Природная специфика ландшафтно-архитектурной среды Белозерского культурного ландшафта определяется композиционной ролью многочисленных озер и использованием для размещения поселений и архитектурных сооружений естественных доминант территории – наиболее высоких и крупных холмов. Пространства, доступные для обозревания, достигают максимальных размеров и открытости в окрестностях вершин, расположенных на присклоновой части Белозерской гряды. Так, в подробном описании Заболотского прихода бывшего Белозерского уезда Новгородской губернии, составленном в XIX веке, упоминаются две отметки – гора Куликова (или Куликовская) с одноименной деревней на вершине и гора Песочная (144 метра):
– «...Куликово, стоящее на самом возвышенном местоположении Заболотского прихода. При деревне этой часовня пророка Ильи, о которой есть предание, что она устроена на память разоренного панами девичьего монастыря ... с горы видна вся окрестность Белозерского уезда и Заозерские церкви: Ухтома... Бор (Липин Бор. – Прим. авт.), Башки... Киуй и Киснема»;
– «Гора, называемая Песочною, а по общему окрестных жителей наречию Становая, которая от деревни Ленина (Ленино – Прим. авт.) на правой руке полем не более версты... вышиною примерно около 15 сажен, с верхушки горы видны окрестности: Заболотского прихода, Огнемского (Вогнемского – территория ныне Кирилловского района. – Прим. авт.) и Волоховского» [8].
Роль архитектурной доминанты в северорусском культурном ландшафте традиционно принадлежит культовым сооружениям. Жилые дома и хозяйственные постройки были невысокими. Храмы же моделировали образ Горнего мира на земле, поэтому в пространстве реального ландшафта для их возведения стремились отыскать место, отмеченное Божьей благодатью, которое характеризовалось бы особыми приметами, необычайностью, выделенностью из окружающего однообразного ландшафта. Возведение общественных построек – церквей, часовен и позднее колоколен отвечало и психофизиологической потребности постоянной ориентации человека в пространстве. Архитектурные вертикали разнообразили общую силуэтность поселений и их окрестностей. Храмы и их комплексы визуально объединяли обозреваемое пространство, размеры которого определяются расстояниями среднего и дальнего уровня восприятия – от 300 – 700 метров до 3 – 5 километров [9]. Такой размер пейзажного пространства органичен для ландшафтов Белозерской гряды, потому что соответствует размерности и ритму пространственных объемов, задаваемых сочетанием ее холмов и озерных котловин.
Исторические источники позволяют говорить о существовании на территории Белозерского района в его современных границах (не считая города Белозерска) девяти монастырей и более четырех десятков приходских храмов или храмовых комплексов [10]. До наших дней сохранились в основном каменные постройки XVIII –XIX веков, заменившие прежние деревянные. Точное число сохранившихся в той или иной степени церквей и храмовых комплексов назвать сложно. Достоверно известны 12 каменных и 2 деревянные церкви, в том числе в составе двух приходских храмовых комплексов [11]. По сути, и эти цифры завышены, потому что речь идет в основном о сильно разрушенных постройках, часто – просто о руинах, обозначающих местоположение бывших храмов. Тем не менее, даже руинизированные остатки церквей позволяют составить общее представление о ландшафтно-архитектурной среде южного Белозерья.
* * *
Обычно крупный водоем создает композиционную основу визуального пространства. Непосредственно на побережье Белого озера, за исключением города, этот принцип не соблюдается. Из-за сильной заболоченности прибрежной низменности поселения и храмы возникали только при устьях и истоках крупных рек, при пересечении ими обводного канала. Так, при устье реки Кустовки на ровном низком мысу окруженная с трех сторон водой стоит каменная Петропавловская церковь (1813, 1819), оформленная в стиле барокко [12]. Деревни здесь уже давно нет, и церковь находится в аварийном состоянии [13].
Каменные церкви украшали Мондому, Куность и Маэксу. Храмовый комплекс при с. Маэкса включал церковь Успения Богоматери (1784) и каменную ограду с двумя башнями и воротами, ныне утраченными. Сохранились здание церкви и часть кирпичной ограды с руинами башен.
При устье Ковжи и при истоке Шексны существовали, соответственно, Николаевский Ковжинский и Троицкий Усть-Шехонский монастыри [14]. Их строения не сохранились, а места размещения затоплены. Ушло под воду место, где в XVIII –XIX веках стояла церковь Святого Николая бывшего Николаевского Ковжинского монастыря. До нее на этом же месте существовала церковь Воскресения Христова с храмом Николая Чудотворца в нижнем этаже. До устройства обводного канала Воскресенская церковь служила ориентиром для всех плывущих по бурному Белому озеру к устью реки. Оказалась на острове и приходская Сретенская церковь, некогда находившаяся при устье Ковжи.
На правом берегу истока р. Шексны из Белого озера в 1251 году был учрежден Усть-Шехонский монастырь – один из первых на территории Вологодской области и Белозерского края. По преданию, его основал удельный князь Белозерский Глеб в благодарность за исцеление сына от слепоты. Монастырь был учрежден на месте, где уже располагалась деревянная Троицкая церковь. Позже из-за размыва берегов и постоянной угрозы подтопления монастырь дважды переносили на другие места. В 1717 году его деревянные постройки полностью сгорели и были заново отстроены снова в дереве. Только в 1767 году вместо деревянного возвели каменный храм, освященный в честь Живоначальной Троицы, до наших дней не сохранившийся. Монастырь же еще в 1764 году был упразднен и обращен в приход, сначала самостоятельный, а затем присоединенный к соседнему Крохинскому [15]. Приходская каменная церковь Рождества Христова при д. Крохино была построена в 1788 – 1820 годах в стиле позднего барокко. В 1960 году местоположение древнего монастыря и территорию Крохинского посада залили воды р. Шексны, образовавшей одно общее с Белым озером водохранилище. Теперь еще можно видеть остов полуразрушенного храма, который поднимается из воды при современном истоке р. Шексны из Белого озера, а в маловодные годы вокруг храма обнажается небольшая по площади отмель (фото 4).
 |
 |
| 4. Полуразрушенная церковь Рождества Христова поднимается из воды в истоке реки Шексны. Фото О. А. Золотовой, июль 2005 г. | 5. Церковь Рождества Богородицы на левом берегу реки Шолы в пос. Зубово. Фото О. А. Золотовой, июль 2005 г. |
При истоке реки Андоги из Андозера в начале XVI века существовал Успенский Андогский (иначе Андозерский в Становищах) мужской монастырь. В 1779 году, после упразднения монастыря, его деревянная Успенская церковь стала центром прихода, причисленного в 1831 году по причине его малочисленности к Троицкой церкви Андозерского прихода, от которой «отстояла зимним путем на 6 верст, а летним на 9» [16]. Троицкий приход располагался на южном берегу Андозера, и место, где в 1797 году была построена каменная церковь, «представляет вид полуострова; озеро окружает его с двух сторон – с севера и с запада» [17]. Севернее д. Борково и сегодня можно увидеть уже достаточно сильно разрушенное здание бывшей приходской церкви.
Размещение церквей на возвышенных берегах рек, широко распространенное на территории Вологодской области и типичное для культурных ландшафтов Севера России в целом, не характерно для территории Белозерского района в силу ее природных особенностей. Если не считать реки Шексну и Ковжу, крупных рек в Белозерском районе две – Шола и Мегра. На их местами высоких и давно освоенных берегах сегодня известно только два храмовых комплекса. Комплекс церкви Рождества Богородицы (первая половина XIX века) располагается на левом берегу реки Шолы в поселке Зубово (фото 5). Каменная церковь в стиле барокко (1806) представляет собой пример сельского приходского комплекса с храмом, построенным на месте деревянной церкви. Несмотря на отсутствие завершения и верхнего объема храма, а также верхних ярусов колокольни, легко определяется стиль барокко, в котором была выстроена церковь. Восточнее сохранился одноэтажный кирпичный дом причта («келья»), а с южной стороны находятся остатки ограды (вторая половина XIX века).
