Бедняга Йоханнес был в большом горе: отец его ле-
жал при смерти. Они были одни в своей каморке; лампа на
столе догорала; дело шло к ночи.
- Ты был мне добрым сыном, Йоханнес! - сказал
больной. - Бог не оставит тебя своей милостью!
И он ласково-серьезно взглянул на Йоханнеса, глу-
боко вздохнул и умер, точно заснул. Йоханнес заплакал.
Теперь он остался круглым сиротой: ни отца у него, ни
матери, ни сестер, ни братьев! Бедняга Йоханнес! Долго
стоял он на коленях перед кроватью и целовал руки умер-
шего, заливаясь горькими слезами, но потом глаза его
закрылись, голова склонилась на край постели, и он зас-
нул.
И приснился ему удивительный сон.
Он видел, что солнце и месяц преклонились перед
ним, видел своего отца опять свежим и бодрым, слышал
его смех, каким он всегда смеялся, когда бывал особенно
весел; прелестная девушка с золотою короной на чудных
длинных волосах протягивала Йоханнесу руку, а отец его
говорил: "Видишь, какая у тебя невеста? Первая красави-
ца на свете!"
Тут Йоханнес проснулся, и прощай все это великоле-
пие! Отец его лежал мертвый, холодный, и никого не было
у Йоханнеса! Бедняга Йоханнес!
Через неделю умершего хоронили; Йоханнес шел за
гробом. Не видать ему больше своего отца, который так
любил его! Йоханнес слышал, как ударялась о крышку гро-
ба земля, видел, как гроб засыпали: вот уж виден только
один краешек, еще горсть земли - и гроб скрылся совсем.
У Йоханнеса чуть сердце не разорвалось от горя. Над мо-
гилой пели псалмы; чудное пение растрогало Йоханнеса до
слез, он заплакал, и на душе у него стало полегче.
Солнце так приветливо озаряло зеленые деревья, как буд-
то говорило: "Не тужи, Йоханнес! Посмотри, какое краси-
вое голубое небо - там твой отец молится за тебя!"
- Я буду вести хорошую жизнь! - сказал Йоханнес. -
И тогда я тоже пойду на небо к отцу. Вот будет радость,
когда мы опять свидимся! Сколько у меня будет расска-
зов! А он покажет мне все чудеса и красоту неба и опять
будет учить меня, как учил, бывало, здесь, на земле.
Вот будет радость!
И он так живо представил себе все это, что даже
улыбнулся сквозь слезы. Птички, сидевшие на ветвях каш-
танов, громко чирикали и пели; им было весело, хотя
только что присутствовали при погребении, но они ведь
знали, что умерший теперь на небе, что у него выросли
крылья, куда красивее и больше, чем у них, и что он
вполне счастлив, так как вел здесь, на земле, добрую
жизнь.
Йоханнес увидел, как птички вспорхнули с зеленых
деревьев и взвились высоко-высоко, и ему самому захоте-
лось улететь куда-нибудь подальше. Но сначала надо было
поставить на могиле отца деревянный крест. Вечером он
принес крест и увидал, что могила вся усыпана песком и
убрана цветами, - об этом позаботились посторонние лю-
ди, очень любившие доброго его отца.
На другой день рано утром Йоханнес связал все свое
добро в маленький узелок, спрятал в пояс весь свой ка-
питал, что достался ему в наследство, - пятьдесят тале-
ров и несколько серебряных монет, и был готов пуститься
в путь-дорогу. Но прежде он отправился на кладбище, на
могилу отца, прочел над ней "Отче наш" и сказал:
- Прощай, отец! Я постараюсь всегда быть хорошим,
а ты помолись за меня на небе!
Потом Йоханнес свернул в поле. В поле росло много
свежих, красивых цветов; они грелись на солнце и качали
на ветру головками, точно говорили: "Добро пожаловать!
Не правда ли, как у нас тут хорошо?" Йоханнес еще раз
обернулся, чтобы взглянуть на старую церковь, где его
крестили ребенком и куда он ходил по воскресеньям со
своим добрым отцом петь псалмы. Высоко-высоко, на самом
верху колокольни, в одном из круглых окошечек Йоханнес
увидел крошку домового в красной остроконечной шапочке,
который стоял, заслонив глаза от солнца правою рукой.
Йоханнес поклонился ему, и крошка домовой высоко взмах-
нул в ответ своей красной шапкой, прижал руку к сердцу
и послал Йоханнесу несколько воздушных поцелуев - вот
так горячо желал он Йоханнесу счастливого пути и всего
хорошего!
Йоханнес стал думать о чудесах, которые ждали его
в этом огромном, прекрасном мире и бодро шел вперед,
все дальше и дальше, туда, где он никогда еще не был;
вот уже пошли чужие города, незнакомые лица, - он заб-
рался далеко-далеко от своей родины.
