ИСТОРИЯ

М. А. Виноградова
     
ПРЕДМЕТЫ ХРИСТИАНСКОГО КУЛЬТА ИЗ РАСКОПОК МОГИЛЬНИКОВ И ПОСЕЛЕНИЙ БЕЛОЗЕРЬЯ XI – ХIII ВЕКОВ

      Кирилло-Белозерский историко-архитектурный художественный музей-заповедник располагает значительной коллекцией археологических материалов, насчитывающей в настоящее время более пяти тысяч единиц хранения основного фонда.
     
      Белозерская земля привлекла внимание археологов еще в XIX веке. В первой половине XX столетия здесь работали А. Я. Брюсов, П. А. Сухов, в 1960-х – 1970-х годах – Л. А. Голубева.
     
      Основу археологического собрания Кирилло-Белозерского музея-заповедника составляют находки Онежско-Сухонской экспедиции ИА РАН, созданной в 1981 году под руководством доктора исторических наук, члена-корреспондента РАН Н. А. Макарова. Главным объектом изучения стали рядовые сельские поселения и могильники. В течение 15 полевых сезонов обследовано около 300 памятников X – XIII веков бассейнов Белого озера и реки Шексны, пострадавших в XIX веке при реконструкции Мариинской системы и особенно сильно в 1964 году при сооружении Волго-Балтийского водного пути. Параллельно с этими работами экспедиция приступила к обследованию территории исторических волоков и разведкам связанных с ними археологических памятников X – XIII веков. В 1987 – 1992 годах эти исследования стали главной задачей экспедиции.
     
      Среди могильников, исследованных Онежско-Сухонской экспедицией, особое место занимают такие крупные, как Нефедьево (113 погребений) и Никольское III (77 погребений).
     
      Археологическая коллекция КБИАХМ состоит из предметов вооружения (топоры, наконечники стрел), хозяйственно-бытового инвентаря (ножи, кресала, пряслица, гребни), керамики, нумизматического материала, серии пломб, печатей XI – XIII веков, украшений и деталей одежды.
     
      В настоящей работе рассматривается коллекция предметов христианского культа X – XIII веков из могильников Белозерья. В численном отношении эта серия уступает лишь двум другим региональным – из костромских курганов и курганов Подмосковья. Основная масса находок происходит из могильника Никольское III (5 комплексов) и Нефедьево I (17 комплексов) и принадлежит к широко распространенным древнерусским типам.
     
      Кресты-тельники (27 экземпляров), в том числе:
     
      – плоские крестики с дугами в средокрестии (4);
     
      – крестики с эмалью (3);
     
      – различные варианты крестов с шариками на концах (12);
     
      – кресты с профилированными концами (2);
     
      – кресты с двухспиральным щитком на верхней лопасти (2);
     
      – кресты с пирамидками из трех шариков на концах (2);
     
      – крест с ромбическим средокрестием (1);
     
      – крест с криновидными концами (1). Подвески-образки (7 экземпляров), в том числе:
     
      – иконка квадратная «Богоматерь Умиление» (1);
     
      – иконка круглая «Успение Богоматери» (1);
     
      – иконки круглые с рельефным изображением парных святых (Петра и Павла ?) (2);
     
      – иконки круглые с изображением Спаса (3).
     
      Древнейшими в рассматриваемой серии являются пять комплексов могильника Никольское III (середина – конец XI века). Носителями христианской религии на самом раннем этапе проникновения христианства на Русский Север были, видимо, выходцы из центральных районов Древней Руси – купцы, члены военных экспедиций, представители государственной власти.
     
      Нефедьевская серия (17 комплексов) относится к XII веку. Это время широкого распространения по всей территории Руси продукции нескольких общерусских центров-городов. Вероятно, круглые образки с изображением Успения Богоматери, квадратные иконки с изображением Богоматери Умиление производились с середины XII века во Владимире. Местом изготовления крестиков с эмалью, инкрустированных образков с изображением Спаса специалисты считают Киев, де исключено, что происхождение образков с изображением парных святых (Петра и Павла?) связано с Новгородом.
     
      К изделиям местных белозерских мастеров относятся, вероятно, кресты с волютами под ушком из Нефедьева и Шуйгина. Несколько подобных крестов собрано в последние годы на размытых участках средневекового Белоозера.
     
      Большинство остальных крестов-тельников археологической коллекции принадлежит к стандартным древнерусским типам, распространенным в XI – XIII веках по всей территории Руси. Это кресты с шариками на концах различной формы, кресты с ложной зернью на концах и в средокрестии, плоские кресты с дугами в средокрестии.
     
      Таким образом, предметы христианского культа происходят в основном из могильников, в погребальном обряде которых ярко выражены языческие черты (Нефедьево I А, I В ), и почти отсутствуют в более поздних захоронениях (Шуйгино). Видимо, обычай совершать захоронения с крестами и образками практиковался на начальных этапах приобщения к христианству. В дальнейшем принадлежность к православной церкви символизировали другие детали обряда: западная ориентировка погребенных, положение рук, форма погребального сооружения. По мере укоренения христианства необходимость внешней демонстрации крещения исчезла, кресты и образки в погребениях стали излишним элементом. Именно поэтому они отсутствуют в совершенных по христианскому обряду захоронениях древнерусских городских некрополей XII – XIII веков.
     
      КРЕСТЫ
     
      I. Кресты-тельники с дугами в средокрестии
     
      1. Крест-тельник.
     
      XI в., курганная группа Никольское III (курган 13, погребение 2), 1981 – 1984 гг.
     
      Бронза, литье, 3,9 х 2,8 сантиметра, № КП 11833, инв. № 518.
     
      Крест-тельник плоский с дугами в средокрестии и кружками с растительными завитками на концах.
     
      Литература: Макаров, 1990. С. 202; Макаров, 1991. С. 14.
     
      2. Крест-тельник.
     
      XI в., курганная группа Никольское III (курган 8, погребение 2), 1982 г. Бронза, литье, 3,7 х 2,7 сантиметра, КБИАХМ, № КП 11812, инв. № 497.
     
      Крест-тельник плоский с дугами в средокрестии и кружками с растительными завитками на концах. Часть нижней лопасти и ушка утрачены.
     
      Выставки: «Археология Белозерья X – XIII в. Новые открытия». КБИАХМ. 1989 г.
     
      «Экспозиция отдела истории». КБИАХМ. 1993 – 1997 гг.
     
      «От язычества до христианства». КБИАХМ. 1999 г.
     
      Литература: Макаров, 1990. С. 201; Макаров, 1991. С. 14.
     
      3. Крест-тельник.
     
      XII в., могильник Нефедьево (погребение 24), 1988 г.
     
      Бронза, литье, 2,2 х 2,9 сантиметра, КБИАХМ, № КП 13149, инв. № 903.
     
      Крест-тельник плоский с дугами в средокрестии и кружками с растительными завитками на концах.
     
      Выставки: «Археология Белозерья X – XIII в. Новые открытия». КБИАХМ. 1989 г.
     
      «Экспозиция отдела истории». КБИАХМ. 1993 – 1997 гг.
     
      «От язычества до христианства». КБИАХМ. 1999 г.
     
