Великий Устюг всегда оставался городом Европейского Севера, отличавшимся высокой степенью религиозности населения. Не случайно и титул управляющего епархией, вернувшийся в 1964 году, звучит как «епископ Вологодский и Великоустюжский»1. При относительно небольшом количестве жителей в начале XX века в городе насчитывалось до 40 православных приходов. В период с конца 1940-х до конца 1980-х годов действовал единственный приход — Прокопьевская церковь (до 1964 г.), а затем Стефановская (кладбищенская) церковь. Данный приход находился в окружении пяти «бесцерковных» районов Вологодской области (Бабушкинского, Никольского, Нюксенского, Тарногского, Кичменгско-Городецкого), жители которых также посещали церковь Великого Устюга. Таким образом, лишь условно можно говорить о городской православной общине в традиционном понимании.
Несмотря на высокую активность верующих и финансовую стабильность прихода, в начале 1960-х годов в общине сложилась кризисная ситуация. Наряду с двумя затухающими приходами Вологодской епархии (Николо-Ламанской церковью Вологодского района и Успено-Чернецкой церковью Грязовецкого района) Прокопьевская церковь попадала под закрытие на вполне законных основаниях. В Вологодском обкоме КПСС в 1964 году открыто ставилась задача: «с помощью общественности подготовить условия» для закрытия трех указанных приходов. Прокопьевская церковь «расположена по соседству с госпиталем инвалидов Отечественной войны, детской спортивной школой ... что отрицательно сказывается на нормальной деятельности этих учреждений», — гласило выступление секретаря обкома партии2. Проблема разрешилась путем обмена церковных зданий. Община на основании постановления от 8 января 1964 года «О церковном здании общины верующих г. Великого Устюга» получила Стефановскую церковь, расположенную на кладбище. Прокопьевскую церковь предлагалось освободить и в срок до 1 мая передать горкомхозу. Верующие протестовали против данного решения и обращались даже в Совет Министров СССР3, но из личной канцелярии Н. С. Хрущева пришел ответ от 16 марта 1964 года за № 339, в котором сообщалось, что в данном случае «не усмотрено притеснение верующих, так как им предоставлен другой храм»4. Впоследствии местные власти выражали недовольство по поводу размещения прихода на городском кладбище, поскольку это стимулировало рост количества отпеваний, но попыток закрыть храм, судя по документам, не предпринимали.
По официальной статистике доходов и расходов по Вологодской епархии приход представляется процветающим. Его ежегодный доход составлял 15—17 процентов поступлений денежных средств от общих доходов епархии. Основную часть денежных поступлений (от 2/3 до 3/4) в приходскую кассу составляли средства от продажи предметов культа, прежде всего свечей. В 1960-е годы чиновниками проводились мероприятия, направленные на снижение доходов церкви. Например, городская комиссия по соблюдению законодательства о религиозных культах предложила церковному совету рассмотреть вопрос о снижении цен на свечи5.
Другим распространенным механизмом, ослабляющим финансовое состояние прихода, были отчисления в патриотические фонды (Фонд мира и Фонд охраны памятников истории и культуры). Доля ежегодных денежных взносов в данные фонды составляла до 1/3 общего дохода Стефановской церкви (см. табл. 1), но, несмотря на это, приход оставался, по выражению чиновников, «прибыльным предприятием».
Отчасти доходность зависела от количества совершенных в храме и вне его православных обрядов. Расшифровку доходов за проведение различных треб в 1970 году можно увидеть в таблице 5. Наиболее распространенными обрядами являлись крещение, венчание и отпевание. После спада обрядности в начале 1960-х годов с 1965 по 1985 год в Стефановской церкви крестилось 300 — 450 человек ежегодно (треть от числа родившихся). Показатели по отпеваниям также оставались стабильными (см. табл. 1). Почти половина умерших, по данным горисполкома, отпевалась в церкви6, а с заочными отпеваниями это число превышало 90 процентов7. По ряду причин количество совершенных венчаний практически сошло на нет. Данный обряд потеснила торжественная регистрация брака в органах ЗАГСа, которая к 1980 году охватывала более 80 процентов молодоженов8.
Однако следует учитывать, что 30 — 40 процентов окрестившихся в Стефановской церкви были жителями прочих районов Вологодской области и других регионов страны. Подобный учет велся с начала 1970-х до середины 1980-х годов и отражен в таблице 2. Преобладали жители Архангельской и Мурманской областей, Коми АССР. Это является проявлением распространенной в те годы практики совершать религиозные обряды вдали от места жительства и работы (учебы). Крайне незначительное число приходов в северном регионе (в Мурманской области — 2, в Коми АССР — 3) в совокупности с боязнью репрессий по месту жительства являлось предпосылкой массовых крещений в церкви Великого Устюга. Аналогичной была ситуация в «бесцерковных» районах Вологодской области, жители которых удовлетворяли религиозные потребности в ближайших православных храмах. Большая часть верующих приезжала из соседних районов — Кичменгско-Горо-децкого, Нюксенского и Никольского (см. табл. 3).