Первую ночь ему пришлось провести в поле, в стогу
сена, - другой постели взять было негде. "Ну и что ж, -
думалось ему, - лучшей спальни не найдется у самого ко-
роля!" В самом деле, поле с ручейком, стог сена и голу-
бое небо над головой - чем не спальня? Вместо ковра -
зеленая трава с красными и белыми цветами, вместо буке-
тов в вазах - кусты бузины и шиповника, вместо умываль-
ника - ручеек с хрустальной свежей водой, заросший
тростником, который приветливо кланялся Йоханнесу и же-
лал ему и доброй ночи и доброго утра. Высоко над голу-
бым потолком висел огромный ночник - месяц; уж этот
ночник не подожжет занавесок! И Йоханнес мог заснуть
совершенно спокойно. Так он и сделал, крепко проспал
всю ночь и проснулся только рано утром, когда солнце
уже сияло, а птицы пели:
- Здравствуй! Здравствуй! Ты еще не встал?
Колокола звали в церковь, было воскресенье; народ
шел послушать священника; пошел на ним и Йоханнес, про-
пел псалом, послушал слова божьего, и ему показалось,
что он был в своей собственной церкви, где его крестили
и куда он ходил с отцом петь псалмы.
На церковном кладбище было много могил, совсем за-
росших сорной травой. Йоханнес вспомнил о могиле отца,
которая могла со временем принять такой же вид, - неко-
му ведь было ухаживать за ней! Он присел на землю и
стал вырывать сорную траву, поправил покачнувшиеся
кресты и положил на место сорванные ветром венки, думая
при этом: "Может статься, кто-нибудь сделает то же на
могиле моего отца".
У ворот кладбища стоял старый калека нищий; Йохан-
нес отдал ему всю серебряную мелочь и весело пошел
дальше по белу свету.
К вечеру собралась гроза; Йоханнес спешил укрыться
куда-нибудь на ночь, но скоро наступила полная темнота,
и он успел дойти только до часовенки, одиноко возвышаю-
щейся на придорожном холме; дверь, к счастью, была от-
перта, и он вошел туда, чтобы переждать непогоду.
- Тут я и посижу в уголке! - сказал Йоханнес. - Я
очень устал, и мне надо отдохнуть.
И он опустился на пол, сложил руки, прочел вечер-
нюю молитву и еще какие знал, потом заснул и спал спо-
койно, пока в поле сверкала молния и грохотал гром.
Когда Йоханнес проснулся, гроза уже прошла, и ме-
сяц светил прямо в окна. Посреди часовни стоял раскры-
тый гроб с покойником, которого еще не успели похоро-
нить. Йоханнес нисколько не испугался, - совесть у него
была чиста, и он хорошо знал, что мертвые никому не де-
лают зла, не то что живые злые люди. Двое таких как раз
и стояли возле мертвого, поставленного в часовню в ожи-
дании погребения. Они хотели обидеть бедного умершего -
выбросить его из гроба на порог.
- Зачем вы это делаете? - спросил их Йоханнес. -
Это очень дурно и грешно! Оставьте его покоиться с ми-
ром!
- Вздор! - сказали злые люди. - Он надул нас! Взял
у нас деньги, не отдал и умер! Теперь мы не получим с
него ни гроша; так вот хоть отомстим ему - пусть валя-
ется, как собака, за дверями!
- У меня всего пятьдесят талеров, - сказал Йохан-
нес, - это все мое наследство, но я охотно отдам его
вам, если вы дадите мне слово оставить бедного умершего
в покое! Я обойдусь и без денег, у меня есть пара здо-
ровых рук, да и бог не оставит меня!
- Ну, - сказали злые люди, - если ты заплатишь нам
за него, мы не сделаем ему ничего дурного, будь споко-
ен!
И они взяли у Йоханнеса деньги, посмеялись над его
простотой и пошли своей дорогой, а Йоханнес хорошенько
уложил покойника в гробу, скрестил ему руки, простился
с ним и с веселым сердцем вновь пустился в путь.
Идти пришлось через лес; между деревьями, освещен-
ными лунным сиянием, резвились прелестные малютки эль-
фы; они ничуть не пугались Йоханнеса; они хорошо знали,
что он добрый, невинный человек, а ведь только злые лю-
ди не могут видеть эльфов. Некоторые из малюток были не
больше мизинца и расчесывали свои длинные белокурые во-
лосы золотыми гребнями, другие качались на больших кап-
лях росы, лежавших на листьях и стебельках травы; иног-
да капля скатывалась, а с нею и эльфы, прямо в густую
траву, и тогда между остальными малютками поднимался
такой хохот и возня! Ужасно забавно было! Они пели, и
Йоханнес узнал все хорошенькие песенки, которые он пе-
вал еще ребенком. Большие пестрые пауки с серебряными
коронами на головах должны были перекидывать для эльфов
с куста на куст висячие мосты и ткать целые дворцы, ко-
торые, если на них попадала капля росы, сверкали при
лунном свете чистым хрусталем. Но вот встало солнце,
малютки эльфы вскарабкались в чашечки цветов, а ветер
подхватил их мосты и дворцы и понес по воздуху, точно
простые паутинки.
