Мишле (Jules Michelet) - знаменитый французский историк, род. 21
августа 1798 г., в небогатой семье, которую он сам называет
"крестьянской". Отец его переселился в Париж и существовал устроенной им
здесь типографией Пока при республике печать пользовалась относительной
свободой, дела типографии процветали, но с установлением империи семье
М. пришлось испытывать горе и нужду бедственное положение ее дошло до
того, что дед, отец, мать и 12-летний М. сами должны были исполнять
типографскую работу. Ученье молодого М. не могло идти правильно; уроки
чтения ему пришлось брать рано утром у одного старого книготорговца,
прежнего школьного учителя, пылкого революционера: от него М. наследовал
восхищение революцией. Веру в Бога и в бессмертие (он не был крещен в
детстве) вызвала в нем книга "О подражании Христу". На последние
средства родители поместили М. в коллегию Шарлемань. Стеснявшемуся своей
бедности, непривыкшему к обществу М. ученье давалось трудно, но редкое
прилежание помогло ему победить предубеждение, с которым относились к
нему сначала его учителя; они признали в нем дарование, особенно
литературное, и из последних рядов он перешел прямо в первые. В 1821 г.
М. сделался учителем в коллегии Sainte Barbe, где почти против своего
желания стал преподавать историю; его привлекали в то время древняя
литература и философия; докторская диссертация его посвящена Плутарху и
идее бесконечности Локка. Из историков его увлек прежде всего Вико;
сделанное им извлечение из этого писателя и составленное им "Precis de
l'histoiге moderne" доставили ему литературную известность, и в 1827 г.
он получил место проф. философии и истории в нормальной школе. В его
преподавании история и философия шли рука об руку; в курсе первой он
давал историю цивилизации, стараясь обрисовать характеры различных
народов и их религиозную эволюцию. В это же время в уме его зародилась
философская концепция, что история есть драма борьбы между свободой и
фатализмом. Когда вскоре в школе были разделены два предмета, ему
порученные, М. желал удержать за собой философию и лишь неохотно
посвятил себя истории. Ходом занятий ею явились две работы: философская
- "Introduction a l'histoire universelle" и первый большой исторический
труд его - "Histoire romaine: Republique" (Пар., 1831). Основная мысль
первого очерка заимствована у Гегеля, но гегелевская, философия истории
у М. лишена своего метафизического смысла и значения и приведена к
совершенно другому результату: венцом всемирноисторического процесса у
М. является Франция, а процесс освобождения мирового духа, приходящего к
самосознанию в человечестве, становится реальным прогрессивным
торжеством свободы, в борьбе человека с природой, с материей или роком.
В бойкой своей книге о римской республике М. попытался сделать
результаты нибуровских трудов достоянием французской публики, но эта
попытка его поколебать рутину преподавания осталась бесплодной; сам он
позже уже не возвращался к древней истории. Июльская реводюция доставила
М. место заведующего историческим отделом в национальном архиве. Здесь
ему открылась возможность заняться историей отечества; он временно
увлекся теорией беспристрастия, с которой выступала школа Гизо. В
написанных им в это время первых 6 тт. истории Франции (1831 - 1843) он
проявляет добросовестную эрудицию, глубокое знание оригинальных
документов и в тоже время творческий гений, проникающий в душу
действующих лиц, возвращающий их к жизни и заставляющий действовать.
Позже, увлеченный публицистической струей, он уже не мог вернуться к
такому пониманию средневековой жизни. Не ужившись с Кузеном, новым
директором нормальной школы, М. в 1838 г. перешел в College de France,
где в первый раз очутился перед вольной аудиторией, требовавшей от
лектора не ознакомления с научными открытиями, а живого красноречивого
слова. Кафедра для М. превратилась в трибуну, с которой он развивал свои
идеи о политической и социальной добродетели. Его лекции все более и
более принимали характер проповеди, creer des ames - создавать души -
все более и более становилось целью его профессуры. Когда с 1840
Июльская монархия окончательно усвоила себе политику, несовместную с
прогрессом, то в числе многих, пришедших к крайним мнениям и
революционным тенденциям, был и М. В это время особенно развились в М.