На левом берегу р. Ломны на возвышенности напротив д. Мартыново расположен единственный сохранившийся на территории района приходской комплекс с двумя церквями. Каменная церковь (1893) бывшего Ломненского прихода освящена во имя Рождества Христова. В архитектурном плане она отражает период эклектики. Ее завершение и колокольня утрачены. В юго-восточной части погоста стоит деревянная церковь Георгия (1764). Ее здание очень обветшало, местами разрушилось, не осталось следов от колокольни. Комплекс дополняют дом священника, сторожка, здание церковно-приходской школы и надгробия старинного погоста.
Помимо Георгиевской церкви бывшего Ломненского прихода известен еще один также уже почти утраченный образец деревянного культового зодчества Белозерья. Это часовня Кирилла Новоезерского (1859), расположенная в центре д. Анашкино (северный берег Новозера). Ее положение отражает типичный прием размещения культовых сооружений в общей планировке селения. Часовня замыкает перспективу улицы, перпендикулярной направлению главной улицы и ведущей к берегу озера.
Большинство церквей, когда-либо украшавших ландшафты южного Белозерья, располагалось при озерах Белозерской гряды и на их островах. При таком местоположении обозреваемость архитектурных сооружений значительно возрастает, а при размещении посреди озера на острове достигает максимума.
На возвышенных побережьях и островах озер Новозера, Ворбозомского, Лозско-Азатского, Андозера, Заробозера еще известны места размещения частично сохранившихся церквей.
Над восточным берегом Новозера поднимается невысокий холм, называвшийся Кобылиной горой. На вершине холма на кладбище, в 800 метрах от поселка Карла Либкнехта (бывшей деревни Кобылино), стоит церковь Тихвинской Богоматери (1832). Каменный храм, выполненный в стиле ампир, поднимается из груды обломков. Украшавшая его купол световая ротонда и колокольня разрушены. С Кобылиной горы на юг и запад далеко видны окрестности и само Новозеро, на одном из островов которого – строения бывшего Кирилло-Новоезерского монастыря.
«Островов на озере, кроме того, где монастырь, восемь: Малый, Орлов, Липный, Кирпичный, Кимосниц и два безымянных. На одном острове находится селение государевых имуществ – деревня Шиднеша Антушевской волости» [18]. В 1507 году на острове Красном (современное название – Сладкий) был учрежден широко известный и сегодня Кириллов Новоезерский, или Воскресенский Белый Кирилло-Новоезерский монастырь. По историческому описанию монастыря в середине XIX века в нем «состоит жителей: монашествующих – 17, послушников – 21 и богомольцев – 32... Зданий в монастыре каменных: а) церквей – 4, сверх того ...вне монастыря на Кобылиной горе, часовен – 1, и, особенно вне монастыря – 2, на северном берегу Нова-озера и на Белозерском подворье; б) корпусов: гостиных – 3, настоятельских и братских – 5, трапезный и кухонный – 1; башен – 6, между коими монастырская ограда с братскими кельями, разными хозяйственными помещениями и лавками для ярмарки; г) кладовых – 5; д) амбаров – 3; е) кузница; ж) построек на скотном дворе в сельце Анашкине ... Библиотека в монастыре состоит из 400 томов» [19].
На озере Ворбозомском насчитывается около двух десятков островов. На одном из самых больших – острове Красном – был устроен Благовещенский Зосимовский монастырь, упоминавшийся уже в 1501 году. В 1684 году он был приписан к Новоезерскому монастырю, а в 1764 году упразднен и обращен в приход. Первоначально строения монастыря были деревянными и в начале XVIII века сгорели. На месте прежней деревянной церкви была построена каменная с колокольней церковь Благовещения (1795-1829) [20]. Сегодня в северо-западной части острова видны только руины бывшего храма.
На северной окраине села Воздвиженье к озеру западным фасадом стоит каменная в стиле классицизма церковь Воздвиженья Креста Господня (1804– 1828). Она была выстроена на месте деревянного храма (год освящения 1759), стоявшего на месте еще более древней постройки. Хотя крест, иконостас и другие элементы внешней и внутренней отделки ныне утрачены, этот храм по сравнению с другими относительно неплохо сохранился [21]. Воздвиженский храм объединяет в единое визуальное пространство окрестности всего Ворбозомского озера, в том числе деревни, расположенные на его противоположном берегу.
Озеро Лозско-Азатское, без сомнения, одно из самых живописных на территории Вологодской области. Сложные изгибы и повороты его береговой линии образуют множество полуостровов, над водным зеркалом поднимаются многочисленные острова. На одном из островов в северной части озера расположена уже сильно разрушенная каменная с колокольней церковь Рождества Богородицы.
Озеро разделено крупным полуостровом на Лозское и Азатское. Полуостров почти со всех сторон окружен водой и соединяется с берегом совсем узким перешейком. По историческим данным «на острове» было 8 деревень. Деревни полуострова и восточного побережья составляли один приход. В XIX веке вокруг церкви была «ограда каменная с 5 высокими башнями и шпилями белого железа», каменная же часовня. К храму вели Святые ворота [22]. Известно, что в XVI веке на южной оконечности полуострова существовал Николаевский Азатский мужской монастырь [23]. Очевидно, приходской комплекс образовался на месте упраздненного монастыря. Возможно, что сохранившаяся ныне в южной части полуострова каменная церковь указывает местоположение бывшего монастыря (фото 6).
 |
| 6. Вид на полуостров между Лозским и Азатским озерами. Фото О. А. Золотовой, июль 2005 г. |
Большое количество мелких озер обусловило появление здесь поселений с храмами в межозерьях. Между Азатским и Родионским (Илозером) озерами в XVI веке существовала Рождества Богородицкая Иродионова Илоезерская (иначе Азатская Родионовская) мужская пустынь, позже – Богородицко-Рождественский Междуозерский приход, затем – Родионовский погост. На месте пустыни, на западном высоком берегу в небольшой роще еще в XIX веке стояла приходская каменная церковь [24].
На ровном западном берегу Заробозера в 100-150 метрах от воды находится каменная церковь Успения Богородицы бывшего Заробозерского прихода. По оценкам специалистов, она являет собой интереснейший в районе пример культовой постройки второй половины XVIII века, сочетающей черты архаичных традиций со стилем барокко. Храм находится на значительном расстоянии от населенных пунктов, к озеру развернут своим западным фасадом. Здание полуразрушено – полностью утрачены кровля и завершение колокольни. Территория вокруг заросла густым кустарником и мелколиственным лесом.
В условиях холмистого рельефа естественно сочетание природных и архитектурных доминант: возведение храмов на вершинах, высоко поднимающихся над окружающим их пространством. Юго-восточнее Азатского озера, на вершине одного из самых крупных в его окрестностях холмов расположилась д. Костино, к востоку от которой посреди леса находятся руины кирпичной церкви Благовещения Богородицы (вторая половина XVIII века). Сохранился лишь фрагмент нижнего яруса колокольни.
На южных окраинах Белозерского района в пределах Андогской гряды озер нет и холмы не образуют таких, как на Белозерской гряде, групп. Но и здесь есть отдельные вершины, с которых открываются необозримые лесные дали. Наиболее высокие холмы еще хранят на своих склонах и вершинах остатки ныне заброшенных деревень. Это Кызголойда, Кыргода, Олино, Титова Горка, Новый Стан, Лилигумзя, Дорватово, Велыпино. Близ нежилой д. Олино, стоящей в 5 километрах от проезжей дороги, церковь отмечает вершину самого высокого в окружающем пространстве холма (250 метров). Примерно в километре от самой высокой точки Андогской гряды, куда попасть легче с юга, со стороны Череповецкого района, находится полуразрушенный каменный храм (1775) бывшего Данилова Преображенского Шужгорского монастыря XVI века. С руин, венчающих Шужгорскую гору и возвышающихся над окружающими их болотами и лесами, открывается изумительный по широте и дальности перспективы вид, особенно в наиболее богатое красками осеннее время.
