Позаплаканы глаза,
Порастрёпаны волоса!» —
«Родный батюшка!
Худо можется,
Худо можется,
Нездоровится!»
Со вечера Параша
Разнемогалася,
Ко полуночи Параше
Попа привели,
Ко белу свету Параша
Переставилася.
Что во городе, в соборе,
В большой колокол звонят,
Большие-то бояры
Про Парашу говорят:
«Как ужо нашу Парашу
Хоронить понесут».
Уж как вор-то Олёшка
Догадлив шельма был:
Наперёд забежал,
На паперти простоял,
На паперти простоял,
Во руках свечку продержал:
«Доставалась Параша
Ни мне, никому,
Ни мне, никому,
Ни товарищу моему!
Доставалася Параша
Что сырой земле,
Гробовой доске».
115.
Как пошла наша Параня с горы на гору гулять,
Ой, ляй, ой, ляй, ой, али,
Ой, али-али-али![1] [Припев поется после каждого стиха]
С горы на гору гулять, яровое зажинать!
Она первый сноп нажала, алой лентой перевязала.
Она другой сноп нажала, голубою перевязала,
А как третий сноп нажала — за милым дружком бежала.
Как рассукин сын Ванюша, он догадлив был,
Во перед забежал, под кустиком простоял,
Под кустиком простоял, он Параню дожидал.
Как схватил-то он Параню поперек живота,
Как ударил он Параню об сырую мать-землю!
Как насилушку Паранюшка опомнилася,
Как пошла наша Параня вдоль, вдоль по меже,
Навстречу Паране сударь-батюшка идет.
«Отчего у тебя, Параня, растрепана коса,
Растрепана коса, подбитые глаза?» —
«Сударь, батюшка родимый, головка болит,
Головка болит, сердечко щемит!»
Как и с вечера Параня переможилася,
С полуночи Параня причастилася,
К белу свету Параня переставилася,
Да и солнца на восходе — хоронить понесли.
Да во городе в Орле во большой колокол звонят,
Знать, Парашу хоронят.
Рассукин сын Ванюша, он догадлив был,
Во перед забежал, на паперти стоял,
Воскову свечу держал, знать, Параню дожидал.
Он гробницу открывал, полотенце подымал,
...Он Параню целовал:
«Ты прости, прощай, Параня, прости, сердце мое!
Не досталася Параня ни мне, никому,
Ни мне, никому, ни злодею моему,
А досталася Параня сырой матери-земле,
Сырой матери-земле, гробовой доске.
Я хотел пошутить, да и до смерти убил!»
ДЕВУШКА ЗАЩИЩАЕТ СВОЮ ЧЕСТЬ
116.
У меня ль, у красной девушки,
Нет ни батюшки, ни матушки,
Нет ни роду, ни племени,
Только одна злая мачеха,
Злая змея подколодная.
Посылает меня матушка
На высок терем постелю стлать.
«Ты иди, красна девушка,
На высок терем постелю стлать!
Ты стели, красна девушка,
Две постели пуховые,
Ты клади, красна девушка,
Изголовья высокие,
Одевай, красна девушка,
Одеялы собольими».
Как пошла красна девушка
На высок терем постелю стлать,
И взяла с собой девушка
Два ножа, два булатные,
Да веревочку пенёчную.
На дворе-то смеркается —
Красной девушки нет с терема;
На дворе-то и поздным-поздно –
Красной девушки нет с терема;
На дворе и к полуночи —
Красной девушки нет с терема;
На дворе-то белым-бело —
Красна девушка идет с терема;
Русые волосы растрепаны,
Ясные очи заплаканы,
Белые руки опущены.
«Государыня матушка!
Ты иди, прибирай гостей:
Одного я зарезала,
А другого повесила». —
«Ах, злодейка проклятая!
Да и что ж ты наделала?
Ты холостого зарезала,
А женатого повесила!»
ЖЕНИХ-СТАРИК
117.
Как по тихому было
У нас по Дунаю,
По крутому было бережку
Тут ходят и гуляют
Удалые молодцы;
По другую сторонушку —
Красны девицы-души.
Как одна из них девчонка
Всех смелей она была,
Всех она вот посмелее и повежливее;
Через тихий Дунай
Она голос подала:
«Кто ж бы, кто ж бы, ребятушки,
Посмелее из вас был:
Кто ж бы тихий Дунай переплыл,
За того ж бы я, красная девка,
За того б замуж пошла!
Ни за чем бы, красная девка,
Не разгадывала:
Ни за старость, ни за младость,
Ни за бедностью его».
Выбирался старичишка-стар,
Седа уж его борода.
Он скидает и бросает
Цветно платьице с себя,
Он кидался и бросался
Во Дунай быструю реку.
Он плывет-восплывает,
Точно серый селезень;
Он головушку несет,
Точно лебедь молодой.
Подплывает старой
Ко крутому бережку.
Тут и красная девка
Испугалася его,
За подруженек своих бросалася:
«Уж вы, девушки-подружки,
Сберегите вы меня
От такого от старого,
От седой уж его бороды!»
ДЕВУШКУ ГУБИТ ВДОВА-СОПЕРНИЦА
118.
У ключа, ключа у гремячего
Молодая вдова платье вымыла,
Красна девица за водой пришла,
С молодой вдовой разбранилася.
