Святого отца нашего Исаака Сирского учение о молитве.

1. Понудь себя к непрестанному труду молитвы пред Богом в сердце, носящем помысл чистый, исполненный умиления, и Бог сохранит твой ум от нечистых и скверных помыслов [1148].

2. Постарайся войти во внутреннюю клеть твою и узришь Клеть Небесную. И первая и вторая — одно: одним входом входишь в обе. Лествица в Небесное Царство находится внутри {стр. 218} тебя: она существует таинственно в душе твоей. Погрузи сам себя в себя от греха, и найдешь в себе ступени, которыми возможешь совершить восхождение [1149].

3. Начало помрачения ума, первый признак помрачения, усматриваемый в душе, состоит в лености к службе Божией и молитве. Другого пути к обольщению души нет, если она прежде не оставит этого подвига своего. Когда же она лишится помощи Божией: тогда она удобно впадает в руки супостатов своих [1150].

4. Не будь безрассуден в прошениях твоих, чтоб не прогневать Бога неблагоразумием твоим. Будь премудр в молитве твоей, чтоб сподобиться славных даров. Испрашивай многоценное у Того, Кто чужд скупости, и получишь от Него многоценное, соответственно разумному желанию твоему. Соломон просил премудрости, а с нею получил и земное царство, потому что разумно просил у Великого Царя. Елисей просил сугубой благодати Духа в сравнении с тою, какую имел его учитель, и прошение его не осталось неисполненным. Просящий ничтожного у Царя честь его уничижает. Израильтяне просили ничтожного, и постиг их гнев Божий; они не занялись созерцанием дел Божиих и страшных чудес Его, а просили удовлетворения похотениям чрева: еще брашну сущу во устех их, гнев Божий взыде на ня [1151].

5. Приноси Богу прошения твои сообразно величию Его, чтоб возвысилось пред Ним достоинство твое, и Он возрадовался бы о тебе. Если кто попросит у царя небольшое количество грязи, то не только обесчестит себя ничтожностию прошения как выказавший большое неразумие, но и царю нанесет оскорбление своим прошением. Так поступает и тот, кто в молитвах просит чего-нибудь земного. Ангелы и Архангелы — эти вельможи Небесного Царя — смотрят на тебя во время молитвы твоей, внимая тому, чего ты просишь у Владыки их; они удивляются и радуются, когда увидят, что составленный из земли, оставя плоть свою, просит небесного; напротив того они огорчаются на того, кто, оставив небесное, просит своей грязи [1152].

6. Не проси того у Бога, что Он Сам дает нам без прошения нашего, по Своему Промышлению, что дает не только Своим и возлюбленным, но и чуждым познания Его. Молящеся, гово{стр. 219}рит Он, не лишше глаголите, якоже язычницы [1153]. Плотского языцы ищут, вы же не пецытеся, что ясте, или что пиете, или во что облечетеся: весть бо Отец ваш Небесный, яко требуете сих всех [1154]. Сын не просит хлеба у отца своего, но желает получить все, что ни есть важного и ценного в отцовском доме. По немощи человеческого разума заповедал Господь просить повседневного хлеба. Смотри же, что заповедано совершенным по разуму и здравым душою: оставление попечений о пище, питии и одежде. Если Бог промышляет о бессловесных животных, о птицах, о самых неодушевленных тварях, то несравненно более промышляет о нас. Ищите прежде Царствия Божия и правды его и сия вся приложатся вам [1155].

7. Если молишься Богу о чем-либо и Он медлит услышать тебя, не скорби об этом. Ты не умнее Бога. Делается же это с тобою или потому, что ты не достоин получить просимое, или потому, что пути сердца твоего не соответственны, но противны с просимым тобою, или потому, что ты не достиг еще той меры, которая нужна для того, чтоб принять дарование, просимое тобою. Не должно нам преждевременно искать того, что свойственно при великом преуспеянии, чтоб дарование Божие, по причине скорости принятия его, не было пренебрежено. Все удобно достигаемое и утрачивается скоро. Все же обретенное с болезнию сердца хранится тщательно [1156].

8. Если дела твои не благоугодны Богу, то не проси у него великих дарований, чтоб не прийти в положение человека, который искушает Бога. Молитва твоя должна быть сообразною с жительством твоим. Невозможно связанному земными искать небесных. Невозможно упражняющемуся мирским просить Божественного. Желание каждого человека выказывается его деятельностию. К чему устремлено его тщание, о том он должен подвизаться и в молитве. Желающий великого не должен упражняться в маловажном [1157].

9. Удерживающий уста от злоречия хранит сердце от страстей. Очищающий сердце от страстей ежечасно видит Гос{стр. 220}пода [1158]. Тот, у кого помышление (поучение) [1159] всегда в Боге, отгоняет от себя бесов и искореняет семя злобы их. Сердце того, кто ежечасно возделывает душу свою, увеселяется откровениями. Кто сосредоточивает зрение ума своего внутрь себя, тот видит в себе зарю Духа. Возгнушавшийся всяким парением [1160] видит Владыку своего внутри своего сердца. Если любишь чистоту, которою зрится Владыка всех, то не позволяй себе никаких пересудов и злоречия, даже не позволяй себе слушать кого-либо судящего или осуждающего братий [1161].

10. Небо находится внутри тебя, если ты чист; в самом себе ты увидишь Ангелов и свет их, а с ними и в них и Владыку их [1162].

11. Сокровище смиренномудрого внутри его: оно — Господь [1163].

12. Страсти искореняются и отгоняются непрестанным поучением о Боге; это тот меч, который убивает их [1164].

13. Желающий увидеть Господа внутри себя старается очистить сердце свое непрестанным памятованием Бога (памятию Божиею), таким образом он умом своим, по причине светлости очей его, будет непрестанно видеть Господа. Что приключается рыбе, вынутой из воды, то приключается и уму, оставившему памятование Бога и блуждающему в воспоминаниях мира сего. Насколько человек удаляется от сообращения с человеками, настолько сподобляется свободного доступа к Богу в уме своем. Насколько он отсекает от себя утешение мира сего, настолько сподобляется радости Божией во Святом Духе. Рыбы умирают от недостатка воды; так умирают в сердце инока духовные движения, рождающиеся от Бога, когда инок часто живет и обращается с мирянами [1165].

14. Страшен бесам, возлюблен Богу и Ангелам Его тот, кто с горящею ревностию днем и ночью взыскует Бога в сердце своем и искореняет из него прилоги [1166], посеваемые врагом [1167].

15. Отечество (родная страна) у чистого душою — внутри его. Солнце, сияющее там, — свет Святой Троицы. Воздух, {стр. 221} которым дышат жители, — Утешитель Всесвятой Дух. Совозлежащие — святые бесплотные существа. Жизнь, радость и веселие их — Христос, Свет от Света Отца. Таковой и видением души своей увеселяется и удивляется красоте своей, которая во сто крат светлее светлости солнечной. Это — Иерусалим и Царство Божие, сокровенные внутри нас по слову Господа [1168]. Эта страна — облак славы Божией, в который войдут одни чистые сердцем, чтоб увидеть лицо своего Владыки и озариться лучом света Его в духе своем [1169].

16. Предающийся ярости и гневу, славолюбивый, лихоимец, чревоугодник, часто бывающий в обществе мирян, желающий, чтоб во всем исполнялась его воля, вспыльчивый, исполненный страстей, — все эти пребывают в смятении, как бы сражающиеся ночью в непроницаемой тьме, будучи вне страны жизни и света. Та страна предоставлена во владение милостивым, смиренномудрым, очистившим сердца свои [1170].

17. Не может человек увидеть красоты, сокровенной внутри его, прежде, нежели уничижит всякую красоту извне себя и возгнушается ею. Он не может искренно воззреть к Богу, доколе не отречется совершенно от мира. Уничижающего и умаляющего себя упремудрит Господь. Отпадет от премудрости Божией тот, кто признает себя мудрым [1171].

18. Насколько ум удаляется многословия, настолько просвещается в разборе помышлений. От многословия теряет эту способность и самый сильный ум.

19. Соделывающийся нищим в мирском отношении обогатеет в Боге, а друг богатых обнищает в отношении к Богу. Когда встанет на молитву целомудренный, смиренномудрый, гнушающийся дерзости, изринувший из сердца ярость, тогда видит он — я верую — в душе своей свет Святого Духа, ощущает в себе взыграние радости во светлости сияния света Его, увеселяется видением славы Его и изменением своим по подобию ее [1172].

20. Сидящие во тьме! возвысьте главы ваши, да просветятся лица ваши светом. Изыдите из области страстей мира сего, и {стр. 222} изыдет во сретение вам Свет, от Отца исходящий, и повелит служителям таинств Своих разрешить узы ваши, чтобы вы могли шествовать по стопам Его к Отцу [1174]. Горе нам: чем мы связаны! от Кого отделены! отделены так, что не можем видеть славы Его! О, когда б расторглись узы наши! о, когда б мы взыскали и обрели Бога нашего [1175].

21. Преданный суесловию и развлечению душою и телом — блудник; одобряющий его поведение и принимающий в таком поведении участие — прелюбодей, находящийся в общении с ним (из человекоугодия) — идолослужитель [1176].

22. Всякая молитва, при которой не трудится тело, а сердце не придет в сокрушение, признается недозревшим плодом, потому что такая молитва без души [1177].

23. Смотри, чтоб не оставить дела Божия ради лицеприятия человеку [1178].

24. Сказал некоторый Отец: «Удивляюсь, слыша, что иные могут заниматься в келлиях своих рукоделием и вместе совершать правило свое без упущения и смущения». К этому присовокупил он слова, достойные замечания: «Истинно говорю: я, если схожу за водою, то уже чувствую расстройство в жительстве моем и в принятом для него порядке; уже этим наводится помрачение, препятствующее действию рассудительности моей» [1179].

25. Всякая милостыня, или любовь, или милосердие, или что-либо иное, делаемое по видимому ради Бога, но препятствующее твоему безмолвию, обращающее око твое в мир, ввергающее тебя в попечение, отторгающее от памятования Бога, пресекающее молитвы твои, вводящее в тебя возмущение и непостоянство помыслов, возбраняющее тебе заниматься назиданием себя Божественным чтением, этим оружием против парений, ослабляющее хранение твое, понуждающее к выходам после затвора и к возвращению в общество человеков после уединения, возбуждающее на тебя погребенные страсти, разрешающее узы, которыми связаны чувства твои, воскрешающее твое умерщвление для мира, сводящее тебя от делания ангельского, сосредоточенного в попечении об одном, поставляющее тебя в разряд мирян, — да погибнет такая правда! Исполнение долга любви телесными услугами принадлежит к дея{стр. 223}тельности мирян или и иноков, но недостаточных, не пребывающих в безмолвии, или и безмолвствующих, но коих безмолвие соединено с сожительством с единомысленными братиями, а потому и с постоянными выходами из келлии и принятием братий в келлию. Для таких хорошо и достохвально (являть любовь к братии телесными делами) [1180].

26. Действительно избравшим отшельничество от мира телом и умом, чтоб сосредоточить мысли свои в уединенную молитву при посредстве умерщвления ко всему преходящему, к видению предметов мира и к воспоминанию их, должно служить Христу не телесными делами и не наружною правдою с целию оправдаться ею, но умерщвлением, по слову Апостола, удов своих, яже на земли [1181], жертвоприношением чистых и непорочных помыслов, этих начатков самовозделания, злостраданием телесным в терпении бед ради надежды на будущее. Монашеское жительство равночестно ангельскому. Не должно нам оставлять делания небесного и держаться делания вещественного [1182].

27. Некоторый старец сказал: «Дивлюсь тем, которые смущают себя в деле безмолвия для того, чтоб услужить другим в телесном». — Опять сказал: «Не должно нам к делу безмолвия примешивать попечение о чем другом. Всякое дело да чествуется в своем месте, чтоб жительство наше не было смешанным. Имеющий попечение о многих делается рабом многих; оставивший же все и пекущийся о устроении души своей делается другом Богу. Смотри: подающих милостыню и исполняющих обязанность любви к ближним в телесном много и среди мира; делатели же благого безмолвия, посвятившие ему себя всецело, едва обретаются и редки. Кто же из творящих милостыню посреди мира, или правду служением тела, возмог достигнуть хотя одного из тех дарований, каких сподобляются от Бога жительствующие в безмолвии?» — Опять сказал: «Если ты мирянин, то пребывай в жительстве мирских добродетелей. Если же ты — монах, то сияй делами, которыми изяществуют монахи. Если ж захочешь упражняться в добродетелях того и другого жительства, то отпадешь от обоих. Дела монаха суть следующие: свобода от телесных занятий, телесный труд в молитвах и непрестанное сердечное памятование Бога (то есть память Божия, или поучение). Суди {стр. 224} сам: возможно ли тебе, оставя это, удовольствоваться мирскими добродетелями?» [1180a]

28. Вопрос. Не может ли инок, злострадающий в безмолвии, стяжать эти два жительства, то есть с попечением о Боге иметь в сердце иное попечение?

Ответ. Если желающий жить в безмолвии, думаю я, не оставит всего и не сосредоточит всех попечений в попечение о единой своей душе, то не возможет жительством своим неоскудно удовлетворить деланию, свойственному безмолвникам, хотя б он поставил себя вне житейских попечений. Тем более это случится с ним, когда он допустит себе попечение о ином. Господь, оставив Себе одних для служения Ему посреди мира и для попечения Его о чадах, других избрал для служения пред лицом Его. Можно видеть различие чинов не только при дворах земных царей, где постоянно предстоящие лицу царя и допущенные в его тайны славнее тех, которые употреблены для внешнего служения; это же усматривается и у Небесного Царя. Находящиеся непрестанно в таинственном общении и беседе с Ним молитвою какой стяжали свободный доступ к Нему! Каких сподобляются богатств небесных и земных, какую показывают власть над всею тварию! больше тех, которые служат Богу имением своим и житейскими попечениями, благоугождая Ему творением добрых дел, хотя и это велико и очень хорошо. И потому нам должно избирать в образец подражания не последних, скудных в Богоугождении, но святых страдальцев и подвижников, просиявших своим жительством, оставивших житейское и на земле возделавших Небесное Царство, тех, которые однажды и навсегда отринули земное и воздели руки к вратам Небесным [1181a].

29. Чем благоугодили Богу древние святые, проложившие нам путь этого жительства? Святой Иоанн Фивеянин, сокровищница добродетелей, источник пророчества, благоугодил Богу внутри затвора своего, услуживая ли братии телесно, или молитвою и безмолвием. Не прекословлю, что и первым способом многие благоугодили Богу, но недостаточнее благоугодивших молитвою и оставлением всего. Ясно, в чем должна заключаться помощь пребывающих в безмолвии и благоискусствующих в нем братии своей: во вспоможении нам душеспасительным словом во время нужды и в принесении за нас {стр. 225} молитвы. За исключением сего, если какое-либо житейское воспоминание и попечение будут пребывать в сердце жительствующего в безмолвии, то это чуждо духовной мудрости. Сказанное в Писании: воздадите кесарева кесареви, и Божия Богови [1182a], ближнего ближнему и каждого принадлежащего ему [1183], сказано не безмолвствующим, но живущим вне безмолвия. Проводящим жительство в чине ангельском, в попечении о душе, не заповедано благоугождать Богу попечением житейским, то есть заботиться о рукоделии, принимать от одних и подавать другим. И потому не должно иноку иметь попечение о чем-либо колеблющем ум и низводящем его от предстояния пред лицем Божиим [1184].

30. Если кто в опровержение сего укажет на Божественного апостола Павла, что он работал своими руками и подавал милостыню, то мы скажем таковому, что один только Павел и мог поступать так; другого же подобного, которого бы доставало на все, как доставало Павла, мы не знаем. Покажи мне другого такового Павла, и я покорюсь тебе. Того, что бывает по смотрению Божию, не выставляй в правило для общей деятельности. Иное — дело благовествования, и иное — дело безмолвия. Ты же, если хочешь держаться безмолвия, будь подобен Херувимам, которые не заботятся ни о чем житейском, и не думай, чтоб кто иной существовал на земле, кроме тебя и Бога, к Которому устремлено все внимание твое, как ты научен Отцами, прежде тебя бывшими. Если кто не ожесточит своего сердца и с твердостию не удержит себя от милости, чтоб стать вдалеке от попечения о всем дольнем, и от того попечения, которое представляется принимаемым ради Бога, и от всякого житейского, и не пребудет в молитве, в одной молитве в определенные на то времена, то не возможет освободиться от смущения и попечения и пребывать в безмолвии [1185].

31. Когда придет тебе помышление вдаться в попечение о чем-либо по поводу добродетели, отчего может расточиться тишина, находящаяся в твоем сердце, тогда скажи этому помышлению: хорош — путь любви и милости ради Бога; но и я ради Бога не желаю его. — «Остановись, отец, — сказал некоторый инок, — я ради Бога хочу последовать тебе». «И я {стр. 226} ради Бога, — отвечал тот, — убегаю от тебя». — Авва Арсений ни с кем не беседовал ни для душевного назидания, ни для чего иного. Другой старец ради Бога беседовал в течение всего дня и принимал приходивших к нему всех странных; Арсений же вместо этого избрал молчание и безмолвие, и по этой причине он пребывал в беседе с Божественным Духом посреди моря настоящей жизни, которое преплывал в величайшей тишине на корабле безмолвия, как был показан в видении подвижникам, вопросившим об этом Бога. Крайний закон безмолвия — молчание о всем. Если же, живя в безмолвии, окажешься исполненным смущения, возмутишь тело делами рук твоих, а душу попечениями, какое тогда безмолвие при попечении о многом? возможно ли тогда угодить Богу? Суди сам. Нам противосовестно утверждать, чтоб можно было жительствовать в безмолвии должным образом, не оставив всего и не удалившись от всякого попечения [1186].

32. Иное — сладость молитвы, и иное — видение молитвы. Второе ценнее первого настолько, насколько совершенного возраста человек ценнее несовершеннолетнего дитяти. Иногда услаждаются стихи во устах, и слова какого-либо стиха молитвы повторяются многократно (бесчисленно), не попуская молящегося насытиться и перейти к другому стиху. Иногда же от молитвы рождается некое видение, пресекает молитву уст, и соделывается молящийся в том видении исступленным от ужаса, как бы не существующим. Такое состояние называем видением молитвы, в котором не является никакого вида и зрака, или образа, представленных мечтанием, как то утверждают не знающие дела. И опять: в этом молитвенном видении имеются различные меры и разделения дарований. До пришествия в это состояние действует молитва; потому что еще не прекратились мысли, без прекращения которых не может прекратиться молитва и наступить состояние превыше молитвы: ибо движения языка и сердца в молитве суть ключи ее, а совершающееся после сего есть вход в клеть. Здесь да престанут действовать всякие уста и всякий язык, и сердце — этот хранитель помыслов, и ум — этот кормчий чувств, и мысль — эта скоро и повсюду летающая птица; всякое искусство и знание их да прекратятся; здесь да остановится ищущий: пришел Домовладыка [1187].

{стр. 227}

33. Как вся сила законов и заповедей, данных Богом человечеству, имеет пределом чистоту сердца, так все образы (формы) и правила, в которых человеки приносят свои молитвы Богу, имеют, по учению Отцов, пределом своим чистую молитву. И воздыхания, и коленопреклонения, и моления из глубины сердечной, и сладчайшие плачи, — словом все образы молитвы, как я сказал, имеют своим пределом чистую молитву; до ощущения ее ум имеет власть действовать. Когда же ум переступит через сей предел и чистою молитвою войдет во внутреннюю клеть; тогда он не будет уже иметь ни молитвы, ни движений, ни плача, ни власти, ни самовластия, ни моления, ни желания, ни сочувствия к чему-либо, уповаемому в этой жизни или принадлежащему к будущей. По этой причине после чистой молитвы нет иной молитвы. Даже до сего предела, во всех ее движениях и образах, ум водится свободою самовластия, почему и ощущается в молитве подвиг. Совершающееся же по прешествии сего предела есть состояние исступленного удивления, а не молитва: потому что прекратились образы действия молитвы, наступило видение, и ум не молится молитвою. Всякий образ молитвы совершается действием ума; когда же ум вступит в состояние духовное, тогда, в этом состоянии, не имеет молитвы. Иное — молитва, и иное — видение в ней, хотя молитва и есть начальная причина видения. Она есть сеяние, а видение — жатва, при которой жнец, соделавшись зрителем неизреченного видения, удивляется, как от малейших и нагих зерен, им посеянных, внезапно произросли такие прекрасные колосья. Таковой пребывает в своем видении вне всякого движения (действия) [1188].

