З. В. Антонова

ХРОНИКА ЧЕРЕПОВЕЦКОГО ТЕАТРА

      Маленький уездный городок Череповец еще до революции снискал себе известность культурного центра, заметного на северо-западе страны. Видимо, объясняется это не только тем, что в городе было немало различных учебных заведений, но и тем, что интеллигенция Череповца удивительно активно проявляла себя в создании любительских театральных кружков, библиотек и т. д. Культурно-просветительское движение интеллигенции в России трех последних предреволюционных десятилетий было весьма масштабным; довольно активно оно проявило себя в Череповце. История Череповецкого театра является тому наглядным подтверждением.
      Череповецкий театр прошел те же этапы, что и все русское драматическое искусство за последнее столетие. Он возник на гребне интенсивной культурно-просветительской деятельности русской интеллигенции второй половины XIX века, стал профессиональным театром на рубеже XX столетия, в период Серебряного века русской национальной культуры. Череповецкий театр прошел через сложные поиски своего репертуара. Театр отдал дань традициям МХАТа, но одновременно вынужден был ставить “кассовые пьесы”. Наш театр пережил поиски нового репертуара первых революционных лет. С 1925 года на некоторое время в театре стали преобладать мейерхольдовские тенденции, которые в те времена считались подлинно советскими и революционными. Театр влился в общереспубликанскую систему театров, получил государственную дотацию, но вместе с тем и государственный контроль. Эти два обстоятельства стабилизировали жизнь театра, обеспечили скромную, но гарантированную заработную плату театральному персоналу, одновременно подчинив его прямому, порой жесткому и не всегда грамотному контролю государственных органов власти.
      Однако театр маленького города в конце концов не смог выдержать конкуренции со стремительно развивавшимся кино и в 1949 году был закрыт из-за хронического отсутствия зрителя. В его “смерти” виновата недальновидность местных властей, уже знавших о планах строительства в Череповце огромного металлургического комбината.

* * *

      В 60-е годы XIX столетия в Череповце был образован музыкально-драматический кружок. Финансовую и техническую помощь ему оказывали общественные собрания (клубы). Объединяя представителей интеллигенции, купечества, дворянства и чиновников, они ставили своей целью развитие культуры в городе.
      По результатам однодневной городской переписи населения от 22 апреля 1884 года, в нашем городе проживало 5673 жителя, из них: 102 лица духовного звания, 543 дворянина и чиновника, 160 купцов. Всего же лиц привилегированных сословий насчитывалось около тысячи. Остальное население составляли мещане и крестьяне, большинство из них были неграмотными.
      Многие из числа образованных горожан являлись участниками музыкально-драматического кружка.
      На каждый спектакль кружка гимназистки рисовали входные билеты. Зрители, приобретая билеты, вынуждены были покупать и марки к ним, так как действительным считался билет с наклеенной на него маркой. Основанием для этого служили Высочайшее мнение Государственного совета от 5 мая 1892 года и утвержденные 20 августа того же года “Правила взимания сбора с публичных зрелищ и увеселений”. Данный сбор шел в государственную казну, а весь доход от буфета и пожертвования шли на благотворительные цели: на выплату пособий учащимся и стипендий студентам-черепанам [1], учившимся в Санкт-Петербурге.
      Спектакли чаще всего проходили в домашних салонах и в Соляном городке (ныне Парк культуры и отдыха), в здании Второго общественного собрания. Большую площадь в этом клубе занимали буфеты с “горячительными” напитками, карточные столы, бильярд. Реквизит актеры приносили из дома. Костюмы брали напрокат. Декорации создавались коллективно. Основу репертуара составляли водевили, шутки и комедии — те же самые, что и в столичных театрах. До 1900 года были поставлены комедия-шутка в трех действиях “Маленькая война” И. И. Мясницкого, водевиль-шутка “Жилец с тромбоном” Л.-Ф. Клервиля и П.-А. Ламбера-Тибу, комедия в одном действии “Ирэн”[2] Т. Л. Щепкиной-Куперник[3], комедия “Перекати-поле” (картины из современной жизни в четырех действиях)[4] П. П. Гнедича[5], шутка с пением и танцами в одном действии “Дайте мне старуху!”[6] В. И. Савинова и ряд других комедий. Обычно после спектаклей устраивались танцы, а в антракте играл оркестр.
      25 апреля 1899 года в память 100-летней годовщины со дня рождения А. С. Пушкина с дозволения начальства была дана “драма”[7] в шести действиях “Борис Годунов”. 20 июня 1899 года в пользу пострадавших от неурожая была поставлена “сцена-монолог-комедия” “У запертой двери” А. И. Волкова. В этом же 1899 году музыкально-драматический кружок стал именоваться Театром Череповецкого уездного попечительства о народной трезвости, взяв на себя миссию отвлечения народа от пьянства. Первый спектакль, который новоиспеченный театр представил на суд зрителей, состоялся в ноябре 1899 года. Публика увидела комедию А. Н. Островского “Не в свои сани не садись”, а также “живые картины” по басням Крылова: “Три мужика”, “Демьянова уха” и др.
      В 1900 году у театра появился собственный директор-распорядитель — князь Б. А. Тенишев[8], по воспоминаниям Игоря Северянина, добрый, веселый и остроумный человек.

* * *

      Новое столетие труппа встретила спектаклями “Ревизор” Н. В. Гоголя, “Женитьба Бальзаминова”[9] А. Н. Островского и “Женихи-покойнички” (водевиль в одном действии) Д. А. Мансфельда. По сравнению с легкими водевилями, игравшимися ранее, это был крупный шаг вперед. Обновление репертуара театра свидетельствовало о стремлении молодой труппы к серьезному классическому репертуару.
      О “Ревизоре” стоит сказать более подробно. Спектакль настолько понравился публике, что с этого года прочно вошел в репертуар Череповецкого театра, став его своеобразной “визитной карточкой”. Почему же именно “Ревизор”? Во-первых, это комедия. А комедии всегда лучше принимаются публикой. Во-вторых, это интересная комедия, необычайно сценичная, с яркими образами и великолепным текстом, сразу ставшая классической. В-третьих, история, послужившая Н. В. Гоголю канвой для “Ревизора”, по исследованию профессора С. А. Венгерова[10], произошла в нашем уездном городе Устюжне, так что эта комедия была близка и понятна череповецкой публике во всех отношениях.
      Комедии А. Н. Островского тоже не сходили с афиш театра, став непременной частью репертуарных планов каждого сезона. Это было естественно для того времени, когда во многих пьесах драматурга видели яркое воплощение народности, умение воссоздать народный быт и нравы. Кроме того, в произведениях Островского, по словам В. И. Немировича-Данченко, есть некое “чувство театра”. Он по-актерски чувствует звучание (в театральном резонансе) образа, темперамента, слова, ритма, особенности сценического положения, великолепно использует элемент неожиданности. Его образы помогают оттачивать актерское мастерство. Для его пьес не нужны слишком большие и сложные декорации. Не возникает сложностей и с костюмами. Но самое важное, что делает пьесы Островского такими сценичными, — это атмосфера добра, ясная, твердая симпатия к обиженным, к чему театральный зал всегда чуток.
      1901 год был плодотворным для труппы. В конце января была дана оригинальная оперетта в двух действиях с хорами и плясками “Русские святки” П. А. Каратыгина[11]. Она шла на столичных сценах, и сам по себе факт ее постановки в Череповце не являлся чем-то особенным. В Петербурге “Русские святки” ставились как картина старинного быта в двух отделениях с хорами, песнями и плясками. Интереснее другое. Оказывается, на нашей сцене шла оперетта с музыкой, написанной и аранжированной членами труппы Бурмачевским и Мигаловским[12]. В том же году были поставлены спектакли “Счастливый день” (сцены из жизни уездного захолустья в трех действиях)[13] и “Трудовой хлеб” А. Н. Островского, водевиль-оперетта в одном действии “Макар Алексеевич Губкин, или Продолжение Студента, артиста, хориста и афериста” П. И. Григорьева[14], а также опера М. И. Глинки “Жизнь за царя”, в которой участвовал хор “господ любителей” и оркестр [15].
      21 апреля 1902 года была дана небольшая искрометная комедия в одном действии “Завтрак у предводителя, или Полюбовный дележ”[16] И. С. Тургенева в связи с 25-летием Череповецкого городского училища. Сохранился отчет о расходах и полученных средствах. Чистый доход от этого спектакля составил 203 рубля и был перечислен в фонд поддержки учащихся. А весь капитал этого фонда в 1902 году составлял 704 рубля 64 копейки. Как явствует из этого документа, труппа оказала весьма существенную материальную помощь Череповецкому городскому училищу.
      В 1903 году череповецкой публике были показаны “Бесприданница”, “Утро молодого человека” (сцена в одном действии) А. Н. Островского, “Тяжба” (сцены из произведений Н. В. Гоголя)[17], “Безденежье” (сцена из петербургской жизни молодого дворянина) И. С. Тургенева[18].
      Выделились и лучшие актеры: обожаемый всеми, неподкупный и справедливый прокурор Н. В. Кудревич, талантливый человек, получавший приглашения в разные театры, в том числе и в Александрийский; адвокат А. В. Крылов; юрист Б. Н. Цветков; преподавательница женской гимназии 3. А. Талызина (Разживина), очень талантливая и имевшая приглашения в Новгородский театр и в Александринку; череповецкий миллионер Мостофин и его дочери Ольга, Лиза и Зоя, а также дантист А. С. Сегал и посвятивший свою жизнь театру П. В. Калашников. Последний был организатором и руководителем любительских театров при лесопильне, в клубах водников и железнодорожников. Чуть позднее он организовал студию при театре. Более того, Петр Васильевич был единственным в Череповце уполномоченным по охране авторских прав. В спектаклях также принимали участие надворный советник Г. Ф. Цветаев, крестьянин А. В. Черняев, врач Ф. Г. Берков, попадья В. Н. Хильтова, регент хора В. Н. Егоров, дирижер училища И. П. Александров, преподавательница музыки С. А. Александрова, А. И. Озерцова (жена надворного советника), акцизная чиновница Колосова, сын губернского секретаря П. Ф. Исаин, Рубинштейн, А. П. Мигаловская, княгиня С. В. Тенишева и другие.
      Каких-либо сведений о репертуаре театра вплоть до 1909 года найти не удалось, но, судя по воспоминаниям и косвенным свидетельствам, театр продолжал существовать и радовать череповчан своими постановками [19]. В 1909 году был поставлен “Ревизор” Н. В. Гоголя. Сохранилась даже фотография актеров в гриме на сцене после выступления.
      В 1912 году труппа поставила комедию “Лес” А. Н. Островского, шутку “Злоумышленники” А. П. Чехова, драматический этюд “Ложь” Ю. Г. Зависецкого[20] и фарс в одном действии “Из любви к искусству” Л. Л. Иванова.
      В 1913 году зрители имели возможность оценить удачную постановку комедийных пьес “Волки и овцы” и “Не в свои сани не садись” А. Н. Островского, “Колдунья” (сказка-быль в шести картинах) Е. Н. Чирикова[21] и “Вытурил” (шутка в двух действиях) неизвестного автора.
      В репертуаре 1914 года на первом месте стояли водевили, шутки и комедии А. П. Чехова (“Медведь”, “Предложение”, “Трагик поневоле”, “Злоумышленник”), А. Н. Островского, С. Ф. Сабурова"[22]. А. Александровича, С. Ф. Рассохина и В. П. Преображенского[23]. Подобный репертуар игрался везде и часто. По этому поводу Чехов много раз говорил: “Пишите водевили, они же вам будут давать большой доход”[24]. Драма же в Череповецком театре была представлена М. П. Арцыбашевым[25] и В. А. Рышковым[26], популярными дореволюционными драматургами, авторами мелодрам и бытовых драм. Интересно, что музыкально-драматические вечера строились таким образом, что после спектаклей исполнялись музыкальные произведения, в том числе гимны[27], очевидно, для поднятия патриотических чувств и веры в победу над Германией.
      В годы первой мировой войны театр передавал доходы от своих спектаклей в помощь больным и раненым. Так, 4 января 1915 года для сбора средств в помощь больным и раненым была дана драма С. Белой “Король жизни”. 11 мая в пользу лазарета Ее Императорского Высочества великой княжны Татьяны Николаевны была показана драма В. Ф. Евдокимова “Непогребенные”.
      Труппу тяготило отсутствие своего помещения. Сцена в Соляном городке постоянно ветшала, по ней гуляли сквозняки и шныряли крысы. В связи с этим городской думой 24 февраля 1914 года было принято решение о строительстве двухэтажного каменного здания торговых рядов с верхним помещением для народного театра[28].
      Сметная стоимость всех строительных работ составляла 195 667 рублей, в том числе отделка и приспособление верхнего этажа под помещение народного театра — 28 087 рублей. Часть средств предполагалось выделить из городского бюджета, часть получить в виде кредитов у частных лиц и фирм. Начало первой мировой войны задержало выделение средств на оборудование театра. К июлю 1915 года здание было в основном построено, оставалось произвести лишь отделочные работы на втором этаже. В силу большого значения театра для города необходимые средства все-таки были изысканы и оборудование здания завершено. Но из-за ограниченности средств работы были выполнены не в полном объеме. Так, например, не были установлены скульптуры, которые предполагалось поместить в нишах по фасаду здания, не было построено второе крыло здания.
      На первом этаже разместились торговый ряд, позже — универмаг со множеством отделов, гардероб и туалетные комнаты. На второй этаж вела мраморная лестница с красивыми перилами. Там было два фойе (одно занимал буфет, а в другом стояли темно-зеленые диванчики, на боковых стенах висели зеркала), зимний сад и зрительный зал на 500 человек. В середине зала висела роскошная хрустальная люстра. Потом на ее место повесили другую. Это ухудшило акустику в средних рядах партера (с 9-го по 19-й), что подтверждается и газетными рецензиями на спектакли, в которых данное обстоятельство упоминалось довольно часто. Стоит отдельно сказать о занавесе. Он был раздвижным (из двух половинок), из темно-вишневого бархата с подкладкой и грузиками для дополнительного веса.
      Как и во многих дореволюционных театрах, в Череповецком театре была суфлерская будка. С ней связано немало легенд. С 1920 года, когда театр в конце концов занял свое здание, суфлером был Е. Н. Попов, студент Петербургского университета. Будучи человеком начитанным, он знал тексты многих пьес наизусть. Однажды, забравшись в суфлерскую будку, он забыл взять текст пьесы. Но было уже поздно: занавес раздвинулся. Спектакль начался. Выйти из будки до антракта не было никакой возможности. Евгений Николаевич давал текст по памяти, и... зрители ничего не заподозрили. Однако в другой раз он почти сорвал спектакль. Шла премьера комедии Островского. Артисты знали текст плохо и целиком полагались на суфлера. А суфлер после очередной забавной сцены давился в будке от смеха и просто был не в состоянии подать текст. Бедные актеры! Но зато после спектакля спасать пришлось суфлера[29].
      У сцены была оркестровая яма, в которой стоял рояль и скамейки для оркестрантов. Среди прочих в оркестре играли Н. П. Астахова, потомок рода Ганнибала, прадеда А. С. Пушкина (рояль); адвокат Казнин, окончивший Киевский университет (скрипка); Ратнер (кларнет), Бобриков (труба), А. К. Мигаловский (виолончель, скрипка).
      Накануне революции в столицах и театральных городах велись споры о том, что играть и как играть, формировались различные группировки, бурлили страсти, создавались и разрушались разнообразные художественно-эстетические концепции. Борьба мнений и взглядов привела к тому, что в декабре 1916 года в Череповце сформировались почти одновременно два театральных коллектива — Народный театр и “Творчество драматических артистов”, которые несколько лет делили городскую сцену. По сохранившимся воспоминаниям, в репертуаре последнего преобладали пьесы “психологической насыщенности” [30]. О Народном театре известно, что 29 октября 1917 года он вынес на суд зрителей пьесу Б. Ф. Гейера “Деньги” и миниатюру А. Т. Аверченко “Новогодняя пасха”.