Следует также отметить, что при каждом приходском храме были часовни, от одной до пяти-шести, – в зависимости от величины прихода. Кроме того, белозерские пейзажи заметно оживляли ныне не сохранившиеся мельницы. Большинство мельниц были водяными, но использовались и ветряные мельницы: по одной – три в приходе [25].
* * *
Еще ярче, чем в сельской местности, проявляется оригинальное сочетание элементов архитектурной и ландшафтной среды в неповторимых образах городов, в силу того что город, занимая ограниченную площадь, лучше обозреваем. Большая часть старых русских городов, как крупных, так и малых, обладает удивительной привлекательностью, которую придают им специфические черты природной среды: рельефа, растительности, вод.
Особенности природного ландшафта всегда играли определяющую роль в формировании структуры древнерусских городов [26]. Рельеф, в первую очередь степень его пространственной выразительности, является основой ландшафтно-архитектурного пространства города [27]. Условия рельефа оказывают значительное влияние на выбор направления территориального развития, функциональное зонирование, структурное членение города, то есть на формирование и развитие его планировочной структуры. Органичная композиционная связь планировки и застройки с природной средой имеет огромное значение для формирования эстетически выразительного индивидуального архитектурно-художественного облика города.
Все элементы ландшафтного разнообразия обширного района Белозерья по прихоти природы сошлись в районе города Белозерска на площади всего в 10–15 квадратных километров. Здесь Белозерская гряда вплотную прижимается к Белозерской низине и котловине Белого озера. Не случайно город Белозерск, расположенный в этом «ландшафтном узле», является ярким доказательством того характерного для древнерусских городов очень гармоничного сочетания ландшафта, планировки и архитектуры, сложившегося на протяжении всей истории формирования города.
Весь белозерский край и центральный город края в старину назывались Белоозеро. Первые летописные сведения о Белоозере относятся к IX веку, но, несомненно, территория была освоена еще раньше. По преданию, древнее Белоозеро находилось на северном берегу Белого озера у современной деревни Киснема. Город Белоозеро X – XIV веков, отмеченный летописями и другими источниками [28], обследованный археологами, находился у истока Шексны из Белого озера [29]. Это было связано с большей экономической выгодой этого узлового пункта водных путей. Наибольшего расцвета город достигает в XI –XIII веках, со второй половины XIII века начинается упадок [30]. Сначала город тяготел к Новгороду, потом отошел к Ростову, а с 1238 года образуется самостоятельное удельное Белозерское княжество, просуществовавшее полтора столетия.
Наличие поселения с древним кремлем на территории современного города Белозерска, по данным археологов, относится к XII веку [31]. В XIV веке чума, занесенная с низовьев Волги, опустошила город в истоке Шексны. Никто не хотел селиться на старом месте, и новый город, примерно в 20 километрах к западу от старого, становится политическим центром края. Здесь он стоит и поныне.
Лишь через 100 лет город окреп настолько, что начал строить стены и вал вокруг города, которые появились в конце XV века. В 1486 году, со смертью Белозерского князя Михаила Андреевича (внука Дмитрия Донского), Белозерье становится уездом единого Русского государства. Повелением великого князя Ивана III, правившего в то время и решившего сделать Белоозеро своим оплотом на севере, в 1488 году была сооружена крепость – «рубленая осыпь». Деревянные укрепления и башни за ветхостью были разобраны в 1758 году, но земляные валы и глубокий ров существуют и поныне. По степени сохранности этот памятник относится к числу лучших памятников подобного типа в России.
На вторую половину XV-XVI веков приходится второй расцвет города. Важную роль в этом играл Онежский торговый путь, по которому в то время шла основная часть грузов на север к Белому морю и на Колу. На юг по реке Шексне был выход на важнейший Волжский путь, через Волок Словенский – в Заволочье и Печеру. Значительный доход приносила городу рыбная ловля: отборную рыбу везли в Москву для царского стола. Особенно славились белозерские снетки и судаки. На деньги горожан был построен величественный Успенский собор (1553) – первая каменная постройка в городе.
К началу XVII века в связи с перемещением торгового пути на реки Сухону и Северную Двину процветавшее прежде Белоозеро постепенно приходит в упадок. Ускорило процесс запустения края «польско-литовское разорение». Лишь во второй половине XVII века Белоозеро вновь начинает строиться. В 1719 году Белоозеро становится центром Белозерской провинции Санкт-Петербургской, а с 1727 года – Новгородской губернии. В 1777 году, при Екатерине II, Белоозеро переименовывается в Белозерск, становится уездным центром, получает герб и генеральный план. Согласно новому генеральному плану город был разбит на кварталы, продольные улицы шли параллельно озеру, поперечные выводили к набережной. Эта структура сохранилась до сих пор.
Следующий период в жизни города связан с сооружением к 1810 году Мариинской водной системы. Строительство судов, каналов, широкие торговые операции – все это на некоторое время оживило край и придало Белозерску определенное значение. Обводной Белозерский канал, сооруженный в 1846 году, позволил всем судам проходить через причалы белозерской пристани. Город разросся и разбогател. В небольшом по площади городе блистали купола многочисленных церквей, многие из которых были построены на пожертвования удачливых купцов.
Расцвет был недолгим. Все больше судов проходило транзитом, с появлением пароходов пришло в упадок местное судостроение. В середине XX века в связи со строительством Волго-Балта город окончательно оказался в стороне от главной транспортной магистрали [32].
Не только история города связана с озером. Белое озеро стало и основой экономической жизни города, и осевой линией архитектурного силуэта Белозерска. Озеро дало городу название, определило место зарождения города, линию фасада и перспективы зрительного восприятия города.
Силуэт Белозерска во многом обусловлен ландшафтными особенностями города, определяющим фактором среди которых было и остается Белое озеро и особенности строения озерной котловины. Город расположен на южном берегу озера и несколько вытянут вдоль него. Главными чертами белозерского городского ландшафта являются ступенчатость и глубокая перспектива, обусловленные его положением на озерных и озерно-ледниковых террасах [33]. Высоты в пределах города изменяются от 113 до 140 метров, максимальные высоты характерны для юго-восточной части города (рис. 1). Ступени в рельефе отчетливо прослеживаются в пределах всего города, идут почти параллельно берегу озера, несколько отклоняясь к юго-западу в южной части города. Уступы ступеней, в отличие от всей остальной территории Белозерья, очень четко выражены, слабо размыты, что в совокупности и создает основу для формирования многопланового панорамного силуэта города. Неотъемлемой особенностью панорамы Белозерска является глубокое и органичное единство с окружающим природным ландшафтом. Это единство выражается в максимальном учете всех особенностей местной топографии, что еще больше усиливает общее впечатление живописности и придает городу индивидуальный, неповторимый характер.
 |
|
Рис. 1. Размещение церквей в городе Белозерске
Условные знаки: Состояние церквей хорошо сохранившиеся частично сохранившиеся (используются) частично сохранившиеся (в руинах) разрушенные горизонтали и отметки высот |
Список церквей к рис. 1
1. Преображенский собор.
2. Церковь Успения.
3. Церковь Богоявления.
4. Церковь Спаса Всемилостивого.
5. Ильинская церковь.
6. Церковь Петра и Павла.
7. Церковь Рождества Богородицы.
8. Церковь Иоанна Богослова.
9. Покровская церковь.
10. Троицкая (Кладбищенская, Спаса на горе) церковь.
11. Церковь Иоанна Предтечи.
12. Церковь Святой мученицы Параскевы (Пятницкая).
13. Церковь Василия Великого.
14. Церковь Вознесения.
15. Церковь Воскресения.
16. Церковь Рождества Христова.
Главной особенностью застройки Белозерска является сочетание одно-двухэтажных деревянных домов и каменных особняков XIX века (также преимущественно двухэтажных). Только на современных окраинах города появляются многоэтажные дома, построенные относительно недавно. В целом для города можно отметить большое количество зеленых насаждений. При таком характере застройки ландшафтные особенности территории не скрываются от обозрения, напротив, они хорошо видны, особенно с некоторых точек, к которым можно применить древний китайский эпитет – «точки любования».