Молодая вдова пригрозила ей:
«Ты добро, добро, красна девица,
Не ходить тебе на ключ по воду,
Не топтать тебе росы утренней,
Росы утренней, шелковой травы,
Не владеть тебе добрым молодцем».
Как пришла домой, разнемогалася:
«Ах и матушка, голова болит,
Государыня, худо можется,
Худо можется, всю рассыпало!»
«Ах ты дитятко мое милое!
Не была ли ты у подруженек?
Не пила ли ты пива пьяного,
Пива пьяного, зелена вина?»
Ах со вечера разнемогалася,
Ко белу свету скончалася,
Ко белой заре хоронить понесли.
Поп со дьяконом наперед идет,
По правую сторону идет мать с отцом,
Позади идет сговорён жених,
Горючми слезьми заливается.
Молодая вдова у ворот стоит:
«Ты прости, прости, красна девица!
Тебе, девица, светла свытлица,
А мне, молодой, темна темница».
119.
У лесика, у лесика у дремучего,
У ключика, у ключика у текучего
Удалой донской казак свел коня поить.
Напоимши, он добра коня стал выглаживать,
Стал выглаживать, охорашивать,
Своему добру коню стал наказывать:
«Уж ты стой-ка, мой конь, стой до той поры,
Стой до той поры — до белой зари,
До белой зари, вплоть до солнышка.
Когда красно солнышко высоко взойдет,
Молода шельма вдовушка платье мыть пойдет,
Разлапушка красна девушка за водой придет».
Как душа ли красна девица за водой сошла,
Размахнула она ведерочками широкохонько,
Почерпнула голубенькими глубокохонько,
Почерпнувши, ведерочки прочь отставила,
С молодым добрым молодцем речи баяла.
Молодая шельма вдовушка ей пригрозила:
«Не ходить тебе, девушка, по белу свету,
Не носить тебе, девушка, платья цветного,
Не любить тебе, девушка, парня бравого».
Через силу девушка ведра подняла,
Через велику моченьку до двора дошла.
Родимая ее матушка вышла встретила:
«Милое мое дитятко, или где была,
Или где была, или что пила?» —
«Родимая моя матушка, нигде не была,
Нигде не была, ничего не пила,
С молодбй только вдовушкой порассорилась».
Со вечера красна девушка разгасилася,
Ко полуночи красна девушка причастилася,
На белой заре красна девушка переставилась,
За обеденку красну девушку хоронить несут.
Наперед красной девушки идет поп с дьяконом.
Позади красной девушки идет отец с матерью,
По правую сторонушку подружки идут,
По левую сторонушку добрый молодец.
Идет добрый молодец спотыкается,
Горючими слезами обливается.
Молодая вдовушка у ворот стоит — улыбается:
«Согнала я девушку со бела света во сыру землю!»
ДЕВИЦА ОТРАВИЛА МОЛОДЦА (ЗЛЫЕ КОРЕНЬЯ)
120.
Как по крутому, по красному по бережку,
Что по желтому, сыпучему песочку,
Как ходила тут, гуляла красна девица,
Она рыла себе кореньице, зелье лютое.
Натопила она кореньице в меду, в патоке,
Напоила добра молодца допьяна,
Напоивши, положила спать,
Положивши, красна девица насмеялася:
«Ах ты спишь, моя надёжа, или так лежишь?»
«Я не сплю, не сплю, душа моя, едва жив лежу.
Ты умела, красна девица, отравить меня,
Ты умей, душа, и схоронить меня.
Не клади меня, красна девица, у Божьей церкви,
Положи меня, красна девица, во чистом поле,
При широкой дальней при дороженьке;
В головах поставь, девица, золотой крест,
На груди поставь, душа моя, калену стрелу,
Подле бока клади звончаты гусли,
Во ногах поставь, красна девица, моего коня,
Буде стар человек пойдет — помолится,
Моему ли телу грешному поклонится;
Как охотники поедут, так настреляются;
Буде млад человек пойдет — в гусли наиграется;
Как поедут мои друзья, братья и товарищи —
На моем на добром коне наездятся».
121.
Как злодеюшка ты лютая змея!
Как по воде ты плывешь — извиваешься,
По траве ползешь — лист-траву сушишь,
Из норы ты глядишь — укусить хотишь.
Перелестница раздушаночка красная девица!
Перелестила она доброго молодца,
Перелестимши она, красная девица,
К себе на пир звала.
«Как и мне-то, доброму молодцу,
Идти-то не хотелося.
На пир-то пойти — мне живому не быть,
А на пир не идти — красную девицу разгневить».
Убирается добрый молодец на веселый пир,
Скидает с себя платье цветное,
Надевает на себя платье черное,
Идет-то добрый молодец на веселый пир,
И берет-то он гусли звонкие.
Идет-то добрый молодец к новому терему,
И восходит он, добрый молодец,
На высокий на крылец,
Выходит к нему раздушаночка красная девица,
Берет-то его, доброго молодца, за правую руку
И ведет его во высокий терем,
Сажает его за дубовый стол,
Наливает ему чару зелена вина.
У рюмочки по краюшкам огонь горит,
А на донушке люта змея лежит.
«Как ходила красна девица во зеленый бор,
В зеленом бору рыла злые кореньица.