Уровень религиозности горожан неоднократно обследовался. Наибольшая прослойка религиозно настроенных устюжан обнаружена в районах так называемой «горы» и второй части города, меньшая — в центре и за парком9. Высокий уровень религиозности жителей города подтверждается в отчетах, где указано число лиц (до двух тысяч человек), посещавших церковь в дни православных праздников10. В другой справке11 отмечается, что церковь «наполняется до предела». Хотя 90 процентов посещавших церковь — лица преклонного возраста (как правило, женщины), их количество не имеет тенденции к снижению12.
Обследования религиозности проводились на предприятиях и в учебных заведениях города. Доля работников, посещавших церковь, в ряде подразделений комбината бытового обслуживания (КБО) доходила до 20 и более процентов (см. табл. 4). По итогам анализа данных обследования КБО чиновниками сделано заключение, что «подобное явление свойственно городу в целом»13. Выводы из результатов обследования учебных заведений и промышленных предприятий для чиновников были неутешительными: более 30 процентов студентов медицинского училища не являлись убежденными атеистами, более 60 процентов опрошенных работников крупных предприятий считали, что религия не приносит вреда советскому обществу14.
ДОХОДЫ И ОБРЯДЫ ПРАВОСЛАВНОЙ ОБЩИНЫ ВЕЛИКОГО УСТЮГА
в 1960-е- 1980-е ГОДЫ
Таблица 1
Составлено по: ГАВО. Ф. 1300. Оп. 14. Д. 19. Л. 1-2; Д. 20. Л. 2-3, 6; Д. 21. Л. 47-48; Д. 22. Л. 17-20; Д 23 Л. 59-60; Д. 24. Л. 61 -63; Д. 25. Л. 5; Д. 26. Л. 10-11; Д. 27. Л. 50; Д. 34. Л. 34; Д. 38. Л. 3, 6, 7, 21, 25-26; Д 40 Л 11 -14; Д. 41. Л. 110-111; Д. 44. Л. 8, 10; Д. 48. Л. 8-9; Д. 50. Л. 8; Д. 51. Л. 11, 52-52; Д. 53. Л. 44-45; Д. 54. Л. 4, 55; Д. 55 Л. 97, 100; Д. 56. Л. 134-135; Д. 57. Л. 5-8; Д. 58. Л. 47-48; Д. 59. Л. 6-7; Д. 60. Л. 5-6; Д. 62 Л. 2 4-5
КОЛИЧЕСТВО КРЕЩЕНИЙ ЖИТЕЛЕЙ ПРОЧИХ РЕГИОНОВ СТРАНЫ
В СТЕФАНОВСКОЙ ЦЕРКВИ В 1970-е-1980-е ГОДЫ
Таблица 2
Составлено по: ГАВО. Ф. 1300. Оп. 14. Д. 35. Л. 122; Д.37.Л. 123-124; Д. 39. Л. 50-51; Д. 41. Л. 116; Д. 43. Л. 112-114; Д 45. Л. 114-115; Д. 47. Л. 176-177; Д. 49. Л. 61; Д. 51. Л. 57; Д. 53. Л. 48; Д. 54. Л. 54; Д. 55. Л. 98; Д. 56. Л. 142; Д. 57. Л. 29-30.
Таблица 3
КОЛИЧЕСТВО КРЕЩЕНИЙ ЖИТЕЛЕЙ «БЕСЦЕРКОВНЫХ» РАЙОНОВ
ВОЛОГОДСКОЙ ОБЛАСТИ В СТЕФАНОВСКОЙ ЦЕРКВИ В 1970-е-1980-е ГОДЫ
Составлено по: ГАВО. Ф. 1300. Оп. 14. Д. 35. Л. 122; Д. 37. Л. 123-124; Д. 39. Л. 50-51; Д. 41. Л. 115-116; Д. 43. Л. 112-113; Д. 45. Л. 113-115; Д. 47. Л. 176-177; Д. 49. Л. 61-62; Д. 51. Л. 56-57; Д. 53. Л. 47; Д. 54. Л. 53-54; Д. 55. Л. 97-98; Д. 56. Л. 141-142; Д. 57. Л. 29-30.
Таблица 4
РЕЗУЛЬТАТЫ ОБСЛЕДОВАНИЯ РЕЛИГИОЗНОСТИ РАБОЧИХ И СЛУЖАЩИХ
ВЕЛИКОУСТЮГСКОГО КОМБИНАТА БЫТОВОГО ОБСЛУЖИВАНИЯ (1964 г.)
