просвещения, то такой же на здравоохранение в разных видах и натуральных и денежных, но положение в губернии оставалось неизменно критическим, ибо крестьянство, нервированное целой серией налогов, не видело им конца и перестало сочувствовать даже самым необходимым мероприятиям в этой области. Нами ни одно целевое обложение не проводилось, во-первых, благодаря тому, что минимум потребностей на дело просвещения, здравоохранения, содержания местных аппаратов и т. д. у нас был обеспечен поступлениями в порядке вышеуказанного постановления XI уездного съезда Советов и, во-вторых, мы были уверены, что целевое обложение ничего реального не даст, а лишь прибавит лишних 3-5 видов налогов к тем 10-ти, которые проводятся уездами губерний и государством, это: 1) неоконченный еще тогда продналог 21 года, 2) промналог с мельниц и кустарей, 3) трудгужналог с заменой за недовыполнение денежным налогом и заменой денег продуктами по известному эквиваленту, 4) временный яичный и масляный 22 года, 5) общегражданский налог, 6) восьмифунтовые отчисления за 8 месяцев с одного едока по постановлению губернского съезда Советов в пользу голодающих, 7) подготовка к единому продналогу 22 года, 8) губернский со скота или подворный по разрешению Центра, 9) местный по постановлению XI уездного съезда Советов и 10) местный по декрету от 10 декабря без сомнения выбьет из терпения самого благожелательного гражданина, не говоря уже о том, что проведение целевых налогов потребует громадного труда и поглотит все результаты от него полученные. Таким образом, мы решили ограничиться одним видом местного налога и надеялись безболезненно выйти из тяжелого положения, но дальнейшее сокращение отпуска кредитов Центром по всем наркоматам, когда нам пришлось наполовину взять на свое содержание школьных работников, помогать милиции, которая разбегалась, выдавать пособия и авансы целому ряду других государственных учреждений (увы безвозвратно), содержать ветперсонал и все ветеринарное дело, помогать агрономам, когда даже ведомства, поставленные на хозяйственный расчет, требуют от нас поддержки (например, почтово-телеграфное ведомство), и когда, наконец, весь отдел здравоохранения в период громадного развития эпидемии всей своей тяжестью навалился на местный бюджет, а военком просит (и мы как революционеры не имеем морального права отказать) оборудовать ему сборный пункт, ибо военное ведомство отказывает в средствах, и кроме всего этого, когда мы и юридически и обязаны морально, чувствуя необходимость, выплачивать всей этой массе служащих, переведенных на местные средства, реальный прожиточный минимум, то естественно весь наш построенный в начале операционного года хозяйственный план затрещал по всем швам. Здесь уже не наша вина: кто мог думать, что издав декрет от 16 декабря, где строго определен перечень расходов, Центр, не спросив места о их ресурсах и не позаботившись о пополнении этих ресурсов, хотя бы путем перевода части государственных поступлений или просто путем изменения декрета от 10 декабря, свалит на местный бюджет почти полностью все государственные расходы по главнейшим отраслям народной жизни. Однако после этого мы все же не опустили рук, хотя нужно сознаться; что указанная политика центральных органов в области хозяйственных вопросов нас сильно изумила и обескуражила, мы склонны были даже отнести вину за это на счет недоговоренности между отдельными наркоматами, с одной стороны, и Наркомфином - с другой, а также за счет неумения последнего правильно построить государственный бюджет.
Для исправления положения нами были немедленно приняты самые решительные меры путем сокращения штатов, ликвидации менее важных учреждений (по делу здравоохранения и др.) нам удалось построить пробную смету до 1-го октября, правда с дефицитом в 10 млрд. рублей, который путем дальнейшего пересмотра сметы, полагаем, будет еще уменьшен, хотя и с тяжелыми жертвами, или останется задолженностью к следующему операционному году, что без сомнения тяжело отзовется на служащих и рабочих, но в общем и целом основные учреждения здравоохранения (8 больниц, 8 фельдшерских пунктов, 1 приют, 1 детская больница, 2 заразных барака), просвещения (102 школы первой ступени, 7 школ семилеток, 9 школ социального воспитания, 2 школы взрослых, техникум и детский сад), ветеринарной службы и другие учреждения до сих пор нам удалось сохранить при этих тяжелых условиях и все это благодаря тому, что крестьянство охотно откликнулось на постановление XI уездного съезда Советов и аккуратно платит местные налоги, зная их назначение. Это лишний раз доказывает, что постановление третьей сессии ВЦИК о местном подворном налоге будет встречено, безусловно, сочувственно крестьянством, т. к. этот вид налогов понятнее всего для крестьянства, только нужен правильный подход к делу, побольше инициативы и прав местам, поменьше резких скачков и недоговоренностей в Центре.