Как я мыла-то, мыла злые кореньица во Суле-реке,
Сушила я, сушила, красная девица, на крутой горе,
Толкла я злые кореньица в ступочке,
Сеяла я злые кореньица на ситочке,
Сыпала я злые кореньица в зелено вино,
Зазывала я доброго молодца к себе в гости,
Подносила я доброму молодцу зелена вина».
Как с вечера у доброго молодца
Голова больно болит,
К полуночи добрый молодец переставился.
МОЛОДОЙ МАТРОС И КРАСНА ДЕВИЦА
122.
Как на матушке на Неве-реке,
На Васильевском славном острове,
Как на пристани корабельныя,
Молодой матрос корабли снастил
О двенадцати тонких парусах,
Тонких, белыих, полотняныих
Что из высока нова терема,
Из косящетого окошечка,
Из хрустальныя из оконечки,
Усмотрела тут красна девица,
Красна девица, дочь отецкая,
Усмотревши, вышла на берег,
На Неву-реку воды черпати,
Почерпнув ведры, поставила,
Что поставивши, слово молвила:
«Ах ты, душечка молодой матрос,
Ты зачем рано корабли снастишь,
О двенадцати тонких парусах,
Тонких, белыих, полотняныих?»
Как ответ держит добрый молодец,
Добрый молодец, молодой матрос:
«Ах ты гой еси, красна девица,
Красна девица, дочь отецкая!
Не своей волей корабли снащу,
По указу ли государеву,
По приказу адмиральскому».
Подняла вёдры красна девица,
Поднявши, сама ко двору пошла.
Из-под камня, из-под белого,
Из-под кустичка ракитова,
Не огонь горит, не смола кипит —
Что кипит сердце молодецкое,
Не по батюшке, не по матушке,
Не по братце, не родной сестре,
Но по душечке красной девушке.
Перепала ли ему весточка —
Красна девица немощна лежит;
После весточки скоро грамотка —
Красна девица переставилась.
«Я пойду теперь на конюший двор,
Я возьму коня, что ни лучшего,
Что ни лучшего, самодоброго;
Я поеду ли ко Божьей церкви,
Привяжу коня к колоколенке,
Сам ударюсь об сыру землю:
Раступися ты, мать-сыра земля,
И раскройся ты, гробова доска,
Развернися ты, золота парча,
Пробудися ты, красна девица,
Ты простись со мной, с добрым молодцом,
С добрым молодцом, с другом милыим,
С твоим верным полюбовником».
УЛАН УВЕЗ ДЕВУШКУ И БРОСИЛ
123.
Течет речка по песку
С Дальнего Востока,
За уланочкой,
За уланочкой улан
Ходил черноокий.
«Эх, уланы, молоды,
Где же ваши кони?
Вы седлайте мне коня,
Я помчусь по воле».
«Эх ты, конь вороной,
Золотая грива,
Если хочешь быть женой —
Заседлаю живо».
Мать тут дочке говорит:
«Слушай, дочь, совета,
Улан замуж не возьмет,
Вспомнишь, дочь, про это».
«Мать, совета твоего
Слушать не желаю,
Я сажуся на коня,
С уланом уезжаю».
Течет речка по песку,
Под гору слиется,
Улан девицу любил,
А теперь смеется.
Вот уж годичек прошел,
Годичек унылый,
На руках у ней лежал
Уланенок милый.
«Прими, мамонька, меня,
Прими, дорогая,
Уж куда теперь пойду,
Всем кругом чужая». —
«Дочь, совета моего
Слушать не хотела,
Так поди же ты туда,
Так пойди же ты туда,
С кем совет имела».
ДЕВУШКА И ВОЕВОДСКИЙ СЫН
124.
У ворот сосна раскачалась,
Наша Дунюшка разыгралась,
Наша белая расшутилась.
Воеводский сын на крыльце стоит,
На крыльце стоит — поиграть велит:
«Поиграй, Дунюшка, поиграй, любушка.
Я тебя, Дуня, лучше всех люблю,
Я платок куплю с алыми лентами,
С алыми лентами, с позументами!»
К вечеру Дуня захворала,
Ко белу свету на погост везут.
Воеводский сын на крыльце стоит:
«Прощай, Дунюшка, прощай, любушка!
От меня Дуня на тот свет пошла,
Во сыру землю, во желты пески,
Во желты пески, во дубовы доски!»
ДЕВУШКУ ОБМАНУЛИ И ОБЕСЧЕСТИЛИ
125.
Как у нас ли в каменной Москве,
Во Кремле во крепком городе,
Что на Красной славной площади,
Учинилася диковинка:
Полюбилась красна девица
Удалому добру молодцу,
Что Ивану ли Осиповичу
По прозванью Ваньке Каину.
Он сзывал ли добрых молодцев,
Молодцев — все голь кабацкую
Во един круг думу думати:
Как бы взять им красну девицу.
Как придумали ту думушку,
Пригадали думу крепкую:
Наряжали Ваньку Каина
В парчовый кафтан с нашивками,
В черну шляпу с позументами,
Нарекали его барином,
Подходили с ним к колясочке —
В ней девица укрывалася,
Что в рядах уж нагулялася,
Отца-мать тут сидя дожидалася.
Молодец ей поклоняется,
Дьячьим сыном называется.
«Ты душа ли, красна девица, —
Говорит ей добрый молодец, —
Твоя матушка и батюшка
С моим батюшком родимым
К нам пешком они пожалуют,
Мне велели проводить тебя
К моей матушке во горницу:
Она дома дожидается».