* * *

      Великая Октябрьская социалистическая революция заложила идейные и организационные основы нового советского театра. Рядом официальных государственных актов театр был признан и утвержден в качестве общественно-просветительного и воспитательного института. Была разрушена старая система управления театрами и учреждены новые принципы руководства ими. Политику партии в области театрального искусства в первые годы после Октября и основу дальнейшего развития всего советского театра определял декрет “Об объединении театрального дела”, подписанный В. И. Лениным 26 августа 1919 года. Для провинциального театра этот документ имел решающее значение, так как он устанавливал централизацию государственного руководства театрами путем создания Центрального театрального комитета, субсидирование всех театров государством и национализацию всего театрального имущества. Местные театры, таким образом, впервые получили большую материальную поддержку от государства [31]. С другой стороны, национализация театральных зданий и имущества дала советской власти право регулировать работу местных театров, прежде всего в области репертуара.
      16 декабря 1917 года театр поставил пьесу А. М. Горького “Мещане”, которая до революции была запрещена. Это был первый спектакль Народного театра после революции. Роль рабочего-машиниста Нила исполнил Г. Белов. Кто бы мог тогда предположить, что актер провинциального театра, уроженец Череповецкого уезда будет удостоен самых высоких титулов: в 1946 году Г. А. Белов получил звание народного артиста РСФСР, в 1949 году стал лауреатом Сталинской премии, а в 1956 году получил звание народного артиста СССР. Работал во многих театрах. Он также снимался в фильмах “Мичурин” (главная роль), “Римский-Корсаков” (главная роль), “Сельский врач”, “Счастье”, “Настя Колосова”, “Московский характер”, “Земля и люди”, “Призвание”.
      Труппа Народного театра постоянно обновлялась. Актеров набирали через биржу труда в Петрограде, где регистрировались все безработные актеры. К началу сезона 1919/20 года в Череповецкий театр приехали П. И. Андриевский, актер академических театров Петрограда, и его жена К. В. Истомина, которые сразу же завоевали любовь зрителей. Истомину отличало тонкое понимание роли, продуманность каждой детали, что всегда создавало сильное впечатление. Особенный успех она имела в ролях Марии Стюарт, Настасьи Филипповны, Василисы Мелентьевой и Анны Викторовны (героини пьесы В. И. Немировича-Данченко “Цена жизни”[32]). Вопреки заурядным внешним данным актриса так умело пользовалась гримом, что, когда это было нужно, казалась со сцены настоящей красавицей. Андриевский же захватывал силой своего актерского таланта, сочетавшегося с богатыми голосовыми данными. Почитатели Истоминой и Андриевского ходили не только на премьеры, но и на повторные спектакли с их участием. Попасть на спектакль было очень трудно. Желающих было в несколько раз больше, чем вмещал в себя зрительный зал. По этому поводу местная пресса опубликовала фельетон: “В Соляном артисты хорошо играют, только от работы граждан отрывают... Говорят, с утра за билетами встают, а в театр все ж не попадут”[33].
      Сложности с приобретением билетов объяснялись еще и тем, что большая их часть передавалась в уездный комитет партии, который распределял их по своему усмотрению в качестве премий и поощрений передовикам производства. Следует отметить, что такая же ситуация сложилась по всей стране и была итогом новой политики в области театра.
      В 1918 году 25 процентов дохода от спектаклей шло на оборудование театра. Билеты можно было купить заранее в парикмахерской “Сальман” (Воскресенский проспект, 23) или в день спектакля в Соляном городке. Репертуар театра был разнообразным и неравноценным. Ставили “Грозу” и “Не в свои сани не садись” А. Н. Островского, популярную пьесу “Фимка”[34] В. О. Трахтенберга, одну из первых пьес В. А. Дьяченко[35] “Жертва за жертву” [36], получившую популярность в провинциальных театрах, и даже “Фауста” И.-В. Гете. В репертуарный список входил также балет-концерт.
      Интересно, что в это же время в Череповце существовал железнодорожный культурно-просветительский кружок, который 28 января 1918 года дал спектакль-концерт “Испанская мушка” С. Ф. Сабурова.
      В 1919 году Народный театр[37] поставил в Соляном городке пьесы “Женитьба, или Совершенно невероятные события” Н. В. Гоголя, “Дни нашей жизни” Л. Н. Андреева, “Вишневый сад” А. П. Чехова, “Цена жизни” В. И. Немировича-Данченко, “Волки и овцы”, “Лес”, “Не было ни гроша, да вдруг алтын”, “Доходное место”, “Горячее сердце”[38] А. Н. Островского. Для последней постановки были характерны особая резкость и размах в обличении “темного царства”, показываемого писателем. В “Горячем сердце” беспощадно высмеивалась “хлыновщина”, “гра-добоевщина”, “курослеповщина” — страшные и отвратительные явления старой, ушедшей в прошлое России. В репертуар Народного театра входили также спектакли “Гувернер”[39] В. А. Дьяченко, “Дети Ванюшина” С. А. Найденова[40].
      Последняя постановка — это популярная пьеса дореволюционного театра, изображавшая теневые стороны русской жизни. В результате переосмысления старого репертуара она была объявлена несвоевременной. Один из критиков писал: “Мрак будней в найденовской пьесе с их апатией, горем и озлоблением слишком тягостен в переживаемые дни”[41]. Череповецкая публика могла также познакомиться с пьесами “Касатка”[42] А. Н. Толстого, “Ее превосходительство Настасьюшка” М. К. Константинова, “Блуждающие огни” Р. Л. Антропова, “Закат”[43] А. И. Сумбато-ва (Южина)[44], с комедией в 4-х действиях “Прохожие” В. А. Рышкова и др. Интересен отзыв на последний спектакль:

      “Впечатление от спектакля

      Спектакль в Соляном, нужно отдать справедливость, прошел очень хорошо. Играла женская секция превосходно. Но вот что нехорошо, так это нераспорядительность товарища организатора. В других местах, когда кончается спектакль, все артисты отдыхают, пьют чай, обсуждают игру и обмениваются мнениями, поправляют ошибки, но у нас вышло иначе. Кончился спектакль, и началось угощение: только не так, как нужно, а сделали какую-то чайнушку беспорядочную, что-то некрасивое, неорганизованное. Чай пили где попало и как попало, и кто попало. Это нехорошо, нужно учиться.
      Наблюдатель”[45].

