Вчера, 12 августа, сгорела вальцовая мельница, принадлежащая г. Эрлангеру и К°. Это громадное каменное здание, имеющее 9 этажей, из которых два помещались под самой крышей, находится на Сокольничьем поле, близ товарной станции Московско-Рязанской ж. д. Текущим летом в здании производился большой ремонт, продолжавшийся около трех месяцев, и только на днях начались работы. Пожар произошел в начале 1-го часа по полуночи. Путевые сторожа Московско-Рязанской ж. д. увидали густой дым, выходящий из двух крайних окон 7-го этажа здания. Об этом тотчас же дали знать ночному сторожу при мельнице, и последний заявил в контору, откуда по телефону сообщили о пожаре в Сокольническую и Лефортовскую части. Железнодорожные сторожа и собравшийся народ, видя начало пожара, начали бросать камнями в окна мельницы, чтобы дать знать работавшим там людям об опасности. Маневр этот удался, и рабочие, кроме одного, бывшего в седьмом этаже, успели спастись по наружным и внутренним лестницам, так как каждый этаж имеет пять выходов. Не удалось спастись, как после оказалось, только одному рабочему 7-го этажа, где начался пожар.
В каждом этаже на ночном дежурстве находилось по одному рабочему, и одного из 7-го этажа не нашлось до сих пор. Рабочий этот, крестьянин Волоколамского у [езда] Петр Студентов, 20 лет, как полагают, сгорел. Когда остальные рабочие спасались, дым из окна 7-го этажа пошел тише, а потом вдруг стал много гуще прежнего, показался огонь, а вместе с тем лопнули стекла в окнах 6-го этажа, и пожар начал спускаться ниже и расходиться по сторонам. Тут приехала пожарная команда Сокольнической части и вслед за ней другие. Брандмейстер Сокольнической части попробовал подняться до 4-го этажа, но там уже горело, и пришлось отступить и отказаться от тушения огня внутри мельницы, где, при страшной тяге воздуха вверх, деревянная внутренность здания горела, как в исполинской печи. Пробовали было пожарные, поднявшись снаружи по железной лестнице и став на площадку у дверей, тушить огонь, но пламя вырвалось, едва отворили дверь, с такой силой, что одного пожарного сбросило было вниз, и они принуждены были спуститься.
Тогда пожарные принялись отстаивать лабазы и сараи мельницы, что им и удалось. А громадное здание было уступлено огню, против которого бороться было невозможно, и пылало страшно: поминутно вырывался из окон и с чердака громадный столб пламени, а над ним выше облаков поднимался столб багрово-красного дыма с миллионами блестевших, как бриллианты, головней и кусков раскаленного листового железа крыши.
Самая крыша, раскаленная, цвета расплавленного золота, эффектно переливалась огненными волнами и наконец рухнула вниз. Столб пламени поднялся еще выше, и огненный дождь головней и железа рассыпался по окрестности. Листы железа крыши отлетали сажен на 30 от пожара, а уголья покрыли громадное пространство около пожарища. Так линия Московско-Рязанской ж. д., обыкновенно желтая от песку, вчера казалась черной полосой от нападавших головней и углей. Вблизи пожарища невозможно было стоять; находящийся саженях в 50 дом Бородулина начинал загораться, в нем полопались стекла, и пожарные, чтоб отстоять, принуждены были снять крышу; рельсы дороги накалились, ряд телеграфных проволок, идущих вдоль линии дороги, имели вид огненных нитей.
Через несколько времени после падения крыши громадный правый фронтон здания закачался, накренился и всем треугольником рухнул вниз, на двор и на часть деревянного сарая. Сила падения была так велика, что половину сарая разбило в щепы. Толстые балки перерезало пополам, как пилой. Двоих пожарных сильно поранило камнями при падении. Счастье еще, что фронтон рухнул не в то время, когда на месте, где он рухнул, находились рабочие, перетаскивающие пожарную трубу; было бы много убитых.
Затем рухнул такой же фронтон и с другой стороны здания и тоже поранил одного пожарного. Здание продолжало пылать все сильнее и сильнее, внутри его рушились одни за другими этажи с машинами и жерновами, вызывая каждый раз массу искр и головней, поднимавшихся к небу и сыпавшихся на окрестность. То и дело в массе публики, толпившейся в соседних переулках и на площадях, слышались крики боли от ожогов и крик испуга от загоревшегося от огненного дождя платья.
Только к 5 часам утра огонь начал ослабевать, а к 10 часам в обгоревшем остове огромного здания сквозь отверстия окон можно было видеть груды камней и металла, будто слившихся между собой, раскаленных до бела... Толпы любопытных ходили вокруг пожарища. Кое-где пожарные заливали внутренности сгоревшего здания, и каждая струя воды, попадавшая на раскаленные остатки машин и камни, поднималась белым облаком кверху. А работать пожарным было очень опасно. Верх стены переднего фасада от верха до 4-го этажа треснул в нескольких местах, выдвинулся вперед и грозил падением.
Сгоревший корпус мельницы с товаром и машинами застрахован в Московском страховом обществе в 240 тыс. руб., а остальные уцелевшие здания с товаром там же в 300 000 руб. Убыток громадный.
Причина пожара неизвестна. Единственный человек, могший дать какие-либо сведения о причине и первом моменте пожара, Петр Студентов, как сказано выше, не найден до сих пор. Думают, что пожар произошел от лампы (мельница освещалась астралином), но наверное никто ничего не знает.
1887, 13 августа, № 221. Без подписи