Дознание обозначает собирание официальными органами сведений об
определенном обстоятельстве или факте или же собирание доказательств
такого факта. Оно может иметь место по отношению ко всякого рода делам,
как административным, так и подлежащим судебному рассмотрению,
гражданским и уголовным, и при всяком положении дела.
Органом Д. может быть всякое правительственное место, так как в Д.
важно только официальное удостоверение фактов. Но на практике органом Д.
является преимущественно исполнительная полиция, как власть,
сосредоточивающая у себя наибольшее количество сведений и
предназначенная для приведения в действие правительственных
распоряжений. В нормальном порядке средством Д. служит, главным образом,
опрос, т. е. расспрашивание о подлежащем удостоверению факте, и затем
осмотр, т. е. описание того, что непосредственно усматривается
производящим Д. лицом. Выражением Д. являются протоколы, как
воспроизведение того, что показано или усмотрено.
Особое значение, как момент процессуальный, Д. имеет в производстве
дел уголовных. Здесь Д. (Ermittelungsverfahren, enquete, instruction
preliminaire) представляется подготовлением материала для судебного
расследования, а часто и производством действий, обеспечивающих
возможность судебного процесса. Преступления обыкновенно совершаются
тайно; к расследованию их часто приходится прибегать только по
неопределенным и неясным намекам, слухам и предположениям,
основательность и достоверность которых, прежде чем они сделаются
предметом формального производства, должна подлежать поверке. Иногда
(напр., при обнаружении мертвого тела) необходимо установить, есть ли
налицо факт преступления; но и при несомненности преступления, суд не
может принять исследование в свои руки, не имея в виду виновника
совершенного преступления. Задачу доставления нужных для суда данных и
выполняет Д. Таким образом Д. в уголовном процессе хотя и стоит вне его,
но неразрывно связано с ним, служит не только почвой для него, но и
поводом к нему. Первые моменты предварительного следствия обыкновенно
посвящены проверке того, что дало Д.
Д. уголовное отличается от Д. вообще тем, что при производстве его
уполномоченные органы не только удостоверяются в фактах, заранее
намеченных, но сами определяют и намечают то, что подлежит
удостоверению, иначе говоря - не только изыскивают средства
удостоверения, но и самый предметы исследования. В виду столь широкой
задачи Д. в уголовном деле, закон принимает меры к ограждению частных
лиц против избытка усердия со стороны лиц, производящих Д. Во всех
уголовно-процессуальных кодексах установлен ряд норм, регламентирующих
порядок производства Д. и пределы власти органов, его производящих. Во
многих государствах производство Д. возлагается на специальные органы,
подчиненные судебной власти и носящие название судебной полиции (police
judiciaire). Всемирною известностью пользуется в этом отношении
организация английских и специально лондонских агентов Д. В России
производство Д. возложено на общую полицию, подчиненную, в этом
отношении, прокурорской власти и судебным следователям, и на чинов
отдельного корпуса жандармов (ст. 2611 до 26113 Уст. угол. суд.),
последние дополняют своею деятельностью деятельность общей полиции, и
лишь в составе жандармских железнодорожных полицейских управлений
действуют самостоятельно, подчиняясь и сносясь не с судебными
следователями, а с прокурорскою властью. В столицах и некоторых других
больших городах, в составе общей полиции образованы сыскные отделения,
имеющие задачей расследование преступлений. Эти отделения представляют
собою как бы судебную полицию и состоят из лиц, имеющих специальную
подготовку. В особенном порядке судопроизводства (наприм. по
преступлениям должности) органами Д. служат и другие правительственные
места, от которых зависит, в данном случае, возбуждение уголовного
преследования. Пределы Д. в уголовных делах определяются ст. 250 в 253
Уст. угол. суд. О всяком происшествии заключающем в себе признаки
преступления или проступка, полиция немедленно, и ни как не позже суток
по получении о том сведения, сообщает судебному следователю и прокурору
или его товарищу. Но когда признаки преступления или проступка
сомнительны, или когда о происшествии, имеющем такие признаки, полиция
известится по слуху (народной молве), или вообще из источника не вполне
достоверного, то она должна предварительно удостовериться чрез дознание,
действительно ли происшествие то случилось и точно ли в нем заключаются
признаки преступления или проступка. Таким образом, закон указывает лишь
на событие преступления, как на предмет Д., предпринимаемого по
непосредственному усмотрению полиции. На практике, однако, Д. обнимает
собою и разыскание виновного, одновременно с удостоверением в событии.