      В конце 1919 года два театральных коллектива нашего города (Народный театр и “Творчество драматических артистов”), забыв про свои разногласия, объединились, создав единую труппу. Театру было отдано специально построенное здание на Советском проспекте, где ставились спектакли во время зимнего сезона, а летом труппа играла спектакли в Соляном, в деревянном здании бывшего Общественного собрания. Театру было дано и официальное название — Губернский Показательный театр. Сначала театр был прикреплен к Череповецкому союзу кооператоров, а позже был отдан в ведение отдела народного образования. Власти видели задачи театра в “ознакомлении с классическим репертуаром пьес как основой создаваемого пролетарского искусства, со способами упрощенных постановок классических пьес, а также представителей с мест (уездов) с самим процессом работы; показательных выездах труппы по губернии”[46].
      И театр с общим числом служащих в 100 человек прилагал все усилия для выполнения стоявших перед ним задач. В 1920 году труппа поставила комедии А. Н. Островского “На бойком месте”, “Светит да не греет”, “Бешеные деньги”. Постановку последней комедии осуществлял Г. А. Белов. На суд зрителей была представлена драма А. И. Сумбатова “Цепи”, комедия Е. И. Чирикова “Марья Ивановна”, пьеса Г. Запольской “Их четверо”, драма Г. Гейерманса[47] “Гибель "Надежды"”[48]. Интересный репертуар привлек в театр большой поток зрителей, к тому же население Череповца выросло до 14 157 человек, увеличившись в 2,5 раза. Возросло и количество постановок. Для увеселения публики в антрактах играл оркестр народных инструментов под руководством М- Н. Якобсона.
      В летние месяцы 1921 года театр совершил гастрольную поездку по реке Шексне, познакомив со своим творчеством жителей Белозерска, Кириллова и других населенных пунктов. В репертуаре театра была историческая драма Д. В. Аверкиева “Каширская старина”, которая, благодаря своим художественным достоинствам, была очень популярной еще до революции. Отличное знание старинного русского быта, умение строить живой, остроумный, насыщенный народным юмором диалог, яркая центральная женская роль очень полюбились зрителям и сделали пьесу “Каширская старина” одной из самых репертуарных. Однако череповецкая труппа поехала на гастроли далеко не с одной пьесой: в гастрольную поездку взяли “Ревизора” Н. В. Гоголя, “Разбойников” Ф. Шиллера, “Мнимого больного” и “Тартюфа” Ж.-Б. Мольера, “Пугачева” (“Пугачевщину”) К. А. Тренева, социальную драму “Жан и Мадлена” О. Мирбо, комедии А. Н. Островского и кое-что из репертуара предыдущего сезона.
      10 октября 1921 года при театре начала свою работу драматическая школа. Целью школы была подготовка профессиональных актеров. Позднее она стала называться студией. Преподавали в ней опытнейшие актеры во главе с П. В. Калашниковым. Посещала студию местная молодежь. Среди слушателей был Е. Сернов, ставший впоследствии профессиональным актером и игравший в театре Великого Устюга.
      На театральный сезон 1922/23 года было приглашено 15 артистов петроградских и московских театров. Где их разместить? К счастью, это не было проблемой. В 1918 году появилось новое здание — дом № 34 на улице Энгельса. Говорят, что его взяли уже готовым у одного из монастырей, разобрали и переправили в Череповец по реке Шексне. С тех пор многие актеры, приезжавшие на гастроли или игравшие в Череповецком театре, жили здесь. Это двухэтажное деревянное здание было спроектировано по типу общежития. Позднее были проведены водопровод, электричество, радио. Комнаты обогревались голландскими печами. В здании было 4 кухни, 20 шкафов, веранда и крыльцо. (24 комнаты впоследствии переделали в 14 однокомнатных квартир, две двухкомнатные, одну трехкомнатную и одну четырехкомнатную .) Таким образом, минимальные удобства актерам были предоставлены. А в городе появился еще один культурный центр — Дом актера. Здесь собирались поклонники и поклонницы театра, обсуждали со своими кумирами спектакли, приносили цветы и брали автографы. Что касается дальнейшей судьбы Дома актера, то он перенес капитальный ремонт в 1966 году, а еще через 20 лет был разобран.
      7 сентября 1922 года приглашенные актеры прибыли. Заметно обновившаяся труппа уже 16 сентября провела генеральную репетицию пьесы М. И. Вольского “Порыв”, которой открылся зимний сезон театра. На этой репетиции присутствовал представитель местной прессы со звучным псевдонимом Бич, после чего жители города могли прочесть в газете его мнение по этому поводу: “Пьеса написана прекрасным языком; интересный для всякого сюжет и, наконец, мастерство автора выразилось и в том, что интерес растет с каждым актом. Есть сильные сцены; например, финал 3-го акта произвел на меня буквально потрясающее впечатление. Труппа, которая репетировала без париков, подобрана с умением и вкусом. Чувствуется интеллигентность и театральное образование у большинства” [50].
      Следом за “Порывом” на суд зрителей была вынесена пьеса “Дни нашей жизни” Л. Н. Андреева и драма в четырех действиях П. М. Невежина “Поруганный”, банальные дореволюционные бытовые Драмы, отнюдь не входившие в сокровищницу русского театра, но долгое время числившиеся в репертуаре практически всех провинциальных театров. Причина их постановки в Череповце в 1922 году довольно проста. В годы нэпа местным театрам пришлось ориентироваться на буржуазного зрителя. Большое место в репертуаре стали занимать “кассовые” пьесы, так как теперь театры продавали свои билеты. Самовольное повышение цен на билеты делало театр малодоступным для трудового зрителя. Поэтому, чтобы избежать оттока зрителя из театра, был предпринят ряд мер. Одни театры предоставляли рабочим и красноармейцам некоторый процент бесплатных билетов на каждый спектакль, в других отводились специальные дни, когда билеты продавались по сниженным ценам. Некоторые театры уже в эти годы практиковали выезды в рабочие районы или на предприятия. В Череповце же такие выезды не практиковались. Постановка “кассовых” пьес в нашем городе вызвала острые споры о качестве репертуара и предназначении театра в целом. Вот характерная статья, посвященная этой проблеме:
      “О нашем театре
      Всякий понимает, насколько огромно культурное и общественное значение театра, и доказывать насущную потребность его нет надобности. Действительно, театр может быть самым могучим проводником знаний.
      В нем зритель получает знаний и перечувствует столько, сколько не переживает и не передумает за целый месяц, сидя за книгой.
      И горкоммунотдел учел это. Он широко открыл двери Череповецкого театра, не жалея на него средств, делая общедоступным в ту пору, когда все гонятся за рублем. Не хотелось бы верить тому лицу, которое утверждает противное и направляет театр по рельсам “театра купца Епишкина”.
      Нет, нельзя приспосабливаться к новому потребителю, случайному продукту нэпа, нельзя преклоняться перед этим временным хозяином торговой улицы.
      Этого нужно бояться. Аромат театра тогда станет ядовитым и опасным. Ведь, покоряясь безропотно требованиям улицы, от “Порывов”, “Поруганных”, “Жертв за жертв” (да простится большим театрам постановка их в былое время) можно докатиться и до “Девушки с мышкой”, и до “Убийства купеческой дочери Осипова” (есть и такой “шедевр” драматургии), а затем уже совсем пуститься в пляс.
      Нет, так неладно, да и нет в этом нужды.
      Во-первых, нельзя утверждать, что череповецкий зритель темен, ничего хорошего не видел, что он не поймет известных художественных произведений и что его надо сначала огорошить дубиной и только тогда он побежит в театр.
      Во-вторых, сокровищница русской и иностранной литературы представляет в наше распоряжение такой непочатый кладезь истинных художественных и никогда не умирающих произведений, что их хватит не только на сезон, а на целый ряд их. Нужно и должно воспользоваться им, и тогда зритель будет учиться отдыхать, наслаждаться, радоваться и любить "свой театр"”[51].
      Желание зрителей видеть на сцене больше классики было удовлетворено. Труппа поставила спектакли “Роман” Э. Шелдона (возвышенная идеализация), “Гамлет” У. Шекспира, “Орленок” Э. Ростана в переводе Т. Л. Щепкиной-Куперник, “Вий” Н. В. Гоголя, “Старый студент (Gaudeamus)”[52], “Мысль”[53] Л. Н. Андреева; мистерию “Царь Иудейский” (христианская религиозная драма великого князя Константина Константиновича Романова — К. Р. на музыку А. К. Глазунова), “Смерть Иоанна Грозного” А. К. Толстого, комедию-фарс “Завоеванное счастье” (“Бабушка”) Ж. Кайе, Р. Флера и Э. Рэ, а также костюмную драму немецкого импрессиониста Э. Харта “Шут Тантрис”. Сохранилась рецензия на последний спектакль: “...и надо отдать справедливость как бенефицианту, так и его товарищам — все они выполнили свою задачу блестяще. И умелое руководство Осипова[54], и стильные декорации художника Кос-тарева объединили отдельные моменты в цельную картину мрачного средневековья с пылкими страстями, железными характерами и звериною жестокостью. В смысле ансамбля этот спектакль может по праву занять первое место среди всего, что дала нам эта труппа, и поэтому останавливаться на оценке каждого отдельного исполнителя было бы просто утомительно. Но, конечно, нужно отметить Самойлова — и не потому обязательно, что роль короля Марка совпала с его театральными именинами, а потому, что артист подчеркнул и соединил в этой роли все свои положительные данные, до сих пор известные публике, так сказать, в розницу: опытность зрелого актера, темперамент артиста, вдумчивость и наблюдательность художника. Из других хочется отметить Рябинкина, который показал великолепную школу в небывалой, но технически трудной роли королевского шута Огрина” [55].
