Стоглав - сборник, содержащий описание деяний и постановленийсобора
1551 г. Такое название сборника установилось лишь в научной литературе.
Описатели XVII в. называли его "Стоглавником", в виду того, что он
разделен на 100 глав. Отсюда и сам собор 1551 г. принято называть
стоглавым. Он был открыт самим царем. На соборе присутствовали
преимущественно представители духовенства: митр. Макарий, 9
архиепископов и епископов, многие архимандриты, игумены, духовные старцы
и священники. Были и представители светской власти: в обращении к членам
собора царь поименовывает свою братию, всех любимых своих князей, бояр и
воинов. По своему значению, это был один из важнейших соборов
московского государства. Собор созван был главным образом в виду того,
что многие священные обычаи "поисшаталися": многое было учинено в церкви
по самовластию, прежние узаконения оказались нарушенными, божественные
заповеди оставались в небрежении. В руководство собору царь предложил
сначала 37 вопросов, потом еще 32. Царские вопросы и ответы на них
собора и составляют главное содержание С. Они затрагивают следующие
темы: 1) о церковном богослужении, а именно об уставности и чинности
церковных служб, об исправности богослужебных книг, о правилах
иконописания, о крестном знамении, о пении аллилуия и о некоторых других
церковных обрядах; 2) об упорядочении епархиального управления и суда,
путем учреждения новых органов надзора над духовенством, устранения
светских архиерейских чиновников от вмешательства в сферу чисто
духовного суда и организации контроля над их судебной деятельностью по
другим делам, устранения злоупотреблений при взимании различных пошлин и
поборов с духовенства и мирян; 3) об устранении злоупотреблений при
управлении монастырскими имуществами и доходами и об искоренении разных
пороков монашеской жизни; 4) об улучшении различных сторон мирского быта
(меры против брадобрития в связи с содомским грехом, против волшебства и
колдовства, скоморошества, языческих народных увеселений, игры в зернь и
пр.). Были затронуты на соборе и вопросы общегосударственные: царь
возвещал собору о своих "нужах и земских настроениях". Он предложил
собору рассмотреть судебник и уставные грамоты и, если в них не окажется
ничего несогласного с правилами церкви и прежними законами, утвердить
своими подписями (гл. 4). Сюда же относятся постановления собора о новом
общегосударственном сборе на выкуп пленных (гл. 72); о святительских и
монастырских слободах и отношении их к посадам (гл. 98); о несудимых
грамотах (гл. 67) и пр. Известно также, что царь имел в виду внести на
рассмотрение собора целый ряд весьма важных вопросов: о местничестве, об
организации службы, о поместьях и вотчинах, о корчмах, мытах и т. д. -
но эти вопросы в С. не включены, так что нельзя сказать, обсуждались они
на соборе или нет. Несмотря на такое обилие и разнообразие поставленных
вопросов собор дал свои ответы в сравнительно короткое время: заседания,
открытые 23 февр., закончились к началу мая, так как до 11 мая соборные
постановления сообщены были на просмотр в Троицкий монастырь и
возвращены оттуда. Постановления С. представляют богатейший материал для
изучения культурного быта московского общества половины XVI в. и до сих
пор имеют важное практическое значение, так как служат для старообрядцев
одним из главных опорных пунктов в их полемике с представителями
господствующей церкви. Самым важным, но и наиболее спорным является
вопрос: был ли С. официальным памятником, имел ли он каноническое
значение в том виде, как сохранился до наших дней, или нет? Решение
этого вопроса затрудняется тем, что до нас не дошло почти никаких,
известий о порядке заседаний собора и выработки его постановлений.
Сохранилось лишь известие, что собору должны были быть представлены
дьяками доклады об указах прежних князей; в самом С. сказано, что все
царские предложения и вопросы и ответы на них "писанию преданы" и в
записанном виде посылались в Троицкий Сергиев монастырь на просмотр
бывшему митр. Иоасафу и другим находившимся там духовным лицам, которые,
рассмотрев "царское и святительское уложение", к этому "соборному
уложению" присоединились (гл. 99) и сделали лишь несколько к нему
примечаний, которые также вошли в состав С. (гл. 100). Указания на
запись соборных постановлений и их название подтверждаются целым рядом
официальных документов. Так, в промежуток времени от 17 мая 1551 г. по
1560 г. издано до 12 грамот и актов, которыми проводятся новые меры в
порядки церковного управления и суда по "новому соборному уложению" или
просто "по соборному уложению", иногда именуемому еще соборным уложением
митр. Макария, или соборным уложением царя и митрополита совместно, или
наконец "царским советом и соборным уложением". Один раз предписано
"чинити о всем потому, как в соборном уложении писано". Сверх того
довольно обширные извлечения из соборных постановлений, под именем
наказов или наказных списков, рассылались митрополитом и епископами по
городам и монастырям подчиненных им епархий. До сих пор известны два
типа таких наказов (по три наказа для каждого типа): наказы одного типа
предназначались для руководства епархиальному духовенству; другого - для
монастырей. В грамоте митрополита, при которой послан в июле 1551 г.