      Литература: Макаров, 1990. С. 208; Макаров, 1991. С. 14; Макаров, 1997. С. 343, 388.
     
      4. Крест-тельник.
     
      XII в., могильник Нефедьево (погребение 24), 1988 г.
     
      Бронза, литье, 2,2 х 2,9 сантиметра, КБИАХМ, № КП 13150, инв. № 904.
     
      Крест-тельник плоский с дугами в средокрестии и кружками с растительными завитками на концах. Лопасти слиты вследствие дефекта отливки.
     
      Литература: Макаров, 1991. С. 14; Макаров, 1997. С. 343, 388.
     
      II. Крест-тельник с ромбическим средокрестием
     
      5. Крест-тельник.
     
      XII в., могильник Нефедьево (погребение 35), 1988 г. Бронза, литье, 2,0 х 1,7 сантиметра, КБИАХМ, № КП 4878. Крест-тельник фрагментированный с выпуклым ромбическим средокрестием и тремя кружками на концах.
     
      Литература: Макаров, 1991. С. 14; Макаров, 1997. С. 348, 388.
     
      III. Кресты-тельники с шариками на концах
     
      6. Крест-тельник.
     
      XI – XII вв., могильник Нефедьево (погребение 33), 1987 г.
     
      Бронза, литье, 2,8 х 3,7 сантиметра, КБИАХМ, № КП 13887, инв. № 1020.
     
      Крест-тельник с шариками на концах и круглым средокрестием с погрудным изображением святого.
     
      Выставки: «От язычества до христианства». КБИАХМ. 1999 г.
     
      Литература: Макаров, 1991. С. 14; Макаров, 1997. С. 348, 388.
     
      7. Крест-тельник.
     
      XI – XII вв., могильник Нефедьево (погребение 38). 1987 г. Бронза, литье, 2,4 х 2,4 сантиметра, КБИАХМ, № КП 13981, инв. № 1133.
     
      Крест-тельник с тремя шариками на концах.
     
      Выставки: «Археология Белозерья X – XIII в. Новые открытия». КБИАХМ, 1989 г.
     
      «Экспозиция отдела истории». КБИАХМ. 1993 – 1997 гг. «От язычества до христианства». КБИАХМ. 1999 г. Литература: Макаров, 1991, С. 14; Макаров, 1997. С. 349, 388.
     
      8. Крест-тельник.
     
      XII в., могильник Нефедьево (погребение 2), 1985 г.
     
      Бронза, литье, 2,2 х 2,7 сантиметра, КБИАХМ, № КП 12388, инв. № 821.
     
      Крест-тельник с небольшими шариками на концах и выступами на лопастях.
     
      Литература: Макаров, 1990. С. 210; Макаров, 1991. С. 14.
     
      9. Крест-тельник.
     
      XII в., могильник Нефедьево (погребение 7), 1985 г. Бронза, литье, 2,3 х 1,7 сантиметра, КБИАХМ, № КП 12441, инв. № 678.
     
      Крест-тельник с шариками на концах и квадратным средокрестием. Литература: Макаров, 1990. С. 211; Макаров, 1991. С. 14.
     
      10. Крест-тельник.
     
      XII в., могильник Нефедьево (погребение 11), 1983 г.
     
      Бронза, литье, 2,3 х 3,0 сантиметра, КБИАХМ, № КП 10180, инв. № 380.
     
      Крест-тельник с округлым сечением лопастей и небольшими шариками на концах.
     
      Литература: Макаров, 1990. С. 208; Макаров, 1991. С. 14.
     
      11. Крест-тельник.
     
      XII в., могильник Нефедьево (погребение 35), 1987 г.
     
      Бронза, литье, 2,2 х 2,2 сантиметра, КБИАХМ, № КП 13884, инв. № 1017.
     
      Крест-тельник с шариками на концах. В ромбическом средокрестии – погрудное изображение святого.
     
      Выставки: «Археология Белозерья X – XIII в. Новые открытия». КБИАХМ. 1989 г.
     
      «Экспозиция отдела истории». КБИАХМ, 1993 – 1997 гг.
     
      «От язычества до христианства». КБИАХМ, 1999 г.
     
      Литература: Макаров, 1991. С. 14; Макаров, 1997. С. 348, 388.
     
      12. Крест-тельник.
     
      XII в., могильник Нефедьево (погребение 35), 1986 г. Бронза, литье, 2,5 х 3,0 сантиметра, КБИАХМ, № КП 13885, инв. № Ю18.
     
      Крест-тельник с округлым сечением лопастей и небольшими шариками на концах.
     
      Литература: Макаров, 1991. С. 14; Макаров, 1997. С. 348.
     
      13. Крест-тельник.
     
      XII в., могильник Нефедьево (погребение 84), 1989 г.
     
      Бронза, литье, 1,8 х 2,5 сантиметра, КБИАХМ, № КП 15054, инв. № 1350.
     
      Крест-тельник с шариками на концах, перехватами на лопастях и крестом в средокрестии.
     
      Литература: Макаров, 1997. С. 359, С. 388.
     
      14. Крест-тельник.
     
      XII в., могильник Нефедьево (погребение 89), 1989 г.
     
      Бронза, литье, 3,1 х 2,2 сантиметра, КБИАХМ, № КП 14998, инв. № 1292.
     
      Крест-тельник с шариками на концах и раструбообразным расширением в средокрестии.
     
      Литература: Макаров, 1997. С. 380, С. 388.
     
      15. Крест-тельник.
     
      XII – XIII вв., селище Кудрино, 1986 г.
     
      Бронза, литье, 2,5 х 2,0 сантиметра, КБИАХМ, № КП 13190, инв. № 944.
     
      Крест-тельник равносторонний с шариками на концах и крестом в средокрестии.
     
      Публикуется впервые.
     
      16. Крест-тельник.
     
      XII – XIII вв., могильник Нефедьево (погребение 8), 1983 г.
     
      Бронза, литье, 2,0 х 2,5 сантиметра, КБИАХМ, № КП 12419, инв. № 854.
     
      Крест-тельник с округлым сечением лопастей и массивными шариками на концах.
     
      Выставки: «Археология Белозерья X – XIII в. Новые открытия».
     
      КБИАХМ. 1989 г.
     
      «Экспозиция отдела истории». КБИАХМ. 1993 – 1997 гг.
     
      «От язычества до христианства». КБИАХМ. 1999 г.
     
      Литература: Макаров, 1990. С. 211; Макаров, 1991. С. 15; Макаров, 1997. С. 388.
     
      17. Крест-тельник.
     
      XII – XIII вв., могильник Нефедьево (погребение 9), 1983 г. Бронза, литье, 2,0 х 2,5 сантиметра, КБИАХМ, № КП 12445, инв. № 880.
     
      Крест-тельник с округлым сечением лопастей и массивными шариками на концах.
     
      Литература: Макаров, 1990. С. 212; Макаров, 1991. С. 14.
     
      IV. Кресты-тельники с ложной зернью
     
      18. Крест-тельник.
     
      XII в., могильник Нефедьево (погребение 54), 1987 г. Бронза, литье, 1,7 х 2,7 сантиметра, КБИАХМ, № КП 14218, инв. № 1188.
     