Красна девица в обман далась,
Повезли ее на мытный двор
На квартиру к Ваньке Каину.
Там девица обесславилась,
Но уж поздно, хоть вспокаялась.
КАЗАК И ШИНКАРКА
126.
Корчма, ты корчма польская, королевская!
Стоишь ты, корчма, на крутой горе на всей красоте;
У во той корчме шинкарка сидит,
Шинкует шинкарочка пивом и вином
И сладкиим медом.
Приходили к шинкарочке три молодца пить:
Поляк, да казак, да третий хомяк.
Поляк вино пил, червонцы платил,
Хомяк вино пил, монеты платил,
Казак вино пил, денег не платил,
Шинкарку манил:
«Поедем, шинкарочка, к нам на тихий Дон,
У нас на Дону не по-вашему:
Не ткут, не прядут, мёд-горелку пьют».
Сдалася шинкарочка на его слова,
Поехала шинкарочка с казаком на Дон.
Завел казак шинкарочку во темный во лес,
Привязал шинкарочку ко сухой сосне,
Зажег казак сосенку с маковки до земли,
Сосенка горит, шинкарка кричит.
На ту пору ехали московские купцы:
«Постой-ка, братцы, что в лесу за крик?»
Сосенка горит, шинкарка кричит.
Возмолилася шинкарка московским купцам:
«Ох вы гой еси, московские купцы!
Отвяжите меня, девушку, от сухой сосны».
127.
На траве, траве шелковой,
Стояла корчма государева.
Во той во корчме шинкарка сидит,
Шинкует шинкарочка пивом и вином,
Пивом и вином, сладкиим медом.
Пришли ко шинкарочке трое молодцов:
Туляк, да поляк, да с Дону казак;
Туляк вино пил, монеты платил,
Поляк вино пил, червонцы платил,
Донской казак пил, денег не платил.
Коня заложил, шинкарку манил:
«Поедем, шинкарушка, к нам на тихий Дон;
У нас на Дону не по-вашему,
Житье хорошо: не ткут, не прядут,
Мед, горелку пьют».
Возговорит же шинкарушка:
«Пойдем, пойдем, молодец,
Пойдем к моему отцу, к матери,
Возьмем, возьмем платье цветное».
Как возговорит донской казак:
«Не ходи-ка, девушка, к отцу, к матери,
Не бери-ка, девушка, платье цветное,
Возьми, возьми, девушка, золоту казну государеву,
Садись-ка ты, девушка, на добра коня,
Поедем-ка, девушка, во темны леса,
Во темны леса, во сыры бора».
Едет же казак во темных лесах,
Возговорит молодец красной девице:
«Слезай-ка ты, девица, со добра коня,
Полезай, красавица, ты на сосенку,
Что на самую на вершиночку».
Привязал казак девушку ко сосенке:
«Погляди-ка, девушка, где тихий Дунай?
Погляди, красавица, где казачий Дон?»
Зажигал же казак сосенку с серединочки,
Гори, гори, сосенка, до вершиночки.
Сосенка горит, шинкарочка кричит:
«Прости, прости, батюшка,
Прости, прости, матушка!
Простите, подруженьки, сестрицы родимые!
Не давайтесь, девушки, казакам в обман:
Донские казаченьки злообманчивы,
Злообманчивы, злопроводчивы!»
ГОСТИНЫЙ СЫН УВОЗИТ ДЕВУШКУ ОБМАНОМ
128.
Во славном было городе Кронштадте,
Гостиный сын по улице гуляет,
И он носит красно золото на цевке,
Окатистый круглый жемчуг на атласе.
Из высокого из нового терема
Увидела душа красная девица.
«Ах ты, душечка удалой доброй молодец!
Ты продай, продай красно золото на цевке,
А окатистый крупный жемчуг на атласе».
Да что взговорит удалой доброй молодец:
«Ах ты, душечка, душа красна девица!
Красно золото на цевочке нечисто,
А окатистый крупен жемчуг не крупен.
Приходи, красна девица, к синю морю,
Ко тому ли ко хорошему кораблю,
Как в городе люди приумолкнут,
А в тереме свечки приутухнут,
И батюшка с матушкой спать лягут».
Красна девица по светлице ходила,
Она буйную свою голову чесала,
Русую свою косу заплетала.
Пошла красна девица к синему морю,
Ко тому ли ко хорошему кораблю.
Гостиный сын по бережку гуляет,
Он душу красну девицу дожидает,
Принимает красну девицу под ручки,
Берет ее за золоты за перстни.
Повели красну девицу во кораблик,
Посадили красну девицу на стулик,
Подносили красной девице сладкой водки,
Напоили красну девицу до пьяна.
Поизволила девица почивати
У гостиного у сына на кровати.
Гостиный сын по кораблику гуляет,
Молодым матросам повелевает:
«Ах, ты свет мои бурлаки молодые!
Вы отвязывайте кораблик, не стучите,
Душу красну девицу не будите».
Середи моря девица пробудилась,
Пробудившися, девица стала плакать:
«Ахти я перед Богом согрешила,
Отца и мать навеки прогневила».
Гостиный сын по кораблику гуляет,
В звончаты свои гуселички играет,
Он душу красну девицу забавляет:
«Ты не плачь, не плачь, душа красна девица.
