Назначения королем высших должностных лиц западнорусской православной церкви – митрополитов – вряд ли оказались более благотворными. Из пяти митрополитов в период между 1534 и 1585 гг. один был обязан королеве Боне и получил свою епархию, благодаря ее вмешательству; другой был почти неграмотным; еще один был двоеженцем. Во многих случаях митрополиты ссорились с епископами, и обе стороны, жалуясь королю, давали ему повод вмешиваться в дела церкви. Из всех митрополитов этого периода лишь один был хорошим администратором и достаточно умело обеспечивал материальные потребности церкви. Никому из них не удалось стать духовным лидером верующих. 9 [Шмурло, 2, Ч. 1, 386-387].
Однако загнивание западнорусской православной иерархии не означало, что умирала сама западнорусская церковь. Среди приходских священников, монахов и прихожан были добросовестные христиане и честные люди. Количество членов общины постоянно росло, а процентное отношение приходов к количеству верующих, особенно в сельских районах, было выше, чем в Восточной Руси в этот период. Михаил Грушевский составил длинный список монастырей, основанных в Галиции, Волыни и в районе Киева в XV и XVI веках. 10 [Грушевский (выше, сн. 4), 5, 261-268]. Количество приходских церквей в 1560-х гг., сосчитанное на основании списков налогообложения, в сельских районах Галиции составляло 1270, и они обслуживали 2491 деревню, и 190 – в 125 городах. 11 [Там же, с. 271]. Данные по Волыни и району Киева неполные.
Поскольку в церковной иерархии царила полная неразбериха, православие в Западной Руси поддерживалось преимущественно мирянами, стремившимися защитить свою веру и просвещение. Активными поборниками православия были некоторые вельможи, такие, например, как князья Острожские и Ходкевичи, а также объединения горожан, известные как братства.
3. Протестантский период
Вполне вероятно, что усилия католиков подчинить западнорусскую церковь папе привели бы к навязыванию церковной унии гораздо раньше, чем это случилось на самом деле, если бы не произошло так, что в середине XVI века власть католической церкви над Польшей и Литвой из-за быстрого распространения протестантизма на некоторое время была ослаблена.
Еще до Реформации, начатой Лютером в Германии, предреформационные протестантские течения проникли в Польшу и Литву из Богемии через гуситское и постгуситское движения, особенно через евангелическую общину, известную как «чешские братья» (или «богемские братья»), основанную Петром Хелчицким в 1467 г. Первое время их влияние было слабым, но к 1560 г. эти братства стали очень сильны. 12 [О «чешских братьях» см.: А. Флоровский, Чехи, I, 370-376 и 382-392. См. также: P. Brock, The Political and Social Doctrines of the Unity of Czech Brethren (The Hague, 1957)].
Вскоре после возникновения этого движения в Германии идеи немецкой Реформации проникли в Польшу и Литву. Многие польские и литовские дворяне посылали своих сыновей в немецкие школы и университеты для получения образования, и некоторые студиозусы жадно внимали новым веяниям. Важным политическим фактом, который помог распространению протестантизма в Польше и Литве, явилась секуляризация Тевтонского ордена в Пруссии (1525 г.), а затем и его «филиала» в Ливонии. Когда прежний великий магистр Альбрехт отказался подчиняться папе и стал светским герцогом Пруссии, он также стал вассалом польского короля. После 1550 г. литовские вельможи увлеклись кальвинизмом, и арианство (антитринитарии, унитарии) нашло много последователей. 13 [О реформации в Польше и Литве в XVI веке см.: Н.Н. Любович, История реформации в Польше: Кальвинисты и Антитринитарии (Варшава, 1883); S. Kot, ed., Reforacja w Polsce (поквартально публиковавшаяся в Кракове), I, (1922-); Idem, «L'Influence de Michel Servet sur le mouvemcnt Anti-trinitarien en Pologne et en Transylvanie», in B. Becker, ed., Autour dc Michel Servet et de Sebastien Castillion (Haarlem, 1953), pp. 72-115; Brucner, 2, 120-121; Макарий, 9, 311-328; Лашю, Великое княжество Литовское, 1, 232-235; Шмурло, 2, Ч. 1, 387-389; Е. Kupsch, «Der Polnische Unitarismus», JGOE, 5(1957), 401-440].
Среди литовских и русских вельмож, которые активно участвовали в кальвинистском движении, был могущественный государственный деятель Николай Радзивилл Черный, отрекшийся от католицизма и принявший кальвинизм в 1553 г. Его обращение, за которым последовали многие другие, придало кальвинизму значительный вес в совете вельмож. В 1558 г. русский вельможа Остафий Волович (православный) отправил конфиденциальное послание московскому думному дьяку Ивану Михайловичу Висковатому. В нем он докладывал, что «лютеранство» (так в Москве называли все протестантские конфессии) прочно укрепились в правительстве Сигизмунда Августа. Из послания Воловича ясно, что он был достаточно осторожен, чтобы открыто противостоять лютеранству, хотя и ненавидел его. Волович просил Висковатого объяснить царю Ивану IV ситуацию и заверить в том, что он не лютеранин. 14 [Сборник, 59, 550-551]. Однако около 1574 г. Волович помогал собирать деньги на покупку для кальвинистской часовни дома в Вильно. 15 [Лаппо, Великое княжество Литовское, 1, 233-234]. Этот факт свидетельствует о том, что Волович относился к кальвинизму благожелательно. Когда князь Курбский получил известия об этой новой позиции Воловича, он написал ему письмо (в 1574 или 1575 гг.), в котором убеждал сохранить веру предков. 16 [Устрялов, Сказания князя Курбского, сс. 287-288].
В 1564 г. Николай Радзивилл Рудый (первоначально – католик) был обращен в кальвинизм. Примерно в то же самое время Ян Иеронимович Ходкевич отрекся от православия и тоже принял кальвинизм. Из князей русского происхождения князь Семен Пронский (выходец из рязанской ветви Рюриковичей) был обращен в кальвинизм в 1564 г. и изменил свое имя на Фредерик.
Основным проводником социнианства (антитринитарианства) в Литве был Ян Кишка. В последние годы своей жизни Николай Радзивилл Черный перешел из кальвинизма в антитринитарианство.
Под патронажем вельмож протестанты Великого княжества Литовского могли открывать много церквей и молельных домов, основывать школы, издавать книги. Примечательно, что первой книгой, выпущенной на литовском языке, был перевод «Катехизиса» Лютера (изданный в Кенигсберге в 1547 г.). Николай Черный способствовал переводу на русский язык кальвинистского катехизиса Симона Будного, который был издан в 1562 г. в Несвиже под названием «Катехизис для простых людей языка русского». Радзивилл также субсидировал издание польского перевода Библии, подготовленного социнианами (Брест, 1563 г.). Девять лет спустя перевод Библии на польский язык, выполненный Симоном Будным, вышел в Несвиже. 17 [О Симоне Будном см.: S. Kot, «Budny Szymon», PBS, 3 (1937), 96-99. В конце жизни Будный стал антитринитарианином]. Протестанты открыли несколько средних и начальных школ, к примеру, в Новогрудке, Несвиже, Ковно и Витебске. Среди социнианских учебных заведений была средняя школа, открытая братьями Гойскими в Гоще (Волынь). Именно в этой школе позднее (1602-1603 гг.) Лже-Дмитрий изучал латынь.
В 1500 г. в Великом княжестве Литовском было 700 римско-католических приходов. В 1566 г, согласно иезуиту Циховиусу, лишь одна тысячная прежних прихожан оставалась в лоне католической церкви. (Вероятно, это риторическое преувеличение.) Во всей Жемайтии в 1566 г. было всего шесть католических священников. 18 [Макарий, 9, 321-322]. Когда происходило полное обращение римско-католических прихожан в протестантство, те часто превращали католические церкви в свои молельные дома, выкидывая прочь статуи святых, а иногда и разрушая церковные здания.
Протестантство распространялось среди православных так же, как и среди католиков. Считается, что только в Новогрудском повете было приспособлено к нуждам протестантов или разрушено 650 православных церквей. 19 [Там же, с. 323].
В этом районе из 600 православных дворянских семей лишь 16 остались верными православию. 20 [Skarga, Synod Brzeski (см. см. 56, ниже); Макарий, 9, 322]. Князь Андрей Курбский писал Константину Острожскому, что «почти вся Волынь заражена язвой (протестантизма)». 21 [Устрялов, Сказания князя Курбского, с. 285].