      Череповецкие зрители могли увидеть и некоторые другие постановки: историческую пьесу в пяти действиях “Генрих Наваррский” В. Девере в переводе Б. С. Глагилина, “Василису Мелентьеву” А. Н. Островского и С. А. Гедеонова, “Свадьбу Кречинского” А. В. Сухове-Кобылина, историческую пьесу в восьми картинах Н. Н. Лернера “Петр Третий и Екатерина Вторая” (исторический анекдот), “Царя Федора Иоанновича” А. К. Толстого, постановку которого Вологодский областной театр смог осуществить лишь в конце 30-х годов. Череповецкой труппе удалось также поставить пьесу Д. С. Мережковского “Павел Первый” (пьеса из дореволюционного репертуара). Интересны высказывания о ней: “Обставлена пьеса очень удачно, и ее успех у публики несомненен. В общем, режиссура свою задачу разрешила, а главные исполнители оказались на высоте. Но, не в обиду будет сказано бенефицианту, он, видимо, до того доизучал исторический материал о Павле, что у него голова пошла кругом. Фальши в фигуре Павла не было, но утрировка — особенно в первой картине — налицо, и артисту над этим не мешало подумать. Значительно ровнее был Осипов в роли Александра и совсем хорош оказался Муромцев в яркой роли графа Палена. Однако, если Платонова можно упрекнуть в переигрывании, то Муромский слегка грешил в обратную сторону, будучи не в меру однообразным”[56].
      Не забывала труппа и о традиционной благотворительности. Например, 25 февраля 1923 года театр давал спектакли в пользу беспризорных детей.
      В сезон 1923/24 года были поставлены: “Уриель Акоста” К. Гуцкова (героико-романтическая пьеса о европейском писателе и мыслителе, восставшем против традиционного иудаизма, против власти раввинов и пытавшемся проложить новые пути в философии, предшественнике великого Спинозы), “Страсть” (“Пламя”) Г. Мюллера, “Поташ и Перламутр” (комедия М. Глас и Ч. Клейна о спекулянтской пронырливости и удаче), пьеса в четырех действиях “Обетованная земля” У.-С. Моэма в переводе Б. Лебедева, драма Л. Н. Андреева “Савва” (спектакль-диспут на антирелигиозную тему, в которой герой клеймит попов и монахов, указывая на лицемерие и ложь церкви), драма из жизни немецкой старой армии Ф. Бейерлейна “Вечерняя зоря”, пьеса в трех действиях Г. Бергера “Потоп” (сатирически изображала буржуазное общество), драматическая легенда А. И. Сумбатова “Измена” (драма, овеянная пафосом героической борьбы за свободу, с романтическим образом легендарной царицы Зейнаб в центре), комедия Л. А. Берникова “Похождения Арсена Люпена”, исторические пьесы Н. Н. Лернера “Николай Первый” и “Петр Третий и Екатерина Вторая”, “Анна Каренина” и “Живой труп” Л. Н. Толстого, “Герцогиня-отравительница” (“Лукреция Борджиа”) В. Гюго в переводе А. И. Апенштейна. Вот что пишет современник о пьесе “Лукреция Борджиа”: “"Лукреция Борджиа" В. Гюго — пьеса ценная, нельзя возражать, рисующая историческую личность... полно характеризующая нравы венецианской знати в расцвете ее владычества. Эта пьеса в ряде ярких картин способна кое-что дать неискушенному зрителю, рядовому посетителю нашего театра. Сильные сценические эффекты, колоритная обстановка действия (кстати, реквизит Губернского Показательного театра, оказывается, сравнительно богат) — все это способно привлечь внимание, а возрастаю- ' щая из акта в акт динамика пьесы держит это внимание в постоянном t напряжении. И проведена “Лукреция Борджиа” артистами Губернского Показательного театра 13 февраля вполне хорошо, насколько хорошо может быть проведена историческая трагедия, психологически далекая нашей эпохе. Так ее и приходится расценивать. Образ Лукреции Борджиа верно и выдержанно был дан Е. А. Самсоновой. Герцогиня-отравительница жила на сцене. В. А. Гремин эффектен в роли Дженнаро. Игра В. В. Вадимова (герцог Альфонс де Эстер), С. А. Рябинкина и М. И. Афанасьева импонировали общему ходу пьесы. Даже массовые сцены прошли на этот раз вполне прилично. Но все же...”. Вот тут-то и начинается самое интересное:
      “Все же не такие пьесы нужны нам сейчас. Нам нужен театр не для анализа прошлого, с которым мы покончили уже навсегда. Нет, мы хотим не синтезировать нас окружающее, а мы хотим выявить наше отношение к этим окружающим нас явлениям. Вот в чем должен помочь нам театр. Его линия — линия тесной связи с современностью. Способен ли Череповецкий Губернский Показательный театр справиться с этой задачей — вопрос, который может быть разрешен на опыте. Но уже всякая попытка в этом направлении будет приветствоваться всеми, кто чуток к роли театра в культурном воспитании масс”[57].
      Но современных пьес, за которые ратовала советская общественность, явно не хватало. Те, которые были написаны, часто отражали новаторские футуристические тенденции, например пьесы В. В. Маяковского, которых Череповецкий театр явно сторонился, отдавая предпочтение традициям Художественное театра. Поэтому и после критической статьи репертуар мало изменился. Труппа ставит следующие спектакли: “Жена ответственного работника”, “Твердость духа”, “Ограбленная почта” (“Лионский курьер”) М. Деклатура. “Ограбленная почта” — это обычная криминальная драма с ограблением, убийством, осуждением невинного (который в конце концов, конечно, будет оправдан), с постоянной игрой “его величества случая”, который послужил основой самой драмы.
      Были поставлены также пьесы М. Андерсена, Н. Горфинкельда “Мыза Дангаард”, “Раб наживы” О. Мирбо, смешная переводная немецкая комедия “Сверх комплекта”, “Мазепа” А. С. Пушкина, “Сын Императора” (“Дон-Жуан Австрийский”). 30 марта состоялось закрытие зимнего сезона 1923/24 года спектаклем “Князь Серебряный” А. К. Толстого.
      Летом 1924 года театр показывал музыкальную драматическую инсценировку “Царь и шут”, комедию Ольшанского “Сколько у меня детей?” (“Мой Бэби”), оперетту в двух действиях “Польская кровь” (муз. Нед-бала). Но главным событием летнего сезона была премьера музыкальной комедии Джонса “Гейша”. Она шла в сопровождении полного симфонического оркестра, управляемого заслуженным артистом Ленинградского академического театра Е. А. Рейхе, уже известного череповецкой публике “по классически выдержанному репертуару и исключительной технике его концертов”[58]. Кроме того, “Гейша” была поставлена по мизансценам Ленинградского театра музыкальной комедии, известного живостью своих музыкальных постановок.
      В 20-е годы в стране возникает множество комбинатов. Само это слово становится популярным. Дошло до того, что в сезон 1924/25 года Череповецкий театр стал называться Художественно-театральным комбинатом. Но на этом изменения не закончились. Усилия новых властей привели к коренному преобразованию театра. “Работников” на комбинат набирали из членов Рабиса[59], числящихся на московской бирже труда. Режиссером был приглашен Берман, “сторонник "левых" течений в театральных постановках с уклоном к мейерхольдизму ”[60]. Открытие зимнего сезона состоялось 15 октября постановкой революционной драмы Рында-Алексеева “Железная стена”. Зрители были перенесены в вымышленную страну Вельтландию, где происходит свержение короля. Эта пьеса была включена и в репертуар Малого театра, где имела успех. Она интересна как попытка постижения новых идей, новой тематики.
      Как и положено комбинату, театр “гнал” продукцию: за сезон — 39 постановок, среди которых “Царь Эдип” Софокла, “Братья Карамазовы” Ф. М. Достоевского, “Волчьи души” Дж. Лондона, “Канцлер и слесарь” А. В. Луначарского, сказка “Потонувший колокол” Г. Гауптмана, “Борис Годунов” А. С. Пушкина, “Тайна Нэльской башни” А. Дюма, “На дне” А. М. Горького, “Живой труп” Л. Н. Толстого, “Горе от ума” А. С. Грибоедова. На этот раз не забыли и про детей: 22 октября был дан детский спектакль “Гуси-лебеди”.
      В свой 5-летний юбилей[61] театр чествовал своих героев труда — пятерых актеров и технических работников. Была поставлена комедия Н. В. Гоголя “Ревизор”. Отмечалась “хорошая игра актеров, выдержанный стиль декораций, редкое мастерство, с которым были проведены групповые сцены”.
      Оказалось, что 39 постановок за сезон — еще не предел. За сезон 1925/26 года труппа дала 50 премьер, большая часть которых — на исторические темы. Некоторые постановки череповецкая публика уже видела раньше, но большая их часть была впервые представлена на нашей сцене. Репетиции иногда продолжались до глубокой ночи. Труппа ставила все новые и новые спектакли. В этот сезон зрители увидели “Идиота” и “Преступление и наказание” Ф. М. Достоевского, “Канцлера и слесаря” А. В. Луначарского, “Собор Парижской богоматери” В. Гюго, “Власть тьмы” Л. Н. Толстого и “Маскарад” М. Ю. Лермонтова.