Уж как Бог нас донесет с тобой в наш город,
И я буду просить у батюшки благословенья
На тебе, на красной девице, жениться.
Как станем мы с тобой жить во любови,
Отпущу тебя к твоему батюшке побывати,
На своей тебе сторонушке погуляти».
МОЛОДЕЦ ОСТАВИЛ ДЕВУШКУ
129.
Один молодец по Невскому ходил, гулял,
Другой молодец девчонку себе замечал. (2)
Замечавши, он ее обещался замуж взять,
Замечавши, он обещался ее замуж взять.
Снял он с левой обручальное с руки кольцо, (2)
Пошел, вышел на паратное свое крыльцо, (2)
Своим звонким голосом-то громко закричал,
Своим звонким голосом-то громко милой закричал:
«Ой вы мои слуги, вы лакеи мои, кучера, (2)
Вы подайте тройку вороных моих коней.
Вы подайте тройку вороных моих да коней».
Сел милый в карету, кони быстро его понесли. (2)
Э... миленький уехал, я осталася, бедна, одна,
Миленький уехал, я осталася, бедна, одна.
С кем, милый, прикажешь в эту зиму зимовать?
С кем, милый, прикажешь эту зиму, зиму зимовать?
Ой что, милый, накажешь лето теплое ходить, гулять?
Что, милый, накажешь лето теплое ходить, гулять?
«Ты гуляй, гуляй, девица, гуляй, гуляй, одна,
Гуляй, гуляй, девица, гуляй, ходи одна».
Над девчонкой стали злые люди замечать,
Над девчонкой стали злые люди, люди замечать,
Ее, девушку, родные стали ее ругать.
УГРОЗЫ ПОКИНУТОЙ ДЕВУШКИ
130.
Совыкался сокол с перепелушкою.
Солюбился молодец с красной девушкой.
Проторил мил дорожку — не стал он ходить,
Пропустил худу славу — не стал он любить!
Насмеялся ты мной — насмеюсь я тобой.
Как у меня, молодой, есть два брата родных,
У моих-то у братцев по булатному ножу.
Я из рук да из ног короватку смощу,
Я из мяса его пирогов напеку,
Я из крови его я вина накурю,
Из буйной головы ендову солью,
Я из жиру его я свечей налью,
Зазову я гостей, всю роденьку его,
А послей я того я сестрицу его,
Загадаю загадку неотгадливую:
«Да и что ж таково: я на милом сижу,
Я на милом сижу, про мила говорю,
Про мила говорю, милым потчеваю.
А и мил предо мною свечою горит?»
Вот сестрица его стала отгадывати:
«Я давно тебе, братец, говаривала:
Не ходи ты туда, куда поздно зовут,
Куда поздно зовут и где пьяны живут».
131.
Что не ястреб совыкался с перепелушкою,
Солюбился молодец с красной с девушкою,
Проторил он путь-дорожку, перестал ходить,
Проложил он худу славу, перестал любить.
«Насмеялся ж ты мной, отсмею и я тебе!
Ты не думай, простота, что я вовсе сирота.
У меня ли у младой есть два братца родных,
Есть два братца родных, два булатных ножа.
Я из рук твоих, ног короватку смощу,
Я из крови твоей пиво пьяно наварю,
Из буйной головы ендову сточу,
Я из сала твово сальных свеч налючу,
А послей-то того я гостей назову,
Я гостей назову и сестричку твою,
Посажу же я гостей на кроватушку,
Загадаю что я им да загадочку,
Я загадочку неотгадливую,
Ну, да что ж таково: я на милом сижу,
Я на милом сижу, об милом говорю,
Из милого я пью, милым потчую,
А и мил предо мною свечою горит?»
Вот тут стала сестричка отгадывати:
«А говаривала, брат, я часто тебе,
Не ходи ты туда, куда поздно зовут,
Куда поздно зовут, да где пьяны живут».
132.
«Не сиди, девушка, поздно вечером,
Ты не жги, не жги восковой свечи,
И не шей, не шей бра на полога,
И не трать, не трать пусто золота!
Не спать девушке в этом пологе,
Тебе спать, девушка, во синем море,
Во синем море, на желтом песке,
Обнимать девушке круты берега,
Целовать девушке сер горюч камень!»
«Не серди меня, добрый молодец!
Ведь я, девушка, не безродная:
У меня, девушки, есть отец и мать,
Отец и мать, два братца милые.
Я велю братцам подстрелить тебя,
Подстрелить тебя, потребить душу.
Я из косточек терем выстрою,
Я из ребрышек полы выстелю,
Я из рук, из ног скамью сделаю,
Из головушки ендову солью,
Из суставчиков налью стаканчиков,
Из ясных очей — чары винные,
Из твоей крови наварю пива.
Созову я в гости всех подруженек,
Посажу я всех по лавочкам,
А сама сяду на скамеечку:
«Вы, подруженьки, мои голубушки,
Загану же я вам загадочку,
Вам хитру-мудру, неотгадливу:
Во милом живу, по милом хожу,
На милом сижу, из милого пью,
Из милого пью, кровь милого пью!»
Тут все девицы призадумались,
Одна девица и прирасплакалась.
Эта девица была сестрица.
«Говорила я братцу милому:
Не ходи, милой, к девушке в слободу,
Что она тебя ведь совсем сгубит».