Территория распространения протестантизма в Великом княжестве Литовском включала в себя собственно Литву и Жемайтию, Новгородско-Литовскую область, Волынь, а также города Брест, Заславль (в районе Минска), Полоцк и Витебск.
Случилось так, что арианские идеи нашли поддержку не только у западных проповедников, но и у немногих религиозных радикалов, которые переехали в Литву из Восточной Руси. В 1555 г. русский монах Феодосии Косой, отошедший от православия, после того как его идеи были признаны еретическими на церковном соборе, бежал с некоторыми сотоварищами из Москвы. В Литве он сначала заехал в Витебск, а затем направился в Полоцк, и в обоих этих городах организовал протестантские общины. После этого он вместе со своим компаньоном Игнатием последовал дальше на запад в район Новогрудка, оставив еще одного из своих соратников, Фому, священником протестантской общины в Полоцке. Сам Феодосии хотел встретиться с лидерами социнианского движения в Литве.
Как мы знаем, московиты заняли Полоцк в 1563 г., после чего русская протестантская община там была распущена. В своих толкованиях славянской религиозной истории, составленных в 1650 г. Андреас Венгерский рассказывает, что царь Иван IV повелел казнить священника Фому, и что Фому утопили в реке. 22 [Adrian Regenvolscins (Andreas Wegierski) Systema historico-chronologienm ecelesiarum Slavonicarum (Trajecti ad Rhenum, 1652), p. 263, русский перевод в: Чтения, 8 (1847), 3; Вилинский, с. 101]. Предполагается, что в своем рассмотрении протестантского движения в Литве в XVI веке, А. Венгерский использовал в качестве источника устные предания польских протестантов и, возможно, какие-то письменные памятники. Однако его рассказ содержит некоторые хронологические и иные ошибки, и мы не можем быть уверены в том, что казнь Фомы действительно имела место. Если Фома был убит по царскому приказу, официальная русская летопись отметила бы это событие, но казнь Фомы там не упомянута. 23 [Доклад о взятии Полоцка см.: ПСРЛ, 13, 353-359].
Феодосий и Игнатий поселились в Волыни и продолжали там свою религиозную деятельность, по всей видимости, достаточно успешно. Новгородский монах Зиновий Отенский в своем полемическом трактате против протестантизма называл Феодосия предшественником Антихриста. Зиновий писал, что «дьявол совратил Восток через Мухаммеда, Запад – через Мартина Немца (Лютера), а Литву – через Косого (Феодосия)». 24 [Зиновий, Истины показание (Казань, 1863), сс. 48-49].
Нет статистических данных о западных русских, обращенных в разные протестантские конфессии. Несомненно, что наибольший процент обращения приходил на высшее русское дворянство, и молодое поколение Ходкевичей, Воловичей, Сапегов, князей Вишневецких и многих других выдающихся родов отрекались от православия. В таких городах как Полоцк и Витебск, протестанты составляли, по-видимому, меньшинство населения.
Об отношении к протестантизму крестьян мы можем только догадываться. В таких областях, как Новогрудок, – где, согласно П. Скарге, сотни православных церквей прекратили действовать, – крестьяне, вероятно, были лишены общения с православными священниками. Выражали ли они свое негодование по этому поводу, мы не знаем. Когда Курбский говорил, что Волынь стала протестантской, он, вероятно, имел в виду только дворянство. Судя по последующим событиям, – к примеру, противостоянию крестьян Брестской унии, – мы можем думать, что крестьяне были менее расположены менять свою религиозную принадлежность, нежели дворянство. Нет также свидетельств о том, что православные приходские священники были сколько-нибудь глубоко затронуты протестантизмом. Большинство из них, во всяком случае, осталось православными.
Укоренение протестантизма в Польше, Литве и Западной Руси можно в какой-то степени приписать высокому интеллектуальному уровню и честности как его иностранных лидеров, так и выходцев из коренного населения. Следует заметить, что сам Фауст Соццинни приехал в Польшу в 1579 г. и поселился вблизи Кракова. Главной слабостью протестантского движения было отсутствие единства среди его последователей. Каждое из его основных направлений – лютеранство, кальвинизм и антитринитаринизм – распадалось на большое количество малых общин, или сект. В одном только Вильно в 1592 г. было 72 различных протестантских общины.
4. Католическая контрреформация
На первых порах ни католики, ни православные в Великом княжестве Литовском не оказались способными противостоять протестантскому движению на достаточно высоком интеллектуальном уровне.
Римская церковь, озабоченная распространением протестантства, настаивала на его искоренении. В 1557 г. король Сигизмунд Август издал указ, запрещающий превращение католических церквей в протестантские молельные дома. Семью годами позже король обнародовал еще два указа. В первом объявлялось об изгнании из страны всех иностранцев, проповедующих отказ от католицизма; второй убеждал поляков поддерживать католическую веру. Все эти меры оказались тщетными. Сам же Сигизмунд Август не заботился о религиозных проблемах и не был склонен к тому, чтобы проводить в жизнь свои указы против еретиков. Кроме этого, двое Радзивиллов – Черный и Рудый – имели на него огромное влияние, а сестра Радзивилла Рудого Барбара, как мы знаем, была второй женой Сигизмунда Августа.
Римский католицизм в Польше можно было спасти не путем подавления еретиков (по крайней мере не только подобными мерами), а с помощью энергичных духовных усилий и интеллектуального лидерства. Такое лидерство обеспечивали иезуиты. Они впервые появились в Польше в 1564 г., а в Литве – в 1569 г Основной упор они делали на образовании. В течение 20 лет они создали целый ряд превосходных школ и университетов, куда даже некатолики стремились отправить своих детей. Первое иезуитское училище в Литве было основано в 1570 г.; восемью годами позже оно разрослось до университета (называвшегося «академией»). Таким образом католическая контрреформация началась в Польше и Литве. 25 [О контрреформации см.: Н.Н. Любович, Начало католической реакции и упадок реформации в Польше (Варшава, 1890); Макарий, 9, 350-373; Шмурло, 2, Ч. 1, 389-393; Bruckner, 2, 155-163].
Выдающуюся роль в католическом движении этого периода играл талантливый польский писатель и оратор Петр Скарга, который стал иезуитом в Риме в 1569 г., а четырьмя годами позже возвратился в Польшу. Помимо создания школ иезуиты организовывали католические общины и братства, устраивали публичные религиозные церемонии, которые привлекали тысячи участников и зрителей, и проводили открытые религиозные дискуссии, ведя спор как с православными, так и с протестантами. В результате их умелой пропаганды прозелитства, дворянство, особенно молодое поколение, начало склоняться к католическому вероисповеданию. В 1574 г. П. Скарге удалось обратить в католицизм старшего сына Радзивилла Черного – Николая Криштофа (тогда ему было 25 лет). Другой сын Черного, Юрий (тогда – 18 лет) вскоре последовал примеру старшего брата. На следующий год папа назначил Юрия заместителем епископа, а в 1579 г. – епископом Вильно. Епископ Юрий организовал в Вильно аутодафе, подвергнув публичному сожжению антикатолические книги, многие из которых были изданы его покойным отцом. Что же касается наиболее видных православных семей, то старший сын князя Константина Острожского Януш и единственный сын князя Андрея Курбского Дмитрий тоже были обращены в католицизм.
Сигизмунд Август умер в 1572 г. Через четыре года междуцарствия благородный венгерский воевода из Трансильвании Стефан Баторий (по-венгерски Bathory) был избран королем, при условии, что женится на сестре Сигизмунда Августа Анне. Баторий, талантливый военачальник и сильный правитель, оказывал полную поддержку контрреформации. В 1576 г. Польша и Литва стали оформившимися иезуитскими «областями». Когда Баторий занял Полоцк в 1579 г., он немедленно основал там иезуитский колледж, отдав иезуитам все, кроме одной, православные церкви и все полоцкие православные монастыри с принадлежащими им земельными угодьями. Варшавский сейм 1585 г. одобрил действия короля. 26 [Макарий, 9, 404-405].