две усвоенные им до упоения страсти: вольтеровское "ecrasez l'infame" по
отношению к клерикализму - и культ народа, которому положил начало
Руссо. В 1843 г. он, совместно с Э. Кинэ, издал ожесточенный памфлет
против иезуитов, "Des Jesuites", получивший громадное распространение:
он появился в газете, расходившейся в числе 48000 экземпляров,
перепечатывался кроме того провинциальными газетами и расходился в массе
дешевых изданий среди народа. Не меньшее распространение получила
брошюра: "Le pretre, la femme et la famille" (1845), где М. развивает
направленную против иезуитских духовников мысль, что краеугольным камнем
храма и фундаментом гражданской общины должен быть семейный очаг. В
политической сфере идеалом его сделалась демократическая республика;
руководящей нити в путанице современных вопросов он стал искать в
изучении "великой революции" 1789 г. Его историю революции называют
эпической поэмой, с героем - народом, олицетворенным в Дантоне. Первый
том ее вышел в 1847 г., последний - в 1853 г. Свои мысли о народе он
изложил в книгах "Le peuple" (1848)и "Le Banquet" (1854). М. является
здесь решительным противником социализма. Последний желает уничтожения
частной собственности, а жизненный и нравственный идеал настоящего
народа, т. е. крестьянства, обусловливался, в глазах М., именно
обладанием частной собственностью, своим куском земли, своим полем, он
даже требовал, в интересах этой частной собственности, уничтожения
переживших революцию остатков общественной собственности. Несимпатичен
был ему и элемент насильственности у сторонников коммунизма; он не
понимал братства без свободы, его гуманная натура отвергала с
негодованием всякие террористические меры для осуществления идеала
любви. Но, отвергая социалистические и коммунистические мечтания, М.
горестно ощущал всю глубину общественного разлада (divorce social).
Возможность устранить его представлялась ему лишь в сближении верхних
слоев с народом - сближении, основанном на любви, на отречении от
эгоизма. Желая при этом привлечь сочувствие к народу, он его сильно
идеализировал; он превозносил народный инстинкт и отдавал ему
преимущество перед книжной рассудочностью образованных классов,
приписывал народу способность к подвигу и самопожертвованию, в
противоположность холодному эгоизму обеспеченных классов. Такие взгляды
вполне оправдывают данную одним из наших историков М. кличку:
"народник". Ключ к разрешению социальной проблемы М. находил в
психическом явлении, которое представляет собой гений: как гений
гармоничен и плодотворен, когда оба элемента, в нем заключающиеся -
человек инстинкта и человек размышления - содействуют друг другу, так и
творчество, проявляющееся в истории народа, плодотворно, когда низшие и
верхние слои его действуют в взаимном понимании и согласии. Прежде
всего, проповедовал М., нужно излечить душу людей; средством для этого
должна быть народная школа, которая ставила бы себе целью возбуждение
социальной любви. В этой общей школе должны пребывать год или два дети
всех классов, всякого состояния; она на столько же должна служить к
сближению классов, насколько нынешняя школа содействует разъединению их.
В общенародной школе, по плану М., ребенок должен был, прежде всего,
узнать свое отечество, чтобы научиться видеть в нем живое божество (un
Dieu vivant), в которое он мог бы верить; эта вера поддержала бы в нем
потом сознание единства с народом, и в то же время в самой школе
предстало бы ему на яву отечество, в образе детской общины,
предшествующей общине гражданской. С помощью усвоенной с детства
гражданской любви М. считал возможным достигнуть идеального государства,
основанного, однако, не на равенстве, а на неравенстве, построенного из
людей различных, но приведенных в гармонию посредством любви, все более
и более ею уравниваемых. Установление союза между различными классами М.
ожидает от учеников высших школ: они должны явиться посредниками,
естественными миротворцами гражданской общины. Эта мечта М., как
указывает В. И. Герье, находит себе в наше время осуществление, но там,
где М. наименее этого ожидал - в стране, воплощавшей для него гордыню и
эгоизм: в Англии. Декабрьский переворот лишил М. кафедры в College de
trance, а за отказ от присяги он потерял место в архиве. Он чувствовал
себя подавленным и обессиленным, но не пал духом, благодаря поддержке
второй своей жены (Adele Malairet), имевшей большое влияние на его жизнь
и дальнейшее направление его занятий. Продолжая работать над своей
книгой о великой революции, М., в сотрудничество с женой, дал серию книг
о природе, редких по своей очаровательной оригинальности. М. и прежде
любил природу, но теперь почувствовал тесную связь между человеком и
природой; он увидел в ней зародыш нравственной свободы, совокупность
мыслей и чувств, сходных с нашими. Его "L'oiseau" (1856), "L'insecte"
(1857), "La mei" (1861) и "La montagne" (1868) и в явления природы, и в
жизнь животных переносят тоже страстное сочувствие ко всему страдающему,
беззащитному, которое мы видим в его исторических трудах. В 1868 г. М.