наказ в Симонов монастырь, сохранилась припись, из которой видно, что с
такими же грамотами предписано было разослать и по иным монастырям
"поучение, главы из тое же соборные книги выписати". Подобное же
указание на существование соборной книги сохранилось еще в записи деяний
церковного собора 1553 г., на котором царь с митрополитом и со всем
собором рассуждал "о прежнем соборном уложении, о многоразличных делех и
чинех церковных, и по книге соборной чли, которые дела исправилися и
которые еще не исправилися". Наконец известно, что большой московский
собор 1667 г. о соборе стоглавом ("и что писаша о знамении честного
креста, сиречь о сложении двою перстов, и о сугубой аллилуии, и о
прочем, еже писано нерассудно, простотою и невежеством в книге
Стоглаве", и о клятве в соблюдении соборных правил) постановил, что "той
собор не в собор, и клятва не в клятву, и ни во что же вменяем, яко же и
не бысть". Совокупность всех этих официальных свидетельств приводит
некоторых исследователей к убеждению, что постановления собора 1551 г.
получили законодательную силу в кодексе, известном под именем С.
(Голубинский). Не смотря на всю авторитетность защитников этого мнения,
далеко не все в нем является бесспорным. Подлинная соборная книга с
подписями членов собора не сохранилась или до сих пор не разыскана.
Списки С. XVI и XVII вв. значительно между собой различаются; между ними
отмечают три редакции: пространную, среднюю и краткую. Какую же из них
следует считать основной? Лишь относительно средней установилось
согласное мнение, что она возникла в XVII в. Относительно двух остальных
мнения расходятся: одни, в том числе и защитники официальности С.,
считают основной краткую редакцию; другие убедительно доказывают
неосновательность этой точки зрения и признают подлинными пространные
списки. и эти списки, однако, оказываются не тожественными. Не говоря
уже о часто встречающихся небольших, а иногда и немаловажных вариантах,
недавно стал известен список С. 1595 г. с иным распределением материала
по главам; кроме того здесь недостает некоторых статей, напр. о
брадобритии, но зато имеются новые вставки в текст. Самое разделение
сборника на 100 глав скорее обнаруживает работу частного описателя, так
как по главам распределены не только вопросы царя и постановления
собора, но и запись о составе собора, предисловие, речи царя к собору,
посылка постановлений собора на просмотр бывшего митр. Иоасафа и пр.
Само число глав указывает на неудачное подражание Судебнику,
разделенному на 100 статей. Распределение материала по главам также
вызывает недоумения. В 5-й главе изложены первые царские вопросы, ответы
на которые начинаются с 6-й главы и идут до 41-ой, где изложены новые 32
вопроса, с ответами на них в таком порядке, что за каждым вопросом
помещен и ответ на него; с 42-й главы опять продолжаются ответы на
первые вопросы. Не всегда возможно установить и соответствие между
постановлениями собора и царскими вопросами; в числе первых несомненно
имеются такие, вопросов на которые в С. нет. Нельзя, однако, утверждать,
что они возникли по собственной инициативе собора, так как теперь
известны еще царские вопросы, почему-то в С. не включенные, а равно и
такие царские предложения, которые хотя и попали в стоглав, но оказались
зарытыми в соборных ответах (гл. 49 и 69) и не упомянуты в числе царских
вопросов. С другой стороны в числе последних встречаются места,
занесенные сюда по ошибке (вопрос 6-й: "а нам пастырем о том небрежении
о всем ответь дати"). Как эти, так и другие, более детальные наблюдения
над составом С. приводят к заключению, что "в С. мы имеем только
извлечение из соборных деяний; в нем сохранились лишь немногие следы тех
первоначальных материалов, которые послужили основою для соборных
решений. Изборник этот мог и должен был служить исторической основой и
материалом для таких чисто законодательных памятников, как царские и
соборные наказы и грамоты" (Жданов). Источниками С. послужили, прежде
всего, канонические правила и законы византийских императоров; некоторые
из них помещены в С. в обширных извлечениях. То же самое следует сказать