В своей антиправославной пропаганде иезуиты уделяли значительное внимание проведению в жизнь идеи церковной унии. В 1577 г. в католической типографии, основанной в Вильно Николаем Криштофом Радзивиллом, была издана на польском языке книга Петра Скарги «О единстве церкви божьей» (О jednosci Kosciola Bozego). В этом же году иезуит Антонио Поссевино основал в Риме Русскую семинарию, чтобы воспитывать молодых русских в католическом духе. 27 [Там же, с. 421; Шмурло, 2, Ч. 1, 391]. В 1583 г. в Риме был опубликован русский перевод католического христианского устава Петра Канизиуса, а в Вильно в 1585 г. был опубликован католический катехизис, тоже в переводе на русский язык. 28 [Каратаев, с. 95 (сс. 204-206) и сн. 98.). с. 210].
В октябре 1582 г. папа Григорий XIII ввел новый (так называемый григорианский) календарь. Это было сделано без предварительного согласования с восточной церковью, и православные в Западной Руси отказались признать его. Эта, на первый взгляд, небольшая техническая проблема вызвала раздражение и беспорядок в западнорусских церковных делах; по мнению Оскара Халецкого, «вероятно, тактической ошибкой было настаивать на немедленном принятии той перемены, которая затронула обыденную жизнь консервативного православного народа» 29 [Halecki, «Possevino's Last Statement», p. 285].
Иезуиты, проповедовавшие в Молдавии, убеждали Святой Престол в том, что целесообразнее будет не делать принятие григорианского календаря условием унии с Римом. Однако Поссевино, который в период между 1581 и 1587 гг. был главным римским поверенным в русских делах, делал многое для того, чтобы ввести новый календарь, и глубоко возмущался сопротивлением этому в Западной Руси. 30 [Ibid, p. 284]. Нельзя забывать о том, что главной целью Поссевино было обращение Московии в католицизм, и он считал, что обращение Западной Руси должно было стать первым шагом в этом направлении.
После смерти Батория в 1586 г. в Польше наступил новый Период междуцарствия. На пустующий трон по выбору нового Короля были выдвинуты три потенциальных кандидата: Сигизмунд Шведский, Максимилиан Австрийский и царь Федор (сын царя Ивана Грозного) Московский. 31 [K. Lepszy, Walka stonnictw w pierwszucli Latah panowania Zygmunta III (Krakow, 1929); Halecki, «Possevino's Last Statement», pp. 298-302]. У последнего было много сторонников среди шляхты. К тому времени Поссевино потерял всякую надежду на обращение в католицизм как Западной Руси, так и Московии, и в своем письме к Станиславу Гомолинскому от 5 мая 1587 г. 32 [Опубликовано в кн.: Halecki, «Possevino's Last Statement», pp. 298-302] он предупреждал об опасности избрания в Польше некатолического короля и особенно возражал против избрания царя. Возобладали сторонники Сигизмунда Шведского, и он стал королем Польши под именем Сигизмунда III. Сын шведского короля Юхана III и польской принцессы Катерины, к которой царь Иван IV неудачно сватался в 1560 г., Сигизмунд III правил в Польше с 1587 по 1632 гг. и проявил себя еще более верным сторонником иезуитов, чем даже до него Стефан Баторий.
5. Православие в Западной Руси
Оказавшись между протестантизмом и католицизмом, православие в Западной Руси боролось за свое выживание. Как уже было сказано, православные иерархи противостояли здесь другим конфессиям. Среди приходских священников лишь немногие имели достаточно образования и способностей, чтобы проявить заботу о повышении интеллектуального уровня паствы. Что касается западнорусских монахов, то они занимались в Дерманьском монастыре на Волыни переводом (с греческого и латыни) религиозной литературы, но им не хватало ни денег, ни инициативы.
В таких условиях именно православные миряне должны были взять на себя защиту своей веры и поддержку образования и обучения. В этом движении приняли участие как православные вельможи, так и горожане. В городах основали целый ряд православных братств с целью поддержания церкви. 33 [О просветительской деятельности православных вельмож и городских братств см.: Макарий, 9, 409-419, 446-477; К.В. Харлампович, Западнорусские православные школы XVI и начала XVII века (Казань, 1898); Грушевский, История, 6, 479-498, 516-520; Шмурло, 2, Ч. 1, 394-397; Г. Флоровский, Пути русского богословия, сс. 34-35]. Следует заметить, что, как и в случае с развитием протестантизма в Западной Руси, значительную роль в этом движении сыграли переселенцы из Восточной Руси.
Выдающимися западнорусскими православными вельможами, активно поддерживающими православное образование и письменность, были князь Острожский и Григорий Александрович Ходкевич. Из православных горожан наиболее хорошо известны Кузьма и Лукаш Мамоничи из Вильно. Константин Острожский основал школу высшей ступени в Остроге, где изучались как церковнославянский, так и греческий языки, а также две типографии – одну в Остроге, а другую в Дерманьском монастыре. Именно в острожской типографии в 1581 г. был издан полный текст Библии на кириллице. Григорий Ходкевич также поддерживал издание различных религиозных книг в Заблудове. Другие православные религиозные книги были изданы в Вильно в типографии братьев Мамоничей. Мамоничи являлись печатниками литовского правительства, и именно в их типографии был опубликован Третий Литовский Статут 1588 г. 34 [О типографии братьев Мамоничей см.: Лаппо, Литовский Статут 1588 г., 1, Ч. 2, 257-309].
Теперь вернемся к деятельности городских братств. Небольшие объединения такого типа существовали в русских городах как в Восточной, так и в Западной Руси, начиная со средних веков. В связи с религиозным кризисом в Западной Руси теперь были организованы братства нового типа, главной задачей которых стало религиозное просвещение. 35 [О западнорусских городских братствах см.: Макарий, 9, 412-419; А. Папков, Братства (Москва, 1900); Грушевский, сс. 211-222]. Первое подобное братство появилось во Львове в 1586 г. Два года спустя в Вильно было организовано второе. Эти два объединения стали ведущими центрами православия. Позднее братства такого же характера возникли в Киеве, Луцке, Минске, Витебске, Полоцке и других западнорусских городах. Православные братства основывали школы, типографии и больницы; издавали религиозные книги и поддерживали православие во многих других отношениях. В большинстве школ в дополнение к церковнославянскому преподавались латинский и польский языки.
Среди выходцев из Восточной Руси наиболее стойко поддерживал православие в Западной Руси князь Андрей Михайлович Курбский, который установил близкие отношения с князем Острожским и братьями Мамоничами и вдохновлял православный народ на стойкое сопротивление и протестантизму и католицизму. Он взялся за пополнение собраний православных библиотек новыми переводами основных работ отцов церкви. Хотя в дни своей юности он был знаком с Максимом Греком и восхищался им, он в то время не знал ни греческого, ни латинского языков. Последний из них он изучал после приезда в Западную Русь и преуспел в нем достаточно, чтобы взяться за перевод с латыни на русский трудов Иоанна Дамаскина, Иоанна Хризостома и других византийских религиозных авторитетов. Курбский убедил своего племянника князя Михаила Оболенского, поступить студентом в Краковский университет, а после этого завершить свое образование в Италии Оболенский помог своему дяде с некоторыми переводами. Курбский умер в 1583 г. 36 [Труды Курбского см. в кн.: «Сочинения князя Курбского», РИБ, 31. О просветительской деятельности Курбского в Литве см.: И. Ясинский, «Сочинения Курбского как исторический источник», КиУнИзв (1888), NN 10-11; Макарий, 9, 422-423; А.С. Архангельский, Приложение, сс. 3-166; В. Корсакова, «Курбский», РБС, Том «Кнаппе-Кюхельбеккер» (1903), 594-595; Г. Флоровский, Пути русского богословия, сс. 32-33. Перед приездом и Литву Курбский написал биографию Максима Грека. См.: Е. Denissoff, «Une Biographic de Maxime le Grec par Kourbski», OSP, 20 (1954), 44-84].
