Токвиль (Alexis-Charles-Henri-Clerel de Tocqueville, 1805-1859) -
знаменитый франц. писатель и государственный деятель. Изучал право в
Париже. После путешествия по Италии и Сицилии в 1827 г. был назначен на
судебную должность (juge auditeur) в Версале здесь вступил в тесную
дружбу с сослуживцем своим Гюставом-де-Бомоном. Воспитанный в эпоху
увлечения политической свободой, Т. возмущался реакционной политикой
Полиньяка, но Июльская революция тем не менее была ударом для его
легитимистических симпатий. Июльскую монархию он, однако, признал, так
как считал ее единственно возможной конституционной формой правления. В
1831 г. он получил, вместе с Бомоном, командировку в Соед. Штаты, для
изучения принятой там пенитенциарной системы. Главной целью Т. при этом
было изучить, на примере Соедин. Штатов, истинную демократию,
осуществившую на практике принципы свободы и равенства. Итогом
путешествия Т. и Бомона была книга: "Du systeme penitentiare aux
Etats-Uais et de son application en France" (П., 1832), в которой авторы
становились на сторону системы одиночного заключения. Возвратясь во
Францию, Т. записался в адвокаты. В 1835 г. вышли в свет первые две
части его "Democratie en Amerique". Успех книги был чрезвычайный как во
Франции, так и во всей Европе; она скоро была переведена на несколько
иностранных языков. Обилие собранного материала, беспристрастное
отношение к предмету, глубина и проницательность автора, широта его
горизонта-все это сразу поставило Т. в число выдающихся теоретиков
политики. В том же году Т. отправился в Англию, где "Демократия"
произвела особенно сильное впечатление, и встретил здесь самый
восторженный прием. В 1840 г. вышли две последние части его книги, а в
1841 г. Т. был избран членом франц. академии. В 1837 г. он поставил свою
кандидатуру в депутаты, но потерпел неудачу, отказавшись от поддержки
правительства. На выборах 1839 г. он был избран. В палате он не занял
выдающегося положения, несмотря на свой редкий политический ум. Он не
годился в парламентские вожди, так как был человеком мысли, а не дела.
Главным образом он работал в комиссиях и редко появлялся на трибуне.
Вотировал он обыкновенно с конституционной левой против министерства
Гизо, но в сущности не принадлежал ни к какой партии. Политическая
дальновидность и аристократический склад характера отталкивали его от
мелочных, будничных интересов тогдашних партий, представлявших только
буржуазию и игнорировавших всю Францию, находившуюся вне "pays legal".
Т. не раз указывал на неизбежность демократической революции, если
правительство не изменит своей узко буржуазной политики (особенно
замечательна в этом отношении его речь 27 янв. 1848 г.). Он считал
конституционную монархию наилучшей формой правления для Франции, но
после февральской революции признал республику, как последнее средство
сохранения свободы. Избранный в учредительное собрание, он примкнул к
правой и вступил в борьбу с социализмом. В нападках социалистов на право
собственности он видел подрыв устоев общества, в общественной
организации труда - ограничение свободы промышленности, расширение
функций государства и, следовательно, посягательство на великий принцип
индивидуальной свободы. Экономические отношения вообще были слабой
стороной Т.; не понимая истинного смысла февральской революции, он
защищал теперь ту самую буржуазию, с которой боролся до сих пор.
Опасаясь, чтобы демократический поток не привел к деспотизму, Т.
настаивал в комиссии, вырабатывавшей конституцию, на предохранительных
мерах: двух палатах, ограничении власти президента и двухстепенном его
избрании. Его предложения не были приняты. После июньских дней Т. был
представителем Франции на съезде в Брюсселе для улажения итальян. дел;
вернувшись, поддерживал кандидатуру Кавеньяка в президенты республики. В
1849 г. он был избран в законодательное собрание и вслед затем сделался
министром иностр. дел в кабинете Одилона Барро. В этой должности Т.
стремился поддержать французское влияние в Италии, не лишая папу
независимости, и добиться для папской области необходимых внутренних
реформ. Письмо президента к Нею (31 октября) вызвало отставку кабинета
Барро. К 1850 г. относятся "Souvenirs" Т., служащие важным источником
для изучения февральской революции; они напечатаны только недавно, так
как автор не хотел их опубликовывать. "Souvenirs" представляют Т. в
новом свете: из возвышенного политического мыслителя он превращается
здесь в тонкого, наблюдательного сатирика. В палате он продолжал
бороться с политикой президента и в 1851 г. представил доклад о
пересмотре конституции; но пересмотр не состоялся. Последовавший затем
переворот 2 декабря еще раз оправдал убеждение Т., что установление
равенства среди народа, не привыкшего пользоваться политической
свободой, ведет к военному деспотизму. Т. принимал участие в последней
легальной попытке сопротивления в мэрии Х округа и был посажен в
Венсеннскую тюрьму, но скоро получил свободу. Оторванный от политической
деятельности, он предался исключительно изучению великой революции.