Попутно здесь необходимо остановиться еще на одном мероприятии финансового характера производящемся в уезде - это местное кредитное учреждение. Постановлением того же XI уездного съезда Советов было ассигновано из местных налогов 2 млрд. рублей по октябрьскому курсу на кредитные операции при уездном финотделе, правда, подобные кредитные учреждения местного коммунального значения до сих пор еще официально не получили права гражданства (хотя третья сессия ВЦИК положительно высказалась по этому вопросу), но жизнь всегда идет впереди законов, и наша "кредитка" благополучно существует вот уже около пяти месяцев, сделав оборот около 22 млрд. рублей и принося значительную пользу местному хозяйству путем кредитования укомхоза, уземуправления (склад сельскохозяйственного инвентаря, семян и удобрения), арендованного, уисполкомом совхоза, кооперации и даже частной торговли, а, кроме того, эти операции дают возможность исполкому осуществлять не на бумаге, а на деле шефство над частями местного гарнизона Красной Армии.
Вот краткий и приблизительный отчет о положении дел с местным бюджетом, хотя здесь много упущено не без интересных подробностей из местной финансово-хозяйственной практики, но многие из незатронутых здесь мест уже неоднократно освещались центральной прессой, например, можно сослаться на статью тов. Прищепова в "Московской правде" от 16 мая № 107, где он подробно останавливается на взаимоотношениях Центра с местами и, совершенно не преувеличивая, а часто даже преуменьшая, пишет о положении дел на местах. На эту же статью можно сослаться и по вопросу оплаты труда местным работникам и рядовым служащим уездных отделов, волисполкомов и райсоветов, это самая вопиющая ненормальность в практике деятельности советской власти, и эту ненормальность во что бы то ни стало и какими угодно мерами необходимо изжить.
Ведь если мы и говорили, что с грехом пополам (с дефицитом в 10 млрд.) сведем свой бюджет, то это только в том случае, когда будем выплачивать жалование по ставкам, установленным Центром, а что это за ставки вам, товарищи, прекрасно известно: они равны, при платности всех услуг, едва одной пятнадцатой части реального прожиточного минимума, на этой почве, на почве недоплаты труда возникает целый ряд преступлений, начиная с самого простого манкирования службой и измышления различных комбинаций во время работ в поисках дополнительного заработка и кончая самой худшей формой их - взяточничеством, которое весьма трудно поддается обнаружению и, озлобляя крестьянство, - в корне подрывает авторитет советской власти.
Между этими двумя наблюдается целый ряд промежуточных преступлений - все на этой же почве необеспечения. Это: растраты, систематическое присвоение мелких вещей данного учреждения, подлоги, крупные кражи и т. д.
Судебные отделы наших центральных газет ежедневно пестрят сообщениями о подобных вещах. Какие же меры борьбы мыслимы здесь. Разве можно бороться с этим злом путем репрессий, когда преступления приняли хронический характер и когда размеры оплаты труда сами толкают каждого честного человека на путь преступлений. Нет, нельзя. Пора понять, что за пять с лишком лет лишений все ранее накопленные соки у служащего и рабочего иссякли, ему нужен реальный заработок, иначе он принужден умереть с голода, холода и болезней или делать преступление и жить. Нужно закрыть глаза, чтобы не видеть, что на 3 млн. рублей, получаемые низшими служащими наших учреждений, не может жить ни один человек, тем более семейный, ибо на это жалованье не купить даже подметок к сапогам. Отсюда вывод - не оплачивая реально труд, государство теряет в два или три раза больше, чем та сумма нормальной оплаты, которую бы следовало выдать.