Замечательным духовным лидером из Восточной Руси был монах Артемий. 37 [Письма Артемия опубликованы в: РИБ, 4, кол. 1201-1448. См. также: Вилинский, Послания старца Артемия. Об Артемии см.: Г. Флоровский, Пути, сс. 31-32]. Артемий (родился позже 1500 г.) был псковичом и в молодости хорошо знал Покровско-Печорский монастырь. Как и Курбский, он был поклонником Максима Грека. Он принадлежал к мистической ветви православия и следовал традициям Нила Сорского. Московский церковный собор 1554-1555 гг., осудивший Феодосия Косого (он действительно порвал с православием), обвинил Артемия в ереси. Артемий, как и Феодосий, бежал в Литву. В Западной Руси православие Артемия не ставилось под сомнение, и он принял активное участие в православном движении, общаясь с разными людьми и составляя много посланий. Как и Нил Сорский, он ценил молитву и размышления выше, чем церковный ритуал, но с точки зрения догматики он был православным и не мог принять ни лютеранства, ни кальвинизма, написав несколько посланий против протестантизма. Он умер незадолго до 1575 г. Курбский высоко ценил его, а выдающийся западнорусский православный писатель XVII века, Захария Копыстенский, в своей книге «Палинодия» (написанной около 1622 г.) говорит, что «Артемий отвратил многих людей в Литве от арианской и лютеранской ереси, и именно через него Господь не позволил русским людям в Литве принять ересь». 38 [РИБ, 4, 913].
Нам также не следует забывать москвича Ивана Федорова, который организовал московскую типографию и возглавлял ее с 1563 по 1565 гг., а во времена опричнины бежал в Литву и работал печатником русских книг – сначала в Заблудове под патронажем Григория Ходкевича, после этого – во Львове, и наконец, в Остроге под защитой князя Константина Острожского. 39 [О Иване Федорове см.: Первопечатник Иван Федоров (Москва, 1935); R. Jakobson. Ivan Fedorov's Primer (Cambridge, Harvard University Press, 1955)]. Хотя Иван Федоров не был религиозным писателем, как печатник он внес огромный вклад в православное просветительское движение. Когда он работал в московской типографии, ему помогал уроженец Западной Руси, Петр Мстиславец (т.е. – из Мстиславля). Петр бежал из Москвы вместе с Иваном, и они продолжали вместе печатать книги в Западной Руси.
6. Причины конфликта между епископами и мирянами
Хотя на подъеме протестантского движения в Литве православные одинаково спорили и с протестантами, и с католиками, отношение православных к протестантизму значительно переменилось, когда в Литве началась католическая контрреформация. И православные и протестанты вынуждены были теперь защищаться от нападок со стороны иезуитов. Именно протестанты приняли на себя главный удар на Варшавском сейме 1573 г. в борьбе за право некатолических церквей на существование. Была сформирована особая комиссия шляхты, в которой также приняли участие католики, и было провозглашено религиозное перемирие. 40 [Грабеньский, сс. 118-119].
И протестантам, и православным было ясно, что главное наступление католиков на обе инакомыслящие конфессии еще впереди, и вполне естественными были определенные попытки скоординировать действия обеих конфессий для противостояния иезуитам. Среди православных, которые намеревались вступить в сотрудничество с протестантами, был сам князь Константин Острожский. Он пригласил нескольких протестантских писателей к своему двору в Остроге и поручил одному из них, арианину Мотовиле, написать по-русски опровержение трактатов иезуита Петра Скарги. Острожский попросил также еще одного протестанта перевести на польский язык сделанный Курбским русский перевод рассуждения Иоанна Хризостома о вере, надежде и любви. Когда Курбский узнал об этом сотрудничестве с протестантами, он сурово раскритиковал действия Острожского. Другие друзья Острожского тоже были обеспокоены его дружескими отношениями с протестантами. Острожский отвечал, что в схватках с иезуитами поддержка протестантов может оказаться полезной.
Хотя догматически православные оставались верны своей традиционной вере, в православном движении этого периода в Западной Руси были свои особенности, возмущавшие иерархов западнорусской церкви, как имевшие примесь протестантизма. Будучи не в состоянии обеспечить себе духовное лидерство среди верующих, многие православные иерархи возражали против все возрастающего активного вмешательства мирян в церковные дела. Особенно они были возмущены деятельностью братств.
Помимо принципиальных вопросов, отношения между иерархами и членами братств усугубляли неизбежные личные конфликты. Западнорусские православные иерархи оказались в трудном положении между возрастающим давлением католического правительства и усугубляющейся враждебностью православной паствы. Это психологически готовило почву для того, чтобы некоторые иерархи стали склоняться к принятию унии с Римом.
При таком положении дел патриарх константинопольский нашел необходимым лично проинспектировать западнорусскую церковь (которая, о чем следует вспомнить, была митрополией константинопольского патриаршества) и исправить наиболее явные дефекты в ее организации.
В 1588 г. патриарх Иеремия II решил посетить Западную Русь и Москву. Московская церковь, как мы знаем, стала автокефальной в 1448 г. и канонически более не была подчинена патриарху константинопольскому. Однако патриарх константинопольский и три других восточных патриарха почитались в Москве, как высшие прелаты православной церкви. Мотивов, побудивших Иеремию посетить Москву, были много. Наряду со всем прочим, он ожидал получить в Москве большие пожертвования от царя и русской церкви на нужды константинопольского престола, который находился в то время в плачевном состоянии. 41 [Макарий, 9,14; Шпаков. Учреждение патриаршества в России, сс. 277-278, приложение, сс. 113-116].
Иеремия достиг польской границы в мае 1588 г. Он был принят в Польше с почтением, соответствующим его должности. По совету канцлера Яна Замойского король Сигизмунд III выдал Иеремии грамоту, позволяющую ему путешествовать по Польше и Литве (следует заметить, что Замойский, как и многие поляки в то время, выступал против иезуитов, чью деятельность он считал вредоносной для католицизма и Польши). 3 июня патриарх Иеремия прибыл в Вильно, где был торжественно встречен православной паствой. Иеремия благословил недавно созданное православное братство в Вильно, а затем проследовал в Смоленск, откуда направился в Москву. 42 [HRM, Supplement, № 60; АЗР, 4, N 5; Макарий, 9, 458-460].
Иеремия возвратился в Литву в июле 1589 г. К этому времени многие священники и все западнорусские прелаты во главе с митрополитом Онисифором собрались в Вильно. Патриарх обсуждал с духовенством беспорядки в западнорусской церкви. Узнав, что некоторые священнослужители являются двоеженцами, он издал приказ лишить всех виновных духовного сана. По этой причине он отлучил от церкви самого митрополита Онисифора (21 июля 1589 г.).
Шесть дней спустя король Сигизмунд назначил новым митрополитом Михаила Рогозу, монаха дворянского происхождения. Патриарх посвятил его в духовный сан, хотя у него были сомнения по поводу соответствия его этой должности. 43 [АЗР, 4, № 20; Макарий, 9, 460-461; 482-485]. Из Вильно Иеремия направился в Брест, где назначил своим экзархом в Западной Руси епископа Кирилла Терлецкого из Луцка. 44 [АЗР, 1, Ч. 1, № 60, 250; АЗР, 4, № 20; Макарий, 9, 488-490]. Этим патриарх, по всей видимости, показал, что он хочет следить за митрополитом Михаилом. Последний, что вполне понятно, возмутился поступком Иеремии. На обратном пути домой патриарх остановился в Тернополе, куда, чтобы проститься с ним и получить его благословение, прибыли митрополит и пятеро епископов. В Тернополе патриарх утвердил привилегии львовского братства и провозгласил, что оно освобождается от власти львовского епископа Гедеона Балабана и получает право назначать и освобождать от должности священников Успенской церкви во Львове, над которой у братства было право патронажа (13 ноября 1589 г.). 45 [Макарий, 9, 493-495]. Поскольку отношения между епископом Гедеоном и львовским братством были натянутыми еще до патриаршей грамоты, епископ был очень сильно оскорблен этим постановлением патриарха.
7. Западнорусские епископы и Рим
Меры, принятые патриархом Иеремией в его попытке реорганизовать администрацию западнорусской церкви, оказались неэффективными. Особо возмущало епископов то, что патриарх поддерживал братства.