Йоханнес уже вышел из леса, как вдруг позади него
раздался звучный мужской голос:
- Эй, товарищ, куда путь держишь?
- Куда глаза глядят! - сказал Йоханнес. - У меня
нет ни отца, ни матери, я круглый сирота, но бог не ос-
тавит меня!
- Я тоже иду по белу свету, куда глаза глядят, -
сказал незнакомец. - Не пойти ли нам вместе?
- Пойдем! - сказал Йоханнес, и они пошли вместе.
Скоро они очень полюбились друг другу: оба они бы-
ли славные люди. Но Йоханнес заметил, что незнакомец
был гораздо умнее его, обошел чуть ли не весь свет и
умел порассказать обо всем.
Солнце стояло уже высоко, когда они присели под
большим деревом закусить. И тут появилась дряхлая ста-
руха, вся сгорбленная, с клюкой в руках; за спиной у
нее была вязанка хвороста, а из высоко подоткнутого пе-
редника три больших пучка папоротника и ивовых прутьев.
Когда старуха поравнялась с Йоханнесом и его товарищем,
она вдруг поскользнулась, упала и громко вскрикнула:
бедняга сломала себе ногу.
Йоханнес сейчас же предложил товарищу отнести ста-
руху домой, но незнакомец открыл свою котомку, вынул
оттуда баночку и сказал старухе, что у него такая мазь,
которая сразу вылечит ее, и она пойдет домой, как ни в
чем не бывало. Но за это она должна подарить ему те три
пучка, которые у нее в переднике.
- Плата хорошая! - сказала старуха и как-то стран-
но покачала головой. Ей не хотелось расставаться со
своими прутьями, но и лежать со сломанной ногой было
тоже неприятно, и вот она отдала ему прутья, а он сей-
час же помазал ей ногу мазью; раз, два - и старушка
вскочила и зашагала живее прежнего. Вот так мазь была!
Такой не достанешь в аптеке!
- На что тебе эти прутья? - спросил Йоханнес у то-
варища.
- А чем не букеты? - сказал тот. Они мне очень
понравились: я ведь чудак!
Потом они прошли еще добрый конец.
- Смотри, как заволакивает, - сказал Йоханнес,
указывая перед собой пальцем. - Вот так облака!
- Нет, - сказал его товарищ, - это не облака, а
горы, высокие горы, по которым можно добраться до самых
облаков. Ах, как там хорошо! Завтра мы будем уже дале-
ко-далеко!
Горы были совсем не так близко, как казалось: Йо-
ханнес с товарищем шли целый день, прежде чем добрались
до того места, где начинались темные леса, взбиравшиеся
чуть ли не к самому небу, и лежали каменные громады ве-
личиной с город; подняться на горы было не шуткой, и
потому Йоханнес с товарищем зашли отдохнуть и собраться
с силами на постоялый двор, приютившийся внизу.
В нижнем этаже, в пивной, собралось много народа:
хозяин марионеток поставил там, посреди комнаты, свой
маленький театр, а народ уселся перед ним полукругом,
чтобы полюбоваться представлением. Впереди всех, на са-
мом лучшем месте, уселся толстый мясник с большущим
бульдогом. У, как свирепо глядел бульдог! Он тоже усел-
ся на полу и таращился на представление.
Представление началось и шло прекрасно: на бархат-
ном троне восседали король с королевой с золотыми коро-
нами на головах и в платьях с длинными - длинными шлей-
фами, - средства позволяли им такую роскошь. У всех
входов стояли чудеснейшие деревянные куклы со стеклян-
ными глазами и большими усами и распахивали двери, что-
бы проветрить комнаты. Словом, представление было чу-
десное и совсем не печальное; но вот королева встала, и
только она прошла несколько шагов, как бог знает что
сделалось с бульдогом: хозяин не держал его, он вскочил
прямо на сцену, схватил королеву зубами за тоненькую
талию и - крак! - перекусил ее пополам. Вот был ужас!
Бедный хозяин марионеток страшно перепугался и
огорчился за бедную королеву: это была самая красивая
из всех его кукол, и вдруг гадкий бульдог откусил ей
голову! Но вот народ разошелся, и товарищ Йоханнеса
сказал, что починит королеву, вынул баночку с той же
мазью, которой мазал сломанную ногу старухи, и помазал
куклу; кукла сейчас же опять стала целехонька и вдоба-
вок сама начала двигать всеми членами, так что ее боль-
ше не нужно было дергать за веревочки; выходила, что
кукла была совсем как живая, только говорить не могла.