34. Едва из тьмы человек найдется один, который бы исполнил, хотя и недостаточно, заповеди и постановления Закона и {стр. 229} достиг в чистоту души: так разве один из тысячи найдется такой, который бы, при великом наблюдении над собою, достиг в чистую молитву и, расторгнув этот предел, получил таинство духовного видения. И чистой молитвы сподобились весьма немногие, но редкие. К таинству же, которое совершается после стяжания ее и находится на другом берегу Иордана [1193] , встречается достигнувший Божиею благодатию едва из рода в род [1194].

35. Нечистота молитвы заключается в следующем: если в то время, когда ум приготовился принести Богу одно из вышеупомянутых движений своих, примесится к молитве какая-либо посторонняя мысль или мечтание о чем-либо, тогда такая молитва не называется чистою, потому что ум вознес ее на жертвенник Господень не от чистых животных. Сердце есть духовный жертвенник Божий [1195].

36. Когда ум сподобится ощутить будущее блаженство, тогда забывает и самого себя и все здешнее; он уже не движется в чем-либо [1196]. Посему с уверенностию можно сказать, что всякую добродетель и всякую деятельную молитву, совершаемую или телом или мыслию, уставляет и движет свободная воля чувствами; она движет и самый ум, этого царя страстей. Когда же восгосподствует управление и смотрение Духа над умом, правителем помыслов и чувств, тогда отъемлется свободная воля у естества; тогда ум не руководит, а руководится. Где же тогда будет молитва, когда естество не может иметь власти над собою, но иною силою руководится в область не известного ему, ниже может дать движений мыслям по желанию своему, но обладается в то время пленившею его силою и бывает ею водимо вне своего ощущения? Ниже воли имеет оно тогда, ниже ведает: в теле ли оно, или вне тела, по свидетельству Писания [1197]. Может ли быть молитва у плененного таким образом и не ведущего себя? [1198]

37. Вопрос. По какой причине эта неизреченная благодать, не будучи молитвою, носит имя молитвы? [1199]

{стр. 230}

Ответ. Носит это имя от начальной причины: потому что она (благодать) подается достойным во время молитвы, молитву имеет своею начальною причиною, и только во время молитвы, по свидетельству Отцов, бывает посещение ее. Блаженное состояние носит имя молитвы, потому что ум вводится в это состояние молитвою и молитва служит причиною его, в другие же времена она не имеет места, как это явствует из Отеческих писаний, ибо знаем из жизнеописания святых, что многие из них, стоя на молитве, были восхищены умом.

Если кто спросит, почему только в это время ниспосылаются сии великие и неизреченные дарования, мы отвечаем: потому что в это время, более всякого другого времени, человек бывает сосредоточенным в самого себя и приуготовленным внимать Богу, желать и ожидать от Него милости. Какое другое имеется время, в которое бы человек находился столько уготованным и трезвящимся, как то время, в которое он намерен помолиться? Неужели к получению духовных дарований удобно то время, когда он спит или занят каким поделием, или возмущен умом? Святые, хотя и не имели праздного времени, будучи постоянно заняты духовным деланием, однако иногда они находятся и вне молитвенного настроения: часто они размышляют о чем-либо, относящемся к сей жизни, или занимаются созерцанием тварей и другим чем-либо полезным. Но во время молитвы все внимание и все силы ума направлены к единому Богу, и приносятся Ему моления от сердца со тщанием и постоянною теплотою. И потому в это время, в которое душа сосредоточена в единственном попечении, подобает изливаться на нее Божественной милости [1200].

38. Господь сказал Адаму: в поте лица твоего снеси хлеб твой. Доколе? — дондеже возвратишися в землю, от неяже взят еси, которая возрастит тебе терния и волчцы [1201]. Это — тайны деятельности, принадлежащей житию на земле, доколе человек живет на ней. Но с той ночи, в которую Господь пролил пот Свой, Он пременил пот, изведший терния и волчцы, на пот, изливаемый в молитве и в возделании правды. Пять тысяч и пятьсот с лишком лет Бог попустил Адаму потрудиться на земле, потому что дотоле не у явися путь святых [1202]. В последок дний [1203] Он пришел и заповедал человеческому самовластию заменить пот потом, повелев не прекращение пота, но изменение его: ибо Он умилосердился над нами, над продолжительностию нашего злострадания на земле. Если престанем проливать пот на земле, то по необходимости будем жать терние [1204]. Самое оставление молитвы соделывает землю сердца вещественною (грубою), и она производит терние по естеству своему. Точно: страсти суть терние, прозябающее от семени, в нас находящегося. Доколе мы находимся в образе Адама, дотоле по необходимости имеем и страсти его. Невозможно земле пребывать в бездействии и не прозябать прозябений, свойственных естеству ее. Земля тела нашего есть порождение той земли, по свидетельству Бога, сказавшего: земля от неяже взят еси [1205]. Та произращает терние, а словесная земля произращает страсти. Если Господь, бывший во всех различных действиях домостроительства Своего таинственным для нас об{стр. 232}разом, не престал от делания и труда до девятого часа пятка, чем таинственно изображается деятельность всей жизни нашей, а в субботу почил во гробе, то на чем основываются утверждающие, что в жизни сей есть суббота, то есть успокоение от страстей? О дне же воскресном высоко для нас и говорить. Наша суббота есть день нашего погребения: там действительно субботствует естество наше. Но доколе эта земля существует, дотоле ежедневно належит нужда исторгать из нее терние. При постоянстве этого труда оскудевает это терние; вполне и совершенно не очищается от него земля. Если это так и если от попущений себе на краткое время лености или малого нерадения это терние умножается, покрывает лицо земли, подавляет твое семя и соделывает труд твой как бы не бывшим, то следует из сего, что должно очищать эту землю ежедневно. Оставление этого труда производит множество терний [1206].

39. Вопрос. Какое общее делание, объемлющее все частные делания жительства — безмолвия, чтоб тот, кто достиг этого делания уразумел, что он достиг совершенства в сем жительстве?

Ответ. Когда кто сподобится непрестанного пребывания в молитве. Достигший этого достиг высшего предела всех доб{стр. 233}родетелей и отселе делается жилищем Святого Духа. Если кто не приял действительно благодати Утешителя, тот не может со свободою и радостию совершать этого пребывания в молитве. Дух, как сказано, когда вселится в какого человека, то не престает от молитвы: ибо Сам Дух непрестанно молится [1208]. Тогда и в сонном и в бодрственном состоянии молитва не прекращается в душе его: но употребляет ли он пищу и питие, спит ли, или что иное делает, даже при глубоком сне благоухание и испарение молитвы беструдно источаются из его сердца. Тогда эта молитва не разлучается с ним, но ежечасно она в нем и с ним. Таковая молитва, если умолкает извне человека, но опять она же совершает в нем служение свое тайно. Молчание чистых называет молитвою некто из мужей христосоносных: потому что помыслы их суть Божественные движения; движение же чистого сердца и ума суть кроткие гласы, которыми сокровенно воспевается Сокровенный [1209].

40. Вопрос. Что такое духовная молитва и каким средством сподобляется ее подвижник?

Ответ. Духовная молитва является в подвижнике тогда, когда к душевным движениям, за строгие целомудрие и чистоту, присоединится действие Святого Духа. Сподобляется ее один из бесчисленного множества человеков. Она — таинство будущего жительства и устроения, причем естество возвышается (из своего естественного состояния в вышеестественное) и пребывает чуждым всякого движения и памятования о здешнем. Тогда душа не молитвою молится, но ощущением ощущает духовные предметы будущего века, превысшие человеческого разума, понимаемые только силою Святого Духа. Такое состояние есть видение ума, а не движение и искание молитвы; но оно имеет молитву своею начальною причиною. Некоторые посредством сего достигли совершенства чистоты, и нет часа, в который бы внутреннее их движение не было в молитве. Когда ни приникнет Святой Дух, всегда обретает их в молитве, и от самой той молитвы изводит в видение, которое называется духовным видением: потому что они не нуждаются в продолжительной молитве, ниже в продолжительных стоянии и чине молитвословия. Им достаточно памяти Божией [1210], и они тотчас бывают пленяемы любовию к Богу. Однако тако{стр. 234}вые не нерадят вовсе о предстоянии молитвы и, кроме непрестанной молитвы, предстоят и на той, которая совершается в определенные часы. Святой Антоний Великий, как видим из жизнеописания его, стоял на молитвословии девятого часа и был восхищен умом. Другой Отец простер руки, стоя на молитве своей, и пришел в исступление, в котором пребыл четыре дня. И иные многие во время молитвы своей от усиленной памяти Божией и от обильной любви к Богу пленялись и приходили в исступление. Сподобляется человек такой любви к Богу, когда совлечется греха внутри и извне хранением заповедей Господних, противных греху. Если кто возлюбит эти заповеди и будет исполнять их должным образом, тому сделается необходимым освободиться от многих человеческих дел, то есть совлечься тела и быть вне его, то есть вне зависимости от него, а не вне вещественной его сущности. В том, кто жительствует по образу Законодателя и исполняет на самом деле Его заповеди, грех не пребывает. Посему и Господь обетовал в Евангелии устроить обитель Свою в том, кто сохранит заповеди [1211].

41. Тело, боящееся искушений, чтоб ему не подвергнуться утеснению и не лишиться своей жизни, делается другом греха. Посему Дух Святой повелевает ему умереть, ведая, что оно если не умрет, то не победит греха. Кто хочет, чтоб вселился в него Господь, тот понуждает тело свое служить Господу, трудиться в заповедях Духа, написанных у Апостола, и хранит душу свою от дел плотских, описанных Апостолом [1212]. Тело, растворенное (смешанное) с грехом [1213], упокоевается в плотских делах, и Дух Божий не почивает в плодах его. Когда же тело немоществует, изнемогая от поста и смирения, тогда душа укрепляется духовно молитвою [1214].

42. В том, чтоб при молитвенном прошении своем утверждаться надеждою на Бога, заключается превосходная часть действия благодатной веры. Твердость этой веры в Бога не состоит в правом исповедании веры, но есть зрение душою истины Божией от силы жительства, хотя и рождается от первого второе. Когда в Святых Писаниях найдешь веру, соединенную с жительством, то разумей, что говорится о втором, а не {стр. 235} о правом исповедании. Вера, подающая твердость надежды, никогда не бывает постижимою для некрещенных или растленных умом в отношении к истине. Извещение [1215] веры бывает открываемо высоким душою, по мере устроения нравов, по завещанию Господних заповедей [1216].

43. В (молитвенном) делании рабов — нет мира мысли; нет в свободе чад — мятежного смущения. Обычно смущению отыскать вкус разума и уразумения (у молитвы) и пленять мысль в иное, подобно пиявице, выпивающей жизнь из тела вместе с кровию, которую она пьет из членов его. Смущение должно быть именуемо, если то возможно, колесницею диавола: потому что сатана, подобно правящему колесницею, имеет обычай восседать на ум и, взяв с собою собрание страстей, входить в окаянную душу, потоплять ее в смущение [1217].

44. Произноси стихи псалмопения твоего, не как бы заимствуя слова из иного, и не прими намерения непрестанно умножать дело моления твоего, чтоб не лишиться совершенно умиления и радости в молитве: но говори эти слова в молении твоем как бы сам из себя, с умилением, с уразумеванием разума их, как истинно понимающий свое дело [1218].

45. Если кто не прекословит помыслам, тайно всеваемым в нас врагом, но отсекает беседу с ними молением к Богу, это служит признаком, что ум того человека приял от благодати премудрость и его истинный разум освободил его от многих дел; обретением краткой стези, которой он достиг, он отклонил от себя продолжительное парение по долгому пути. Не во всякое время мы имеем силу воспрекословить всем помыслам, наветующим нас, и обуздывать их; напротив того, часто приемлем от них язвы, не исцеляющиеся в течение продолжительного времени. Знай, что (желая препираться с помыслами) ты вступаешь в борьбу с теми, которых опытность исчисляется шестью тысячами лет. А это (то есть с одной стороны, твое покушение препираться с помыслами, а с другой, их опытность) доставляет им возможность уготовиться и нанести тебе язву образом, превысшим твоих премудрости и разума. Если же ты и победишь их, то скверна помыслов оскверняет мысль твою и воня злосмрадия их долгое время пребывает в обоня{стр. 236}нии твоем. Употребив же первый способ, ты будешь свободен от всего этого и от страха: нет иной помощи кроме Бога [1219].

46. Слезы в молитве суть знамение милости Божией, которой сподобилась душа покаянием своим, — знамение того, что она принята и начала входить в поле чистоты слезами. Если человек не престанет помышлять о преходящем и не отвергнет от себя надежду мира сего, если не зародится в мысли презрение к миру, не начнут в душе приготовляться благие напутствия к исходу ее и воздвигаться в ней помышления о том, что она должна встретить там, то очи не могут произвести слез. Слезы суть последствие непрестанного поучения, чистого и свободного от развлечения; суть следствие помыслов многих и частых, пребывающих неуклонно, воспоминаний тонких (духовных) о чем-либо, пребывающих в мысли и приводящих сердце к печали: от этого слезы умножаются и усиливаются [1220].

47. Когда, пребывая в безмолвии, ты обратишься к рукоделию, то не возомни, чтоб заповедь Отцов могла служить покрывалом твоего сребролюбия. Рукоделие твое да будет малое, ради уныния твоего, не смущающее ума. Если же ты желаешь заняться рукоделием в большем размере для милостыни, то знай, что молитва в порядке добродетелей выше милостыни. Если же для потребностей тела твоего, то, если ты не ненасытен, достаточно тебе к удовлетворению потребности твоей того, что Бог посылает тебе Промыслом Своим. Ибо Бог никогда не оставлял делателей Своих, чтоб они имели недостаток в преходящем. Ищите, сказал Господь, прежде Царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам [1221], прежде прошения вашего. — Некто из святых сказал, что правило жительства твоего не состоит в том, чтоб ты насыщал алчущих и чтоб келлия твоя была странноприимницею странников: потому что это — жительство мирских; они-то должны делать эти добрые дела, а не отшельники, свободные от видимых попечений и хранящие ум свой в молитве [1222].

{стр. 237}

48. Душа, шествующая стезями жительства и путем веры и часто исполнявшая дело веры, если обратится к средствам разума, то немедленно начинает хромать в вере; в ней оскудевает духовная сила ее, являющаяся в чистой душе от различных заступлений (которыми Бог помогал этой душе) и пребывающая в ней прямотою и простотою ее во всех ее действиях. Душа, однажды навсегда предавшая себя Богу верою и стяжавшая многими опытами деятельное познание содействия Божия, уже не заботится о себе, но связуется удивлением и молчанием, не может возвратиться к средствам, которые представляет разум, и действовать ими, чтоб по причине их противного направления вере не лишиться промышления Божия, непрестанно втайне бдящего над нею и следящего за нею во всем, касающемся ее. Но та душа, которая возомнила о себе, что она силою разума своего достаточна промышлять о себе, обезумела. Те, в которых воссиял свет веры, уже не позволяют себе помолиться, ниже попросить у Бога: даруй нам сие или прими от нас это, и нисколько не пекутся о себе, потому что мысленными очами веры ежечасно видят Отеческий Божий Промысл, осеняющий их от того истинного Отца, Которого безмерно великая любовь превосходит всякое отеческое возлюбление, сильного и могущего более всех преизобильно споспешествовать нам более, нежели сколько мы просим, помышляем, разумеем [1223].

49. Избрать благое хотение предпочтительно другим хотениям (желаниям) принадлежит человеку, а совершить избранное благое хотение принадлежит Богу. Посему человек нуждается в заступлении от Бога. По этой причине, когда появится в нас благое желание, тогда вслед за ним участим молитвы, молясь не только о заступлении, но и о том, чтоб даровано было различить, служит ли это благое желание наше к угождению Богу, или нет. Не всякое благое желание входит в сердце от Бога; от Бога входит желание, приносящее пользу. Иногда человек желает доброго, но Бог не помогает ему: ибо приходят и от диавола некоторые желания, имеющие подобие добрых, и считаются полезными, но не соответствуют мере человека. Диавол, умышляя сделать человеку зло, приносит желание и понуждает усильно стремиться к исполнению его, между тем как человек не достиг еще соответствующего жительства, {стр. 238} или то желание чуждо принятому человеком образу, или опять не наступило время, в которое можно б было исполнить или начать исполнение его, или для исполнения его человек недостаточен по разуму или по телу, или не способствуют к тому обстоятельства времени. Диавол всеми способами, под личиною добра, старается или смутить человека, или нанести вред его телу, или устроить тайную сеть в уме. Но мы, как я сказал, принесем учащенные и теплые молитвы о благом желании, явившемся в нас, и каждый из нас да скажет: «Господи! буди воля Твоя в совершении этого благого дела, которое я возжелал исполнить, если то угодно Твоей воле. Восхотеть добра — мне удобно, а исполнить доброе желание без дарования, ниспосылаемого Тобою, — невозможно, хотя и то и другое, и еже хотети, и еже деяти [1224] — от Тебя, чтоб не без содействия Твоей благодати решиться мне на принятие этого подвигшегося во мне желания или убояться его». Таков должен быть обычай желающему (истинного) добра: содействовать молитвою рассуждению ума, в помощь этим рассуждению и мудрости, разделяющим истину от лжи. Благое рассуждается молитвами многими, деланием и хранением, непрестанным вожделением, частыми слезами и смирением, небесным заступлением, особливо когда этому благому противодействуют помыслы гордыни: ибо они препятствуют приблизиться к нам Божией помощи. Упраздняем мы их молитвою [1225].

50. Благословенна честь Господа, отверзающего пред нами дверь, чтоб не было у нас прошений, кроме исходящих из стремления к Нему! Мы оставляем все, и душа исходит во искание единственно Его, так что нет у нее никакого попечения, которое бы ей возбраняло видение Господа. В какой мере, возлюбленные, ум оставляет попечение о всем видимом, печется и помышляет о уповаемых будущих соответственно возвышению своему над попечением о теле, в такой мере он утончевается и бывает прозрачен в молитве. В какой мере тело освобождается от уз вещества, в такой мере освобождается от них и ум. В какой мере ум освобождается от уз попечения о вещественном, в такой мере он стяжевает светлость. В какой мере он стяжевает светлость, в такой утончается и возвышается превыше помышлений века сего, запечатленного дебелостию. Тог{стр. 239}да ум достигает видения о Боге, достойного Бога, а не подобного нашему видению [1226].

51. Молитва требует обучения, чтоб долговременным пребыванием в ней ум упремудрился (молиться как должно). По нестяжании, избавляющем наши помышления от уз, молитва нуждается в долговременном пребывании в ней: ибо от продолжительного пребывания в ней ум приемлет обучение, познает способы отгонять от себя помыслы, научается многим опытом своим тому, чего не может принять от иного [1227].

52. Каждое жительство заимствует преуспеяние свое от жительства, предшествовавшего ему, и предшествовавшее жительство совершается для приобретения того, что принадлежит жительству последующему. Молитву предваряет отшельничество. И самое то отшельничество нужно для стяжания молитвы, а молитва нужна для стяжания любви Божией, потому что молитвою обретаются причины любить Бога [1228].