В 1591 г. четыре западнорусских епископа, включая назначенного патриархом экзарха Кирилла Терлецкого и епископа Львова Гедеона Балабана, направили конфиденциальное письмо королю Сигизмунду III, сообщая ему, что они готовы принять унию с Римом на том условии, что славянский ритуал западнорусской церкви не будет изменен. 46 [Об истории подготовки Брестской церковной унии см.: Макарий, 9, 478-652; Грушевский (выше, сн. 4), 5, 508-605; Шмурло, 2, Ч. I, 397-402; К. Chodynicki, pp. 194-346; Г. Флоровский, Пути, сс. 30-46; G. Hoffmann, «Die Wiedervereinignng der Ruthenen mit Rom», ОС, 12 (1924-25), 125-172; A.M. Amman, pp. 169-184; Halecki, «Possevino's Last Statement». Халецкий объявил в своем исследовании, что он готовит книгу об истоках и почве Брестской унии [О. Halecki; From Florence to Brest, 1439-1596 (Rome, 1958; New York, Fordham University Press, 1959). Этот труд появился слишком поздно для того, чтобы я мог использовать его для этого тома]. Таким образом, патриарх напрасно доверял Кириллу, поскольку тот предпочел иметь дело с митрополитом Михаилом и епископом Гедеоном и искать протекции у папы. Теперь католики начали систематично готовить почву для организации тех, кто будет поддерживать идею унии среди православных лидеров до публичного объявления об унии. В 1593 г. король назначил одного из русских вельмож, кастеляна Бреста Адама Поцея (по-польски – Pociej), епископом Владимира-Волынского. Он стал монахом и получил новое имя Ипатий. 47 [О Поцее см.: Макарий, 9, 534-536; Шмурло, 2, Ч. 1, 398-399; Грушевский, История украинской литературы, 5, 380-402].
Поцей родился в 1541 г. в православной семье и получил хорошее образование в кальвинистской школе, а затем в Краковском университете. В юности он был обращен в кальвинизм, но в 1574 г. возвратился в православную веру. Однако к 1590 г. его разочаровали беспорядки в администрации западнорусской церкви, и он стал склоняться к унии с Римом. Как только его посвятили в сан епископа, он занялся распространением идеи унии. Находясь по образованию и личным качествам значительно выше других западнорусских иерархов, Поцей стал главным лидером униатского движения. Он, по всей видимости, был единственным западнорусским иерархом того периода, который присоединился к этому движению не только по личным соображениям, но и потому, что верил в его религиозную ценность.
Князь Константин Острожский, который знал Поцея задолго до назначения последнего епископом, проявил готовность обсудить с ним проблему унии. 21 июня 1593 г. Острожский написал Поцею длинное послание, в котором излагал свое отношение к церковной унии 48 [АЗР, 4, № 45; Макарий, 9, 537-539]. В этом письме Острожский выразил желание принять унию в принципе, но заявил, что уния с Римом должна быть заключена не одной западнорусской епархией, а всей греко-православной церковью, а для достижения этого необходимо, чтобы уния была поддержана восточными патриархами, московитами и молдаванами. 48а [Проблема объединения христианских церквей вновь возникла в наше время, приобретя международное значение. 25 января 1959 г. папа Иоанн XXIII объявил, что ему хотелось бы созвать экуменический собор, с целью найти единство «между римско-католической церковью и другими христианскими общинами во всем мире... Следует понимать так, что новый папа убежден и том, что настало время действий для нового объединения, прежде всего, между Римом и восточными христианами» (New York Times, 26 января 1959 г.). В апреле 1959 г. патриарх константинопольский Афенагор I сделал следующее заявление: «Никакой синод не может быть назван экуменическим до тех пор, пока он действительно не будет таковым, то есть всехристианским. Если православная церковь приглашена, то она будет представительствовать только тогда, когда всему христианскому миру будет предложено прислать своих представителей» (New York Times, 23 апреля 1959 г.). Можно заметить, что отношение патриарха Афенагора к унии церквей 1959 г. сходно с отношением князя Константина Острожского в 1595 г., но охватывает большую сферу, поскольку патриарх считает участие «всего христианского мира» (то есть, включая протестантов) предпосылкой дискуссии об унии].
Точка зрения Острожского была неприемлема для Поцея и других западнорусских епископов, которые уже известили короля Сигизмунда III, что они одобряют унию. Теперь они решили действовать безотлагательно. В мае 1594 г. Кирилл Терлецкий объявил, что король посылает его и Ипатия Поцея в Рим. В декабре того же года Поцей и Кирилл составили и подписали декларацию западнорусских епископов об их приверженности унии. Им удалось, после долгих отсрочек, получить подписи митрополита Михаила и епископов Полоцка, Пинска и Холма. 49 [АЗР, 4, № 53; Макарий, 9, 551-552]. В январе 1595 г. львовский епископ Гедеон созвал собрание духовенства своей епархии, которое решило принять унию. 1 июня митрополит Михаил, епископ Ипатий Поцей и епископ Луцка подписали проект «Статей Унии», который они отправили королю и папе. 50 [Польский текст и латинский перевод «Статей» см.: Hoffman, «Die Wiedervereinigung», pp. 142-158; латинский перевод ранее опубликован: Theiner, Vetera Monumenta, 3, № 185, 234-235. Сопроводительное письмо митрополита и двух епископов к папе см.: АЗР, 4, № 68; ср.: Макарий, 9, 571-579].
В «Статьях» подписавшиеся настаивали на автономном статусе западнорусской церкви под верховной властью папы и на неприкосновенности традиционного славянского ритуала. Они настаивали на том, что церковные владения должны остаться нетронутыми, а униатским митрополиту и епископам должны быть предоставлены места в сенате.
Как только князь Острожский получил известия о действиях епископов-униатов, он выступил 24 июня с заявлением, адресованным всем православным людям Польши и Литвы, протестуя против подобного рода церковной унии и убеждая православных стойко сопротивляться ей. 51 [АЗР, 4, № 71; Макарий, 9, 585-586].
Заявление Острожского произвело глубокое впечатление на православных мирян и на большую часть духовенства. 1 июля епископ Львова Гедеон заявил, что он никогда официально не соглашался на унию и что епископ Кирилл дважды злоупотребил (в 1591 и 1594 гг.) бумагами с его подписями, которые тот давал Кириллу с другой целью – просить короля воспрепятствовать нападкам католиков на православных. Гедеон зарегистрировал на этот счет в официальных документах города Львова официальное заявление. 52 [АЮЗР, I, Ч. 1, № 109; Макарий, 9, 586-588]. Трудно сказать, верно ли это заявление, поскольку есть достаточно свидетельств, показывающих, что он склонялся к унии в 1591-1594 гг. Но что бы там ни было раньше, Гедеон теперь решительно порвал с униатским движением.
13 июля православные горожане Вильно выразили протест против унии. Главный наставник школы виленского братства Стефан Зизаний написал на русском языке памфлет против унии под названием «Защита православия от папизма». Митрополит Михаил, уже будучи униатом, отлучил Зизания от церкви. Последний заявил, что, поскольку Михаил оставил православную церковь, у него больше нет власти над православными. Зизаний был арестован и заключен в тюрьму, но ему удалось бежать. 53 [Макарий, 10, 705; Шмурло, 2, Ч. 1, 401].
Не принимая во внимание недовольство со стороны православных, король Сигизмунд III провозгласил 24 сентября 1595 г. унию западнорусской церкви с Римом. 23 декабря папа Климент VIII дал аудиенцию епископам Кириллу Терлецкому и Ипатию и благословил их. «Статьи», представленные папе, были пересмотрены для того, чтобы привести западнорусскую униатскую церковь в большее соответствие с римско-католической церковью. 54 [Письмо Ипатия и Кирилла львовскому епископу Гедеону см.: АЮЗР, I, Ч. 1, № 416, 482-485; Theiner, Vetera Monumenta, 3, № 185, 240-260; Макарий, 9, 620-628]. В мае или июне 1596 г. король выпустил указ, в котором он уполномочил митрополита Михаила созвать в Бресте собор западнорусской церкви с целью принятия унии. Король выразил надежду, что православные чистосердечно примут унию. В августе митрополит объявил западнорусскому духовенству и мирянам, что церковный собор должен будет собраться в Бресте 8 октября. 55 [АЮЗР, I, Ч. I, № 120; АЗР, 4, №№ 97 и 100; Макарий, 9, 643-644].