      Крест-тельник с ложной зернью на концах и в средокрестии. Литература: Макаров, 1997. С. 358.
     
      19. Крест-тельник.
     
      XII в., могильник Нефедьево (погребение 55), 1987 г. Бронза, литье, 2,3 х 1,9 сантиметра, КБИАХМ, № КП 14219, инв. № 1189.
     
      Крест-тельник с ложной зернью на концах и в средокрестии. Литература: Макаров, 1997. С. 358.
     
      V. Крест-тельник криноконечный
     
      20. Крест-тельник.
     
      XII в., могильник Нефедьево (погребение 21), 1983 г. Бронза, литье, 1,2 х 1,9 сантиметра, КБИАХМ, № КП 10258, инв. № 458.
     
      Крест-тельник криноконечный с круглыми в сечении лопастями. Выставки: «Археология Белозерья X – XIII вв. Новые открытия».
     
      КБИАХМ, 1989 г.
     
      «Экспозиция отдела истории». КБИАХМ, 1993 – 1997 гг. «От язычества до христианства». КБИАХМ, 1999 г. Литература: Макаров, 1990. С. 209; Макаров, 1991. С. 14.
     
      VI. Крест-тельник с профилированными концами
     
      21. Крест-тельник.
     
      XII в., могильник Нефедьево (погребение 17), 1988 г.
     
      Бронза, литье, 2,2 х 3,2 сантиметра, КБИАХМ, № КП 13071, инв. № 825.
     
      Крест-тельник с расширяющимися профилированными концами.
     
      Выставки: «Археология Белозерья X – XIII вв. Новые открытия». КБИАХМ, 1989 г.
     
      «Экспозиция отдела истории». КБИАХМ, 1993 – 1997 гг.
     
      «От язычества до христианства». КБИАХМ, 1999 г.
     
      Литература: Макаров, 1991. С. 14; Макаров, 1997. С. 339, 388.
     
      VII. Крест-тельник равноконечный
     
      22. Крест-тельник.
     
      XII – XIII вв., селище Монастырское, 1992 г.
     
      Бронза, литье, 2,0 х 1,4 сантиметра, КБИАХМ, № КП 20224, инв. № 4720.
     
      Крест-тельник равноконечный, с расширяющимися концами и массивным ушком.
     
      Публикуется впервые.
     
      VIII. Кресты-тельники с эмалью
     
      23. Крест-тельник.
     
      XII в., могильник Нефедьево (погребение А-20), 1983 г.
     
      Бронза, эмаль, литье, 2,7 х 3,7 сантиметра, КБИАХМ, № КП 10250, инв. № 450.
     
      Крест-тельник плоский с трехлопастными концами, с обеих сторон украшен желтой эмалью.
     
      Выставки: «Археология Белозерья X – XIII вв. Новые открытия». КБИАХМ, 1989 г.
     
      «Экспозиция отдела истории». КБИАХМ, 1993 – 1997 гг.
     
      «От язычества до христианства». КБИАХМ, 1999 г.
     
      Литература: Макаров, 1990. С. 209; Макаров, 1991. С. 14.
     
      24. Крест-тельник.
     
      XII в., могильник Нефедьево (погребение 53), 1988 г. Бронза, эмаль, литье, 2,7 х 3,7 сантиметра, КБИАХМ, № 20225, инв. № 4721.
     
      Крест-тельник плоский с трехлопастными концами, с обеих сторон украшен коричневой эмалью.
     
      Выставки: «Экспозиция отдела истории». КБИАХМ, 1993 – 1997 гг.
     
      «От язычества до христианства». КБИАХМ, 1999 г.
     
      Литература: Макаров, 1992. С. 452; Макаров, 1993. С. 201; Макаров, 1997. С. 355.
     
      25. Крест-тельник.
     
      XII в., могильник Нефедьево (погребение 53), 1988.
     
      Бронза, эмаль, литье, 2,7 х 3,7 сантиметра, КБИАХМ, № 20228, инв. № 4722.
     
      Крест-тельник плоский с трехлопастными концами, с обеих сторон украшен коричневой эмалью.
     
      Выставки: «Экспозиция отдела истории». КБИАХМ, 1993 – 1997 гг.
     
      «От язычества до христианства». КБИАХМ, 1999 г.
     
      Литература: Макаров, 1992. С. 452; Макаров, 1993. С. 201; Макаров, 1997. С. 355.
     
      IX. Кресты-тельники с волютами
     
      26. Крест-тельник.
     
      XII в., могильник Нефедьево (погребение 21), 1983 г.
     
      Бронза, литье, 1,1 х 1,9 сантиметра, КБИАХМ, № КП 10257, инв. № 457.
     
      Крест-тельник криноконечный с округлыми в сечении лопастями и двумя волютами под ушком.
     
      Выставки: «Археология Белозерья X – XIII вв. Новые открытия».
     
      КБИАХМ, 1989 г.
     
      «Экспозиция отдела истории». КБИАХМ, 1993 – 1997 гг. «От язычества до христианства». КБИАХМ, 1999 г. Литература: Макаров, 1990. С. 209; Макаров, 1991. С. 14.
     
      27. Крест-тельник.
     
      XII – XIII вв., могильник Шуйгино (погребение 23), 1985 г. Бронза, литье, КБИАХМ, № КП 11833, инв. № 518. Крест-тельник с двумя крупными волютами под ушком. Выставки: «Археология Белозерья X – XIII вв. Новые открытия». КБИАХМ, 1989 г.
     
      «Экспозиция отдела истории». КБИАХМ, 1993 – 1997 гг. «От язычества до христианства». КБИАХМ, 1999 г. Литература: Макаров, 1990. С. 213; Макаров, 1991. С. 14.
     
      ПОДВЕСКИ-ОБРАЗКИ
     
      28. Подвеска-образок.
     
      XII в., могильник Нефедьево (погребение 8), 1983 г.
     
      Бронза, литье, диаметр – 1,9 сантиметра, КБИАХМ, № КП 10170, инв. № 370.
     
      Подвеска-образок круглая с рельефным изображением парных святых, вероятно, апостолов Петра и Павла. На ободке – рубчатый орнамент.
     
      Выставки: «Археология Белозерья X – XIII вв. Новые открытия».
     
      КБИАХМ, 1989 г.
     
      «Экспозиция отдела истории». КБИАХМ, 1993 – 1997 гг.
     
      «От язычества до христианства». КБИАХМ, 1999 г.
     
      Литература: Макаров, 1990, С. 207; Макаров, 1991, С. 14; Макаров, 1992, С. 482; Макаров, 1997, С. 243
     
      29. Подвеска-образок.
     
      XII в., могильник Нефедьево (погребение 18), 1988 г. Бронза, литье, диаметр – 2,2 сантиметра, КБИАХМ, № КП 13120, инв. № 874.
     
      Подвеска-образок круглая с рельефным изображением парных святых, вероятно, апостолов Петра и Павла.
     
      Выставки: «Археология Белозерья X – XIII вв. Новые открытия». КБИАХМ, 1989 г.
     
      «Экспозиция отдела истории». КБИАХМ, 1993 – 1997 гг.
     