Первую попытку в этой области он сделал еще в 1836 г. в оставшейся
неоконченною статье: "Etat social et politique de la France avant et
depuis 1789". Переворот 2 декабря, напоминавший 18-е брюмера, оживил в
нем интерес к начатой работе. После нескольких лет архивных занятий в
разных местах Франции и даже Германии, он издал в 1856 г. 1-й том
"L'ancien regime et la revolution". Он замышлял этот труд в 3 томах, но
смерть застигла его во время работы над вторым томом. - Основным пунктом
миросозерцания Т. является свобода личности. Принадлежа, с этой стороны,
к школе либералов и разделяя даже ее веру в спасительность принципа
laissez faire, laissez passer в экономических отношениях, Т. видит,
однако, другие ее недостатки и понимает, что в обеспечении свободы
главную роль играет вековое воспитание народа, что одни конституционные
учреждения по образцу английских еще недостаточны для этой цели. В своей
первой книге он указал те средства, которые могут упрочить и обеспечить
свободу в государственном строе. Со времени средних веков европейское
общество переживает глубокую и беспрерывную демократическую революцию.
Аристократия падает, сословные неравенства сглаживаются, классы
уравниваются. Этот демократический поток идет неудержимо, все
усиливаясь; низвергнув уже аристократию и короля, он, очевидно, не
остановится пред буржуазией. Народы стремятся к свободе и равенству;
полное осуществление обоих принципов - идеал демократии. Но, любя
свободу, демократические народы лучше понимают и выше ценят прелести
равенства. Поэтому они иногда согласны пожертвовать свободой для
сохранения равенства. Между тем равенство, прямо не противореча свободе,
развивает в обществе наклонности, грозящие установлением деспотизма.
Обособляя людей друг от друга, равенство развивает в них партикуляризм и
эгоизм. Увеличивается страсть к наживе, люди равнодушно относятся к
общественным интересам и, устраняясь от общественной жизни,
предоставляют все новые права правительству, лишь бы оно обеспечивало
порядок и спокойствие. Государственная власть расширяется и проникает
все глубже в жизнь общества; личность попадает все в большую
зависимость. Местное самоуправление уничтожается и заменяется
административной централизацией. Устанавливается всемогущая, абсолютная
тирания народного большинства. Процесс этот идет еще скорее, если
демократии приходится вести войны, которые особенно опасны для свободы,
так как требуют сосредоточения всех сил государства. А от тирании
большинства до единоличного деспотизма - один только шаг. Талантливый
полководец всегда может, при помощи армии, захватить власть, и народ,
привыкший повиноваться центральному правительству, охотно откажется от
участия в правлении, лишь бы его новый господин обеспечил порядок и
покровительствовал обогащению. Таким путем равенство может привести к
деспотизму. Единственное средство, которое может предотвратить такой
исход - сама свобода: она отрывает людей от материальных интересов,
соединяет и сближает их, ослабляет их эгоизм. Существенную помощь ей
может оказать религия, действующая в том же направлении. Но одного
конституционного устройства, соединенного, притом, с бюрократической
централизацией, более чем недостаточно; это только "приделывание головы
свободы к телу раба". Необходима широкая децентрализация власти, при
сохранении за центральным правительством minimum'a необходимых прав. Для
большого государства, поэтому, лучшая форма - федерация. Бюрократическая
опека должна быть заменена местным самоуправлением, этой школой
политического воспитания народа. Необходимы полная независимость судов и
подсудность должностных лиц обыкновенным судам, как гарантия против
произвола администрации. Гарантией против произвола законодательства
служит право суда объявлять закон противоречащим конституции. Необходим
также суд присяжных, развивающий в народе правосознание и чувство
законности. Наконец, полная свобода печати и свобода ассоциаций является
лучшим средством борьбы с тиранией большинства. Конечно, главным
условием для поддержания свободы являются не учреждения, а привычки и
нравы; но учреждения, в свою очередь, влияют на развитие соответственных
нравов и обычаев, и применение указанных средств может парализовать
вредные наклонности демократии и способствовать упрочению свободы. -
"Старый порядок" по своей задаче тесно примыкает к "Демократии". Если
там Т. хотел выяснить условия, при которых возможен демократический
строй, основанный на свободе и равенстве, то здесь он старается ответить
на вопрос, почему Франция, домогаясь во время великой революции и
свободы, и равенства, сумела приобрести только последнее. Демократизация
общества с средних веков привела Францию к крушению политической стороны
феодализма и к усилению королевской власти. К XVIII в. установился
"старый порядок" - соединение королевского абсолютизма с феодальным
сословным строем. Высшие сословия сохранили все свои прежние, тяжелые
для крестьян привилегии и даже присоединили к ним новые. Общество было
разделено на ряд сословных групп, которые ревниво оберегали свою
обособленность; правительство помогало такому разобщению классов, видя в
нем залог своей прочности. Но демократизация общества продолжалась.