8. Брестский собор и провозглашение унии
Как униаты, так и православные собрались в Бресте 5 октября 1596 г. 56 [О Брестском церковном соборе см.: Макарий, 9, 652-674; Соловьев, История, 10 55-59; Грушевский (выше, сн. 4), 5, 605-613; Дорошенко, Нарыс Истории Украины I 182-183; Ammann, 181; Власовский, I, 248-275. Труды, написанные о Брестском соборе современниками - следующие. А) с позиций католиков: Piotr Skarga, Synod Brzeski i iego obrona (Krakow, 1597); русский перевод, Описание и оборона Берестейского (Вильна, 1597), о котором см.: Каратаев, I, № 133, 260-261. Как польский, так и русский тексты воспроизведены в: РИБ, 19, кол. 183-328; Б) с греко-православной позиции: Ekthesis (описание заседании собора) (Краков 1559), анонимно опубликованный па польском (предполагается, что одновременно был опубликован русский перевод, но до сих пор не обнаружено ни одной его копии); польский текст воспроизведен в РИБ, 19, кол. 477-982, Христофор Филарет (псевдоним), Апокрисис или Апология (1598 или 1599 гг.) отпечатано, вероятно, в Остроге, см.: Каратаев, № 136, ее. 263-265. Польский перевод появился в 1600 г. Оба и русский, и польский - текста воспроизведены в: РИБ 19 кол 477-982. Предполагалось, что либо Христофор Бронский, либо Мартин Броневский был автором Апокрисиса, но нет прямых свидетельств касательно того или другого предположения. (Дополнительная ссылка: Halecki, From Florence to Brest, pp. 287-419)].
Униатов возглавлял митрополит Михаил Рогоза в сопровождении пяти епископов – Ипатия Поцея из Владимира-Волынского, Кирилла Терлецкого из Луцка, Германа из Полоцка, Ионы Гоголя из Пинска и Дионисия Збируйского из Холма. На их стороне было, по крайней мере, три архимандрита и несколько других представителей духовенства. Папа назначил на собор семерых представителей: Яна Димитра Соликовского, католического епископа Львова, католических епископов Луцка и Холма, и четырех иезуитов, включая Петра Скаргу. Король направил на собор в качестве своих посланников трех католических вельмож: Николая Криштофа Радзивилла, Льва Сапегу и Димитра Халецкого. 57 [О Д. Халецком см.: О. Halecki, «Chalecki Dymitr», PSB, 3 (1937), 247-249]. Их сопровождало большое количество знати и слуг.
Во главе православной делегации были экзархи патриарха константинопольского Никифор и патриарха александрийского Кирилл Лукарис, а также два настоятеля монастыря с горы Афон. Со стороны православных прибыли только два западнорусских епископа: Гедеон Балабан из Львова и Михаил Капыстинский из Перемышля. Их поддерживало девять западнорусских архимандритов, два настоятеля и не менее ста священников.
Православными мирянами руководил князь Константин Острожский. С ним был его сын Александр (воевода из Волыни) и несколько вельмож, главным образом, – волынская знать. Кроме того, было много мирян, представляющих области и районы Вильно, Киева, Галиции, Волыни, Браслава, Перемышля и Пинска; города Вильно, Львов, Пинск, Бельск, Брест, Каменец-Подольский, Киев, Владимир-Волынский, Минск, Слуцк и ряд других; и, наконец, представителей от православных братств Вильно и Львова. Несколько протестантов, по всей видимости, – брестские горожане, – посещали собрания православных, хотя и не голосовали. Ради предосторожности князь Острожский и другие православные вельможи прибыли каждый с толпой вооруженных слуг, казаков и татар, даже прихватив пушки.
Накануне открытия собора экзархи восточных патриархов и князь Острожский послали свои приветствия митрополиту Михаилу Рогозе с просьбой о совместной встрече для определения вопросов, которые будут обсуждаться. Митрополит не дал определенного ответа, но 6 октября созвал всех униатских делегатов в брестский кафедральный собор на молитву, зарегистрировав этот акт через государственного нотариуса Бреста, как официальное открытие собора.
Православные не были приглашены в собор, более того, по приказу епископа Ипатия Поцея все русские церкви в Бресте на время собора были закрыты. Православные собрались в частном доме, принадлежавшем боярину Райскому, где был большой зал, который служил протестантской молитвенной часовней. Здесь православные провели весь день в неизвестности, ожидая ответа от митрополита Михаила. Поскольку никто не пришел, православные решили провести свой собственный собор, разделившись на два «кола» – один из священников и другой из мирян.
Таким образом вместо единого церковного собора в Бресте было организовано два – униатский и православный, – каждый из которых собирался порознь. 8 октября православный собор заявил о том, что вопрос об унии с Римом не может быть решен одной только западнорусской церковью, а лишь по соглашению с восточными патриархами и со всеми православными церквями. При таком положении дел Петр Скарга прислал православным требование королевских представителей направить на униатский собор депутатов, чтобы выслушать королевские приказы, и добился приватной беседы с князем Константином Острожским. Хотя последнего и не убедили доводы Скарги, православный собор согласился послать своих делегатов к представителям короля. Князь Острожский был членом этой делегации. Королевские посланники пытались убедить делегатов принять унию, но они согласились лишь передать дело на рассмотрение православного собора. Острожский вновь повторил королевским посланникам, что вопрос об унии может быть решен только всей православной церковью.
9 октября униатский собор торжественно провозгласил унию западнорусской церкви с Римом и отлучил от церкви епископа Гедеона Балабана и всех православных монахов и священников, которые отказались принять ее. В тот же день на заседании православного собора экзарх патриарха Никифор лишил униатского митрополита и епископов их сана и права проводить церковные службы. Затем православный собор объявил о своем отказе принять унию.
Оба собора обратились с петициями к королю, и каждый просил его утвердить соответствующие решения. Конечно же, король определил свою позицию уже давно: он утвердил права и привилегии униатской церкви, как единственно законной церкви русского населения Польши и Литвы.
Униаты обвинили Никифора в том, что тот является турецким шпионом. Он предстал перед судом, но был оправдан. Несмотря на это, он по приказу короля был заключен в Мариенбургский замок, где, как об этом было доложено, в скором времени умер от голода.
Как единственно законная утвержденная западнорусская церковь, униатская церковь теперь стала требовать все церковные здания и земельные угодья православной церкви. Униатам удалось завладеть многими православными монастырями. Натиск униатов усилился в 1599 г., когда первый униатский митрополит Михаил Рогоза умер, и на его место пришел Ипатий Поцей. Православные были хоть как-то защищены только в тех городах и районах, которые находились под властью князя Константина Острожского и других – теперь уже немногочисленных – православных вельмож. В 1599 г. православные заключили соглашение с протестантами о совместной защите прав религиозных инакомыслящих. 58 [Грушевский (выше, сн. 4), 6, 568-569].
После принятия Брестской унии многие западнорусские дворяне либо присоединились к униатской церкви, либо раз и навсегда были обращены в католицизм. Однако среди городского населения, особенно среди крестьян, долгое время продолжалось упорное сопротивление унии.
На протяжении всего XVII века большинство украинских крестьян сохраняло свою традиционную веру, и давление униатов вызывало их сильное возмущение. Таким образом, организация униатской церкви не привела к принятию украинскими крестьянами польского режима. Введение унии фактически разделило западнорусскую церковь на две части: на униатскую церковь и православную церковь. Уния сеяла раздор и этим порождала раздражение. Она придала религиозный характер социальным разногласиям крестьян и казаков. Казаки вскоре стали поборниками православия.
ЗАМЕЧАНИЕ О РУССКИХ ОТЧЕСТВАХ И ФАМИЛИЯХ
Фамилии в современном смысле этого слова редко употреблялись на Руси в XV и XVI веках. А когда употреблялись, то они главным образом, происходили от личного имени (или прозвища) отца или деда того или иного человека. Человека боярского рода опознавали скорее по отчеству, нежели по фамилии.
Посмотрите, например, Генеалогическую таблицу IV, ниже. Предка Романовых звали Федор Кошка. Его сын был известен как Иван Федорович Кошкин. Фамилия «Кошкин» (если мы можем так сказать) использовалась только двумя или тремя поколениями, а затем была заменена на «Кошкин-Захарин» (сына Ивана Федоровича Кошкина звали Захарий). Впоследствии фамилия изменилась на «Захарин», затем на «Юрьев-Захарин», и, наконец, на «Романов».
Княжеские фамилии часто происходили от названия удельного города основателя рода определенной ветви той или иной семьи. Так, в Генеалогической таблице V фамилия князей Шуйских происходит от названия Шуя - удельного города родоначальника семейства. Отдельные ветви княжеских семей опознаются по прозвищу родоначальника той или иной ветви. Так, в Таблице V, князя Ивана Васильевича Шуйского называли Скопа. Его потомки стали известны как Скопины-Шуйские.