      «От язычества до христианства». КБИАХМ, 1999 г.
     
      Литература: Макаров, 1990. С. 207; Макаров, 1991. С. 14; Макаров, 1992. С. 482; Макаров, 1997. С. 243.
     
      30. Подвеска-образок.
     
      XII в., могильник Нефедьево (погребение 42), 1987 г.
     
      Бронза, железо, инкрустация, диаметр – 2,1 сантиметра, КБИАХМ,
     
      № КП 20227, инв. № 4723.
     
      Подвеска-образок круглая с погрудным схематическим изображением Спасителя.
     
      Выставки: «От язычества до христианства». КБИАХМ, 1999 г.
     
      Литература: Макаров, 1991. С. 14; Макаров, 1997. С. 351.
     
      31. Подвеска-образок.
     
      XII в., могильник Нефедьево (погребение 42), 1987 г.
     
      Бронза, железо, инкрустация, диаметр – 2,1 сантиметра, КБИАХМ, № КП 20228, инв. № 4724.
     
      Подвеска-образок круглая с погрудным схематическим изображением Спасителя.
     
      Выставки: «От язычества до христианства». КБИАХМ, 1999 г.
     
      Литература: Макаров, 1991. С. 14; Макаров, 1997. С. 351.
     
      32. Подвеска-образок.
     
      XII в., могильник Нефедьево (погребение 48), 1987 г.
     
      Бронза, железо, инкрустация, диаметр – 1,6 сантиметра, КБИАХМ,
     
      № КП 20229, инв. № 4725.
     
      Подвеска-образок круглая с погрудным схематическим изображением Спасителя.
     
      Выставки: «От язычества до христианства». КБИАХМ, 1999 г.
     
      Литература: Макаров, 1991. С. 14; Макаров, 1997. С. 353.
     
      33. Подвеска-образок.
     
      XII в., могильник Нефедьево (погребение 8), 1985 г. Бронза, литье, 1,9 х 2,1 сантиметра, КБИАХМ, № КП 12420, инв. № 855.
     
      Подвеска-образок прямоугольная с рельефным изображением Богоматери Умиление.
     
      Выставки: «Археология Белозерья X – XIII вв. Новые открытия». КБИАХМ, 1989 г.
     
      «Экспозиция отдела истории». КБИАХМ, 1993 – 1997 гг.
     
      «От язычества до христианства». КБИАХМ, 1999 г.
     
      Литература: Макаров, 1990. С. 283; Макаров, 1991. С. 14; Макаров 1992. С. 348; Макаров, 1997. С. 452.
     
      34. Подвеска-образок.
     
      XII в., могильник Нефедьево (погребение 89), 1989 г.
     
      Бронза, литье, диаметр – 2,0 сантиметра, КБИАХМ, № КП 15075, инв. № 1371.
     
      Подвеска-образок круглая с изображением Успения Богоматери. Изображение рельефное, на ободке – рубчатый орнамент.
     
      Выставки: «Археология Белозерья X – XIII вв. Новые открытия». КБИАХМ, 1989 г.
     
      «Экспозиция отдела истории». КБИАХМ, 1993 – 1997 гг.
     
      «От язычества до христианства». КБИАХМ, 1999 г.
     
      Литература: Макаров, 1991. С. 14; Макаров, 1992. С. 339; Макаров, 1997. С. 450.
     
      ЛИТЕРАТУРА
     
      Археология с древнейших времен до средневековья. Т. 16. Древняя Русь. Быт и культура. М, 1997.
     
      Бочаров Г. Н. Прикладное искусство Новгорода Великого. М., 1989.
     
      История русского искусства. Т. 4. Постникова-Лосева М. М. Прикладное искусство XVI – XVII вв. М., 1959.
     
      История русского искусства. Т. 1. Рыбаков Б. А. Искусство древних славян. М., 1953.
     
      Кудряшов А. В. К вопросу о распространении христианства в Белозерье в эпоху средневековья (По материалам археологии) // Культура Русского Севера: Межвузовский сборник научных трудов. Вологда, 1994.
     
      Макаров Н. А. Население Русского Севера в XI – XIII вв. М., 1990.
     
      Макаров Н. А. К оценке христианизации древнерусской деревни в XI – XIII вв. (Погребение с крестами и образками в могильниках Белозерья и Каргополья) // Славянорусские древности. М., 1991.
     
      Макаров Н. А. Могильник Нефедьево на Волоке Словенском – памятник колонизации Севера // Памятники культуры. Новые открытия. М., 1992.
     
      Макаров Н. А. Русский Север: Таинственное средневековье. М., 1993.
     
      Макаров Н. А., Захаров С. Д. Древности затопленного Белоозера // Белозерье: Историко-литературный альманах. Т. 1. Вологда, 1994.
     
      Макаров Н. А. Колонизация северных окраин Древней Руси в XI – XIII вв. М., 1997.
     
      Николаева Т. В. Произведения мелкой пластики XIII – XVII вв. в собрании Загорского музея. Каталог. Загорск, 1960.
     
      Седова М. В. Ювелирные изделия Древнего Новгорода (X – XV вв.). М., 1981.

М. С. Серебрякова
     
О НАЧАЛЕ КИРИЛЛОВА И ФЕРАПОНТОВА МОНАСТЫРЕЙ

      О времени основания Кириллова и Ферапонтова монастырей не говорит ни один из известных в настоящее время письменных источников – летописи, жития Кирилла, Ферапонта, Мартиниана, акты Кириллова и Ферапонтова монастырей молчат по этому поводу. Несмотря на это, в научной, а тем более популярной литературе утвердились две даты: 1397 год – приход Кирилла и Ферапонта на Белоозеро и основание Кирилло-Белозерского монастыря, 1398 год – время отдельного поселения Ферапонта и начало Ферапонтова монастыря. Архимандрит Амвросий в 1815 году, Н. К. Никольский в 1897, И. А. Голубцов в 1958 неизменно повторяют эти даты [1].
     
      Основанием для этой датировки являются слова «Жития Кирилла Белозерского» о погребении святого: «Надгробное пение с многою честию скончавше и с многою светлостию землею покрыта многострадалное и трудолюбное тело и съсуд Пресвятаго Духа в лето 6935, месяца иуниа в 9» [2]. 9 июня 1427 года – единственная дата, имеющаяся в житии.
     
      «Житие Кирилла» было написано по повелению великого князя Василия Темного и благословению митрополита Феодосия известным этнографом Пахомием Логофетом в 1461 – 1462 годах [3]. Чтобы в рассказах очевидцев и учеников преподобного собрать сведения о жизни святого и его чудесах, Пахомий предпринял «велик труд» – прошел длинный путь на Белоозеро. Еще В. О. Ключевский обращал внимание на авторскую оговорку, что «многое оставлено им незаписанным по обилию материала или по тому, что за давностию позабыто рассказчиками. В продолжение 34 лет в монастыре не было составлено не только жития, даже черновых нестройных записок об основателе» [4]. Действительно, за прошедшие после смерти Кирилла годы многое ушло из памяти очевидцев. Это касается, прежде всего, дат. Фраза: «Бяше блаженый Кирил, егда прииде на место то, летом шестимдесятим, пребысть же на месте том лет 30, яко всех лет житиа его девятдесят» [5] – не может читаться утвердительно. Она обозначает точно только то, что Кирилл жил 90 лет, и предположительно, как следствие, на Белоозере был лет 30, а пришел сюда примерно шестидесятилетним.
     
