Эпиграмма (греч. epi - на и gramma - писание) - у древних  греков  не
имела того элемента насмешки, который отличает ее  у  нас;  название  Э.
носили вообще стихотворные или прозаические надписи, какими греки охотно
объясняли монументы, трофеи и другие предметы,  посвященные  богам.  Так
например, одна из эпиграмм Мназаика гласит: "Тебе, о Феб, приносит в дар
этот изогнутый лук и колчан Промах. Стрелы же,  летавшие  в  бою  -  его
смертельный дар мужам, у которых они остались в груди". У римлян  Катулл
и Марциал придали Э. сатирический характер, но и у них часто встречаются
отвлеченные, дидактические Э.,  греческие  гномы.  С  этим  двойственным
характером перешла Э. в новую литературу.  Немецкие  теоретики  имеют  в
виду по преимуществу Э. серьезного содержания, проводя тонкие различения
между Sinngedicht и Denkspruch. Лессинг,  посвятивший  теории  Э.  целую
статью,  определял  ее  как  "стихотворение,  в   котором   внимание   и
любопытство  наше  обращаются   на   известный   предмет   и   несколько
задерживаются,  чтобы  сразу  получить  удовлетворение";  таким  образом
ожидание и разрешение - две существенные части Э.; ожидание возбуждается
объективным  изображением,  разрешение  дается  остроумным  заключением.
Элегическое двустишие (гексаметр-пентаметр) считается наилучшей  формой,
"Ксении" Гете и Шиллера - совершеннейшим  образцом  Э.,  в  том  смысле,
какой придается этому термину у немцев. Однако, и в "Ксениях"  отчетливо
выступает  тот  элемент,  который  в  русской  литературе  -  вслед   за
французской - признается характерной чертой Э.: остроумная,  чаще  всего
личная насмешка. Еще Буало определял Э., исходя из  этого  основного  ее
свойства: L'epigramme, plus libre en son cours plus borne, N'est souvent
qu'un bon mot de deux rimes orne.
   Франция,  классическая  страна  литературного  остроумия,  начиная  с
Клемана Маро выставила ряд  превосходных  эпиграмматистов,  произведения
которых  цитируются  до  сих  пор.  Каждая  вспышка   литературной   или
политической борьбы отражалась во множестве легких, ядовитых, остроумных
стишков, не щадивших никого и ничего. Наиболее известны  Э.  Ла-Фонтэна,
Расина, Вольтера, Жан-Батиста  Руссо,  Лебрэна;  некоторых  писателей  -
напр. Пирона - увековечили только их Э. Культ искусственности вел в свое
время во Франции к преувеличенной оценке Э.; теперь она  стала  на  свое
место. Русский  XVIII  век,  с  его  подражанием  французам,  представил
длинный ряд искусственных Э. с весьма натянутым остроумием  и  неудачной
игрой слов; их писали все  поэты  -  Фонвизин,  Третьяковский.  Капнист,
Аблесимов, Богданович, Ломоносов,  Державин.  Живою  и  сильной  явилась
бойкая Э. Пушкина; были удачные Э. и у Лермонтова. Позже были  известны,
как эпиграмматисты. Соболевский, Алмазов, Минаев. А. Горнфельд.

 

Оглавление