* * * *

      Улучшение экономического положения в стране к 1926—1927 годам создало необходимые предпосылки для организационного и материального укрепления местных театров. С появлением единых управлений зрелищными предприятиями местные организации начали предоставлять дотации театрам, поддерживая их из местного бюджета. Одновременно повсеместно, широко и планомерно проводилась работа по привлечению в театр организованного зрителя путем распространения билетов через профсоюзные организации, а также с помощью других мероприятий, важнейшими из которых были введение абонементной системы, кредитование зрителя, скидка при абонементе и кредите (до 40—50 процентов), целевые и общедоступные спектакли, снижение расценок. Более устойчивый бюджет театров изменил и положение артистов. В ряде театров вместо работы “на марках”, когда заработок актера всецело зависел от кассовой выручки, была введена твердая заработная плата с гарантированным окладом.
      За зимний сезон 1926/27 года труппа поставила 34 спектакля, среди которых были “Анна Каренина” Л. Н. Толстого, “Петербургские трущобы” В. В. Крестовского, “Декабристы” и “Александр Первый” Н. Н. Лернера, “Любовь под вязами” O'Нила, “Дворянское гнездо” И. С. Тургенева. О последнем спектакле рецензент писал: “Постановку... надо признать исключительной по удачному исполнению. Приходится жалеть, что зрительный зал был наполовину пустым. Костюмы, грим и даже декоративное оформление пьесы вполне соответствовали изображаемой эпохе. Задача быстрой смены 12 картин разрешена удачно. С большой продуманностью подобрана музыка, давшая необходимый колорит настроению инсценированного романа; особенно соответствовала психологическим переживаниям Лизы музыка Чайковского в последних сценах. Желательны были бы более замедленный темп и наличие художественных пауз.
      Впрочем, не обошлось и без некоторого комизма. Комичными являются... перст, указывающий на портрет Тургенева, в виде жердины, которую с трудом лишь могли убрать, китайские тени перед сценой рыбной ловли, вызванные слишком ярким светом на заднем плане и злосчастные караси из папье-маше, с помощью которых артист Василевский удачно звукопод-ражал барабану. Также нехорошо, что удочки подпирали безоблачные небеса... Артисту Василевскому несколько мешал не совсем правильно наложенный грим. Лаврецкий должен быть добродушнее и менее одутловат”[62].
      Череповчане охотно ходили на комедии. Удачно прошла комедия В. А. Крылова и Н. Северина (Н. И. Мер дер) “Генеральша Матрена”. Вот что писал о ней современник: “Эта комедия Крылова и Северина появилась на сцене русского театра в начале 90-х гг. конца прошлого столетия. От пьесы нельзя отнять хорошо задуманной интриги, яркости типов и большой сценичности. Постановка комедии выполнена хорошо, и сама пьеса разыграна дружно. Особенно надо отметить игру артистки Греминой (генеральша Матрена) и артиста Василевского (Курмятьев). Хорошо провели роли артисты Саламатин (Андрей) и Лузинов (Евгений). Артист Николаев несколько портил роль, знакомый публике гримом, париком и костюмом Вурма из "Коварства и любви"”[63].
      У детей успехом пользовался спектакль “Волшебное яйцо”. Сезон 1927/28 года запомнился многим череповчанам особенно ярко. Театр, получивший теперь название “Череповецкий окружной Показательный театр драмы и музыкальной комедии, художественно-театральный комбинат ОКРОНО”, целый сезон дарил оперетты и музыкальные комедии. Этот жанр особенно пришелся по вкусу публике. Своих кумиров зрители забрасывали цветами, носили на руках, провожали до самых дверей Дома актера, на спектаклях кричали “браво” и вызывали на “бис”. И труппа старалась изо всех сил оправдать оказанное ей доверие. Зрители смогли увидеть оперетты “Прекрасная Елена”[64] (муз. Ж. Оффенбаха, новый текст Шершеневича), “Лотти” (“Жена без поцелуев”) (музыка В. Колло, перевод текста Геркена), “Тайна гарема” (музыкальная комедия) В. Валентинова, “Сильва”, “Баядера”, “Марица” (музыка И. Кальмана), “Веселая вдова” (музыка Ф. Легара), “Жрица огня”, а также трагедию А. Г. Глебова “Загмук” (“Праздник солнца”)[65], которую признали “гвоздем сезона”. Газета “Коммунист” от 24 февраля 1927 года писала: “...художественность пьесы, грандиозность полотна, на котором двигаются огромные людские массы, живой сюжет. Все это говорит за то, что пьеса будет смотреться с захватывающим интересом”.
      Череповчане смогли посмотреть в этот сезон песню-былину “Ванька-ключник” Н. И. Собольщикова-Самарина, музыкальную комедию В. Валентинова “Тайны гарема”, пьесу “Приговор” (“Любовь и преступление”) С. И. Левитиной. В газете “Коммунист” от 14 марта 1928 года читаем: “Постановка проста и реальна. Из исполнителей следует отметить прежде всего Янович (жена Мартынова). Она дала столько искренности, проявила столько страстности, наполнила жизнью такой художественно законченный образ, который долго еще останется в памяти зрителя. Хорошо, спокойно и ровно, без утрировки и без ложных построений играл Горич (Макаров), приковав к изображаемому герою горячие симпатии зрителей”.
      Одним из членов труппы этого сезона был К. Сорокин. Его заметили, пригласили в кино. В 1936 году он снялся в роли Парамошки в “Дубровском”, потом были роли в кинофильмах “Танкер "Дербент"”, “Боец Рыбкин”, “Воздушный извозчик”, “Близнецы”, “Новый дом”, “Укротительница тигров”, “Максим Перепелица”, “Стряпуха”, “Новые приключения неуловимых”. В 1966 году К. Н. Сорокину было присвоено звание народного артиста РСФСР.
      С 1928 года в здании театра начали показывать кинофильмы. По этой причине пришлось убрать суфлерскую будку, и спектакли шли без суфлера. В репертуаре театра увеличилось количество детских постановок (добавились “Кот в сапогах” и “Лиса Патрикеевна”). Для взрослых в афише преобладали классические спектакли, хотя были и современные: “Пленники льдов” (“Тайна полюса”), “Электрический стул”, “Домашнее средство”, “Ножи” (бытовая музыкальная комедия), “Человек с портфелем” А. Файко (о советской интеллигенции середины 20-х годов), “Карьера министра”, “Инженер Мерц” Л. В. Никулина (одна из первых пьес о перестройке старой интеллигенции). Вот что писала газета “Коммунист” 3 марта 1929 года: “"Инженер Мерц", если не обладает особенными внешними постановочными эффектами, то в полном смысле этого слова является актерским спектаклем и требует от актеров большой вдумчивой работы”.
      На театральный сезон 1930/31 года в труппу был приглашен среди прочих Д. А. Летковский, заслуженный артист КССР. С приездом этого человека в Череповецком театре впервые были поставлены пьесы: “В селе Михайловском” М. Лернера, “Нейтралитет” А. Зиновьева, “Шулер” В. В. Шкваркина, “Сенсация” Бен Хекта (о продажности буржуазной печати и суда).
      Труппа ставила все новые и новые спектакли, приглашались талантливые актеры, подбирался интересный репертуар, улучшалось качество постановок, но неожиданно возникла проблема пустых мест в зрительном зале. Во многом это было связано с освобождением предприятий от культнало-га, который ежемесячно перечислялся в кассу театра. Предприятия, в свою очередь, получали определенное количество билетов на каждый спектакль и бесплатно раздавали их передовикам в качестве поощрения за самоотверженный труд. Таким образом, театр был полон, хотя и не боролся за зрителя. Отмена же культналога принесла дополнительные сложности. В местной прессе появляются статьи: “Обеспечить нормальную работу театра”, “Наладим организованное посещение театра” и т. д. Пришлось подумать о рекламе спектаклей, о пропаганде самого театра и о других способах привлечения зрителя. Общественность не осталась в стороне. Для спасения театра были подняты на ноги все общественные организации города, на предприятиях были выделены театральные уполномоченные, которые, предварительно просмотрев спектакли, должны были вести беседы с рабочими. Нередко в таких беседах принимали участие и сами актеры. Театр по мере возможностей проводил встречи со зрителями на предприятиях, устраивал специальные совещания для театральных уполномоченных, где подробно рассказывалось о репертуаре. Организовывались культпоходы в театр. Это помогало решить проблему посещаемости театра.
      В сезон 1930/31 года труппа ставила “Горе от ума” А. С. Грибоедова, “Укрощение строптивой” У. Шекспира, “Миллион Антониев”, “Святой из-под палки” и “Доходное место” А. Н. Островского, “Слуга двух господ” К. Гольдони и ряд других спектаклей.
      В 1933 году главным режиссером Череповецкого театра, в этот сезон носившего имя М. Горького, стал Д. А. Турек-Далин, который по совместительству был и актером. Здесь же Даниил Александрович отметил 20-летний юбилей артистической деятельности. Это был представитель старой актерской школы, и работать с ним было очень непросто. Потом Турек-Далин уехал в Ленинград, где стал художественным руководителем Ленинградского областного реалистического театра. В 1935 году этот театр во главе с Даниилом Александровичем приезжал в Череповец на гастроли.
      Известно, что в первой декаде апреля 1933 года труппа выезжала в ближайшие колхозы со специальной художественной программой, включавшей в себя “актуальный драматический материал по одной из важнейших отраслей социального строительства — весенней посевной кампании”. В афишах театра в этом году можно было увидеть постановки “Медвежья свадьба” А. В. Луначарского (уже не в первый раз), “Идиот” Ф. М. Достоевского, “Делец” В. Газенклевера (в переводе А. Н. Толстого), оперетту Ф. Эрве “Мадемуазель Нитуш” (либретто А. Мельяка и А. Мийо), “Чужой ребенок” В. В. Шкваркина, “Бешеные деньги” А. Н. Островского, “Железная семья” Рында-Алексеева. Вот выдержка из газеты “Коммунист” от 24 июля 1924 года: “Нынешний театральный сезон характерен тягой советского театра к разработке классического литературного наследства, что свидетельствует о росте нашего театра и о культурном росте пролетарского зрителя, который (рост) позволяет по-новому освоить все наследство. При разработке классического репертуара мы исходим из учета того, чтобы данное произведение было созвучно нашей эпохе, отражая определенный исторический этап в развитии революционной общественной мысли, вскрывая социально-экономический характер в изображенной эпохе. Значимость “Идиота” с этой точки зрения велика. Данный спектакль, несомненно, трудный для разработки, мы расцениваем как спектакль, знакомящий нас с одним из литературных памятников большого художника”.
      В 1934 году театр нашел новую для себя форму работы — утренники. Перед каждым утренним спектаклем зрители в кратком устном реферате получали представления об авторе пьесы и характере его произведения. Репертуар утренников составлялся из классических произведений Ж.-Б. Мольера, А. Дюма, А. Н. Островского, А. В. Сухово-Кобылина и других, а также современных пьес.
      За сезон 1934/35 года гортеатр (так он теперь назывался) впервые в Череповце представил “Принцессу Турандот” К. Гоцци, среди других спектаклей дал еще одну постановку драмы Шиллера “Коварство и любовь”. Но, очевидно, постоянные просьбы театра о помощи надоели, и, решив упростить себе жизнь, горсовет заключил договор с Ленинградским областным управлением театрами на обслуживание трудящихся города Череповца театральными постановками. В результате наш город на несколько лет лишился своего собственного театра, предоставляя сцену и жилье гастролерам. Культурная театральная жизнь продолжалась лишь благодаря приезжим труппам.
      Примечательна история, связанная с театральными гастролями. Однажды вагон с реквизитом одного из ленинградских театров по ошибке попал в тупик на череповецкой станции, где и остался. Но, говорят, нет худа без добра. После возрождения театра костюмы череповецких актеров стали просто великолепными, что в свою очередь сказалось на качестве постановок.