ДЕВУШКА МСТИТ ИЗМЕНЩИКУ И ГИБНЕТ САМА
133. Окрасился месяц багрянцем,
Где море шумело у скал.
«Поедем, красотка, кататься,
Давно я тебя ожидал».
«Спасибо, я еду охотно:
Я волны морские люблю.
Дай парусу полную волю,
Сама же я сяду к рулю».
«Ты правишь в открытое море,
Где с бурей не справиться нам.
В такую шальную погоду
Нельзя доверяться волнам».
«Нельзя? Почему, дорогой мой?
В минувшей той горькой судьбе
Ты вспомни, изменщик коварный,
Как я доверялась тебе.
Меня обманул ты однажды,
Сегодня — тебя провела.
Смотри же, вот ножик булатный,
Который недаром взяла.
Ты брось пред погибелью весла,
Спасти чтоб никто их не мог...»
Поутру приплыли два трупа
И с ними разбитый челнок.
САМОУБИЙСТВО ДЕВУШКИ ОТ ИЗМЕНЫ ЛЮБИМОГО
134.
Вдоль по Мурманской дорожке
Стояли две сосны,
Прощался со мной милый
До будущей весны.
Он клялся и божился
Одну меня любить,
На дальней на сторонке
С одной со мною жить.
И вдруг он встрепенулся,
Последний раз обнял,
Взглянул он в мои очи,
Меня поцеловал.
Меня поцеловал,
Сел на коня, поехал
В туманную он даль,
Оставил в моем сердце
Тоску да лишь печаль.
Долго я страдала,
Все ночи не спала,
И, выйдя на крылечко,
Все милого ждала.
Однажды мне приснился
Тревожный, страшный сон,
Что милый мой женился,
Нарушил клятвы той.
Я надо сном смеялась
При ярком свете дня,
Да разве может сбыться,
Чтоб мил забыл меня?
Но скоро сон мой сбылся,
А раннею весной
Мой милый воротился
С красавицей женой.
Я у ворот стояла,
Он взглядом отыскал,
Узнал, злодей, должно быть,
Что счастье он разбил.
Разбита жизнь младая,
К чему теперь мне жить.
Пойду я в лес дубовый,
Там реченька течет,
В холодные объятья
Она меня возьмет.
Пускай меня достанут
С того речного дна,
Пускай злодей узнает,
Что клятве я верна.
ОБМАНУТАЯ ДЕВУШКА ГИБНЕТ
135.
Не велела мне матушка
Мне белиться, румяниться,
На черно брови сурмити,
В цветное платье рядитися,
В холостую горницу хаживать,
В холостую, женатую,
С холостыми речь говаривать,
С холостыми и с женатыми.
Я не слушалась матушки,
Я белилась, румянилась,
На черно брови сурмила,
В цветное платье рядилася,
В холостую горницу хаживала,
В холостую, женатую,
С холостыми речь говаривала,
С холостыми и с женатыми.
Обманул меня молодец,
Обманул расканальский сын —
Он сказал, что нет отца, матери,
Уж как нет молодой жены,
Молодой жены с детушками.
Уж как я ль, красна девушка,
На его слова прельстилася,
С вихорем думу думала,
С вихорем я разгадывала.
Он повез на свою сторону,
На дороге всю правду сказал,
Всю правду, всю истинную:
«Не пугайся, красна девица,
Не пугайся, дочь отецкая!
Я хочу тебе всю правду сказать,
Всю правду, всю истинную.
У меня есть и отец, и мать,
У меня есть молодая жена,
Молода жена о детушками».
Залилась я, красна девушка,
Я своими горючьми слезами,
Во слезах слово молвила:
«Ты удалой добрый молодец,
Ты зачем же меня обманывал,
Мою молодость подговаривал?»
Он привез на свою сторону,
Как встречает его и отец, и мать,
Как встречает молода жена с детушками.
«Ты родимый родной батюшка!
Я привез вам вековую работницу,
А тебе, родна матушка,
Вековую переменщицу,
Л тебе, молодая жена,
Вековую постельницу,
А вам, малым детушкам,
Вековая вам нянюшка,
А себе, добру молодцу,
Вековую разувальницу».
Залилась красна девушка
Своими горючьми слезами,
Во слезах слова молвила:
«Ты не смейся, добрый молодец,
Я отцу твоему не работница,
А матери не переменщица,
А жене твоей не постельница,
А детям твоим не нянюшка.
Ты удалый добрый молодец,
И ты дай мне вёдры дубовые,
И я пойду на Дунай-реку,
На Дунай-реку по воду».
Почерпнула вёдры, поставила,
На все стороны помолилася,
С отцом, с матерью простилася:
«Ты прости, мой родной батюшка,
Ты еще прости, государыня матушка,
Еще прощай, добрый молодец».
Уж в первой-то она взошла
По свой шелков пояс,
А в другой-то она взошла
По свои могучи плеча,
А уж в третий-то она взошла
По свою буйную голову.
Увидал добрый молодец
Со высокого терема,
Со косящетого окошечка,
Закричал он громким голосом:
«Не топись, красна девица,
Не топись, дочь отецкая,
Отвезу тебя на твою сторону,
К твоему ли к отцу, к матери,
К твоему роду-племени».
ОБИЖЕННАЯ ЛЮБИМЫМ ДЕВУШКА ХОЧЕТ УЙТИ В МОНАСТЫРЬ
136.