53. И то должно знать нам, возлюбленные, что всякая таинственная беседа, всякое благое попечение мысли о Боге, всякое Духовное поучение (размышление) принадлежит к молитве и {стр. 240} называется общим именем молитвы, упомянешь ли различные чтения, или гласные и устные славословия Бога, или печальное попечение о Господе, или поклонения тела, или стихословие псалмопения и все прочее подобное, доставляющее от обучения в нем чистую молитву, от которой рождается любовь к Богу. Любовь — от молитвы, а молитва — от пребывания в отшельничестве. В отшельничестве мы нуждаемся для того, чтоб иметь место для непрестанного поучения, наедине, о Боге. Отшельничество предваряется отречением от мира: ибо если человек сперва не отречется от мира и не освободится от всего, принадлежащего миру, то уединиться не может. Опять: отречение от мира предваряется терпением. Терпение предваряется ненавистию к миру. Ненависть к миру — страхом Божиим и вожделением Бога: ибо если сердце не устрашится геенны, то желание блаженства не приведет его к вожделению Бога и не возбудится в нем ненависть к миру. Если не возненавидит мира, то не потерпит быть вне покоя его. Если не предварит терпение во уме, то человек не возможет избрать в жительство себе места, исполненного лишений и не имеющего жителей. Если не изберет себе жизни отшельнической, то не может пребыть в молитве. Если же не пребудет в непрестанном поучении о Боге, в разнообразных помышлениях, составляющих молитву, и в разных видах обучения ей, выше нами упомянутых, то не ощутит любви [1229].

54. Любовь к Богу рождается от беседы с Ним; беседа с Ним (Богомыслие и молитвенное поучение) — от безмолвия; безмолвие — от нестяжания; нестяжание — от терпения; терпение — от ненавидения похотей; ненавидение похотей — от страха геенны и чаяния блаженств. Ненавидит же похоти тот, кто знает, какой плод бывает от них и что уготовляют они ему, какого блаженства он лишается из-за них. Таким образом, каждое жительство соединено с предшествовавшим ему и от этого предшествовавшего заимствует свое преуспеяние и возводит к иному жительству, высшему. Если одно из таковых жительств будет недостаточно само по себе, то не может состояться и узреться и то, которое ему последует [1230].

55. Не признай праздностию умножение занятия молитвою непарительною (чуждою развлечения), сосредоточенною {стр.241 } (внимательною) и продолжительною по той причине, что ты при этом уменьшил твое псалмопение. Возлюби более поклоны в молитве, нежели псалмопение. Если благопоспешится тебе молитва, то она заменяет собою правило, состоящее из молитвословий. Если во время совершения твоего молитвенного правила тебе будет дано дарование слез, то не признай наслаждение ими праздностию в отношении к твоему правилу: ибо благодать слез есть последствие полноты молитвенной [1231].

56. Всякая молитва, приносимая тобою ночью, да будет пред очами твоими важнее всех дневных деяний. Не обременяй чрева твоего, чтоб не смутилась мысль твоя, чтоб ты, когда встанешь ночью, не был возмущен парением (развлечением мыслей) и не оказался исполненным женоподобного расслабления; не только это приключается (по обременении чрева пищею), но и душа твоя соделывается помраченною, помышления твои возмущенными, и ты никак не можешь по причине омрачения сосредоточить их в псалмопение твое, теряется в тебе вкус ко всему и не чувствуешь услаждения от стихов псалмопения твоего, тогда как ум обыкновенно, при легкости и светлости мыслей, со сладостию вкушает разнообразие псалмопения. Когда благочиние ночное будет возмущено, тогда ум бывает смущен и в дневном делании, пребывает в омрачении и чтением, по обычаю, не услаждается: потому что на помышления нападает как бы буря (и не престает волновать их), хотя бы ум прибегал и к молитве и к поучению. Сладость, подаваемая подвижникам в течение дня, источается на ум чистый из света делания ночного. Каждый человек, не наученный опытами долговременного безмолвия, да не надеется постигнуть от себя (от одного уразумения своего) что-либо особенное о благах подвижничества, хотя бы он был и великим, и премудрым, и учителем, и имеющим много (других) добродетелей [1232].

57. Немощь твою и невежество твое от искреннего сознания в них исповедуй Господу в молитве твоей в противодействие тонкому действию возношения, чтобы не быть тебе оставленным и не подвергнуться искушению сквернами. Блуд последует гордости, и возношению — прелесть [1233].

{стр. 242}

58. Христе, исполнение (полнота) истины! Истина Твоя да воссияет в сердцах наших, и да уразумеем шествовать путем Твоим по воле Твоей [1234].

59. Когда посеется в тебе какой-либо лукавый помысл, или из числа таких, которые приходят издалека, или из числа таких, которые приходят по закону предприятия [1235], и часто будет представляться уму твоему, тогда знай наверно, что он тайно уставляет сеть тебе. Но ты пробудись благовременно. Если же помысл принадлежит к десным и благим, то знай, что Бог хочет даровать тебе какой-либо образ (особенный способ) к получению живота вечного, и по сей-то причине такой помысл, вне обычая, движется в тебе непрестанно. Если же приходящий к тебе такой помысл — темен и ты приходишь в сомнение о нем, не постигая ясно, свой ли он, или тать, заступник ли, или наветник, скрывающийся под личиною благого, то уготовься относительно его немедленно прилежною, денно-нощною молитвою, со многим бдением. Не отринь его и не согласись с ним; но с теплотою и тщанием сотвори молитву о нем. Не умолкай, призывая Господа, и Он покажет тебе, откуда пришел этот помысл [1236].

60. Преуспеяние сердца состоит в непрестанном поучении его о надежде своей [1237].

61. Любящий беседу со Христом любит быть уединенным. Любящий пребывать в обществе многих есть друг мира сего. Если любишь покаяние, то возлюби и безмолвие: ибо вне безмолвия не бывает совершенного покаяния [1238].

62. И сие знай, о рассудительный, что не для изобильного совершения правил мы избираем уединенное с душами нашими жительство, безмолвие и затворничество: ибо известно, что жительство со многими более споспешествует совершению продолжительных и обильных правил, по причине телесного рвения. Если б нужны были продолжительные правила, то некоторые из Отцов не оставили бы собеседования и общения с человеками; напротив того, одни из них жили в гробах, дру{стр. 243}гие избрали затвор в уединенном доме, — таким жительством приводя тело свое в особенное изнеможение, оставляя его не способным к исполнению своих правил, во всякой немощи и изнеможении; сверх того, они со сладостию терпели в течение всей своей жизни и тяжкие приключавшиеся им недуги, от которых не могли даже встать на ноги, чтоб принести обычную молитву или славословие устами; они не совершали ни псалмопения, ни иного чего, исполняемого телом. Телесною немощию и безмолвием они удовлетворялись вместо всех правил. Такой образ поведения они являли в продолжение всей жизни своей. И при всей этой мнимой праздности никто из них не пожелал оставить своей келлии и, по причине оставления правил своих, искать полноты где-либо вне и увеселяться в церквах гласами и служением других [1239].

63. Некоторый из Отцов сказал: «Я стремлюсь в безмолвие для того, чтоб усладились мне стихи чтения и молитвы. Когда по причине сладости уразумения их умолкнет язык мой, то я впадаю как бы в некое усыпление, в сосредоточение в себе чувств и помышлений моих. Опять: когда в самом том безмолвии удалением от всего успокоится сердце мое от смущения, производимого воспоминаниями, тогда постоянно посылаются мне волны радости от глубоких помышлений, неожиданно и внезапно приходящих к услаждению сердца моего. Когда эти волны приближатся к кораблю души моей, тогда погружается она в истинные исступительные видения, при своем Богоугодном безмолвии соделываясь чуждою глаголам мира сего и животу плотскому» [1240].

64. Другой Отец сказал: «В сладостное делание себе избери всегдашнее бдение по ночам, которым все Отцы совлеклись ветхого человека и сподобились обновления ума. В эти часы душа ощущает бессмертную жизнь, ощущением ее совлекается одеяния тьмы и приемлет Святого Духа» [1241].

65. О, какое доставляется наслаждение, как увеселяется, соделывается радостною и очищается душа, когда она возбуждается бодрствованием (трезвением) своим при чтении и молитве! [1243]

66. Святые не иначе дерзали на беседу с Богом и возвышали себя к сокровенным таинствам, как при немощи членов тела, при бледности лица, происходящих от труда алчбы, при {стр. 244} безмолвии ума и отречении от всех земных помыслов. Когда осенит тебя сила безмолвия по многом времени пребывания твоего в келлии, при делании и труде, при внутреннем хранении, при устранении чувств от всяких внешних впечатлений, тогда прежде всего встретишь радость, от времени до времени являющуюся в душе твоей без посторонней причины, и тогда, по мере чистоты твоей, отверзаются очи твои к видению крепости твари Божией и красоты созданий. Когда ум будет наставлен удивлением, производимым этим видением, тогда единым деланием его, и днем и ночью, будет созерцание славных чудес в созданиях Божиих. По этой причине сладостию этого видения окрадывается у самой души сочувствие к страстям [1244].

67. Любовь есть плод молитвы; любовь наставляет ум к вожделению видением своим, когда кто претерпит в молитве без уныния и молится только умом разжженно и с теплотою молчаливыми помышлениями. Молитва есть умерщвление мыслей о похотениях плотского жития. Прилежно молящийся равен умерщвляющемуся для мира. Ибо отречься от себя — значит терпеливо пребывать в молитве. Из сего следует, что любовь Божия обретается в отречении от души своей [1245].

Того же святого Исаака Сирского, о милости.

68. Хочешь ли духом твоим вступить в общение с Богом, приняв ощущение той сладости, которая не порабощена чувствам? — Последуй милостыни. Когда она вселится в тебя, тогда образуется в тебе святая красота, которою человек уподобляется Богу. Милость, когда ею растворена вся деятельность, совершает в душе постоянное, всегда одинаковое общение со светлою славою Божества, а не по временам. Это духовное соединение есть незапечатленное памятование, возжигаемое в сердце горящею любовию, не имеющее расстояний, приемлющее силу к союзу от пребывания в евангельских заповедях, не чрез незаконное нарушение законов естества и не по законам естества [1246].

69. Нет иной стези к духовной любви, которою начертывается в нас невидимый образ Божий, если прежде всего человек не начнет миловать по подобию Небесного Отца, явившего {стр. 245} нам Свое совершенство в милости [1247], как сказал нам Господь, заповедавший повинующимся Ему полагать милость в основание богоугодного жительства [1248].

70. Стяжи мир в себе, и будут иметь мир с тобою небо и земля [1249].

71. Покрой согрешающего, если это не приносит тебе вреда: этим ты ободришь его к покаянию и исправлению, а тебя будет поддерживать милость Владыки твоего. Немоществующих и опечаленных сердцем, утверди словом и всеми средствами, находящимися в твоей власти, и та десница, которая носит все, будет поддерживать тебя. Прими участие трудом молитвы и скорбию твоего сердца в огорченных сердцем, и отверзется источник милости пред прошениями твоими [1250].

72. Не променяй любви к брату твоему на любовь к какой-нибудь вещи: потому что любовию к брату ты стяжал внутри тебя Того, Кто драгоценнее всего в мире. Оставь малое, чтоб приобрести великое. Пренебреги излишним и ничего не значащим, чтоб приобрести многоценное. Будь умершим в жизни твоей, чтоб тебе не жить для смерти [1250a].

73. Душа милостивого сияет паче солнца и непрестанно увеселяется видением Божественных откровений [1251].

74. На всех изливай милость твою и от всех будь далек по телу [1252].

75. Некоторый брат был однажды обличен в том, что он не подал милостыни. Этот брат смело и с решительностию отвечал обличившему: «Монахи не должны подавать милостыни». Обличивший сказал ему на это: «Явно и очевидно, какой монах не подлежит обязанности подавать милостыню: это — тот, кто может открыто сказать Христу слова Писания: се, мы оставихом вся и вслед Тебе идохом [1253]. Это — тот, кто не имеет ничего на земле, не предается попечениям о теле, не занимает ума своего ничем видимым, не заботится стяжать что-либо, но если кто и даст ему что-нибудь, то берет только одно необходимое, не увлекаясь вниманием ни к чему излишнему, — кто жительствует подобно птице. На таком не лежит обязанность подавать милостыню: ибо как он будет подавать то, чего нет у него? Напротив того, заботящемуся о житейском, занимаю{стр. 246}щемуся рукоделием, принимающему от других должно подавать милостыню. Нерадение о ней есть немилосердие, противное заповеди Господа. Если кто не приближается к Богу тайным подвигом, ниже знает служить Ему духом, притом не печется о явных, ему возможных добродетелях, то какая может быть надежда для такового к стяжанию жизни вечной? Таковой неблагоразумен» [1254].

76. Брат! заповедаю тебе: на весах твоего рассуждения да препобеждает постоянно милостыня все прочие виды добра, доколе ты не ощутишь в себе той милостыни, которую имеет Бог к миру [1255]. Милосердие да будет для нас зеркалом, и да возможем мы увидеть в себе (при посредстве милосердия) подобие и истинный образ совершенства, находящегося в естестве и существе Божием. Этими и таковыми понятиями просветимся и направимся чистым произволением к богоугодному житию. Жестокое и немилостивое сердце никогда не возможет очиститься. Милосердый человек есть врач души своей: он, как бы сильным движением ветра, изгоняет омрачение страстей из внутренности своей. Милость есть благой долг наш Богу по евангельскому слову жизни.
 

1. Говорил авва Иперхий: «Трезвенный инок проводит ночь и день прилежа молитвам, принуждая сердце проливать слезы и призывать милость с неба» [1256].

2. Он говорил: «Как лев страшен для диких ослов, так страшен искусный монах для помыслов вожделения» [1257].

3. Еще говорил: «Пост есть монашеская узда для греха: тот, кто отвергнет пост, соделывается конем, неистовящимся на блуд» [1258].

4. Говорил: «Не удерживающий языка во время гнева не возможет удержать и страсти» [1259].

5. Говорил: «Лучше есть мясо и пить вино, нежели злоречием снедать братию» [1260].

6. Говорил: «Иссушенное постом тело инока извлекает душу его из пропасти» [1261].

7. Говорил: «Целомудренный монах будет почтен на земле, — увенчается на небе пред Всевышним» [1262].

{стр. 247}

8. Говорил: «Монах, не удерживающий языка, никогда не возможет обуздать сладострастия» [1263].

9. Говорил: «Злых слов да не износят уста твои: лоза не плодоприносит терний» [1264].

10. Говорил: «Наговор змея вывел Еву из рая: таково и злоречие о ближнем. Оно губит душу слушающего, губит и душу говорящего» [1265].

11. Говорил: «Мысль твоя да пребывает постоянно в Царстве Небесном, и вскоре наследуешь его» [1266].

12. Говорил: «Сокровище монаха — послушание. Стяжавший послушание будет услышан Богом и со дерзновением предстанет Распявшемуся за нас: потому что Господь, распявшийся за нас, послушлив был до смерти» [1267].

13. Говорил: «Сокровище монаха — произвольная нищета. Брат! сокровища твои скрой в небе: там наслаждение и слава бесконечны» [1268].

14. Говорил: «Духовная песнь и поучение да пребывают непрестанно в устах души твоей, да облегчается ими тягость встречающихся напастей. Возьми пример с путешественника, труждающегося в дороге: если он, идя, поет, то этим скрадывается трудность путешествия» [1269].

15. Говорил: «Нам должно приготовляться к перенесению напасти прежде пришествия напасти, чтоб оказаться искусными в то время, когда придет» [1270].

16. Говорил: «Истинно премудр не тот, кто учит словом, но кто наставляет делом» [1271].

17. Говорил: «Древо жизни, возрастающее до небес, — смиренномудрие» [1272].

18. Говорил: «Подражай смирением мытарю, чтоб не быть осужденным подобно фарисею; последуй кротости Моисея, чтоб избавиться окаменения сердечного и прийти к источникам вод» [1273].

{стр. 248}

19. Говорил: «Сколько имеешь силы, потрудись в избавлении ближнего от греха его, не укоряя его за грех: и Бог не отвращается от обращающихся к Нему. Злоба и лукавство да не вкрадутся в сердце твое, чтоб ты имел возможность говорить: остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим» [1274].

20. Говорил: «Жительством монах да уподобляется Ангелам: да сожигает он и истребляет в себе грех» [1275].

Святые скитские Отцы произнесли пророчество о последнем роде. Они предложили вопрос: что сделали мы? Один из них, великий по жительству, авва Исхирион, сказал на это: «Мы соблюдали заповеди Божии». Отцы спросили: «Что сделают те, которые непосредственно последуют за нами?» Он отвечал: «Они будут иметь делание в половину против нашего». Отцы опять спросили: «А те, которые будут после них?» — «Эти, — отвечал авва, — отнюдь не будут иметь монашеского делания; но их постигнут напасти, и они, подвергшись напастям и искушениям, окажутся больше нас и больше отцов наших» [1276].
 

Поведали ученики аввы Ивиссариона о жительстве его следующее: оно было подобно образу жизни, которую проводит птица небесная, рыба или какое-либо животное земное. Он провел все время жизни своей вне молв и попечений. Не заботился он о келлии; не привязался он душою ни к какому месту; не возжелал он насыщения пищею; не возжелал стяжания имений; не носил он с собою книг. Вполне свободный от всех телесных пристрастий, питаемый надеждою получения вечных благ, вознесенный на твердь веры, он пребывал постоянно в некоем священном исступлении. Он переходил с места на место, терпя и наготу, и холод ненастной погоды, и зной солнечный, находясь всегда под открытым небом. То скитался он по стремнинам пустынь, как путник, потерявший дорогу, то носился по обширной песчаной степи, как по морю. Если случалось ему прийти в места, обитаемые человеками, к какому {стр. 249} либо общежительному монастырю единодушных братий, то он садился у ворот и предавался плачу, как бы пловец, выброшенный бурею на берег после кораблекрушения. Нередко кто-либо из братии выходил за монастырь и, найдя его сидящим у ворот, принимал за нищего, ходящего по миру и просящего милостыни. Умилосердившись над ним, брат подходил к нему и говорил ему: «О чем ты плачешь? если ты нуждаешься в чем, — мы дадим тебе все, что можем. Войди в монастырь, раздели с нами трапезу, утешься». Старец отвечал: «Невозможно мне войти под кров жилища человеческого, прежде нежели найду утраченные дом мой и имущество. Потерял я великое богатство по различным причинам. В дополнение ко всему напали на меня морские разбойники, я подвергся кораблекрушению, лишился славы своего рода, из знаменитых сделался презренным». Брат, приводимый в соболезнование старцу такими словами его, входил в монастырь и, взяв там укрух хлеба, выносил старцу; подавая ему, говорил: Отец! прими это, а прочее, о чем ты поведал, знатность и богатство, силен Бог возвратить тебе». Но старец предавался еще большему плачу и рыданию. «Не осмеливаюсь сказать, — говорил он при этом, — возмогу ли найти потерянное. Подобает мне усердно подчиняться непрерывающимся страданиям, быть в ежедневной заботе по причине бесчисленных зол моих! Подобает мне окончить земное странствование в непрестанном скитании» [1277].

1. Приснопамятный и блаженный отец наш Иоанн Колов — прозвание это дано преподобному по малому росту его и значит малый, — послушания воспитанник, оставил мир в юном возрасте. С родным братом своим Даниилом он удалился в Скит, где оба приняли монашество. Они поместились на жительство в одной келлии и подвизались в посте и молитве. По прошествии некоторого времени Иоанн сказал брату своему Даниилу: «Я решился нисколько не заботиться о теле, не хочу употреблять пищи и пития, приготовленных на огне, но хочу пребывать в этой пустыне без попечения, подобно бесплотно{стр. 250}му Ангелу. Сказав это, он тотчас снял бывшую на нем одежду и нагой вышел из келлии в пустыню. В эту ночь случился сильный мороз. Не стерпев мороза, Иоанн возвратился в келлию к брату своему и начал стучаться в двери. Брат, желая вразумить его, долгое время не подавал голоса; потом сотворил молитву и сказал: «Кто там стучится так настойчиво в мои двери?» — Иоанн отвечал: «Это — я, брат твой Иоанн, не могу вынести мороза и возвратился послужить тебе». Даниил отвечал: «Не прельщай меня, демон! уйди: я не отворю тебе. Как смеешь ты говорить, что ты — мой брат? разве не знаешь, что брат мой — ангел, что он небрежет о теле, что не нуждается в пище? Уйди от меня!» Иоанн сотворил молитву и сказал: «Я — брат твой Иоанн! Ныне узнал, не стерпев мороза, что на мне плоть». Когда он покаялся, то брат отворил дверь и принял его в келлию, при этом сказав ему: «Брат! на тебе плоть: для нее ты должен трудиться о пище и одежде» [1278].