Высшие сословия беднели и падали, земельная собственность раздроблялась,
буржуазия возвышалась и обогащалась, классы приближались друг к другу.
Перед революцией французское общество представляло собой однородную
массу и бессословный строй мог установиться легко и скоро. Между тем от
политической свободы общество давно отвыкло, Генеральные штаты не
собирались с начала XVII в. Разрушая феодальные учреждения, короли
заменяли их бюрократической централизацией. Местное самоуправление было
почти уничтожено, правительственные агенты изъяты из ведения
обыкновенных судов. Религия возбуждала к себе ненависть, ввиду союза
духовенства с королями. Правительство разобщало классы, заботливо
заглушало всякий дух общественной самодеятельности и держало общество
под стеснительной опекой. Если и сохранялся еще дух независимости,
проявлявшийся, напр., в борьбе парламентов с королями, то он был
достаточен разве для низвержения деспотизма, но не для мирного
пользования свободой. В 1789 г. французы уничтожили "старый порядок" и,
вдохновленные идеалами философии XVIII в., создали новый строй,
основанный на гражданском равенстве и политической свободе. Но любовь к
свободе, вспыхнувшая незадолго до революции, скоро остыла среди анархии
и бурь революции. Партикуляризм, порождаемый равенством, страсть к
обогащению, необходимость сосредоточения власти вследствие беспрерывных
войн и страх пред восстановлением сословного строя привели к
установлению деспотизма. Наполеон консолидировал бессословный строй, но,
вместе с тем, восстановил бюрократическую централизацию "старого
порядка". После падения Наполеона у французов несколько раз вспыхивала
страсть к свободе, но дело свободы всегда в корне подрывалось
сохранением наполеоновской централизации и бюрократической опеки.
Организуя центральную власть в духе свободы, французы не применяли
других средств, чтобы упрочить этот дух. Представляя, таким образом,
завершение политического учения Т., "Старый порядок" имеет, кроме того,
значение первой важности в историографии французской революции, где он
начал новую эпоху. Т. первый перекинул мост чрез пропасть, отделявшую в
представлении прежних историков послереволюционную Францию от
дореволюционной. Он применил к изучению революции эволюционную точку
зрения и доказал, что революция не была крутым разрывом с прошлым, что
объяснения ее надо искать в "старом порядке", из которого она
естественно вытекает. С другой стороны, "Старый порядок" - первый труд о
французской революции, написанный в интересах строгой истины, а не для
оправдания той или иной политической программы. Несмотря на небольшие
размеры, "Старый порядок" отличается удивительным богатством содержания
и является результатом кропотливого и тщательного анализа громадного
количества архивных материалов. Трудом Т. определилось дальнейшее
направление разработки этой эпохи; позднейшие сочинения о революции
большей частью только развивают, дополняют и обосновывают высказанные Т.
взгляды. Полное собрание сочинений Т. издано в Париже в 9 томах, в
1860-65 гг., и с тех пор выдержало несколько изданий. В I, II и III тт.
заключается "De la democratie en Amerique" (есть два русск. перев.), в
IV - "L'ancien regime et la revolutien" (есть два рус. перев.), V, VI и
VII т. заняты перепиской. Т., VIII и IX т. - мелкими статьями,
докладами, речами, незаконченными трудами. Кроме того, в 1893 г. изданы
его "Souvenirs" (есть рус. перев.). Ср. Beaumont, "Notice sur A. de
Tocqueville" (в V т. сочинений Т.; в 1897 г. вышла отдельным изданием);
Jaques, "А. de Tocqueville. Ein Lebens- und Geistesbild" (В., 1876);
Eichthal, "A. de Tocqueville et la democratie liberale" (П., 1897);
Faguet, "Politiques et moralistes du XIX siecle" (рус. пер. M.
Васильевского, под ред. проф. Кареева).
В. Бутенко.