Хозяин марионеток остался этим очень доволен: теперь
ему не нужно было управлять королевой, она могла сама
танцевать, не то что другие куклы!
Ночью, когда все люди в гостинице легли спать,
кто-то вдруг завздыхал так глубоко и протяжно, что все
повставали посмотреть, что и с кем случилось, а хозяин
марионеток подошел к своему маленькому театру, - вздохи
слышались оттуда. Все деревянные куклы, и король и те-
лохранители, лежали вперемежку, глубоко вздыхали и та-
ращили свои стеклянные глаза; им тоже хотелось, чтобы
их смазали мазью, как королеву, - тогда бы и они могли
двигаться сами! Королева же встала на колени и протяну-
ла свою золотую корону, как бы говоря: "Возьмите ее,
только помажьте моего супруга и моих придворных!" Бед-
няга хозяин не мог удержаться от слез, так ему жаль
стало своих кукол, пошел к товарищу Йоханнеса и пообе-
щал отдать ему все деньги, которые соберет за вечернее
представление, если тот помажет мазью четыре-пять луч-
ших из его кукол. Товарищ Йоханнеса сказал, что денег
он не возьмет, а пусть хозяин отдаст ему большую саблю,
которая висит у него на боку. Получив ее, он помазал
шесть кукол, которые сейчас же заплясали, да так весе-
ло, что, глядя на них, пустились в пляс и все живые,
настоящие девушки, заплясали и кучер, и кухарка, и ла-
кеи, и горничные, все гости и даже кочерга со щипцами;
ну, да эти-то двое растянулись с первого же прыжка. Да,
веселая выдалась ночка!
На следующее утро Йоханнес и его товарищ ушли из
гостиницы, взобрались на высокие горы и вступили в нео-
бозримые сосновые леса. Путники поднялись наконец так
высоко, что колокольни внизу казались им какими-то
красненькими ягодками в зелени, и, куда ни оглянись,
видно было на несколько миль кругом. Такой красоты Йо-
ханнес еще не видывал; теплое солнце ярко светило с го-
лубого прозрачного неба, в горах раздавались звуки
охотничьих рогов, кругом была такая благодать, что у
Йоханнеса выступили на глазах от радости слезы, и он не
мог не воскликнуть:
- Боже ты мой! Как бы я расцеловал тебя за то, что
ты такой добрый и создал для нас весь этот чудесный
мир!
Товарищ Йоханнеса тоже стоял со скрещенными на
груди руками и смотрел на леса и города, освещенные
солнцем. В эту минуту над головами их раздалось чудес-
ное пение; они подняли головы - в воздухе плыл большой
прекрасный белый лебедь и пел, как не петь ни одной
птице; но голос его звучал все слабее м слабее, он
склонил голову и тихо-тихо опустился на землю: прекрас-
ная птица лежала у ног Йоханнеса и его товарища мерт-
вой!
- Какие чудные крылья! - сказал товарищ Йоханнеса.
- Такие большие и белые, цены им нет! Они могут нам
пригодиться! Видишь, хорошо, что я взял с собой саблю!
И он одним ударом отрубил у лебедя оба крыла.
Потом они прошли по горам еще много-много миль и
наконец увидели перед собой большой город с сотнями ба-
шен, которые блестели на солнце, как серебряные; посре-
ди города стоял великолепный мраморный дворец с крышей
и червонного золота; тут жил король.
Йоханнес с товарищем не захотели сейчас же идти
осматривать город, а остановились на одном постоялом
дворе, чтобы немножко пообчиститься с дороги и принаря-
диться, прежде чем показаться на улицах. Хозяин постоя-
лого двора рассказал им, что король - человек очень
добрый и никогда не сделает людям ничего худого, но что
дочь у него злая-презлая. Конечно, она первая красавица
на свете, но что толку, если она при этом злая ведьма,
из-за которой погибло столько прекрасных принцев. Дело
в том, что всякому - и принцу, и нищему - было позволе-
но свататься за нее: жених должен был отгадать только
три вещи, которые задумывала принцесса; отгадай он -
она вышла бы за него замуж, и он стал бы, по смерти ее
отца, королем над всей страной, нет - и ему грозила
смертная казнь. Вот какая гадкая было красавица прин-
цесса! Старик король, отец ее, очень грустил об этом,
но не мог ничего с ней поделать и раз и навсегда отка-
зался иметь дело с ее женихами, - пусть-де она знается
с ними сама, как хочет. И вот являлись жених за жени-
хом, их заставляли отгадывать и за неудачу казнили -
пусть не суются, ведь их предупреждали заранее!