2. После этого Иоанн поместился к некоторому великому старцу, родом из Фиваиды, по имени Памве, и предал себя в услужение ему. Старец учил его послушанию, а Иоанн дал обет повиноваться старцу во всем [1279].

3. Однажды старец взял сухое дерево, воткнул его на горе и приказал Иоанну ежедневно поливать это сухое дерево ведром воды до того времени, как дерево принесет плод. Вода была далеко от них. Утром надо было идти за нею, чтоб принести к вечеру. По истечении третьего года дерево прозябло и принесло плод. Старец взял плод, принес в церковь к братии и сказал им: «Приступите, вкусите от плода послушания».

4. В некотором расстоянии от их келлии было кладбище. Там жила лютая гиена, умерщвлявшая человеков и скотов. Старец сказал Иоанну: «На кладбище я видел помет гиены: поди принеси его сюда». Иоанн сказал на это: «А что мне сделать, если гиена нападет на меня?» Старец, улыбнувшись, отвечал: «Если гиена нападет на тебя, то свяжи ее и приведи сюда». Вечером Иоанн пошел на кладбище; гиена напала на него. Он, по повелению старца, бросился, чтоб схватить ее; но она побежала от него. Иоанн погнался за нею, крича: «Остановись! отец мой повелел связать тебя». Она остановилась; Иоанн связал ее. Между тем старец сидел, ждал ученика. И вот! идет Иоанн, ведет за собою связанную гиену. Старец, увидев это, удивился; желая же смирить ученика и предохранить от {стр. 251} превозношения, взял жезл и начал бить Иоанна, говоря: «Глупый; собаку ли ты привел сюда?» Старец развязал гиену и отпустил ее [1280].

5. Памво имел и другого ученика, Паисия, впоследствии знаменитого отшельника в пустыне Нитрийской, чествуемого Церковию между великими святыми ее. Старец скончался блаженною кончиною. Оставшись после него, Паисий и Иоанн жили некоторое время вместе. В жительстве их начало проявляться разнообразие: почему Иоанн дал совет Паисию прибегнуть к Богу с прошением о даровании им извещения, какой род жизни каждому из них назначить благоугодно Богу. Они совершили всенощное бдение. К утру предстал им Ангел и повелел Иоанну пребывать на своем месте жительства и назидать братию, а Паисию удалиться в пустыню и там проводить жизнь отшельника [1281].

6. Авва Иоанн Колов говорил: «Если царь захочет взять неприятельский город, то прежде всего пресекает подвоз в него съестных припасов; граждане, будучи утеснены голодом и чтоб не погибнуть от голода, покоряются. То же бывает с плотскими вожделениями: если человек будет проводить жительство в посте и голоде, — вожделения изнемогают в душе его» [1282].

7. Он говорил: «Врата Божии — смирение. Отцы наши из среды многих уничижений вошли, радуясь, в храм Божий» [1283].

8. Он говорил: «Я подобен человеку, который сидит под высоким деревом и видит, что приближается к нему множество зверей и змей; если он не может противостать им, то взлезает на дерево и спасается. Так и я, безмолвствуя в келлии моей, вижу злые помыслы, восстающие на меня; когда не могу противостать им, — прибегаю к Богу молитвою и спасаюсь» [1284].

9. Он говорил: «Смиренномудрие и страх Божий выше всех добродетелей» [1285].

10. Он говорил: «Оставив легкое бремя, то есть самоукорение, мы возложили на себя тяжелое — самооправдание» [1286].

11. Авва Пимен поведал о авве Иоанне Колове следующее. Он умолил Бога, и отъяты были у него страстные вожделения.

{стр. 252}

Он ощутил ненарушимое спокойствие. Тогда он пришел к некоторому отцу и сказал ему: «Вижу себя спокойным, не имеющим никакой брани». Старец отвечал ему: «Иди и умоли Бога, чтоб возвратились брани и то сокрушение сердца и смирение, которые ты имел прежде: по причине браней душа приходит в преуспеяние». Иоанн испросил у Бога возвращения браней, и когда пришли брани, то он уже не молился об освобождении от брани, но говорил: «Господи! даруй мне терпение в брани» [1287].

12. Авва Иоанн говорил: «Безмолвствовать в келлии, упражняясь в непрестанной памяти Божией, — то же, что быть заключенным в темнице. К такому жительству может быть отнесено изречение: в темнице бех, и посетисте Мене» [1288].

13. Поведали об авве Иоанне: «Когда он возвращался с жатвы, то ходил сперва к старцам для молитвы и назидания; потом упражнялся в псалмопении; после этого переходил уже к молитве. Такую постепенность в занятиях находил он нужною для приведения ума в то состояние, в котором он находился до выхода из келлии» [1289].

14. Авва Иоанн Колов сказал: «Невозможно выстроить здания, начиная строить с крыши и продолжая постройку книзу; но должно строить, начиная с основания и подымаясь кверху. Его спросили: «Что должно разуметь здесь под основанием?» Он отвечал: «Основание — ближний, когда пользуем и приобретаем его: потому что на нем основаны все заповеди Христовы» [1290].

15. Однажды некоторые из братий пришли испытать авву Иоанна Колова, зная о нем, что он не попускал себе развлечения и не говорил ни о чем житейском. Они сказали ему: «Этого лета был обильный дождь; пальмовые деревья напоены и дадут много ветвей; братия получат в большом количестве вещество для рукоделия». Авва Иоанн отвечал: «Подобным образом, когда Святой Дух низойдет в сердца святых, — они обновляются и пускают леторасли в страх Божий» [1291].

{стр. 253}

16. Поведали о нем, что он однажды сшивал две корзины веревкою. Он уже сшил одну корзину, но приметил это только тогда, когда, работая, прикоснулся к стене: потому что ум его был в духовном видении, производимом благодатною умною молитвою [1292].

17. Однажды авва Иоанн сидел у церкви. Братия окружили его и вопрошали о своих помыслах. Увидел это один из старцев и, побежденный завистию, сказал ему: «Иоанн! чаша твоя преисполнена чарования». Иоанн отвечал: «Точно так, авва! ты сказал это, видя одно внешнее: что сказал бы ты, если б увидел внутреннее!»

18. Состояние души, желающей приносить покаяние, авва Иоанн изображал следующею притчею: «В некотором городе была красавица — блудница, имевшая много любовников. Князь сделал ей предложение: "Обещайся жить целомудренно, и я согласен, чтоб ты была моею супругою". Она обещалась. Князь женился на ней и взял ее в свой дом. Узнав об этом, прежние любовники ее совещались между собою так: такой-то князь женился на ней и взял ее в свой дом. Если мы пойдем прямо в дом, то князь подвергнет нас пытке. Вот что сделаем: пойдем сзади дома и свистнем ей. Она узнает наш свист и выйдет к нам: тогда уже мы не будем виноваты. Так и сделали. Но она, услышав свист, заткнула уши, убежала во внутреннюю комнату и заперла за собою двери». Авва объяснял притчу так: «Блудница — душа; ее любовники — страсти; князь — Христос; внутренняя комната — вечная обитель; свистящие любовники — демоны. Если душа будет постоянно прибегать к Богу, то демоны и страсти, убоявшись, удалятся от нее» [1293].

19. Спросили авву Иоанна Колова: «Что значит инок?» Он отвечал: «Понуждение себя на всякую заповедь Божию составляет отличительную черту инока. Жительствующий так — инок» [1294].

20. Авва Иоанн говорил: «Кто крепче льва? но и он из-за чрева своего попадает в сеть; тогда вся сила его не служит ни к чему» [1295].

21. Он говорил: «Отцы наши употребляли в пищу хлеб и соль. Они говорили: не попустим себе насыщения хлебом и солью. По этой причине они были сильны на дело Божие» [1296].

{стр. 254}

22. Он говорил ученику своему: «Почтим Единого, и все будут почитать нас. Если же мы презрим этого Единого, то есть Бога, то нас презрят все, и мы погибнем» [1297].

23. Он сказал: «Диавол начал уязвлять Иова во-первых, с имения его. Когда увидел, что Иов не предался печали и не отлучился от Бога, то вторую язву нанес уже на тело. Но доблестный страстотерпец не согрешил даже словом уст своих: он имел Божественное сокровище внутри себя и по причине его непрестающее радование» [1298].

24. Однажды авва Иоанн шел из Скита с другими братиями. Была ночь, и проводник их сбился с пути. Братия сказали авве Иоанну: «Авва! что делать нам? Брат сбился с пути: как бы нам не умереть, блуждая!» Старец отвечал: «Если скажем ему об этом, — он опечалится и будет стыдиться нас. Вот что сделаем: я скажусь больным и откажусь от дальнейшего путешествия, и останусь здесь до утра». Он сделал так. Сказали и прочие: «И мы не пойдем далее, но побудем при тебе». Они просидели на месте до утра и брата не обличили [1299].

25. Был в Скиту некоторый старец, сильный в телесном подвиге, но не сведущий в рассматривании помыслов. Он пошел к авве Иоанну Колову попросить его о недуге забвения. Выслушав учение об этом предмете, старец возвратился в свою келлию и забыл сказанное ему аввою Иоанном. Опять пошел он к авве, спросил его о том же, выслушал то же учение, возвратился в свою хижину и опять забыл сказанное ему. Таким образом много раз ходил он к Иоанну и каждый раз, по возвращении в келлию, побеждаем был забвением. После этого, увидевшись со старцем, он сказал ему: «Знаешь ли, авва? я опять забыл, что говорил ты мне; но чтоб не беспокоить тебя, я уже не приходил к тебе». Тогда авва Иоанн сказал ему: «Зажги свечу». Он зажег. Авва Иоанн сказал: «Принеси еще других свеч и зажги от нее». Когда старец сделал это, авва Иоанн спросил его: «Убавился ли свет первой свечи от того, что ею зажжены многие свечи?» Старец отвечал: «Нет». Иоанн сказал на это: «Подобен первой свече Иоанн: если и весь Скит обратится ко мне, то не умалит благодати Христовой. Приходи ко мне, когда хочешь, без всякого сомнения». За терпение обоих Бог отъял забвение от сердца старцева. — Таков был образ действования скитских Отцов: они споспешествовали {стр. 255} преуспеянию тех, которые стремились к нему и понуждали себя к добродетели [1300].

26. Брат спросил авву Иоанна: «Что мне делать? часто приходит ко мне один из братии и берет меня на работу, а я грешен и силами телесными немощен: это обстоятельство поставляет меня в затруднительное положение. Как мне поступать в этих случаях, чтоб не нарушить заповеди?» Старец дал ему следующий ответ: «Халев сказал Иисусу Навину: четыредесяти бех лет, егда Моисей, раб Господень, из пустыни посла мя и тебе в землю сию, и ныне се, ми днесь осмьдесят и пять лет. Как тогда, тако и ныне могу входити и исходити на брань [1301]. Так и ты, если в силах входить и выходить, — выходи; если же не можешь так поступать, — сиди в келлии твоей и оплакивай грехи твои. Когда будут заставать тебя плачущим, то не будут понуждать к выходам» [1302].

27. Некоторый старец пришел в келлию аввы Иоанна и застал его спящим. Ангел стоял близ его и веял над ним. Старец увидел это и ушел. Когда авва встал, то спросил ученика своего: «Не приходил ли сюда кто в то время, как я спал?» Ученик отвечал: «Приходил такой-то старец». И уразумел авва Иоанн, что этот старец равен ему по духовному преуспеянию и что он видел Ангела [1303].

28. Поведал авва Иоанн: некоторый духовный [1304] старец жил в затворе и был знаменит в городе, и в окрестности имел великую славу. Ему было открыто: один из святых приблизился к кончине: «Поди, простись с ним прежде его отшествия». Старец сказал сам в себе: «Если я пойду днем, то стечется ко мне народ и окажет мне великую почесть: лучше пойду вечером; тьма скроет меня от всех». При наступлении вечера, с намерением утаиться, он вышел из келлии, — и вот! явились два Ангела с пылающими светильниками, посланные от Бога, чтоб освещать путь старцу. Сбежался весь город на это зрелище. Сколько думал старец избежать славы, столько был прославлен! Исполнились над ним слова Писания: всяк смиряяй себе вознесется [1305].

{стр. 256}

29. Некоторый из Отцов сказал об авве Иоанне: «Кто подобен Иоанну, который смирением своим повесил весь Скит на малом персте своем?» [1306]

30. Однажды авва Иоанн сидел в Скиту. Братия, обступив его, вопрошали его о помыслах своих. Увидел это один из старцев и, побежденный завистью, сказал ему: «Иоанн! ты подобен блуднице, которая украшает себя и умножает число любовников своих». Иоанн обнял его и сказал: «Истину говоришь, отец мой» [1307].

31. Один из учеников аввы Иоанна спросил его: «Не возмущаешься ли ты в душе твоей?» Старец отвечал: «Нет! и в душе я таков, каков по наружному поведению» [1308].

32. Авва Иоанн был духом горящий [1309]. Некоторый брат, пришедши к нему, похвалил его рукоделие. Авва, занимавшийся в то время плетением веревки, промолчал. Посетитель повторил похвалу. Авва опять промолчал. И в третий раз пришедший брат похвалил рукоделие. Тогда авва сказал ему: «Приходом твоим ты удалил Бога от меня» [1310].

33. Авва Иоанн сделал вопрос: «Кто продал Иосифа?» Один из монахов отвечал: «Братия его». Старец возразил: «Не братия, а смирение. Он мог бы объявить, что он брат их, и воспротивиться продаже. Но он умолчал, и продало его смирение; потом оно же сделало его обладателем Египта» [1311].

34. Авва Иоанн говорил: «Хотя мы — иноки и очень уничижены пред человеками, но имеем упование, что Бог почтит нас» [1312].

35. Однажды авва Иоанн находился в церкви и вздохнул, не заметив, что брат стоял сзади его. Увидев его, Иоанн поклонился ему, сказав: «Прости меня, авва! я еще не обучен монашеским правилам» [1313].

36. Однажды, во время жатвы, авва Иоанн, услышав, что один брат говорит гневно и скорбно с ближним своим, — оставил жатву и поспешно удалился.

37. Авва Иоанн поведал: «Однажды я шел по скитской дороге с своим рукоделием. Встретившись с хозяином верб{стр. 257}людов и вступив в разговор с ним, я заметил, что словами его могу быть приведен в гнев, — и немедленно бежал, оставив тут и корзины мои» [1314].

38. Сказывали о авве Иоанне, что он, пришедши в церковь Скита и услышав там, что некоторые из братий спорили между собою, возвратился к келлии своей, обошел ее три раза и после этого взошел уже в нее. Видели это некоторые из братий и спросили его: почему он поступил так. Он отвечал: «Мой слух был запечатлен словами спора: я прохаживался, чтоб очиститься и уже в безмолвии сердца взойти в келлию» [1315].

39. Авва Иоанн сказал: «Если человек имеет в душе своей залог Божественный, то может безмолвствовать в келлии своей. Также может пребывать безвыходно в келлии и тот, кто не имея Божественного залога, имеет залог мира сего. Не может пребывать в келлии не имеющий ни Божия залога, ни залога мира сего» [1316].

40. Однажды брат пришел в келлию аввы Иоанна Колова для духовной беседы. Когда настал вечер, — брат хотел возвратиться. Но душеполезная беседа продолжилась, и незаметно для них наступило утро. Авва встал, чтоб проводить брата; но беседа продлилась до шестого часа. Авва ввел опять брата в келлию; они разделили трапезу; после нее брат ушел [1317].

41. Сказывали о авве Иоанне, что плату, получаемую им за жатву, он приносил в Скит, говоря: «Мои вдовицы и сироты — все в Скиту» [1318].

42. Авва Иоанн Колов был в великом преуспеянии умной молитвы и переходил от нее в состояние духовного видения. Однажды брат пришел к нему взять корзины. Он вышел к нему и сказал: «Брат! чего ты хочешь?» Брат отвечал: «Мне нужны корзины, авва». Старец вошел в келлию, чтоб вынести корзины, и, забыв о них, сидел. Брат опять постучался, и когда {стр. 258} старец вышел, то напомнил ему о корзинах. Старец взошел в келлию, и опять сидел, забыв о корзинах. Брат постучался в третий раз. Старец вышел к нему и говорит: «Чего хочешь ты, брат?» Брат отвечал: «Корзин, авва». Старец взял его за руку, ввел в келлию, сказав: «Если тебе нужны корзины, — возьми и иди! мне недосуг» [1319].

43. Однажды хозяин верблюдов пришел к авве Иоанну, чтоб взять его корзины и увезти их, куда следовало по назначению. Авва взошел в келлию, чтоб вынести ему корзины, и, взяв одну корзину, забылся, потому что ум его был восхищен к Богу. Хозяин верблюдов опять обеспокоил его, постучавшись в двери. Авва вышел к нему; но, возвратясь в келлию, опять забылся. Хозяин верблюдов постучался в третий раз. Авва вышел к нему, и, возвращаясь в келлию, твердил: «Корзины — верблюд, корзины — верблюд». Твердил он это, чтоб снова не забыться.

44. Поведали о нем: «От необыкновенного соединения с Богом умною молитвою он не оставил ее и тогда, не поколебался, когда однажды диавол, приняв образ змея, обвился около его тела, пожирал его плоть и выкидывал ее ему на лицо» [1320].

45. Однажды в Скиту несколько старцев вкушали вместе пищу. В числе их был и авва Иоанн Колов. Некоторый пресвитер, муж великой святости, встал, чтоб подать трапезовавшим по чаше воды. Но из уважения к пресвитеру никто не согласился принять от него, кроме Иоанна Колова. Старцы удивились и сказали ему: «Как ты, меньший всех, осмелился принять услужение от пресвитера?» Он отвечал: «Когда я встаю подавать чашу, то радуюсь, если все примут ее, как получающий большую мзду [1321]: по этой же причине теперь и я принял чашу, желая доставить ближнему мзду. Как бы он не огорчился, если б никто не принял от него» [1322].

46. Авва Иоанн Колов сказал: «Желаю, чтоб человек был причастником всех добродетелей. Ежедневно, вставая рано утром, полагай начало всякой добродетели и сохраняй заповеди Божии с великим терпением, со страхом Божиим и долготерпением, в любви Божией, с великим тщанием по душе и телу, со многим смирением, в постоянном сокрушении {стр. 259} сердца, во многих молитвах и молениях, соединенных с воздыханиями, в чистоте, в обуздании языка и очей, в безгневном терпении оскорблений, в мире душевном, не воздавая злом за зло, в невнимании порокам других, в непревозношении собою, но в признании себя худшим из всех творений, в отречении от всего плотского и от всех жительствующих по плоти, в распятии, в борьбе с греховными начинаниями, в смирении духа, в благом произволении и в воздержании духовном, в посте, в плаче, в духовном рассуждении, в целомудрии, в настроении сердца благостию ко всем и в безмолвии, в труде рукоделия, в ночных бдениях, в алчбе и жажде, в холоде и наготе, в подвиге, в затворе, как бы во гробе, как бы уже умерший или ожидающий ежедневно смерти» [1323].

47. Можно с достоверностию предполагать, что преподобный Кассиан Римлянин в следующих двух повестях говорит о Иоанне Колове: «Авва Иоанн, настоятель великого общежития и многочисленного братства, посетил авву Паисия, проведшего сорок лет в отдаленнейшей пустыне. Находясь с Паисием в ближайших отношениях, Иоанн спросил у него, как у прежнего товарища своего по монашескому новоначалию, что особенно исполнил он, пользуясь уединением пустыни, в течение столь продолжительного времени, не тревожимый никем из братий? Авва Паисий отвечал: "Солнце не видело меня ядущим". "А меня гневающимся", — сказал на это Иоанн» [1324].