Возьмем, к примеру, милицию (это самая печальная организация). Милиционер получает максимум что-то около 1,5 млн. рублей. В переводе на реальную ценность стало быть 20 коп. и плюс продпаек около 290 коп., всего, следовательно, 3 руб. 10 коп., этого жалованья ему с семьей хватит на три дня при нормальном существовании и на шесть дней при урезанном до последней степени, остальные двадцать четыре дня месяца он принужден жить подачками, взятками, попустительством, укрывательством преступлений, имеющих, может быть, государственное значение и т. п. Почти в таком же положении и командный состав милиции, в таком же положении и все советские служащие. Можно ли это положение оставить без изменения. Конечно нет, иначе мы доживем до такого момента, когда ни один честный человек не пойдет на службу к советской власти, будет бежать от нее как от чумы и это весьма естественно, ибо как не низка оплата труда в частных предприятиях - она все же в пять раз выше оплаты госучреждений, а условия труда ответственных работников государственных учреждений на местах [хуже]. Возьмем опять ту же пресловутую милицию как учреждение целиком находящееся на госснабжении: начальник милиции ответственен за все, он почти на военной службе, его рабочий день не ограничен и получает он не многим больше милиционера, но возможность продуктивно работать совершенно отнята отсутствием кредитов даже на разъезды по своему району или уезду для производства предварительных следствий, трупы убитых лежат по целым неделям без вскрытия, ибо нет денег на проезд к месту преступления ни у милиции, ни у юстиции, а между тем штаты канцелярии раздуваются неимоверно, что ни день, то новый приказ от губернии и Центра: учредить должность заведующего хозяйственной части уездной милиции (все хозяйство заключается в нескольких фунтах керосина), учредить должность кассира (в кассе кроме долгов уездному исполкому ничего нет). Доказывается ненужность всего этого, не обращают внимания, просят увеличить за счет канцелярии состав милиционеров в связи с развитием преступлений в уезде - отказывают и т. д. Не лучше обстоит дело и в других отделах, мы уже не будем говорить об отделе просвещения, к весне сеть школ которого сократилась на 65%, несмотря на то, что школьные работники влачат столь же полуголодное существование, ибо из оставшихся 35% 79 человек состоят целиком на местные средства, но возьмем отдел здравоохранения: уже одно снятие его с госснабжения в самый тяжелый момент развития эпидемии - равносильно бросить в объятия смерти целые тысячи людей по уезду. Только высокосознательное отношение к делу персонала лечебных заведений спасает дело, ибо оплата труда этого персонала при несвоевременном переходе на местные средства, когда местный бюджет не был на это рассчитан, - не могла быть реальной, и служащие или голодают в буквальном смысле этого слова, или живут подачками больных. То же по уездному земуправлению, которому целыми месяцами не открывают кредита на выдачу грошового содержания агроперсоналу и другим служащим и, наконец, целый ряд других учреждений находятся в таком же и даже худшем положении. Не стоит здесь их всех перечислять, ибо не хватит бумаги, так их много и такое жалкое существование они влачат, ежедневно осаждая местный сундук разными просьбами.
Единственный из отделов исполкома, который, встав на хозяйственный расчет, более или менее правильно наладил свою работу в области построения своего аппарата, выполнения заданий, так и оплаты труда своим сотрудникам, - это уездный отдел коммунального хозяйства, но и он, благодаря неправильному функционированию остальных отделов, необеспеченности служивого элемента вообще, являющихся его главными клиентами, не может определенно и твердо встать на ноги, ибо при такой колеблющейся атмосфере, когда все учреждения должны и неизвестно когда заплатят, очень трудно или почти невозможно полностью выдержать хозяйственный расчет.
Какие причины служат прецендентом всех этих вопиющих ненормальностей в аппарате советской власти. Их много этих причин. Главнейшая, конечно, - общее тяжелое экономическое положение страны, эта причина нелегко устранимая.