Основная точка восприятия панорамы города всегда открывалась с Белого озера. На главный транспортный путь – озеро – согласно традиции был обращен главный фасад города. Ступенчатость террасированной озерной котловины, занятой городом, наиболее ярко выражена именно в направлении озера. При общей малой этажности застройки Белозерска особое значение для его силуэтности играли храмы, существенно выделяющиеся на общем фоне и являющиеся главными высотными акцентами. Практически все белозерские церкви имеют очень четкую привязку к ландшафту города – они маркируют основные ступени в рельефе, располагаясь почти на самых бровках озерных террас, благодаря чему подчеркивалась многоплановость белозерской панорамы.
Основу ее переднего плана составлял ряд церквей, расположенных на бровке первой террасы на расстоянии 20 – 50 метров от берега канала. В этом ряду стояли церкви Спаса Всемилостивого, Троицкая (разобрана еще в XIX веке) [34], Святой мученицы Параскевы (Пятницкая).
Ступенчатость рельефа создает условия для включения в панораму архитектурных комплексов второго и третьего эшелона, расположенных на расстоянии от 0,2 до 1,2 километра от озера. Второй план панорамы создавали комплексы церквей, расположенных на возвышенной бровке второй террасы: Ивановская, Рождества Христова, Покровская и Ильинская. Незначительная ширина второй террасы зрительно сближает с ними ряд церквей, стоящих на бровке третьей, – Рождества Богородицы, Петра и Павла, Иоанна Богослова и соборов, расположенных в валу, – Преображенского и Василия Великого.
Церкви, расположенные на самых высоких точках города – на холмах озерно-ледниковой террасы, играли роль третьего плана общей панорамы города. Это: Успенская церковь и церкви Богоявления, Воскресения, Вознесения и Троицкая (Кладбищенская). Этот ряд церквей придавал панораме особую глубину и живописность.
Расположенные на очень небольших расстояниях друг от друга церкви не перекрывали друг друга, даже находясь на одной зрительной линии. Этого не происходило благодаря значительным высотным перепадам между террасами. Такая особенность в размещении белозерских церквей хорошо подмечена в описании церковных приходов Белозерска середины XIX века: «Успенская Церковь стоит на самом возвышенном месте города, расположенного на южном берегу Белого озера. Эта береговая местность города почти на самой середине его, начиная от озера, по направлению к югу до Успенской церкви, мимо церквей: Христо-Рождественской (саж. 100 от озера), Благовещенской (250 саж.) и Воскресенской (300 саж.), все становится выше и выше, так что основание церкви Успения по возвышению своей местности равняется с звоновым этажом колокольни Христо-Рождественской церкви, имея высоты над уровнем озера не менее 10 саж.» [35].
Вторая «точка любования» Белозерска имеет искусственное происхождение и создавалась, конечно, не для этой цели. Тем интереснее результат «антропогенного вмешательства» в проявление законов зрительного восприятия города. Речь идет о знаменитом белозерском вале. Величественные земляные валы кремля – одна из главных достопримечательностей Белозерска. Насыпанные в конце XV века, они достигали 30 метров в высоту, окружал их ров с водой. И хотя валы сильно оползли, а ров почти зарос, они все еще производят сильное впечатление (фото 7).
В отличие от точки любования, которая открывается с озера и позволяет обозревать город «анфас», точка, расположенная на валу, демонстрирует «профиль» Белозерска. Интересно, что эта перспектива города также многопланова. Церкви, маркирующие основные линии озерной перспективы, как бы перестраиваются и представляют, так же, как и в первом случае, три ряда, но в другом составе. При общем полукруговом обозрении города (а точнее, только его западной части) с вала из рамок обзора уходят только Покровская и Ильинская церкви и соборы, расположенные в валу, поскольку они остаются за спиной наблюдателя.
 |
| 7. Белозерский вал – один из наиболее сохранившихся памятников такого рода в России. Фото О. А. Золотовой, июль 2005 г. |
У этой панорамы есть даже несколько преимуществ по сравнению с озерной. Во-первых, она позволяет увидеть город сверху, а такой обзор нередко бывает даже более выигрышным. Во-вторых, она в настоящее время более доступна для посещения и любования, чем озерная. И, в-третьих, зрительным завершением этой перспективы служит бескрайняя синь озера, на фоне которой рисуются четкие стройные силуэты церквей, ряды которых, к сожалению, существенно поредели. Но представить, какой вид открывался с вала еще в начале XX века, можно по сохранившимся фотографиям, которые частично сделаны с вала, а частично – с пожарной каланчи (район здания современной администрации района). Это несколько меняет угол обзора, но все же позволяет получить представление о том, как выглядел город Белозерск до того, как многие церкви были снесены или перестроены [36].
Помимо двух плановых панорам, основу которых составляет рельеф, зрительно закрепленный церквями, гармонию ландшафта и архитектуры подчеркивают и отдельные городские ансамбли церквей и соборов, и даже отдельные храмы, которые нередко отмечали наиболее красивые и характерные места в городе, что обеспечивало наилучшую видимость архитектурных памятников, а также богатство и выразительность общих перспектив. Благодаря этому архитектура входила в природу активным слагаемым, господствуя над окружающим пейзажем и обогащая его.
Примером такого размещения может служить церковь Успения (каменная, 1553). Приход Успенского собора существует с 1488 года. Церковь Успения собрала вокруг себя целую когорту храмов. «Ближайшая к Успенской церкви городская, суть к востоку Воскресенская в 50 саж. И северо-востоку Вознесенская 100 саж. ...» [37]. Рядом расположена церковь Богоявления. Четыре храма, расположенные рядом, на самой высокой точке города, выстроенные в разных архитектурных стилях, создавали яркий образ центрального городского ансамбля, зрительно перехватывая эту функцию у главного храма – Преображенского собора, скрытого валом.
Еще одно заметное место занимает Троицкая (кладбищенская, другое название – Спаса на горе) церковь. Она расположена неподалеку от Успенской также на возвышении. Первоначально здесь был монастырь, о чем свидетельствует запись в церковной книге: «1733 года декабря с 18-го дня – да будет сия святая книга при Беле-Езере Троицкого Святогорского монастыря...» [38]. Вероятно, монастырь упразднен в 1764 году или чуть ранее, монашествующие разошлись, а церковь сделали кладбищенской.
Размещение церквей, кажущееся на первый взгляд почти случайным, при внимательном анализе обнаруживает глубокую и органичную связь не только с ландшафтом, но и с общей структурой плана города и выявляет основные планировочные узлы. Церкви вообще сочетают в своем размещении наряду с эстетическими факторами и рациональные (практические) моменты.
Рациональность размещения церквей в городе состоит прежде всего в планировочной организации пространства города [39]. Законы зрительного восприятия учитывались при планировочном размещении церквей. Церкви нередко замыкали перспективу улиц, перед церковными группами организовывались площади – не только для защиты от пожаров, но и для обозрения. Например, улица Спасская (ныне Комсомольская) замыкалась в перспективе Троицкой (кладбищенской) церковью, которая открывалась стоящей на горе. Ивановская улица (ныне III Интернационала) зрительно замыкалась церковью Иоанна Предтечи с площадью перед ней (фото 8). Со стороны озера церковь зрительно замыкает перспективу улицы и четко маркирует уступ террасы.
 |
|
8. Бывшая Ивановская улица (ныне III Интернационала) зрительно замыкается церковью Иоанна Предтечи.
Фото О. А. Золотовой, июль 2005 г. |
Расположение основных ансамблей города, как и создание его общей композиции, было подчинено традиционным древнерусским градостроительным приемам [40]. Следуя этим приемам, белозерские зодчие придавали исключительное значение оформлению главных подступов к городу, размещая приходские церкви близ основных сухопутных дорог. Например, дорога, подходившая к городу с юга (современная дорога Череповец – Белозерск), как только входила на территорию города, фокусировалась в перспективе на Троицкую (Кладбищенскую) церковь, хотя и проходила несколько в стороне. Кирилловская дорога на входе в город с востока ориентирована на комплекс расположенных рядом друг с другом церквей: Рождества Богородицы и Петра и Павла, – и собор Василия Великого, расположенный на одной с ними зрительной линии. Интересно, что сама дорога проходит опять несколько в стороне. Дорога в город с запада в перспективе замыкалась Преображенским собором и маркировалась Покровской церковью, расположенной рядом с ней.