48. Когда авва Иоанн отходил из этой жизни, отходил в радости, как бы возвращаясь на родину, — смятенные братия окружали одр его. Они начали убедительно просить его, чтоб он в духовное наследство оставил им какое-либо особенно важное наставление, которое споспешествовало бы им к удобнейшему достижению христианского совершенства. Он воздохнул и сказал: «Никогда я не исполнял моей воли и никого не учил тому, чего сам прежде не сделал» [1326].

{стр. 260}

1. Авва Иоанн, бывший игуменом в Раифе, говорил своим инокам: «Дети мои! как бежали мы от мира, так бежим и от плотских вожделений; уподобимся отцам нашим, проводившим здесь жительство в строжайшем безмолвии и подвижничестве; не оскверним, дети мои, этого места, которое отцы наши очистили от бесов» [1327].

2. Он говорил: «Что может грех там, где покаяние? какое может иметь преуспеяние любовь там, где гордыня» [1328].

3. Он говорил: «Я видел старцев, которые прожили здесь до семидесяти лет, употребляя в пищу лишь финики и зелень» [1329].

4. Он говорил о себе, что провел в Раифской пустыне семьдесят шесть лет, подвергшись многим тяжким и лютым искушениям от бесов [1330].

5. Он говорил: «Здесь место иноков, а не торговцев» [1331].
 

Авва Иоанн, живший в горе, называемой Каламон, имел сестру, которая с детства посвятила себя святому подвижничеству. Она воспитала брата своего, этого авву Иоанна, и внушила ему, чтоб он, оставив суету мира, принял монашество. Вступив в монастырь, он не выходил из монастыря в течение двадцати четырех лет и не виделся с сестрою своею. Она же очень желала видеть, почему часто писала и посылала к нему письма, в которых просила посетить ее прежде исшествия ее из тела, чтоб ей утешиться в любви Христовой присутствием его. Иоанн извинялся, не желая выйти из монастыря. Честная раба Божия, сестра его, опять написала ему письмо, в котором было сказано: «Так как ты не хочешь прийти ко мне, — необходимо мне придти к тебе, чтоб по прошествии столь долгого времени я удостоилась поклониться святой любви твоей». Иоанн, прочитав это, очень опечалился и так рассуждал сам с собою: «Если я позволю сестре моей прийти ко мне, — это даст повод и прочим родственникам и знакомым моим навещать меня». Он решился — лучше сам посетить сестру. Он пошел к ней, взяв с собою двух братий, иноков своего монастыря. Когда они пришли к дверям уединенного дома, в котором жила сестра, — Иоанн сказал громким {стр. 261} голосом: «Благословите! примите странников!» На голос вышла сестра его с другою рабою Божиею, отворила дверь и не узнала брата своего. Он узнал ее, но не сказал ни слова, чтоб она не узнала его по голосу. Монахи, бывшие с ним, сказали ей: «Просим тебя, госпожа и мать, повели нам дать воды для утоления жажды, потому что мы устали от пути». Им подана была вода, и они пили. Потом, сотворив молитву, возблагодарив Бога и простившись с рабою Божиею, возвратились в монастырь. По прошествии нескольких дней Иоанн опять получает от сестры письмо, в котором она приглашает его прийти к ней для свидания прежде кончины ее и для совершения молитвы в ее келлии. Он написал ей ответ и послал его с монахом монастыря своего. В ответе было сказано: «По благоволению и милости Христа моего я приходил к тебе, и никто не узнал меня. Ты сама выходила к нам, подала мне воды; я принял ее из рук твоих и пил, и, возблагодарив Господа, возвратился в монастырь. Довольно для тебя, что ты видела меня. Более не стужай мне, но моли о мне непрестанно Господа нашего Иисуса Христа» [1332].
 

1. Авва Иоанн, евнух, будучи еще новоначальным, спросил некоторого старца: «Как могли вы совершать дело Божие с удобством, между тем как мы и с трудом не можем совершать его». Старец отвечал: «Причина заключается в том, что мы признавали дело Божие главным делом, а попечение о потребностях тела — делом второстепенным; у вас же заботы о потребностях тела считаются главным делом, а дело Божие — делом второстепенным. Потому-то тщетен труд ваш. Чтоб устранить учеников Своих от такой неправильной деятельности, Спаситель сказал им: маловеры! ищите прежде Царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам [1333].

2. Авва Иоанн говорил: «Великий отец наш Антоний сказал: Я никогда не предпочитал пользы своей пользе брата моего» [1334].
 

Авва Иоанн из Келлий поведал: «В Египте была блудница необыкновенной красоты, очень богатая. Ее посещали люди знатные. Однажды она пришла к церкви и хотела войти в нее: {стр. 262} но иподиакон, стоявший у дверей, не допустил ее, сказав: "Ты недостойна войти в дом Божий, потому что ты в нечистоте". Блудница настаивала, чтоб ей дозволен был вход, а иподиакон не допускал ее. Они начали спорить. Епископ, услышав шум, вышел к дверям. Блудница сказала ему: "Иподиакон не пускает меня в церковь". Епископ отвечал ей: "Невозможно войти тебе, потому что ты в нечистоте". Пораженная этим, блудница воскликнула: "Отселе я уже не буду блудодействовать". Епископ сказал на это: "Если ты принесешь сюда имение твое, то поверю, что престанешь от греха". Блудница принесла пред епископа имущество свое: он бросил его в огонь. После этого блудница, обливаясь слезами, вошла в церковь и сказала: "Если здесь так поступлено со мною, то что было бы там?" — Она принесла покаяние и соделалась сосудом избранным» [1335].
 

1. Некто из старцев поведал об авве Иоанне Персянине, что он, по изобилию в нем Божественной благодати, достиг совершенного незлобия. Жил он в Аравии Египетской. Однажды он занял у брата золотую монету и купил на нее льна для своего рукоделия. После этого пришел к нему другой брат и начал просить его, говоря: «Дай мне, авва, немного льна: я сделаю себе левитон». Авва радостно дал ему. Потом пришел к нему еще другой брат и также просил его: «Дай мне немного льна на полотенце». Старец дал и этому. И иным многим, просившим у него, давал с радостию: потому что был крайне прост сердцем. Пришел наконец к нему и ссудивший его золотою монетою, желая получить ее обратно. Старец сказал ему: «Я схожу и принесу ее тебе». Не нашедши, у кого бы занять монету, он пошел к авве Иакову, заведывавшему раздаянием милостыни, с тем, чтоб попросить у него златник для возвращения брату. Идя к авве Иакову, он увидел на дороге лежащий златник. Авва Иоанн не прикоснулся к нему, но, сотворив молитву, возвратился в келлию. Брат опять пришел, прося возвращения долга. «Я забочусь об этом», — отвечал старец и опять пошел к авве Иакову. На дороге он увидел златник на том же месте, на котором он был и прежде: сотворив молитву, старец возвратился в келлию. Брат пришел и в третий раз, прося златника обратно. Старец отвечал ему: «Непременно схожу и принесу тебе». Он пошел на то место, где {стр. 263} прежде нашел монету: она лежала там же. Сотворив молитву, он взял ее, принес к авве Иакову и сказал ему: «Авва! идя к тебе, я нашел на дороге этот златник: окажи любовь, повести в окрестности, не потерял ли кто его? если найдется потерявший, отдай ему». Авва Иаков ходил три дня и объявлял о найденном златнике; но не нашлось никого, кто бы потерял златник. Тогда старец сказал авве Иакову: «Если никто не потерял этого златника, то отдай его такому-то брату: я должен ему. Я шел к тебе просить милостыни, чтоб отдать долг, и нашел этот златник». Удивился авва Иаков, что старец, будучи должен и нашедши монету, не взял ее тотчас и не отдал долга. Было достойно удивления в авве Иоанне и следующее: если кто приходил к нему взять что-либо взаймы, то он не давал из своих рук просившему, а говорил ему: «Поди, возьми, что нужно тебе». Когда взявший приносил взятое, то старец говорил: «Положи на свое место, откуда ты взял». Если же кто не возвращал долга, то старец и не напоминал о нем [1336].

2. Поведали о авве Иоанне Персянине: когда пришли к нему злодеи — он принес умывальницу и умолял их о дозволении умыть им ноги. Злодеи устыдились, начали просить у него прощения и раскаиваться в своей злонамеренности [1337].
 

1. Авва Иосиф безмолвствовал в пустыне нижнего Египта, прилежащей городу Панефосу. Он был из первых граждан города Тмуя, имел ученость мира сего и знал хорошо греческий язык [1338].

2. Авва Пимен спросил авву Иосифа: «Научи меня: как мне сделаться монахом?» Старец отвечал: «Если хочешь обрести покой в этом и в будущем веке, то при всяком случае говори себе: я — кто? и не осуждай никого» [1339].

3. Брат вопросил авву Иосифа, говоря: «Что мне делать? Я не могу ни поститься, ни работать, ни подавать милостыни». Старец отвечал ему: «Если не можешь совершать ни одной из упомянутых тобою добродетелей, то по крайней мере храни совесть и свою и ближнего твоего от всякого зла, — и спасешься: Бог ищет от души безгрешия» [1340].

4. Поведал некоторый брат: «Пришел я однажды в нижнюю Гераклию к авве Иосифу. В монастыре его было ве{стр. 264}ликолепное древо — смоковница. При наступлении утра он сказал мне: "Поди, покушай плодов смоковницы". Была тогда пятница; я не исполнил сказанного старцем, чтоб не нарушить церковного постановления о посте. После этого умолял я его, говоря: "Бога ради объясни мне твой поступок. Ты повелел мне с утра употребить пищу, а я по причине поста не сделал этого, — и стыдно мне тебя! недоумеваю, в каком разуме дал ты мне, старец, приказание употребить пищи и что хотел выразить этим?" Авва отвечал: "Отцы сначала говорят братиям слово наиболее в виде испытания, а не прямо. Когда же увидят, что они исполняют и извращенное приказание, то уже не испытывают их неправильными приказаниями, но наставляют истине, убедившись в их послушании"» [1341].

5. Авва Лот, посетив авву Иосифа, сказал ему: «Отец мой! по силе моей я исполняю малое молитвенное правило, соблюдая умеренный пост, занимаюсь молитвою, поучением и безмолвием, стараюсь наблюдать чистоту, не принимая греховных помыслов: что надлежит мне еще сделать?» Старец встал и простер руки к небу: персты его соделались подобными десяти возжженным светильникам. Он сказал авве Лоту: «Если хочешь, — будь весь, как огнь. Не возможешь соделаться монахом, если не будешь пламенеть весь, как огнь» [1342].

6. Брат спросил авву Иосифа: «Если настанет гонение, куда лучше бежать, в мир или в пустыню?» Старец отвечал: «Поди туда, где живут православные, и поместись близ них» [1343].

7. Брат хотел выйти из общежительного монастыря и избрать жительство отшельника. Он открыл намерение свое авве Иосифу и просил у него совета. Старец сказал ему: «Живи там, где видишь, что нет ничего вредного для души твоей, и где ты можешь пребывать в мире». Брат отвечал: «Я мирствую и в общежитии и в отшельничестве». Старец сказал на это: «Положи помыслы твои как бы на весы, и где видишь больше пользы для души твоей, где достигаешь большего смирения, там и живи» [1344].

8. Один из старцев пришел к другому старцу, возлюбленному своему, чтоб вместе с ним посетить авву Иосифа. Пришедший сказал хозяину: «Прикажи ученику твоему, чтоб он приготовил в дорогу с нами осла». Хозяин отвечал: «Пригласи его, и он сделает по желанию твоему». «А как его зовут?» — спросил пришедший. «Не знаю», — отвечал хозяин. «Сколько времени живет он с тобою, что ты еще не знаешь имени его?» — опять спросил пришедший. «Два года», — отвечал хозяин. На это сказал пришедший: «Если ученик твой при тебе живет два года и ты не знаешь имени его, то зачем мне узнавать имя его для одного дня» [1345].

9. Поведали: «Когда авва Иосиф Панефосский кончался, — сидели у него старцы. Посмотрев на дверь, он увидел диавола, сидевшего у двери. Тогда, подозвав к себе ученика своего, авва сказал ему: "Подай жезл: он думает, что я состарился и не могу управиться с ним". Ученик исполнил это: авва взял жезл, и старцы видели, что диавол, в подобии собаки, пробрался в дверь и исчез» [1347].
 

Авва Иеракс жил в Нитрийской пустыне. Однажды пришли к нему бесы в образе Ангелов; искушая его, они сказали ему: «Еще пятьдесят лет тебе жить: как выдержишь такое продолжительное время в этой страшной пустыне?» Он отвечал им: «Огорчили вы меня, назначив мне жить немного лет: я приготовился к терпению на двести лет». Услышав это, бесы удалились, испуская вопли [1348].
 

1. Поведали о авве Кронии, что он принадлежал к числу старейших учеников Антония Великого. Ему было сто десять лет. Он стяжал и удержал до старости такое смирение, что, наставляя других, постоянно укорял себя [1349].

2. Брат вопросил авву Крония: «Что делать мне с забывчивостию, которая пленяет ум мой и столько обладает мною, что я по причине ее впадаю в грехи?» Старец отвечал ему: «По причине порочного жительства сынов Израиля иноплеменники пленили кивот Господень, увезли с собою и поставили в храме Дагона, бога своего. Тогда Дагон пал на лицо свое пред кивотом Господним». Брат спросил: «Что означается этим?» Старец отвечал: «Если забывчивость возобладает умом человека на основании причин, производящих эту забывчивость, то {стр. 267} она приводит и к явному исполнению требования страстей. Если ум, отвергнув основания, на которых зиждется забывчивость, обратится к Богу и взыщет Его, воспоминая о разлучении души с телом и о последующем за этим разлучением Суде, то забывчивость немедленно оставляет человека и совершенно исчезает. Этому научает и Писание. Егда возвратився воздохнеши, говорит оно, тогда спасешися и уразумевши, где еси был» [1350].

3. Брат вопросил авву Крония: «Каким деланием достигает человек смиренномудрия?» Старец отвечал: «Страхом Божиим». Брат снова спросил: «Каким деланием приходит человек в страх Божий?» Старец отвечал: «По мнению моему должно отрешиться от всего, возложить на себя телесные труды и всеусильно содержать в себе памятование о исходе души из тела» [1351].

4. Брат сказал авве Кронию: «Скажи мне назидательное слово». Авва отвечал ему: «Когда Елисей пришел к соманитянке, то нашел ее чуждою сношений с кем-либо; по пришествии же пророка она зачала и родила сына». Брат спросил: «Какое значение имеют эти слова». Старец отвечал: «Когда душа пребывает в трезвении, хранит себя от вражеского искушения и не исполняет своих похотений, тогда приходит к ней Дух Божий, — и она, быв бесплодною в своем одиночестве, получает способность зачать и родить» [1352].

5. Сказал авва Кроний: «Если б Моисей не привел овец своих к подошве горы Синайской, то не увидел бы огня в купине». Брат спросил: «Что означается таинственно купиною?» Старец отвечал: «Купиною означаются телесные подвиги, по свидетельству Писания, которое говорит: подобно есть Царствие Небесное сокровищу, сокровену на селе [1353]. Брат сказал на это: «Следовательно, без телесного подвига человек не возможет достичь никакого благодатного состояния!» Старец отвечал: «Об этом ясно свидетельствует Писа{стр. 268}ние. Взирающе, говорит оно, на началника веры и совершителя Иисуса, Иже вместо предлежащим Ему радости, претерпе крест [1354]. И Давид говорит: аще дам сон очима моима, и веждома моима дремание [1355].

6. Авва Кроний [1356] поведал: «Авва Исидор Пелусийский рассказывал нам следующее: «Во время пребывания моего на Синайской горе был там брат очень подвижной жизни, притом весьма красивый собою. В церковь приходил он в ветхой короткой келейной мантии, которая была вся в заплатах. Видя его в таком одеянии посреди множества братий, однажды я сказал ему: "Брат! ты видишь, что все братия присутствуют в церкви в приличном одеянии, подобно Ангелам: почему же ты приходишь всегда в такой одежде?" Он отвечал: "Авва! прости меня: у меня нет другой одежды". Я пригласил его в мою келлию, дал ему левитон и все, в чем он нуждался. С этого времени он одевался подобно прочим братиям, и был вид его, как вид Ангела. Встретилась отцам нужда послать к императору десять братий по некоторому делу. В число отправляемых отцы включили и этого брата. Услышав об этом, он пал пред отцами и сказал им: "Простите меня ради Господа! я раб одного из тамошних вельмож: если он узнает меня, то снимет с меня монашество и принудит снова вступить в услужение к себе". Отцы, поверив сказанному, оставили его. Впоследствии же сделалось известным от некоторого посетителя, коротко знавшего этого брата, что в мирской жизни он имел сан епарха, но сказал так о себе, чтоб остаться в неизвестности и чтоб не произвести молвы между человеками». — С такою тщательностью избегали отцы славы мира сего и удобств временной жизни» [1357].

1. Поведал авва Пимен о авве Коприи: он достиг такого преуспеяния, что будучи болен и лежа неподвижно на постели, воссылал благодарение Богу за болезнь и постоянно отсекал свою волю. Приходившим к нему братиям он советовал переносить скорби с благодарением Бога и говорил: «Блажен, кто переносит скорби с благодарением» [1358].

{стр. 269}

2. Однажды скитские братия собрались для рассуждения о Мелхиседеке; пригласить же авву Коприя в собрание свое позабыли. Спустя несколько времени они позвали его и предложили ему вопрос о Мелхиседеке. Коприй трижды положил руку на уста, говоря при каждом разе: «Горе тебе, Коприй! горе тебе, Коприй! горе тебе, Коприй! ты оставил делание, заповеданное тебе Богом, и исследуешь то, чего Он не требует от тебя». Братия, услышав это, разошлась по келлиям.
 

Авва Кир дал совет брату, боримому блудными помыслами и мечтаниями, убегать общества женщин и прилежнее заниматься молитвою.

1. Брат спросил авву Ксоя: «Если я выпью три чаши вина, — не много ли этого?» Авва отвечал: «Если нет диавола, то не много; если же он тут, то много. Вино — враг монахов, живущих по Богу».

2. Некоторый из отцов поведал о авве Ксое Фивейском следующее. Ходил он однажды на Синайскую гору. Возвращаясь оттуда, он встретился с братом, который, воздыхая, сказал ему: «Авва! страждем от бездождия». Старец отвечал: «Почему вы не молитесь и не просите Бога?» Брат сказал: «И молимся, и просим; но дождя нет». «Видно вы молитесь не {стр. 270} усердно, — отвечал на это старец— хочешь ли увериться, что это так?» С этими словами он простер руки к небу, начал молиться, и дождь пошел немедленно. Брат, увидев это, пришел в величайшее удивление, пал на лицо свое пред старцем, а старец очень поспешно удалился. О случившемся брат рассказал всем; все, слышавшие, прославили Бога [1359].
 

1. Сказал авва Лонгин: Как мертвец не ест, так и смиренный не может осудить человека, хотя бы даже видел его поклоняющимся кумирам» [1360].

2. Он сказал: «Молчание приводит к плачу, а плач очищает ум и соделывает его безгрешным» [1361].

3. Авва Лонгин имел обильное умиление при совершаемых им молитве и псалмопении. Ученик его однажды сказал ему: «Таково ли духовное правило, чтоб инок всегда плакал при совершаемых им молитвах?» Старец отвечал ему: «Истинно так, сын мой: таково правило, требуемое Богом. Бог сотворил человека не для плача, но для радости и веселия, чтоб он прославлял Бога чисто и безгрешно, как прославляют Его Ангелы; но человек, извергшись в падение, понуждался в плаче. Где нет греха, там нет нужды в плаче» [1362].

4. Вопросил авва Лонгин, в новоначалии своем, авву Лукия о трех помыслах, сказав, во-первых: «Хочу быть странником». Старец отвечал: «Если не удержишь языка твоего, то не возможешь быть странником, куда бы ты ни пошел». Потом сказал Лонгин: «Хочу есть чрез день». На это отвечал старец Лукий: «Сказал пророк Исаия: аще слячеши яко серп выю твою, ниже тако наречеши пост приятен [1363]. Все внимание обрати на то, чтоб воздерживаться от порочных мыслей». В-третьих, сказал Лонгин: «Хочу удалиться от человеков». Старец отвечал: «Если прежде не приведешь себя в правильное настроение, пребывая между человеками, то не возможешь стяжать его, живя наедине» [1364].
 