Старик король, однако, так грустил об этом, что
раз в год по целому дню простаивал в церкви на коленях,
де еще со всеми своими солдатами, моля бога о том, что-
бы принцесса стала добрее, но она и знать ничего не хо-
тела. Старухи, любившие выпить, окрашивали водку в чер-
ный цвет, - чем иначе они могли выразить свою печаль?
- Гадкая принцесса! - сказал Йоханнес. - Ее бы
следовало бы высечь. Уж будь я королем-отцом, я бы за-
дал ей перцу!
В эту самую минуту народ на улице закричал "ура".
Мимо проезжала принцесса; она в самом деле была так хо-
роша, что все забывали, какая она злая, и кричали ей
"ура". Принцессу окружали двенадцать красавиц на воро-
ных конях; все они были в белых шелковых платьях, с зо-
лотыми тюльпанами в руках. Сама принцесса ехала на бе-
лой как снег лошади; вся сбруя была усыпана бриллианта-
ми и рубинами; платье на принцессе было из чистого зо-
лота, а хлыст в руках сверкал, точно солнечный луч; на
голове красавицы сияла корона, вся сделанная будто из
настоящих звездочек, а на плечи был наброшен плащ, сши-
тый из сотни тысяч прозрачных стрекозиных крыльев, но
сама принцесса была все-таки лучше всех своих нарядов.
Йоханнес взглянул на нее, покраснел, как маков
цвет, и не мог вымолвить ни слова: она как две капли
воды была похожа на ту девушку в золотой короне, кото-
рую он видел во сне в ночь смерти отца. Ах, она так хо-
роша, что Йоханнес не мог не полюбить ее. "Не может
быть, - сказал он себе, - чтобы она на самом деле была
такая ведьма и приказывала вешать и казнить людей, если
они не отгадывают того, что она задумала. Всем позволе-
но свататься за нее, даже последнему нищему; пойду же и
я во дворец! От судьбы, видно, не уйдешь!"
Все стали отговаривать его, - ведь и с ним случи-
лось бы то же, что с другими. Дорожный товарищ Йоханне-
са решил, что, бог даст, все пойдет хорошо, вычистил
сапоги и кафтан, умылся, причесал свои красивые белоку-
рые волосы и пошел один-одинешенек в город, а потом во
дворец.
- Войдите! - сказал старик король, когда Йоханнес
постучал в дверь.
Йоханнес отворил дверь, и старый король встретил
его одетый в халат; на ногах у него были вышитые шле-
панцы, на голове корона, в одной руке скипетр, в другой
- держава.
- Постой! - сказал он и взял державу под мышку,
чтобы протянуть Йоханнесу руку.
Но как только он услыхал, что перед ним новый же-
них, он начал плакать, выронил из рук и скипетр и дер-
жаву и принялся утирать слезы полами халата. Бедный
старичок король!
- И не пробуй лучше! - сказал он. - С тобой будет
то же, что со всеми! Вот погляди-ка!
И он свел Йоханнес в сад принцессы. Брр... какой
ужас! На каждом дереве висело по три, по четыре принца,
которые когда-то сватались за принцессу, но не сумели
отгадать того, что она задумала. Стоило подуть ветерку,
и кости громко стучали одна о другую, пугая птиц, кото-
рые не смели даже заглянуть в этот сад. Колышками для
цветов там служили человечьи кости, в цветочных горшках
торчали черепа с оскаленными зубами - вот так сад был у
принцессы!
- Вот видишь! - сказал старик король. - И с тобой
будет то же, что и с ними! Не пробуй лучше! Ты ужасно
огорчаешь меня, я так близко принимаю это к сердцу!
Йоханнес поцеловал руку доброму королю и сказал,
что все-таки попробует, очень уж полюбилась красавица
принцесса.
В это время во двор въехала принцесса со своими
дамами, и король с Йоханнесом вышли к ней поздоровать-
ся. Она была в самом деле прелестна, протянула Йоханне-
су руку, и он полюбил ее еще больше прежнего. Нет, ко-
нечно, она не могла быть такою злой, гадкой ведьмой,
как говорили люди.
Они отправились в залу, и маленькие пажи стали об-
носить их вареньем и медовыми пряниками, но старик ко-
роль был так опечален, что не мог ничего есть, да и
пряники были ему не по зубам!
Было решено, что Йоханнес придет во дворец на дру-
гое утро, а судьи и весь совет соберутся слушать, как
он будет отгадывать. Справится он с задачей на первый
раз - придет еще два раза; но никому еще не удавалось
отгадать и одного раза, все платились головой за первую
же попытку.
Йоханнеса ничуть не заботила мысль о том, что бу-
дет с ним; он был очень весел, думал только о прелест-
ной принцессе и крепко верил, что бог не оставит его
своей помощью; каким образом поможет он ему - Йоханнес
не знал, да и думать об этом не хотел, а шел себе,
приплясывая, по дороге, пока наконец не пришел обратно
на постоялый двор, где его ждал товарищ.