      Поэтому «Житие Кирилла» не дает оснований считать 1396/97 (6905) год временем прихода на Белозеро Кирилла и Ферапонта.
     
      По замечанию Ключевского, жизнеописание Кирилла – самый обширный и лучший из всех трудов Пахомия. «В нем автор передает имена людей, игравших самую невидную роль в истории обители, и много других мелких подробностей, которые показывают, что житие писано со слов иноков монастыря. В то же время Пахомий не говорит ни об одном земельном приобретении Кирилла. Постепенный рост монастыря, перемены, внесенные им в окрестную пустыню, материальные условия жизни и характер братии – все это изображено очень скудными, мимоходом брошенными чертами; очевидно, это не занимало Пахомия, и он об этом не расспрашивал» [6].
     
      Тем не менее при внимательном рассмотрении «Житие Кирилла» дает нам достаточно много конкретных сведений, основанных как на личных наблюдениях Пахомия, так и знаниях насельников Кириллова монастыря.
     
      Можно отметить описание и долгого пути основателей, и их блуждания по Белоозеру. «И тако, Богу поспешьствующу им, пути касаются и многы дни шествие творяще, и приидошя на Белоезеро. И тако обхожаху многа места, но нигдеже святый не възлюби места к житию, но искаше указанного ему места, на неже Пречистою преже, еще си в древней обители, зван бяше. По обхождении же многых мест, последи приидошя на место, идеже ныне манастырь стоит» [7]. Обращаем внимание на полное отсутствие в житии упоминаний о горе Мауре, куда, по поздней легенде (возникновение ее требует своего исследования), пришли поначалу Кирилл и Ферапонт, а также о наименовании озера, на берегу которого обосновались святые.
     
      Две главы жития – «О явлении Пречистыа Богородица...» и «О пришествии святаго на Белоезеро» – повествуют о причине прихода Кирилла в северные края. Из них можно сделать следующие выводы.
     
      – Кирилл и Ферапонт, живя в Старо-Симоновом монастыре, скорее всего, не были близкими людьми, и в «обхождении» многих мест на Белоозере Ферапонт служил Кириллу проводником, знавшим «суть многа места к уединению». Мало того, они были иноками разных монастырей: Ферапонт – Старого Симонова монастыря с церковью во имя Рождества Богородицы, а Кирилл – Нового Симонова монастыря с церковью во имя Успения Богородицы. Из жития видно, что Ферапонт вернулся в «древний монастырь Рожества Пречистыя», где уже безмолвствовал Кирилл, спасаясь от зависти Сергия Азакова. Память об обоих монастырях основатели новых монастырей на Белоозере сохранили в посвящении их соборных церквей: в Кириллове – Успению Богородицы, в Ферапонтове – Рождеству Богородицы.
     
      – Кирилл и Ферапонт ушли на север пешком, видимо, ранней весной, когда после таяния снега дороги уже достаточно просохли, тем более, что путь предстоял многодневный, не менее месяца – надо было добраться до Белоозера, найти место и обосноваться там до наступления холодов.
     
      Трудно сказать, какой маршрут избрал Ферапонт: целиком сухопутный (через Переяславль, Ростов, Ярославль, Вологду, вдоль Кубенского озера и реки Порозобицы до села Великого на ней) или водой (от Дмитрова или Ярославля по Волге и Шексне), обойдя сначала все примечательные места правого берега Шексны (где Ферапонту принадлежали две деревни), а затем ее левого берега, где Кирилл и обнаружил «прежде указанное ему место» на безымянном озере [8].
     
      – Исходя из слов жития, будущие святые после поселения вместе провели очень немного времени – пока устраивали сень и начали копать в земле келью, так как заканчивал эту работу Кирилл после ухода Фера-понта уже один: «И тако нача копати келию в земли, а прьвее сень потыкше. И тако сему бывающу, и время некое препроводивше вкупе. Но не съгласни бяше обычаи в них: Кириил бо тесное и жестькое хотяше, Ферапонт же пространное и гладкое, и сего ради друг от друга разлучашеся: блаженый же Кириил остася на месте том, Ферапонт же отиде прочее оттуду... Святый же, якоже преже рехом, ископа келию в землю и в ней подвизашеся противу невидимаго врага кознем» [9].
     
      Если следовать словам жития буквально, то год поселения Кирилла на будущей Ивановской горке и Ферапонта вблизи Паского озера в исчислении от Рождества Христова один и тот же. Но какой?
     
      П. М. Строев в списке архимандритов Симонова монастыря перечисляет имена его первых настоятелей: Феодор – 1378 – 1390 годы; Кирилл Белозерский – 1390 – 1396 годы; Илларион – 1396 – 1406 годы; Сергий Азаков – 1406 (?) – 1423 (?) годы; Варфоломей – 1436 год [10]. В Никоновской летописи под 6914 годом читаем: «Того же лета [1406], месяца августа в 26 день, пресвященный Киприан митрополит Киевский и всея Русии на Голянищеве постави Илариона архимандрита Симановьскаго в епископы на Коломну» [11].
     
      Однако в «Житии Кирилла» имя Иллариона отсутствует – Кирилла на настоятельском посту здесь сразу сменяет Сергий Азаков. Пахомий пишет о том, что после избрания на Ростовское архиепископство архимандрита Федора вместо него в Симонове монастыре архимандритом поставили Кирилла. Но через какое-то время желание безмолвствовать заставило Кирилла оставить «начальство». «Понеже не мощно бяше обители без настоятеля быти, възведоша на архимандрию некоего Сергиа Азакова (последи же бысть и епископом на Рязани) вместо блаженаго Кириила». В житии отношения Кирилла и Сергия Азакова выделены: видя, что к Кириллу приходит много людей, Сергий «начат зело негодовати на блаженнаго». Не пререкаясь, не давая места гневу, Кирилл ушел в Старый Симонов монастырь Рождества Богородицы. И уже там через какое-то время, когда Кирилл глубоким вечером пел Акафист Богородице перед ее образом, он услышал «глас глаголющь: «Кирииле, изыде отсюду и иди на Белоезеро, тамо бо уготовах ти место, в немже можеши спастися» [12].
     
      Видимо, из рассказов Кирилла в памяти его учеников ярко запечатлелись непростые отношения с «некиим Сергием Азаковым», и архимандриту Иллариону места там не осталось.
     
      На место симоновского архимандрита Иллариона, поставленного епископом Коломенским 26 августа 1406 года, Сергий Азаков мог прийти уже осенью 1407 года. С осени до весны этого года было достаточно времени для разворачивания отношений между Кириллом и новым завидовавшим ему архимандритом, а также для того, чтобы после явления Богородицы у Кирилла созрело решение уйти из Симонова монастыря. Таким образом, Кирилл и Ферапонт могли уйти на Белоозеро уже весной 1407 (6915), но согласно летописи и хронологии П. М. Строева не ранее 1406 года. Летом старцы обосновались на месте, начали копать землянку, и за этим занятием Ферапонт покинул Кирилла ради места «пространного и гладкого». А через два года, в 1409, на холме у Паского озера в соответствии с общепринятым обычаем – освящением алтаря первой церкви Рождества Богородицы – начал свою жизнь Ферапонтов монастырь [13].
     