1. Авва Макарий Великий говаривал скитской братии, когда распускал собрание их: «Убегайте, братия». Один из стар{стр. 271}цев сказал ему: «Отец! куда бежать нам далее этой пустыни?» Тогда Макарий положил перст на уста свои и сказал: «Этого убегайте». Сказав, он пошел в келлию, и, затворив двери, пребывал один [1365].

2. Он сказал: «Совершенство доставляется тем, когда не осуждаем никого, ниже в чем малейшем, а осуждаем только себя, и когда претерпеваем досаждения (оскорбления)».

3. Он сказал: «Если хочешь спастись, то будь мертв, не принимая ни бесчестия человеческого, ни чести (то есть не сочувствуя им и не трогаясь ими), подобно мертвым, и возможешь спастись» [1366].

4. Говорили о авве Макарии, что он был как Бог земной: потому что как Бог покрывает мир, так и он покрывал недостатки братии, видя, как бы не видя, и слыша, как бы не слыша [1367].

5. Говорил авва Макарий: «Истинный монах тот, кто во всем побеждает себя. Если, исправляя ближнего, движешься на гнев, то исполняешь свою страсть. Для спасения ближнего не должно губить себя» [1368].

6. Отцы Нитрийской горы послали к великому отцу Макарию в Скит (пустыня Скит была по соседству с пустынною горою Нитрийскою) с следующим приглашением: вместо того чтоб подыматься к тебе всему иноческому населению горы, умоляем тебя прийти к нам, чтоб мы увидели тебя прежде, нежели ты отойдешь ко Господу. Когда Макарий пришел в гору, стеклось к нему все многочисленное братство. Старцы просили его, чтоб он сказал назидательное слово братии. Он, прослезившись, сказал им: «Братия! очи ваши да испустят слезы прежде отшествия вашего туда, где слезы наши будут жечь наши тела». Все заплакали и, пав ниц, сказали: «Отец, молись за нас» [1369].

7. Авва Макарий Великий обрел в глубокой пустыне двух отшельников, достигших христианского совершенства и превосшедших естество, так что они даже не нуждались в одежде. Он спросил у них: «Как возмогу быть истинным монахом?» Они отвечали: «Если человек не отречется от всего, принадлежащего миру, то он не может быть монахом». Святой Макарий сказал им: «Я немощен и не могу проводить такого жи{стр. 272}тельства, какое проводите вы». На это они отвечали: «Если ты немощен, то безмолвствуй в келлии твоей, оплакивая грехи твои».

8. Однажды, когда святой Макарий сидел в келлии своей, — предстал ему Ангел, посланный от Бога, и сказал: «Макарий! не бойся нападения невидимых врагов, потому что наш благий Владыка не отступит от тебя и не престанет поддерживать тебя. Мужайся, укрепляйся, храбро побеждай начала и власти противные; но деланием твоим на превозносись, чтоб Божественная помощь не оставила тебя, чтоб ты не пал падением дивным». Блаженный Макарий отвечал, обливаясь слезами: «Чем превозноситься мне, когда душа моя, подобно развратной блуднице, питается смрадом нечистых помышлений, приносимых бесами» [1370].

9. Божественный Макарий от трудов постничества, от многих и различных браней имел измененным самое тело, которое походило на тень [1371].

10. Однажды авва Макарий, ходя по пустыне, нашел лежавший на земле человеческий череп. Когда авва прикоснулся пальмовою палкою, которая была у него в руке, к черепу, — череп издал из себя голос. Старец сказал ему: «Кто ты?» Череп отвечал: «Я был жрецом идолопоклонников, которые жили в этом месте, а ты — авва Макарий, имеющий в себе Святого Духа Божия; когда, умилосердясь на теми, которые находятся в вечной муке, ты молишься о них, то они получают некоторое утешение». Старец спросил: «В чем состоит это утешение?» Череп отвечал: «Сколько отстоит небо от земли, столько огня под ногами нашими и над нашими головами. Мы стоим посреди огня, и никто из нас не поставлен так, чтоб видел лицо ближнего своего». Тогда старец, обливаясь слезами, сказал: «Горе тому дню, в который родился человек, если только таково утешение в муке!» К этому старец присовокупил: «Есть ли мука, более тяжкая этой?» Череп отвечал: «Ниже {стр. 273} нас мука больше». Старец сказал: «Кто в ней?» Череп: «Нам, не ведавшим Бога, оказывается хотя некоторое милосердие; но те, которые познали Бога и отреклись от Него, и не исполняли воли Его, находятся ниже нас». После этой беседы старец предал череп земле [1372].

11. Брат просил авву Макария сказать ему слово спасения. Старец сказал: «Должно убегать людей, пребывать в келлии, непрестанно плакать о грехах, воздерживать язык и чрево: это выше всех добродетелей» [1373].

12. Однажды авва Макарий, идя в Нитрийскую гору в сопровождении ученика своего, повелел этому ученику идти несколько впереди себя. Ученик, ушедши на некоторое расстояние вперед, повстречался с идольским жрецом, который куда-то очень спешил, неся большой отрубок дерева. Ученик воскликнул ему: «Куда бежишь, демон?» Жрец, рассердившись, прибил его жестоко, оставил едва дышавшим, и снова поспешно продолжал путь свой. Прошедши немного, он встретился с блаженным Макарием, который приветствовал его так: «Здравствуй, трудолюбец, здравствуй!» Жрец, удивившись, отвечал: «Что нашел ты во мне доброго, чтоб приветствовать меня?» Старец сказал: «Сделал я тебе приветствие, потому что увидел тебя трудящимся и заботливо спешащим куда-то». Жрец на это: «От приветствия твоего я пришел в умиление и понял, что ты — великий служитель Бога; напротив того, другой, не знаю какой, окаянный монах, повстречавшись со мною, обругал меня; за то я и прибил его». С этими словами он пал к ногам Макария, обнял их и воскликнул: «Не оставлю тебя, доколе не сделаешь меня монахом». Они пошли вместе. Дошедши до того места, где лежал избитый монах, они подняли его и отнесли на руках в церковь, потому что он не мог идти. Братия горы, увидев, что жрец идольский идет вместе с блаженным Макарием, очень удивились этому. Жрец принял христианство, а потом и монашество; наставленные примером его, многие из идолопоклонников обратились к христианству. По этому случаю сказал авва Макарий: «Слово гордое и злое {стр. 274} направляет к злу и добрых людей, а слово смиренное и благое обращает к добру и злых людей» [1374].
 

1. Сказал авва Матой. «Предпочитаю правило легкое, но постоянно совершаемое, правилу трудному в начале, но скоро потом оставляемому» [1375].

2. Он сказал: «Человек чем более приближается к Богу, тем более видит себя грешным» [1376].

3. Он говорил: «Когда я был молод, то полагал, что делаю, может быть, что-либо доброе; теперь, состарившись, вижу, что не имею ни одного доброго дела» [1377].
 

1. Брат пришел в скит к отцу Моисею и просил у него назидательного слова. Старец сказал ему: «Поди, пребывай в твоей келлии, и келлия научит тебя всему» [1378].

2. Он сказал: «Те из нас, которые были побеждены плотскою страстию, не обленимся приносить покаяние и оплакивать себя, прежде нежели постигнет плач, имеющий объять нас по причине осуждения нашего. Когда же плачем, не будем возвышать глас воздыхания, да не уведает шуйца, что творит десница. Шуйца есть тщеславие» [1379].

3. Брат спросил авву Моисея: «Что должен делать человек при всякой, случающейся с ним напасти или при нашествии всякого вражеского помышления?» Старец отвечал: «Должен плакать пред благостию Божиею, что она помогла ему, и вскоре ощутит спокойствие, если будет молиться разумно» [1380].

4. Брат вопросил авву Моисея: «Что помогает человеку во всяком труде его?» — Старец сказал: «Бог, потому что говорит Писание: Бог нам прибежище и сила, помощник в скорбех обретших ны зело» [1381].

5. И еще брат спросил: «Что происходит от пощения и бдения, совершаемых человеком?» Старец сказал: «Они укрощают тело и смиряют душу, как говорит Писание: виждь смирение и труд мой, и остави вся грехи моя [1382]. Если душа принесет эти плоды, то Бог милует ее ради их [1383].

{стр. 275}

6. Сказал старец: «Когда раб возложит укоризну на себя (обвинит себя) и скажет: я согрешил, — немедленно господин его милует его» [1384].

7. Сказал авва Моисей: «Если будем внимательны к своим грехам, то не будем смотреть на грехи ближнего. Безумно — оставить своего мертвеца и идти плакать над мертвецом ближнего» [1385].

8. Он сказал: «Умереть для ближнего значит: ощущать грехи свои и не помышлять ни о ком другом, хорош ли он или худ. — Не делай никому зла и ни о ком не мысли зла в сердце твоем. Не презирай того, кто поступает худо. Не входи в общество с человеком, вредящим своему ближнему, и не радуйся с тем, который делает зло другому. Не укоряй никого, но говори: Бог знает каждого. Не соглашайся с клеветником, не забавляйся его злоречием; но и не питай ненависти к тому, кто поносит ближнего своего. Вот что значит не осуждать, по Писанию: не судите, да не судими будете [1386]. Не имей вражды ни с кем, и не питай вражды в сердце твоем, не ненавидь и того, кто враждует на ближнего своего. В этом-то и состоит мир. Утешай себя тем, что труд — кратковременен, а упокоение за него вечно, по благодати Бога-Слова» [1387].
 

Авва Мегефий говорил: «Прежде, когда мы собирались друг к другу и беседовали о пользе душевной, укрепляя друг друга, — мы уподоблялись стройным полкам и восходили на небо. Ныне, когда собираемся, чтоб злословить друг друга, — мы нисходим во ад» [1388].
 

Сказал авва Нестерон Великий: «Старайся ежедневно представлять себя Богу чуждым греха. Молись Богу так, как бы ты видел Его: потому что Он точно видит тебя» [1389].
 

1. Сказал авва Ор ученику своему: «Убегающий от вещества приближается к невещественному; собирающий же вещи отлучает себя от невещественного» [1390].

2. Авва Ор говорил: «Венец монаха — смиренномудрие» [1391].

3. Авва Ор говаривал ученику своему Павлу: «Наблюдай и наблюдай за собою, чтоб никогда не приносить чужих ре{стр. 276}чей в эту келлию», то есть в келлию, в которой безмолвствовал авва Ор. Существенно нужно для безмолвника, по возможности, совершенное уклонение от вмешательства, даже вниманием ума и участием сердца, в дела сего мира и в чужие дела [1392].

4. Об авве Оре сказывали, что он никогда не лгал и не божился, никому не желал зла и без крайней нужды не говорил [1393]. Этого правила в поведении держались все святые иноки.

5. Авва Сисой сказал авве Ору: «Дай мне наставление». Авва Ор спросил его: «Имеешь ли ты доверенность ко мне?» Авва Сисой отвечал: «Имею». Тогда авва Ор сказал ему: «Иди, исполни то, что видишь во мне». «Что же я должен видеть в тебе, отец?» — спросил авва Сисой. Старец сказал ему: «Я почитаю себя худшим всех людей» [1394].

6. Авва Ор говорил: «Злословие есть смерть души» [1395].

7. Еще говорил: «Какая бы ни постигла тебя скорбь, не обвиняй в ней никого, кроме себя, и говори: это случилось со мною за грехи мои» [1396].
 

1. Авва Пимен Великий выразил с детства особенное расположение к монашеству как к духовной науке, как к науке из наук. Тщательное изучение глубоких изречений этого Отца, облеченных в необыкновенную простоту слова, доказывает, что он достиг самого правильного самовоззрения. Достигал он его при свете Евангелия, стяжал он его при свете благодати Святого Духа, обильно осенившей его блаженный подвиг. При посредстве этого подвига он увидел в себе падение человечества, состояние общения и плена, в которых оно находится по отношению к падшим духам, увидел в себе погибель человечества, необходимость Искупителя и что этот Искупитель есть Господь и Бог наш, Иисус Христос. Понуждая падшее естество к исполнению евангельских заповедей, преподобный Пимен опытно узнал, что исполнение этих заповедей, противное и враждебное падшим воле и разуму человеческим, исцеляет наше естество от недуга и заразы, произведенных в нем падением, исцеляет с тою решительностию и силою, которая свойственна одному Божественному врачевству. Никакое человеческое нра{стр. 277}воучение, никакая человеческая мудрость не могут производить такого действия на человека, не могут производить тени того действия, какое производят евангельские заповеди, когда человек исполняет их. Они изменяют ум, сердце, тело. В эту великую тайну проник преподобный Пимен, по всей справедливости названный Великим. Он посвятил всего себя, все силы души и тела разумному монашескому подвигу, деланию душевному, дав значение подвигу телесному настолько, насколько он необходим для содействия подвигу душевному, отнюдь не в ущерб второму, отнюдь не для собственного его достоинства. С самоотвержением, с попранием правды своей и человеческой, с решительным невниманием к мнению человеческому Пимен всецело стремился к исполнению правды Божией, откровенной во Евангелии. Он устранял от себя и от ближних, прибегавших к его советам, все, чем нарушается правильность самовоззрения, даруемого истинным смирением, которым преисполнено и дышит евангельское учение. Без правильного самовоззрения воззрение на ближних, на самые добродетели, на подвиг иноческий, на христианство не может не быть ошибочным или недостаточным в большей или меньшей степени. Это докажется опытно многими случаями, которые здесь упомянутся, в которых проявлялось разногласие между Пименом Великим и некоторыми современными ему отцами, святыми по жизни. Правильность и верность подвига, которого неуклонно держался преподобный Пимен, засвидетельствованы Богом, излившим на Пимена величайшие благодатные дары. Изречения его, его образ мыслей всегда всеми святыми иноками признавались драгоценным, бесценным сокровищем, духовным заветом и наследием православному монашеству. Святой Пимен имел какую-то особенную природную основательность ума, чуждую легкомыслия, имел какое-то природное благоразумие, чуждое высокомудрия: эта черта заметна и в преподобном Феодосии Печерском.

2. Авва Пимен жил в V веке. В это время монашество в Египте достигло величайшего развития и совершенства. Еще дитятею Пимен беседовал с величайшими Отцами и напоявался их учением. Посещал он преподобного Павла, бывшего в дружеских отношениях с знаменитым Нитрийским подвижником пустынножителем Паисием Великим. Отрок возгорелся желанием видеть Великого и просил Павла доставить ему это. Павел затруднялся. «Ты молод, дитя, — говорил он {стр. 278} Пимену, — и мы приходим к Великому безмолвнику не без предварительного обсуждения и лишь по существенной нужде». Пимен просил по крайней мере дозволения сопутствовать Павлу с условием, что он не обеспокоит Великого, не войдет к нему в келлию, а удовлетворится тем, что, стоя вне, услышит звук его голоса. На таком условии Павел согласился взять отрока. Они пришли к Паисию; Павел взошел в келлию, а Пимен остался вне. Паисий, приняв с любовию Павла, немедленно спросил о Пимене и повелел ввести его к себе. Когда вошел Пимен к Великому, Великий заключил его в свои объятия, благословил и сказал Павлу: «Поверь мне, возлюбленный Павел, что это дитя спасет души многих и многие при посредстве его сподобятся райских обителей: с ним рука Божия» [1397].

3. Не видно, чтоб преподобный Пимен в новоначалии своем находился в послушании у какого-либо старца; видно то, что он тщательно руководствовался советами многих великих иноков, которыми в те благословенные времена обиловал Египет. Однажды он пошел к некоторому старцу с намерением вопросить его о трех помыслах. Пришедши к старцу, он забыл один из трех помыслов. После беседы с старцем Пимен возвратился к своей келлии; только что он взялся за ключ, чтоб отпереть келлию, как вспомнил то, о чем забыл сказать старцу. Оставив ключ в двери, он возвратился к старцу. Старец спросил о причине столь скорого возвращения. «Я взялся за ключ, — сказал Пимен, — чтоб отпереть келлию, и вспомнил о забытом помысле: почему, не отворив келлии, возвратился». Расстояние между келлиями было очень значительное. Старец сказал ему: «Ты пастырь Ангелов, имя твое прославится во всей земле Египетской» [1398].

4. Рассказывали об авве Пимене, что он безмолвствовал в Скиту с двумя братиями своими по плоти. Меньший оскорблял его. И сказал Пимен другому брату: «Меньший брат возмущает наше безмолвие: встанем, уйдем отсюда». Не сказав ничего меньшему брату, они ушли. Брат, заметив, что они долго не возвращаются, вышел из келлии посмотреть где они, {стр. 279} и увидел, что они уже далеко. Тогда с криком побежал он вслед за ними. Авва Пимен сказал брату, шедшему с ним: «Пождем брата, потому что он трудится». Они остановились. Меньший брат, настигши их, спросил: «Куда идете вы, оставя меня?» Старец отвечал ему: «Мы уходим от тебя, потому что ты разрушаешь наше жительство». Меньший брат сказал на это: «Истинно, истинно говорю вам: куда вы ни пойдете, пойду и я с вами». Старец, видя незлобие его, сказал другому брату: «Он поступает так не намеренно; но враг употребляет его в свое орудие». И возвратились они в свою келлию [1399].

5. Меньший брат аввы Пимена, Паисий, завел знакомство с некоторыми монахами из других келлий, в противность желанию Пимена. Пимен пошел к авве Аммону и сказал ему: «Мой брат Паисий завел знакомство с посторонними лицами, от чего я не имею покоя». Авва Аммон отвечал ему: «Пимен! и еще ли ты жив? поди пребывай в келлии твоей, и имей в сердце твоем, что протек уже год, как ты в могиле» [1400].

6. Однажды Паисий поссорился с одним из посетителей своих и подрался с ним до пролития крови. Авва Пимен сидел тут и не сказал им ни слова. В это время взошел к ним авва Анув, старший между братиями по годам, и, увидев случившееся, обратился с упреком к авве Пимену за то, что Пимен не позаботился о примирении поссорившихся. Пимен отвечал: «Они братия, и помирятся». Анув повторил упрек; тогда Пимен отвечал: «Я положил в сердце моем, что меня здесь не было» [1401].

7. После того как авва Пимен и авва Анув удалились в пустыню, — мать их пожелала видеть их: она часто приходила к их келлии и уходила, не достигнув желаемого. Высмотрев удобную минуту, она неожиданно явилась пред ними в то время, как они шли в церковь. Увидев ее, монахи поспешно возвратились в келлию и заперли за собою дверь. Она встала перед дверьми и с плачем призывала их. Тогда авва Анув подошел к авве Пимену и сказал: «Что делать нам с материю нашею, которая плачет у дверей?» Авва Пимен пошел к дверям: услышав, что она продолжает плакать, он, не отворяя дверей, сказал ей: «Зачем ты так кричишь и так плачешь, будучи уже истощена старостью?» Она, узнав голос {стр. 280} сына, закричала еще сильнее, говоря: «Потому что я хочу видеть вас, сыновей моих! Что из того, если увижу вас? Не я ли мать ваша? Не я ли родила вас? Не я ли вскормила вас сосцами моими? Я уже вся в сединах! Когда я услышала твой голос, — возмутилась вся внутренность моя!» Пимен сказал ей: «Здесь ли хочешь видеть нас или в будущем веке?» Она отвечала: «А если здесь не увижу вас, сыновей моих, то увижу ли там?» Пимен: «Если с благодушием откажешься от свидания здесь, то наверно увидишь там». Этими словами она утешилась и пошла с радостию, говоря: «Если наверно увижу вас там, то здесь уже не хочу видеть» [1402].