Но только ли это. По нашему мнению, здесь имеется еще целый ряд других, не менее важных причин, которые при известном напряжении сил, при окончательной ликвидации косности, все еще царящей в наших главках, центрах и комиссариатах, можно легко устранить и таким образом поставить паровоз советской власти на твердые и прямые рельсы. К числу этих причин, на наш взгляд, прежде всего следует отнести: 1). самостийность и недоговоренность отдельных комиссариатов между собой, что естественно влечет за собой скачки и перебои, а также ярко выраженный параллелизм в работе и как следствие этого неимоверное раздутие штатов, подрывающее и без того хилый бюджет республики; 2). неумение своевременно учесть положительные и отрицательные стороны народного хозяйства, а отсюда невозможность правильно, более или менее точно, построить бюджет страны; 3). неумелый и совершенно не отвечающий ни экономическому, ни культурному уровню страны подход к административному и хозяйственному управлению народной жизнью - это чрезмерное нагромождение аппаратов один на другой, кроме того, загроможденных внутри себя и между собой разными комиссиями, подкомиссиями, надкомиссиями и чрезвычайными комиссиями без определенной и строгой регламентации своих компетенции, что само по себе влечет запутанность и неразбериху во взаимоотношениях, создает целую армию работников непроизводительного канцелярского труда, ложащихся тяжелым бременем на бюджет республики, не дает возможности ответственным работникам правильно и строго учесть работу, направить в определенное русло свои силы и развернуть инициативу. Отсюда самим ходом их повседневной работы (беспрерывное заседание в разных комиссиях до тошноты и головокружения) у них развивается сухое чиновничье отношение к делу. Работу считают не по действительно принесенным ею реальным результатам для блага народного хозяйства и народной жизни вообще, а по количеству проделанных заседаний и рассмотренных вопросов, о чем даже пишут целые диаграммы и красивые картограммы при помощи специального штата чертежников-художников, которые обыкновенно развешиваются на видных местах во время отчетных съездов как наглядное доказательство ничегонеделания в реальной области. Вот главнейшие причины царящего хаоса. Чтобы не быть голословными, приведем несколько примеров. Каждый из отделов уездного исполкома имеет свое хозяйство, свою канцелярию, бухгалтерию и соответствующие штаты для обслуживания всего этого. В результате ненужная затрата сил и средств, распыление и вредный параллелизм в работе. Существует уездное землеуправление с задачами регулирования землепользования и улучшения сельского хозяйства вообще, над ним надстройка в виде сельскохозяйственного комитета, рядом комиссия по распределению семян и улучшению сельского хозяйства семей красноармейцев при собесе. Кто из них больше ответственен за работу, сказать трудно, т. к. функции их параллельные, а в общем вся их деятельность может вылиться в кучу протоколов всех трех организаций, часто не соответствующих друг другу и больше похожих на знаменитую историю с дугами, помещенную в виде пародии на деятельность местных органов власти в одном из наших пролетарских журналов. Налоговая эпидемия приняла угрожающие размеры: существуют три основных комиссариата (продовольствия, финансов и труда) с многотысячными штатами и миллиардными расходами, с диктаторскими полномочиями и с целой системой разветвлений отделов и подотделов, выполняющих одну основную и параллельную работу - взимание налогов с населения и с этой целью беспощадно эксплуатирующих на местах силы почти всех остальных органов власти, партийные и профессиональные организации и всех ответственных работников. Существует ли между ними договоренность, не подставляют ли они друг другу ножку в своей работе из Центра сказать трудно, нам же на местах видно и мы говорим, что ненормальность в этой области настолько велика, что она в корне подрывает все налоговое дело, ни одно из налоговых ведомств не хочет считаться с интересами другого. Каждый дует в свою дудку, часто не считаясь с постановлениями высших органов республики: органы Наркомпрода, собирая временный яичный и масляный налог, требуют к определенному сроку известный процент выполнения, не считаясь с проводимым общегражданским и местными налогами, средства для уплаты которых крестьянство черпает от продажи масла и яиц. Проводя подготовительные работы к единому налогу, они (органы Наркомпрода) воздерживаются (пока) от принятия к руководству постановления третьей сессии ВЦИК о размерах облагаемой площади и производят такие выявления площади, что целые волости буквально осаждают земельные органы с просьбами о перемере земли для установления действительного количества облагаемой площади. Что стоит для республики содержание этих органов - трудно поддается учету, т. к. немалая часть собираемого налога похищается и гибнет благодаря скверной постановке дела. Всего печальнее то, что улучшить постановку дела при такой системе налоговой политики нельзя, ибо нет единого твердого руководства этой политикой и твердого единого измерения величин налога. Объекты и субъекты налогов в руках трех учреждений (не считая местных и коммунальных налогов проводимых местными исполкомами) перепутались до невероятности и, естественно, выводят из терпения налогоплательщиков, которые потеряли счет количеству и ассортименту налогов. Можно было привести целую сотню