БИБЛИОГРАФИЯ И СОКРАЩЕНИЯ
ААЭ. См.: Акты археологической экспедиции.
АЗР. См.: Акты Западной России.
АИ. См.: Акты исторические.
Акты археологической экспедиции (ААЭ) (С.-Петербург, 1836). 3 тт.
Акты Западной России (АЗР) (С.-Петербург, 1846-53). 5 тт.
Акты исторические (С.-Петербург, 1841-42). 5 тт.
Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России (С.-Петербург, 1863-92). 15 тт. Акты социально-экономической истории Северо-восточной Руси конца XIV – начала XVI веков, Б.Д. Греков и Л.В. Черепнин, ред., 1-2 (Москва, 1952-58). Архангельский А.С., Очерки из истории западнорусской литературы XVI – XVII веков (Москва, 1888).
Архив Юго-западной России (Киев, 1859-1911). 24 тт.
АФЕД. См.: Казакова Н.А. и Лурье И.С., Антифеодальные еретические движения на Руси XIV - начала XVI века.
АЮЗР. См.: Архив Юго-западной России.
Базилевич К.В., Внешняя политика русского централизованного государства. Вторая половина XV века (Москва, 1952).
Белокуров С. Сношения России с Кавказом (Москва, 1889).
Бершадский С.А. Документы и регесты к истории евреев в Литве (С.-Петербург, 1883).
Бершадский С.А. Литовские евреи (С.-Петербург, 1898).
Бестужев-Рюмин К.Н., Русская история, 2, Ч. I (С.-Петербург, 1885).
Брокгауз-Ефрон, Энциклопедический словарь (ЭС). Отсылки к изданию полутома.
БСЭ. Большая Советская Энциклопедия (2-е изд.).
Будовиц И., Русская публицистика XVI века (Москва, 1947).
Вальденберг В., Древнерусские учения о пределах царской власти (Петроград, 1916).
Вальденберг В., «Наставление писателя VI в. Агапита в русской письменности»; Византийский Временник, 24 (1926), 27-34.
Василенко Н.П., «Литовско-русское государство», ЭС, 34 (1896), 818-827.
Василенко Н.П., «Право Магдебургское», ЭС, 48 (1898), 890-896.
Вельяминов-Зернов В.В., Исследование о касимовских царях и царевичах (С.-Петербург, 1863-87). 4 тт.
Вернадский Г., Древняя Русь.
Вернадский Г., Киевская Русь.
Вернадский Г., Монголы и Русь.
Вернадский Г., Начертание русской истории (Прага, 1927).
Веселовский Н.И., Хан из темников Золотой Орды Ногай и его время (Петроград, 1922).
Веселовский С.Б., Феодальное землевладение в северо-восточной Руси (Москва и Ленинград, 1947).
Веселовский С.Б., «Владимир Гусев, составитель судебника 1497 года», Исторические записки, 5 (1939), 31-47.
Вилинский С.Г., Послание старца Артемия XVI века (Одесса, 1906).
Владимирский-Буданов М.Ф., Хрестоматия по истории русского права (С.-Петербург и Киев). 3 тт. Т. I, 6-е изд. (1908); Т. 2, 5-е изд. (1915); 4-е изд. (1908).
Владимирский-Буданов М.Ф., «Население Юго-западной России от половины XV века до Люблинской Унии», АЮЗР, 7, Ч. II (Киев, 1891).
Владимирский-Буданов М.Ф., «Немецкое право в Польше и Литве», ЖМНП, 8-12 (1866).
Владимирский-Буданов М.Ф., Обзор истории русского права (7-е изд., С.-Петербург и Киев, 1915).
Власовский И., Нарыс истории украинской православной церкви, I (Нью-Йорк, 1955).
Воскресенская Летопись, ПСРЛ, 7-8 (1856-59).
Временник. Временник общества истории и древностей.
Гаркави А., «Караимы», ЭС, 27 (1895), 427-431.
Герберштейн-Малеин. Герберштейн С. фон, Записки о московских делах, А.И. Малеин, изд. и пер. (на русский) (С.-Петербург, 1908).
ГНП. Грамоты Великого Новгорода и Пскова.
Голобуцкий В.А., Запорожское казачество (Киев, 1957).
Голубинский Е.Е., История русской церкви (Москва, 1901-17). 2 тт., каждый – в двух частях.
Грабарь И., История русского искусства. 6 тт., не завершена (Москва б/д (1909-1912); 2-е изд. 1-3, Москва, 1953-55).
Грабеньский В., История польского народа, русский перевод, Н. Ястребов, ред. (С.-Петербург, 1910).
Грамоты Великого Новгорода и Пскова (ГНП), С.Н. Валк, ред. (Москва и Ленинград, 1949).
Греков Б.Д., Крестьяне на Руси до XVII века (Москва и Ленинград, 1946).
Греков Б.Д. и Якубовский А.И., Золотая Орда и ее падение (Москва и Ленинград, 1950).
Грушевский М., История украинской литературы (Киев, 1923-27). 5 тт.
Грушевский М., История Украины-Руси (Киев и Львов, 1898-1937). 10 тт.
Гудзий Н.К., История древнерусской литературы (2-е изд., Москва. 1941).
Даль В., Толковый словарь живого великорусского языка (С.-Петербург, 1881; новое издание, Москва, 1954). 4 тт.
ДДГ. См.: Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV - XVI веков.
ДМАО. Древности Московского археологического общества. Труды славянской комиссии.
Дмитриева Р.П., Сказание о князьях Владимирских (Москва и Ленинград, 1955).
Дневник Люблинского Сейма 1569 года, М.И. Коялович. ред. (С.-Петербург, 1869).
Довнар-Запольский М.В., Государственное хозяйство Великого княжества Литовского при Ягеллонах (С.-Петербург, 1901).
Долгоруков П.Д., князь, Российская родословная книга (С.-Петербург, 1854-55). 4 тт.
Дорошенко Д., Нарыс истории Украины (Варшава, 1932-33), 2 тт.
Древности Московского археологического общества. Труды славянской комиссии (ДМАО).
Древняя Русь. См.: Вернадский, Древняя Русь.
Духовные и договорные грамоты великих, и удельных князей XIV - XVI веков (ДДГ), С.В. Бахрушин и Л.В. Черепнин, ред. (Москва и Ленинград, 1950).
Дьяконов М.А., Очерки общественного и государственного строя древней Руси (4-е изд., С.-Петербург, 1912).
Еврейская энциклопедия, А. Гаркави и Л. Каценельсон, ред. (С.-Петербург, 1906-13). 15 тт.
Жереда до истории Украины-Руси (Львов, Комиссия Шевченковского научного общества, 1895-1919). 16 тт.
Жмакин В., Митрополит Даниил и его сочинения (Москва, 1881).
ЖМНП. Журнал Министерства народного просвещения (ЖМНП).
Записки научно-исследовательского объединения (ЗНИОП) (Прага).
Записки наукового товарыства имени Шевченка (ЗНТШ).
Записки Одесского общества истории и древностей (300).
Записки отделения русской и славянской археологии Русского археологического общества (ЗОРСА).
Записки Русского исторического общества в Праге (ЗРИОП).
Записки русского научного института в Белграде (ЗРНИБ).
Зимин А.А., И.С. Пересветов и его современники (Москва, 1958).
Зиновий Отенский, монах, Истины показание (Казань, 1863).
ЗНИОП. Записки научно-исследовательского объединения (Прага).
ЗНТШ. Записки паукового товарыства имя Шевченка.
Золотая Орда. См.: Греков Б.Д. и Якубовский А.И., Золотая Орда и ее падение.
ЗОО. Записки Одесского общества истории и древностей.
ЗОРСА. Записки отделения русской и славянской археологии Русского археологического общества.
Зотов Р.В., О черниговских князьях по Любецскому синодику (С.-Петербург, 1892).
ЗНИОП. Записки русского исторического общества в Праге.
ЗРНИБ. Записки русского научного института в Белграде.
Зуров Л., Отчина (Рига, 1929).
ИА. Исторический архив.
ИЗ. Исторические записки.
Иконников B.C., Максим Грек (Киев, 1866).
Иконников B.C., Опыт исследования о культурном значении Византии и русской истории (Киев, 1869).
Иконников B.C., Опыт русской историографии (Киев, 1891-98). 2 тт., каждый - в двух частях.