Но дорожный товарищ Йоханнеса грустно покачал го-
ловой и сказал:
- Я так люблю тебя, мы могли бы провести вместе
еще много счастливых дней, и вдруг мне придется лишить-
ся тебя! Мой бедный друг, я готов заплакать, но не хочу
огорчать тебя: сегодня, может быть, последний день, что
мы вместе! Повеселимся же хоть сегодня! Успею напла-
каться и завтра, когда ты уйдешь во дворец!
Весь город сейчас же узнал, что у принцессы новый
жених, и все страшно опечалились. Театр закрылся, тор-
говки сладостями обвязали своих сахарных поросят черным
крепом, а король и священники собрались в церкви и на
коленях молились богу. Горе было всеобщее: ведь и с Йо-
ханнесом должно было случиться то же, что с прочими же-
нихами.
Вечером товарищ Йоханнеса приготовил пунш и пред-
ложил Йоханнесу хорошенько повеселиться и выпить за
здоровье принцессы. Йоханнес выпил два стакана, и ему
ужасно захотелось спать, глаза у него закрылись сами
собой, и он уснул крепким сном. Товарищ поднял его со
стула и уложил в постель, а сам, дождавшись ночи, взял
два больших крыла, которые отрубил у мертвого лебедя,
привязал их к плечам, сунул в карман самый большой пу-
чок розог из тех, что получил от старухи, сломавшей се-
бе ногу, открыл окно и полетел прямо ко дворцу. Там он
уселся в уголке под окном принцессиной спальни и стал
ждать.
В городе было тихо, тихо; вот пробило три четверти
двенадцатого, окно распахнулось и вылетела принцесса в
длинном белом плаще, с большими черными крыльями за
спиной. Она направилась прямо к высокой горе, но дорож-
ный товарищ Йоханнеса сделался невидимкой и полетел за
ней следом, хлеща ее розгами до крови. Брр... вот так
был полет! Ее плащ развевался на ветру, точно парус, и
через него просвечивал месяц.
- Что за град! Что за град! - говорила принцесса
при каждом ударе розог, и поделом ей было.
Наконец она добралась до горы и постучала. Тут
будто гром загремел, и гора раздалась; принцесса вошла,
а за ней и товарищ Йоханнеса - ведь он стал невидимкой,
никто не видал его. Они прошли длинный-длинный коридор
с какими-то странно сверкающими стенами, - по ним бега-
ли тысячи огненных пауков, горевших, как жар. Затем
принцесса и ее невидимый спутник вошли в большую залу
из серебра и золота; на стенах сияли большие красные и
голубые цветы вроде подсолнечников, но боже упаси сор-
вать их! Стебли их были отвратительными ядовитыми змея-
ми, а самые цветы - пламенем. выходившим у них из пас-
ти. Потолок был усеян светляками и голубоватыми летучи-
ми мышами, которые беспрерывно хлопали своими тонкими
крыльями; удивительное было зрелище! Посреди залы стоял
трон на четырех лошадиных остовах вместо ножек; сбруя
на лошадях была из огненных пауков, самый трон из мо-
лочно-белого стекла, а подушки на нем из черненьких мы-
шек, вцепившихся друг другу в хвосты зубами. Над троном
был балдахин из ярко-красной паутины, усеянной хоро-
шенькими зелеными мухами, блестевшими не хуже драгоцен-
ных камней. На троне сидел старый тролль; его безобраз-
ная голова была увенчана короной, а в руках он держал
скипетр. Тролль поцеловал принцессу в лоб и усадил ее
рядом с собой на драгоценный трон. Тут заиграла музыка;
большие черные кузнечики играли на губных гармониках, а
сова била себя крыльями по животу - у нее не было дру-
гого барабана. Вот был концерт! Маленькие гномы, с
блуждающими огоньками на шапках, плясали по залу. Никто
не видал дорожного товарища Йоханнеса, а он стоял поза-
ди трона и видел и слышал все!
В зале было много нарядных и важных придворных; но
тот, у кого были глаза, заметил бы, что придворные эти
не больше ни меньше, как простые палки с кочнами капус-
ты вместо голов, - тролль оживил их и нарядил в расши-
тые золотом платья; впрочем, не все ли равно, если они
служили только для парада!
Когда пляска кончилась, принцесса рассказала трол-
лю о новом женихе и спросила, о чем бы загадать на сле-
дующее утро, когда он придет во дворец.
- Вот что, - сказал тролль, - надо взять что-ни-
будь самое простое, чего ему и в голову не придет. За-
думай, например, о своем башмаке. Ни за что не отгада-
ет! Вели тогда отрубить ему голову, да не забудь при-
нести мне завтра ночью его глаза, я их съем!
Принцесса низко присела и сказала, что не забудет.