и о церковно-юридических памятниках русского происхождения, каковы
церковные уставы, послания представителей церкви, постановления прежних
соборов и пр. Не все эти выдержки и ссылки отличаются каноническою
точностью, на что обратил уже внимание собор 1667 г., указавший, что
неправильности С. произошли от незнакомства членов собора 1551 г. с
греческими и древними харатейными славянскими книгами. Трудно допустить,
что указанные источники собиралась по мере надобности уже по открытии
собора; многое должно было быть заготовлено ранее. Как в подборе
материала, так и в самой постановке вопросов не могли не сказаться те
бурные течения общественной мысли, какие волновали московское общество
со времени возникновения ереси жидовствующих. Две борющиеся партии в
среде духовенства и культурного общества - иосифляне и нестяжатели -
должны были столкнуться не только на соборе, но и в период
приуготовлений к нему. Созыв собора для обсуждения церковных нестроений
вовсе не был в интересах иосифлянского большинства. Почин в этом деле
скорее всего мог исходить или от митрополита, или из среды парии
нестяжателей. Известно, что митрополит написал царю обширный "ответ" в
защиту вотчинных прав церкви. Он мог быть составлен только до собора,
потому что после постановлений собора о том же предмете такое послание
было совершенно излишне. Значит, возбуждались вопросы о секуляризации
церковных имуществ и к митрополиту обращались за указаниями, почему он и
написал свой "ответ". Поздние (1553 г.) обвиняли троицкого игумена
Артемия в том, что он писал царю, убеждая его "села отнимати у
монастырей"; Артемий хотя и отрицал такой факт, но не скрыл своей точки
зрения на вопрос и в тоже время признал, что о чем-то государю "писал на
собор". Далее известна анонимная статья, перечисляющая "многая
неисправления, яже есть неугодна Богу и неполезно души"; почти все
указания статьи проникли в С. в форме царских вопросов или постановлений
собора. Эта статья найдена в сборнике, принадлежавшем члену собора,
рязанскому епископу Кассиану, горячему противнику Иосифа Волоцкого и его
последователей. В том же сборнике помещены и другие статьи, вошедшие в
состав С., а рядом с ними - знаменитая кормчая Вассиана Патрикеева. На
С. оказали влияние и некоторые мысли Максима Грека. Все эти соображения
говорят в пользу догадки, что почин созвания собора и его программа
исходили из среды нестяжателей, которые, при помощи избранной рады и при
содействии митрополита, наметили обширный круг реформ в области
церковного и государственного управления. Нестяжатели как бы готовились
дать иосифлянам генеральное сражение, но победа осталась на стороне
последних; на соборе их оказалось большинство, и по многим спорным
вопросам они были поддержаны митрополитом. Такой исход борьбы повлиял и
на дальнейшую судьбу немногих влиятельных противников иoсифлян: Артемий
и Кассиан лишились своих мест, первый, сверх того, был судим и сослан в
заточение. Приводить в исполнение постановления собора выпало на долю
тех, кто в этом был совсем не заинтересован, а митрополит, без
деятельной поддержки, ничего не мог сделать. Естественно. что при таких
условиях "почти все узаконенное собором было забыто и все пошло по
старому, как бы совсем и не бывало собора, деяния которого превратились
в простой исторический памятник". - Пространная редакция С. издана в
Лондоне (1860), в Казани (1862) и Н. Субботиным (1890); средняя -
Кожанчиковым, в 1863 г.; краткая
- Калачовым, в "Арх. ист. и практ. свед. за 1860 - 61 г.", кн. 5. Ср.
Илья Беляев, "Об историческом значении деяний московского собора 1551
г." ("Русск. Бес." 1858, № 4); его же, "Наказные списки соборного
уложения 1551 г. или С." (1863); И. Добротворский, "Дополнительные
объяснения к изданию С." ("Прав. Собес.", 1862, ч. 3); его же,
"Каноническая книга С. или неканоническая" (там же, 1863, ч. 1 и 2);
митр. Макарий, "История церкви", т. 6-й; И. Жданов, "Материалы для
истории стоглавого собора" ("Журн. Мин., Нар. Пр.", 1876, №№ 7 и 8); Л.
Н., "Новооткрытый рукописный С. XVI в."; "Богосл. Вестн.", 1899 г.", №№
9 и 10; Е. Голубинский, "История церкви" (т. 2-й, 771 - 793 и 892).
М. Д.