Составлено по: ВОАНПИ. Ф. 2522. Оп. 69. Д. 69. Л. 51-52.
В отчетах с сожалением
отмечалось, что «наблюдаются факты осознанного самостоятельного совершения учащимися религиозных обрядов», участились случаи крещения по нескольку детей из одной семьи (в 1967 году 7 случаев одновременного крещения трех-четырех детей, 31 случай — двоих детей)15. Директор школы № 14 сообщал, что «около 90 процентов родителей школьников в своих домах имеют иконы»16. По другим данным, из 78 обследованных семей (192 человека) выявлено 40 верующих, из которых «убежденных» — 21, колеблющихся — 9, соблюдающих обряды по привычке — 10. Фанатиков нет. Имеются иконы в 37 семьях, испытывают религиозное влияние 43 семьи17. В 1978 году 9, а в 1979 году 12 комсомольцев окрестили своих детей18. Только в 1981 году 16 медицинских работников совершили религиозные обряды19. Таким образом, в антирелигиозной борьбе опора на интеллигенцию и представителей передового отряда молодежи — членов ВЛКСМ — оказалась непрочной.
Местные органы КПСС являлись организаторами широкомасштабной антирелигиозной пропаганды. Проводимые атеистические мероприятия были традиционными: цикл лекций «Религия — опиум для народа», выставки литературы антирелигиозного содержания, клуб читателей журнала «Наука и религия» и т. п.20 В учебных заведениях и на предприятиях оформлялись уголки атеиста, плакаты (например: «Нам с сектантами не по пути»)21. Но статистика по работе первичных партийных организаций Великого Устюга и района показывает, что проблемам атеистической пропаганды уделялось недостаточное внимание. Из 2002 вопросов, рассмотренных на партийных собраниях в 1970 году, только 7 посвящалось борьбе с «религиозными предрассудками» (см. табл. 6).
Прокопьевская (позже Стефановская) церковь являлась по масштабам Европейского Севера крупным многоклирным приходом. В ней постоянно служили 3 — 4 священника и 1 — 2 диакона. В отчетах горисполкома постоянно отмечалась «большая работа служителей культа по укреплению религиозности среди населения города»22. Среди настоятелей исследуемого периода выделялся С. Е. Кульчинский, служивший там в 1960-е годы. Он характеризовался чиновниками как «фанатично настроенный», часто выступал с проповедями, в беседах негативно оценивал известное решение Собора от 1961 года, «поставившее духовенство в бесправное и унизительное положение»23.
Большая часть причта старалась придерживаться законодательства о религиозных культах, но наиболее типичные для всего Европейского Севера нарушения все же допускались. Распространенными были факты крещений в присутствии только одного родителя24, без оформления квитанций за проведение обрядов25. В 1968 и 1970 годах имели место запрещенные законодательством акты благотворительности в отношении церковнослужителей и церковных активистов26. В отчетах отмечалось, что священник Рубчихин привлекал к работе в алтаре несовершеннолетнего сына, вмешивался в дела церковного совета, вносил новые элементы в ход богослужения27. Нововведения нравились не всем верующим, поэтому многие отдавали предпочтение другим священнослужителям. Таким образом, многоклирность прихода невольно приводила к разобщению общины верующих.
Таблица 5
РАСШИФРОВКА ДОХОДОВ ОТ ИСПОЛНЕНИЯ РЕЛИГИОЗНЫХ ОБРЯДОВ
СТЕФАНОВСКОЙ ЦЕРКВИ ГОРОДА ВЕЛИКОГО УСТЮГА ЗА 1970 ГОД
Составлено по: ГАВО. Ф. 1300. Оп. 14. Д. 31. Л. 118.
Старосты прихода проявляли большую активность и нередко порождали конфликтные ситуации. Староста П-кий в 1968 году сам подал заявление в райисполком о снятии его с регистрации, ссылаясь на плохое состояние здоровья. Истинной причиной, видимо, послужила информация, поступившая в прокуратуру, о присвоении им церковных средств и иных финансовых нарушениях28. Конфликт церковного совета и священника со старостой А. Н. Б-ной разрешился только после ее замены в 1975 году29.
Таблица 6
ИНФОРМАЦИЯ О ХАРАКТЕРЕ ВОПРОСОВ,
ОБСУЖДАЕМЫХ НА ПАРТИЙНЫХ СОБРАНИЯХ ГОРОДА
ВЕЛИКОГО УСТЮГА И ВЕЛИКОУСТЮГСКОГО РАЙОНА В 1970 ГОДУ
Составлено по: ВОАНПИ. Ф. 2522. Оп. 73. Д. 80. Л. 8-11.