других примеров. Хотя бы экономсовещания: какой смысл существования их в данный момент при исполкомах, когда вся руководящая хозяйственная инициатива находится в руках исполкома. Или предоставление разных статистических сведений экономсовещанием, сельскохозяйственным комитетом и всеми отделами по вертикальным и горизонтальным направлениям, когда для этого имеется специальный орган статистики (кстати сказать, находящийся в весьма печальном состоянии, хотя статистика является первым условием правильной работы всех органов власти как в административном, так и хозяйственном отношении), достаточно наладить как следует статистику и чуть не половина работы в остальных органах отпадает сама собой, а вместе с ним сократятся расходы этих органов. Какие же меры необходимо принять для устранения всех этих ненормальностей и излечения больных мест на теле Республики. По нашему мнению (основанному, может быть, на слишком узком опыте уездной работы) необходимо решительно принять следующие шаги:
1). Оплата труда служащих и рабочих должна быть реальной, во что бы то ни стало. 2). Для этой цели, а также для сокращения расходования народных средств, необходимо сократить непроизводительную армию канцелярских служащих, для чего немедленно произвести коренную реорганизацию построения аппарата советских учреждений путем слияния всех отделов под одно общее руководство исполкомов, начиная с губернского, или хотя бы пока с уездного. Этим путем ликвидировать параллельное существование десятков канцелярий, бухгалтерий, хозяйственных отделов вместе с их обозами в размере одной лошади и заведующего ею, кладовыми и т. д. до бесконечности. При этом, естественно, сократятся расходы не только на содержание служащих, но целый ряд других расходов: помещения, освещение, отопление и другие, на которые можно без риска обременения бюджета как государственного, так и местного увеличить оплату труда служащих до реальных размеров и улучшить всю постановку по разным отраслям работы (здравоохранение, просвещение и др.). 3.) В области налоговой политики государством должна быть проведена твердая и определенная линия. Всей налоговой политикой должен руководить один орган - этим органом нам мыслится комиссариат финансов, при этом принцип единого налога должен быть проведен до конца. При отсутствии твердой денежной валюты такая валюта может быть изыскана в другом виде, например, хлебная, исчислив по ней налог, в дальнейшем можно допускать какие угодно замены: трудом, продуктами (в которых больше нуждается государство), дензнаками по рыночной цене хлеба и т. д. При этой системе Наркомпрод должен быть ликвидирован, а Наркомтруд остается с функциями регулирования труда и только.
При этой системе каждый налогоплательщик будет строго, раз и навсегда знать свои обязанности перед государством, всегда будет видеть, сколько он уплатил и сколько за ним числится на остаток года.
О местных налогах третья сессия ВЦИК многое сказала, она в общем и целом улучшила положение, но по нашему мнению, здесь сказано все-таки не все: слишком мало или почти совсем не предоставлено инициативы местам, а поползновения к проявлению этой инициативы у мест все-таки остались: не только у местных органов власти, но и у самого крестьянства. Примером может служить проводимое нами самообложение в нынешнем году, следовательно, постановление о местном подворном налоге, по нашему мнению, должно быть дополнено положением о предоставлении права местам для увеличения дела просвещения, здравоохранения, восстановления коммунального хозяйства и т. д. в зависимости от местных экономических, культурных и иных условий увеличивать или уменьшать ставки налога, причем увеличение может быть проводимо по постановлениям уездных и волостных съездов Советов с санкции Губисполкома, а уменьшение с разрешения центральных органов после представления доказательств необходимости этого уменьшения. 4). Немедленно уведомить места: какие ведомства будут отнесены в 23 году на местные средства, дабы избежать нежелательных сюрпризов, имевших место в этом году.
Вот наши главнейшие пожелания, на которых мы пока остановимся до следующего письма.
Еще раз выражаем надежду, что ВЦИК учтет сказанное здесь и те главные прорехи в жизни Республики, которые действительно нуждаются в коренной починке, подвергнет тщательному анализу и исправлению.
Председатель Грязовецкого уездного исполкома Вологодской губернии: Лапочкин.
Секретарь Укомпарта: Соколов.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Декрет ВЦИК от 21 марта 1921 г. "О замене продовольственной и сырьевой разверстки натуральным налогом"; Декрет СНК от 17 мая 1921 г. "О руководящих указаниях органам власти в отношении мелкой и кустарной сельскохозяйственной кооперации"; Декрет СНК от 24 мая 1921 г. "Об обмене"; Постановление ВЦИК от 4 ноября 1921 г. "Об учреждении государственного банка" и др. // Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам, т.1. М.; 1967.
2 Карр Э. История Советской России. Кн. 1 : т. 1-2. Большевисткая революция. 1917-1923. М., 1990.
3 Дмитренко В. П. "Военный коммунизм", нэп // История СССР. 1990. № 3; Горинов М. М. Альтернативы и кризисы в период нэпа // Вопросы истории КПСС. 1990. № 1; Горинов М. М., Цакунов С. В. Ленинская концепция нэпа - становление и развитие // Вопросы истории. 1990. № 4; Симонов Н. С. Демократическая альтернатива тоталитарному нэпу // Отечественная история. 1992. № 1 и др.