8. Паисий, брат аввы Пимена, нашел небольшой сосуд с златницами. Он сказал старшему брату своему Ануву: «Ты знаешь, что слово аввы Пимена очень жестоко: пойдем, выстроим себе келлию в другом месте и будем безмолвствовать спокойно». Авва Анув отвечал ему: «Нам не на что выстроить келлию». Тогда Паисий открыл ему о своей находке. Это очень опечалило авву Анува, который понял, что находка может быть причиною душевной погибели для Паисия. Однако он сказал: «Пойдем, выстроим келлию на той стороне реки». Авва Анув взял у Паисия сосуд с златницами и завил в куколь свой. Когда они переправлялись чрез реку и были на средине ее, — авва Анув представился, что он запнулся и выронил сосуд с златницами в реку. Сделав это, он начал скорбеть, а авва Паисий утешал его, говоря: «Не скорби, авва, о златницах: пойдем опять к брату нашему». Они возвратились и жили в мире [1403].

9. Брат попросил наставления у аввы Пимена. Старец сказал ему: «Доколе котел разогрет горящим под ним огнем, дотоле не дерзает прикасаться к нему ни муха, ни какое другое пресмыкающееся. Когда же котел остынет, тогда свободно садятся на него все гады. Подобное этому совершается и с иноком. Доколе инок пребывает в духовном делании, дотоле враг не находит возможности победить его».

10. Преподобный Пимен Великий говаривал: «Монаху всего нужнее иметь постоянно трезвящийся ум» [1404].

11. Он говорил: «Начало зол — молва» [1405].

12. Однажды авва Исаак сидел у аввы Пимена. В это время раздался голос петуха, и спросил авву Пимена авва Исаак: «Авва! здесь есть петухи?» Пимен отвечал ему: «Исаак! зачем ты принуждаешь меня говорить об этом? ты и подобные тебе слышат петухов, а тому, кто трезвится, нет дела до них» [1406].

13. Авва Пимен, авва Анув и прочие братия их, числом пять, сыны одной матери, приняли монашество в Скиту. На эту пустыню сделало нападение варварское племя Мазики; они разорили хижины монахов и умертвили многих из отцов. В числе убитых был и преподобный Моисей Мурин. Пимен и братия его спаслись бегством из Скита. Они пришли в место, называемое Ференуф, и все семь остановились на время там в опустевшем идольском храме, с намерением обсудить избрание места для постоянного жительства. При этом авва Анув сказал авве Пимену: «Сделай милость, ты и братия, исполните мою просьбу: в течение этой недели будем жить каждый отдельно в молчании, не сходясь для беседы». Авва Пимен отвечал: «Сделаем по желанию твоему». Они и поступили так. В храме стояла каменная статуя. Анув, вста{стр. 282}вал ежедневно рано утром, кидал камнями в лицо статуи, а вечером подходил к ней и просил прощения. Так делал он в течение всей недели. В субботу братия сошлись вместе, и сказал авва Пимен авве Ануву: «Видел я, авва, что ты в течение этой недели кидал каменьями в лицо статуи, а потом поклонялся ей и просил у нее прощения: верующий во Христа не должен кланяться идолу». Старец отвечал: «Сделал это я для вас. Когда, как вы видели, я кидал камнями в лицо статуи, произнесла ли она что? рассердилась ли она?» Авва Пимен отвечал: «Нет». Анув: «Опять, когда я просил у нее прощения, смутилась ли она? сказала ли: не прощаю?» Авва Пимен отвечал: «Нет». На это сказал авва Анув: «Так и мы, семь братьев, если желаем проводить жительство вместе, — будем подобны этой статуе, которая от оскорблений, нанесенных ей, не возмущается гневом, а при смирении, оказываемом пред нею, не тщеславится и не надмевается. Если же вы не хотите вести себя таким образом, — вот! четверо врат у этого храма: пусть каждый идет, куда хочет, и выбирает место для жительства, какое хочет». Братия пали ниц пред аввою Анувом, дали обещание поступать по его совету и пребыли вместе в великом смирении и терпении многие годы, с одною целию стремления к христианскому совершенству. В ночи они спали четыре часа, четыре часа проводили в псалмопении и четыре в рукоделии. Днем они занимались попеременно молитвою и рукоделием до шестого часа, выделывая разные вещи из пальмовых ветвей. До девятого часа занимались чтением, а после этого приготовляли себе пищу, собирая некоторые полевые травы. «Впоследствии, — рассказывал авва Пимен, — мы провели все время жизни нашей в труде, подчиняясь распоряжениям аввы Анува. Одному из нас он поручил хозяйство наше: мы ели то, что было предлагаемо нам; никто из нас не позволял себе сказать: дай мне чего-нибудь другого, или: я этого не хочу. Таким образом мы провели всю жизнь нашу в безмолвии и мире» [1407].

14. По разорении Скита варварами Пимен с братиями своими жил в разных местах. Об одном из таких мест братия его сказали ему: «Уйдем отсюда, потому что здешние монастыри смущают нас и мы губим души наши. К тому же и дети плачем своим нарушают наше безмолвие». Авва Пимен отвечал: «Вы хотите бежать отсюда, чтоб не слышать ангельских голосов!» [1409]

{стр. 284}

15. Однажды пришли пресвитеры в тот монастырь, в котором имел жительство авва Пимен. По этому случаю вошел к нему авва Анув и сказал ему: «Не пригласить ли теперь пресвитеров в нашу келлию?» Сделав этот вопрос, он стоял долго; но Пимен ничего не отвечал ему, и он вышел огорченный. Сидевшие у Пимена спросили его: «Отец! отчего ты не отвечал ему?» На это Пимен сказал им: «Это дело не относится до меня, потому что я умер. Умерший не говорит. Не вменяйте меня, что я живу с вами здесь» [1410].

16. Однажды местный правитель взял под стражу одного из сродников аввы Пимена. Другие сродники пришли к авве и просили его, чтоб он сходил к правителю и походатайствовал за заключенного. Авва отвечал им: «Дайте мне сроку три дня, и тогда я схожу». В течение этих трех дней он молил Бога так: «Господи! не дай мне успеха в этом деле: иначе не попустят меня пребыть в месте этом, непрестанно вовлекая в мирские попечения». По прошествии трех дней он пришел к правителю для ходатайства о сроднике своем. Правитель сказал ему: «Авва! за разбойника ли ты просишь?» Получив такой ответ, старец возрадовался, что не дано ему было Богом успеха в этом деле [1411].

17. Впоследствии другой правитель страны, наслышавшись о блаженном Пимене, захотел видеть его и послал к нему нарочного, прося позволения посетить его. Это очень опечалило Пимена. Он размышлял сам с собою. «Если знатные особы начнут приветствовать и уважать меня, явно, что множество людей из народа начнет стекаться ко мне, а этим по необходимости возмутится мое безмолвие и в нем сокровенное умное делание, причем не неудобно, по действу лукавого демона, отступить от меня благодати смирения, которое я старался стяжать от юности моей с великим трудом при помощи Божией, а мне — увязнуть в сетях тщеславия». Рассудив так, он {стр. 286} отказался от свидания с правителем и не принял его. Огорчился на это правитель и сказал своим окружающим: «То, что я не удостоился видеть человека Божия, приписываю своим грехам». Однако не оставило правителя сильнейшее желание увидеть святого мужа каким бы то ни было образом. Он придумал следующее средство для доставления себе этого свидания: велел схватить сына сестры блаженного Пимена и посадить его в тюрьму, чтоб по этому обстоятельству старец или принял правителя к себе, или сам пришел к правителю для ходатайства о племяннике. При этом правитель сказал приближенным своим: передайте святому старцу, чтоб он не огорчался моим поступком, потому что племянник его тотчас будет выпущен из тюрьмы, если старец придет ко мне; вина племянника, впрочем, такова, что он не может быть выпущен из тюрьмы, не подвергшись наказанию». Мать юноши, сестра святого Пимена, услышав это, пошла в пустыню, где жил брат ее, встала перед дверьми его келлии, прося его с плачем и рыданием, чтоб он пошел к правителю и попросил его о сыне ее. Но блаженный Пимен не только не отвечал ей ничего, но даже не отворил дверей и не вышел к ней. Тогда она стала осыпать его ругательствами. «Жестокий, — вопияла она, — нечестивец, железносердечный! как тебя не склоняет к милосердию столь горький плач мой? У меня один сын, и тот находится в опасности подвергнуться смерти!» Тогда старец велел брату, который прислуживал ему, сказать ей: «Пимен детей не родил, и потому не имеет скорби о них». Правитель, услышав это, сказал друзьям своим: «Передайте ему, чтоб он, по крайней мере, написал письмо ко мне, и я отпущу племянника его». Тогда, будучи уговорен многими, старец написал к правителю следующее: «Да повелит благородие твое тщательно исследовать вину заключенного, и, если он сделал что, достойное смерти, пусть умрет, пусть насильственною смертию очистит в нынешнем веке свое преступление, чтоб избежать вечной муки в геенне. Если же он не сделал ничего достойного смертной казни, то учини о нем распоряжение, указываемое законами». Правитель, получив это письмо, тотчас выпустил юношу из тюрьмы [1416].

18. Однажды значительное число старцев пришло к авве Пимену. Один из его родственников имел сына, у которого от {стр. 287} действия болезни, причиненной диаволом, искривилось лицо и поворотилось назад. Отец отрока, увидев множество старцев, пришел с сыном к келлии старца и сидел вне ее, плача. Один из старцев случайно вышел из келлии, и увидев его, спросил: «О чем ты плачешь?» «Я — родственник аввы Пимена, — отвечал плакавший человек. — Видишь, какая напасть случилась с сыном моим! Я намеревался было привести его к старцу, но побоялся: потому что он даже не хочет видеть нас. И теперь, если узнает, что я здесь, то пошлет прогнать меня. Увидев, что вы собрались сюда, и я осмелился прийти. Авва! окажи мне милость, как знаешь: введи дитя с собою в келлию, и помолитесь о нем». Старец взял отрока, вошел с ним в келлию и совершил дело с благоразумием. Он не подвел отрока прямо к отцу Пимену, но начал с младших старцев, подводя к каждому из них и прося оградить крестным знамением. Когда все по порядку знаменовали его, тогда старец, подведя уже ко всем, после всех подвел и к авве Пимену. Авва не хотел допустить его к себе; но старцы начали просить, говоря: «Что сделали все, то сделай и ты». Тогда авва Пимен, вздохнув, встал и помолился, сказав: «Боже, исцели создание Твое, да не обладает им враг!» И знаменовал его крестным знамением. Отрок немедленно исцелился, и отдан отцу здоровым [1417].

19. Поведал авва Иоанн: Пришли мы однажды из Сирии к авве Пимену, желая спросить его о нечувствии сердца. Старец не знал по-гречески, а переводчика в то время не случилось. Видя нашу печаль, старец внезапно начал говорить на греческом языке: «Вода по свойству своему мягка, а камень тверд; но если над камнем висит желоб, то вода, стекая по нем каплями на камень, мало-помалу пробивает камень. Так и Слово Божие мягко, а сердце наше жестко; но если человек часто слышит Слово Божие, то сердце его отверзается к принятию в себя страха Божия» [1418].

20. Брат спросил авву Пимена: «Что должно мне помышлять, безмолвствуя в келлии?» Старец отвечал: «Я подобен человеку, погрязшему в болоте по шею, с бременем на шее — и вопию к Богу: помилуй меня» [1419].

Этим изречением изображается внутреннее делание Пимена Великого. Все оно совокупилось в молитвенный плач [1420]. Помилуй меня! Это выражение внедрившегося в душу плача. Плач, когда достигнет развития своего, не может облекаться в многомыслие и многословие: он довольствуется для выражения необъятного духовного ощущения самою краткою молитвою.

21. Пимен Великий говаривал братии своей: «Уверяю вас: куда ввергнут сатану, туда ввергнут и меня» [1421].

22. Сказывал авва Исаак: «Однажды я сидел у аввы Пимена и увидел, что он пришел в исступление». Я поклонился ему до земли, прося сказать мне, где он был? Принужденный объявить тайну свою, он сказал: «Мой ум был при Кресте {стр. 289} Спасителя в те минуты, когда при Кресте стояла Богоматерь Мария и плакала; мне бы хотелось так плакать всегда» [1422].

23. Брат вопросил авву Пимена о том, какое делание должно иметь иноку. Авва отвечал: «Авраам, когда пришел в Обетованную землю, то купил себе гроб и с гроба начал вступать во владение Обетованною землею». Брат спросил: «Какое значение имеет гроб?» Авва отвечал: «Это — место плача и рыдания».

24. Брат спросил авву Пимена: «Что делать мне со страстями моими, возмущающими меня?» Старец сказал: «Будем все {стр. 290} усильно плакать пред благостию Божиею, доколе она не сотворит милости с нами» [1425].

25. Брат спросил авву Пимена: «Что делать мне со грехами моими?» Старец сказал: «Желающий избавиться от грехов избавляется от них плачем, — и желающий не впадать вновь в грехи плачем избегает от впадения в них. Это — путь покаяния, преданный нам Писанием и Отцами, которые сказали: плачьте! другого пути, кроме плача, нет» [1426].

26. Авва Пимен сказал: «Плач — сугуб: делает и хранит» [1427].

27. Однажды авва Пимен шел с аввою Анувом в окрестностях города Диолка. Увидев там женщину, терзающуюся и горько плачущую над могилою, они остановились послушать ее. Потом, несколько отошедши, встретили прохожего, и спросил его святой Пимен: «Что случилось с этой женщиною? Отчего она так горько плачет?» Прохожий отвечал: «У ней умерли муж, сын и брат». Тогда авва Пимен, обратясь к авве Ануву, сказал: «Говорю тебе: если человек не умертвит всех плотских пожеланий своих и не стяжет такого плача, то он не может быть монахом. Все житие монаха — плач».

28. Брат спросил авву Пимена о монашеском делании. Старец сказал: «Когда Бог посетит нас призывом в вечность: тогда что озаботит нас?» Брат отвечал: «Грехи наши». Старец сказал: «Итак, войдем в келлии наши; уединившись в них, воспомянем грехи наши, и Господь послушает нас».

29. Когда скончался авва Арсений Великий, — святой Пимен, при вести о этой кончине, прослезившись, сказал: «Блажен, авва Арсений! потому что ты плакал о себе в жизни сей! Невозможно не плакать или здесь произвольно, или невольно в адских муках».

{стр. 291}

30. Сказал авва Пимен Великий: «Давид написал Иоаву (своему военачальнику, осаждавшему столицу аммонитян): укрепи брань твою на град, и раскопай и [1428]. Также Иоав говорил своим воинам: Мужаимся и укрепимся о людех наших и о градех Бога нашего, и Господь сотворит благое пред очима Своима [1429].

31. Брат сказал авве Пимену: «Вижу, что где бы я ни был, обретаю помощь». Старец сказал: «Тем, которые имеют меч в руках своих, Бог помогает во время всей жизни. Если будем храбры: то Он сотворит с нами милость» [1430].

32. Авва Пимен сказал: «Не открывай совести твоей тому, к кому не извещается сердце твое» [1431].

33. Брат спросил авву Пимена: «Что мне делать со смущениями, возмущающими меня?» Старец сказал ему: «Будем плакать всеусильно пред благостию Божиею, доколе Бог не сотворит милости с нами» [1432].

34. Авва Пимен сказал: «Когда Давид боролся со львом, то ухватывал его за гортань. И мы, если удержим гортань и чрево, то победим невидимого льва» [1433].

35. Еще сказал: «Лукавство человеков (то есть бесов) сзади их сокрыто; по этой причине нужно сердечное трезвение» [1434].

36. Авва Пимен сказал: «Три главные делания необходимы: бояться Бога, молиться и делать добро ближнему» [1435].

37. Еще сказал: «Отврати очи твои еже не видети суеты [1436]: потому что освобождение очей убивает душу» [1437].

38. Еще сказал: «Как оруженосец царя предстоит ему всегда готовым, так душе должно быть всегда готовою противостать бесу блудному» [1438].

{стр. 292}

39. Брат спросил авву Пимена, говоря: «Что делать мне? Я борим блудною и гневною страстями». Старец отвечал: «В разрешение этого вопроса Давид сказал, что он льва поражал и умерщвлял, а медведя удавлял [1439]. Это значит: гнев должно отгонять и истреблять, а плотское вожделение удавлять воздержанием» [1440].

40. Сказал авва Пимен: «Писание говорит: яже видеста очи твои, глаголи [1441], а я говорю вам: если и руками вашими осязаете что, то и о том не свидетельствуйте». В подтверждение этому авва привел следующий случай: «Некоторый брат был обманут таким образом: он увидел ближнего своего грешащим с женою. Долгое время он боролся с своим помыслом. Наконец, победившись, подошел к ним и толкнул их ногою, говоря: "Перестаньте!" Тогда оказалось, что это были два пшеничные снопа, лежавшие один на другом» [1442].

41. Вопросили некоторые из отцов авву Пимена, говоря: «Если мы увидим брата согрешающего, должны ли сказать ему об этом?» Старец отвечал им: «Что касается до меня, то если встретится мне нужда идти мимо и увижу его грешащим, — пройду мимо, ничего не говоря ему» [1443].

42. Пришли некоторые старцы к авве Пимену и сказали ему: «Если мы увидим брата дремлющим в церкви, то велишь ли возбудить его, чтоб он не дремал на бдении». Он сказал им: «Что касается до меня, то я, если увижу брата моего дремлющим, — положу голову его на колени мои и успокою его» [1444].

43. Брат вопросил авву Пимена: «В чем состоит покаяние во грехе?» Старец отвечал: «В том, чтоб более не делать этого греха. Непорочные и праведные потому и названы так, что оставили грехи свои и сделались праведными» [1445].

44. Опять сказал: «Все, что выше сил (меры) — от бесов» [1446].

45. Он же, будучи спрошен, что значит сказанное в Писании: причастник аз есмь всем боящимся Тебе, сказал: «Дух Святой говорит это о Себе» [1447].

46. Некоторый брат пришел к авве Пимену и в присутствии многих, сидевших тут, похвалил другого брата, сказав, {стр. 293} что он ненавидит лукавство. Авва Пимен спросил его, что значит ненавидеть лукавство? Брат пришел в затруднение, не находя что отвечать, поклонился старцу, говоря: «Объясни мне это». Старец сказал: «Ненавидение лукавства состоит в том, когда кто возненавидит грех свой и оправдает брата своего» [1448].

47. Другой брат спросил авву Пимена о искушении от помыслов. Он сказал: «Находящегося в этом положении можно уподобить человеку, имеющему огонь по левую сторону себя и сосуд с водою по правую: когда он возгорится огнем, то берет воды из сосуда и погашает огонь. Огонь — семя врага, а вода — повергает себя пред Богом» [1449].

48. Он сказал: «Мы и братия — как две картины. Когда человек рассматривает, осуждает и укоряет себя, тогда возвышается пред ним достоинство брата его; когда же человек признает достоинства в себе, тогда брат его представляется ему недостаточным» [1451].

49. Опять сказал: «Если будем искать покоя, то он будет убегать от нас, если же будем убегать от покоя, то он погонится за нами» [1452].

50. Опять сказал: «Если уничижишь себя, то найдешь покой: потому что укоряющий себя сохраняет терпение во всех случаях» [1453].

51. Сказал авва Пимен: «Мы впадаем во многие искушения по той причине, что не сохраняем нашего чина. Не видим ли, что жена хананейская приняла данное ей имя и что Спаситель утешил ее? [1454] Также не видим ли, что Авигея сказала Давиду: во мне неправда моя [1455], и что Давид, услышав эти слова, возлюбил ее. Авигея — образ души, а Давид — Бога: если душа укорит (осудит, обвинит) себя пред Богом, то Бог возлюбит ее» [1456].

{стр. 294}

52. Брат спросил авву Пимена: «Что такое — высокое?» «Оправдание, — отвечал старец. — Перестань оправдывать себя, и успокоишься» [1457].

53. Авва Пимен сказал авве Исааку: «Отвергни оправдания, и будешь спокоен в краткие дни земного странствования твоего» [1458].

54. Авва Пимен сказал: «Человек нуждается в смиренномудрии и страхе Божием всегда, как в дыхании, входящем и исходящем ноздрями его» [1459].

55. Он сказал: «Пребывающий с братиями своими должен быть подобным каменному истукану: подвергаясь укоризнам, он не должен гневаться; будучи прославляем, он не должен возноситься» [1460].