Основанием для этого служит право и обязанность полиции, до прибытия
судебного следователя или до поручения судебной власти, предупреждать
уничтожение следов преступления и пресекать подозреваемому способы
уклоняться от следствия (ст. 256 и 257). Очевидно, что исполнение этой
обязанности невозможно без немедленного разыскания виновного. Средствами
Д., по закону (ст. 254), для полиции служат "розыски, словесные
расспросы и негласное наблюдение"; но полиции не предоставлено
производить при Д. обыски и выемки в домах. И это ограничение, однако,
исчезает на практике, в виду постановления ст. 258 Уст. угол. суд., по
которой, в случаях не терпящих отлагательства и когда до прибытия
судебного следователя следы преступления могли бы изгладиться, полиции
предоставлено производить осмотры, освидетельствования. обыски и выемки.
Руководствуясь этою статьей, полиция обыкновенно производит
предусмотренные в ней действия до прибытия следователя и до
постановления его об этом. Большую роль играет Д. и в производстве
уголовных дел, ведаемых мировыми и городскими судьями и земскими
начальниками, так как Д. здесь исчерпывает собою все предварительное
разыскание, предпринимаемое по поручению судьи, как в том случае, если
потерпевшим принесена жалоба, но не имеется в виду обвиняемого, так и в
случае, когда самим судьею усмотрено преступное действие и признано
необходимым произвести предварительное разыскание (ст. 47 и 52 уст.
угол. судопр. и ст. 174 прав. 29 дек. 1889 г.). Совершенно аналогично
нормировано Д. в тех местностях, где действуют судебные места прежнего
устройства (т. XVI, ч. 2 Суд. по преет. ст. 32 - 53).
Г. С. Докучаев (Василий Васильевич) - проф. минералогии спб. унив.
Род, в 1846 г., среднее образование получил в смоленской дух. семинарии,
а высшее на физикоматематическом факультете спб. унив. С 1870 г.
хранителем геологического кабинета того же университета, а затем избран
доцентом в проф. минералогии, каковым состоит и по настоящее время. В
продолжение многих лет Д. преподавал минералогию еще в институте
гражданских инженеров. Ученая деятельность Д. посвящена, главным
образом, исследованию новевших потретичных образований (наносов) и почв
Европейской России. Первая научная работа его напечатана в 1869 г.
(геологич. описание берегов р. Качки в Смоленской губ. ), Затем с 1871
по 1877 г. им был совершен ряд эскурсий по сев. и центр. России и южной
части Финляндии с целью изучения геологического строения, способа и
времени образования речных долин и геологической деятельности рек.
Результатом этих исследований, кроме мелких статей и сообщений в ученых
обществах, явился солидный труд "Способы образования речных долин Европ.
России", за который Д. получил в 1878 г. степень магистра. Разобрав в
этом сочинении существовавшие ранее взгляды на способы происхождения
речных долин Европ. России, Д. дает собственную гипотезу, по которой
происхождение их связывается, главным образом, с деятельностью оврагов и
балок. Бремя от 1877 по 1881 гг. было посвящено исследованию русского
чернозема, с каковой целью им совершались, по поручены и на средства
Имп. вольно-экономич. общ., многократные поездки по Ю и ЮВ России, Крыму
и Сев. Кавказу. Плоды многолетних исследований изложены в 1883 г. в
сочинении "Русский чернозем", в котором детально рассмотрены: область
распространения, способ происхождения, химически состав чернозема,
принципы классификации и методы исследования этой почвы. За эту работу
Д. удостоен спб. унив. степени доктора, от вольно-экономического
общества получил особую благодарность, а от академии наук полную
Макарьевскую премию. В 1882 г. Д. принимает предложение нижегородского
губернского земства произвести, в видах более правильной расценки
земель, полное исследование губернии в геологическом, почвенном и вообще
в естественноисторическом отношении при помощи подготовленных им
сотрудников-специалистов по почвоведению. Эта работа была закончена, под
руководством Д., в 6 лет, и результатом ее явились 14 т. "Материалов по
оценке земель Нижегородской губ.", с почвенной и геологической картой.
По приглашению губернского земства, Д. исследовал в 1888 - 1890 гг.
Полтавскую губ., а в 1890 - 91 гг. имения Нарышкина, кн.
Воронцова-Шувалова и др. Наконец, в 1892 - 1893 гг. Д., в качестве
начальника особой экспедиции лесного департамента, руководить
геологическими и почвенными изысканиями на опытных степных участках юга
России. Кроме того, за последние 10 - 12 л., по инициативе и при
ближайшем содействии Д., основывается почвенная комиссия при
вольно-экономич. общ., в которой он состоит председателем,
естественноисторические музеи в Нижнем Новгороде и Полтаве; в 1888 г.