В условиях многоклирного прихода священники и диаконы подвергались постоянной ротации. В 1982 году церковный совет указал, что «четыре священника для Стефановской церкви уже много», но штат все-таки укомплектовал30. Служители культа покидали устюгский приход по разным причинам. В 1983 году диакон К-н «не нашел контактов с духовенством, вел светский образ жизни, не реагировал на замечания настоятеля» и был переведен в другой храм епархии31. В 1984 году был исключен из штата церкви священник В. Н. Б-н за нарушение церковного устава32. Данные случаи являлись, скорее, исключениями, поскольку остальные священнослужители грубых нарушений не допускали и старались выглядеть лояльными по отношению к политике Советского государства.
Многоклирность и финансовая стабильность прихода в течение исследуемого периода не позволили чиновникам снять его с регистрации по причине отсутствия священнослужителя или отказа верующих от пользования церковным зданием, что нередко происходило с сельскими храмами Европейского Севера. В конце 1980-х годов наступает новый период государственно-церковных отношений. Религиозное возрождение страны ощущается и в статистических данных об обрядности. Количество окрещенных в Стефановской церкви в 1988 году достигает 2111 человек, что в б раз превышает среднегодовые показатели за 1964—1986 годы (см. табл. 1). С отменой поименной регистрации лиц, совершивших православные обряды, посещать ближайший храм стали именно местные жители, а не приезжие из соседних регионов. «Многие, опасавшиеся давления по месту работы или обучения, теперь приходят для совершения Святых Таинств над ними или над их детьми», - пишет в отчете за 1988 год архиепископ Михаил (Му-дьюгин)33. С 1986 года количество проведенных заочных отпеваний вообще прекращают учитывать, вернувшись к практике 1950-х—начала 1960-х годов.
Прекратилось вмешательство в дела общины, и на проблемы православных приходов стали обращать внимание местные чиновники. Как сообщал областной уполномоченный в Совет по делам религий, у председателя Великоустюгского горисполкома «сложились деловые контакты с духовенством» (архиепископом Михаилом, секретарем епархиального управления Завальнюком, настоятелем Стефановской церкви Хвощем). Горисполком оказал приходу помощь в приобретении строительных материалов для ремонта храма в связи с празднованием 1000-летия Крещения Руси34.
По стечению обстоятельств юбилейные торжества 1988 года, которых опасались ревнители воинствующего атеизма, ознаменовали переход к религиозной свободе и осуществлению на деле принципа светского государства в СССР и будущей суверенной России.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Текущий архив Вологодского епархиального управления. Годовой отчет за
1964 г. С. 1.
2 ВОАНПИ. Ф. 2522. Оп. 62. Д. 99. Л. 120.
3 Текущий архив Вологодского епархиального управления. Годовой отчет за 1964 г. С. 5-6.
4 Там же. С. 6.
5 ГАВО. Ф. 1300. Оп. 14. Д. 26. Л. 11.
6 ВОАНПИ. Ф. 2522. Оп. 92. Д. 72. Л. 51.
7 Там же. Оп. 101. Д. 73. Л. 102.
8 Там же. On. 92. Д. 72. Л. 70
9 Там же. Оп. 72. Д. 119. л. 21
10. Там же. Оп. 62. Д. 99. Л. 102.
11. ГАВО. Ф. 1300. Оп. 14. Д. 45. Л. 104.
12. Там же. Д. 26. Л. 10. 13 ВОАНПИ. ф. 2522. Оп. 62. Д. 69. Л. 52.
14. Там же. Оп. 92. Д. 72. Л. 43-44.
15. Там же. Оп. 72. Д. 119. Л. 23.
16 Там же. Оп. 62. Д. 69. Л 9
17 Там же. Л. 51.
18. Там же. Оп. 92. Д. 72. Л. 43-44.
19 Там же. Оп. 101. Д. 73. Л. 108.
20. Там же. Оп. 72. Д. 104. Л. 153; Оп. 92. Д. 108. Л 10
21. Там же. Д. 104. Л. 153.
22 Там же. Оп. 62. Д. 69. Л. 56.
23. ГАВО. Ф. 1300. Оп. 14. Д. 30. Л. 5; ВОАНПИ. Ф. 2522. Оп. 72. Д. 119. Л. 17.
25 Там же. Д. 58. Л. 43.
26 Там же. Д. 27. Л. 81; Д. 32. Л. 27.
27 Там же. Д. 58. Л. 43.
28. Там же. Д. 27. Л. 82; Д. 28. Л. 10
29 Там же. Д. 39. Л. 45; Д. 41. Л. 105
30 Там же. Д. 54. Л. 40.
31 Там же. Д. 55. Л. 106.
32 Там же. Д. 56. Л. 25.
33. Текущий архив Вологодского епархиального управления. Годовой отчет за 1988 г. С. 3 34. ГАВО. Ф. 1300. Оп. 14. Д. 61. Л. 5.