Затем тролль раскрыл гору, и принцесса полетела домой,
а товарищ Йоханнеса опять летел следом и так хлестал ее
розгами, что она стонала и жаловалась на сильный град и
изо всех сил торопилась добраться до окна своей спаль-
ни. Дорожный товарищ Йоханнеса полетел обратно на пос-
тоялый двор; Йоханнес еще спал; товарищ его отвязал
свои крылья и тоже улегся в постель, - еще бы, устал
порядком!
Чуть занялась заря, Йоханнес был уже на ногах; до-
рожный товарищ его тоже встал и рассказал ему, что
ночью он видел странный сон - будто принцесса загадала
о своем башмаке, и потому просил Йоханнеса непременно
назвать принцессе башмак. Он ведь как раз слышал в горе
у тролля, но не хотел ничего рассказывать Йоханнесу.
- Что ж, для меня все равно, что ни назвать! -
сказал Йоханнес. - Может быть, твой сон и в руку: я
ведь все время думал, что бог поможет мне! Но я все-та-
ки прощусь с тобой - если я не угадаю, мы больше не
увидимся.
Они поцеловались, и Йоханнес отправился во дворец.
Зала была битком набита народом; судьи сидели в крес-
лах, прислонившись головами к подушкам из гагачьего пу-
ха, - им ведь приходилось так много думать! Старик ко-
роль стоял и вытирал глаза белым носовым платком. Но
вот вошла принцесса; она была еще краше вчерашнего, ми-
ло раскланялась со всеми, а Йоханнесу подала руку и
сказала:
- Ну, здравствуй!
Теперь надо было отгадывать, о чем она задумала.
Господи, как ласково смотрела она на Йоханнеса! Но как
только он произнес: "башмак", она побелела как мел и
задрожала всем телом. Делать, однако, было нечего - Йо-
ханнес угадал.
Эхма! Старик король даже кувыркнулся на радостях,
все и рты разинули! И принялись хлопать королю, да и
Йоханнесу тоже - за то, что он правильно угадал.
Спутник Йоханнеса так и засиял от удовольствия,
когда узнал, как все хорошо получилось, а Йоханнес на-
божно сложил руки и поблагодарил бога, надеясь, что он
поможет ему и в следующие разы. Ведь на другой день на-
до было приходить опять.
Вечер прошел так же, как и накануне. Когда Йохан-
нес заснул, товарищ его опять полетел за принцессой и
хлестал ее еще сильнее, чем в первый раз, так как взял
с собой два пучка розог; никто не видал его, и он опять
подслушал совет тролля. Принцесса должна была на этот
раз загадать о своей перчатке, что товарищ и передал
Йоханнесу, снова сославшись на свой сон. Йоханнес уга-
дал и во второй раз, и во дворце пошло такое веселье,
что только держись! Весь двор стал кувыркаться - ведь
сам король подал вчера пример. Зато принцесса лежала на
диване и не хотела даже разговаривать. Теперь все дело
было в том, отгадает ли Йоханнес в третий раз: если да,
то женится на красавице принцессе и наследует по смерти
старика короля все королевство, нет - его казнят, и
тролль съест его прекрасные голубые глаза.
В этот вечер Йоханнес рано улегся в постель, про-
чел молитву на сон грядущий и спокойно заснул, а това-
рищ его привязал себе крылья, пристегнул сбоку саблю,
взял все три пучка розог и полетел ко дворцу.
Тьма была - хоть глаз выколи; бушевала такая гро-
за, что черепицы валились с крыш, а деревья в саду со
скелетами гнулись от ветра, как тростинки. Молния свер-
кала ежеминутно, и гром сливался в один сплошной рас-
кат. И вот открылось окно, и вылетела принцесса, блед-
ная как смерть; но она смеялась над непогодой - ей все
еще было мало; белый плащ ее бился на ветру, как огром-
ный парус, а дорожный товарищ Йоханнеса до крови хлес-
тал ее всеми тремя пучками розог, так что под конец она
едва могла лететь и еле-еле добралась до горы.
- Град так и сечет! Ужасная гроза! - сказала она.
- Сроду не приходилось мне вылетать из дома в такую не-
погоду.
- Да, видно, что тебе порядком досталось! - сказал
тролль.
Принцесса рассказала ему, что Йоханнес угадал и во
второй раз; случись то же и в третий, он выиграет дело,
ей нельзя будет больше прилетать в гору и колдовать.
Было по этому о чем печалиться.
- Не угадает он больше! - сказал тролль. - Я найду
что-нибудь такое, чего ему и в голову прийти не может,
иначе он тролль почище меня. А теперь будем плясать!
И он взял принцессу за руки, и принялись танцевать
вместе с гномами и блуждающими огоньками, а пауки весе-
ло прыгали вверх и вниз по стенам, точно живые огоньки.
Сова била в барабан, сверчки свистели, а черные кузне-
чики играли на губных гармониках. Развеселый был бал!