      Никоновская летопись под 6921 (1412/13) годом описывает появление в 15 верстах от Можайска в Колочи чудотворной иконы Божией Матери. На этом месте князь Андрей Дмитриевич «монастырь постави во имя пречистыа Богородици, глаголемый Колочьский» [14]. «Житие Ферапонта» красочно повествует о непреклонном желании можайского князя Андрея Дмитриевича «близ себе обитель съставити в имя Пречистыа Богородица» и видеть «начальником» первой можайской обители непременно Ферапонта [15]. Вряд ли князь так настойчиво уговаривал бы Ферапонта уйти в Можайск, если бы под его столицей уже существовал монастырь. Получается, что Ферапонт покинул любимое место между 8 сентября 1409 и 1412/1413 (6921) годом. Можно предположить, что Ферапонт провел на Белоозере около пяти лет и пришел в Можайск до 1413 года. И. И. Бриллиантов указывает год ухода святого как 1408, но на каком основании, неизвестно [16].
     
      Обратимся ко второму житийному источнику, повествующему о начале белозерских монастырей, – «Житию Ферапонта», написанному в Ферапонтове монастыре в конце 40-х годов XVI века [17]. В отличие от «Жития Кирилла», составленного через 34 года после смерти преподобного и наполненного многочисленными именами и подробно описанными событиями, «Житие Ферапонта» появилось через столетие после его жизни на Белоозере. Здесь полностью отсутствуют даты, не сообщается ничего конкретного о жизни Ферапонта в Лужецком монастыре, о времени его кончины, о чудесах, явленных преподобным. Иноки Ферапонтова монастыря даже не попытались сходить в Можайск, чтобы собрать сохранившиеся свидетельства о жизни и чудесах основателя двух монастырей. Сами же ферапонтовские «древние мужи» знали немного.
     
      Отметим, что Ферапонт «пути касашася, и другаго брата взем с сьбою» [18]. Видимо, «другой брат», вернувшись потом на Белоозеро, рассказал братии о душевных мучениях смирявшегося старца и немногих еще подробностях возникновения Лужецкого монастыря.
     
      Эпизод с гласом Кириллу, повелевающим идти на Белоозеро, в «Житии Ферапонта» полностью переписан из «Жития Кирилла». Однако текст, повествующий об уходе Ферапонта на Паское озеро, конкретный и лаконичный у Пахомия, у автора «Жития Ферапонта» дополнен подробностями, противоположными пахомиевскому: «...не согласны бяше обычаи в них...» – Ферапонт советуется с Кириллом, получает у него благословение и только потом уходит на полюбившееся место. И в последующем Ферапонт поступал так же [19]. Во всем дальнейшем тексте «Жития Ферапонта» встречаем только два имени – рыбака ближней веси, первого постриженника Ферапонтова монастыря Григория [20], и князя Андрея Дмитриевича, по чьей воле Ферапонт должен был оставить Белоозеро и основать под Можайском первый княжеский монастырь.
     
      Интересно отметить, что у Можайского монастыря были земельные владения на Белоозере недалеко от Кириллова монастыря – речка Короткая с деревнями и озерами. Они были куплены Ферапонтовым монастырем при игумене Германе. Логично предположить, что Короткая, расположенная между озерами Бабьим (Покровским) и Уломским, принадлежала еще Ферапонту, и после основания им Можайского Лужецкого монастыря она была продана игумену Герману [21]. Тогда верно наше предположение о том, что Герман был первым игуменом Ферапонтова монастыря и занимал этот пост после ухода Ферапонта в Можайск [22].
     
      Считается, что «Житие Мартиниана» написано одновременно с «Житием Ферапонта» [23]. В нем также находим мало сведений, касающихся первых лет жизни обоих монастырей. В подробном рассказе о жизни рядом с Кириллом юного послушника, а затем его постриженника, сообщается только одно имя – монастырского дьяка Олеши Павлова [24].
     
      Сравним сведения, которые мы можем почерпнуть в житии, написанном Пахомием, с данными 46 актов (приложение 1), составленных при жизни Кирилла на Белоозере [25]. Именной указатель к актам (приложение 3) включает почти 180 имен людей (среди них несколько женских), живших в ближайшем окружении Кирилла, – чернецов, попов и дьяконов приходских церквей, а также населения деревень в округе возникающего монастыря. Из 46 актов № 1 не относится впрямую к Кириллову монастырю, но в нем упоминаются некоторые действующие лица монастырских актов, № 42 и 43 (жалованные князя Андрея Дмитриевича на рыбную ловлю) не называют имен.
     
      Географический указатель (приложение 5) перечисляет деревни, пустоши, наволоки, пожни, бывшие предметами купли, вклада, обмена.
     
      Монастырские документы неожиданно выявляют интенсивный характер взаимообмена, купли среди местного населения, на фоне которых Кирилл начинает формировать свои земельные владения.
     
      Все акты мы попытались сгруппировать по шести местам компактного проживания и хозяйственного освоения земли (приложение 2):
     
      1) на правом и левом берегах Шексны, у Ивицкого озера и Федосьина Городка (24 акта, 52%);
     
      2) Шидьеро, в Сандыревом поле, у Долгого озера и напротив Кириллова монастыря (7 актов, 15%);
     
      3) в Колдоме и Карбогоде (Карботке), на юго-востоке от Кириллова монастыря, у Бабьего (ныне Покровского) озера (5 актов, 11 %);
     
      4) на берегу реки Порозобицы, у села Великого (ныне Благовещение, или Волокославино) (6 актов, 13%);
     
      5) Милобудово, возле устья рек Шеши и Славянки, на левом берегу Шексны (2 акта, 4%);
     
      6) Куность, на южном берегу Белого озера (2 акта, 4%).
     
      Явно выделяются четыре округи, в которых акты отмечают приобретения основателя монастыря – Ивицы с Федосьиным Городком, Шидьеро, Колдома, река Порозобица. Все эти приобретения происходят в местах традиционных заселений на Белоозере IX – XIII веков [26].
     
      Внимательное рассмотрение прижизненных Кириллу актов Кирилло-Белозерского монастыря раскрывает яркую картину активной жизни местного населения. Мы не будем касаться вопроса передатировки некоторых актов [27], но предлагаем в приложении 2 их хронологическую последовательность, основанную на рассуждении о том, что княжеская жалованная данная грамота всегда подтверждает уже совершенное юридическое действие – куплю, вклад, обмен. Далее, Кириллов монастырь возник не сразу – монашеское окружение Кирилла формировалось постепенно. Следовательно, акты, в которых чернецы выступали исключительно писцами или плательщиками от имени Кирилла, должны быть помещены в перечне актов позднее тех, где они не упоминаются как действующие лица.
     