учреждается комиссия (под председательством Д. ) о всестороннем научном
исследовании С.-Петербурга и его окрестностей. Наконец, в 1892 - 93 г.
Д. временно исполняет обязанности директора новоалександрийского
института и руководит преобразованием его в высшее сельскохозяйственное
и лесное учебное заведение. Ученые труды Д. помещались преимущественно в
Трудах спб. общества естествоиспытателей и Императорского
вольно-экономического общества; из них: "Овраги и их значение" (1876);
"Итоги о русском черноземе" (1877); "Предв. отч. по исследов. юго-вост.
части черноземной полосы России" (1879); "Предв. отч. по исследов.
юго-зап. части черноз. полосы России" (1878); "Картография русских почв"
(1879); "По вопросу о сибирском черноземе" (1882); "Схематическая
почвенная карта черноземной полосы Европейской России" (1882); "Русский
чернозем" (1883); "О происхождении русского чернозема" (1884); "О так
называемом юрьевском черноземе" (2 ст. 1884 - 85); "К вопросу о русском
черноземе" (1885); "О пользе изучения местной номенклатуры русских почв"
(1886); "Материалы по оценке земель Нижегородской губ. " (вып. I - XIV,
1882 - 86. Д. принадлежат 1 вып. и некот. гл. ХIII, XIV и ближайшая
редакция всего труда); "Объяснения к почвенной карте Нижегородской губ.
(1887); "О нормальной оценке почв Евр. России" (2. ст. 1887); "Методы
исследования вопроса: были ли леса в южной степной России?" (1888),
"Материалы по оценке земель Полтавской губ. " (вып. 1 - 13, 1889 - 92,
под ред. Д.); "К вопросу о соотношениях между возрастом и высотой
местности, с одной стороны, характером и распределением черноземов,
лесных земель и солонцев с другой" (1891): "Наши степи прежде и теперь"
(1892); "О происхождении русского лёсса" (1892). Долгоруков Василий
Лукич (1672 - 1739), в 1687 г. отправился в свите дяди своего, кн. Якова
Федоровича, во Францию, где и оставался для окончания своего образования
до 1700 г. Здесь он основательно изучил несколько иностранных языков,
заимствовал внешний лоск версальских придворных и, сдружившись с
иезуитами, усвоил их нравственные воззрения. Вызванный в Россию, Д. был
назначен состоять при другом своем дяде, кн. Григории Федоровиче,
русском посланнике в Польше, и в течение 1706 и 1707 гг. заменял его в
этой должности. С 1707 по 1720 г. он был послом в Дании, где ему
поручено было разорвать союз датского короля Фридриха IV с Карлом XII и
затем укрепить союз и дружбу России с Данией. В конце 1720 г. он был
отправлен послом во Францию, хлопотать о посредничестве при примирении
России с Швецией и о признании Петра императором. Первое поручение
увенчалось успехом: французский посланник в Швеции получил приказание
открыть "негоциацию", согласно с желанием Петра Великого, на просьбу же
о признании императорского титула за русским царем регент отвечал
решительным отказом. По возвращении из Франции, в 1723 г., Д. был сделан
сенатором, а в следующем году назначен полномочным министром в Варшаву,
с поручением защищать интересы православных и домогаться признания за
Петром императорского титула. В 1726 г. Д. был послан в Стокгольм, с
поручением противодействовать сближению Швеции с Англией и присоединению
первой к Ганноверскому союзу; эта миссия не имела успеха. В царствование
Петра II Д., назначенный членом верховного тайного совета, был
руководителем всех честолюбивых планов фамилии Долгоруковых. Во время
предсмертной болезни Петра II, он явился самым энергичным участником в
составлении подложного духовного завещания (см. ниже). Когда замысел
этот потерпел неудачу, Д., тотчас по кончине Петра, в заседании
верховного тайного совета поддержал предложение кн. Д. М. Голицина об
избрании в императрицы герцогини курляндской Анны Ивановны, редактировал
"ограничительные пункты", сам отвез их в Митаву и уговорил Анну Ивановну
подписать их, но, после приезда императрицы в Москву, должен был
присутствовать при публичном уничтожении составленного им акта. 9-го
апреля 1730 г. Д. был назначен губернатором в Сибирь, с приказанием
безотлагательно отправиться к месту назначения, а 17 апреля его нагнал
офицер и предъявил указ императрицы о лишении его чинов и ссылке в
деревню. 12 июня состоялся новый указ, которым повелевалось заточить кн.
Д. в Соловецкий м-рь. В 1739 г., после признания кн. Ивана Алексеевича
относительно подложной духовной Петра II, Д. был привезен в Новгород,
подвергнут допросам и пытке, и 8 ноября того же года обезглавлен.
С. Ш.