Перед нашими широкими воротами
А утоптана трава, утолочена мурава,
Ощипаны цветочки лазоревые.
Еще кто траву стоптал, кто мураву столочил?
Сотоптала-столочила красная девица-душа,
Стоючи она с надежею, с милым другом.
Он держал красну девицу за белы ручки
И за хороши за перстни злаченые,
Целовал-миловал, ко сердцу прижимал,
Называл красну девицу животом своим.
И проговорит девица-душа красная:
«Ты надежа мой, надежа, сердечный друг!
А не честь твоя хвала молодецкая —
Без числа больно, надежа, упиваешься,
А и ты мной, красной девицей, похваляешься;
А и ты будто надо мной все насмехаешься!»
Ему тута молодцу за беду стало,
Как он бьет красну девицу по белу ее лицу:
Он расшиб у девицы лицо белое,
Проливал у девицы кровь горячую,
Замарал на девице платье цветное.
Расплачется девица перед молодцом:
«Когда тебе девица не в любви пришла,
А и ты сделай мне, надежа, ветлянинький стружок,
А и ты сделай мне на нем муравленый чердачок,
А и сделай беседу дорог рыбий зуб,
Исподерни ту беседу рытым бархатом,
А и дай мне, надежа, пятьдесят гребцов,
А другое пятьдесят в провожатые,
Отпусти меня, друг-надежа, за сине море,
За сине море во почестный монастырь,
Постригусь я, молодешунька, посхимлюся;
На постриженье ты дай мне пятьдесят рублев.
На посхименье дай мне другое пятьдесят».
ПОХИЩЕНИЕ ДЕВУШКИ
137.
Не вечерняя заря, братцы, приутухла,
Полунощная звезда, братцы, восходила.
Что во славном было городе Казани,
Что на крутеньком на красном бережочке,
Что на желтом на сыпучем на песочке,
Тут не черные вороны солетались, —
Собирались понизовые бурлаки,
Они думали крепкую думушку заедино:
«Ах состроим мы, робятушки, гребной стружок,
И поделаем заключинки кленовые,
Изнавесим мы веселочки ветловые,
Что мы грянем, робятушки, вниз по Волге,
Остановимся, робятушки, среди Волги,
Супротив того стольникова дому».
Что у стольничья приказчика дочь хороша,
Что просилася дочь у батюшки погуляти:
«Аи пусти, пусти меня, батюшка, погуляти,
Понизовых-то бурлаков поглядети».
Понизовые бурлаки злы, лукавы,
Напоили красну девицу допьяна.
Уж как та ли красна девица уснула
У повольского атамана на коленях.
Да что взговорит повольский атаман:
«Что мы грянемте, робятушки, вниз по Волге,
Чтобы не было от стольника погони».
Ото сна ли красна девица пробудилась
И заочи с отцом, с матерью простилась:
«Ты прости, прости, мой батюшка родимый,
Ты скажи от меня матушке челобитье».
138.
Аи да расцветала Волга наша, Волга-речушка,
Эх, ой-а-ой, она не цветами.
Аи да расцветала Волга наша, Волга-речушка,
Эх, ой-а-ой, она кораблями.
Аи да не привести нам, не привести, братцы, корабль!
Эх, ой-а-ой, корабль становился.
Аи да корабль становился среди синя морюшка,
Эх, ой-а-ой, он среди морюшка.
Аи да становился да наш, братцы, корабличек.
Эх, ой-а-ой, братцы, корабличек.
Аи да как у нашего у старого приказчика,
Эх, ой-а-ой, дочь была красива,
Аи да лицом белая, глазами черноглазая,
Эх, ой-а-ой, звати Настасьюшка.
Аи да она просилась у кораблика гулять идти,
Эх, ой-а-ой, в милого батюшки.
Аи да корабельщики были злые, лукавые,
Эх, ой-а-ой, были лукавые.
Аи да злые были, лукавые да подманули,
Эх, ой-а-ой, красну подманули.
Аи да подманувши красну, вином да напоили,
Эх, ой-а-ой, вином напоили,
Аи да напоивши красну, спать уложили,
Эх, ой-а-ой, её уложили.
Аи да уложивши красную, корабль отпустили,
Эх, ой-а-ой, корабль отпустили.
Аи да как просыпалася красная девчоночка,
Эх, ой-а-ой, средь синя морюшка.
Ай да как да бросилася красная девчоночка,
Эх, ой-а-ой, во сине морюшко.
«Ай да а пусть достанется мое тело белое,
Эх, ой-а-ой, рыбоньке-белуге!»
139.
Под яблынкой яблоной,
Да под кудрявой веселой,
Под кудрявой веселой,
Да сидел молодец такой.
Сидел молодец такой,
Да неженатый холостой,
Он неженатый-холостой,
Да держит гусли под полой.
Держит гусли под полой:
«Да, уж вы гусли, мои мысли,
Разыграйтесь пер&;lt;е&;gt;до мной,
Я вам песенку спою
Да про женитьбу про свою.
Я вам песенку спою
Да про женитьбу про свою,
Как женила молодца
Да чужа-дальна сторона.
Как женила да молодца
Чужа-дальна сторона,
Ну, чужа-дальная сторонка,
Макарьевска ярманка.
Чужа-дальная сторонка,
Макарьевска ярманка.