      В купчих или данных фигурируют бывшие владельцы пустошей, наволоков, починков. Создается впечатление, что здесь, рядом с Горицами, в районе крутого изгиба реки Шексны между современными деревнями Попово на северо-западе и Звозом на юго-западе, лет за 50 (одно-два поколения) до прихода Кирилла и Ферапонта появилось активно осваивающее пришекснинские плодородные берега и рыбные езы население. Летопись неоднократно говорит о морах на Руси в XIV веке. Но в лето 1363/64 (6872) он был особенно велик: «... Во все грады разыдеся мор силен и страшен. Увы, увы! Кто възможет таковую сказати страшную и умиленую повесть? А на Белеозере тогда ни един жив обретеся. И бысть скорбь велиа по всей земли, и опусте земля вся и порасте лесом, и бысть пустыни всюду непроходимые; и пологаху в едину могилу по седми и по десяти и по дватцати человек» [28].
     
      Как свидетельствуют акты, к моменту появления Кирилла и Ферапонта на небольшом пространстве на обоих берегах реки Шексны в районе
     
      Федосьина Городка уже существовало несколько церквей и, может быть, монастырей [29].
     
      Церковь Николы в Милобудове.
     
      Микифор, поп. Владел пожней на Васильевом наволоке, купленной у него Евсевием Михайловичем, который дал ее Кириллу (№ 30).
     
      При продаже княгиней Феодосьей (№ 1) пустошки Кичивинской (у рек Шеши и Славянки) послухами выступали только духовные лица – духовник княгини, игумен Никитского монастыря Семен, поп Микифор, поп Окул церкви Спаса Преображения в Федосьином Городке.
     
      Церковь Спасо-Преображения в Федосьином Городке.
     
      Окул, поп Спасский. Писал грамоты № 2, 27 в Ивицах, № 3 – у Федосьина Городка, владел здесь землями (№ 18, 35, 45), был послухом в Милобудове и у Федосьина Городка (№ 1, 30).
     
      У попа Окула было два сына – Григорий (послух в Ивицах, у Федосьина Городка, в Колдоме – № 2, 3, 11, 12, 15, 20) и Семен (послух на Шидьере – № 15); брат Миша (послух у Федосьина Городка – № 3).
     
      Поп Клементий. Видимо, предшественник попа Окула по служению. О нем упоминает акт № 15. Дети Клементия владели землей в Шидьере у Долгого озера. На отводе были сыновья попа Окула Григорий и Семен, сын попа Фрола Иван. Грамоту писал зять попа Павла дьяк Осташь.
     
      Церковь Покрова на Бабьем озере.
     
      В данной Елены (№ 29), жены Ивана Кормилицына, на деревню Нарядовскую в Каргободе послухами также выступали только духовные лица: «митрополии старец» Касьян (здесь можно подразумевать монаха Воскресенского Череповецкого домового митрополичьего монастыря [30]), старец Ферапонт (видимо, еще живший в окрестностях Сиверского озера основатель Ферапонтова монастыря), упоминаемые только в этом акте поп Никодим и поп Евагрей, а также дьякон Нестор. Кто именно из попов служил в Покровской церкви, остается под вопросом.
     
      Дьякон Нестор, имевший сына Омоса (№ 6), владел землей на Волочке у Ивицкого озера (напротив Гориц, через Шексну). Омосу здесь принадлежала пожня (№ 27). Скорее всего, дьякон Нестор служил в церкви Николы в Ивицах.
     
      Церковь Николы в Олоховском (на правом берегу Шексны, на северо-западе от Гориц, восточнее Ворбозомского озера, севернее Мигачева и Городища).
     
      Поп Павел владел у Городища деревней Иваша Мишина, деревней Окуловской (№ 16, 45) и продал их игумену Кириллу. На отводе (№ 16) наряду с Иваном, сыном попа Фрола, служившего в церкви Николы в Ивицах, был Роман Ворбозомский. Грамоту писал зять попа Павла, дьяк Осташ. Поп Павел выступал послухом при вкладе Васильевского наволока (№ 30) и при обмене пожнями Кирилла с попом Окулом (№ 35). У попа Павла был сын Чешко, послух в Ивицах (№ 5, 17, 28).
     
      Из семьи попа Павла самой примечательной личностью является дьяк Осташ, «попов зять Павлов». Его руке, как писца, принадлежит наибольшее количество грамот – 9 из 46 (№ 11, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 22, 28). Интересен, прежде всего, тем, что именно он был учителем преподобного Мартиниана – юного Михаила Стомонахова, пришедшего к Кириллу в монастырь. Правда, в житии святого он фигурирует как «Олеш Павлов, дьяк монастырский», или «мирский» [31]. В пересказах почти за столетие (Мартиниан умер в 1483 году, его житие написано в 1540-х годах) имя его вполне узнаваемо, а память Мартиниана о своем первом учителе грамоты вызывает преклонение.
     
      Церковь Николы в Ивицах.
     
      Поп Фрол владел пожней на берегу Шексны (№ 5), писал грамоту об обмене пожнями между игуменом Кириллом и попом Окулом (№ 35).
     
      У него был сын Иван, выступавший послухом и бывавший на отводах земель в Ивицах, Шидьере, Колдоме (№ 5, 10, 11, 12, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 31, 35). Возможно, у попа Фрола был еще сын. Некий «Фрол попов сын» писал грамоту № 7 о покупке Кириллом земли в Ивицах.
     
      В церкви Николы в Ивицах служил также дьякон. Скорее всего, это дьякон Нестор. Он владел землей на Волочке у Ивицкого озера, а его сын «Омос дьяконов Нестеров» был на отводе поженки, граничившей с Нестеровым огородом (№ 6). Омосу здесь также принадлежала пожня (№ 27).
     
      Карп «дьяконов сын» продал пожню в Ивицах игумену Кириллу (№ 13) – возможно, это второй сын дьякона Нестора.
     
      Церковь Благовещения на Словенском Волоку.
     
      Поп Карп писал купчую (№ 34) о покупке игуменом Кириллом землицы у Михаля и Епимаха. До него здесь, видимо, служил поп Юрий, так как его сын «Осташ попов Юрьев» продал Кириллу деревеньку Селивестровская роздель (№ 33).
     
      Церковь Покрова в Куности.
     
      Поп Семен, духовный отец Марфы Даниловой, давшей старцу Кириллу землицу и четыре пожни на реке Куности (№ 40).
     
      Никитский монастырь у Федосьина Городка.
     
      Игумен Семен, духовник княгини Феодосьи (№ 1).
     
      «Ондрон игумнов» – видимо, служка при монастыре, послух и владетель земли в Ивицах (№ 6, 16).
     
      Старцева пожня против Городка за озерком (№ 35). Рядом с ней находилась пожня попа Окула церкви Спаса Преображения, которую брал себе Кирилл в обмен на церковную пожню.
     
      Монастырь в XV веке владел на правом берегу реки Шексны деревнями Рандач и Лукино [32].
     
      Воскресенский Череповецкий монастырь.
     
      В данной Елены (№ 29), жены Ивана Кормилицына, на деревню Нарядовскую в Каргободе послухами выступали духовные лица: «митрополич старец Касьян» (здесь можно подразумевать монаха Воскресенского Череповецкого домового митрополичьего монастыря [33]), старец Ферапонт, поп Никодим и поп Евагрей, дьякон Нестор. Писал грамоту инок Евсевей.
     