* * *

      Долго оставаться без собственного театра Череповец не мог. Войдя в 1937 году в состав Вологодской области, Череповец лишился договора с Ленинградским областным управлением театрами на обслуживание театральными постановками своих горожан. Назрела необходимость восстановления театра, который обеспечивал бы постановками не только город, но и соседние с ним районы. И 17 октября 1938 года оргкомитет ВЦИК по Вологодской области вынес решение организовать в городе стационарный драматический театр. Была ликвидирована система индивидуальных договоров на срок и установлено, что увольнение актера или режиссера возможно только по профессиональной непригодности. Для того чтобы упорядочить оплату творческого труда по квалификации, а не по амплуа, для актеров была установлена новая тарифная сетка из 16 разрядов, разбитых на четыре категории. Наконец была ликвидирована исторически сложившаяся система сезонности — разделение года театральной работы на “активный” и “неактивный” сезоны. Театры получили возможность составлять годовые и даже перспективные репертуарные планы. Стабильность труппы способствовала нормализации творческого процесса, позволяла сохранять лучшие спектакли, удачнее распределять роли в новых пьесах и делать творческие заготовки. Было решено, что труппа будет состоять из 32 человек. Кроме того, для музыкального сопровождения предполагалось пригласить оркестр из 5 человек. Утвержденный план работы театра был напряженным. В течение года планировалось поставить 10 пьес и дать в городе 120 вечерних спектаклей и 28 утренников. Предполагалось, что 2,5 месяца в течение года театр будет работать вне Череповца, выезжая со своими постановками в соседние районы. Включая гастрольные поездки, театр должен был дать за год 236 спектаклей и обслужить 97 200 зрителей. Расходы по постановке 10 пьес, намеченных для репертуара в 1939 году, были запланированы в размере 70 тысяч рублей. Все содержание театра определялось суммой 572 700 рублей в год, из них 410 700 рублей покрывалось за счет сборов, остальные 162 тысячи рублей театр получал в виде дотации Вологодского областного отдела по делам искусств. На ремонт помещения зимнего театра в 1939 году согласно решению оргкомитета ВЦИК планировалось выделить 144 тысячи рублей.
      В репертуар театра были включены пьесы: “Павел Греков” Л. С. Ленча и Б. Войтехова (о молодом честном коммунисте Павле Грекове, злостно оклеветанном и в борьбе вернувшем свое честное имя), “Разлом” Б. А. Лавренева (о подготовке Великой Октябрьской социалистической революции), “Повесть о женщине” Л. Д. Левина (о судьбе Марины Журавлевой, домработницы, ставшей благодаря коллективу образованной женщиной и общественницей), комедия “Сады цветут” (авторами являлись актер Четвертого Горьковского колхозно-совхозного театра М. П. Кузнецов и режиссер того же театра В. 3. Масс), “На дне” А. М. Горького, “Доходное место” А. Н. Островского, “Свадьба Кре-чинского” А. В. Сухово-Кобылина. Зарубежная драматургия была представлена постановкой одной из лучших драм Г. Ибсена “Кукольный дом” (“Нора”), которая вызвала много споров. Она затрагивала тему буржуазной семьи и положения женщины в обществе. Пьеса охватывала комплекс сложных и острых вопросов современности, начиная с положения женщины и кончая осуждением законов буржуазного мира.
      С сентября 1940 по апрель 1941 года в нашем театре играл В. В. Сафонов, ныне народный артист РСФСР. За один зимний сезон он принял участие в 8 спектаклях. Были поставлены “Без вины виноватые” А. Н. Островского, “Мария Стюарт” Ф. Шиллера, “Дамская война” Э. Скриба и Э. Легуве, “Бронепоезд 14—69” В. В. Иванова, “Заговор” Н. Е. Вирты, пьеса А. Н. Островского “Поздняя любовь”. Несколько позже эта же постановка была осуществлена и Вологодским областным театром, но многие, в том числе и В. В. Сафонов, уже игравший в Вологодском театре, считают версию нашего театра более удачной. Поставили “Даму-невидимку” П. Кальде-рона — веселую комедию западноевропейской классической драматургии с интересным сюжетом и красивыми костюмами. Примечательно, что декорации к этой пьесе были выполнены из ширм, что упростило их транспортировку во время гастролей и придало особую достоверность происходящему на сцене. Этот спектакль показывали несколько раз, и всегда был полный аншлаг.
      Однако череповчанам В. В. Сафонов запомнился больше в роли фельдмаршала Суворова из исторической пьесы И. Бахтерева и А. Разумовского “Полководец Суворов”. До этого он сыграл на сцене Череповецкого городского театра несколько ролей"[66], но одновременно работал над образом Суворова, работал со страстью и вдохновением. Артист часами сидел в читальном зале городской библиотеки, увлеченно читая все, что можно было найти про Суворова. Образ рождался как обобщение — масштабным, крупным. Суворов — полководец. Суворов — гуманист. Суворов — русский человек, патриот России. Суворов — один из самых оригинальных, самобытных исторических характеров. Тщедушное тело и могучая воля. Прямолинеен. Резок и добр одновременно. Мужественно несет бремя ответственности за человеческие жизни. Ум трезвый, без малейшей примеси сентиментальности. Понятое и перечувствованное постепенно обретало форму: актер нашел пластический рисунок роли, грим. Все это было уже оговорено с режиссером, опробовано на репетициях, проверено в общении с партнерами. Казалось, все хорошо и роль сделана так, как ему хотелось. И все-таки ситуация подсказывала актеру, что образ лишен чего-то и отсутствие этого “чего-то” мешает ему, Сафонову, по-настоящему слиться с образом человека, которого он любит и который бесконечно близок ему, его актерской индивидуальности. В отдельных моментах роли — актер чувствовал это — нужно было снять излишнюю патетичность: она лишала образ жизненной достоверности и не давала актеру возможности обрести безупречно точное психофизическое состояние. Актер вновь обратился к мемуарной литературе в надежде на то, что найдет там материал, который поможет ему почувствовать себя в образе совершенно свободном. И нашел. Это были слова Суворова, обращенные великим полководцем к самому себе перед боем: “Дрожишь, скелет? Подожди, ты еще не так задрожишь, когда узнаешь, куда я тебя поведу!” Отличная находка! — “Дрожишь, скелет?”
      Суворов знал, что такое страх. Но какая сила воли! И поистине бездна юмора! Героическое и смешное составили великолепный, глубоко жизненный сплав. Все лишнее: неточный жест, недостаточно правдивая интонация — ушло из роли, и произошло чудо, о котором мечтает каждый актер. Премьера спектакля “Полководец Суворов” состоялась 5 января 1941 года. Премьера... В зале еще пусто и тихо. Маленькая гримерная кажется актеру сегодня особенно тесной и неудобной. Уже положен на лицо общий тон, затемнены височные впадины, нанесены морщины. Меньше, как можно меньше грима и наклеек! У Суворова должно быть подвижное, выразительное лицо! Ничто не должно помешать зрителям видеть мимику актера. В зеркале он видит худое, аскетическое, почти старческое лицо с высоко поднятыми бровями и неожиданно молодым, горящим взором. Он придирчиво, недоверчиво всматривается в это лицо и подправляет грим еще и еще. Он ждет звонка, ждет начала. Ответная волна нетерпеливого ожидания зала приходит и за кулисы, удесятеряет волнение.
      — Дрожишь, скелет? Подожди, ты еще не так задрожишь, когда узнаешь, куда я тебя поведу!
      Да будет ли когда-нибудь этот проклятый звонок? Ну, наконец-то! Он подкручивает суворовский хохолок и делает несколько решительных шагов навстречу бьющему в глаза свету рамп и такой же слепящей темноте зрительного зала.
      — Помилуй Бог!
      Этот спектакль собирал полный зал зрителей. Играли все просто великолепно. А какие чудесные были декорации! Все стены зрительного зала были увешаны панно. Когда в спектакле наступала сцена бала, стены зрительного зала освещались, создавая эффект присутствия. В декорациях все было продумано до мелочей. Ничего лишнего, все гармонично. И так же гармонична игра артистов.
      Спектакль “Полководец Суворов” получил большой общественный резонанс. Газета “Коммунист” писала, что зрители смотрят спектакль по несколько раз, что успех его во многом определен исполнителем главной роли и что артист Сафонов создал живой, убедительный образ Суворова. Спектакль смотрели не только горожане, на него приходили и приезжали зрители из ближайших деревень и самых удаленных уголков Череповецкого района. 2 марта, как писала газета, несмотря на вьюжную погоду, из пригородных сельсоветов пришли в Череповецкий городской театр колхозники. Они шли в колоннах, с флагами. В 2 часа дня театр был переполнен[67]. С напряженным вниманием, затаив дыхание, следили зрители за действиями, разворачивающимися на сцене. В антракте колхозница Новожилова сказала корреспонденту: “Мне муж много читал о Суворове, о его подвигах, любви к простому русскому солдату. А сегодня в театре очень мне радостно видеть как бы живого Суворова”[68].
      Началась Великая Отечественная война. На фронт уходили новобранцы. Но перед отъездом многие успевали посмотреть “Полководца Суворова”[69]. Эта постановка будила в людях чувство патриотизма, веру в себя и в победу. Желающих посмотреть этот спектакль было больше, чем мест в зале. В проход ставили стулья. Потом многие из зрителей садились в поезда и уезжали на фронт бить врага.
      А обратно шли поезда с ранеными, эвакуированными. Город жил по законам военного времени. Комендантский час, светомаскировка, военные госпитали. Вот и в здании театра был организован военный госпиталь. Театр пришлось закрыть.
      Но как только ситуация на фронте стала менее угрожающей, госпиталь из театра перевели и театр восстановили. Произошло это в 1943 году. Правильнее было бы сказать, что театр создавался заново. Из всего творческого коллектива осталось лишь несколько технических работников и супруги Десслер — Лидия Ивановна и Владимир Николаевич, актеры. Театр сдавал помещение приезжим труппам и сам ставил постановки. В 1943 году на сцене театра прошли гастроли хора имени Пятницкого, армейского ансамбля песни и пляски под руководством Иванова, Вологодского облдрамтеатра, концертно-эстрадного бюро (КЭБа), областной филармонии, театра кукол и ряда других коллективов.
      Череповецкий театр работал в трудных условиях: не хватало продовольствия, топлива, бумаги. Отчет за 1943 год был написан на обороте театральной афиши. Но это не мешало труппе активно работать. Лишь за один квартал 1943 года было проведено более 20 различных мероприятий, которые посетили 9416 зрителей. Сбор от спектаклей составил 77 457 рублей. Театр регулярно устраивал танцы, которые приносили неплохой доход. Из труппы Череповецкого театра комплектовались бригады для обслуживания колхозов, совхозов, МТС, находящихся на территории Череповецкого, Шекснинского, Бабаевского и других близлежащих районов. Постановки в сельских клубах шли при скудном свете керосиновых ламп, а порой просто коптилок. В репертуаре бригад для села чаще других были спектакли “Нашествие” Л. М. Леонова и “Платон Кречет” А. Е- Корнейчука. Нередко со сцены звучали страстные симоновские стихи “Жди меня”, и тогда в зале слышались всхлипы овдовевших женщин. Здесь хочется привести воспоминание бывшей колхозницы из Шекснинского района: “Помню, весной приехали к нам артисты из Череповца. Прибежала ко мне соседская Тоня, зовет меня в клуб. А я неделю назад похоронку на своего Василия получила, и сердце словно окаменело, как кто пеплом его посыпал. Кроме горя своего ничего кругом не вижу, не слышу. Утащила меня девчонка силком. И поняла я в тот вечер: Василия мертвого не поднять, спасать оставшихся живых надо. Постановка в тот вечер шла о ребятишках-сиротах, вывезенных из блокадного Ленинграда[70]. И... отошла я к посевной и как будто вновь увидела я небо голубое, солнце весеннее, траву зеленую. Около 40 лет прошло. А помню их, артистов череповецких, больно сердечно они выступали”[71].
      Сохранился финансовый отчет театра за 1943 год: “Производственный план доходов театром не выполнен: по плану аренда театра — 152 тыс. руб., выполнено — 66,2 тыс. руб. Доходы от танцев по плану — 120 тыс. руб., выполнено — 106,3 тыс. руб. Завышения расходов нет. По плану — 242 тыс. руб., фактически — 134,2 тыс. руб.”[72]. Приходилось экономить на всем. Особенно нехватка средств сказывалась на декорациях. На сцене в различных вариантах фигурировали шесть колонн и четыре декоративные вставки. В помещении театра было холодно.
      20 апреля 1944 года облисполком издает распоряжение: “Череповецкому райисполкому создать необходимые материально-бытовые условия для работников театра, прикрепить работников театра к городским столовым, обеспечить их питанием наравне с педагогами и врачами, выдать им хлебные карточки по нормам рабочих. Обязать облисполком отпускать для театров материалы: круглый лес, краски, листы, топливо, парфюмерно-косметические товары”[73].
      Несмотря на сложности, театр жил полной творческой жизнью. Большую воспитательную работу выполнял он среди населения сельских районов, особенно в посевную и уборочную страду. Артистов нередко можно было увидеть в лесхозах и леспромхозах, где они выступали перед лесозаготовителями. А перед выздоравливающими бойцами и командирами, находящимися на лечении в череповецких госпиталях, выступали прибывшие на весенне-летние гастроли фронтовые бригады ГПУ ВМФ (Онежская военная флотилия) под руководством В. П. Шемчугинова и др.
      С октября по декабрь 1944 года труппа дала 10 премьер в весьма трудных условиях: в театре было очень холодно, плохо было со снабжением материалами. Зимой 1945 года был закрыт Великоустюгский театр, а весь его состав переведен в Череповецкий драматический театр. Интересно то, что наш театр именно в это время вызвал на соцсоревнование два театра области. Вологодский облдрамтеатр принял вызов и прислал соцобязательства. Победа оказалась за нашим театром. В конце февраля Череповецкому театру было вручено переходящее Красное знамя “За самоотверженный труд и за победу в социалистическом соревновании с Вологодским областным театром”. В феврале 1945 года творческий коллектив, стремясь оправдать оказанное доверие, поставил две пьесы: “Лодочница” Н. Ф. Погодина и “Так и будет” К. М. Симонова. С февраля по апрель труппа гастролировала в Бабаеве, Кадуе, Кусте, Шарье. С 10 мая труппа давала спектакли в Кириллове, Белозерске, Котласе и Вологде.
      В 1946 году были поставлены “День отдыха” В. П. Катаева, “На бойком месте” А. Н. Островского, “Мораль пани Дульской” Г. Запольской, “Каширская старина” Д. В. Аверкиева, “Собака на сене” Лопе де Вега, “Сигнал” С. Поливанова и Л. Прозоровского, “Павел Греков” Б. Войтехова и Л. С. Ленча, “Свадебное путешествие” В. А. Дыховично-го и другие пьесы. Как видно из перечисленного репертуара, труппа предпочитала ставить комедии. И это понятно. 1946 год. Война уже позади. Народ устал от слез и трагедий.
      В репертуарный план на осенне-зимний сезон 1946/47 года были включены лучшие по тем временам, согласно постановлению ЦК ВКП(б) о театральном репертуаре, пьесы советских драматургов: “Под каштанами Праги” лауреата Сталинской премии К. М. Симонова, “Хлеб насущный” Н. Е. Вирты, “Встреча с юностью” А. Н. Арбузова, “Младшая сестра” Назарова и инсценировка романа лауреата Сталинской премии А. А. Фадеева “Молодая гвардия”. Из классики в репертуар были включены “Анна Каренина” Л. Н. Толстого, “Бесприданница” и “Бедность не порок” А. Н. Островского, “Мария Тюдор” В. Гюго, “Дети Ванюшина” С. А. Найденова.
      В 1947 году, учитывая, что Череповецкий городской драматический театр за последние годы “значительно вырос в творческом и культурном отношении, показал высококачественные спектакли, которые отвечают требованиям современности, проводит большую работу по коммунистическому воспитанию трудящихся”[74], театр перевели из четвертого в третий пояс, что было чрезвычайно почетно. Это решение не принесло для театра больших перемен, разве что на афишах появилось еще одно слово в названии театра — государственный. Платили по-прежнему мало, да и такую маленькую зарплату умудрялись задерживать по 5—6 месяцев. Здание театра было в аварийном состоянии. Часто не хватало денег даже на дрова. Стали увольняться актеры и обслуживающий персонал. За этот период уволились актриса Модай, указав в заявлении, что сложившееся материальное положение в театре не может обеспечить ей нормальный отдых; костюмер театра А. Блох по собственному желанию и так как условия в данном театре ее не устраивали. Художник Соколов в заявлении об увольнении написал, что в таком безденежном состоянии он не может больше работать и будет вынужден уехать в другой город. Ушли из театра артист Г. Н. Никитин, артистки К. А. Муратова, П. И. Симакова, Е. Капорова и многие другие.
      Но театр еще жил. Труппа дала 12 новых спектаклей, хотя по плану предусматривалось лишь 10. При стационарных выступлениях зрительный зал обычно был полон, на выездных же — переполнен. В 1947 году театр показал 166 выездных спектаклей. Среди них “Под каштанами Праги”, “Дети Ванюшина”, “Младшая сестра”, “Без вины виноватые”, “Большие обиды”, “Спутники”, “У нас на земле”, “Бешеные деньги”, “Трудные дни”, “Старые друзья”, “Мужество”.
      На 1 ноября 1947 года общее число работающих в театре составляло 42 человека. К началу декабря уволились еще двое. В третий раз за этот год сменился директор театра. Но маленькая труппа оказалась совсем неплохой. В 1948 году премьеры были часто, почти каждый месяц: “Овод” Э. Войнич, “Коварство и любовь” Ф. Шиллера, “Без вины виноватые”, “Последняя жертва”, “Бешеные деньги”, “Трудные дни” и “Женитьба Белугина” А. Н. Островского, “Мачеха” О. Бальзака, “Анджело” В. Гюго, “Золушка” (“Хрустальный башмачок”) Г. Габе, “Тартюф” Ж.-Б. Мольера, “Так и будет” К. М. Симонова. Билеты на спектакли приобретались заранее, по предварительной записи. В этот сезон спектакли шли преимущественно в Доме культуры, так как здание театра очень плохо отапливалось и было в ужасном санитарном состоянии по причине неисправности водопроводной и отопительной систем. Несмотря ни на что, труппа театра выстояла. Небольшая по составу, она работала слаженно и увлеченно. Впечатление реальности всего происходившего на сцене усиливали хорошие декорации и костюмы.