У Макара в ярманке
Да солучилася беда.
У Макара в ярманке
Да солучилася беда,
Во така беда случилась
Всё не маленькая.
Ну как беда случилась?
Всё не маленькая,
Да не сто рублей пропало
И не тыща у него.
И не сто рублей пропало
И не тыща у, у него,
Пропадала у него
Да дочь любимая его.
Пропадала у, у него,
Да дочь любимая его,
Скоро батюшка хватился,
За квартальным побежал.
Скоро батюшка хватился,
За, за квартальным побежал:
«Вот ты квартальный-расквартальный,
Сядь, поедем-ка со мной.
Ой да ты квартальный да расквартальный,
Сядь, поедем-ка со мной,
Сядь, поедем-ка со мной
Да мы пропажицу искать.
Сядь, поедем-ка со мной
Да мы, мы пропажицу искать».
Вот искали ту пропажу
По горам и по долам.
Да вот искали ту пропажу
По, по долам и по, по горам,
По долам и по горам,
Да по трактирам-кабакам.
Ах да вот нашли эту пропажу
У Мошкова на дворе,
Но у Мошкова на дворе,
Да в новой бане на полке.
Да у Мошкова на дворе,
Да в новой бане, на, на полке,
Но ее буйная головушка
Проломленная.
Ее буйная головушка
Проломленная,
Но черепахова гребеночка
На окошечке лежит.
И да черепахова гребенка
На окошечке лежит,
Да вор мучитель-погубитель
Под окошечком сидит.
Да вор мучитель-погубитель
Под окошечком сидит,
Под окошечком сидит
Да таки речи говорит.
Да под окошечком сидит
Да таки речи говорит:
«Да не за мной ли тройка едет,
Не меня ли в гости звать?
Вот не за мной ли тройка едет,
Не меня ли в гости звать?
Не меня ли в гости звать
Да в тюрьму каменну сажать?
Вот да не меня ли в гости звать
Да в тюрьму каменну сажать.
Я садился — перекстился
В руках вожжицы держал».
АЛЕША И СЕСТРА ДВУХ БРАТЬЕВ
140.
Беседа ли, беседа,
Смиренная беседа.
Во той во беседе
Сидели тут два брата,
Два брата родные,
Хвалились сестрою,
Своей сестрой родною:
— У нас сестра хороша,
Голубушка пригожа:
На улицу не ходит,
В хороводы не играет,
В окошечко не смотрит,
Бела лица не кажет.
Где ни взялся Алеша,
Алешенька Попович:
— Не хвалитесь, два брата,
Своей сестрою родною:
Я у вашей сестры был,
Две ноченьки ночевал,
Два завтрака завтракал,
Два обеда обедал,
Два ужина ужинал.
Как взговорит большой брат:
— Пойдем, братец, ко двору,
Сожмем снегу по кому,
Бросим сестре во терем.
Что взговорит нам сестрица:
— На шути шутку, Алеша!
Ступай прямо во терем:
Моих братьев дома нету.
Как взговорит большой брат:
— Пойдем, братец, в кузницу,
Скуем, братец, сабельку,
Срубим сестре голову!
Покатилась головка
Алешеньке под ножки.
А Бог суди Алешу:
Не дал пожить на свете!
141.
У попа была беседа, у дьякона другая,
У дьякона другая: хвалились два брата,
Хвалились два брата, что есть у них сестрица,
Что есть у них сестрица — из терема не ходит,
Из терема не ходит, белил с лица не ронит,
Белил с лица не ронит, бела лица не кажет,
Бела лица не кажет! Как выискался сын попович,
Как выискался сын попович: «Не хвалитесь вы, два брата!
Не хвалитесь вы, два брата, я вашу сестру знаю:
Я у вашей сетрицы два ужина ужинал,
Два ужина ужинал, третий завтрак завтракал».
Как брат брату сговорит: «Пойдем, братец, ко двору,
Пойдем, братец, ко двору, свернем снегу по кому,
Свернем снегу по кому, бросим к сестре в окошко,
Бросим к сестре в окошко, что нам сестра сговорит!»
Сговорила им сестрица: «Не дури, сударь-попович,
Не дури, сударь-попович, поди ко мне во терем,
Поди ко мне во высок! Моих братьев дома нет,
Моих братьев дома нет, поехали на базар,
Поехали на базар цветно платье покупать,
Цветно платье покупать, меня, сестру, снаряжать».
Как брат брату сговорит: «Пойдем, братец, во кузенку,
Мы сделаем по ножу, ссекем сестре голову,
Ссекем сестре голову — обесчестила бороду».
ФЕДОР КОЛЫЩАТОЙ
142.
Поехали два брата, два Волховича, к солнышку Владимиру.
У солнышка Владимира на пиру были пьяны-веселы,
Кто хвастает своим богачеством, кто хвастает молодой женой,
А кто хвастает слугою верною.
Два брата ничем не хвастают.
Тут спроговорил солнышко Владимир-князь:
— Уж почто, два брата, не хвастаете?
Тут встают два брата на ножки на резвые,
Еще кланяются они понижешенько.
— Еще чем будем мы хвастати?
Еще есть у нас родна сестрица,
Свет по имени Софьюшка-волшебница,
Не перед свет свечой блад светел месяц,
Не обогреет ее красно солнышко.
Тут сидит со царем во рядом,