      Обращаем внимание на то, что все монахи Кириллова монастыря в актах называются только чернецами («Антоней чернец», «Варсонофий чернец» и т. д.), иноком назван лишь Евсевей.
     
      Таким образом, можно предположить, что «митрополич старец Касьян» и инок Евсевей представляют братию Воскресенского Череповецкого домового митрополичьего монастыря.
     
      Попытаемся на основании актового материала и по упоминаниям в житиях представить некую картину жизни местного населения, которую увидели при приходе на Белоозеро Кирилл и Ферапонт.
     
      Распределение актов по основным местам поселений (табл. 1) сразу выделяет оба берега Шексны от Ольховского до Ивиц (24 из 46 грамот – 52 %). Из этих 24 грамот только 6 являются вкладными на пожни и земли – 25 %, 14 же грамот – купчие на приобретенные Кириллом наволоки, пожни, земли. В Шидьере процент данных составляет 33, в Колдоме – 60. Здесь, в Ивицах, наблюдаем у Кирилла наиболее активное приобретение и собирание земель.
     
      Таблица 1
      РАСПРЕДЕЛЕНИЕ АКТОВ ПО ОСНОВНЫМ МЕСТАМ ПОСЕЛЕНИЙ
     

     
      Предложим возможные объяснения.
     
      1. Поначалу Кирилл и Ферапонт, придя на Белоозеро, поселились в месте, знакомом, прежде всего, Ферапонту, – на правом берегу Шексны в Мигачевской деревне с «подельми» и с Городищем [34], если предположить, что Ферапонт купил эту землю ранее, когда бывал в этих краях.
     
      2. В любом случае места эти наиболее перспективны во многих отношениях. Здесь, на берегах Шексны, находятся наволоки – плодородные земли, заливаемые во время паводков водой и илом, и рыбные езы, где ловятся осетры и стерлядь. Во второй половине XV века Ферапонтов монастырь владел в Ивицах, напротив Никитского монастыря, недалеко от деревень Мигачево и Городище, пожней в Никитском наволоке, «что ея искал староста с Федосьина Городка Куземка Якимов» [35]. Доступность во все времена года речной дороги – Шексны, а также обозреваемость прямого участка реки в данном месте обеспечивали контроль за движением по ней.
     
      Формируя поначалу здесь свои владения, Кирилл в то же время вместе с Ферапонтом обходил окрестные места, чтобы найти то, что было указано Богородицей [36]. Только два акта (№ 8, 43) намекают на место расположения монастыря [37].
     
      В «Житии Кирилла» говорится о первых пришедших к нему христианах Авксентии Вороне и Матфее Кукосе, впоследствии бывшем в обители пономарем [38]. Акты молчат о Матфее, но «Оксентей Ворон» неоднократно выступал послухом и был на отводе при покупке Кириллом земель в Ивицах (№ 5, 11, 12, 17). Во время болезни в исступлении Авксентию являются Кирилл и священник Флор (в просторечии – Фрол). Мы знаем, что он служил в церкви Николы в Ивицах (см. выше), несколько позже давшей начало маленькому монастырьку – Николе на взвозе [39].
     
      Как написано в житии, «мало же время еже по сих преиде, приидоша два брата к святому от Симонова, любима ему, паче же и единомыслена ему. Имя единому Зеведей и другому же Дионисие» [40]. В актах мы встречаем имя «Де-нисия чернеца» только однажды. Он платил серебро от игумена Кирилла чернецу Ферапонту за купленные в Ивицах деревни Мигачево и Городище [41].
     
      Имена монастырских чернецов в актах редко совпадают с именами братьев, иноков, учеников Кирилла из его жития (см. приложения 3 и 4).
     
      Таблица 2
      МОНАХИ КИРИЛЛОВА МОНАСТЫРЯ ПО СВЕДЕНИЯМ ИЗ «ЖИТИЯ КИРИЛЛА» И МОНАСТЫРСКИХ АКТОВ
     

      По мере определения границ земельных владений молодого монастыря, возникновения новых центров владений, связанных, прежде всего, с вкладами, появлялась необходимость надзора за монастырскими волостями. Если в ранних, как мы считаем, 24 актах (Ивицы и Федосьин Городок) из 82 участников встречаем только одного администратора – старосту Семенко, дьяконова сына (№ 6, 20), то в более поздних по времени составления актах среди послухов перечисляются имена монастырских ключников – Калиты и Зиновко (Шидьеро, № 8, 14, 36), позже, видимо, переведенного уже в должности «старцов посельского» на Волок Словенский (№ 33). Здесь Зиновко платил серебро за приобретенную для монастыря деревеньку Селивестровскую роздель.
     
      Прижизненные игумену Кириллу акты позволяют в какой-то мере судить о характере использования земель собираемой вотчины (табл. 3).
     
      Таблица 3
      ХАРАКТЕР ЗЕМЕЛЬНЫХ ПРИОБРЕТЕНИЙ ИГУМЕНА КИРИЛЛА
     

     
      В грамотах обычно сочетание понятий «деревня» и «земля» – если покупается деревня, то отводится земля. Слова «деревенька» и «землица» в акте № 34 являются синонимами.
     
      В актах игумена Кирилла встречаем упоминание о четырех основных земледельческих культурах: ржи, пшенице, ячмене, овсе. По данным археологических раскопок, в палеоботаническом спектре белозерских поселений XII – XIII веков преобладала рожь [42]. В купчей (№ 11, 12) в качестве сдачи с выплаченной от имени Кирилла за деревню Волковскую суммы упомянуты «семяна сухие полшесты кади ржи и 6 кадей ржи». Примечательно замечание в купчей о покупке деревни Ивашовской в Ивицах (№ 16): «А купил есми ту землю без семян». В данной Елены Кормилицыной на деревню Нарядовскую в Каргободе говорится также о вкладе «семяны ржаными и с веяными» (№ 29).
     
      Как видно из именного указателя, население той местности, куда пришли Кирилл и Ферапонт, в основном носили христианские имена, но встречались и языческие (Борщ, Внук, Волк, Ворон, Копна, Негодяй, Олень, Ошомок, Серко, Скурдьи, Табук, Тупик, Четко, Чюгай, Шуйга, Язык). В большинстве случаев в актах к имени прибавлено определяющее вид занятий слово (чернец, поп, игумен, дьяк, «скорнечишко»), принадлежность (Ондрон игумнов), прозвище, характер лица или место его проживания.
     
      Таким образом, мы видим, что при осторожном сопоставлении актового материала, сведений, сохраненных в житиях Кирилла, Ферапонта, Мартиниана, летописных записей, результатов археологических исследований возможна попытка реконструкции первых десятилетий жизни Кириллова и Ферапонтова монастырей на территории Белоозера. Однако первый опыт подобного рода, представленный в данной работе, требует более детального анализа письменных источников, в первую очередь трех посланий Кирилла Белозерского сыновьям Дмитрия Донского, которые преподобный писал, уже живя на Белоозере.

К титульной странице
Вперед