* * *

      Последней каплей, добившей театр, было постановление правительства о переводе театров на самоокупаемость и снятии их с 15 марта 1948 года с государственной дотации. Сокращение штата и работа актеров по совместительству не спасли ситуацию. Театр лишился своего здания, которое закрыли на ремонт, имущества, которое присвоил себе городской Дом культуры, многих актеров и служащих, которых пришлось сократить. В этом отношении необыкновенно злободневно звучит название социально-психологической драмы А. Н. Островского о духовно богатых, но чуждых миру людях — “Без вины виноватые”. Скоро пришло время последних гастролей. С 13 марта по 7 апреля включительно труппа находилась на гастролях по Вологодской и Архангельской областям. В репертуаре было всего три пьесы: “Младшая сестра”, “Богатые невесты” и “Не все коту масленица”.
      Отработав свой последний зимний сезон 1948/49 года, за который удалось поставить драму Я. Анушкина “Богатырский сказ”, комедию Исаева и Галича “Вас вызывает Таймыр” и повторить ряд своих новых постановок, театр, переживший тяжелые годы революции, гражданской войны, нэпа, Великой Отечественной войны, прекратил свое существование в марте 1949 года. Труппа дала свой последний спектакль. После него артисты, прощаясь, благодарили активных зрителей, а зрители в свою очередь благодарили артистов, громко и долго аплодируя.
      Жизнь, однако, продолжалась. Актеры, оставшись без работы, поступили по-разному: одни сменили профессию, другие уехали на ленинградскую биржу труда. Но найти работу актеру было очень сложно. В стране в то время закрылось множество театров. В нашей области были закрыты Великоустюгский и Белозерский театры, Сокольский колхозно-совхозный театр. Вологодский ТЮЗ.
      Но Череповец, на наше с вами счастье, все-таки остался театральным городом. Почти сразу после закрытия Череповецкого государственного драматического театра актер В. Н. Десслер организовал в Череповце любительский театр. Затем его руководителем на многие годы стал Ю. Н. Пасынков, актер Вологодского областного театра, заслуженный работник культуры РСФСР. Это звание он получил за работу именно в самодеятельном театре, тоже получившем звание народного. Но, очевидно, театральные интересы горожан были столь разнообразны, что новые театры возникают сначала во Дворце культуры металлургов"[75], а затем и во Дворце культуры строителей. Все три театра были непохожи друг на друга, каждый сыграл свою роль в поддержании зрительского интереса к искусству Мельпомены, и каждый заслуживает своего исследователя.