Расположенные в начале, в конце или в местах пересечения улиц, церкви заложили (и закрепили в веках) основу планировочной структуры города. Не случайно храмы давали названия многим улицам городов, например, Спасская, Рождественская, Воскресенская, Ивановская, Благовещенская и др. В Белозерске, к сожалению, утрачены не только многие церкви, но и имена их в названиях улиц уже не звучат.
Практический момент в размещении церквей состоит и в том, что они нередко маркировали положение важных в экономическом смысле объектов: мостов, переправ, пристаней, ворот, дорог. Церковные сооружения играли роль отдельно стоящих, свободно размещенных доминант определенного идейного, архитектурно-художественного и планировочного значения, которые создают легко узнаваемую панораму каждого города. Вместе с пейзажем и другими архитектурными объектами церковные храмы являются основными опорными точками зрительного восприятия городской среды. В средневековой путанице улиц наличие таких зрительных ориентиров было немаловажно [41].
Церкви наряду с крепостными сооружениями играли определяющую роль во внешнем облике древнего Белозерска. Они придавали его силуэту особую выразительность, столь характерную для всех древнерусских городов и особенно для городов Северного края.
Кроме участия в создании силуэта города, каждая церковь сама по себе имела большое художественное значение. Именно при возведении церковных храмов архитекторы достигли наибольших успехов в создании разнообразного силуэта. Наиболее комфортным для зрительного восприятия является большое разнообразие элементов в окружающем пространстве. Наличие кривых линий разной толщины и контрастности, вершин и заострений, образующих силуэт в верхней части видимой картины, разнообразие цветовой гаммы, достаточное число реперных точек для фиксации взора доставляет человеку эстетическое наслаждение [42]. Церкви всегда создавались по принципу комфортной визуальной среды. Церковные здания имеют в своем облике элементы, наиболее приятные для глаз: колокольню, купол с крестом, арки, декоративную отделку стен.
Белозерские церкви не исключение. Большинство деревянных церквей до нашего времени не дошло. Перестройка церквей в камне происходила в течение длительного времени (с середины XVI по конец XVIII века), поэтому в церковных сооружениях города мы имеем возможность наблюдать большое разнообразие архитектурных стилей.
Древнейший памятник Белозерска – церковь Успения – в 1553 году первой из белозерских храмов была выстроена в камне. Храм расположен вне кремля, на посаде, на самом возвышенном месте в городе. Несмотря на это, нельзя сказать, что храм поднимается над окружающими его строениями. Тяжеловесность и монументальность его форм создают ощущение, что храм «врос в землю» [43]. Пять крупных глав на приземистых массивных барабанах еще больше утяжеляют здание (фото 9).
 |
 |
| 9. Церковь Успения – первый каменный храм Белозерска. Фото О. А. Золотовой, июль 2005 г. | 10. Церковь Богоявления – типичная для провинциальной архитектуры XVIII в. Фото О. А. Золотовой, июль 2005 г. |
 |
 |
| 11. Величественный Преображенский собор высится в центре кремля. Фото О. А. Золотовой, июль 2005 г. | 12. Деревянная церковь Ильи Пророка. Фото О. А. Золотовой, июль 2005 г. |
Рядом расположена церковь Богоявления, возведенная в XVIII веке в стиле барокко (фото 10). Легкая и стройная, по своим формам довольно типичная для провинциальной архитектуры того времени, эта церковь еще более выявляет монументальность соседнего храма.
Величественный Преображенский собор высится в центре кремля (фото 11). Его строительство продолжалось с 1668 до конца 1670-х годов. Здание по своей архитектуре статичное и массивное – довольно типичный пример соборного храма второй половины XVII века.
Притягательна по своей выразительности деревянная церковь Ильи Пророка. Поставленная в 1690 – 1696 годах, она относится к типу ярусных храмов (фото 12).
Церковь Всемилостивейшего Спаса, возведенная в 1716–1723 годах, отличается от других сохранившихся церквей Белозерска вертикальной устремленностью и красочным изразцовым фризом (фото 13).
Церковь Иоанна Предтечи сооружена в 1810 году в стиле классицизма. Живописно скомпонованные объемы поражают многообразием форм. Оригинальная черта композиции – скругленность всех частей, мягкость и плавность форм. Четырехколонные портики придают парадность фасаду [44]. Основная часть этой сложной композиции – ротонда – прежде была увенчана высоким световым барабаном с куполом.
К сожалению, далеко не все белозерские церкви сохранились до настоящего времени. По степени сохранности церкви, известные на конец XIX века, можно разделить на три группы (рис. 1) [45]. К первой группе могут быть отнесены церкви, практически полностью сохранившие внешний вид:
1. Преображенский собор.
2. Церковь Успения.
3. Церковь Богоявления.
4. Церковь Спаса Всемилостивого.
5. Ильинская церковь.
Эти церкви сохранили не только внешние атрибуты храма, но, нередко и внутреннее церковное убранство. Как правило, в настоящее время они являются либо действующими храмами, либо объектами музейного показа.
Сохранились частично и используются (иногда в сильно перестроенном виде):
6. Церковь Петра и Павла.
7. Церковь Рождества Богородицы.
8. Церковь Иоанна Богослова.
В церкви Петра и Павла располагается музей. В церквях Рождества Богородицы и Иоанна Богослова – магазины. Причем, если Рождественская церковь без труда угадывается в облике торгового заведения, то остатки, а вернее, фундамент и первый этаж Иоанно-Богословской церкви можно увидеть, только если знаешь, что они составляют основу строения магазина, расположенного напротив входа в вал.
Несколько церквей Белозерска сохранились только в виде развалин разной степени:
 |
 |
| 13. Церковь Всемилостивейшего Спаса. Фото О. А. Золотовой, июль 2005 г. | 14. Покровская церковь. Фото О. А. Золотовой, июль 2005 г. |
9. Покровская церковь.
10. Троицкая (кладбищенская, Спаса на горе).
11. Ивановская (Иоанна Предтечи).
12. Церковь Святой мученицы Параскевы (Пятницкая).
Хуже всего сохранилась церковь Спаса на горе. Еще несколько лет, и место, где она стоит, порастет бурьяном. Покровская церковь (фото 14), как и Пятницкая, утратила главку с крестами и колокольню и постепенно разрушается. Из группы разрушающихся церквей только на Ивановской церкви заметны попытки сохранения и ремонта, в настоящее время находится в лесах.
О том, как выглядело большинство частично сохранившихся, а также разрушенные церкви Василия Великого, Вознесения, Воскресения и Рождества Христова, можно судить только по сохранившимся фотографиям начала XX века.
Разговор о ландшафтно-архитектурной среде Белозерья был бы неполным без упоминания о сохранившихся памятниках гражданской архитектуры, расположенных как в городе, так и в районе. В Белозерске хорошо сохранилась застройка в стиле классицизма первой половины и середины XIX века [46]. Эти спокойные и тихие дома накладывают своеобразный отпечаток на характер города (фото 15). Оригинальным памятником гражданской архитектуры, расположенным вне города, является дом промышленника Сукина в Шоле. Этому зданию повезло меньше, чем его городским собратьям. Невостребованность его привела к тому, что этот замечательный образец сельской архитектуры XIX века постепенно разрушается (фото 16).
 |
 |
| 15. Памятники гражданской архитектуры XIX в. Фото О. А. Золотовой, июль 2005 г. | 16. Дом Сукина в Шоле. Фото О. А. Золотовой, июль 2005 г. |
Несмотря на огорчительные потери в ряду памятников Белозерска, город и сейчас сохранил заложенное в нем глубокое понимание красоты городского ландшафта и такие характерные его особенности, как живописность, органичная связь с окружающей природой и богатство силуэта. Тихий и уютный город зовет вернуться к себе всякого, кто провел в нем хотя бы день, погулял по патриархальным улочкам, посидел на древнем валу, любуясь бескрайней синью озера днем и потрясающе многокрасочным солнечным диском, погружающимся в молочно-белые воды вечернего озера.
