Любовь - влечение одушевленного существа к другому для соединения с
ним и взаимного восполнения жизни. Из обоюдности отношений можно
логически вывести троякий вид Л.: 1) Л., которая более дает, нежели
получает, или нисходящая Л. (amor descendens), 2) Л., которая более
получает, нежели дает, или восходящая Л. (amor ascendens) и 3) Л., в
которой то и другое уравновешено (amor aequalis). Этому соответствуют
три главные вида Л., встречаемые в действительном опыте, а именно: Л.
родительская, Л. детей к родителям и Л. половая (или супружеская). Все
три вида имеют свои начатки уже в царстве животном. Первый вид
представляется здесь преимущественно Л. материнскою (в силу
непосредственной физической связи самки с детенышами), но у высших
животных и самец начинает принимать участие в заботах о новом поколении.
Второй вид Л. иногда и у животных отрешается от родовой связи и
принимает характер как бы религиозный: такова привязанность некоторых
мелких животных к более крупным, дающим им покровительство, особенно же
преданность домашних животных человеку. В половой Л. у низших животных
особь имеет значение только как орудие для увековечения рода, причем
естественно самка первенствует; взаимность является здесь только на
мгновение, и затем самец устраняется за ненадобностью (напр. пауки,
пчелы). У высших животных (особенно у птиц и некоторых млекопитающих)
наблюдается более устойчивая половая связь, соответственно возрастающему
участию самца в семейных заботах. В мире человеческом мы находим те же
три главные вида Л., но с новым, постоянно углубляющимся и расширяющимся
значением. Сыновняя привязанность, распространяемая на умерших предков,
а затем и на более общие и отдаленные причины бытия (до всемирного
провидения, единого Отца небесного), является корнем всего религиозного
развития человечества. Родительская Л. или попечение старших о младших,
защита слабых сильными, перерастая родовой быт, создает отечество и
постепенно организуется в быт национально-государственный. Наконец,
половая Л., неизменно оставаясь наисильнейшим выражением личного
самоутверждения и самоотрицания, вместе с тем все более и более
понимается как совершенная полнота жизненной взаимности, и чрез это
становится высшим символом идеального отношения между личным началом и
общественным целым. Уже в пророческих книгах Ветхого Завета отношение
между Богом и избранною народностью изображается преимущественно как
союз супружеский (и отступление народа от своего Бога - не иначе, как
блуд). В Новом Завете эта идея переносится на Христа и Церковь, и
завершение истории изображается как брак "Агнца" с Его невестою -
просветленною и торжествующею церковью "Нового Иерусалима",
соответственно чему и земные представители Христа, епископы, ставятся в
такое же отношение к местным общинам (отсюда выражение: вдовствующая
церковь). Таким образом идеальное начало общественных отношений, по
христианству, есть не власть, а любовь. С точки зрения нравственной
философии, Л. есть сложное явление, простые элементы которого суть: 1)
жалость, преобладающая в Л. родительской; 2) благоговение (pietas),
преобладающее в Л. сыновней и вытекающей из нее религиозной и 3)
исключительно присущее человеку чувство стыда, которое, в соединении с
двумя первыми элементами - жалостью и благоговением - образует
человеческую форму половой или супружеской Л. (материя же ей дается
физическим влечением, актуальным или потенциальным). В истории религий
Л. дважды получила первенствующее значение: как дикая стихийная сила
полового влечения - в языческом фаллизм ( еще сохраняющемся кое-где в
виде организованных религиозных общин, каковы напр. индийские сактисты с
их священно-порнографическими писаниями, тантрами), и затем, в
противоположность с этим, как идеальное начало духовного и общественного
единения - в христианской agaph. Естественно, что и в истории философии
понятие Л. занимало видное место в различных системах. Для Эмпедокла Л.
(jilia) была одним из двух начал вселенной, именно началом всемирного
единства и целости (интеграции), метафизическим законом тяготения и
центростремительного движения. У Платона Л. есть демоническое
(связывающее земной мир с божественным) стремление конечного существа к
совершенной полноте бытия и вытекающее отсюда "творчество в красоте".
Это эстетическое значение Л. было оставлено без внимания в философии
патриотической и схоластической. Своеобразное слияние христианских и
платонических идей об этом предмете мы находим у Данта. Вообще в средние
века Л. была предметом религиозной мистики с одной стороны (Викторинцы,
Бернард Клервосский и особенно Бонавентура, в его соч. "Stumulus
amoris", "Incendiuam amoris", "Amatorium") и особого рода поэзии с
другой; эта поэзия, из южной Франции распространившаяся по всей Европе,
была посвящена культу женщины и идеализованной половой Л., в смысле
гармонического соединения всех трех ее элементов: благоговения, жалости
и стыдливости. В эпоху Возрождения (кончая Джордано Бруно) Л. опять
становится предметом философских умозрений в духе платонизма. В новой
философии своеобразное понимание Л. представляет Спиноза,
отождествляющий ее с абсолютным познанием (amor Dei inteIleclualis) и
утверждающий, что философствовать есть ничто иное, как любить Бога. В
новейшей философии следует отметить остроумную, хотя и неосновательную
теорию половой Л. у Шопенгауэра ("Меtaphysik der Liebe" в "Parerga u.
Paral."). Индивидуализацию этой страсти у человека Шопенгауэр объясняет
тем, что жизненная воля (Wille zum Leben) стремится здесь не только к
увековечению рода (как у животных), но и к произведению возможно
совершеннейших экземпляров рода; таким образом, если этот мужчина
страстно любит именно эту женщину (и vice versa), то значит, он именно с
нею может в данных условиях произвести наилучшее потомство. Ни малейшего
подтверждения в действительном опыте этот взгляд не находит. Более
верные и глубокомысленные указания и намеки (без ясной и
последовательной системы) можно найти у Франца Баадера ("Erotische
Philosophie" и др.).
Вл. С.