56. Авва Пимен сказал: «Если человек достигнет того состояния, о котором Апостол сказал: вся чиста чистым [1461], то увидит себя худшим всей твари». Брат сказал ему: «Как мне признавать себя худшим убийц?» Старец отвечал: «Если человек достигнет душевного устроения, указанного Апостолом, и увидит человека, сделавшего убийство, то скажет: он сделал этот грех однажды, а я убиваю ежедневно (себя и других грехами)» [1462].

57. Брат спросил о том же авву Анува, пересказав ему слова аввы Пимена. Авва Анув сказал: «Если человек дойдет до состояния такой чистоты и увидит грехи брата своего, то праведность его поглотит их». Брат спросил: «Какая праведность?» Старец отвечал: «Всегдашнее обвинение самого себя».

58. Авва Пимен сказал: «Воля человека (пожелания его, самая сила желания, поврежденная падением) есть медная стена между им и Богом; она — камень, противобиющий (воле Божией). Если человек оставит волю свою, то этим он говорит деятельно: Богом моим прейду стену. Бог мой, непорочен путь Его [1463]. Но когда оправдание будет содействовать воле, тогда развращается (уклоняется с пути Божия) человек и погибает» [1464].

59. Брат спросил отца Пимена: «Я нашел место, имеющее все удобства для монашеской жизни; благослови мне поме{стр. 295}ститься там на жительство». Старец сказал: «Поместись там, где ты не будешь приносить вреда брату твоему» [1465].

60. Сказал авва Пимен: «Учить ближнего столько же противно смиренномудрию, как и обличать его» [1466].

61. Он сказал: «Полезно удаляться от причин ко греху. Человек, находящийся близ повода ко греху, подобен стоящему у края глубокой ямы, и враг удобно ввергает его в нее, когда только захочет. Удаленный же от поводов ко греху подобен стоящему вдали от ямы: когда враг повлечет его к яме, то он имеет время и возможность воспротивиться, воззвать к Богу, и Бог поможет ему» [1467].

62. Авва Пимен, однажды идя во Египте, увидел женщину, сидящую на гробе и горько плачущую. При этом он сказал: «Если со всего мира соберутся к этой женщине утешающие, то не отвлекут ее от плача: так и монах всегда должен иметь в себе плач» [1469].

63. Сказал авва Пимен: «Если б не пришел Навузардан (начальник телохранителей Вавилонского царя Навуходоносора), то храм Господень не был бы сожжен. Так если не придет телесный покой, то ум не подвергнется побеждению в брани с невидимым врагом» [1470].

64. Сказали авве Пимену о некотором монахе, что он не пьет вина. На это авва сказал: «Монаху отнюдь не должно пить вина» [1471].

65. Авва Пимен сказал: «Если не отъято будет насыщение хлебом, то душа никаким иным средством не может быть приведена к смирению» [1472].

66. Поведал авва Пимен, что брат спросил авву Памво: «Полезно ли хвалить ближнего?» И что старец отвечал на это: «Полезнее ничего не говорить о нем» [1473].

{стр. 296}

67. Он сказал: «Если человек будет помнить сказанное в Писании: от словес своих оправдишися и от словес своих осудишися [1474], то найдет, что лучше молчать, нежели говорить» [1475].

68. Сказал авва Пимен: «Когда дымом прогонятся пчелы от улья: тогда обирают сладкий плод трудов их. Так и плотское успокоение изгоняет страх Божий из души и губит всякое благое делание ее» [1476].

69. Брат спросил авву Пимена: «Если я увижу согрешение брата моего, то полезно ли скрыть это согрешение?» Старец сказал ему: «Когда мы прикрываем согрешения братии, Бог покрывает наши согрешения; когда же мы обнаружим согрешение брата, тогда и Бог откроет согрешения наши» [1477].

70. Брат сказал авве Пимену: «Если я увижу брата, о котором я слышал, что он находится в падении, то неохотно принимаю его в келлию свою, а брата, имеющего доброе имя, принимаю с радостию». Старец отвечал ему: «Если ты делаешь добро брату доброму, то для падшего сделай вдвое, потому что он немоществует. В некотором общежитии жил отшельник, по имени Тимофей. Настоятель общежития, узнав, что один из братии подвергся искушению, спросил совета у Тимофея, что делать с падшим братом? Отшельник присоветовал выгнать его из обители. Когда выгнали брата, его брань (страстное возмущение, действовавшее в нем) перешла к Тимофею и он пришел в опасное положение. Тимофей понял причину явления брани и начал с плачем взывать к Богу: "Согрешил я: прости мне!" И был к нему глас: "Тимофей! знай, что Я попустил тебе искушение именно за то, что ты презрел брата во время искушения его"» [1478].

71. В некотором общежитии один из братии подвергся греховному искушению. Жил в тех местах отшельник, не выходивший из келлии много лет. Отец общежития пришел к старцу и поведал ему о брате, подвергшемся искушению. Старец повелел изгнать его из обители. Брат, вышедши из общежития, зашел в некоторую пещеру и там предался плачу. Случилось проходить тут братиям, шедшим к отцу Пимену. Они услышали плач брата и, вошедши в пещеру, нашли его в великой скорби. Они упрашивали его, чтоб он шел с ними вместе к {стр. 297} отцу Пимену; но он не захотел, а сказал: «Оставьте меня, пусть умру здесь». Братия, пришедши к отцу Пимену, сказали ему об этом. Авва упросил их сходить к брату и сказать ему: «Авва Пимен зовет тебя». Брат пришел к нему. Увидев его очень печальным, старец встал, заключил его в свои объятия, обошелся с ним очень приветливо и упросил его вкусить с ним пищи. Между тем авва Пимен послал одного из живших при нем братий к отшельнику с следующим приглашением: «С давних лет желаю видеть тебя, слышав о тебе; но по общей лености нашей мы доселе не виделись друг с другом. Ныне по устроению воли Божией и по встретившейся нужде прийти тебе сюда, приди, и увидимся». Этот отец никогда не выходил из келлии своей. Услышав такое приглашение, он сказал сам себе: «Если б Бог не возвестил старцу, то он не послал бы за мною». Он встал и пришел к авве Пимену. Они радостно приветствовали друг друга и сели. Пимен сказал старцу: «На некотором месте жили два человека, и оба имели по мертвецу. Один из них оставил своего мертвеца и пошел плакать над мертвецом другого». Эти слова привели старца в умиление; он вспомнил о поступке своем, а авва Пимен сказал ему: «Высокий, высокий! Ты на небе, а я на земле» [1479].

72. Сказал авва Пимен: «Многие говорят о совершенстве, но малые достигают его на самом деле».

73. Брат спросил авву Пимена: «Что мне делать? Я безмолвствуя в келлии, не могу прийти в спокойное состояние?» Старец сказал ему: «Не укоряй, не осуждай, не злословь никого, и Бог даст тебе покой: ты будешь безмолвствовать, не тревожимый смущениями» [1480].

74. Сказал авва Пимен: «Хранение себя, тщательное внимание к себе во всех случаях и рассуждение суть три орудия, которыми душа изработывает свое спасение» [1481].

75. Сказал авва Пимен: «Человека согрешающего и кающегося предпочитаю человеку не согрешающему и не кающемуся. Первый имеет мысль благую, признавая себя грешным, а второй имеет мысль ложную и душепагубную, признавая себя праведным» [1482].

76. Брат сказал авве Пимену: «Смущаюсь и хочу оставить место жительства моего». Старец спросил его: «По какой при{стр. 298}чине?» Брат отвечал: «Потому что доходит до меня слух о некотором брате, наносящий вред душе моей». Старец сказал: «Слух, дошедший до тебя, — несправедлив». Брат сказал: «Отец! будь уверен, что справедлив, потому что брат, передавший мне его, верен». Старец сказал: «Он неверен! Если б был верен, то не передавал бы злого слуха». Брат отвечал: «И я, собственными глазами моими, видел соблазн». Услышав это, старец посмотрел на землю и, подняв с нее небольшой сучок, спросил: «Это что?» Брат сказал: «Это сучок». Потом посмотрел старец на потолок хижины и, указав на поперечное бревно, на котором держался потолок, спросил: «А это что?» Брат отвечал: «Это бревно». Старец сказал ему: «Положи в сердце твоем, что твои грехи подобны бревну, а грехи брата твоего подобны этому малому сучку» [1483].

77. Некоторый брат из тех мест, где имел жительство отец Пимен, пошел однажды на чужую сторону. Там он посетил некоторого отшельника, которого очень любили и к которому приходили многие. Брат рассказал ему обо отце Пимене. Старец, услышав об образе жизни его, возжелал видеть его. Когда брат возвратился в Египет, спустя несколько времени отшельник поднялся со своей стороны и пришел в Египет к брату, который был у него, потому что этот брат сказал ему о своем месте жительства. Брат, увидев его, очень обрадовался неожиданному пришествию его. Отшельник сказал брату: «Окажи любовь, отведи меня к отцу Пимену». Брат взял его с собою и пошел с ним к старцу, которого предупредил о посетителе, сказав: «Это великий муж, очень любимый и очень почитаемый в стране своей. Я сказал ему о тебе, и он пришел, желая видеть тебя». Старец принял его с радостию, и по взаимном приветствии они сели. Посетитель начал говорить из Писания о предметах духовных и небесных. Но авва Пимен отвратил от него лицо свое и не отвечал ему. Тот, увидев, что старец не говорит с ним, огорчился и, вышедши из келлии, сказал приведшему его брату: «Напрасно совершил я такой дальний путь! Я пришел к старцу, а он не хочет и говорить со мною». Брат взошел к отцу Пимену и сказал ему: «Авва! ради тебя пришел этот великий муж, пользующийся такою славою в своем месте. Почему же ты не говоришь с ним?» Старец отвечал ему: «Он из высоких, и говорит о не{стр. 299}бесном, а я из нижних, и говорю о земном. Если б он начал говорить со мною о душевных недугах, то я отвечал бы ему; но он говорит о духовном, а я этого не знаю». Брат пошел к странному отцу и сказал ему: «Старец не любит говорить из Писания, но кто говорит с ним о страстях, тому он отвечает». Посетитель пришел в умиление, возвратился к старцу и сказал ему: «Авва! что делать мне? меня побеждают плотские вожделения». Старец, обратясь к нему с радостным лицом, сказал: «Ныне благословенно твое пришествие! отверзи уста твои об этих предметах, и исполнись благ!» Отшельник, получив великое назидание, говорил: «Точно! это истинный путь». Он возвратился в страну свою, благодаря Бога за то, что сподобился видеться с таким святым [1484].

78. Сказал авва Пимен: «Что пользы — созидать домы для других, а свой разорить» [1485].

79. Сказал: «Что пользы — предпринять изучение художества, и не научиться ему?» [1486]

80. Брат сказал авве Пимену: «Я сделал великий грех и хочу приносить покаяние в течение трех лет». Авва Пимен сказал ему: «Этого много». Брат: «Итак, в течение одного года». Старец: «И этого много». Тогда брат сказал: «Отцы уставляют на покаяние сорок дней». Старец отвечал: «Много и этого. Я убежден, что если согрешивший покается от всего сердца и уже не будет более впадать в тот грех, то Бог примет покаяние его в три дня» [1487].

81. Авва Исаия спросил авву Пимена о блудных помыслах, и сказал ему авва Пимен: «Если сундук, наполненный платьем, будет оставлен и платье в нем не будет пересматриваемо, то оно в течение года истлеет. То же бывает и с помышлениями: если внушаемого ими мы не будем исполнять на самом деле, то и самые помышления в течение года истлеют и исчезнут» [1488].

82. Тот же опять спросил его о том же. Отец сказал ему: «Если кто, набрав змей или скорпионов, вложит их в сосуд и залепит, то они в течение года умрут. Так и злые помышления, прозябающие от демонов, уничтожаются терпением» [1489].

83. Авва Иосиф спросил его: «Как должно поститься?» Отец Пимен сказал: «Я предпочитаю употребляющего пищу {стр. 300} ежедневно, но несколько не досыта». Опять спросил его авва Иосиф: «Когда ты был молод, то не употреблял ли пищу чрез день?» Старец отвечал: «Употреблял однажды в три дня и в четыре, и в неделю; но старцы, как сильные, испытали все это и, признав полезнейшим ежедневное употребление пищи, но не досыта, предали нам царский путь, как удобнейший» [1490].

84. Брат вопросил авву Пимена: «Что делать мне со смущением, объемлющим меня?» Старец отвечал: «При лодках употребляется бичева (длинная веревка) с лямкой [1491]. Когда не случится попутного ветра, тогда лодочники употребляют бичеву и, надевши лямки на груди свои, тянут лодку, пока Бог не пошлет попутного ветра. Если же видят, что подымается буря, тогда, вышедши из лодки на берег, вбивают в него кол, к которому привязывают лодку, чтоб она не опрокинулась. Кол означает самоукорение (осуждение, обвинение себя)» [1492].

85. Сказал авва Пимен: «Не избирай для жительства твоего такого места, в котором усмотришь, что некоторые будут иметь зависть к тебе; в противном случае ты лишишься преуспеяния» [1493].

86. Брат вопросил его, говоря: «Отец! если человек впадет в какое-либо согрешение и потом снова обратится к добродетельной жизни, то будет ли прощено ему Богом согрешение его?» Старец отвечал: «Бог заповедал человекам поступать так; тем более Сам Он поступит так. Он заповедал апостолу Петру прощать брату своему седмьдесят крат седмерицею» [1494].

87. Брат вопросил отца Пимена: «Что значит гневаться на брата всуе?» [1495] Старец отвечал ему: «Суетным (неправильным и неправедным) признается гнев за всякую обиду, какою бы ни обидел тебя брат твой, даже если бы он выколол у тебя правый глаз или отсек у тебя правую руку и ты на него прогневался, то прогневался бы всуе. На того имеешь право разгневаться, кто захочет отлучить тебя от Бога» [1496].

88. Брат спросил его: «Отчего побеждается помыслами душа моя?» Старец отвечал: «По этой причине и говорит {стр. 301} Апостол, что в велицем дому не точию сосуды злати и сребряни суть, но и древяни и глиняни. Аще убо кто очистит себе от сих, будет сосуд в честь, освящен и благопотребен Владыце, на всякое дело благое уготован [1497]. Брат спросил: «Как это объясняется?» Старец сказал ему: «Это объясняется так: дом — весь мир, сосуды — человеки; златые сосуды суть совершенные человеки, серебряные суть преуспевшие, деревянные и глиняные суть те, которых духовное делание очень мало. Кто очистит себе от сих, то есть от осуждения, даже и самомалейшего, тот соделывается сосудом в честь, благопотребным своему Владыце, уготованным на всяко дело благое [1498].

{стр. 302}

89. Сказал авва Пимен: «Имже образом желает елень на источники водныя, сице желает душа моя к Тебе, Боже [1501], потому что олени пожирают в пустыне много змей; потом, когда змеиный яд произведет в них сильный жар, они стремятся к водам и питием воды утоляют жар, произведенный ядом змей. Так и монахи, живущие в пустыне, горят от яда злых демонов и жаждут наступления субботы и недельного дня, чтобы приступить к источникам воды, то есть к Телу и Крови Господа, чтоб очиститься от горьких напоений врага [1502].

90. Авва Пимен сказал: «Полезна опытность, потому что она делает человека искусным» [1503].

91. Он сказал: «Человек — тот, кто познал себя» [1504].

92. Еще сказал: «Человек, учащий и не исполняющий на деле того, чему он учит, подобен колодцу, который напоявает и очищает всех, а себя не может очистить, но остается со всеми нечистотами и грязью, которые попадали в него» [1505].

93. Опять сказал: «Иной человек представляется молчащим, но сердце его осуждает других. Труды такового тщетны. Другой с утра до вечера говорит и вместе пребывает в молчании, потому что говорит одно полезное для души» [1506].

94. Сказал: «Равны следующие три: когда кто безмолвствует правильно, когда кто болен и благодарит Бога, когда кто находится в нелицемерном послушании. У этих трех — одно делание» [1507].

95. Опять сказал: «Злоба злобы не уничтожает. Но если кто делает тебе зло, тому ты делай добро, чтоб добрым делом уничтожить злобу» [1508].

96. Он сказал: «Не монах тот, кто ропщет; не монах тот, кто воздает зло за зло; не монах тот, кто гневается» [1509].

97. Брат сказал авве Пимену: «Мне очень стужают помыслы, и я бедствую от них». Старец вывел его из келлии на воздух и сказал ему: «Распростри полы одежды твоей и удержи ветры». Брат отвечал: «Я не могу сделать этого». И сказал ему старец: «Если не можешь сделать этого, то не можешь возбранить и помышлениям, чтоб они не приходили; но твое дело — противиться им» [1510].

{стр. 303}

98. Спросили преподобного Пимена Великого: «Что есть вера?» Он отвечал: «Вера состоит в том, чтоб жить во смирении и творить милость» [1511].

99. Авва Пимен говорил: «Всякое телесное упокоение (нега, наслаждение) мерзостно пред Богом» [1512].

100. Авва Пимен сказал: «Один брат спросил авву Алония, что значит уничтожать себя. Старец сказал: "Вменять себя худшим бессловесных, зная, что они не подлежат осуждению"» [1513].

101. Брат сказал авве Пимену: «Дай мне наставление». Старец отвечал: «У Отцов все дела сопровождались плачем» [1514].

102. Он сказывал: «Если какой брат приходил к авве Иоанну Колову, то авва внушал ему любовь, о которой говорит Апостол: любы долготерпит, милосердствует [1515], и проч.» [1516]

103. Авва Пимен говорил: «Болши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя [1517]. Если кто услышит огорчительное слово и, будучи в состоянии отвечать таким же словом, преодолеет себя и не скажет или, если кто, будучи обманут, перенесет это и не станет мстить обманщику, тот полагает душу свою за ближнего» [1518].

104. Сказал авва Пимен: «Употребляй все усилия, чтоб никому не делать зла и иметь чистое сердце ко всем человекам» [1519].

105. Авва Пимен говорил: «Если будешь соблюдать молчание: то найдешь покой везде, где бы ты ни жил» [1520].

106. Он сказал: «В какое бы затруднительное положение ты ни пришел, победа в нем — молчание» [1521].

107. Он сказал: «Земля, на которой Господь заповедал исключительно приносить Ему жертвы, есть смиренномудрие» [1522].

108. Преподобный Пимен Великий сказал: «Трезвение, сердечное безмолвие и рассуждение — вот три делания души» [1523].

{стр. 304}

109. Брат спросил авву Пимена: «Каким образом должен человек проводить свое жительство?» Старец отвечал: «Видим Даниила, на которого не нашлось другого обвинения, кроме обвинения в служении Богу» [1524].

110. Авва Пимен сказал: «Нестяжание, терпение и рассуждение суть три делания безмолвной жизни, как и Писание говорит: Аще будут сии трие мужи среди ея, Ное и Даниил и Иов, тии во правде своей спасутся [1525]. Ной изображает собою нестяжание, Иов — терпение, Даниил — рассуждение. Если эти три делания будут в человеке, то Бог будет обитать в нем» [1526].

111. Авва Пимен сказал: «Если человек не возненавидит двух страстей, то не возможет быть свободным от мира». Его спросили: каких? Он отвечал: «Телесного упокоения и суетной славы» [1527].

1. Просил авва Феодор Фермейский наставление у аввы Памво. После продолжительного молчания Памво сказал Феодору: «Феодор! иди, стяжи милость и получишь дерзновение пред Богом» [1528].

2. Сказал авва Памво: «Если будешь иметь сердечное трезвение, то возможешь спастись» [1529].

3. Однажды архиепископ Феофил посетил Скит. Братия собрались к нему и сказали авве Памво: «Скажи папе назидательное слово, которое бы принесло ему пользу». Старец отвечал: «Если молчание мое не принесет ему пользы: то не принесет пользы и слово мое» [1530].
 

Сказал авва Павел Скитский: «Вижу себя утопшим в грязи по выю и плачу перед Иисусом моим, говоря: помилуй меня» [1531].

{стр. 305}

Вперед
Назад
К титульной странице