Традиционный культурный ландшафт Севера России формировался на единстве христианского восприятия и природы, и архитектуры как проявлений единого Образа, являющегося истиной меры и красоты [47]. Белозерский культурный ландшафт как нельзя больше соответствовал таким исканиям и при всех невосполнимых потерях еще не совсем утратил черты традиционной северорусской культуры.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Ушаков Ю. С. Ансамбль в народном зодчестве русского Севера (пространственная организация, композиционные приемы, восприятие). Л.: Стройиздат, Ленингр. отд-ние, 1982. С. 5-7.
2 Проблемы стратиграфии четвертичных отложений и краевые ледниковые образования Вологодского региона (Северо-Запад России). Материалы Международного симпозиума. М.: ГЕОС, 2000. С. 10-18; Максутова Н. К., Скупинова Е. А. Ландшафтный мониторинг охраняемых природных территорий. Вологда: Полиграфист, 2003. С. 52-61.
3 Там же.
4 Там же.
5 Природное районирование Вологодской области для целей сельского хозяйства. Вологда: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1970. С. 24-27.
6 Архангельский А. М. О геоморфологическом строении и происхождении Белозерской и Молого-Шекснинской низменностей // Уч. зап. Ленинградского пед. ин-та им. А. И. Герцена, 205. Л., 1960. С. 23-38.
7 Природное районирование Вологодской области... 1970. С. 136, 212.
8 Богословский Н. Материалы для истории, статистики и этнографии Новгородской губернии, собранные из описаний приходов и волостей // Новгородский сборник. Вып. I. Издание Новгородского статистического комитета. Новгород, 1865. С. 92-104.
9 Ушаков Ю. С. Ансамбль в народном зодчестве русского Севера... 1982. С. 149.
10 Две переписные /»записные»/ книги: а) монастырей и пустынь; б) церквей и причта Белозерского уезда и Чарондской окрути конца XVII века // Публ. Ю. С. Васильева; Богословский Н. Материалы для истории... 1865. С. 41 –279; Зверинский В. В. Материалы для историко-топографического исследования о православных монастырях Российской империи. В 3-х тт. СПб.: Синодальная типография, 1890-1897.
11 По данным государственного учета 1991 г. // Фонды Департамента культуры и Государственной дирекции по охране, реставрации и использованию памятников истории и культуры Вологодской области. Из них семь отмечены на топографических картах масштаба 1 : 200 000: Общегеографический региональный атлас «Вологодская область». Изд. 1-е, 2001. С. 20-21, 42-45, 65-67.
12 Здесь и далее в скобках даны годы постройки.
13 Здесь и далее, когда речь идет о современном состоянии церквей и храмовых комплексов, использованы материалы первичной учетной документации на памятники истории и культуры из фондов Департамента культуры и Государственной дирекции по охране, реставрации и использованию памятников истории и культуры Вологодской области.
14 Богословский Н. Материалы для истории... 1865. С. 47 – 49.
15 Там же.
16 Там же. С. 61-65.
17 Там же.
18 Там же. С. 275-279.
19 Там же.
20 Там же. С. 76-77
21 Воздвиженская (уточняется).
22 Там же. С. 215.
23 Зверинский В. В. Материалы для историко-топографического исследования ... 1890-1897.
24 Богословский Н. Материалы для истории... 1865. С. 191 – 192.
25 Там же. С. 61-65.
26 Шильниковская В. П. Великий Устюг: развитие архитектуры города до середины XIX века. 2-е изд., доп. М.: Стройиздат, 1987. С. 26 – 38.
27 Рельеф среды жизни человека (экологическая геоморфология) / Отв. ред. Э. А. Лихачева, Д. А. Тимофеев. М.: Медиа-ПРЕСС, 2002. С. 294-346.
28 Русские летописи о белозерских князьях и крае (до XV века) / Публ. Ю. С. Васильева // Белозерье: Краеведческий альманах. Вып. 2. Вологда, 1998. С. 47 – 73; Летописец Троицкого Устьшехонского монастыря / подгот. к печати Ю. С. Васильевым // Белозерье: Историко-литературный альманах. Вып. 1. Вологда, 1994. С. 86 –92; Макаров Н. А., Охотина- Линд Н. А. Сказание о Троицком Усть-Шехонском монастыре и круг произведений по истории Белозерья // Ферапонтовский сборник. Вып. V. М.; Ферапонтово, 1999. С. 11 – 31.
29 Голубева Л. А. Весь и славяне на Белом озере. X –XIII вв. М., 1973; Захаров С. Д. Древнерусский город Белоозеро. М.: Изд-во «Индрик», 2004.
30 Захаров С. Д. Древнерусский город Белоозеро. С. 92 – 95.
31 Шаров С. А., Xворостова Е. Л. Археологическое изучение Белозерского кремля XII –XV вв. // Древности Русского Севера. Вып. 1. Вологда, 1996. С. 182-188.
32 Гусаков Б. Л., Дружинин Г. В. Белое озеро. Л.: Гидрометеоиздат, 1983. С. 14 –20; Выголов В. П., Удралова Н. В. В край белых ночей: Вологда. Кириллов. Ферапонтово. Белозерск. Вытегра. Петрозаводск. Кижи. Марциальные воды. Кондопога. Кивач: путеводитель. М.: Профиздат, 1986. С. 181 –184; Бочаров Г. Н., Выголов В. П. Вологда, Кириллов, Ферапонтово, Белозерск. М.: Искусство, 1969. С. 259-263.
33 Природное районирование Вологодской области... 1970. С. 17 – 28.
34 Богословский Н. Материалы для истории... 1865 С 23
35 Там же. С. 25.
36 Старый Белозерск: виды города начала XX века. Набор открыток (Фото из архива Музея дипломатического корпуса. Вологда).
37 Богословский Н. Материалы для истории... 1865 С 25
38 Там же. С. 13.
39 См. подробнее: Пруцин О. И., Рымашевский Б., Борусевич В. Архитектурно-историческая среда / Под ред. О. И. Пруцина. М., Стройиздат, 1990. С. 119-121.
40 Там же.
41 См. подробнее: История русской архитектуры: Учеб. для вузов / Пилявский В. И., Славина Т. А., Тиц А. А., Ушаков Ю. С., 3аушкевич Г. В., Савельев Ю. Р. 2-е изд. СПб.: Стройиздат, 1994. С. 87.
42 См. подробнее: Филин В. А. Видеоэкология. Что для глаза хорошо, а что плохо. М.: МЦ «Видеоэкология», 1997.
43 Выголов В. П., Удралова Н. В. В край белых ночей... 1986. С. 184- 188.
44 См. также: Бочаров Г. Н., Выголов В. П. Вологда, Кириллов. Ферапонтово. Белозерск, 1969. С. 259-273.
45 По данным осмотра, проведенного автором, в июле 2005 г.
46 Бочаров Г. Н., Выголов В. П. Вологда, Кириллов, Ферапонтово, Белозерск. 1969. С. 259-273; Выголов В. П., Удралова Н. В. В край белых ночей... 1986. С. 184-188.
47 Теребихин Н. М. Сакральная география Русского Севера (Религиозно-мифологическое пространство севернорусской культуры). Архангельск: Изд-во Поморского педуниверситета, 1993. С. 97-98.