Натанцевавшись вдоволь, принцесса стала торопиться
домой, иначе ее могли там хватиться; тролль сказал, что
проводит ее, и они, таким образом, подольше побудут
вместе.
Они летели, а товарищ Йоханнеса хлестал ее всеми
тремя пучками розог; никогда еще троллю не случалось
вылетать в такой град.
Перед дворцом он простился с принцессой и шепнул
ей на ухо:
- Загадай о моей голове!
Товарищ Йоханнеса, однако, расслышал его слова, и
в ту самую минуту, как принцесса скользнула в окно, а
тролль хотел повернуть назад, схватил его за длинную
черную бороду и срубил саблей его гадкую голову по са-
мые плечи!
Тролль и глазом моргнуть не успел! Тело тролля до-
рожный товарищ Йоханнеса бросил в озеро, а голову оку-
нул в воду, затем завязал в шелковый платок и полетел с
этим узлом домой.
Наутро он отдал Йоханнесу узел, но не велел ему
развязывать его, пока принцесса не спросит, о чем она
загадала.
Большая дворцовая зала была битком набита народом;
люди жались друг к другу, точно сельди в бочонке. Совет
заседал в креслах с мягкими подушками под головами, а
старик король разоделся в новое платье, корона и ски-
петр его были вычищены на славу; зато принцесса была
бледна и одета в траур, точно собралась на похороны.
- О чем я загадала? - спросила она Йоханнеса.
Тот сейчас же развязал платок и сам испугался бе-
зобразной головы тролля. Все вздрогнули от ужаса, а
принцесса сидела, как окаменелая, не говоря ни слова.
Наконец она встала, подала Йоханнесу руку - он ведь
угадал - и, не глядя ни на кого, сказала с глубоким
вздохом:
- Теперь ты мой господин! Вечером сыграем свадьбу!
- Вот это я люблю! - сказал старик король. - Вот
это дело!
Народ закричал "ура", дворцовая стража заиграла
марш, колокола зазвонили, и торговки сластями сняли с
сахарных поросят траурный креп - теперь повсюду была
радость! На площади были выставлены три жареных быка с
начинкой из уток и кур - все могли подходить и отрезать
себе по куску; в фонтанах било чудеснейшее вино, а в
булочных каждому, кто покупал крендели на два гроша,
давали в придачу шесть больших пышек с изюмом.
Вечером весь город был иллюминирован, солдаты па-
лили из пушек, мальчишки - из хлопушек, а во дворце
ели, пили, чокались и плясали. Знатные кавалеры и кра-
сивые девицы танцевали друг с другом и пели так громко,
что на улице было слышно:
Много тут девиц прекрасных,
Любо им плясать и петь!
Так играйте ж плясовую,
Полно девицам сидеть!
Эй, девица, веселей,
Башмачков не пожалей!
Но принцесса все еще оставалась ведьмой и совсем
не любила Йоханнеса; дорожный товарищ его не забыл об
этом, дал ему три лебединых пера и пузырек с какими-то
каплями и велел поставить перед кроватью принцессы чан
с водой; потом Йоханнес должен был вылить туда эти кап-
ли и бросить перья, а когда принцесса станет ложиться в
постель, столкнуть ее в чан и погрузить в воду три ра-
за, - тогда принцесса освободится от колдовства и креп-
ко его полюбит.
Йоханнес сделал все так, как ему было сказано.
Принцесса, упав в воду, громко вскрикнула и забилась у
Йоханнеса в руках, превратившись в большого, черного
как смоль лебедя с сверкающими глазами; во второй раз
она уже вынырнула уже белым лебедем и только на шее ос-
тавалось узкое черное кольцо; Йоханнес воззвал к богу и
погрузил птицу в третий раз - в то же самое мгновение
она опять сделалась красавицей принцессой. Она была еще
лучше прежнего и со слезами на глазах благодарила Йо-
ханнеса за то, что он освободил ее от чар.
Утром явился к ним старик король со всею свитой, и
пошли поздравления. После всех пришел дорожный товарищ
Йоханнеса с палкой в руках и котомкой за плечами. Йо-
ханнес расцеловал его и стал просить остаться - ему
ведь он был обязан своим счастьем! Но тот покачал голо-
вой и ласково сказал:
- Нет, настал мой час! Я только заплатил тебе свой
долг. Помнишь бедного умершего человека, которого хоте-
ли обидеть злые люди? Ты отдал им все, что имел, только
бы они не тревожили его в гробу. Этот умерший - я!
В ту же минуту он скрылся.
Свадебные торжества продолжались целый месяц. Йо-
ханнес и принцесса крепко любили друг друга, и старик
король прожил еще много счастливых лет, качая на коле-
нях и забавляя своим скипетром и державой внучат, в то
время как Йоханнес правил королевством.