ПРИМЕЧАНИЯ

      1. Так издавна называли себя коренные жители Череповца.
      2 Эта комедия была в репертуаре московского Малого театра в 1893—1899 гг.
      3 Татьяна Львовна Щепкина-Куперник (1874—1952) — автор многочисленных поэтических переводов (в основном из западноевропейской драматургии) и прозаических сочинений.
      4 Комедия шла в петербургском Александрийском театре в 1890—1891 гг., а в московском Малом театре — в 1892—1894 гг.
      5Петр Петрович Гнедич (1853—1925) — драматург, переводчик, историк искусства, театральный деятель. А. П. Чехов писал о нем: “Это же настоящий писатель. Он не может не писать. В какие условия его ни поставь, он будет писать — повесть, рассказ, комедию, собрание анекдотов. Он женился на богатой, у него нет нужды в заработке, а он пишет еще больше. Когда нет темы сочинять, он переводит”.
      6 В афишах значилась как водевиль.
      7 Обычно эту пьесу называют трагедией.
      8. Б. А. Тенишев был директором Череповецкого реального училища, в котором в период с 1898 по 1903 г. учился Игорь Северянин.
      9 В афишах значился как “За чем пойдешь, то и найдешь”. Был дан 9 и 16 января 1900 г.
      10 Семен Афанасьевич Венгеров (1855—1920) — русский историк литературы, библиограф.
      11. Петр Андреевич Каратыгин (1805—1879) — актер, художник, комедиограф, автор водевилей, которые отличались легким слогом, веселостью и комизмом, младший брат В. А. Каратыгина. С 1832 г. по 1838 г. преподавал в театральном училище Петербурга, выделяясь среди учителей и актеров образованностью и культурой.
      12 К большому сожалению, имена и отчества некоторых участников кружка не удалось установить. Далее дается без пояснений.
      13 Комедия “Счастливый день” была написана А. Н. Островским в соавторстве с Н. Я. Соловьевым.
      14.Автор текста и музыки — П. И. Григорьев, автор увертюры — К. Н. Лядов. 5 лет спектакль был в репертуаре петербургского Александрийского театра.
      15 Премьера оперы состоялась в воскресенье, 9 декабря 1901 г.
      16 Издана под названием “Завтрак у предводителя”. В этот же год (30 сентября, 4, 8 и 31 октября) шла в московском Малом театре. Однако чаще всего эту комедию можно было увидеть в петербургском Александрийском театре.
      17 В 1902 г. шла в театрах Москвы и Петербурга.
      18 В 1901 г. шла в Петербурге.
      19 Архив ЧерМО. Ф.З.
      20 16 ноября 1884 г. был дан в театре Корша в качестве драмы в 3-х действиях.
      21 Евгений Николаевич Чириков (1864—1932) — писатель, драматург.
      22 Владелец знаменитого театра “Фарс”.
      23 В. П. Преображенский больше известен как театральный критик.
      24 Цит. по:Немирович-Данченко В. И. Рождение театра. Воспоминания, статьи, заметки, письма / Сост., вступит, ст. и комм. М. Н. Любомуд-рова. М.: Правда, 1989. С. 45.
      25 В пьесах М. П. Арцыбашева показаны злоба, ненависть, животные страсти, разрастающиеся конфликты любви-ненависти между мужчиной и женщиной.
      26 Писатель В. А. Рышков (1863—1926) выступал с пьесами, в которых изображалось главным образом чиновничество с его мелкими интересами и косной психологией, критиковалась буржуазно-обывательская и дворянская среда. В большинстве своих пьес Рышков следует расхожим шаблонам массовой театральной драматургии своего времени.
      27 Архив ЧерМО. Ф. 3.
      28 ГАВО. Ф. 881. On. 1. Д. 103. Л. 8—9.
      29 Из воспоминаний дочери Е. Н. Попова Г. Е. Поповой. 30. Попов Е. Н. Старый театральный Череповец // Коммунист. 1970. 28 марта.
      31 По справке Сметной комиссии, за 1919 г. провинциальные театры республики получили 9630 рублей (см.; Соболев Ю.За кулисами провинциального театра. М.,1928. С. 53).
      32 Пьеса о двойном самоубийстве с великолепной экспозицией и кульминацией, построенной на сценическом диалоге, с умелым ведением интриги.
      33 Коммунист. 1920. 21 марта.
      34 Узел драматических отношений завязывается в пьесе вокруг встречи академика-биолога Молотова и Фимки, сестры безработного типографщика Слюткина. Семья нуждается, и Фимка приходит “подработать” с посетителями роскошного ресторана. Совестливый Молотов хочет спасти Фимку, материально помогает ей, знакомит со своей семьей, поселяет ее в своем доме на положении то ли любовницы, то ли гражданской жены. Он просит Фимку стать его женой. Чувствуя, что Молотов не будет с ней счастлив, Фимка бросается в пролет лестницы. Узнав об этом. Молотов падает замертво. Пьесу ставили в петербургском Александрийском театре, с декабря 1905 г. по февраль 1907 г. — в театре Корша. Первоначально она называлась “Трещина”.
      35 В. А. Дьяченко — модный в 1860-е гг. писатель, легко сменивший деятельность инженера-путейца на перо бойкого “драмодела”.
      36 Первая пьеса В. А. Дьяченко, в которой он вывел благородного юношу, ложно обвиненного в воровстве. Но герой не оправдывается, чтобы не вовлечь в судебную волокиту любимую девушку. Юношу отправляют на каторгу, героиня следует за ним. В спектакле пользовалась успехом сцена привала ссыльных по пути в Сибирь.
      37 Народный театр, как это было зафиксировано в афишах, уже был отдан губернскому отделу народного образования.
      38 Спектакль “Горячее сердце” был показан 2 октября 1919 г. для членов VIII съезда Советов. Режиссер — Немежинский.
      39 Хотя “Гувернера” и играли после революции в Академическом театре драмы (бывшем Александрийском), но по-настоящему эта пьеса была популярна еще до революции благодаря интересному образу француза-гувернера Дорси, который вел интриги, пел французские песенки и говорил на ломаном русском языке.
      40 Сергей Александрович Найденов (Алексеев) (1868-1922) Писатель, драматург.
      41 История советского театра. Очерки развития. Т. 1. Л.: Лен. отд-е гос. изд-ва худ. лит-ры, 1933. С. 27.
      42 Комедия “Касатка” (1916) принесла А. Толстому Грибоедовскую премию и имела широкий и многолетний сценический успех. Опустившийся князь Бельский и его приятельница Маша (Касатка), бывшая эстрадная знаменитость, переживают кризис своей любви, усугубленный безденежьем. Спасительный выход — пожить в деревне у тетки князя, заволжской помещицы. Бельский, Касатка и их постоянный спутник (нечто вроде приживала) Желтухин, попадая в деревню, душевно там возрождаются: возникают новые отношения, неожиданные ситуации. Больших идей в пьесе нет, но крепкий, бодрый тон, жизнерадостность, отсутствие надрыва, истерик и смакования нравственного распада выделяли ее на фоне дореволюционного репертуара. Для целей рекламы некоторые театры изменяли название этой пьесы на “Женщина с прошлым”.
      43 Пьесу ставили до революции в московском Малом и петербургском Александрийском театрах.
      44. Александр Иванович Южин (Сумбатов) (1857 — 1927) — актер Малого театра, драматург, театральный деятель. Свою настоящую фамилию (Сумбатов) князь оставил для своих драматических сочинений, а для сцены взял псевдоним “Южин”.
      Писал со студенческих лет, его пьесы считались очень сценичными, игрались везде и с успехом.
      45 Наблюдатель. Впечатление от спектакля // Коммунист. 1919. 30 августа.
      46 Адрес-календарь Череповецкой губернии на 1921 год / Череповецкое губернское статистическое бюро. Секция статистики коммунального хозяйства и управления. Череповец, 1921.
      47 Г. Гейерманс (Хейерманс) (1864—1924) — голландский драматург и писатель. Написал более 50 пьес. Изображал пороки буржуазного общества, с симпатией относился к трудовому народу. Его драмы ставили Антуан, Ирвинг, Терри. Не случайно драма “Гибель "Надежды"” стала популярной и в России. Драма была поставлена в МХТ еще в 1913 г.
      48 Драма из дореволюционного репертуара многих русских и европейских театров.
      49 Бюро технической инвентаризации г. Череповца. Архив. 50. Коммунист. 1922. 17 сентября. 51. Там же. 6 октября.
      52 Традиционная по форме и проблематике пьеса, что не является характерным для драм Л. Н. Андреева. Рисует жизненную пошлость, бессмысленную растрату сил, юности и чистоты. Отражает тоску по более идеальным и красивым человеческим отношениям. Это не самое лучшее произведение Андреева, но публика приняла его тепло.
      53 Эта пьеса социально конкретна, психологична, однако изображаемая в ней жизнь возводится на некий символический уровень.
      54 Осипов — режиссер-постановщик данного спектакля и многих других пьес в сезон 1922/23 г.
      55 Коммунист. 1923. 14 января.
      56. Там же. 15 февраля.
      57. Там же. 1924. 15 февраля.
      58. Там же. 8 июля.
      59. Рабис — союз работников искусства.
      60 Коммунист. 1924. 19 октября.
      61 Имеется в виду 5 лет существования череповецкого театра как государственного советского учреждения.
      62 Коммунист. 1927. 16 января.
      63 Там же. 30 января.
      64 Наиболее известная из всех оперетт знаменитого французского композитора. Либретто Мельяка и Галеви пародирует историю спартанского царя Менелая, его жены Елены и похитившего ее троянского царевича Париса — историю, которая, согласно мифу, вызвала Троянскую войну.
      65. Марков П. А. Книга воспоминаний. М.: Искусство, 1983. С. 360, 364. 66. Сафонов сыграл роль Мануэла в “Даме-невидимке” П. Кальдерона, Николая в “Поздней любви” А. Н. Островского, прокурора в “Заговоре” Н. Е. Вирты, главного героя “Сентиментального вальса” и др.
      67 Спектакли начинались в 19.00.
      68. Разживина Н. ...И связь времен // Коммунист. 1975. 18 июня.
      69 Хотя В. В. Сафонов уехал из Череповецкого городского театра в Вологодский областной еще в апреле 1941 г., спектакль “Фельдмаршал Суворов” продолжал идти на нашей сцене. Суворова играл другой актер.
      Речь идет, вероятно, о пьесе Е. Шварца “Далекий край”, пронизанной глубоким, искренним чувством нежности к Ленинграду и героям пьесы.
      71 Коммунист. 1983. 23 июля.
      72 ЧФ ГАВО. Ф. HP-718. On. 1. Д. 2. Л. 2—3.
      73. Базова А., Минина Р. С. Театр в Череповце // Коммунист; 1983. 23 июля.
      74 ЧФ ГАВО. Ф. HP-718. On. 1. Д. 2. Л. 2—3.
      В здании бывшего городского театра, который Дворец культуры металлургов арендовал.

К титульной странице
Вперед
Назад