КУЛЬТУРА. ИСКУССТВО
Р. П. Биланчук
«Летописец» белозерской соборной церкви Василия Великого и проблемы реконструкции «местного текста» культуры
Двадцать седьмого февраля 1779 года в Вологодскую духовную консисторию был подан рапорт от протопопа Преображенского собора города Белозерска Андрея Симеонова «с братией», содержащий отчет о выполнении требований консисторского рапорта, полученного служителями собора 26 января того же года. От белозерцев вологодский преосвященный, цитируя содержание императорского и синодального указов, требовал предоставить сведения: «...не имеется ли в оном соборе каких, касающихся до российской истории, летописцов или других письмяных известиев, достойных и годных изданию в печать, и буде таковыя отыщутся, о присылке оных в Вологодскую духовную консисторию» [1]. Служители собора отреагировали оперативно: «справившись» в церковном архиве и библиотеке, они вместе с ответным рапортом прислали в Вологду копию рукописи («в заглавии в переплете полууставом писано старинным письмом»), найденную ими в одном из печатных изданий книги Ефрема Сирина. «Подлинная по выписи ис той книги опись», отправленная в Вологодскую духовную консисторию, представляла повествование о явлении образа Василия Кесарийского, построении первой церкви на Бело-озере и дальнейших судьбах храма Василия Великого и города Бело-озера. Данная копия рукописи хранится ныне в фондах Вологодского музея-заповедника [2].
Структура, содержание и общая направленность этого небольшого сочинения XVII века позволяют предположить, что перед нами краткий церковный летописец, составленный или дополненный, возможно, вскоре после построения и освящения Спасо-Преображенского собора города Белозерска в конце 1670-х годов [3]. Название «летописец» применительно к данной рукописи может быть использовано с достаточной степенью условности, поскольку текст является не совокупностью погодных записей, а кратким, хронологически выдержанным подбором отдельных сюжетов об исторической судьбе соборной церкви, считавшейся автором и его современниками самой древней во всей Белозерской округе. Впрочем, несмотря на явно компилятивный характер памятника, автору в обобщенном виде удалось донести до читателя основные вехи истории Васильевского храма. Поэтому мы и причисляем данное произведение к жанру монастырских и церковных летописей.
В современной историографии ранняя письменная традиция Белозерья неоднократно становилась предметом самого пристального изучения. Основной корпус немногочисленных источников XVI – XVII веков, в основном касающийся памятников письменной культуры старейшего в Белозерье Троицкого Усть-Шехонского монастыря, опубликован и всесторонне проанализирован [4]. Однако данный «Летописец», насколько нам известно, не подвергался специальному анализу.
Настоящая работа направлена на изучение и введение в научный оборот еще одного памятника письменной культуры Белозерья. «Летописец» нам интересен, прежде всего, с точки зрения реконструкции «местного текста» культуры [5], в обобщающем виде раскрывающего воззрения автора на основные вехи истории своей малой родины.
Г. М. Прохоровым выявлены две редакции интересующего нас памятника: краткая и пространная. Указываются известные автору списки обеих редакций, два из которых он публикует, причисляя их к жанру «рассказов о городе Белозерске» [6].
Исследователь пишет и по поводу авторства памятника. По его мнению, «рассказы о городе Белозерске» и Повесть о Троицком Усть-Шехонском монастыре могли быть составлены одним и тем же лицом, поскольку в тексте пространной редакции достаточно много смысловых и текстологических совпадений [7]. Возможно и другое предположение: над «Летописцем» трудился кто-то из служителей соборной церкви Преображения Господня, пожелавший сохранить в памяти потомков историю бывшего соборного храма. В повествовании он соединил древнюю легенду о возникновении первой церкви на Бело-озере и ряд сообщений Повести («Летописца») о Троицком Усть-Шехонском монастыре. В результате появилось самостоятельное произведение. Легенда о явлении иконы святого Василия в современной научной традиции рассматривается в качестве краткой редакции данного памятника.
Итак, краткая редакция представляет легенду, выросшую на основе устных преданий о явлении иконы, построении и наречении храма во имя святителя Василия Великого. Считается, что это повествование впервые было опубликовано (по Соловецкому списку № 925) А. П. Щаповым [8], а затем повторено в «Курсе русской истории» В. О. Ключевским [9]. Текстологически близка к изданиям А. П. Щапова и В. О. Ключевского и версия данного повествования, опубликованная А. Ф. Бычковым [10]. Вновь найденные варианты краткой редакции опубликованы Н. А. Макаровым, Н. А. Охотиной-Линд [11], Г. М. Прохоровым [12]. Установлено, что первые записи легенды могли появиться не ранее начала XVII века и не позднее первой половины – середины того же столетия [13].
Нам известна более ранняя, очевидно, самая первая, публикация текста легенды, осуществленная в 1859 году Н. Г. Ванифатьевым. Автор воспроизвел начальный фрагмент пространной редакции «Летописца», взятый из рукописи, найденной в доме белозерского купца А. И. Хохрякова местным ревнителем старины В. И. Надпорожским [14].
Со времени первых публикаций легенда о древнем Белоозере всегда вызывала у исследователей живой интерес, поскольку представляла культурный текст, свидетельствующий о первых шагах христианизации Белозерья и описывающий, по выражению В. О. Ключевского, «простодушно и в легендарном полусвете... построение первой церкви в Белозерской стране на реке Шексне... на месте языческого мольбища, очевидно финского» [15]. Добавим, что А. П. Щапова и В. О. Ключевского интересовал, прежде всего, ярко выраженный контекст «остатков язычества» на северных окраинах Древней Руси.
Пространная редакция, составляющая собственно «Летописец», в научный оборот была введена Г. М. Прохоровым. Исследователь частично воспроизвел известную ему версию по списку собрания А. А. Титова (№ 1296). При этом публикатором были опущены фрагменты текста, совпадающие с текстом Повести о Троицком Усть-Шехонском монастыре. Кроме того, в опубликованном Г. М. Прохоровым списке отсутствует начало рукописи [16].
Рукопись, текст которой воспроизводится ниже, является одной из наиболее полных версий пространной редакции. Обратим внимание на то, что датируется она так же, как и текст из собрания А. А. Титова, 1779 годом, что, безусловно, указывает на родство их происхождения. Существует еще один список пространной редакции данного церковного летописца. Он находится в фонде документальных памятников Череповецкого музейного объединения в историческом сборнике XIX – начала XX века и, судя по краткому описанию, также идентичен публикуемому нами списку [17].
 |
 |
| Икона св. Иоанна Богослова в молчании XVII в. (к статье В. Г. Пуцко) | Икона Успение Богородицы XVI в. (к статье О. А. Соколовой) |
 |
 |
| Трасса Волго-Балтийского водного пути проходит в нескольких километрах от Белозерска. Фото О. А. Золотовой. Июль 2005 г. | Вид на озеро и церковь Спаса Всемилостивого с вала. Фото О. А. Золотовой. Июль 2005 г. |
 |
 |
| Покровский собор - сердце Белозерска. Фото О. А. Золотовой. Июль 2005 г. | Церкви Успения и Богоявления напоминают о главном городском ансамбле, который состоял ранее из четырех храмов. Фото О. А. Золотовой. Июль 2005 г. |
Повторимся, что текст пространной редакции сформировался в ходе объединения легенды о церкви Василия Великого с рядом известий о князе Глебе Васильковиче и городе Белоозере, взятых из Сказания (Летописца) о Троицком Усть-Шехонском монастыре. Относительно завершенный вид произведение приняло не ранее конца 1670-х годов – после упразднения старого соборного храма: «И на том месте построена соборная церковь каменная о пяти главах во имя Преображения Господа Бога нашего Иисуса Христа».