Иоасафовская летопись (Москва, 1957).
Иосиф (Санин), Просветитель, или обличение ереси жидовствующих (3-е изд., Казань, 1896).
Исторические записки (ИЗ).
Исторический архив (ИА).
Источниковедение истории СССР, I, M.H. Тихомиров, ред. (Москва, 1940).
Казакова Н.А. и Лурье И.С, Антифеодальные еретические движения на Руси XIV - начала XVI века (АФЕД) (Москва и Ленинград, 1955).
Казанская история, В.П. Адрианова-Перетц и Г.Н. Моисеева, ред. (Москва и Ленинград, 1954).
Калугин Ф., Зиновий, инок Отенский (С.-Петербург, 1894).
Карамзин Н.М., История Государства Российского (6-е изд., С.-Петербург, А. Смирдин, 1851-53). 12 тт.
Карамзин Н.М., Примечания к истории Государства Российского (6-е изд., С.-Петербург, А. Смирдин, 1852-53). 12 тт.
Каратаев И., Описание славяно-русских книг, I (С.-Петербург, 1878).
Киевская Русь. См.: Вернадский, Киевская Русь.
Киевская старина (КиСт).
КиСт. Киевская старина.
КиУнИзв. Киев, Университет, Известия.
Ключевский В.О., Боярская дума древней Руси (4-е изд., Москва, 1910).
Ключевский В.О., Древнерусские жития как исторический источник (Москва, 1871).
Ключевский В.О., Курс, русской истории (Amerikan Council of Learned Societies Reprints, Russian Series, № 14). Воспроизведение московского издания 1937 г. 5 тт.
Кондаков Н.П., Иконография Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, I (С.Петербург, 1905).
Кондаков Н.П., Очерки и заметки по истории средневекового искусства и культуры (Прага, 1929).
Константин, Архимандрит |К.И. Зайцев|, «Чудо русской истории», I, «Возникновение православного царства», Православный путь (1951). сс. 108-126. Копанев А.И., Манков А.Г., Носов Н.Е., Очерки истории СССР. Конец XV – начало XVII вв. (Ленинград, 1957).
Корсакова В., «Курбский», РБС, том «Кнаппе-Кюхельбеккер», сс. 589-591.
Костомаров Н.И., Богдан Хмельницкий (4-е изд., С.-Петербург, 1884). 3 тт.
Костомаров Н.И., Севернорусские народоправства (С.-Петербург, 1863).2 тт.
Крымский А.Е., История Туреччины (Киев, 1924).
Курбский A.M., князь, «Сочинения», Г.З. Кунцевич, изд., РИБ, 31 (1914).
Лаппо И.И., Литовский Статут 1588 года, I (Ч. I-II), Исследование; 2, Текст (Каунас, 1934-37).
Лаппо И.И., Великое княжество Литовское за время от заключения Люблинской Унии до смерти Стефана Батория, I-II (С.-Петербург, 1901).
Лаппо И.И., Западная Россия и ее соединение с Польшею (Прага, 1924).
Леонтович Ф.И., Крестьяне Юго-западной России по литовскому праву XV и XVI веков (Киев, 1863).
Леонтович Ф.И., «Крестьянский двор в Литовско-Русском государстве», ЖМНП, 2-4, 7, 10, 12 (1896), 4-5 (1897).
Леонтович Ф.И., «Рада великих князей литовских», ЖМНП, 9-10 (1907).
Лихачев Д.С., Русские летописи (Москва и Ленинград, 1947).
Лихачев Н.П., Разрядные дьяки XVI века (С.-Петербург, 1888).
«Литовская Метрика», РИБ, 20 (1903), 27 (1910), 30 (1914), 33 (1915).
«Литовский Статут», Первый (1529): и Временник, 21. Второй (1566): Временник, I. Третий (1588): Временник, 18. О последнем издании Третьего Статута см.: Лаппо, Литовский Статут 1588 года, 2.
Лобанов-Ростовский А.Б., князь, Русская родословная книга (2-е изд., С.-Петербург, 1895). 2 тт.
Лурье И.С., «Из истории политической борьбы при Иване III», Ленинградский университет, Отдел исторических наук, Ученые Записки, 10 (1940),90-91.
Любавский М.К., Литовско-русский сейм (Москва, 1901).
Любавский М.К., Начальная история казачества, ЖМНП, 300 (1895), 217-244.
Любавский М.К., Областное деление и местное управление Литовско-Русского государства (Москва, 1892).
Любавский М.К., Образование основной государственной территории великорусской народности (Ленинград, 1929).
Любавский М.К., Очерк истории Литовско-Русского государства (2-е изд., Москва, 1915).
Любович Н.Н., История реформации в Польше: кальвинисты и антитринитарии (Варшава, 1883).
Любович Н.Н., Начало католической реакции и упадок реформации в Польше (Варшава, 1890).
Лященко П.И., История народного хозяйства СССР, I (Москва, 1947).
Макарий (Булгаков), митрополит, История русской церкви (С.-Петербург, 1877-91). 12 тт.
Максимович Е.Ф., «Первосоветник Думы боярской», ЗРИОП, 2 (1930), 141-162.
Малинин В., Старец Елеазарова монастыря Филофей и его послания (Москва, 1901).
Матвей из Мехова (Меховита, Меховский), Трактат о двух сарматиях, С.А. Аннинский, ред. и пер. на русский, (Москва и Ленинград, 1936).
Материалы по истории СССР, 2, А.А. Новосельский, Л.В. Черепнин, Л.Н. Пушкарев, ред. (Москва, 1955).
Меховита. См.: Матвей из Мехова.
Меховский. См.: Матвей из Мехова.
Милюков П., Очерки по истории русской культуры, 2-3 (Париж, 1930-31).
Монголы и Русь. См.: Вернадский, Монголы и Русь.
Московский университет. Общество истории и древностей. Чтения.
Никитин, Афанасий, Хождение за три моря Афанасия Никитина, 1466-1472 гг., Б.Д. Греков и В.П. Адрианова-Перетц, ред. (Москва и Ленинград, 1948).
Никитский А., История экономического быта Великого Новгорода (Москва, 1893).
Никитский А., Очерк внутренней истории Пскова (С.-Петербург, 1873).
Никитский А., Очерк внутренней истории церкви и Великом Новгороде (С.-Петербург, 1879).
Никоновская летопись, ПСРЛ, 9-13 (1862-1906).
Новгородская первая летопись, А.Н. Насонов, ред. (Москва и Ленинград, 1950).
Новгородская третья летопись, ПСРЛ, 3, 205-279.
Новгородская четвертая летопись, ПСРЛ, 4 (2-е изд., Петроград, 1925)
Новицкий И.П., «Очерк истории крестьянского сословия Юго-западной России», АЮЗР, 6, Ч. I (Киев, 1876), 1-161.
Новосельский А.А., Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII века (Москва, 1948).
Носов Н.Е., Очерки по истории местного управления русского государства первой половины XVI века (Москва и Ленинград, 1957).
Охлоблын О., Московская теория III Рима в XVI-XVII стол. (Мюнхен, 1951)
Очерки 2, Очерки 3. Очерки истории СССР. Период феодализма: [2] XIV-XV вв.; [3] Конец XV - начало XVII вв. (Москва, 1953-55).
Павлов А.С., Исторический очерк секуляризации церковных земель в России (Одесса, 1871).
Павлов-Сильванский Н.П., Феодализм в удельной Руси (С.-Петербург, 1910).
Памятники дипломатических сношений (ПДС), I (С.-Петербург, 1851).
Памятники русского права (ПРП), 1-4, С.В. Юшков, Л.В. Черепнин, А.А. Зимин, ред. (Москва, 1952-56).
Памятники старинной русской литературы (Памятники СРЛ), опубликованы графом Г. Кушелевым-Безбородько, тт. 1, 2, 4, Н. Костомаров, ред.; Т. 3, А.Н. Пыпин, ред. (С.-Петербург, 1860-62).
Папков А., Братства (Москва, 1900).
ПДС. См.: Памятники дипломатических сношений.
Пересветов И., Сочинения И. Пересветова, Д.С. Лихачев и А.А. Зимин, ред. (Москва и Ленинград, 1956).
Петухов Е.В., Русская литература, древний период (Юрьев, 1912).
Письма. Письма русских государей (Москва, 1848).