издал "L'amour", в 1859 г. - "La Femme"; его восторженные слова о любви
и браке, в соединении с большой откровенностью в трактовании этих
вопросов, вызвали насмешки критики, но, тем не менее, обе книги достигли
редкой популярности. "L'amour" составляет предисловие к "Nos fils"
(1869), где М. подробно изложил свой взгляд на воспитание, резюмируемое
им в словах: семья, отечество, природа. Проповеди тех же идей посвящена
ранее изданная "Labible de l'humanite" (1864) - краткий очерк
нравственных учений, начиная с древности. На ряду с этими соч. М. дал
несколько небольших трудов по истории: "Les femmes de la Revolution"
(1854), "Les soldats de la Revolution", "Legendes democratiques du
Nord", потрясающий историко-патологический этюд "La sorciere" (1862). В
1867 г. он закончил свою "Histoire de France", доведя ее до порога
революции 1789 г. Благодаря своим заняниям естественными науками и
психологией, М. чувствовал себя помолодевшим; ему казалось, что и во
Франции начинается возрождение прежней энергии. Франко-прусская война
принесла ему страшное разочарование. Когда стал угрожать призрак этой
войны, М. почти один рушился протестовать публично против увлечения
тщеславным и грубым шовинизмом; здравый смысл и ясновидение историка не
позволяли ему сомневаться относительно исхода войны. Голос его остался,
однако, незамеченным. Слабое здоровье помешало ему выдержать осаду
Парижа; он удалился в Италию, где известие о капитуляции Парижа вызвало
у него первый припадок апоплексии. В брошюре: "La France devant
l'Europe" (Флор., 1871) он высказывает веру в бессмертие народа,
остававшегося в его глазах представителем идей прогресса, справедливости
и свободы. Едва оправившись, он принялся за новый громадный труд:
"Histoire du XIX siecle", издал в три года 31/2 тома, но довел свое
изложение лишь до битвы при Ватерлоо. Триумф реакции в 1873 г. отнял у
него надежду на скорое возрождение отечества. Силы его все больше
слабели, и 9 февр. 1874 г. он умер в Гиере; похороны его дали повод к
республиканской демонстрации. М., по отзыву Тэна - не историк, но один
из величайших поэтов Франции, его истории - "лирическая эпопея Франции".
Чувство сострадания, жалости, пробудившееся в М. в детстве, когда он
горько сознавал свое одиночество и бедность, сохранилось в нем во всех
фазисах жизни и тотчас прорывалось наружу, как только воображение
переносило его в чуждую ему эпоху. Он страдал вместе с жертвой, кто бы
она ни была, и ненавидел гонителя. К самым ярким страницам французской
историографии принадлежат те, на которых М. изображал муки и страдания
людей, терпевших от веры в колдовство и от жестокого преследования
страшной психической эпидемии. Отзывчивость его к чужим страданиям была
слишком велика, чтобы он мог остаться беспристрастным зрителем
современных ему событий. Злобы дня так сильно захватили его душу, что он
внес их в изучениe прошлого; настоящее, особенно в трудах, написанных с
половины 40-х гг., стало у него окрашивать в свой цвет прошлое и
порабощать его своим потребностям и идеалам. Эта же необыкновенная
впечатлительность, эти чувства жалости и любви являются элементом,
связывающим воедино его разнообразные труды по истории, естествознанию и
психологии. Отечество и семья были для него постоянно предметами
боготворения. Семья, в глазах М., была основанием государства; любовь к
семье у него была связана с любовью к родине, а эта последняя - с
любовью к человечеству. У М. не было отвлеченной страсти к науке; все,
что не было движением и жизнью, мало его интересовало. Характер М. был
очень спокоен, образ жизни отличался чрезвычайной правильностью;
ежедневно он работал с 6 часов утра до полудня и ложился спать
обыкновенно в 10 вечера; никогда он не принимал приглашений на вечера
или на обеды. Обхождение его было просто и приветливо, манеры сохраняли
традиции вежливости старой Франции. Необыкновенную прелесть и
оригинальность ему придавало нечто непосредственное, детское в его
натуре, редкое у француза. Лучший материал для его характеристики дают
изданные вдовой его из его записок "Ма jeunesse" (1884; см. А-в, "Новая
книга о М.", в "Вестнике Европы", 1884, 5) и "Моn Journal. 1820 - 23"
(1888). Ср. о М. essai Тэна (переведено в "Русской Мысли" 1886, 12); Gr.
Monod, "Jules М." (П., 1876); его же, "Renan, Taine, M." (1894; отсюда
"Жюль М." в "Русской Мысли", 1895, 3); Noel, "Jules M. et ses enfants"
(1878); Correard, "M., sa vie, etc." (1886); J. Simoa, "Mignet, M.,
Henri Martin" (1889); В. И. Герье, "Народник во французской
историографии" (Вестник Европы", 1896, 3 и 4). Из сочинений М. имеются
на русском языке: "Обозрение новейшей истории" (СПб., 1838); "История
Франции в XVI в." (СПб., 1860); "Краткая история Франции до французской
революции" (CПб., 1838); "Реформа. Из истории Франции в XVI в." (СПб.,
1862); "Женщина" (Одесса, 1863); "Море" (СПб., 1861); "Царство
насекомых" (СПб., 1863); "Птица" (СПб., 1878); "История XIX в." (СПб.,
1883 - 84, под ред. М. Цебриковой) и др.
А. М. Л.