Легенда о построении первой церкви и выросший на ее основе пространный «Летописец» были широко известны в Белозерской округе. Переложение краткой редакции встречается, например, в «Описании о граде Белеезере» – компилятивном историческом сочинении конца XVIII века. Автор отмечает следующее: «И были тогда на Белоезере (имеется в виду время правления первых русских князей. – Р. Б.) веры идолопоклоническои и приносили кумирскую жертву, покланялись камню и березе до просвещения всей земли Росиискои. А когда просвещение быть начало, тогда белоезерстие людие обратились в православную веру явлением чюдотворнаго образа святаго Василия Великаго, которой образ явился с просфорою мягкою, пары исходящею, на столе малом стоящем в самой малой лодице с веселцами в малой речке, почему и названа та речка Васильевскою, протекающая среди тогдашнего посада. И той образ взят с верою и совершен был храм соборный во имя его, Великаго Василия. И оттоле на Белеозере началося благочестие и множашеся православная вера, коя и состоит благодатиею Божиею здесь и до ныне» [18]. В путевых записках профессора Московского университета С. П. Шевырева, посетившего в 1847 году достопамятные места древнего Белозерья, и, в частности, город Белозерск, сообщается о следующем примечательном факте: «Василий Иванович Надпорожский, секретарь городового магистрата, знакомый с современною литературою и охотно занимающийся древностями, посетил меня и доставил несколько любопытных сведений о Белозерске и несколько письменных документов. Относительно города есть древнее летописное повествование о том: как поставлена была первая соборная церковь во имя Василия Неокесарийскаго на истоке Шексны реки, там, где был древний город Белозерск, и какими чудесами уничтожены были береза и камень, где язычники приносили жертвы; далее, как княжил на Беле-озере, во время татарскаго нашествия, сын Василия Константиновича Ростовскаго, князь Глеб Васильевич, брат Бориса Ростовскаго, и похоронен был в той же соборной церкви; как при великом князе Василии Иоанновиче белозерцы, по его указу, переселились с Шексны реки в Карголов [Так в тексте. Правильное написание – Карголом] город, и церкви и посады поставили. Это краткое сказание о Белозерске существует здесь рукописное и сопровождается канонами и молитвами чтимым окрестным чудотворцам: Иродиону Илоезерскому, Кириллам Белозерскому и Новоезерскому, Нилу Сорскому, равно и описанием чудес их» [19].
С историко-литературной точки зрения публикуемый текст представляет сочетание двух жанров: агиографического и летописного.
Произведения такого рода не являются чем-то исключительным для русской литературы эпохи Средневековья и начала Нового времени в целом и второй половины XVII века в частности, поскольку в литературном процессе той эпохи жанровый синкретизм – обычное явление.
Поскольку автора текста интересует история соборного храма, его значимость, связь с историческими судьбами древнего Белоозера и современного ему Белозерска, то повествование с первых строк приобретает «церковно-археологическую» направленность. Но за давностью лет остается открытым вопрос о времени построения первого храма. Древнерусский книжник решает эту проблему традиционным способом: соблюдая общую хронологическую последовательность событийного ряда, составитель первые две части выдерживает в агиографическом стиле, посвящая их пересказу легендарных обстоятельств обретения святыни – иконы святителя Василия Кесарийского – и объясняя происхождение другой храмовой реликвии – окаменевшей просфоры. Это приближает текст к житийным повестям об основании храмов и монастырей. Опираясь на старинные предания («и о сих тако поведаша нам древний людие»), автор пытается заполнить временную лакуну истоков, «начальных времен» Васильевской церкви и Белоозера в целом.
История первого храма Белозерья начинается с чуда явления иконы святого Василия Кесарийского. Икона как священный предмет и вместилище Божественной благодати выступает в роли сказочного персонажа, чудесное (и своевременное) появление которого в челноке на водной глади речки Васильевки знаменует важнейший акт формирования новой социальной общности: храм (а значит и будущий приход, прихожане) получают имя. Икона, персонифицированная конкретным святым, выступает, таким образом, в качестве ономатета, дающего названия церкви и речки (Васильевка), водами которой она «воспользовалась» в своем чудесном путешествии. С явлением образа святого Василия Кесарийского связано изменение культурного ландшафта: икона не только «сама» определяет свое местопребывание, но и производит замещение одних священных для данного сообщества символов – камня и березы – на другие – храм, челнок и просфору. Для этого в текст вводятся фрагмент духовно-назидательного содержания о языческих природно-культурных объектах, уничтоженных чудесной силой, исшедшей от образа святителя Василия, и самостоятельный рассказ о проявлении чудесных свойств просфоры.
Впрочем, о полном уничтожении памяти о прежней традиции, по-видимому, однозначно говорить не приходится. Вологодским историком А. Е. Мерцаловым в 1900 году на страницах Вологодских епархиальных ведомостей была помещена краткая заметка, представляющая публикацию отписки от 1673 года белозерского десятильника Борисова архиепископу Симону о некоем «блазнительном» камне, находившемся в бывшем соборном (Васильевском) храме города Белозерска. Приведем ее содержание полностью: «Государю преосвященному Симону, архиепископу Вологодскому и Белозерскому, раб твой Кирюшка Борисов, твоего архиерейского благословения требуя, челом бьет. В нынешнем, государь, во 181 (1673. – прим. А. Е. Мерцалова) [году] генваря в 8-й день прислана твоя архиерейская грамота ко мне, рабу твоему, на Белоозеро, а в ней написано, чтоб взять из преж бывшей соборной церкви [Видимо, речь идет о придельном храме Василия Великого при новом Преображенском соборе] блазнительный камень, и испытав тутошными людьми в Беле озере глубокое место, и велеть ево ввергнуть, да не будет о нем в народе блазнения. И по твоему, государь, архиерейскому указу белозерской соборной церкви протопопу Аврамию блазнительный камень в Бело озеро в глубокое место ввергнуть велел» [20]. Этим «блазнительным камнем» вполне могла быть прежняя реликвия, которая в «Летописце» фигурирует в качестве чудесным образом окаменевшей просфоры. Возможно, именно эта «просфора» и вызывала «блазнение» в белозерском народе. Обстоятельства и детали почитания «просфоры», вызвавшие гнев вологодского преосвященного, остаются неясными. Но случайная находка в 1893 году при расчистке русел реки Шексны и Белозерского канала каменного гранитного изваяния, так называемого «новгородского идола» [21], позволяет провести определенные параллели между сообщением «Летописца» и информацией, приведенной в отписке вологодскому архиепископу [22].
Старинные «языческие» реликвии, как правило, органично включались в новую религиозную систему, не вызывая особых трений. Известно, например, множество храмов, воздвигнутых на месте бывших культовых центров. Реликвии прошлого – в большинстве своем эти «раритеты» представляли пни священных деревьев, которые совмещались с алтарной частью церквей, – всячески оберегались. В устной традиции происхождение такого храма объяснялось явлением на священном дереве (в священной роще) иконописного образа. В данном случае, древний «языческий» символ жителей Белоозера (если речь идет именно о нем) благополучно пережил не одно столетие и был уничтожен лишь в начале Нового времени.
У современного читателя не может не возникнуть закономерный вопрос: о каких именно временах ведет речь летописец, когда повествует: «И доднесь и оттоле Божиею благодатию оуставися православная христианская вера»?
Сообщения ранней письменной (летописной) традиции о древнем Белоозере крайне скупы. Материалы археологических изысканий также дают весьма приблизительное представление о возможной хронологии рассматриваемого события. Результаты многолетних исследований, проведенных на месте кургана и церкви Л. А. Голубевой, показали, что церковь могла быть сооружена не ранее X века, но и не позднее XII века [23]. Весомым аргументом в пользу раннего происхождения Васильевской церкви является большое количество предметов христианского культа XII–XIII веков, выявленных в культурном слое Белоозера. Общее число отдельных видов (кресты-тельники и образки) на сегодняшний день превышает все, что найдено на территории Европейского Севера в целом [24]. На этом основании С. Д. Захаров резюмирует: «Несомненно, Белоозеро являлось не только древнейшим культурным и культовым центром края, вероятным местом крещения жителей Белозерья и возведения первой церкви, но и крупнейшим центром распространения христианской культуры на всем Русском Севере» [25].
Дополнительную информацию может дать обращение к именованию «явившейся» иконы. Почитаемый иконописный образ в эпоху Средневековья часто символизировал те святыни, прославление которых было распространено в метрополии. В связи с этим весьма заманчивым может выглядеть объяснение, по которому название храма пошло от патронального святого киевского великого князя Владимира – «креститель» Руси. В свое персональное корсунское крещение он, как известно, получил новое христианское имя – Василий. Он же воздвиг и первый в Киеве (если не брать во внимание Десятинную церковь) храм, получивший название в честь святителя Василия Великого. Поэтому и первая церковь Белоозера, по новой культурной традиции, могла получить то же название.